Из его кармана Гольдберг извлек «наган». Мне же не повезло – Толян ходил без оружия. Слава, добавив Володе прикладом по черепу, выцарапывал из подсумка патронные сборки.
Из-за отвала осторожно высунулся Димыч с АКМом наперевес. Секунды ему хватило, чтобы понять расклад, но изрешетить нас не позволил Вадик. Хлопок «нагана» и щелкнувшая по камням пуля заставили «прапорщика» убраться назад.
– Слава, – крикнул я, указывая в сторону гряды, – смотри, автоматчик!
Нервы у него были все-таки из железа. Корефан даже не дернулся, лишь дыбанул исподлобья на отвал и плавно загнал в обойму патроны.
– Держи его там, – бросил Слава Вадику, – не давай высунуться. А ты, Ильюха, за мной! – Передернул затвор и потрусил к машинам. – Да не стой ты на виду, – одернул застывшего во весь рост энтомолога. – Притырься куда-нибудь, что ли.
Короткая очередь с вершины гряды шуганула нас, взбив фонтанчики пыли почти у самых ног. Мы бросились врассыпную. Снова заработал АКМ. Укрыться в узком коридоре было невозможно, выручал лишь тот фактор, что внимание Димыча рассеивалось на две бегущие в разные стороны цели, да и стрелок он был неважнецкий. Слава с Вадиком открыли ответный огонь, загнав автоматчика обратно, я же что было силы понесся в обход, рассчитывая, что в мертвой зоне, когда подойду вплотную, достать меня будет невозможно. Слава что-то орал мне, но я твердо шел к намеченной цели. Обогнув последнюю кучу породы, я приготовился было атаковать, когда навстречу выскочил Лепяго. Он налетел на меня, сбил с ног. Мы покатились в обнимку, пересчитывая ребрами раскиданные по земле камни.
– Андрей Николаевич… – просипел я, отпихивая тяжеленное тело.
Лепяго, похоже, ничего не соображал, настолько был напуган. Меня он не узнал и с ошалелыми глазами пополз прочь, пятясь по-рачьи. Над ним возникла фигура Димыча, «Калашников» еще дымился.
«Каюк», – подумал я, откидываясь на спину, словно побежденная собака, которая открывает живот и горло. Руки я также поднял, демонстрируя полное отсутствие оружия, будто бы это могло мне чем-то помочь. «Прапорщик» оглядел нас с Лепяго, явно не собираясь стрелять. Ему больше всего хотелось скрыться, и чем быстрее, тем лучше. Он явно жалел, что вообще оказался тут. Убивать никого не стал и, наспех убедившись в полной нашей лояльности, ринулся в лес. Правильно, зачем ему напуганные археологи?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове в одно мгновение. Я еще лежал на спине, задрав трясущиеся ладони, когда над головой послышался хруст камней и на нас вышли Слава с Вадиком.
– Кому в плен сдаешься? – спросил Гольдберг.
Я сел, меня колотило. Слава быстро огляделся, но Димыч чесал со всех ног и за деревьями его не было видно.
– «Прапорщик»… – указал я подбородком на качающийся кустарник. – Не стал в меня стрелять.
– Чего ты на него полез? – буркнул Слава. – Говно с перепугу в голову ударило?
Я молча встал и поднял за локоть Лепяго. Тот уже начал приходить в себя и пытался отряхнуться.
Заревели двигатели ЗИЛов.
– К машинам не успели, – сказал Вадик.
– Ну и хрен с ними, пускай себе гребут. – Слава повлек нас в сторону от площадки. Пещера скрылась из вида. Послышался гомон – очевидно, выгоняли рабочих. – Сейчас они уберутся, и мы пойдем посмотрим на золото.
Подталкивая директора, мы просочились в кусты и шли, пока не уперлись в скалу. Отсюда сквозь листву можно было рассмотреть, что творится между отвалами. Там сновали люди. Некоторые с оружием. Проскурина я не увидел.
– Грузятся в машины, – сообщил Слава. – Как бы засаду не оставили.
– Менты – народ бздиловатый, – сказал я.
– Что вы наделали, – испуганно прошептал Лепяго. – Феликс Романович этого так не оставит. Даже страшно подумать…
– Вот и заткнись, – оборвал его Вадик.
– Тихо, – приструнил его Слава и покосился на директора: – Продолжай, чего там страшно подумать?
– Вы же стреляли в конвой! – Андрей Николаевич еще не видел дохлых ментов, иначе бы вообще обалдел. – Вас теперь будут ловить.
Машины за каменной грядой начали трогаться с места. К тому времени рабочие исчезли из поля зрения.
– А если бы мы убили кого, – спросил я, – какие бы меры принял тогда господин Проскурин?
– Объявил бы розыск! – вскинулся Андрей Николаевич. – Здесь отработанная система. Все кругом оцепят, будет не выбраться.
– А ведь это ему грозит потерей несметного количества золота. Мы же молчать не будем, когда поймают. Придется сдать находку в казну. Нет, вряд ли Проскурин станет действовать официальным путем. У него тут большая гвардия?
– Какая еще гвардия, – печально вздохнул Андрей Николаевич.
Мы стояли, прислушиваясь к шумам на площадке. Гул моторов понемногу стихал. Пребывание в укромном месте действовало на меня крайне успокаивающе. Хорошо бы вообще отсюда не вылезать!
– Наверное, будет искать своими силами, как думаешь? – глянул я на Славу.
Тот пожал плечами.
Когда ЗИЛы замолкли где-то вдали, мы выбрались из кустов и скрытно приблизились к отвалу. Взобравшись на самый верх гряды, Слава изучил местность.
– Вроде все убрались, – резюмировал он. – Слышь, Ильюха, надо бы рыжье перепрятать, пока нет никого. Только как под землю без фонарей пойдем? Давай думай, ты у нас голова.
– Сделаем факелы из веток. Штуки по три на человека. Должно хватить.
– Вы хотите лезть в пещеру?! – испугался Лепяго. – Там же харги!
Упоминание о страхолюдных демонах моментально отбило у всех желание искать сокровища. На лице Вадика отразилось сомнение в целесообразности похода, даже Слава заметно погрустнел. Я представил, как мы сами лезем по своей воле в когтистые мохнатые лапы, и передумал приближаться к пещере. Меня туда никаким золотом не заманишь. А если демоны нам вчера приглючились (чему свидетельство – живой и здоровый Проскурин), то и золота тоже никакого нет.
– Сначала выйдем, осмотримся как следует, – предложил я. – Если гражданин начальник оставил охранение, то все вопросы автоматически снимаются.
– Лады. – Слава сунул мне карабин и достал из кармана «кольт». – Двинули. Только осторожненько. Ильюха, – предупредил он, – смотри, не фокусничай. Держись меня.
– Постараюсь, – ответил я, выжимая пружину откидного штыка и примыкая его к стволу «Симонова». – Quod principi, legis habet vigorem. Что угодно повелителю, то имеет силу закона (лат.).


– Ox, дурак, – вздохнул Слава, и мы двинулись вперед.
Со стороны это, наверное, выглядело крайне по-идиотски. Группа людей, неумело державших оружие, поминутно озираясь, выбиралась на открытое пространство. Быстро убедившись, что менты, забрав трупы, удрали в полном составе, мы воспрянули духом и безбоязненно расхаживали по коридору между отвалами. В пещеру, однако, не торопились. Слишком уж потусторонним холодом веяла ее шевелящаяся неживая тьма.
– А вы что-нибудь знаете о шаманах? – спросил Вадик Андрея Николаевича. Ему не терпелось добраться до золота. – Как эвенки укрощали злых духов?
– Знаю… немного. – Голову Лепяго занимали совсем другие проблемы. – Для того чтобы обряд был результативен, его должен проводить настоящий шаман, уроженец здешнего края…
– Эх-хе, – разочарованно протянул Вадик, смекнув, что изгнание бесов своими силами не прокатит.
Слава с недоверием смотрел на хищную пасть входа, грозившую заглотнуть и сжевать потерявшего голову смельчака. Или смельчаков. Ход мыслей друга был мне предельно ясен. Ему хотелось золота, но блуждать во мраке душа не лежала.
– Давай сначала найдем машину, на которой вывезем ворота, – помог я другану справиться с искушением устремиться под землю. – К чему зря время терять, лазая по норам? Вернемся в Усть-Марью, разведаем обстановку. Может быть, Врата уже там.
– Все трудов меньше, – ровным тоном заявил Вадик. Он не был жадным и умел держать себя в руках.
– Грузовик в городе достанем, а, Андрей Николаевич? – перевел я взгляд на директора музея.
Тот обреченно кивнул, мол, что с вами поделаешь. Бедняга настроился на крупные неприятности, которыми его щедро обеспечит хозяин. Вынужденный «коллаборационизм» мог отрыгнуться весьма тяжко, а учитывая крутой нрав Феликса Романовича, помноженный на случившуюся с ним загадочную перемену, и вовсе ужасно и непредсказуемо.
– Достанем, – ответил вместо него Слава. – Куда он от нас денется.
– До поселка пятьдесят километров, – напомнил Вадик.
– Ерунда, перезимуем. – Оптимизм афганца сломить было невозможно. К тому же, судя по его безмятежной физиономии, он предчувствовал беду, ожидающую нас гораздо раньше, чем мы доберемся до вожделенного городка.
Интуиция у корефана была афганская, боевая.

4

Чащобная глухомань была наполнена быстрой беззвучной смертью. Свою пулю не увидишь и не услышишь, она прилетит, когда ты не ждешь, вырвавшись из направленного на тебя ствола. Это кажется до обидного несправедливым, когда целятся в тебя, и вполне естественным, когда целишься и нажимаешь на курок ты. Мы лежали под прикрытием заросшего молодым подлеском бурелома, стараясь не попадаться на чей-нибудь зоркий, глядящий в прорезь прицела взгляд.
Вляпались, как я и ожидал, по дороге к Усть-Марье, в самом начале пути.
Все-таки зря я думал, что Проскурин не даст делу официальный ход. И недооценивал возможностей начальника колонии, считая захолустный лагпункт учреждением, не представляющим опасности на расстоянии. Только теперь, получив первую порцию защитных мероприятий Красноярского управления лагерей, я понял, что здорово просчитался, разворошив осиное гнездо в самом сердце адского архипелага.
Первая же повстречавшаяся грузовая машина – крытый ЗИЛ-131 – высадила десант, и нам пришлось нырять в лес, проклиная тот день, когда мы подрядились искать гольдберговские сокровища.
Действовали мусора крайне оперативно, – вероятно, на машине Проскурина была рация. Иначе как бы чекисты так скоренько обернулись с оперативно-розыскной группой?
Полтора десятка вооруженных автоматами бойцов являли собой, как пояснил Лепяго, передвижную группу, задачей которой было обнаружение и удержание до прибытия подкрепления беглых зэков. В данном случае, нас. До поры до времени им это удавалось, и если бы не Слава, нам с Вадиком моментально настал бы каюк.
– Не высовывайся, Ильюха, – бросил корефан. – Пускай они высовываются. Вадик, жопу убери!
Гольдберг поспешно распластался на земле. Я все же осторожно высунулся из-за кочки. Страшно было – казалось, в меня целятся и сейчас выстрелят. Затаив дыхание, я поймал на мушку крадущегося в просвете между кустов человека и потянул жесткий спусковой крючок. Приклад ощутимо врезал по скуле. Я моргнул, но увидел, как хлобыстнула из спины врага почти невидимая черная струя. Ноги его подломились, человек рухнул на колени, словно мешок упал и завалился лицом вперед.
– Отходим, – дернул за плечо Слава. Стараясь не шуметь, мы отступили на десяток метров.
Осталось нас трое. Директор потерялся в самом начале забега. Неизвестно, сдался в плен на милость победителя или оказался подранен – летели мы от дороги сломя голову. Пилили и пилили по тайге. Тайга оказалась необъятной.
– Вижу двоих, – предупредил Вадик.
– Лежи!
Слава ткнул голову энтомолога в землю и проворно скользнул меж замшелых стволов, плавно вскидывая тонкое дуло АКМа. Стеганула короткая очередь, полетел сбитый пороховой струей лишайник, и кто-то невидимый опрометью кинулся в березняк.
– Мотаем! – немедленно вслед за выстрелом подорвался Слава, увлекая нас за собой.
Мы увязли в буреломе, наткнувшись на пикет, и теперь метались, окруженные стянувшимися по сигналу преследователями. Тайгу они, к сожалению, знали неплохо, и только недостаточное для прочесывания пятачка число бойцов не давало им покончить с нами. Но окружить окружили и теперь ждали подмоги – неподалеку сел вертолет. И что дальше: пустят собак или применят гранаты, как предполагал Слава? В любом случае ловить нам здесь было нечего, и мы отчаянно тыркались в разные участки периметра, проверяя на прочность охрану. В одном пока не было недостатка – в патронах. Парой автоматов перехватчики нас снабдили. Не по своей, правда, воле. Боезапас у ментов был имелся приличный – по четыре рожка и четыре пачки на человека – на парный пикет первым нарвался многоопытный корефан.
– Собаки, – известил Вадик.
Вдалеке послышался едва различимый лай.
– Откуда? – вскинулся тугоухий друган.
Гольдберг уверенно махнул рукой, слух у него был дирижерский. В ту же секунду с той стороны застрочили автоматы. Наугад. Пули защелкали по деревьям далеко от нас. Загонщики мусорского охотхозяйства, обложив диких уголовников, погнали их на номера. «И началась самая увлекательная из охот – охота на человека…»
– Давайте туда, – уверенно двинулся Слава почти прямо на собак.
Как три неуклюжие змеи, мы вползли в затопленную низинку – туда, где лес плавно переходил в болото. Бурелом здесь заканчивался, открывалась ровная травянистая местность, кое-где поросшая рахитичными березками и елочками. В иных местах торчали редкие кочки да поблескивали зеркальца стоячей воды. Спрятаться там было решительно негде.
– Тихо. – Слава встал, предупреждающе вскидывая руку. Он шел первым, далее мы с Вадиком бок о бок. Корефанова рука медленно выставила два пальца и вытянулась, указывая цели. – Ильюха, башку за деревом видишь?
– Вижу, – одними губами ответил я.
– Огонь.
Парный пост, прикрывающий выход к болоту, уже не тихарился, таращась в противоположную от вертолета и собак сторону. Вероятно, слишком надеялись на загонщиков. Мусорня ждала выстрелов засады, на которую мы должны были выскочить. Лай стал громче и чаще – псов спустили с поводка. Это было последнее, что я услышал, прежде чем СКС заткнул мне уши.
Шмальнули мы со Славой одновременно. Крестничек, подставивший мне башку в качестве мишени, крутнулся, как ошалелый танцор, и, роняя в траву «Калашников», полетел вслед за ним. Корефанова клиента я разглядел только после того, как тот начал валиться, ломая кустарник. Слава, хоть и был глуховат, видел прекрасно.
– Собаки! – крикнул Вадик в полный голос.
Над стволом поваленного кедра мелькнул черный чепрак ближайшего зверя. В нашу сторону уже не стреляли, чтобы не зацепить псов. Вслед за овчарками следовало ждать солдат – выпускали собак не насмерть, а чтобы отвлечь нас, связать руки на секунду-другую и в это время прицелиться получше.
Овчарок в питомниках учат атаковать с прыжка, усиливая поражающее воздействие клыков инерцией массивного тела. Однако для этого необходим разбег, а псы в завале увязли. Мы встретили их плотным кинжальным огнем – в два, в три ствола на каждую овчарку. Собак оказалось четыре, но бурелом позволял протискиваться к нам поодиночке, отнимая последнее преимущество – превосходство в численности. Прочие достоинства: породистость, злобность и выучка на скорость пули не влияли. Под вой и визг агонизирующих животных мы сквозанули по краю болота и выскочили на не ожидавшее такого оборота правое крыло загонщиков.
Это были солдаты. Мальчишки в мешковатых хабэ, смятых дерматиновым ремнем с болтающимся в паху штык-ножом и подсумком. Они растянулись редкой цепью. По крайней мере, я ухватил взглядом всего троих. Сколько их могло прилететь на вертолете – взвод? Необъятная тайга способна поглотить куда большее количество. Чтобы надежно заблокировать завал, потребовалось бы не менее роты. Рассеявшись в густом лесу, ВВшники оказались обречены.
– Сдохните, суки!!! – заорал я, с максимальной скоростью нажимая на спусковой крючок карабина. На бегу мы смели их шквальным огнем и оказались в тылу у загонщиков. Такой дерзости от беглых заключенных не ожидали. Нам вслед полоснули автоматы, пуля смела кору прямо перед моей мордой. Мы, пригнувшись, лавировали в березняке.
– Ходу, ходу! – прохрипел Слава, пропуская меня вперед. Он подождал отстающего Вадика и ногой придал ему дополнительное ускорение. – Быстрее!
За деревьями показался просвет. Мы свернули туда, продрались сквозь березняк и вывалили на поляну, посреди которой сказочной птицей застыл пятнистый Ми-8 МТВ.
До него было метров двадцать. Я еще никогда так быстро не бегал. Тусовавшийся возле кабины летун не успел ухватиться за дверь, как я оказался рядом и врезал прикладом ему по затылку.
– Пилот, суки, кто пилот?!!! – заревел Слава, ворвавшись в грузовую кабину.
Двое белых как полотно членов экипажа безмолвно взирали на нас, а я ошалевшими, дикими глазами – на них. Оглушенный летчик валялся пластом.
– Поубиваю, если будете молчать!
Никого убивать Слава, разумеется, не стал бы, куда мы без пилота улетим? По крайней мере, мне так казалось. Но если уж меня корефан ввел в заблуждение грозным рыком, то экипаж поверил ему и подавно.
– Я пилот, – оттаял усатый вояка лет сорока. Его напарник, постарше, с мучнистым серым лицом и мешками под глазами, продолжал молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37