Мало-помалу мальчикам становилось не по себе. Комната, где жил Ксантипп, примыкала к классу и отделялась от него только тонкой занавеской. Если Ксантипп уже поднялся, то ученики наверняка бы услышали его. Но за занавеской стояла абсолютная тишина.
– Он проспал, – со злорадной усмешкой промолвил Публий.
Юлий покачал головой.
– Совершенно исключено, – сказал он. – Ксантипп всегда встает до наступления десятого часа ночи. Он сам нам говорил.
– Я не верю всему, что он говорит, – продолжал насмехаться Публий.
Флавий предположил, что Ксантипп, возможно, пошел с ранним визитом к матери Руфа. Но тут решительно возразил Муций:
– Ерунда! Никто, кроме школьников, не станет выходить из дома до рассвета. Погаси свой фонарь. От его дыма можно задохнуться.
Флавий задул фонарь. Антоний вдруг заметил, что скамеечка учителя лежит вверх ногами на полу прямо перед доской. Это было поразительно. Ксантипп всегда поддерживал образцовый порядок в классе.
– Может, он заболел, – предположил Юлий.
– Но при чем тут его скамейка? – спросил Публий.
– Иначе он поднял бы ее, – объяснил Юлий. – Нам следует войти к нему и посмотреть, что случилось.
Муций был против.
– Если бы Ксантипп заболел, он бы уже позвал вас. Будем ждать.
– Хорошо. – Публий зевнул. – Пока он нас не донимает, я доволен.
Он растянулся на скамейке и стал нарочно храпеть. Все рассмеялись. Но Антоний их тут же напугал, воскликнув в возбуждении:
– А что, если Ксантиппа убили!
Флавий побледнел. Он не отличался смелостью. Невольно он обернулся и посмотрел на занавеску.
– Кому могло понадобиться убивать Ксантиппа? – рассудительно спросил Муций.
– Лукосу! – прошептал Антоний.
Антоний всегда ожидал самого худшего. В голове у него были одни привидения и преступники. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, он смотрел под кровать, не затаился ли там какой-нибудь грабитель, но всегда разочаровывался. Его друзья знали, что он любитель пофантазировать. Но на этот раз его слова произвели впечатление. При упоминании о Лукосе они все слегка вздрогнули.
Лукос был известным звездочетом и прорицателем. Считалось, что он приехал из Александрии – греческой колонии в Египте. В Риме Лукос появился года два назад. О нем рассказывали всевозможные истории. По слухам, он обладал таинственной силой и предсказал очень много важных политических событий. Говорили также, что он умел творить чудеса.
Лукос завораживал мальчиков уже тем, что его дом стоял как раз напротив школы и они могли наблюдать за ним все время. Это было мрачное здание без окон, построенное из тяжелых каменных блоков; оно возвышалось над низенькими лавчонками по обе стороны от него. Над внушительной дверью висело объявление, написанное большими красными буквами:
ЛУКОС
всемирно известный звездочет,
член Александрийской Академии,
бывший личный предсказатель персидского шаха.
Часы приема: после захода солнца.
Нищим и уличным торговцам вход воспрещен!
Под страхом смерти!
Мальчики читали эту надпись изо дня в день, но каждый раз при ее виде заново испытывали трепет. Особенно действовала последняя строка: «Под страхом смерти!»
Антоний вообразил, что у Лукоса в подвале дома погребено по крайней мере с полдюжины нищих и торговцев. Но остальные только посмеялись над этим убеждением. «Это было бы против закона», – возражал Юлий, а даже волшебник не посмел бы нарушить закон. Его отец был судьей, вот почему Юлий многое знал о законах и тому подобных вещах.
Как ни странно, мальчики никогда не видели Лукоса. Предсказатель почему-то не выходил из дома. Однажды, во время перемены на завтрак, Антоний выступил со смелым заявлением:
– Лукос никогда не выходит, потому что у него нет ног.
Это раздразнило Публия, который любил противоречить по любому поводу, и он возразил:
– Тогда бы его носили рабы.
Но Антоний ответил:
– У него нет рабов.
Публий совсем разозлился.
– Какая глупость! – вскричал он. – Лукос – богач. Консул, который как-то у нас гостил, сказал, что Лукос получил целое состояние за свои предсказания. Все большие шишки сбегаются к нему, потому что наживают огромные богатства благодаря его пророчествам. И платят ему щедро. Консул говорил, что Лукос догадался даже о секретных планах императора. Император и не подозревает об этом, а все сенаторы и консулы знают. И просто глупо говорить, что у Лукоса нет рабов, когда каждый богач имеет по крайней мере сотню. Даже у нас и то двести рабов.
– А у нас еще больше, – моментально заметил Антоний. – Только смотреть за карасями приставлено двое рабов. Но у Лукоса нет рабов. Так сказал мой отец, а ему лучше знать, чем твоему консулу. Ты когда-нибудь видел, чтобы из дома Лукоса выходил раб? Видел?
– Нет, если подумать… Странно… – вынужден был признать Публий.
– Так-то! – торжествовал Антоний. – Рабы никогда не выходят из дома, потому что их вовсе нет.
Флавий, который слушал очень внимательно поинтересовался:
– Но кто же приносит ему еду?
– Никто, – с готовностью отвечал Антоний. – Когда ему хочется есть, он получает еду по волшебству.
Такое Муций выдержать не мог.
– Курам на смех, – презрительно фыркнул он. – Еду не делают по волшебству. Скорее всего, Лукос ходит за едой по ночам.
– Без ног?! – удивленно воскликнул Кай, и все покатились со смеху.
Этот разговор произошел несколько недель тому назад. Сейчас же мальчикам было не до смеха. А тут еще Антоний со своими жуткими идеями, будто бы Ксантиппа убили.
Муций нахмурился и сурово спросил Антония:
– Почему ты думаешь, что Лукосу захотелось убить Ксантиппа?
– О, это очень просто, – охотно объяснил Антоний. – Лукосу не пришлась по вкусу наша школа, ведь от нас всегда столько шума. Наш галдеж мешает ему, когда он пытается прорицать.
– Ну-у, этого мало, чтобы убить учителя, – запротестовал Юлий.
– А он и не убивал, – продолжал Антоний. – Он просто заколдовал Ксантиппа и превратил его в свинью, что одно и то же.
Все рассмеялись, а Юлий заметил:
– Если бы Ксантипп превратился в свинью, то мы услышали бы, как он хрюкает в соседней комнате.
– А он превратился в глухонемую свинью, – тут же нашелся Антоний.
– Глухонемых свиней не бывает, – не согласился с ним Юлий.
Все принялись спорить, существуют или нет глухонемые свиньи. Публия заинтересовал этот вопрос. Он даже забыл, что изображает спящего, и оторвался от своей скамейки.
Садясь, мальчик случайно взглянул на стену за учительским столом.
– Посмотрите, – позвал он всех. – Табличка исчезла.
Сначала мальчики не поняли. Затем они догадались, что Публий имеет в виду табличку для письма, на которой Руф нацарапал: «Кай – болван». Куда она могла подеваться? Муций решил, что Ксантипп, скорее всего, выбросил ее в раздражении. Юлий думал иначе.
– Он должен был сохранить ее, чтобы показать матери Руфа как доказательство, что Руф виновен в драке с Каем.
– Правильно, – согласился Антоний. – Такой математик, как Ксантипп, никогда ничего не сделает без хорошего доказательства.
– Бедняга Руф, – вздохнул Флавий, и ребята немного помолчали.
Тем временем снаружи посветлело, хотя солнце еще не взошло, но Главная улица по-прежнему оставалась пустынной.
– Пошли домой. Нет смысла здесь сидеть, – проворчал Публий.
– Тихо! – резким шепотом оборвал его Муций. – Мне кажется, я слышал что-то в соседней комнате.
Он наклонил голову и стал напряженно прислушиваться.
– Вот! Слышали?
Из комнаты Ксантиппа донесся глухой стон. Мальчики в ужасе уставились на занавеску.
ШИШКА ЗНАЧИТЕЛЬНОГО ДИАМЕТРА
– Пойдем? – тихо спросил Юлий.
Флавий запротестовал, заикаясь от страха:
– Разве не лучше позвать стражу?
Все вопросительно взглянули на Муция. Тот на цыпочках подошел к занавеске, остановился около нее и вновь прислушался. Было тихо.
– Может, это просто ветер, – предположил он.
– Никогда не слышал, чтобы ветер так стонал, – буркнул Публий. – Кроме того, сейчас нет никакого ветра.
Муций решил действовать.
– Принеси свой фонарь, Антоний! – приказал он. – Я посмотрю, в чем там дело.
Антоний принес фонарь. Одним решительным движением Муций рванул занавеску в сторону.
– Ого! – выдохнул он в изумлении и остался пригвожденным на месте.
Остальные смотрели из-за его плеча. В комнате Ксантиппа было только одно маленькое оконце, но, несмотря на плохое освещение, мальчики тут же увидели, что случилось какое-то бедствие. Почти вся мебель была перевернута, повсюду валялись разбросанные свитки папируса, картинки, футляры, таблички для письма и предметы одежды. Только кровать и большой шкаф в углу остались на своих местах.
Ксантиппа не было и в помине. Кровать пуста, покрывала с нее сдернуты. Мальчики так были поражены всем этим, что и думать забыли о странном звуке. Муций прошел в комнату, осторожно переступая через вещи на полу, остановился посредине и огляделся, недоуменно покачивая головой.
– С ума сойти! – пробормотал он.
Остальные последовали за ним. Флавий, который держался поближе к выходу, готовый улизнуть каждую секунду, с беспокойством спросил:
– А где Ксантипп?
Антоний осветил фонарем крошечную нишу, которая служила кухней.
– Здесь нет, – сообщил он.
Затем он посмотрел под кровать, но и там Ксантиппа не оказалось.
– Куда же он подевался? – удивился Флавий.
– Улизнул, – ухмыляясь, ответил Публий.
– Вот именно! – воскликнул Антоний. – Он улизнул обратно в Грецию, потому что мы надоели ему до смерти. У него случился приступ гнева, вот он и перевернул всю мебель, прежде чем уехать.
Публий презрительно рассмеялся и передразнил Антония:
– Я думаю, Лукос превратил его в свинью.
В этот момент снова раздался приглушенный стон. На этот раз он был громче и длился дольше. Звук шел явно из угла, где стоял шкаф. Мальчишки окаменели.
– Там что-то есть, – прошептал Муций.
– Привидение, – выдохнул Антоний.
– Давайте уйдем отсюда, – промямлил Флавий.
Но все смотрели как загипнотизированные на шкаф. Стон снова повторился, а затем послышалось хриплое карканье.
– Там кто-то заперт, – возбужденно произнес Муций и начал подкрадываться к шкафу.
– Не открывай, – предостерег Флавий сдавленным голосом.
– Нет, надо открыть, – сказал Муций, – он может задохнуться.
– Но это не человек, – настаивал Антоний. – Это привидение. А привидения никогда не задыхаются.
– Замолчи! – резко оборвал его Муций. – Привидения не сидят по утрам в шкафах. Я открываю, посвети мне.
Антоний направил фонарь на дверь шкафа, но рука его дрожала, и слабый свет прыгал, как блуждающий огонек, вверх и вниз по стене. Из шкафа последовала новая порция сдавленного хрипа. Ключ торчал в замке снаружи. Муций смело повернул его, рванул дверь и отпрянул в изумлении.
В шкафу сидел Ксантипп, связанный, как узел старого тряпья. Его руки были стянуты за спиной, а лицо было обмотано полосками покрывала так, что виднелись только глаза и всклокоченные волосы.
– Ксантипп! – выдохнули мальчики.
Из-под кляпа понеслось раздраженное карканье.
– А почему он сидит в шкафу? – спросил Флавий.
Ксантипп заклокотал наподобие гуся.
– Он хочет выбраться оттуда, – сделал вывод Антоний.
Муций неожиданно очнулся.
– Что вы стоите как болваны, – закричал он на остальных. – Нельзя же оставить его здесь! Давайте, помогите мне! Все вместе!
Ксантипп был втиснут в узкий шкаф, и мальчикам с трудом удалось вытащить учителя совместными усилиями. Он мешком свалился на пол, яростно рыча. Муций развязал кляп, склонился над учителем и участливо поинтересовался:
– Как вы себя чувствуете?
Вместо ответа Ксантипп закрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Он умирает, – отметил Антоний.
При этих словах Ксантипп снова открыл глаза и свирепо зарычал:
– Во имя Юпитера и всех богов! Почему вы так долго ждали? Я чуть не задохнулся. Быстро развяжите меня! Я уже не чувствую ни рук, ни ног. Возьмите нож на кухне.
Антоний и Публий сумели распутать веревки вокруг ног Ксантиппа. Большим хлебным ножом, который Флавий принес из кухни, Муций освободил руки учителя.
Ксантипп осторожно подвигал руками и начал сжимать и разжимать пальцы, тихо постанывая.
– Помогите мне! – приказал он своим ученикам. – Я не могу встать.
Мальчики подняли его и отвели к кровати, на которую он в изнеможении опустился. Спустя немного времени Ксантипп начал ощупывать правую ногу, и лицо его исказилось от боли.
– Нога! – пожаловался он. – Наверное, вывих. Ну, конечно, она распухла. Ох-хо-хо! Я не смогу стоять на ней. – Затем его руки потянулись к голове, и он воскликнул: – Шишка! Так я и думал. И какая шишка! Выпуклость почти круглая, значительного диаметра.
Он протянул руку к полке над кроватью за маленьким отполированным металлическим зеркальцем и мрачно уставился в него.
Муций почтительно покашлял, затем рискнул задать вопрос:
– Как случилось, что вы оказались в шкафу, учитель?
Ксантипп окинул мальчиков долгим скорбным взглядом.
– Прошлой ночью на меня напали, – со вздохом ответил он,
ВОР-МАТЕМАТИК
– Напали? – эхом отозвались ученики.
– Кто это сделал? – поинтересовался Юлий.
– Они хотели убить вас? – Антоний буквально бурлил энтузиазмом.
– Потише, пожалуйста! – прокаркал Ксантипп. Он все еще хрипел. – Кто преступник – мне не известно. Я был уже в кровати и крепко спал. Посреди ночи меня разбудили шаги в соседней комнате. «Кто там?» – позвал я, но ответа не последовало. Я вскочил с кровати и пошел посмотреть, в чем дело. Это было глупо с моей стороны: мне следовало сначала зажечь светильник в той кромешной тьме. Внезапно кто-то в меня вцепился. Я попытался ухватить его за горло, но он был сильнее и швырнул меня на пол. Не успел я подняться, как получил сильный удар по голове и потерял сознание.
– Надо же! – выдохнул Антоний.
Ксантипп бросил на него суровый взгляд и продолжал:
– Очнулся я в шкафу, связанный, с кляпом во рту. Я слышал, что грабитель долго рылся в моих вещах, как будто искал что-то. Наконец он ушел. Потом мне показалось, прошло сто лет, прежде чем я услышал, что вы пришли. Но я не мог позвать вас из-за кляпа во рту. Если бы вы не освободили меня, еще немного – и я бы, безусловно, задохнулся в этом шкафу.
Он с беспокойством снова потрогал шишку на голове, потом ощупал больную ногу и застонал.
– Совершенно ничего не понимаю, – сказал он. – Что у меня можно украсть?
– Возможно, вор… – осмелился начать Юлий.
– Я далеко не Крез. Крез – последний царь Лидии. Его богатство вошло в поговорку.
Кроме того, те деньги, что у меня есть, я не держу в доме. Хотя никогда не знаешь… Уберите здесь все, мальчики. Тогда мы увидим, что пропало.
Мальчишки рьяно принялись за дело. Они поднимали мебель и книги, расставляли столы, стулья и ящики по своим местам. Ксантипп со своей кровати руководил работой. Ставя на место каждую книгу, футляр или картинку, они громко выкрикивали их название, а Ксантипп записывал стилем на табличке. Наконец они собрали разбросанные таблички и положили их на место в сундук, который грабитель перевернул вверх дном.
Когда порядок был восстановлен, Ксантипп задумчиво посмотрел на свой список. Наконец он объявил с некоторым удивлением, что пропало несколько учебников по математике и две-три маловажные картинки.
– Странно, – сказал он, покачивая головой. – Все это не должно представлять ценности для грабителя. – И, вздохнув, добавил: – Но для меня это серьезная потеря. Исчез мой добрый старый Пифагор и второй свиток математических записок Евклида. И мой собственный монументальный труд об острых углах в тупоугольных треугольниках.
Ксантипп совсем сник и обвел страдальческим взглядом своих учеников. Антоний, казалось, проникся его печалью и решил утешить учителя:
– Возможно, грабитель изучает математику, но у него нет денег на книги. Он услышал о том, что вы известный математик, и вот пришел сюда и ударил вас по голове…
Но Ксантипп велел ему замолчать, а Публнй поднял Антония на смех:
– Никогда не слышал о грабителях, изучающих математику.
У Флавня была своя идея, и он ее робко выдвинул:
– Может, вызовем стражу?
Ксантипп и слышать об этом не хотел.
– Пожалуйста, давайте держаться от стражи подальше. Я знаю этих ребят: только позволь одному из них сунуть сюда свой нос, тут же будут неприятности. Мне известно, как они работают. Вопросы и еще вопросы, и так без конца, пока не высушат меня, словно лист папируса. Весь день они будут рыться в моих вещах, перевернут все вверх дном, найдут множество улик, только вора ни за что не поймают…
– Да, они ужасно тупы, – подхватил Антоний. – Я как-то раз спросил одного стражника на Форуме, который час. Он как баран уставился на большой солнечный циферблат с обратной стороны ростры Ростра – в Древнем Риме ораторская трибуна на Форуме, украшенная носами трофейных кораблей.
и, наконец, произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Он проспал, – со злорадной усмешкой промолвил Публий.
Юлий покачал головой.
– Совершенно исключено, – сказал он. – Ксантипп всегда встает до наступления десятого часа ночи. Он сам нам говорил.
– Я не верю всему, что он говорит, – продолжал насмехаться Публий.
Флавий предположил, что Ксантипп, возможно, пошел с ранним визитом к матери Руфа. Но тут решительно возразил Муций:
– Ерунда! Никто, кроме школьников, не станет выходить из дома до рассвета. Погаси свой фонарь. От его дыма можно задохнуться.
Флавий задул фонарь. Антоний вдруг заметил, что скамеечка учителя лежит вверх ногами на полу прямо перед доской. Это было поразительно. Ксантипп всегда поддерживал образцовый порядок в классе.
– Может, он заболел, – предположил Юлий.
– Но при чем тут его скамейка? – спросил Публий.
– Иначе он поднял бы ее, – объяснил Юлий. – Нам следует войти к нему и посмотреть, что случилось.
Муций был против.
– Если бы Ксантипп заболел, он бы уже позвал вас. Будем ждать.
– Хорошо. – Публий зевнул. – Пока он нас не донимает, я доволен.
Он растянулся на скамейке и стал нарочно храпеть. Все рассмеялись. Но Антоний их тут же напугал, воскликнув в возбуждении:
– А что, если Ксантиппа убили!
Флавий побледнел. Он не отличался смелостью. Невольно он обернулся и посмотрел на занавеску.
– Кому могло понадобиться убивать Ксантиппа? – рассудительно спросил Муций.
– Лукосу! – прошептал Антоний.
Антоний всегда ожидал самого худшего. В голове у него были одни привидения и преступники. Каждый вечер, прежде чем лечь спать, он смотрел под кровать, не затаился ли там какой-нибудь грабитель, но всегда разочаровывался. Его друзья знали, что он любитель пофантазировать. Но на этот раз его слова произвели впечатление. При упоминании о Лукосе они все слегка вздрогнули.
Лукос был известным звездочетом и прорицателем. Считалось, что он приехал из Александрии – греческой колонии в Египте. В Риме Лукос появился года два назад. О нем рассказывали всевозможные истории. По слухам, он обладал таинственной силой и предсказал очень много важных политических событий. Говорили также, что он умел творить чудеса.
Лукос завораживал мальчиков уже тем, что его дом стоял как раз напротив школы и они могли наблюдать за ним все время. Это было мрачное здание без окон, построенное из тяжелых каменных блоков; оно возвышалось над низенькими лавчонками по обе стороны от него. Над внушительной дверью висело объявление, написанное большими красными буквами:
ЛУКОС
всемирно известный звездочет,
член Александрийской Академии,
бывший личный предсказатель персидского шаха.
Часы приема: после захода солнца.
Нищим и уличным торговцам вход воспрещен!
Под страхом смерти!
Мальчики читали эту надпись изо дня в день, но каждый раз при ее виде заново испытывали трепет. Особенно действовала последняя строка: «Под страхом смерти!»
Антоний вообразил, что у Лукоса в подвале дома погребено по крайней мере с полдюжины нищих и торговцев. Но остальные только посмеялись над этим убеждением. «Это было бы против закона», – возражал Юлий, а даже волшебник не посмел бы нарушить закон. Его отец был судьей, вот почему Юлий многое знал о законах и тому подобных вещах.
Как ни странно, мальчики никогда не видели Лукоса. Предсказатель почему-то не выходил из дома. Однажды, во время перемены на завтрак, Антоний выступил со смелым заявлением:
– Лукос никогда не выходит, потому что у него нет ног.
Это раздразнило Публия, который любил противоречить по любому поводу, и он возразил:
– Тогда бы его носили рабы.
Но Антоний ответил:
– У него нет рабов.
Публий совсем разозлился.
– Какая глупость! – вскричал он. – Лукос – богач. Консул, который как-то у нас гостил, сказал, что Лукос получил целое состояние за свои предсказания. Все большие шишки сбегаются к нему, потому что наживают огромные богатства благодаря его пророчествам. И платят ему щедро. Консул говорил, что Лукос догадался даже о секретных планах императора. Император и не подозревает об этом, а все сенаторы и консулы знают. И просто глупо говорить, что у Лукоса нет рабов, когда каждый богач имеет по крайней мере сотню. Даже у нас и то двести рабов.
– А у нас еще больше, – моментально заметил Антоний. – Только смотреть за карасями приставлено двое рабов. Но у Лукоса нет рабов. Так сказал мой отец, а ему лучше знать, чем твоему консулу. Ты когда-нибудь видел, чтобы из дома Лукоса выходил раб? Видел?
– Нет, если подумать… Странно… – вынужден был признать Публий.
– Так-то! – торжествовал Антоний. – Рабы никогда не выходят из дома, потому что их вовсе нет.
Флавий, который слушал очень внимательно поинтересовался:
– Но кто же приносит ему еду?
– Никто, – с готовностью отвечал Антоний. – Когда ему хочется есть, он получает еду по волшебству.
Такое Муций выдержать не мог.
– Курам на смех, – презрительно фыркнул он. – Еду не делают по волшебству. Скорее всего, Лукос ходит за едой по ночам.
– Без ног?! – удивленно воскликнул Кай, и все покатились со смеху.
Этот разговор произошел несколько недель тому назад. Сейчас же мальчикам было не до смеха. А тут еще Антоний со своими жуткими идеями, будто бы Ксантиппа убили.
Муций нахмурился и сурово спросил Антония:
– Почему ты думаешь, что Лукосу захотелось убить Ксантиппа?
– О, это очень просто, – охотно объяснил Антоний. – Лукосу не пришлась по вкусу наша школа, ведь от нас всегда столько шума. Наш галдеж мешает ему, когда он пытается прорицать.
– Ну-у, этого мало, чтобы убить учителя, – запротестовал Юлий.
– А он и не убивал, – продолжал Антоний. – Он просто заколдовал Ксантиппа и превратил его в свинью, что одно и то же.
Все рассмеялись, а Юлий заметил:
– Если бы Ксантипп превратился в свинью, то мы услышали бы, как он хрюкает в соседней комнате.
– А он превратился в глухонемую свинью, – тут же нашелся Антоний.
– Глухонемых свиней не бывает, – не согласился с ним Юлий.
Все принялись спорить, существуют или нет глухонемые свиньи. Публия заинтересовал этот вопрос. Он даже забыл, что изображает спящего, и оторвался от своей скамейки.
Садясь, мальчик случайно взглянул на стену за учительским столом.
– Посмотрите, – позвал он всех. – Табличка исчезла.
Сначала мальчики не поняли. Затем они догадались, что Публий имеет в виду табличку для письма, на которой Руф нацарапал: «Кай – болван». Куда она могла подеваться? Муций решил, что Ксантипп, скорее всего, выбросил ее в раздражении. Юлий думал иначе.
– Он должен был сохранить ее, чтобы показать матери Руфа как доказательство, что Руф виновен в драке с Каем.
– Правильно, – согласился Антоний. – Такой математик, как Ксантипп, никогда ничего не сделает без хорошего доказательства.
– Бедняга Руф, – вздохнул Флавий, и ребята немного помолчали.
Тем временем снаружи посветлело, хотя солнце еще не взошло, но Главная улица по-прежнему оставалась пустынной.
– Пошли домой. Нет смысла здесь сидеть, – проворчал Публий.
– Тихо! – резким шепотом оборвал его Муций. – Мне кажется, я слышал что-то в соседней комнате.
Он наклонил голову и стал напряженно прислушиваться.
– Вот! Слышали?
Из комнаты Ксантиппа донесся глухой стон. Мальчики в ужасе уставились на занавеску.
ШИШКА ЗНАЧИТЕЛЬНОГО ДИАМЕТРА
– Пойдем? – тихо спросил Юлий.
Флавий запротестовал, заикаясь от страха:
– Разве не лучше позвать стражу?
Все вопросительно взглянули на Муция. Тот на цыпочках подошел к занавеске, остановился около нее и вновь прислушался. Было тихо.
– Может, это просто ветер, – предположил он.
– Никогда не слышал, чтобы ветер так стонал, – буркнул Публий. – Кроме того, сейчас нет никакого ветра.
Муций решил действовать.
– Принеси свой фонарь, Антоний! – приказал он. – Я посмотрю, в чем там дело.
Антоний принес фонарь. Одним решительным движением Муций рванул занавеску в сторону.
– Ого! – выдохнул он в изумлении и остался пригвожденным на месте.
Остальные смотрели из-за его плеча. В комнате Ксантиппа было только одно маленькое оконце, но, несмотря на плохое освещение, мальчики тут же увидели, что случилось какое-то бедствие. Почти вся мебель была перевернута, повсюду валялись разбросанные свитки папируса, картинки, футляры, таблички для письма и предметы одежды. Только кровать и большой шкаф в углу остались на своих местах.
Ксантиппа не было и в помине. Кровать пуста, покрывала с нее сдернуты. Мальчики так были поражены всем этим, что и думать забыли о странном звуке. Муций прошел в комнату, осторожно переступая через вещи на полу, остановился посредине и огляделся, недоуменно покачивая головой.
– С ума сойти! – пробормотал он.
Остальные последовали за ним. Флавий, который держался поближе к выходу, готовый улизнуть каждую секунду, с беспокойством спросил:
– А где Ксантипп?
Антоний осветил фонарем крошечную нишу, которая служила кухней.
– Здесь нет, – сообщил он.
Затем он посмотрел под кровать, но и там Ксантиппа не оказалось.
– Куда же он подевался? – удивился Флавий.
– Улизнул, – ухмыляясь, ответил Публий.
– Вот именно! – воскликнул Антоний. – Он улизнул обратно в Грецию, потому что мы надоели ему до смерти. У него случился приступ гнева, вот он и перевернул всю мебель, прежде чем уехать.
Публий презрительно рассмеялся и передразнил Антония:
– Я думаю, Лукос превратил его в свинью.
В этот момент снова раздался приглушенный стон. На этот раз он был громче и длился дольше. Звук шел явно из угла, где стоял шкаф. Мальчишки окаменели.
– Там что-то есть, – прошептал Муций.
– Привидение, – выдохнул Антоний.
– Давайте уйдем отсюда, – промямлил Флавий.
Но все смотрели как загипнотизированные на шкаф. Стон снова повторился, а затем послышалось хриплое карканье.
– Там кто-то заперт, – возбужденно произнес Муций и начал подкрадываться к шкафу.
– Не открывай, – предостерег Флавий сдавленным голосом.
– Нет, надо открыть, – сказал Муций, – он может задохнуться.
– Но это не человек, – настаивал Антоний. – Это привидение. А привидения никогда не задыхаются.
– Замолчи! – резко оборвал его Муций. – Привидения не сидят по утрам в шкафах. Я открываю, посвети мне.
Антоний направил фонарь на дверь шкафа, но рука его дрожала, и слабый свет прыгал, как блуждающий огонек, вверх и вниз по стене. Из шкафа последовала новая порция сдавленного хрипа. Ключ торчал в замке снаружи. Муций смело повернул его, рванул дверь и отпрянул в изумлении.
В шкафу сидел Ксантипп, связанный, как узел старого тряпья. Его руки были стянуты за спиной, а лицо было обмотано полосками покрывала так, что виднелись только глаза и всклокоченные волосы.
– Ксантипп! – выдохнули мальчики.
Из-под кляпа понеслось раздраженное карканье.
– А почему он сидит в шкафу? – спросил Флавий.
Ксантипп заклокотал наподобие гуся.
– Он хочет выбраться оттуда, – сделал вывод Антоний.
Муций неожиданно очнулся.
– Что вы стоите как болваны, – закричал он на остальных. – Нельзя же оставить его здесь! Давайте, помогите мне! Все вместе!
Ксантипп был втиснут в узкий шкаф, и мальчикам с трудом удалось вытащить учителя совместными усилиями. Он мешком свалился на пол, яростно рыча. Муций развязал кляп, склонился над учителем и участливо поинтересовался:
– Как вы себя чувствуете?
Вместо ответа Ксантипп закрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Он умирает, – отметил Антоний.
При этих словах Ксантипп снова открыл глаза и свирепо зарычал:
– Во имя Юпитера и всех богов! Почему вы так долго ждали? Я чуть не задохнулся. Быстро развяжите меня! Я уже не чувствую ни рук, ни ног. Возьмите нож на кухне.
Антоний и Публий сумели распутать веревки вокруг ног Ксантиппа. Большим хлебным ножом, который Флавий принес из кухни, Муций освободил руки учителя.
Ксантипп осторожно подвигал руками и начал сжимать и разжимать пальцы, тихо постанывая.
– Помогите мне! – приказал он своим ученикам. – Я не могу встать.
Мальчики подняли его и отвели к кровати, на которую он в изнеможении опустился. Спустя немного времени Ксантипп начал ощупывать правую ногу, и лицо его исказилось от боли.
– Нога! – пожаловался он. – Наверное, вывих. Ну, конечно, она распухла. Ох-хо-хо! Я не смогу стоять на ней. – Затем его руки потянулись к голове, и он воскликнул: – Шишка! Так я и думал. И какая шишка! Выпуклость почти круглая, значительного диаметра.
Он протянул руку к полке над кроватью за маленьким отполированным металлическим зеркальцем и мрачно уставился в него.
Муций почтительно покашлял, затем рискнул задать вопрос:
– Как случилось, что вы оказались в шкафу, учитель?
Ксантипп окинул мальчиков долгим скорбным взглядом.
– Прошлой ночью на меня напали, – со вздохом ответил он,
ВОР-МАТЕМАТИК
– Напали? – эхом отозвались ученики.
– Кто это сделал? – поинтересовался Юлий.
– Они хотели убить вас? – Антоний буквально бурлил энтузиазмом.
– Потише, пожалуйста! – прокаркал Ксантипп. Он все еще хрипел. – Кто преступник – мне не известно. Я был уже в кровати и крепко спал. Посреди ночи меня разбудили шаги в соседней комнате. «Кто там?» – позвал я, но ответа не последовало. Я вскочил с кровати и пошел посмотреть, в чем дело. Это было глупо с моей стороны: мне следовало сначала зажечь светильник в той кромешной тьме. Внезапно кто-то в меня вцепился. Я попытался ухватить его за горло, но он был сильнее и швырнул меня на пол. Не успел я подняться, как получил сильный удар по голове и потерял сознание.
– Надо же! – выдохнул Антоний.
Ксантипп бросил на него суровый взгляд и продолжал:
– Очнулся я в шкафу, связанный, с кляпом во рту. Я слышал, что грабитель долго рылся в моих вещах, как будто искал что-то. Наконец он ушел. Потом мне показалось, прошло сто лет, прежде чем я услышал, что вы пришли. Но я не мог позвать вас из-за кляпа во рту. Если бы вы не освободили меня, еще немного – и я бы, безусловно, задохнулся в этом шкафу.
Он с беспокойством снова потрогал шишку на голове, потом ощупал больную ногу и застонал.
– Совершенно ничего не понимаю, – сказал он. – Что у меня можно украсть?
– Возможно, вор… – осмелился начать Юлий.
– Я далеко не Крез. Крез – последний царь Лидии. Его богатство вошло в поговорку.
Кроме того, те деньги, что у меня есть, я не держу в доме. Хотя никогда не знаешь… Уберите здесь все, мальчики. Тогда мы увидим, что пропало.
Мальчишки рьяно принялись за дело. Они поднимали мебель и книги, расставляли столы, стулья и ящики по своим местам. Ксантипп со своей кровати руководил работой. Ставя на место каждую книгу, футляр или картинку, они громко выкрикивали их название, а Ксантипп записывал стилем на табличке. Наконец они собрали разбросанные таблички и положили их на место в сундук, который грабитель перевернул вверх дном.
Когда порядок был восстановлен, Ксантипп задумчиво посмотрел на свой список. Наконец он объявил с некоторым удивлением, что пропало несколько учебников по математике и две-три маловажные картинки.
– Странно, – сказал он, покачивая головой. – Все это не должно представлять ценности для грабителя. – И, вздохнув, добавил: – Но для меня это серьезная потеря. Исчез мой добрый старый Пифагор и второй свиток математических записок Евклида. И мой собственный монументальный труд об острых углах в тупоугольных треугольниках.
Ксантипп совсем сник и обвел страдальческим взглядом своих учеников. Антоний, казалось, проникся его печалью и решил утешить учителя:
– Возможно, грабитель изучает математику, но у него нет денег на книги. Он услышал о том, что вы известный математик, и вот пришел сюда и ударил вас по голове…
Но Ксантипп велел ему замолчать, а Публнй поднял Антония на смех:
– Никогда не слышал о грабителях, изучающих математику.
У Флавня была своя идея, и он ее робко выдвинул:
– Может, вызовем стражу?
Ксантипп и слышать об этом не хотел.
– Пожалуйста, давайте держаться от стражи подальше. Я знаю этих ребят: только позволь одному из них сунуть сюда свой нос, тут же будут неприятности. Мне известно, как они работают. Вопросы и еще вопросы, и так без конца, пока не высушат меня, словно лист папируса. Весь день они будут рыться в моих вещах, перевернут все вверх дном, найдут множество улик, только вора ни за что не поймают…
– Да, они ужасно тупы, – подхватил Антоний. – Я как-то раз спросил одного стражника на Форуме, который час. Он как баран уставился на большой солнечный циферблат с обратной стороны ростры Ростра – в Древнем Риме ораторская трибуна на Форуме, украшенная носами трофейных кораблей.
и, наконец, произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16