А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— произнесла Лиза тоскливо и оглянулась по сторонам: — Где мои книжки?— Вот, рассыпались по полу.Морозов наклонился, подобрал разбросанные у порога книги. Быстро просмотрел обложки. «Анна Каренина», «Госпожа Бовари», «Унесенные ветром». Что ж, вполне объяснимый набор…Лиза взяла книги. Несколько мгновений они стояли друг против друга, не зная, что сказать.— Я не собираюсь жениться, — голос его охрип, и Морозов прокашлялся. Что-то мешало ему говорить, возможно, это были спазмы, которые сжимают горло при сильном волнении. Но только каждое слово давалось ему с трудом. — Если я надумаю изменить свою жизнь, то совета у тещи спрашивать не буду. Это определенно! Учти, я не позволю ей диктовать свои дурацкие правила.— А Кате? Ты позволишь Кате диктовать свои правила?— Кате? — удивился Виталий и положил ладони на ее плечи. — Еще несколько лет, и Катя покинет этот дом. Она уедет учиться, и будет появляться лишь на каникулы. Очень скоро она заживет своей жизнью, в которой будет все меньше и меньше времени для меня и брата. К тому же ей еще рано что-либо диктовать. Она примет мой выбор, я уверен!— Желаю тебе успеха, — сказала Лиза тихо, и осторожно высвободилась из его рук. — Рада, что доставила тебе удовольствие. Впрочем, — она смело посмотрела ему в глаза, — впрочем, ты тоже молодец. Знаешь, как угодить женщине. — Она помолчала мгновение и улыбнулась. — Все было славно, но утром наступит похмелье. Нам будет стыдно глядеть в глаза друг другу, поэтому все быстро догадаются, что между нами что-то произошло. Позволь нам с Сашей завтра позавтракать в детской. Я не хотела бы появляться в столовой. Знаешь, мне будет трудно не смотреть на тебя.— Хорошо, — согласился Морозов. — Наверно, ты права. Только я думал на выходных вывезти вас в лес, на заимку. Там уже такие снега легли. Походили бы на лыжах, покатались на снегоходах. Тебе надо немного развеяться, и с Катей ближе сойдетесь.— Не надо, — она отвела его руку, — поезжайте с Катей. Она обрадуется. А мы с Сашей погуляем в парке. Этого достаточно.— Хорошо, оставайся! — неожиданно быстро отступил Морозов. — Я не из тех, кто навязывается. Я предложил, ты отказалась. Вопрос исчерпан.— Исчерпан, — согласилась Лиза и направилась к двери. На пороге она остановилась и прошептала: — Прости, я не хотела… Но все и вправду было чудесно! — И скрылась за дверью.
Виталий проводил ее взглядом и от души выругался. Самое непонятное было в том, что он готов был сорваться с места, бежать за ней и умолять, чтобы она вернулась. А ведь сколько вокруг него вертелось женщин, которых не надо было умолять, . Женщин, которые ловили каждый его взгляд, и пытались толковать каждое обращенное к ним слово, норовя обнаружить в них тайный смысл и намеки на взаимность.Совсем некстати он вспомнил соседку и скривился от отвращения. Раиса имела на него виды, это он разгадал и без Славкиных намеков. Иначе, зачем ей по десять раз на дню являться к нему в кабинет, якобы для решения сложных финансовых вопросов. Во времена Альвины подобные вопросы возникали не чаще двух-трех раз в неделю, теперь они, казалось, накрыли завод лавиной. Морозов терпел, но чувствовал, что наступает предел его терпению и необходимости делать вид, что не замечает шикарных нарядов своего финансиста, избытка драгоценностей, косметики, откровенных декольте и слишком высоких разрезов на юбках, обнажавших полные бедра Раисы Павловны.Ему надоело вдыхать запах ее духов, видеть близко от себя ее руки, на которых ногти были едва ли не длиннее самих пальцев. Эти шустрые пальчики торопливо перебирали бумаги, высокая грудь вздымалась и опускалась, а на висках и верхней губе дамы выступали капельки пота. Поначалу Виталий забавлялся ее потугами привлечь его внимания. Но очень скоро ее назойливость перешагнула все границы, а рассказ водителя о новых усилиях соседки, заставил его задуматься о последствиях. Раиса Павловна шла в атаку, как янычар на позиции Суворова. Жертвы ее не страшили. Но ведь Суворов тоже никогда не сдавал своих бастионов?Кажется, совсем недавно она жаловалась, что полтора года не была в отпуске? Что ж, премируем ее путевкой куда-нибудь в Турцию или в Эмираты, подумал Морозов, и довольно усмехнулся, найдя, как ему казалось, удачный выход из ситуации. Он знал, что на побережье Аравийского полуострова и в Анталии водится масса желающих развеять тоску одинокой дамы…Виталий переоделся в халат и шлепанцы. Спать ему не хотелось, и он направился в кабинет. В коридоре остановился и посмотрел в сторону детской. Оттуда не раздавалось ни звука. Полоска света под дверью тоже исчезла. Значит, Лиза на этот раз выключила ночник.Морозов постоял некоторое время в раздумье. Он подозревал, что Лиза тоже не спит. Но сейчас он не вправе ее тревожит. Им обоим нужно разобраться, было ли то, что с ними случилось, обычным выплеском страсти, слепой и ни к чему не обязывающей, или чем-то другим, чему он пока не нашел объяснения. Древние инстинкты здесь были ни при чем, он умел себя контролировать даже в более пикантных ситуациях, чем эта. Но в то же время понимал, они с Лизой — на разных полюсах. Их ничего не связывает. Даже Саша — весьма условная нить. Лиза справится с последствиями шока, вспомнит все, что с ней приключилось. И тогда… Захочет ли она сама остаться в его доме? И захочет ли он, чтобы Лиза осталась? Ведь он почти ничего о ней не знает…Красота — лишь внешнее проявление. Возможно, здесь Сенчуков прав. У Лизы и впрямь несносный характер. А у него нет времени, чтобы укрощать эту дикарку.Виталий поморщился, даже в мыслях он не хотел оскорблять Лизу, но как живучи стереотипы! И эти разговоры! Несмотря на высокий пост, он был все-таки обыкновенным человеком, и хотя внешне старался не выдавать раздражения, сплетни и слухи вокруг его семьи тревожили и серьезно ранили его. Особенно он боялся за Катю. Это чертово общественное мнение способно затравить кого угодно, сломать и унизить. А он не желал, чтобы его дочь превращалась в жалкого, загнанного в угол зверька, и только по той причине, что ее отец оказался не способным найти достойный выход из сложившегося положения.Словом, когда Морозов достиг своего кабинета, он уже оценил свой поступок как недостойный. Он укорял себя, что повел себя непорядочно по отношению к Лизе. Что бы там ни случилось, она была женщиной, а женщинам свойственно мечтать о счастье, о создании семьи. А он неосмотрительно дал ей повод поверить, что эти мечты могут стать реальностью.
Но он ошибался. Лиза, как раз в это не верила. Сегодня она и вправду выключила ночник. Но только с той целью, чтобы отгородиться от всего на свете. Несмотря на то, что она провела несколько великолепных минут с Виталием, на душе у нее не стало легче. Она догадывалось, что послужило толчком для подобного взрыва эмоций. От Виталия шел слабый запах вина. Она не могла его спутать ни с чем другим, хотя никогда не брала в рот спиртного. Поэтому он и расслабился, а она не смогла вовремя оттолкнуть его. Возможно, потому, что сама долгое время обходилась без мужчины. Равно, как и он, без женщины.Добрячка Зоя давно уже просветила Лизу о притязаниях местных красоток. И про соседку рассказала, которая всякий раз при встрече одаривала Лизу ненавидящим взглядом. Она была красивой, с пышными формами дамой. А в дорогой шубе, за рулем иномарки выглядела и вовсе шикарно. И сколько неприкрытого презрения излучали ее глаза, когда она окидывала Лизу взглядом. Только Лиза не подозревала, что в душе Раиса Павловна исходила досадой. Эта дикарка была, во-первых, лет на десять моложе, во-вторых, даже в простенькой цигейковой шубке и вязаной шапочке, без всякого макияжа она не уступала признанным городским красавицам. А в чем-то превосходила их. И хотя лицо Лизы не было подправлено опытными косметологами и не разрисовано визажистами, кожа ее просто сияла здоровьем и свежестью. И это после двух недель тяжелейших испытаний! А что будет дальше, когда она полностью придет в себя?Раиса старалась об этом не думать, и отгоняла от себя мысли, что видит перед собой соперницу. Но пренебрежения не скрывала, всякий раз обдавая ее ледяным взглядом. А в кругу приятельниц только и разговоров было, как Лиза груба, вульгарна и неряшлива. Вскоре это переросло, чуть ли не в болезнь. Раиса Павловна с каким-то маниакальным упорством продолжала преследовать Морозова, и с каждой своей неудачной попыткой, ненавидела Лизу все больше и больше…Лиза прекрасно ее понимала. Бабий век короток, а век Раисы Павловны достиг уже критических отметок. Зоя обзывала ее злобной тварью, и говорила, что погибшая жена Морозова была по сравнению с ней сущим ангелом. Конечно, Зое очень хотелось вызвать Лизу на откровенные разговоры. Она прощупывала ее, как опытный особист. Правда, в отличие от особиста, преследовала другие цели. Ведь от того, кто придет в этот дом хозяйкой, зависела ее дальнейшая судьба. Ей удавалось уживаться даже с Зинаидой Тимофеевной, но смириться с Раисой Павловной в этой роли совсем не хотела.Лиза повернулась на правый бок. В этот момент завозился в кроватке и захныкал Саша. Она поднялась к нему, включила ночник, затем взяла малыша на руки, попоила водичкой, побаюкала немного, и он снова заснул. Лиза уложила его в кроватку, поправила одеяльце, приложила ладонь к лобику малыша. Все нормально, пора самой отправляться спать. Но вместо этого, она сняла пижаму и подошла к зеркалу. Долго и придирчиво разглядывала свое отражение.Права Зоя, она все еще ничего! Но разве это главное в ее отношениях с Морозовым? Ему не составит большого труда найти женщину для постели, вон их сколько молодых да ранних, красивых, уверенных, готовых на все… А для жизни? Нет, для жизни она и вовсе не подходит. У него важный пост, важные знакомства, давние друзья и товарищи… Ей не место в его кругу.Лиза скривилась и обвела пальцем свое лицо в зеркале. Рожей не вышла, старший прапорщик Варламова! С такой физиономией да в калашный ряд? Нет, не пройдет, милая! В три шеи вытолкают, да еще пинков ниже спины отвесят…Ну, это еще посмотрим как отвесится! Лиза вдруг улыбнулась и подмигнула своему отражению. А ведь он совсем не плох в постели, этот Морозов! И она совсем не кривила душой, когда призналась ему, что все было великолепно. Лиза заложила руки за голову и потянулась. Эх! Была, не была! Если он снова к ней пристанет, то она не откажется. «Хоть минута, да моя!» — вспомнилась вдруг лихая присказка матери. Правда, там шла речь о выпивке. Но ведь совсем недавно она была пьяной от счастья и… от любви. Лиза вздрогнула. Об этом не может быть и речи! Какая любовь? Любовь-морковь… «Прошла любовь, завяли помидоры», — смеялся Олег, когда она по какой-то причине сердилась на него…Лиза сжала виски ладонями, и застонала, как при сильной боли. Все перемешалось в ее бедной голове. Олег, погибшая дочь, которую она абсолютно не помнила, маленький Саша, его несносный отец… Она не понимала, что с ней происходит, вернее, боялась признаться, что сегодня ночью, а может, гораздо раньше, вторглась, не постучавшись, вошла незваным гостем в ее сердце любовь… И главное, она совсем не хотела ей сопротивляться.«Хоть минутка, да моя!» — прошептала Лиза и выключила ночник. Она знала, она чувствовала, что Морозов тоже сейчас не спит, и наверняка думает о ней. И с этой счастливой мыслью заснула. Глава 13 Они не виделись четыре дня. Два из них Морозов провел за городом вместе с дочерью. В воскресенье поздно вечером Катю привез водитель, одну, без отца. В понедельник и вторник Виталий дома тоже не появился. Внешне его домочадцы беспокойства не проявляли, поэтому Лиза сделала вывод, что такие отлучки для них привычны. В ночь с пятницы на субботу алкоголь слегка помутил его разум. Но не настолько, чтобы на трезвую голову он мог испугаться последствий. Поэтому она ни в коей мере не считала себя виновницей его исчезновения. Зачем ему скрываться от нее, ведь Лиза ни на что не претендовала, не требовала для себя особых условий, тем более, клятв или горячих признаний. Вернее всего, он в командировке, а, может, важные дела держат его на заводе?Все эти дни Лиза думала о Морозове непрестанно. В ее душе что-то стронулось с места, открыв в ней зияющую пустоту, которую не могла заслонить даже неистовая любовь к Саше. Частичку этой неистовости она перенесла на Виталия, и с ужасом понимала, на какое несчастье себя обрекла, влюбившись в этого человека.Во вторник вечером, уложив Сашу пораньше, она вопреки сложившейся традиции отправилась не в библиотеку, а спустилась в столовую к Зое. Та в одиночестве раскладывала на столе пасьянс, и если удивилась появлению Лизы, то очень умело это скрыла, и тотчас захлопотала.— Чаек будем пить! Сегодня пирожки с ливером затеяла печь, а есть их некому. Катерина носом крутит, ей, видите ли, только с вареньем подавай. Зинаида вообще печеное не есть. Уже не знаю, чем их кормить. Одна на тебя надежда!Зоя не вспомнила про хозяина, верно, сегодня его тоже не ждали. А Лизу все время тянуло посмотреть в окно. Она потому и спустилась в столовую, что из ее окон были видны ворота, сквозь которые въезжали во двор машины.По правде, она не находила себе места. Нервы ее были натянуты, странные предчувствия будоражили душу. Ей казалось, что падающий снег не только замел все следы. Он навсегда отгородил ее от Виталия.Она испытывала разные чувства: горечь, обиду, разочарование, стыд… Она была уязвлена его исчезновением, но в то же время томилась в радостном предчувствии встречи с ним, и тут же опасалась, что на здравую голову он сделал те самые выводы, которые заставят его другими глазами посмотреть на ее пребывание в доме.Лизе хотелось забиться в угол, сжаться в комок, прикрыть голову руками. Точно так же, как в детстве, когда она пыталась спрятаться от пьяных криков, грязной брани, мерзких лап собутыльников матери.Сейчас ей хотелось спрятаться от самой себя, от этих навязчивых дум о Виталии. Она не пыталась вспомнить, что с ней произошло, она старалась представить, что с ней случится дальше. И от этого на душе становилось так муторно, так гадко, что хотелось задрать голову вверх и завыть от полнейшей безнадеги, от предчувствия неизбежной разлуки с Сашей и его отцом.
Зоя сегодня ужинала в одиночестве. Катя вернулась из гостей, поздравляла подругу с днем рождения. И на настойчивые призывы Зои ответила, что сыта, и ей надо подготовиться к завтрашним урокам. Зинаида Тимофеевна к ужину тоже не вышла. Она вплотную занялась своим здоровьем и выпивала на ночь только стаканчик кефира. Зоя по этому поводу злословила: стойкости Зинаиде Тимофеевне хватало до четырех утра. Дважды домработница заставала ее у холодильника в столь ранний час, и делала вид, что верит ее объяснениям. А после ворчала:— Кефирчику ей захотелось, видите ли, ни свет, ни заря! А где он кефирчик? Откуда ему взяться? С вечера все вылакала и упаковку в мусор выбросила. Колбасу она искала, чайную. Я недавно батон купила. Смотрю, никто не ест, а колбаса убывает…— Скажешь тоже, Зоя, — удивлялась Лиза. — Зачем ей тайком колбасу есть? Она же здесь хозяйка.— Хозяйка! — Фыркала сердито Зоя. — Хотелось бы ей стать хозяйкой, но поезд да-авно ушел! Ты не думай, колбасу мне не жалко. Только зачем она зудит постоянно: «Зоя, ты толстеешь, потому что ешь все подряд! Надо переходить на овощи и кефир! Посмотри, сзади меня до сих пор принимают за девушку!». Я не выдержала и спросила как-то: «А спереди вас за кого принимают? За пионерку двадцатых годов?» Так она неделю со мной не разговаривала, счастье-то какое!Лиза подобные разговоры не любила. Она не знала, как себя вести при этом. Поддерживать Зою в ее нападках на Зинаиду Тимофеевну она считала недостойным, ведь в глаза этой зловредной старухе ни та, ни другая подобных замечаний никогда бы не сделали. И не оттого, что побаивались ее, просто не хотели лишних скандалов. Поэтому все разговоры на кухне были пустыми, ничего в ситуации не меняющими. Зоя выпускала пар доступными ей способами, а Лиза выступала в роли слушательницы и главным образом помалкивала. Но Зоя и не нуждалась в союзниках. Ее статус в доме был непоколебимым. Это понимала даже Зинаида Тимофеевна, которая не привыкла обременять себя заботами, и поэтому терпела и Зоино ворчание, и ее редкие, но едкие подковырки.Но Лиза до сих пор оставалась здесь на птичьих правах. И зыбкость своего положения стала ощущать еще больше после той безрассудно-шальной ночи, когда поняла, что Виталий ей дорог ничуть не меньше, чем Саша. И страх перед неизбежным расставанием и с тем, и с другим вырос вдвойне. Даже сейчас в минуты Зоиных откровений, она не смела спросить ее, где Морозов, почему он не появляется дома? Все домашние наверняка в курсе, но никто не счел нужным сообщить ей об этом. Само собой предполагалось, что такие вопросы не должны ее интересовать. Ее первейшая забота — малыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30