Вот, думаю, точно все как совпадает: шесть пирожков у Дарьи пропадает, и шесть покупает этот тип в сером пальто...
- Гражданочка, нельзя ли выбирать выражения? - спросил кто-то из зала.
Все оглянулись: у окна, положив локоть на подоконник, сидел молодой человек в сером пальто. Лоточница поперхнулась и продолжала, но уже значительно спокойней:
- Ну и вот... Гляжу я на него, значит, внимательно. А он заплатил деньги. Дарья, между прочим, подала ему пирожок, положила на лоток, а он так посмотрел на этот пирожок, ну ровно бы фокусник в цирке, а пирожок вдруг-хлоп!-и нету его. А он и кричит, значит: где же пирожок, мол? А сам его небось давно в карман засунул. Так что Дарья-то, между прочим, не виновата.
- Как же не виновата?! Как же не виновата, я вас спрашиваю?! - вскочила со своего места фиолетовая дама. Она тоже была здесь. - Я сама собственноручно видела, как лоточница припрятала половину пирожка.
- Выйдите к столу и расскажите, - сказал судья.
- Я? К столу? Нет уж, увольте. Я лучше с места.
- Ну хорошо, с места так с места, - сказал Леня Фомин - общественный обвинитель. - Но скажите свою фамилию.
- Зачем?
- Как - зачем? Мы же должны в протоколе записать ваше выступление.
- Какое выступление? Какое выступление? Разве я выступала? Разве я что-нибудь сказала? Да я сижу и молчу как рыба. Нет, что за люди! Зайти посидеть нельзя. Обязательно что-нибудь на тебя наговорят! Я ухожу.
И она стала протискиваться к выходу.
- Тогда, может быть, вы нам что-либо скажете? - обратился судья к молодому человеку в сером пальто.
- Скажу. Мне кажется, конечно, если я не ошибаюсь, что тут замешаны, если я не ошибаюсь, какие-то неведомые нам силы...
По залу прокатился смех."
- А смеетесь вы, если я не ошибаюсь, зря! Зря! Я сам видел, как исчез, как стал невидимым пирожок на лотке у гражданки Петуховой, как она потом схватилась за воздух и в ее руке, если я не ошибаюсь, появилась половинка пирожка.
Смех в зале не прекращался. Судья поднял руку. Все смолкли.
- Послушайте, гражданин, извините, как ваша фамилия?..
- Семиструнов.
- Послушайте, гражданин Семиструнов, здесь собрались люди по серьезному поводу, а вы строите из себя шута... Нехорошо!
- Я могу и помолчать - И молодой человек в сером пальто сел на свое место.
Леня Фомин укоризненно взглянул на судью. И попросил:
- Мне бы хотелось, чтобы товарищу Семиструнову дали возможность договорить.
- Я, если я не ошибаюсь, сказал все. Кроме одного. Мне кажется, что случай с пирожками связан с историей о летающей девочке А если это так, то, если я не ошибаюсь, в нашем юроде действуют невидимки. Это самое естественное объяснение нескольким известным мне фактам.
- Что за глупости!-закричала уже где-то у самого выхода фиолетовая дама. Какие невидимки! Зачем вводить всех в заблуждение?
- В заблуждение?-спокойно сказал молодой человек в сером пальто. Затем он вынул из кармана черный пузырек, выпил из него какую-то жидкость и после этого поспешно стал снимать пальто.
Мальчики видели, как широко раскрылись рты у всех присутствующих, а фиолетовая дама выбежала на улицу с криком:
- Ой, мамочка, мама!
Между тем молодой человек исчез На спинке стула осталось только его серое легкое пальто. Однако не улеглось еще волнение в зале, прошло всего каких-то две минуты, как на том же месте снова появился молодой человек, одетый в серое пальто.
Зал онемел от волнения. Невозмутимым остался только судья.
- Ваши фокусы, - сказал он, - еще ничего не доказывают. Разве только, что вы и есть главный виновник всего, что произошло.
- Вы хотите сказать, что я, если не ошибаюсь, имею какое-то отношение к исчезновению пирожков?
- Не знаю... Пока не знаю! Но в одном я твердо уверен: невидимок на свете не бывает...
И тогда в зале раздался взволнованный мальчишеский голос:
- Как не бывает? А мы?
Это, без всякого сомнения, крикнул Димка, и вслед за ним раздался другой голос:
- Это мы во всем виноваты! И так же несомненно, что это был голос Павлика. Публика оглядывалась, недоумевая: откуда же это идут голоса? А Паша и Димка пробрались на сцену и, перебивая друг друга, рассказали оторопевшему залу, что это они - Паша Кашкин и Вадим Смирнов-заслужили сегодня наказание.
- Позвольте, - сказал тогда Леня Фомин, сощурив глаза, словно бы видел кого-то перед собой.-Уж не те ли вы ребята, что спасли от несчастного случая Марусю Логинову?
- Мы, - упавшим голосом сказал Димка.
- Тогда почему не зайдете в милицию за наградой?
- Какая там награда,-уныло сказал Паша.-Мы еще не расплатились за сто восемьдесят пирожков...
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
о том, что голод - не тетка, а Кузька очень похож на Зеленобородого
Тимофей Митрофанович и Сергей Николаевич-слесари парка электропоездов метро-с некоторых пор стали задерживаться на работе позже обычного. Оба сухощавые, невысокие, они походили на братьев. Только один - Тимофей Митрофанович - чуть постарше и чуть повыше, а второй - Сергей Николаевич помоложе, поживее.
- Чего это они по ночам шарят в поездах? - удивлялись их товарищи по работе. - Никак, ищут клад в кожаных диванах?
И, встречая дружков, подмигивая, спрашивали:
- Ну как? Еще не нашли?
- Да пока нет...-смущенно говорил Тимофей Митрофанович и косился на шагающего рядом напарника.-Ты, поди, разболтал? - строго спрашивал он, когда они оставались одни.
-Да ты что.-обижался Сергей Николаевич.- Я думал, это ты не вытерпел...
Подозрительных разговоров в электропоездах с той памятной ночи им не довелось слышать, но зато среди работников метро разговоров было хоть отбавляй. Кто-то из депо побывал на суде, и об истории с пирожками знали все без исключения.
Друзья каждую ночь обходили вагоны, ведя производственные разговоры. Чтобы не спугнуть невидимок, они делали вид, что тщательно осматривают состояние обшивки на сиденьях. Но все безрезультатно: невидимок, о которых под большим секретом неделю назад рассказали им в милиции, не было. Как в воду канули.
Однажды, устав после тщательных и безрезультатных поисков, искатели "клада" присели на коричневый диван.
- Знаешь, Тимофей, какая мысль у меня вот уже несколько дней не выходит из головы?
-Ну?
- А ведь мы. должно быть, вспугнули птичек, и они теперь, может, спят себе спокойным сном... на другой линии.
- Правда твоя. Сергей. Ну, конечно, спят они сейчас, милые голубчики, да над нами посмеиваются: тоже, мол, сыщики в метро нашлись! / - Я вот что думаю: не сообщить ли об этом в милицию?
- Да, пожалуй, надо...
Слесари вышли из вагона и вдруг остановились: в соседнем поезде слышались знакомые голоса.
- Ты вот что,-шепотом сказал Тимофей Митрофанович,- беги звонить, а я тут покараулю.
Он подошел поближе к окну, из которого слышался довольно громкий разговор.
- Так он и не пришел?
- Нет. Целый день простоял я там на углу - все без толку.
- Понимаешь, мне кажется, что этот человек в сером пальто и есть Зеленобородый. Значит, надо следить.
- А как же он в Москве оказался?
- Вот этого-то я и не знаю. Но ведь раз он волшебник, значит, он, наверное, может как-нибудь передвигаться. А если даже не он-все равно этот парень должен знать секрет: как из невидимок стать видимками. Помнишь, как он ловко из пузырька что-то выпил - и готово!
- Что же мы будем теперь делать? Есть хочется страшно. Хоть бы хлебца маленько... Может, домой нам поехать?
- Как же уехать, если Зеленобородый где-то здесь. Без него мы пропали. А потом, что мы скажем ребятам? Ведь это я их превратил в невидимок. И как это меня угораздило?
- Да, пожалуй...
- И потом, еще эти пирожки...
- Я уже подсчитал, нам нужно восемнадцать рублей, чтобы отдать долг Дарье Матвеевне.
- Стоп! Нас, кажется, подслушивают...
Тимофей Митрофанович, который приблизился к окну настолько, что его заметили, торопливо отскочил назад. Но было уже поздно.
- Паша! Надо уходить. Это что-то подозрительное.
- Хлопцы! - взволнованно сказал тогда слесарь. - Дело вот какое. Ваши родители беспокоятся о вас. Они прислали письмо в Москву, просят, значит, помочь найти Вадима Смирнова и Павла Кашкина. Это ведь вы, не правда ли? Вот я вам скажу сейчас приметы: Вадим Смирнов, ученик пятого класса, одиннадцати лет, волосы русые...
- Похоже, что я.
- Вот видите. Глаза серые есть?
- Есть.
- Нос прямой, над верхней губой родинка есть?
- Есть.
- Ну вот видите! Теперь Кашкин Павел. Волосы рыжеватые, глаза светло-карие...
- Кажется, есть.
- Рот большой, нос чуть вздернутый...
- Одну минуточку. Димка, у меня, что, и вправду большой рот? Нет, здесь ошибка. Что значит большой рот? У меня самый нормальный, можете посмотреть сами.
- А нос чуть вздернутый и подбородок круглый - уже менее уверенным тоном спросил Тимофей Митрофанович. - Это есть?
- Так точно! Все на месте!
- Вы тут вот, хлопчики, горевали о еде. Может, поедем ко мне? Поедите, поспите как полагается, досыта. А? Я живу за городом. Может, слышали Расторгуево? От Павелецкого вокзала рукой подать. Не слышали? Ну ничего, что не слышали. Стало быть, у вас все впереди.
- Спасибо вам, но только нам нельзя к вам ехать.
- Почему же?
- А вы нас отправите в милицию.
- Зачем же обязательно в милицию? А потом, если вы люди честные, так чего вам милиции бояться? Она, наоборот, помочь в беде может. Это не про вас ли пропечатали в газете, что вроде девчонку из-под машины спасли, Марусю Логинову.
- Было такое.
- Ну вот видите, - оживился слесарь. - А ведь она, Марусенька, начальнику городского-то управления милиции дочкой приходится. Полковнику Логинову. Вот оно как. Так что в случае чего прямо к Логинову, Василию Михайловичу. Он уж вас в обиду не даст. - А далеко это Расторгуево?
- Дом-то мой? Да нет, недалечко. Минут сорок езды. А то и меньше.
- Может, поедем, а, Димка?
- Ну хорошо. Мы поедем. Спасибо -вам большое. Сергей Николаевич вернулся через несколько минут и застал своего напарника в обществе ребят. Об этом можно было догадаться по оживленному разговору, который слышался из вагона.
- Значит, вы были знакомы с Зеленобородым? - с недоверием спрашивал мальчишеский голос.
- Да вот так, как сейчас с тобой разговариваю, так разговаривал с ним.
- Вот здорово! Нам, Димка, просто повезло!
- Все равно до утра ждать электрички. Может, расскажете нам про Зеленобородого?-попросил Вадим.
- Ну что ж, это можно,-согласился Тимофей Митрофанович. - Благо времечко есть. Отчего и не вспомнить, что было да чего и не было.
Старик почесал в затылке, хитро улыбнулся - одними глазами - и начал издалека...
ПЕРВАЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ ОЗОРНИКЕ
Давно это было, недавно ли. А только жил да поживал на свете паренек один. Кузьмой его звали. Ну, кто и Кузькой назовет - тоже не обижался. Он ведь сам-то любого мог обозвать как угодно. Озорник был - свет таких не видывал. Бывало, девчонки на вечерку соберутся, а он чертом обрядится да и давай их за косы-то дергать. Другая и знает, что это Кузька развлекается,-да все одно страшно. Черт-черт и есть. Верили тогда люди во всякую чепуху.
Ну, завтра, конечно, все срамят, проклинают Кузьку, а он нет чтобы повиниться, исправиться там. Он еще какую проказу выдумает, да похлеще первой. То двух коров хвостами свяжет и стеганет их крапивой, то скамейку подпилит, сядут на нее старухи посумерничать - хлоп на землю. Одним словом, озорник, и только.
Ничего сделать не могли с ним. Собрались раз старики и промеж собой говорят: "Надо, мол, его проучить разок-другой. Да так проучить, чтоб он озоровать-то бросил". Долго думали. День думали. Ночь думали. Еще ночь с днем прихватили. И придумали наконец.
Вот, однажды Кузьма снова пришел на вечерку, распугал девчат. А одна не боится его вроде. Стоит себе, семечки пощелкивает. Кузька даже удивился, что за смелая за такая. Вот я тебя, мол, крапивой сейчас. Сорвал крапивы да к ней, значит. Да и очутился в яме. Бился он, бился, а выбраться не может. Ну, ночью кое-как вылез, ушел домой.
А только учеба-то впрок ему не пошла. Хуже прежнего стал шуметь по селу. девушке этой просто проходу не дает. Однажды поймал да и привязал косами за дерево. А в одном доме окна и двери ночью заколотил. Люди выйти хотят, ан не тут-то было.
Разозлились люди на озорника - сил нет. Снова собрались старики. День с ночью думали, еще день с ночью, да еще третьи сутки прихватили. И придумали наказание Кузьке. Поймали его всем селом вечером, в мешок завязали да и понесли на берег озера. У нас за селом озеро широкое, берега круты. Я ведь сам-то родом тоже из Сибири. Вот бросили Кузьку в озеро и пошли. Пришли домой и говорят: "Ну, все! Был Кузька - да не стало. Некому больше озоровать".
А Кузька-то, верите не верите, лежит себе на дне озера и думает: "Куда это я попал?" Выбраться из мешка все же не может. Чувствует, худо дело. Сперва было катался, бился, потом примолк. Вдруг слышит рядом снаружи голос, хитрый, старушечий:
- Что, сынок, попался?
- Попался так попался, - отвечает Кузька.
- Хочешь, выручу?
- Хочу.
- Только уговор: за выручку ты отдашь то, что у тебя есть, а я тебе - то, чего у тебя нету.
- Ладно, - согласился Кузька, а сам подумал: "У меня в карманах ничего вроде ценного нет, а у старухи и подавно. Так что баш на баш и выйдет. Да и обмануть старуху завсегда можно".
Исчезла старушка А Кузька все лежит в мешке да лежит. Час прошел, другой, третий пошел. Кузьке тошней тошного стало.
Вдруг опять голос снаружи:
- Лежишь?
- Лежу. А ты что не выполнила обещание? Развязывай мешок скорее, старуха!
- Я, во-первых, не старуха, а во-вторых, это обещала тебе моя бабушка.
- Ну, все равно развязывай! Бабушка-дедушка!
- Давай сперва меняться.
- Опять меняться! Обалдели вы все, что ли?! Хватит! Развязывай, говорю!
- Ну, не хочешь - не надо. Лежи себе.
- Эй, эй! Постой! Чего торопишься? Не дает человеку подумать. Ну, куда ни шло - давай меняться, только выпусти меня отсюдова.
- Ладно, выпущу, только отдай мне то, что у тебя есть. а я тебе то, чего у тебя нет.
- Согласен.
И снова никого. "Что за чудеса? - думает Кузька. - Видимо, что-то у меня есть самое дорогое, ради чего они все стараются. Только что?" Думал, думал ничего не придумал. АН, вот опять кто-то подошел. Али подплыл? Не может ничего понять Кузька.
- Значит, меняешь? - Голос опять новый.
- Да, меняю, меняю! Вот привязались!
- А что на что меняешь?
- Будто не знаешь: что есть на то, чего нету.
В ту самую минуту мешок и раскрылся. Вылез Кузька и видите вода кругом спереди, сзади, сверху. А снизу дно, усеянное мелкими камнями. И висят прямо перед ним в воде три темные тени. Вот одна опустилась на дно и превратилась в старуху. Из ушей и носа ее торчал мох, морщинистое лицо было похоже на кожуру грецкого ореха.
- А, золотой, молодой! - с ехидной улыбкой сказала водяная старуха. Отдавай, что обещал.
- А я и не отказываюсь. - И Кузька выворотил карманы.
- Бери что хочешь! Старуха злобно засмеялась:
- Хитришь! Зачем мне всякое барахло! Молодость-то у тебя есть, а старости-то нет! Вот и подавай мне свою молодость, забирай мою старость.
- Э, нет, - сказал Кузька, укладывая в карман свое добро. - Так дело не пойдет!
И вдруг голос его стал хриплым, старческим, а старуха расправила плечи и стала молодой красавицей со злым взглядом зеленых глаз. Кузька взглянул на ее зеленовато-белые руки, которые стали теперь гладкими и нежными, а потом на свои и вскрикнул. Кожа на его руках обвисла и сморщилась. Поясницу заломило, скрючило ноги.
Тут опустилась вниз вторая тень - это был огромный черный таймень.
- Ну, Кузьма Озерович, давай меняться.
Кузька похолодел.
- Хватит, - несмело сказал он. - Я уже отдал все самое дорогое, что у меня было, - молодость свою отдал.
- Нет, милый дружочек, не все. И не самое дорогое. Есть у тебя человеческий облик, а нет облика рыбьего. Отдавай мне человеческий, забирай себе рыбий.
Открыл Кузька рот, чтобы ответить, а вылетел изо рта только писк. Хотел Кузька руками взмахнуть, а вместо рук у него плавники. А таймень превратился в молодого красавца со злым взглядом зеленых глаз.
- Пойдем, дорогая, - сказал он бывшей старухе очень любезно. - Мы тысячу лет ожидали этого дурака.
Кузька что-то кричал, бил хвостом и успокоился только тогда, когда кто-то постучал ему в бок. Кузька оглянулся. Рядом с ним плавал малюсенький плешивый старичок:
- Эгей, Кузька! Ты со мной еще не рассчитался!
- Да у меня же забрали все,-запищал Кузька и заплакал. И слез его не было видно - кругом вода.
- Нет, не все, - захихикал старик. - Не все, не все! У тебя еще остался твой длинный рост. Теперь он тебе не нужен. Какая разница: будешь ты большой рыбой или маленькой? А в обмен я сделаю тебя волшебником.
- Ну хорошо,-согласился Кузька.-Давай меняться...
Тимофей Митрофанович умолк.
- А дальше, дедушка, а дальше?
- А дальше будет в следующий раз, - ответил чей-то незнакомый голос.
Мальчики оглянулись в дверях вагона стоял лейтенант милиции. Это был Леня Фомин.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,
в которой милиционер Степан Аванесов проявляет бдительность
- Значит, отправились ночевать в Расторгуево?
1 2 3 4 5 6 7 8 9