А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Бидденден очень тщательно протирал свой лорнет. Конечно, мистер Пениквик не был столь обременен годами, как могло показаться несведущему наблюдателю и как говорили об этом его слова и сморщенное лицо. Он действительно остался последним из старшего поколения семьи, о чем любил сообщать своим посетителям, но поскольку четыре его старших сестры предшествовали ему и в земном мире, и в ином, это не казалось таким уж из ряда вон выходящим явлением, каким он любил его представлять.
— Я последний в роду, — произнес он, горестно покачивая головой. — Пережить всю семью! Никогда не быть женатым, не иметь брата!
Эта исполненная трагизма тирада неожиданно возымела действие на Долфинтона, который обратил на Хью понимающий взгляд. Хью поощрительно улыбнулся ему, но вслух бесстрастно произнес:
— Именно, сэр!
Увидев холодность аудитории, мистер Пениквик внезапно сменил патетику на свою обычную резкость:
— Не то чтобы я обливался слезами, когда мои сестры умерли. Ничего подобного! Вы, двое! Это я о вашей бабушке говорю! Не очень-то она меня трогала. Бабушка Долфинтона — моя сестра Корнелия — глупейшая женщина, но не важно! Вот Роузи лучше всех. Черт, я любил Роузи и люблю Джека! Копия она! Не пойму, почему разбойника нет сегодня здесь? — С мыслью о Джеке жалобные ноты вновь зазвучали в голосе старшего в роду. Он просидел одну-две минуты молча, раздумывая об отступничестве своего любимца. Бидденден бросил на брата взгляд долготерпения, но взгляд Хью остался прикованным к лицу мистера Пениквика, он учтиво ждал, пока тот закончит свою речь. — Ну, да это не имеет значения, — брюзгливо бросил наконец старик. — Вот что мне нужно вам сказать. Я не вижу, почему бы мне не оставить деньги, кому хочу. Ни у кого из вас нет права на них, так что и думать об этом нечего. В то же время я никогда свою плоть и кровь не забывал. Никто не посмеет меня упрекнуть, что я не исполнил долг перед семьей. Вспоминая те времена, когда я позволял вам сюда приезжать… Мерзкие сорванцы вы были, кстати сказать! Не говоря уж о советах, которые я давал матери Долфинтона, хотя она и не моя племянница, и которым она последовала, когда мой племянник Долфинтон умер, и правильно сделала… Нет, я выполнил свой долг. Ясно, и у меня есть чувство родной крови. И в Джордже она течет: это единственное, что мне в тебе нравится, Джордж. Поэтому, естественно, я решил, что мои деньги должны перейти к одному из вас. В то же время существует Китти. Не стану отрицать: если бы не чувство долга перед семьей, я оставил бы все ей, и точка! — Он перевел взгляд с Биддендена на Хью и внезапно радостно фыркнул. — Держу пари, вы часто спрашивали себя, уж не моя ли это дочка, а? А вот и нет. И даже не родня. Китти — дитя бедного Тома Чаринга, и все здесь чин чинарем, что бы вы там ни подозревали. Мы дружили с Томом, но его отец оставил ему воду в лукошке, а мой мне — набитый карман. Том умер, когда Китти еще под стол пешком ходила, и больше никаких Чарингов не осталось, кроме парочки старых прокисших кузин. Вот я и удочерил малышку. Никаких шахеров-махеров здесь нет, и, ясно, девочка может войти в любую семью, в какую захочет. Словом, я решил, что один из вас возьмет ее в жены — и мое состояние в придачу.
— Должен заметить, что это странный, фантастический план, — вступил Бидденден. — И тот, кто…
— Фантастический! — воскликнул Хью с омерзением. — Я скорее назвал бы его бесчеловечным!
— Прекрасно, парень, если ты так думаешь, не делай ей предложения! — парировал мистер Пениквик.
— Пожалуйста, помолчи, Хью. Могу я узнать, сэр, полностью ли ваше имение отойдет… э-э… счастливому соискателю?
— Китти, когда она выйдет замуж. Я не одобряю разделения капитала.
— А в случае, если ни одно из предложений не будет принято?
Мистер Пениквик опять ухмыльнулся:
— Ну, этого не стоит опасаться!
Хью поднялся и возвышался теперь над двоюродным дедом.
— Ваш план отвратителен для женской скромности. Бога ради, за кого из нас вы принуждаете ее выйти?
— Не стой надо мной, Хью, не то я шею сломаю. Я не собираюсь ее ни к чему принуждать. То есть я стал бы, если бы она начала путаться: назвала одного, потом другого… Но все же я не безрассудный человек и хочу, чтобы девочка сделала свой выбор именно среди вас! Вас достаточно для выбора!
— Но если она все же откажется, сэр? — взволнованно спросил Бидденден.
— Тогда я оставлю состояние Воспитательному дому или какому-нибудь иному заведению, — ответил мистер Пениквик. — Но не будет же она такой дурой!
— Прав ли я, сэр, предполагая, что у Китти нет собственного состояния? — спросил Хью.
— Ни пенни, — бодро ответил мистер Пениквик. Глаза Хью загорелись.
— И вы говорите, что не принуждаете ее! Удивляюсь вам, сэр. Смею подчеркнуть, я глубоко оскорблен! Без состояния какая надежда может быть у женщины в обстоятельствах Китти составить приличную партию?
— Конечно, никакой. — С каждой минутой мистер Пениквик становился все любезнее, тогда как гнев его внучатого племянника рос.
— Разумеется, нет! — воскликнул лорд Бидденден, почти содрогаясь при мысли о браке с бесприданницей. — Ты слишком забегаешь вперед, Хью! Откуда у тебя такие фантастические представления? Можно подумать, что браки никогда не заключаются по взаимному интересу. Между тем в нашем кругу это происходит сплошь и рядом! Да и твоя сестра…
— До сих пор я не знал, что одну из моих сестер принудили к браку, который вызывал у нее отвращение!
Мистер Пениквик вернулся к своей табакерке.
— А почему ты уверен, что брак с одним из вас будет неприятен для девочки? — спросил он. — Может, лично ты ей не нравишься, но это не значит, что она не захочет выбрать кого-то еще из вас. Других мужчин она не знает. Словом, этому просто суждено случиться. — Вложив в ноздрю на сей раз слишком большую порцию «Ната Брауна», он отчаянно расчихался и, придя в себя, заметил: — Должен вам напомнить, Чаринги всем известны: добрая порода, достойная породниться с любой семьей! Но в Китти есть и французская кровь! — Это обстоятельство давно обсуждалось всеми собравшимися, но старик предал его гласности со всем пафосом человека, делающего дискредитирующее признание. — Ее мать происходит из Эвронов. Никогда прежде не слышал об этой семье. Они были эмигранты, но, кажется, не из дворян — по крайней мере, Том мне ничего подобного не говорил. Но та родня не станет вас беспокоить: я об этом позаботился! Парень, назвавшийся дядей Китти, однажды приходил сюда — много лет назад. Привез с собой сыновей — парочку сопляков. Я быстро дал им от ворот поворот. Ох и ловкий он тип! Но меня не надуешь — так я ему и сказал! Пьяница, вот кто он был, если не хуже. Насколько мне известно, убрался обратно во Францию. Во всяком случае, я больше о нем не слышал. Но Дезире — мать Китти… — Мистер Пениквик замолчал, и взгляд его, до того поминутно перебегавший с лица Биддендена на лицо Хью, устремился на тлеющие угли камина. — Китти хорошенькая штучка, но она никогда не сравнится с матерью. Слишком напоминает беднягу Тома. Что-то в ней есть и от Дезире: я это иногда замечаю. Но Дез… Миссис Чаринг… Впрочем, не важно, она к делу отношения не имеет. — Он протянул руку к шнурку звонка и энергично дернул. — Велю позвать ее, но учтите: я не настаиваю, чтобы она выбрала кого-нибудь из вас троих — да она и не может выбрать тебя, Джордж, потому что ты уже женат! Я, кстати, тебя здесь не удерживаю и не приглашал тебя!
Лорд Долфинтон, найдя столь блестящее подтверждение своим словам, перевел взгляд на старшего кузена и коротко заметил:
— Говорил же я тебе!
Глава 2
Несколько минут спустя мисс Кэтрин Чаринг вошла в комнату в сопровождении леди преклонных лет, чьи седые редкие букли обрамляли приятное, если не сказать миловидное, лицо, отсутствие чепца указывало на девичество. Она явилась в парадном платье кораллового цвета, не вполне приличном ее летам, и с ридикюлем, зажатым в худощавой руке.
Едва она показалась на пороге, мистер Пениквик воскликнул:
— Только не вы! Я сыт вашей физиономией на сегодня! Убирайтесь!
В ответ на эту тираду пожилая леди издала слабый кудахтающий звук, но, несмотря на испуг, казалось, нисколько не удивилась столь беспардонному приветствию.
— О, мистер Пениквик, — пролепетала она, — в такой момент, по такому поводу!
— Китти, — прервал ее опекун, — выброси Фиш из комнаты!
Несмотря на отчаянные протесты, мисс Чаринг мягко, но непреклонно вытолкала несчастную за порог, повторяя:
— Я говорила, что так и будет!
Она закрыла дверь, обвела собравшихся внимательным взглядом широко открытых глаз и выступила на середину комнаты.
— Умница, — одобрил мистер Пениквик, — садись.
— Вот кресло, — нашелся лорд Бидденден.
— Вам будет удобней здесь, моя дорогая Китти, — отозвался преподобный Хью, указывая на стул, с которого поднялся при ее появлении.
Чтобы его не обошли, лорд Долфинтон сглотнул и предложил:
— Возьми мой. Он совсем не удобный, но я счастлив… служить… Пожалуйста, возьми его!
Стройная изящная брюнетка, мисс Чаринг одарила всех соискателей сдержанной легкой улыбкой и села в стороне на прямой жесткий стул, сложив на коленях маленькие красивые ручки с длинными пальцами. Наружность ее много выигрывала от пары больших черных глаз. Их чистый и ясный взгляд она имела привычку устремлять на собеседника с серьезным (или смущенным) выражением. Вздернутый носик, чуть коротковатая верхняя губка и решительная линия подбородка делали ее очаровательной, а масса темных локонов, скромно уложенных, что почиталось достоинством, по мнению ее опекуна и гувернантки, только подчеркивала ее красоту и нежность. На торжественный прием Китти надела пышное платье из зеленого батиста с высокой талией, длинными рукавами и неширокой оборкой. Ее единственное украшение — небольшой золотой медальон — держалось на бархотке. Если лорд Бидденден, человек современных взглядов, полагал, что модный покрой платья и необходимые в таком случае безделушки сделали бы Китти интереснее, то его брат с одобрением отметил скромность ее облика.
— Ну, Китти, — начал мистер Пениквик, — я рассказал этим троим о своих намерениях, и теперь пусть они сами говорят за себя. Не Бидденден, конечно, я и не думал о нем, хотя не сомневаюсь, что он бы соловьем разливался, если б мог! Что его привело сюда, не знаю!
— Полагаю, что он приехал поднакачать Хью, — засмеялась Китти.
— Честное слово, Китти, нашла время пробовать язычок! — воскликнул Бидденден, явно раздосадованный.
Мисс Чаринг удивленно и укоризненно взглянула на Хью.
— Джордж хочет сказать, что такие выражения, как «поднакачать», предосудительны в женских устах, кузина — терпеливо пояснил он.
— Ха! — отозвался мистер Пениквик. — Значит, вот что он хочет сказать, не так ли? Ну, ну! В таком случае я буду ему крайне признателен, если он перестанет совать нос не в свое дело! И потом, я вовсе не просил тебя учить девчонку красноречию: пока она живет под моей крышей, здесь вполне хватает этой Фиш!
— Должен заметить, сэр, что кузине скорее следовало бы взять за образец речь мисс Фишгард, чем, как я догадываюсь, уроки Джека, — парировал Хью, четко выделяя каждый слог фамилии гувернантки.
— Вздор! — грубо оборвал его мистер Пениквик. — Не примеру Джека она следует, а моему! Я так и думал, что ни на минуту не сомкну глаз сегодня! Черт, нет парня, который бы так пускал мне желчь, как ты, Хью, с твоей постной физиономией и занудством! Если бы я уже не принял решения, то… Не важно, я его принял и от своего слова не отступлю! Не нарушал слова и не нарушу! Тем не менее Китти нет нужды торопиться в выборе одного из вас, и если она последует моему совету, то подождет и посмотрит, который… Не потому, что кто-то из вас ее более достоин… Если он полагает, что может водить меня за нос, то очень скоро убедится в обратном! — С этой неожиданно ядовитой сентенцией мистер Пениквик вновь дернул за ленту звонка, причем с такой энергией, что и камердинер, и дворецкий пулей влетели в гостиную еще до того, как эхо поднявшегося трезвона умолкло, и объявил о своем желании удалиться в библиотеку, бросив на прощание, что на сегодня с него довольно родственников, но завтра утром он увидится с ними, хотя, более чем вероятно, будет слишком слаб, чтобы принять кого-нибудь, кроме врача. — Впрочем, мне уже ничто не поможет, — Удрученно прибавил он и, пронзительно вскрикнув, громко выругал камердинера, медленно вынимавшего его из кресла, а потом устремил тяжелый взгляд на Биддендена — Но даже если бы я спал всю ночь и проснулся без малейших признаков этой чертовой подагры, я все же не хотел бы увидеть тебя здесь, Джордж.
Прежде чем многозначительно вздохнуть, лорд Бидденден подождал, пока дядю не проведут, поддерживая, через комнату.
— Нетрудно догадаться, что именно привело его в такое дурное расположение духа! — заметил он.
— Не приглашал тебя, — предположил Долфинтон, демонстрируя осведомленность.
— Попридержи язык! — воскликнул Бидденден, теперь уже окончательно выведенный из терпения. — Дядя, верно, впал в детство. Хуже придумать трудно…
— Действительно, все так дурно устроено, — отозвался Хью. — Во всем так не хватает деликатности, что в высшей степени несправедливо по отношению не к тебе, конечно, а к присутствующей среди нас кузине.
— Она не наша кузина.
— Дорогой брат, мы привыкли думать о ней как о кузине с тех пор, когда она лежала в колыбели.
— Да, я знаю. Но ты слышал, что сказал дядя? Все обстоит не так.
Ледяным тоном Хью заметил:
— Я не то имел в виду. Счастлив заявить, что подобное подозрение мне никогда не приходило в голову.
— Чересчур сильно сказано, Хью! — язвительно усмехнулся Бидденден.
— Ты забываешь, что мы не одни, — заметил Хью с легкой досадой в голосе.
Сообразив, о ком идет речь, Бидденден покраснел и виновато посмотрел на Китти.
— Прошу прощения, но это совершенно лишило меня самообладания! Решение такое скоропалительное! Я вовсе не намеревался вводить вас в краску. Но мы так привыкли свободно общаться, что вряд ли у вас есть малейший повод чувствовать себя оскорбленной!
— О нет, — заверила его Китти, — честно говоря, меня тоже волновал этот вопрос, но Хью заверил меня, что ничего подобного быть не может. Чему, должна сознаться, я искренне порадовалась.
— Нет, в самом деле! — воскликнул лорд Бидденден, разрываясь между насмешкой и неодобрением. — Хью заверил вас, вот как? Не слишком ли много для твоего сладкоречия, милый братец? Ну кто бы подумал! Чувствую ты и дальше будешь морочить нас всех! Вам не следовало обсуждать столь щепетильные вопросы с Хью, дорогая Китти, но — умолкаю. Нет сомнения, у вас полное взаимопонимание, чему я душевно рад!
— Просто я чувствовала, что совершенно бесполезно спрашивать о чем-то бедную Фиш, — сказала Китти наивно, — поэтому я поговорила с Хью как со священником. Правда, дядя Метью сообщил вам, что я не его дочь?
Она обратила взгляд на Хью, и он ответил довольно сдержанно:
— Вы дочь покойного Томаса Чаринга, Китти, и его супруги, леди из Франции.
— О, я знала, что моя мать француженка! — воскликнула девушка. — Я помню, как дядя Арманд привез погостить моих французских кузенов, Камилла и Андре. Камилл починил мою куклу, чего никто не мог сделать после того, как Клод заявил, что она — аристократка, и отрубил ей голову. — Глаза мисс Чаринг потемнели при воспоминании, и она добавила задумчиво: — Никогда ему не прощу!
Этот монолог не был добрым предзнаменованием для притязаний отсутствующего капитана Рэттрея, и лорд Бидденден раздраженно заметил:
— Но ведь с тех пор прошли годы и годы!
— Но я ничего не забыла и всегда буду благодарна моему кузену Камиллу.
— Вот забавно!
— Если кто и смешон, так это ты, Джордж, — вмешался Хью. — Но я согласен с тобой, дядя не проявил необходимой деликатности, что претит каждому человеку с чувством… Ну а теперь, я убежден, что тебе и Долфинтону более уместно поискать другое помещение.
— Уместно для тебя, — отпарировал его лордство, — рад служить, но если полагаешь, что я ложусь в семь часов, ты более чем заблуждаешься!
— Нет ни малейшей надобности…
— Нет, есть, — возразил Бидденден довольно резко. — Нет сомнения, что у дяди трещит огонь в камине библиотеки, но едва ли во всем доме сыщется еще один. Может, ты его обнаружишь?
— Разумеется, огонь есть и в его спальне, — вмешалась Китти. — И если вы не против посидеть с Фиш, — в классах. Но только боюсь, вам вряд ли это понравится.
— Без сомнения!
— И бедному Долфу тоже. Кстати, он все собирается что-то сказать, — обратила внимание Китти, которая давно уже сочувственно следила за судорожными движениями огромного рта лорда Долфинтона.
— Ну что, Фостер, что с тобой? — подбодрил его Хью.
— Я не пойду с Джорджем, — закончил Долфинтон. — Я не люблю Джорджа, не хотел его видеть. Не нужен здесь, не приглашен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30