Возможно, то было отчаяние, охватившее его при мысли о том, что в теперешнем положении вещей повинна исключительно его глупость. А может, просто не мог сидеть сложа руки, в то время как капитан Бладуил рисковал своей жизнью ради их спасения.
К счастью, у китайской команды корабля мандарина возникло немало забот с захваченным ею клипером «Орион», и нижние палубы самой «Звезды лотоса» охранялись по этой причине не столь уж и бдительно. При иных обстоятельствах Брэндону не удалось бы столь легко шнырять незаметно чуть ли не по всему судну. Большую помощь в его поисках оказало и то обстоятельство, что он рос и воспитывался в компании малайских детей, которые научили его взбираться по голому стволу кокосовой пальмы и нырять без страха в кампонгазь, поставленных на сваи хижин, возвышавшихся над линией прилива, потому что без всех этих навыков он никогда бы не смог укрываться в потаенных щелях или взбираться на потолочные балки, как только до его ушей доносился звук чьих-то шагов.
И если бы он не выучил кантонское наречие, общаясь со своими сверстниками из китайских деревень на Бадаяне, и не усовершенствовал свои знания этого языка с помощью старшей сестры, а потом и отца, то ни за что бы не понял, что говорил Хо Куанг Чен, сын мандарина и капитан пиратской лорчи. Отпрыск Ванг Тоха, которому и в голову не могло прийти, что маленький мальчик, притаившийся в тени, слушал его с широко открытыми глазами и замирающим сердцем, приказывал между тем отпереть кладовку и вывести из нее содержавшегося там под стражей пленника-варвара.
– Они уже обнаружили, что мы исчезли, – сказал он Этану заговорщическим шепотом, прозвучавшим особенно таинственно в непроглядной темноте коридора, ведущего к камбузу. – Ванг Тох просто взбесился, потому что Чина не подписала каких-то бумаг, и решил свести ее с нами – наверное, чтобы мы уговорили ее подписать. А я и не знал, что Чина тоже здесь! Они что, и правда собираются отрубить ей пальцы?
– От них всего можно ожидать, – проговорил мрачно Этан, не видя особых причин лгать ребенку. И в то же время счел возможным объяснить ему, что если они не разыщут Чину достаточно быстро, то ее ожидает судьба гораздо худшая, нежели потеря пальцев: узнав, что Этан Бладуил ускользнул, а его любимый старший сын лежит убитый в одном из трюмов корабля, Ванг Тох непременно выместит на ней всю свою ярость.
Этан попытался отогнать от себя эту мысль, но страх за судьбу девушки был столь велик, что он, сам того не заметив, высказал все же вслух свои опасения.
– Но я ведь знаю, где найти Чину! – воскликнул неожиданно Брэндон.
– Что?!
– Мне кажется, я знаю, где она.
Этан, резко повернувшись, схватил мальчика за плечо.
– Ну, и где же Чина?
– Я не совсем уверен. Я слышал, как тот человек со стрелами сказал, что она... Он назвал это... – Тут его голос осекся.
– Подумай, Брэндон, вспомни, что именно он говорил, – упрашивал Этан.
Мальчик нахмурил брови, в глазах его появились слезы.
– Мне очень жаль, капитан, но я не могу вспомнить. Я думал, что смогу, а на самом деле не могу. Он произнес что-то вроде «фан куай», и я...
– «Фан куай»? То есть «демоны»?
– Да. Он сказал, что ее держат там, где варвары поклонялись своим демонам, и что в том месте... Что бы это могло быть и почему вы смеетесь? Может, он имел в виду церковь?
«Только не это!» – подумал Этан, скривившись, ибо он никогда не числил себя среди особо верующих людей и, уж во всяком случае, среди тех, кто решил бы вдруг устроить на борту корабля молельню. Под варварскими демонами, как надеялся Этан, могли подразумеваться лишь изображенные на цветном витраже трое волхвов, приносящих дары младенцу Иисусу. Этот витраж Нэппи Кварлз выиграл в карты у одного пользовавшегося дурной славой шейха-араба – довольно удачливого торговца антиквариатом, драгоценными камнями и наркотиками, который обделывал свои делишки в основном в древних портовых городах на побережье Персидского залива и был известен как шейх Абдул Аль-Хасид.
Вполне возможно, что шейх – обычный вор и пират, если говорить начистоту, – завладел витражом не совсем честным путем. Однако вещь эта оказалась уж слишком громоздкой и к тому же не представляла собой, на его взгляд, особой ценности, и он с радостью вручил ее одноглазому стюарду, почувствовавшему почему-то к ней необъяснимое влечение. Не обращая внимания на подтрунивания остальных членов команды, Нэппи гордо водрузил сие приобретение над своей койкой, украсив таким образом убогую тесную каморку, которую он был счастлив назвать своим домом.
Не исключено, что китайская команда «Звезды лотоса» – люди по натуре суеверные – признала изделие из цветных стекол за объект поклонения и, соответственно, испугалась сдвигать с места витраж, чтобы не прогневать обитающего в нем христианского демона, способного наслать на их головы многочисленные несчастья. Каюта Нэппи располагалась в конце того же коридора, что и бывшие апартаменты Этана, с тем чтобы капитан мог вызвать стюарда в любую минуту, и вполне возможно, что Ванг Тох приказал содержать в ней Чину до тех пор, пока она не подпишет документ, передающий ему право владения плантацией «Царево колесо».
– Господи помилуй, нужно проверить это, и побыстрее! – пробормотал Этан, не имевший понятия, откуда еще мог бы он начать поиски девушки.
В сопровождении удивленного и ничего не понимающего Брэндона он проник на кухню и несколько минут занимался тем, что приоткрывал крышки тяжелых деревянных бочонков, стоявших возле двери, принюхивался и пробовал на язык их содержимое, пока не нашел то, что искал.
– Соевое масло, – сказал он мальчику. – Дай-ка мне твою рубаху. Или нет, лучше носовой платок. Имеется он у тебя?
У Брэндона носовой платок был невероятно грязный, но вполне пригодный. Этан окунул его в масло, тщательно расправил, а потом намотал аккуратно на наконечник одной из стрел. Затем на всякий случай повторил процедуру, использовав на этот раз кусок марли со своей собственной повязки, который столь же тщательно закрепил на другой стреле.
Мысль, которая его занимала с тех пор, как он увидел Хо Куанг Чена, лук и стрелы, казалась ему до смешного простой и поэтому вызывала беспокойство за успех ее осуществления. Однако, не будучи уверен, что ему представится еще одна подобная возможность, он убеждал себя в исполнимости своего плана и отбрасывал прочь все сомнения, весьма обоснованные, кстати, поскольку исход его затеи зависел в значительной степени от многих случайностей. И еще старался не думать о том, что будет с Чиной и детьми, если что-то пойдет вдруг не так.
Он с трудом мог поверить в то, что до сих пор не была поднята тревога, но если все же самое невероятное оказывалось правдой и их отсутствие все еще не было замечено, ситуация, как он прекрасно понимал, могла измениться в любую минуту, и поэтому им надо было спешить.
Хотя Брэндон, судя по всему, очень устал, он без малейших жалоб неотступно следовал за Этаном. Когда же, свернув в очередное ответвление коридора, они оказывались в полной темноте, мальчик хватал капитана за руку. И так же, держась за него, ребенок крался вместе с ним мимо полуотворенных дверей кают, из которых доносилось похрапывание отдыхавших матросов.
Этан все более убеждался, что преклонный возраст Ванг Тоха, его лень и особенно нахальная уверенность в собственной непогрешимости оказали мандарину плохую услугу, о чем свидетельствовали почти полное отсутствие охраны на корабле и безалаберность тех стражей, которые все же находились на своем посту. Правда, нельзя было исключать и еще одно объяснение подобной ситуации, о котором Этан старался не думать, поскольку сама мысль о том, что Ванг Тох мог отправить большую часть своей команды на «Орион» в связи с неким непредвиденным развитием событий, вселяла в его сердце ужас.
Главное, вовремя сделать нужный шаг, внушал себе Этан. Раздумывать же над тем, что может вдруг случиться, нет никакого смысла, поскольку всего заранее Ае предугадать. Что же касается удачи, пока что не оставлявшей его, то следовало лишь надеяться, что она и впредь будет сопутствовать ему.
Предаваясь таким вот размышлениям, он вместе с Брэндоном поднялся по винтовой лестнице на верхнюю палубу и начал пробираться вдоль стены по слабо освещенному коридору к каюте Нэппи.
Здесь сильно чувствовался запах лампового масла и жареной рыбы, и Этану стало ясно, что Ванг Тох решил повременить немного с преданием своих узников пытке, предпочитая в данный момент понаслаждаться изысканной трапезой. Как отметил капитан с мрачным удовлетворением, охранники перед дверью мандарина стояли в расслабленных, неловких позах, что давало ему, надеялся он, определенные преимущества. Хотя в коридоре было почти темно и в воздухе висел дым от горевшего в светильнике масла, Этан вовсе не был уверен, что ему удастся проникнуть в каюту незаметно.
Он почувствовал, как Брэндон потянул его за рукав.
– А как же вы собираетесь пробраться внутрь? – прошептал взволнованно мальчик.
Это был тот самый вопрос, который Этан задавал самому себе и на который пока не находил ответа. Однако неожиданно для самого себя он произнес уверенным тоном, словно для него давно уже все было ясно:
– Через чулан, соединенный с дверью каюты Нэппи. Туда стаскивали в былые времена мусор, корзины же с ним выносили через боковую дверцу, не тревожа при этом стюарда. Не думаю, чтобы нашим китайским друзьям было известно об этой каморке.
– Она, наверное, совсем крохотная, – предположил Брэндон и добавил с надеждой: – Может быть, я пойду вместо вас? Я ведь маленький и смогу бесшумно проскользнуть в нее.
После некоторого колебания Этан пришел к выводу, что лучшего и не придумать, тем более что у него, таким образом, появляется возможность следить за охранниками, чтобы прикрыть Брэндона, если они вдруг заметят его.
– Хорошо, иди, парень, – согласился он. – Только, ради Бога, не попадись никому на глаза!
Как только мальчишка проскользнул в узкий проход, который вел к дверце чулана, Этан, подняв нож, расположился в густой тени так, чтобы иметь все преимущества в случае схватки с противником.
Потянулись бесконечные минуты, а Брэндон все еще не возвращался. Охранники перед дверью Ванг Тоха по-прежнему пребывали в безмятежном расположении духа.
Пот прошибал Этана при мысли о том, какое множество непредвиденных случайностей может встретиться на пути к достижению заветной цели. А что, если дверь чулана заперта изнутри, со стороны каюты? Или, еще того хуже, ее заколотили по распоряжению китайского капитана «Звезды лотоса»? И если даже Брэндон проник в каюту Нэппи Кварлза, то не окажется ли так, что Чины там нет или – о чем невыносимо думать – она лежит на полу избитая и вся в крови: Хо Куанг Чен мог и солгать, когда говорил, что ей только собираются отрубить пальцы...
Этан в бессильном бешенстве сжал зубы. Брэндон отсутствует слишком долго, нашептывал ему внутренний голос. И когда он уже начал подумывать о том, чтобы самому отправиться в каюту Нэппи, до него донесся едва заметный скрип дверных петель.
Со стороны погруженного в полумрак прохода послышался тихий шелест, и сердце Этана замерло от счастья: он сразу понял, что это была Чина. Когда она приблизилась, он стремительно схватил ее за руки и прижал к себе. Она тяжело дышала. Бледность ее лица не могла скрыть даже вуаль, которую она накинула на голову. Этан, не спрашивая ее ни о чем, уже понял, что она, слава Богу, жива и невредима. Внезапно на него нашло какое-то затмение. Oh крепко обнял ее и начал гладить по голове. Чина, вздохнув, повернула к нему лицо.
Никто из них не проронил ни слова. И только заметив наконец Брэндона, Этан выпустил Чину из объятий и спросил его шепотом:
– Почему ты так долго?
Брэндон, с трудом переводя дыхание, протянул ему бутылку.
– Я нашел это в каюте Нэппи. Кажется, там бренди. Может быть, оно поможет смягчить вашу боль от раны в руке?
Этан чуть слышно засмеялся и взял из его рук бутылку. Потом, сделав всем знак соблюдать тишину, он повел их торопливо прочь из опасного места.
Когда они должны были вот-вот выйти на открытую палубу, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха, случилось то, чего Этан давно уже ожидал и что тем не менее грянуло, как показалось ему, неожиданно. Наверху, где-то над их головами, раздался громкий топот ног, тревожно зазвучали резкие гортанные крики, и вслед затем все проходы и коридоры заполнили матросы, вопившие по-китайски, что сын человека императора убит, а варвары сбежали и прячутся где-то тут, на корабле.
Возвращаться назад было поздно, как и искать, где бы спрятаться, и Этану ничего не оставалось, как только подтолкнуть Чину и Брэндона по направлению к лестнице и, прикрыв их от случайного взгляда своим телом, молиться, чтобы они разобрали его отрывистые, произносимые шепотом указания и выполняли их как можно точнее. Задержавшись ровно настолько, чтобы убедиться, что никто их пока не заметил, он взбежал наверх по той же лестнице и, повернув от них в противоположную сторону, бросился бежать через палубу, чтобы укрыться между установленных в стойке бочек и свернутых парусов, громоздившихся возле одной из запертых дверей.
Он действовал очень быстро, не обращая внимания на доносившийся со всех сторон топот ног. Его чувства были предельно обострены, нервы напряжены в ожидании схватки. Если бы не страх за Чину и детей, он бы наверняка начал насвистывать сквозь зубы в предвкушении того момента, когда сможет наконец утолить сжигавшую его столько лет жажду мщения.
Его щеки коснулось внезапно легкое дуновение ветерка, и он, подняв голову, внимательно посмотрел на вымпел, развевавшийся на главной мачте. На душе у него было тревожно, поскольку до рассвета оставалось совсем немного. Хотя небо все еще было усеяно звездами и вокруг стояла непроглядная темнота, он знал, что скоро ночной мрак сменится безжалостным утренним светом, который лишит их всяческих шансов не попасться в лапы Ванг Тоха.
Выскочив стремглав из своего укрытия, Этан поднес одну из стрел к фонарю, горевшему на стене надпалубной каюты, и обмотанная вокруг наконечника масляная тряпка вспыхнула ярким пламенем. Позади него на палубе раздались громкие крики, и капитан, с сердцем, стучавшим, как молот, натянул лук и выстрелил.
Стрельба из лука не числилась среди тех дисциплин, коим обучали в коркском приюте для сирот и подкидышей, да и сам Этан, ведя жизнь, типичную для торговцев и авантюристов, не имел возможности овладеть в полной мере этим искусством. И тем не менее все получилось так, как он и хотел: стрела пролетела через борт клипера и шлепнулась в воду, где и погасла с довольно громким шипением.
Тем же образом подготовив к выстрелу вторую стрелу, Этан оттянул тетиву, насколько хватило сил. Стрела взвилась высоко и, прежде чем упасть в море, прочертила на небе огненный след. Однако он не стал наблюдать за ее полетом, чтобы удостовериться в том, что огненную дугу не могли не заметить с борта «Ориона», поскольку палуба начала буквально сотрясаться от приближавшегося топота ног. Надеясь незаметно нырнуть в какую-нибудь щель, капитан инстинктивно пригнулся, и вовремя: стрела, пущенная на этот раз рукой мастера, просвистела возле самой его головы и воткнулась в стену каюты, возле которой он только что стоял. Пронзительно вопившая свора стремительно неслась прямо на него, и Этан, отбросив в сторону лук, побежал, надеясь отвлечь на себя внимание неприятеля и дать тем самым возможность Брэндону и Чине благополучно достигнуть условленного места.
Откуда мог он знать, что добраться туда окажется для них делом нелегким. Случилось так, что матросы, привлеченные светящимися стрелами, кинулись толпою как раз в их сторону, и им пришлось укрыться за деревянной скамьей возле какой-то стены. Прислушиваясь с замиранием сердца к грубым крикам вокруг, Чина дрожала от страха и, сама того не замечая, беззвучно молилась:
– Господи, спаси его!
– Не бойся, Чина, – придвинулся к ней Брэндон. – Он знает корабль лучше, чем кто-либо из них. Ему не составит труда спуститься к Филиппе и...
Чина закрыла ладонью его рот, поскольку увидела внезапно, как кто-то в чулках и туфлях на мягкой подошве остановился напротив их укромного места. В наступившей к тому времени полнейшей тишине она услышала быстрое, взволнованное дыхание Брэндона и еще сильнее зажала ему рот, стараясь ничем не выдать себя. Мгновение за мгновением проходило в томительном ожидании, но человек не двигался. Чина почувствовала, как у нее на затылке шевельнулись волосы, словно у загнанного в угол животного. Не в силах больше выносить мучительную неизвестность, она подняла голову и увидела прямо над собой смуглое изумленное лицо китайца, который как раз наклонился, чтобы заглянуть за скамейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
К счастью, у китайской команды корабля мандарина возникло немало забот с захваченным ею клипером «Орион», и нижние палубы самой «Звезды лотоса» охранялись по этой причине не столь уж и бдительно. При иных обстоятельствах Брэндону не удалось бы столь легко шнырять незаметно чуть ли не по всему судну. Большую помощь в его поисках оказало и то обстоятельство, что он рос и воспитывался в компании малайских детей, которые научили его взбираться по голому стволу кокосовой пальмы и нырять без страха в кампонгазь, поставленных на сваи хижин, возвышавшихся над линией прилива, потому что без всех этих навыков он никогда бы не смог укрываться в потаенных щелях или взбираться на потолочные балки, как только до его ушей доносился звук чьих-то шагов.
И если бы он не выучил кантонское наречие, общаясь со своими сверстниками из китайских деревень на Бадаяне, и не усовершенствовал свои знания этого языка с помощью старшей сестры, а потом и отца, то ни за что бы не понял, что говорил Хо Куанг Чен, сын мандарина и капитан пиратской лорчи. Отпрыск Ванг Тоха, которому и в голову не могло прийти, что маленький мальчик, притаившийся в тени, слушал его с широко открытыми глазами и замирающим сердцем, приказывал между тем отпереть кладовку и вывести из нее содержавшегося там под стражей пленника-варвара.
– Они уже обнаружили, что мы исчезли, – сказал он Этану заговорщическим шепотом, прозвучавшим особенно таинственно в непроглядной темноте коридора, ведущего к камбузу. – Ванг Тох просто взбесился, потому что Чина не подписала каких-то бумаг, и решил свести ее с нами – наверное, чтобы мы уговорили ее подписать. А я и не знал, что Чина тоже здесь! Они что, и правда собираются отрубить ей пальцы?
– От них всего можно ожидать, – проговорил мрачно Этан, не видя особых причин лгать ребенку. И в то же время счел возможным объяснить ему, что если они не разыщут Чину достаточно быстро, то ее ожидает судьба гораздо худшая, нежели потеря пальцев: узнав, что Этан Бладуил ускользнул, а его любимый старший сын лежит убитый в одном из трюмов корабля, Ванг Тох непременно выместит на ней всю свою ярость.
Этан попытался отогнать от себя эту мысль, но страх за судьбу девушки был столь велик, что он, сам того не заметив, высказал все же вслух свои опасения.
– Но я ведь знаю, где найти Чину! – воскликнул неожиданно Брэндон.
– Что?!
– Мне кажется, я знаю, где она.
Этан, резко повернувшись, схватил мальчика за плечо.
– Ну, и где же Чина?
– Я не совсем уверен. Я слышал, как тот человек со стрелами сказал, что она... Он назвал это... – Тут его голос осекся.
– Подумай, Брэндон, вспомни, что именно он говорил, – упрашивал Этан.
Мальчик нахмурил брови, в глазах его появились слезы.
– Мне очень жаль, капитан, но я не могу вспомнить. Я думал, что смогу, а на самом деле не могу. Он произнес что-то вроде «фан куай», и я...
– «Фан куай»? То есть «демоны»?
– Да. Он сказал, что ее держат там, где варвары поклонялись своим демонам, и что в том месте... Что бы это могло быть и почему вы смеетесь? Может, он имел в виду церковь?
«Только не это!» – подумал Этан, скривившись, ибо он никогда не числил себя среди особо верующих людей и, уж во всяком случае, среди тех, кто решил бы вдруг устроить на борту корабля молельню. Под варварскими демонами, как надеялся Этан, могли подразумеваться лишь изображенные на цветном витраже трое волхвов, приносящих дары младенцу Иисусу. Этот витраж Нэппи Кварлз выиграл в карты у одного пользовавшегося дурной славой шейха-араба – довольно удачливого торговца антиквариатом, драгоценными камнями и наркотиками, который обделывал свои делишки в основном в древних портовых городах на побережье Персидского залива и был известен как шейх Абдул Аль-Хасид.
Вполне возможно, что шейх – обычный вор и пират, если говорить начистоту, – завладел витражом не совсем честным путем. Однако вещь эта оказалась уж слишком громоздкой и к тому же не представляла собой, на его взгляд, особой ценности, и он с радостью вручил ее одноглазому стюарду, почувствовавшему почему-то к ней необъяснимое влечение. Не обращая внимания на подтрунивания остальных членов команды, Нэппи гордо водрузил сие приобретение над своей койкой, украсив таким образом убогую тесную каморку, которую он был счастлив назвать своим домом.
Не исключено, что китайская команда «Звезды лотоса» – люди по натуре суеверные – признала изделие из цветных стекол за объект поклонения и, соответственно, испугалась сдвигать с места витраж, чтобы не прогневать обитающего в нем христианского демона, способного наслать на их головы многочисленные несчастья. Каюта Нэппи располагалась в конце того же коридора, что и бывшие апартаменты Этана, с тем чтобы капитан мог вызвать стюарда в любую минуту, и вполне возможно, что Ванг Тох приказал содержать в ней Чину до тех пор, пока она не подпишет документ, передающий ему право владения плантацией «Царево колесо».
– Господи помилуй, нужно проверить это, и побыстрее! – пробормотал Этан, не имевший понятия, откуда еще мог бы он начать поиски девушки.
В сопровождении удивленного и ничего не понимающего Брэндона он проник на кухню и несколько минут занимался тем, что приоткрывал крышки тяжелых деревянных бочонков, стоявших возле двери, принюхивался и пробовал на язык их содержимое, пока не нашел то, что искал.
– Соевое масло, – сказал он мальчику. – Дай-ка мне твою рубаху. Или нет, лучше носовой платок. Имеется он у тебя?
У Брэндона носовой платок был невероятно грязный, но вполне пригодный. Этан окунул его в масло, тщательно расправил, а потом намотал аккуратно на наконечник одной из стрел. Затем на всякий случай повторил процедуру, использовав на этот раз кусок марли со своей собственной повязки, который столь же тщательно закрепил на другой стреле.
Мысль, которая его занимала с тех пор, как он увидел Хо Куанг Чена, лук и стрелы, казалась ему до смешного простой и поэтому вызывала беспокойство за успех ее осуществления. Однако, не будучи уверен, что ему представится еще одна подобная возможность, он убеждал себя в исполнимости своего плана и отбрасывал прочь все сомнения, весьма обоснованные, кстати, поскольку исход его затеи зависел в значительной степени от многих случайностей. И еще старался не думать о том, что будет с Чиной и детьми, если что-то пойдет вдруг не так.
Он с трудом мог поверить в то, что до сих пор не была поднята тревога, но если все же самое невероятное оказывалось правдой и их отсутствие все еще не было замечено, ситуация, как он прекрасно понимал, могла измениться в любую минуту, и поэтому им надо было спешить.
Хотя Брэндон, судя по всему, очень устал, он без малейших жалоб неотступно следовал за Этаном. Когда же, свернув в очередное ответвление коридора, они оказывались в полной темноте, мальчик хватал капитана за руку. И так же, держась за него, ребенок крался вместе с ним мимо полуотворенных дверей кают, из которых доносилось похрапывание отдыхавших матросов.
Этан все более убеждался, что преклонный возраст Ванг Тоха, его лень и особенно нахальная уверенность в собственной непогрешимости оказали мандарину плохую услугу, о чем свидетельствовали почти полное отсутствие охраны на корабле и безалаберность тех стражей, которые все же находились на своем посту. Правда, нельзя было исключать и еще одно объяснение подобной ситуации, о котором Этан старался не думать, поскольку сама мысль о том, что Ванг Тох мог отправить большую часть своей команды на «Орион» в связи с неким непредвиденным развитием событий, вселяла в его сердце ужас.
Главное, вовремя сделать нужный шаг, внушал себе Этан. Раздумывать же над тем, что может вдруг случиться, нет никакого смысла, поскольку всего заранее Ае предугадать. Что же касается удачи, пока что не оставлявшей его, то следовало лишь надеяться, что она и впредь будет сопутствовать ему.
Предаваясь таким вот размышлениям, он вместе с Брэндоном поднялся по винтовой лестнице на верхнюю палубу и начал пробираться вдоль стены по слабо освещенному коридору к каюте Нэппи.
Здесь сильно чувствовался запах лампового масла и жареной рыбы, и Этану стало ясно, что Ванг Тох решил повременить немного с преданием своих узников пытке, предпочитая в данный момент понаслаждаться изысканной трапезой. Как отметил капитан с мрачным удовлетворением, охранники перед дверью мандарина стояли в расслабленных, неловких позах, что давало ему, надеялся он, определенные преимущества. Хотя в коридоре было почти темно и в воздухе висел дым от горевшего в светильнике масла, Этан вовсе не был уверен, что ему удастся проникнуть в каюту незаметно.
Он почувствовал, как Брэндон потянул его за рукав.
– А как же вы собираетесь пробраться внутрь? – прошептал взволнованно мальчик.
Это был тот самый вопрос, который Этан задавал самому себе и на который пока не находил ответа. Однако неожиданно для самого себя он произнес уверенным тоном, словно для него давно уже все было ясно:
– Через чулан, соединенный с дверью каюты Нэппи. Туда стаскивали в былые времена мусор, корзины же с ним выносили через боковую дверцу, не тревожа при этом стюарда. Не думаю, чтобы нашим китайским друзьям было известно об этой каморке.
– Она, наверное, совсем крохотная, – предположил Брэндон и добавил с надеждой: – Может быть, я пойду вместо вас? Я ведь маленький и смогу бесшумно проскользнуть в нее.
После некоторого колебания Этан пришел к выводу, что лучшего и не придумать, тем более что у него, таким образом, появляется возможность следить за охранниками, чтобы прикрыть Брэндона, если они вдруг заметят его.
– Хорошо, иди, парень, – согласился он. – Только, ради Бога, не попадись никому на глаза!
Как только мальчишка проскользнул в узкий проход, который вел к дверце чулана, Этан, подняв нож, расположился в густой тени так, чтобы иметь все преимущества в случае схватки с противником.
Потянулись бесконечные минуты, а Брэндон все еще не возвращался. Охранники перед дверью Ванг Тоха по-прежнему пребывали в безмятежном расположении духа.
Пот прошибал Этана при мысли о том, какое множество непредвиденных случайностей может встретиться на пути к достижению заветной цели. А что, если дверь чулана заперта изнутри, со стороны каюты? Или, еще того хуже, ее заколотили по распоряжению китайского капитана «Звезды лотоса»? И если даже Брэндон проник в каюту Нэппи Кварлза, то не окажется ли так, что Чины там нет или – о чем невыносимо думать – она лежит на полу избитая и вся в крови: Хо Куанг Чен мог и солгать, когда говорил, что ей только собираются отрубить пальцы...
Этан в бессильном бешенстве сжал зубы. Брэндон отсутствует слишком долго, нашептывал ему внутренний голос. И когда он уже начал подумывать о том, чтобы самому отправиться в каюту Нэппи, до него донесся едва заметный скрип дверных петель.
Со стороны погруженного в полумрак прохода послышался тихий шелест, и сердце Этана замерло от счастья: он сразу понял, что это была Чина. Когда она приблизилась, он стремительно схватил ее за руки и прижал к себе. Она тяжело дышала. Бледность ее лица не могла скрыть даже вуаль, которую она накинула на голову. Этан, не спрашивая ее ни о чем, уже понял, что она, слава Богу, жива и невредима. Внезапно на него нашло какое-то затмение. Oh крепко обнял ее и начал гладить по голове. Чина, вздохнув, повернула к нему лицо.
Никто из них не проронил ни слова. И только заметив наконец Брэндона, Этан выпустил Чину из объятий и спросил его шепотом:
– Почему ты так долго?
Брэндон, с трудом переводя дыхание, протянул ему бутылку.
– Я нашел это в каюте Нэппи. Кажется, там бренди. Может быть, оно поможет смягчить вашу боль от раны в руке?
Этан чуть слышно засмеялся и взял из его рук бутылку. Потом, сделав всем знак соблюдать тишину, он повел их торопливо прочь из опасного места.
Когда они должны были вот-вот выйти на открытую палубу, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха, случилось то, чего Этан давно уже ожидал и что тем не менее грянуло, как показалось ему, неожиданно. Наверху, где-то над их головами, раздался громкий топот ног, тревожно зазвучали резкие гортанные крики, и вслед затем все проходы и коридоры заполнили матросы, вопившие по-китайски, что сын человека императора убит, а варвары сбежали и прячутся где-то тут, на корабле.
Возвращаться назад было поздно, как и искать, где бы спрятаться, и Этану ничего не оставалось, как только подтолкнуть Чину и Брэндона по направлению к лестнице и, прикрыв их от случайного взгляда своим телом, молиться, чтобы они разобрали его отрывистые, произносимые шепотом указания и выполняли их как можно точнее. Задержавшись ровно настолько, чтобы убедиться, что никто их пока не заметил, он взбежал наверх по той же лестнице и, повернув от них в противоположную сторону, бросился бежать через палубу, чтобы укрыться между установленных в стойке бочек и свернутых парусов, громоздившихся возле одной из запертых дверей.
Он действовал очень быстро, не обращая внимания на доносившийся со всех сторон топот ног. Его чувства были предельно обострены, нервы напряжены в ожидании схватки. Если бы не страх за Чину и детей, он бы наверняка начал насвистывать сквозь зубы в предвкушении того момента, когда сможет наконец утолить сжигавшую его столько лет жажду мщения.
Его щеки коснулось внезапно легкое дуновение ветерка, и он, подняв голову, внимательно посмотрел на вымпел, развевавшийся на главной мачте. На душе у него было тревожно, поскольку до рассвета оставалось совсем немного. Хотя небо все еще было усеяно звездами и вокруг стояла непроглядная темнота, он знал, что скоро ночной мрак сменится безжалостным утренним светом, который лишит их всяческих шансов не попасться в лапы Ванг Тоха.
Выскочив стремглав из своего укрытия, Этан поднес одну из стрел к фонарю, горевшему на стене надпалубной каюты, и обмотанная вокруг наконечника масляная тряпка вспыхнула ярким пламенем. Позади него на палубе раздались громкие крики, и капитан, с сердцем, стучавшим, как молот, натянул лук и выстрелил.
Стрельба из лука не числилась среди тех дисциплин, коим обучали в коркском приюте для сирот и подкидышей, да и сам Этан, ведя жизнь, типичную для торговцев и авантюристов, не имел возможности овладеть в полной мере этим искусством. И тем не менее все получилось так, как он и хотел: стрела пролетела через борт клипера и шлепнулась в воду, где и погасла с довольно громким шипением.
Тем же образом подготовив к выстрелу вторую стрелу, Этан оттянул тетиву, насколько хватило сил. Стрела взвилась высоко и, прежде чем упасть в море, прочертила на небе огненный след. Однако он не стал наблюдать за ее полетом, чтобы удостовериться в том, что огненную дугу не могли не заметить с борта «Ориона», поскольку палуба начала буквально сотрясаться от приближавшегося топота ног. Надеясь незаметно нырнуть в какую-нибудь щель, капитан инстинктивно пригнулся, и вовремя: стрела, пущенная на этот раз рукой мастера, просвистела возле самой его головы и воткнулась в стену каюты, возле которой он только что стоял. Пронзительно вопившая свора стремительно неслась прямо на него, и Этан, отбросив в сторону лук, побежал, надеясь отвлечь на себя внимание неприятеля и дать тем самым возможность Брэндону и Чине благополучно достигнуть условленного места.
Откуда мог он знать, что добраться туда окажется для них делом нелегким. Случилось так, что матросы, привлеченные светящимися стрелами, кинулись толпою как раз в их сторону, и им пришлось укрыться за деревянной скамьей возле какой-то стены. Прислушиваясь с замиранием сердца к грубым крикам вокруг, Чина дрожала от страха и, сама того не замечая, беззвучно молилась:
– Господи, спаси его!
– Не бойся, Чина, – придвинулся к ней Брэндон. – Он знает корабль лучше, чем кто-либо из них. Ему не составит труда спуститься к Филиппе и...
Чина закрыла ладонью его рот, поскольку увидела внезапно, как кто-то в чулках и туфлях на мягкой подошве остановился напротив их укромного места. В наступившей к тому времени полнейшей тишине она услышала быстрое, взволнованное дыхание Брэндона и еще сильнее зажала ему рот, стараясь ничем не выдать себя. Мгновение за мгновением проходило в томительном ожидании, но человек не двигался. Чина почувствовала, как у нее на затылке шевельнулись волосы, словно у загнанного в угол животного. Не в силах больше выносить мучительную неизвестность, она подняла голову и увидела прямо над собой смуглое изумленное лицо китайца, который как раз наклонился, чтобы заглянуть за скамейку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54