– Скромный независимый доход, – легко поправила она. – Который, конечно, не позволит мне уволиться из агентства.
– Хорошо. – Мальком улыбнулся с тайным облегчением. – Значит, мне не придется иметь дело с новым распорядителем счета.
Она взглянула на него с шутливым укором.
– Осталось только внушить мне, что вас привлекает исключительно мой ум.
– Признаюсь, твое общество возбуждает мысль, – ответил он тоже шутливо, потом помолчал, медленно обведя взглядом ее всю – с ног до головы. – К сожалению, у меня не было повода убедиться, как… ты можешь возбуждать.
Она чуть отрывисто засмеялась.
– Вы ни перед чем не отступаете, а, Мальком? Если считать упорство добродетелью, то вы – самый добродетельный из всех, кого я знаю.
Он широко улыбался.
– Это называется «брать измором».
– Вижу, в этом вы настоящий дока, – заметила Флейм, все так же поддразнивая.
Его взгляд стал серьезным и страстным.
– Означает ли это, что наметился некоторый прогресс?
Она начала было это отрицать, но замолчала, внезапно вспомнив, как хорошо и легко себя чувствовала последние два часа. А разве это не редкость? Такая же редкость, как пьянящая близость с Ченсом.
Она ответила предельно честно:
– Не знаю, Мальком.
Он молча поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь, как раз когда лимузин затормозил у входа в агентство. Артур открыл перед ней дверцу. Флейм высвободила руку и вышла из машины, на ходу обернувшись.
– Спасибо за ленч… и за компанию, Мальком.
– Поговорим на следующей неделе, когда ты вернешься из Талсы, – пообещал он, глядя на нее более властно и дерзко, чем когда-либо.
Медленно и задумчиво Флейм двинулась к дверям.
33
В среду утром – предварительный осмотр местности был уже завершен – Флейм проводила Карла Бронски до дверей. Чарли Рэйнуотер уже ждал снаружи, чтобы отвезти его в аэропорт.
– Еще раз спасибо за гостеприимство, – сказал Бронски. – Надеюсь, я им не злоупотребил.
– Хорошо. – И он вышел.
Чувствуя себя победительницей, Флейм закрыла за ним дверь и повернулась, не в состоянии скрыть возбуждение. Тут она заметила наблюдавшую за ней Мэксайн.
– Мистер Бронски уже уезжает? – Экономка нахмурилась.
– Да.
Флейм внезапно насторожилась, вспомнив предупреждение управляющего о том, что Хэтти давно сомневалась в преданности Мэксайн. По его словам, Мэксайн никогда не скрывала своей симпатии к Ченсу. Если из Морганс-Уока и была утечка информации, ее источником скорее всего была Мэксайн.
– Чарли повез его в аэропорт.
– По-моему, так нечего ему было и приезжать, – заявила экономка. – Вчера вечером вы появились к ужину, а рано утром Чарли куда-то его отвез, и он пропадал целый день. Часа – и того с вами не провел. Так с хозяйкой не поступают – вот вам мое мнение.
– Карл вырос в городе. Он никогда не видел настоящего ранчо и был зачарован. Может, он всегда мечтал стать ковбоем. – Флейм равнодушно пожала плечами.
– А чем он зарабатывает на жизнь? – полюбопытствовала Мэксайн.
– Чем зарабатывают на жизнь все горожане? Работает в конторе, сидя в четырех стенах.
Если Мэксайн и заметила, что Флейм уклонилась от прямого ответа, то не подала виду.
– Бен дожидается вас в библиотеке.
– Вы не могли бы принести…
– Я уже отнесла ему кофейник и вторую чашку для вас.
– Спасибо, Мэксайн. Больше ничего не нужно.
Широкой и в то же время плавной походкой Флейм пересекла переднюю и двинулась по коридору к библиотеке – ее не покидала тайная радость торжества.
Войдя в библиотеку, она почти на ходу повернулась и закрыла двери. В камине горел огонь, его веселое потрескивание отвечало ее приподнятому настроению. Она подошла к массивному столу. Сидевший за ним Бен казался совсем карликом. Она остановилась, увидев перед ним только кофейный поднос и юридические документы.
– А чертежи? Где они?
– Я скатал их и убрал в угол.
Кивнув вправо, он указал на рулон, прислоненный к стеллажам позади него и наполовину скрытый ореховой подставкой, поддерживающей глобус.
– Мэксайн их не видела?
– Нет. Они уже стояли там, когда она принесла кофе.
– Хорошо. – Флейм вздохнула с некоторым облегчением.
– Ваш друг, инженер, сделал все, что от него требовалось?
Она рассеянно кивнула, разворачивая на столе план строительства.
– Чарли повез его в аэропорт. Боюсь, Карл оставил бедного Чарли без ног. – Ее губы тронуло подобие улыбки. – По его словам, Карл исходил каждый холм на обоих участках и даже спускался к реке, чтобы осмотреть берега. Перед отъездом Карл сказал, что после тщательного осмотра не находит причин, которые делали бы строительство плотины в северной части долины невозможным. Я разрешила ему взять все необходимые пробы, но попросила набрать бригаду на побережье, а не из местных. Я не хочу, чтобы Ченс узнал о наших замыслах.
– А каковы ваши замыслы? – Бен Кэнон откинулся на спинку стула и сложил пухлые ручки на груди, глядя на нее любопытствующими проницательными глазами. – Вам не кажется, что, как ваш адвокат, я должен был бы о них знать?
– Я хочу доказать, что есть другое место для плотины. Вы уже предупредили меня о том, что Ченс пользуется мощным политическим влиянием. И если нам придется отстаивать землю, это может стать нашим оружием – альтернативное предложение, которое, по крайней мере, сохранит дом и часть долины.
У нее был и другой замысел, который она вынашивала с тех самых пор, как Карл Бронски указал ей на возможность иного выбора места для строительства плотины. Но Бену Кэнону она об этом не сказала. Наверняка ему это показалось бы нелепым и неосуществимым.
И скорее всего он был бы прав, но пока она не могла полностью себя в этом убедить.
– Может, и получится. – Он одобрительно кивнул – медленно и задумчиво. – И это все?
– Я еще кое о чем подумываю, – призналась она, придвинув к нему план. – Что касается северо-западной части долины, то она вроде бы не принадлежит Ченсу и он на нее не претендует. Я бы хотела выяснить, кто ее владелец.
– Кажется, Старрет, но я заеду в местный суд и проверю по налоговым отчетам.
– Пусть лучше это сделает кто-нибудь другой, Бен. Если Ченс узнает, он может заинтересоваться, зачем вам это понадобилось, а нам нельзя дать ему зацепку.
– Вы невероятно похожи на Хэтти, – заметил адвокат, издав короткий смешок. – Наверное, она бы перевернулась в гробу, узнав, что вы пригласили его сегодня вечером сюда на ужин.
– Возможно, – согласилась Флейм, сворачивая чертеж. – А возможно, и одобрила бы.
Это будет их третья встреча с Ченсом с момента разрыва, и первая – наедине. Но последнее ее не беспокоило. Она была уверена в том, что сумеет с собой справиться, хотя порою ее к нему и влекло. «Нет, не к нему!» – быстро решила она. Ее влекло к воспоминанию об их близости до того, как Флейм узнала, что он всего лишь ее использует. Тогда она находилась под обаянием иллюзии, что любит и любима.
Бен Кэнон подался вперед, его лицо приобрело не свойственное ему угрюмое выражение.
– Хорошо бы обезопасить себя от других зацепок Стюарта.
Зная, что старый опытный адвокат никогда не болтает попусту, Флейм пристально на него посмотрела, отметив, с какой сосредоточенностью – об этом свидетельствовали морщинки у него на лбу – он изучает бумаги – те, что он читал, когда она вошла.
– Верно, у вас есть основания, чтобы так говорить, Бен. Какие?
– Как вам известно, завершены опись и оценка имущества Хэтти, а также подсчеты по всем крупным долгам, закладным и векселям. Когда я просматривал их, чтобы установить общую стоимость ее имения, я наткнулся на одну штуку, которая меня беспокоит.
– На какую?
– Прошлой весной банк продал закладную на Морганс-Уок.
Она мгновенно напряглась.
– Кому? Ченсу?
– Этого я не знаю, потому и тревожусь. У меня есть название корпорации – нового держателя закладной, но я не могу выявить подлинного владельца. Однако подозреваю, что лабиринт холдинговых компаний и трестов приведет к Ченсу. К сожалению, я не могу этого доказать.
Флейм отвернулась, с горечью осознав, сколь пустым и преждевременным было ее ликование.
– Он умеет тасовать карты, не правда ли?
– Пожалуй, да.
– По-видимому, он может потребовать всю сумму взносов по закладной.
– Может и, вероятнее всего, потребует.
– А что там с деньгами Хэтти по страховому полису?
– Их хватит, чтобы заплатить налог на недвижимость и поддерживать жизнь на ранчо в течение шести месяцев. Боюсь, единственный способ выкупить закладную у Ченса – это найти другого кредитора. И, должен прямо сказать, Флейм, это будет нелегко.
– Почему? Ведь ранчо стоит этих денег.
– Как недвижимость – да. Но любой кредитор в первую очередь будет смотреть на уровень управления и платежеспособность в будущем – особенно сейчас, когда столько семейных ферм и ранчо разоряются. А ведь вы практически ничего в этом деле не смыслите.
– Я-то нет, но Чарли Рэйнуотер…
– … уже стар. Ему пора на пенсию. Настало время взглянуть правде в глаза, Флейм. – Он протянул ей стопку бумаг. – Морганс-Уок, и особенно этот старый особняк – что-то вроде белого слона. Как вы сами можете убедиться по этим приходно-расходным ведомостям, последние несколько лет ранчо приносит ничтожную прибыль. Да и та почти целиком уходит на то, чтобы содержать дом. – Он помолчал, и на его лице отразилось сожаление. – Я знаю, как Хэтти любила это место, и со своей стороны боролся так же рьяно, как и она, чтобы спасти его от рук Стюарта. Но если быть реалистом, то я бы рекомендовал вам принести этот дом в дар какому-нибудь местному историческому обществу для создания музея – лишь бы избавиться от расходов на его содержание. Я не пророк, Флейм, но, если рыночные цены на скот упадут, или весенние потери молодняка будут значительными, или здоровье Чарли пошатнется, а новый управляющий окажется не таким толковым, у вас могут быть неприятности. Я говорю вам все это для того, чтобы вы поняли – при нынешнем положении дел вас ожидают большие трудности… особенно в связи с закладной.
– Ясно, – пробормотала она, затем грустно добавила: – По крайней мере, я уже начинаю кое-что понимать. – Она взглянула на бумаги, которые держала в руках. – Я могу оставить это у себя, чтобы внимательно просмотреть?
– Разумеется, – кивнул Бен. – Это ведь только копии. – Поставив чемоданчик на стол, он откинул крышку. – Тут есть кое-какие документы, где требуется ваша подпись. – Он выложил их и дал ей ручку. – При благоприятном стечении обстоятельств и невмешательстве Стюарта к концу следующей недели Морганс-Уок со всем его имуществом будет официально принадлежать вам.
– Хорошо, – сказала она, хотя сейчас уже начала сомневаться, так ли это хорошо.
– Да, и еще. – Он вынул из чемоданчика газетную вырезку. – Это было напечатано в одной из свежих римских газет. Я подумал, что вам это может пригодиться, если вдруг Стюарт вздумает чинить препятствия с разводом.
Газетный снимок изображал улыбающегося Ченса и сияющую Лючанну, а надпись под ним гласила: «Земельный магнат Ченс Стюарт и примадонна Лючанна Колтон снова вместе – на недавнем благотворительном балу в поддержку сценического искусства». Флейм не стала читать дальше – сначала она оцепенела, потом закипела от ярости. Все его разговоры о том, как он ее любит, нуждается в ней и как хочет ее вернуть, были очередной ложью! И сегодня вечером он явится сюда и будет продолжать лгать!
После ужина Ченс стоял перед камином в гостиной со стаканом бренди в руке и смотрел на занимавшееся пламя: пляшущие огоньки беспорядочно набрасывались на солидные поленья. Какая уютная картина – бренди и кофе вдвоем, потрескивание огня в очаге, легкая тишина дома, приглушенный свет в комнате.
Горел только торшер, его обрамленный бахромой абажур рассеивал электрический свет, отбрасывая янтарный отблеск на кресло, в котором, забравшись с ногами, сидела Флейм. Ченс искоса смотрел на нее.
Она напоминала довольную кошечку, свернувшуюся клубочком, – рукава свитера подтянуты кверху, широкие белые брюки мягко облегают длинные ноги. Копна золотисто-рыжих волос в легком беспорядке обрамляет прелестное гордое лицо. От одного ее вида у него внутри все переворачивалось.
Однако сейчас он думал не о Флейм. Он проигрывал сегодняшний разговор с Сэмом, состоявшийся у него в кабинете.
– Ченс, прошел целый месяц. Тебе не кажется, что пора что-то предпринять? – кипятился Сэм. – Мы не опротестовали завещание. Если в ближайшие пару дней мы ничего не сделаем, суд передаст Морганс-Уок во владение Флейм. Ты это понимаешь, надеюсь?
– Задержка дела по введению ее в право наследования на эту землю ни к чему не приведет. Я не буду его оспаривать, это окончательное решение.
– Ты не хочешь отвоевывать у нее право наследования и не борешься против расторжения брака. Черт возьми, Ченс, я знаю, что ты любишь ее и добиваешься ее возвращения. Я тебя понимаю, но как же быть с Морганс-Уоком?
– А что с Морганс-Уоком?
Сэм беспомощно поднял плечи.
– Мне кажется, ты зациклился на том, чтобы вернуть Флейм. И ничего другого в отношении земли не предпринимаешь.
– Если сейчас я предприму против Флейм какие-либо действия, то нечего и думать о том, что она ко мне вернется. Она окончательно убедится, что все, чего я хочу, это получить землю.
– Может, и так, – Сэм вздохнул тяжело и раздраженно, – но время-то идет, вот что меня беспокоит. Я не предлагаю тебе потребовать выплаты по закладной, но ведь можно слегка припугнуть Флейм – потребовать финансовые отчеты и пересмотра условий кредита. Попробуй надавить на нее, а то и немного прижать.
– Флейм невозможно прижать, она лишь рассвирепеет.
– Ченс, с моей точки зрения, бездействовать – это ошибка. Сколько мы еще можем сидеть сложа руки?
– Столько, сколько нужно.
Сэм взглянул на него.
– Ты хоть как-то продвинулся вперед? Или она просто водит тебя за нос?
Он не мог бы ответить на этот вопрос ни тогда, ни сейчас, когда взболтал бренди и почти до дна осушил стакан.
– Еще бренди?
Ее мягкий голос проник в него, всколыхнув чувства, однако он понял, что вопрос был не более чем любезностью.
– Нет.
Он повернулся к ней лицом и обвел ее взглядом. Этот взгляд вызвал в ней какую-то смутную тревогу – от настороженности ее зеленые глаза сделались непроницаемыми, а на лицо наползла маска вежливости.
– В течение последних четырех недель мы ужинали, разговаривали, а иногда даже смеялись вместе. Так почему же у меня такое чувство, словно между нами стена и ты делаешь все это чисто механически?
С неторопливой грацией она спустила ноги и встала с кресла, затем, сунув руки в карманы, приблизилась к камину.
– Видимо, ты забыл, что эти встречи – твоя инициатива, а не моя.
– Мне кажется, для тебя они ровно ничего не значат – ты сожалеешь о каждой адресованной мне улыбке. – Он поднес стакан ко рту и говорил поверх него. – Однако ты улыбалась. В минуты слабости – когда забывала о том, что должна меня ненавидеть.
– В таком случае, это происходило действительно редко, – холодно бросила она.
Ченс улыбнулся, допил бренди, подошел к кофейному столику и поставил на него пустой стакан.
– Что ты хочешь от меня, Флейм? – С предельным напряжением он ждал ответа, но его не последовало. Он заговорил вновь – с нарастающей силой и нотками гнева. – Я что, должен ползать на коленях? Умолять? Но о чем?
– Я ничего от тебя не хочу, Ченс. Абсолютно ничего. – Когда он повернулся, она стояла к нему спиной и смотрела на огонь. Он не мог оторваться от ее высокого, напоминавшего иву силуэта.
– Я не верю, что стал тебе безразличен, Флейм.
Подойдя к ней, он увидел, как она напряглась, насторожилась, точно отгородившись от его живого присутствия.
– А мне безразлично, во что ты веришь.
– Я заставлял тебя смеяться. Улыбаться. Сердиться. И, несомненно, заставлял плакать.
– Не забудь прибавить к списку своих достижений и то, что ты заставил меня тебя возненавидеть.
– Но тебе не все равно. Я тебе не безразличен, точно так же, как и ты мне.
Он ласково положил ей руки на плечи, вспомнив, какая она на ощупь, и почувствовав, как напружинилось ее тело. Опьяненный ее близостью, он коснулся губами ее волос, вдохнув их чистый аромат.
– Я не могу без тебя. – Он не собирался этого говорить, но теперь, когда слова сорвались с языка, договорил до конца. – Я всегда считал, что женщина должна быть для мужчины или всем, или ничем. Ты для меня все, Флейм. Все.
Его руки скользнули к ее локтям, сомкнулись спереди и привлекли ее к себе. Она склонила голову набок, как бы отстраняясь, но он отыскал губами нежный изгиб ее шеи и пульсирующую жилку.
– Здесь, в этом доме, мне не дано было познать, ни что такое семья, ни что такое любовь. Но ты научила меня… показала, как оно бывает.
– Нет.
Она и сама не знала, к чему относится это «нет» – к нему ли, к воспоминаниям или к тому волнению, которое он в ней вызывал. Его слова, голос, прикосновение разрушали воздвигнутые в ней барьеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47