– А чем расплачиваться-то будете за такой «прогресс», милейшие?
– Мы заплатим золотом! – внушительно и к месту сказал Задов, встряхнув своим вещмешком в котором громко звякнули боеприпасы.
– Герр доктор, если не секрет, как вы достигли таких впечатляющих результатов? – спросил Кузнецов. – Ваша карьера изумительна и достойна подходящего биографа, не так ли, дон Педро?
Задов локтем ткнул Петруху под бок, и новоявленный дон, оторвав вожделеющий взгляд от аленького цветочка, скромно скучавшего в разбитом горшке на полу, с готовностью кивнул.
– Да, пожалуй, – самодовольно согласился старик. – В глазах коллег я всегда выглядел в лучшем случае чужаком. Эти адепты научных догм считали мои теории полным идиотизмом. Ах, как они жестоко просчитались, как потом, полагаю, жалели. После провала одного моего неудачного эксперимента один приятный молодой человек с английским акцентом вывез меня сюда. Я бы в общем-то мог и остаться, но два местных брата-писателя наклепали на меня публичный донос. Иносказательно, правда, но их сказочку все поняли, и моя карьера едва не закончилась гибелью. Ну ладно, все к лучшему. В конце концов мой меценат дал мне не только денег, но и предоставил этот остров. Здесь, у подножия вулкана, я нашел источник мутации клеток – недостающее звено моей общей теории. Достаточно поместить семена под местное излучение на несколько часов, и прорастание их в существ, внешне неотличимых от людей, начинается в ста случаях из ста! Да-с! Для начала я облучил десяток картофелин и гибрид моркови с чилийским перцем. Что получилось из гибрида, вы видите перед собой.
Профессор кивнул на Кровавое Пьеро, который перестал копаться в ухе и стал чесать в затылке.
– А картошка? – поинтересовался Задов.
– Из нее получился выводок бородатых рыжеволосых мужиков со вздорным характером. Они сразу же и вполне самостоятельно научились делать брагу из мухоморов. Я подумал было, что создал виноделов. Но они перепились и принялись бить друг другу, пардон, морды. Я обрадовался, что вышли великолепные воины, но эти варвары выкрали мои книги по плотничеству и вдруг занялись строительством хижин. Кстати, не без успеха. Потом они опять запили, опять передрались и опять занялись новым ремеслом. Потом что-то опять строили, потом опять перепились. Снова пьянки, драки…
– Правильные пацаны были, – невежливо прервав ученого, буркнул себе под нос Кровавое Пьеро, но буркнул достаточно громко и так, чтобы слышно было всем.
Короткий хук под дых свалил несчастного индейца на пол. Профессор не сильно утруждал себя поисками воспитательных методов. Индеец громко и обиженно засопел: «Расист… А еще под интеллигента косит!»
– На чем я остановился? Ах да! – радикально успокоив Пьеро, продолжил ученый. – В конце концов ночью, когда я крепко спал, они украли всю мою коллекцию средневекового оружия, соорудили дракар и уплыли открывать Америку. Теперь обедать я вынужден без картошки. Нонсенс, но ничего не поделаешь. Семенного материала не оставил, был охвачен, так сказать, азартом вдохновения! А месяц назад грядка морковок в лес сбежала. Издержки.
– Пардон, – помрачнел Кузнецов, – они что, съедобны?
Профессор довольно захихикал, потирая сухие ручонки:
– А как же, господа. Извольте убедиться. Эй, Пьеро, к ноге!
Индеец покорно шагнул к своему создателю и протянул руку, на которой только теперь изумленные разведчики заметили несколько десятков длинных шрамов от порезов.
Профессор, наслаждаясь паузой, которую он, по простоте душевной, принимал за восхищенную, ловким движением полоснул индейца по запястью. Фонтанчиком брызнула из вены густая красная кровь. Профессор, причмокивая, присосался к руке.
– Нечисть, – тихо и изумленно ахнул дон Педро.
– Вампир, – тихо и облегченно вздохнул Батыр, и рука его потянулась в сапог за ножом, однако Задов слегка придержал бека за руку.
– Чистый морковный сок, – выпрямился профессор, вытирая рукавом халата красные губы. – Весь перец ушел в задницу. Не волнуйтесь, господа, Пьеро несъедобен в принципе, как первый образец. Я, знаете, сентиментален. К тому же он превосходная живая походная чернильница. Все мои труды написаны, с позволения сказать, кровью.
– Побочные эффекты плодоовощного питания? – деловито поинтересовался Кузнецов, показывая на зеленый хвостик профессора и желтый грибковый нарост возле уха.
Профессор недовольно поморщился и разозлился:
– Поставок давно не было, ем, что есть. Я раб науки, а рабы не выбирают. Рабы жрут, что дают. Лучше сытый с хвостом и рогами, чем голодный на небесах.
– Скажите, герр профессор, а в своих изысканиях вы не создавали более функциональные творения? – высокомерно поинтересовался Кузнецов.
– Кадрового офицера сразу видно, – искательно залебезил старик. – Из пакета крапивы получается батальон карателей полного штата. Опробовано. Из рассады чертополоха – отличные олигархи. Из горсти репейника – великолепные адвокаты. Из баобабов – сами понимаете. Могу продолжить…
– А вот это вот что? – поинтересовался дон Педро, кивая на аленький цветочек.
– Понятия не имею, – небрежно пнул горшок профессор, и цветок вывалился из рассыпавшейся земли. – Сорняк.
Мучимый скукой Батыр споткнулся о ножку деревянного стола и заехал локтем по ближайшей кадушке, обвитой резиновым жгутом.
– Вы что, припадочный? – истошно завопил профессор. – Прекратите дергаться, здесь не дискотека! Вы порвете мне поливочный шланг. Как вы думаете, на необитаемом острове легко достать новый?
Кузнецов решительно шагнул вперед и встряхнул старика, мигом оборвав истерику:
– И все же, профессор, я настоятельно попросил бы предложить мне что-нибудь действительно стоящее. Вы меня понимаете? Сто-я-ще-е!
Профессор моментально успокоился. Сняв очки и протирая их замызганным платком, он печально пробормотал:
– А ведь я вас недооценил, молодые люди. Годы… Глаз не тот… Ну-с, хорошо. Есть у меня одна разработочка. Мой меценат сделал специальный заказ. Думаю, вреда не будет, если я кое-что сверх заказа обнародую, так сказать. А то и впрямь закисну я здесь. Да, Пьеро? Одну минуту…
Профессор вышел из зала во внутренний дворик и скрылся в зарослях бамбука.
– Кабинет у него там, – гордо сообщил индеец, вылизывая порез.
– Больно? – с жалостью спросил Петька тезку.
– Я люблю боль, – признался Пьеро, и в глазах его мелькнула ненависть. – Но насчет перца – это перебор.
– Будем брать? – деловито поинтересовался у Батыра Кузнецов.
– Ясен перец, – согласился Задов, оглянувшись на вздрогнувшего Пьеро. – Все просто, как морковка.
Пьеро шарахнулся от него в сторону.
– Подведем итоги, – сжал зубы бек. – Незаконные эксперименты по генной инженерии в закрытой реальности – это раз. Жестокое обращение с растениями – это два.
– Трупоедство – это три, – обиженно добавил Кровавое Пьеро, печально подметая у стола гниющие остатки каких-то крупных овощей.
– Может быть, сразу в расход? – почесал подбородок Задов. – Чего церемониться-то?
– Нельзя, – засомневался бек. – Он не нелюдь, а гомо сапиенс.
– Сапинс не сапинс, а спишем на вампиризм, и всех делов, – стоял на своем Задов. – У нас и жертва есть как веiдок. А что там знали мы или не знали, кому какое дело…
– Нет, – отрезал Батырбек. – У нас Малюта два месяца без дела сидит. Ему тоже работать хочется. Короче, так. Я валю лабораторию. Колян, Лева, берете очкарика. Петрусь присмотрит за этим перцем.
– Моя до фени, – благожелательно заметил Кровавое Пьеро.
Кузнецов и Задов, выхватив пистолеты, метнулись в заросли, откуда тотчас послышался душераздирающий крик: Лева, оправдывая фамилию, с ходу сел на поросль молодого бамбука.
Петруха, убедившись, что его красномордый тезка боевые действия напрочь игнорирует, аккуратно подобрал и поставил в чистую пробирку аленький цветочек.
Батырбек подобранной на полу тяпкой с наслаждением перебил злополучный шланг в нескольких местах и приступил к планомерной ликвидации оранжереи. Он уже дошел до горшков с геранью, когда в зал вернулись Лева и Николай.
– Ушел, стервец, – злобно отрапортовал Лева. – Кинул нас, как лохов на Малой Арнаутской, и ушел. Жди теперь неприятностей.
Ждать не пришлось. Из кустов, за которыми угадывались наплывы вулканической лавы, донесся легкий свист, похожий на тот, который слышит дачник, проверяя весной застоявшийся за зиму газовый баллон.
– Амулет! – подсказал Кузнецов беку, и тот тотчас достал и бросил Николаю заветную грязную заячью лапку. Амулет молчал. Сам бек, сжимая тяпку, направился к зарослям бамбука в надежде отыскать кабинет профессора.
– Протух кролик, – шепнул Николай Задову.
– Ой, не скажи, – усмехнулся в ответ Лева. – Если бы протух, бек всю лодку с экипажем на дно отправил бы. Он там половину навигационного отсека на сувениры начальству раскрутил.
Из вещмешка Кузнецова послышались звуки шарманки. Сеанс связи по блюдцу начался в самый неподходящий момент. Шарманка сменилась песней «Вы рождены, чтоб сказку сделать пылью…», и по дну блюдца побежала мелкая рябь.
Кузнецов рывком распахнул вещмешок, метнул на стол блюдце и кинул на него заливное яблочко. Неловко повернувшись к столу, Лева крепко приложился коленом о парапет и невольно громко выругался.
Блюдце отреагировало немедля.
– Трое суток ареста, Задов. За сволочь, – обрадовал Леву комиссар заставы. – Срочно соедините с Батыром. Где он?
Кузнецов направил блюдце в сторону зарослей, где скрылся бек и где журчала жидкая струйка воды из водопроводного крана.
По блюдцу шли помехи, но голос Фурманова был хорошо слышен:
– Что за хамство, Задов? Могли бы просто сказать, что человеку приспичило. Ладно, я рад, что у вас все в порядке. Напомните беку о моей просьбе. Он знает. И прекратите свистеть, Лева, вы не в Одессе.
Затем гнусавый мужской голос продекламировал: «Вот и сказочке конец, а кто слышал – молодец», и все, кроме свиста, затихло. Примолк даже журчащий ручеек. Долгожданный сеанс связи закончился так же неожиданно, как и начался. Выскочивший из бамбука Батыр застал товарищей уже полностью собранными и готовыми к действию.
Очумело озираясь по сторонам, бек сфокусировал безумный взгляд на товарищах и выдохнул: «Тикаем, хлопцы, я все сделал». Повторять два раза ему не пришлось.
Разведчики, тяжело дыша, пробирались через переломанные и перекрученные беком груды веток. Ядовитые цветы на некоторых клумбах еще шевелились и тянули к ним свои длинные шипастые листья. Пробираясь мимо хризантем, они услышали в свой адрес и в адрес родни до пятого колена не совсем приличные домыслы. Что до лексикона нежных анютиных глазок, то от их забористой брани покраснел даже коренной одессит.
Чудом уцелевшая в этом хаосе незабудка пообещала поотрывать дружинникам ноги сразу же, как у нее вырастут руки. Предусмотрительный Батыр не пожалел пары драгоценных секунд и основательно втоптал потенциальную нимфетку в грунт, приговаривая: «Флораты набоковская».
Впереди замаячила заветная дверь. Где-то сзади раздался утробный визг. Это профессор-генетик призывал на головы десанта все известные ему небесные кары.
– Злобный старикашка, – крякнул Батыр. – Нервный.
– Ага! Ему бы в Кисловодск, на воды, – согласился Кузнецов.
Не оглядываясь, разведчики резко прибавили скорость, ловко преодолевая импровизированную полосу препятствий.
Грохоча каблуками, лязгая амуницией и тяжело отдуваясь, отряд лавиной выкатился на дорогу и с усилием закрыл за собой бронированную дверь.
– Припрем? – крикнул Батыр, у которого заметно тряслись руки.
– Не получится! Она вовнутрь открывается, – скрипнул зубами наблюдательный Задов, не отпуская ручку двери.
– Тогда на берег. Этот стальной гроб с потенциальными мертвяками сейчас самое безопасное для нас место! – орал, бросив напрасный труд, бек уже на бегу.
– Потонул гроб, я же вам докладывал, – рапортовал бежавший легкой прогулочной трусцой Кузнецов. – Кто видел, куда делся Кровавое Пьеро?
– Когда Батыр Бекович взялись за шланг, товарищ Пьеро нырнул в кусты. Наверное, умываться не любит, – поделился свежими воспоминаниями Петруха, отдуваясь на ходу. – Товарищ бек, а что это вы там в кабинете делали?
– Пустил воду из трубы водопровода прямо в жерло вулкана, – выдохнул вспотевший Батырбек.
«Радикально, однако», – подумал Кузнецов и, обогнав бека, перешел с трусцы на рысь. Но за очередным поворотом его ждал неприятный сюрприз.
У ущелья, ведущего к проходу на берег, суетилась толпа здоровенных лысых мужиков, наспех вооруженных сучковатыми дубинами. Старший из них, раздавая тычки и затрещины, руководил постройкой баррикады из поваленных стволов деревьев поперек единственной дороги. Работа репок была в самом начале.
Разведчики, не дожидаясь команды бека, рухнули в траву у дороги как подкошенные. Прежде чем действовать дальше, требовалось оценить обстановку.
– Зачем понадобилось их выращивать? Таких гопников и отморозков везде полно, – пробормотал Задов, разглядывая мужиков. – Ну да пулемет даже конную лаву останавливает, не то что этих питекантропов с дрекольем.
– А лаву красногвардейскую или золотопогонную?– попытался уточнить Петька.
– Пулемету без разницы. Любую, – туманно ответил Задов, не вдаваясь в подробности автобиографии.
– У нас что, и пулемет есть? – встрепенулся Батыр.
– Все свое ношу с собой, – похлопал Задов по вещмешку. – Прикажете собрать, зарядить?
– Собирай, Левушка, заряжай, родной, и скоренько-скоренько иди в атаку. – Батыр опасливо махнул рукой, указывая направление. – А мы уж тебя прикроем!
– Как это вы меня прикроете? – возмутился Задов. – Пулемет же у меня!
– Вот ты и иди! – Отказать в логике Батыру было невозможно.
– Под командованием фельдмаршала Роммеля в африканской армии служил подполковник Бааде в пятнадцатой мотопехотной дивизии. Очень способный офицер, хотя и не без странностей. При прорыве из «котла» он повел своих автоматчиков в бой, надев килт Килт – шотландская, обычно клетчатая, юбка.
и держа в руке меч. Победа осталась за ним, – очень кстати припомнил Кузнецов.
– Юбку не надену. Западло это у нас на флоте, – обиженно надулся Батыр, припомнив совет Хохела. – Думай еще, Колян.
– И что тут думать, если вон там, дальше, еще один проход есть, – посоветовал Кузнецову Красное Пьеро, неожиданно появившийся из придорожного кустарника. – Валите, ребята, тут наши разборки, местные. Извините, парни, но губную гармошку я себе на память оставлю.
Индеец скрылся в зарослях так же быстро, как и появился, однако Николай успел заметить, что в кустах скрывается по меньшей мере десяток его родичей, вооруженных копьями.
«Коллега, – тепло подумал о Пьеро Кузнецов. – Чего только не перенес у врага в лапах…»
Проход в скалах они проползли на карачках и на одном дыхании. Но на пляже лагуны десант ожидали еще два сюрприза. На этот раз приятных. Удача, до сих пор их не баловавшая, явно повернулась к ним лицом, а не своим обычным местом.
Во-первых, аккурат промеж надгробных плит, выступавших из заштиленной глади, маячил латаный-перелатаный, но все еще хищный абрис ставшей за сутки родной субмарины. Очевидно, стреляться Отто передумал.
Во-вторых, у берега легко колыхалась берестяная пирога, у которой стоял краснокожий паренек, безошибочно протянувший два весла беку – как старшему по званию. Батыр хмыкнул, тотчас же распределил гребную мощь между Левой и Петрухой, недовольно ткнул пальцем в берестяную обшивку и, тяжело вздохнув, полез в пирогу.
– Тебя как зовут, малыш? – ласково спросил Кузнецов у гордого собой мальчугана.
От оказанной чести – обращения великого белого воина – мальчик окончательно зарделся, и на его курносом носу проступили мелкие веснушки.
– Иваш – Моржовый Клык. Моржа – это зубастый зверя такая, страшны-ы-ый. Его один воин бил, к нам давно плавал, наш вождь Кровавое Пьеро сказывал. Теперь он тама. – Мальчуган гордо ткнул в небо. – Огненную воду пьет, сладкую моржу кушает. Бегу я.
– Постой, Клык Моржовый! Передай вождю, чтобы все крепко за деревья держались, ваш остров мала-мала трястись будет. Понял? Главное – держитесь.
Иваш кивнул и, осчастливленный судьбоносным поручением, унесся с берега.
«Хороший мальчик, – думал Кузнецов, осторожно устраиваясь на корме утлой пироги. – Воспитанный». Батырбек, сидевший на носу, обреченно махнул рукой, и Задов с Петрухой дружно навалились на весла.
Пирога была уже на полпути к подводной лодке, когда остров и прибрежное дно основательно вздрогнули. Из-за скал донесся ровный гул, где-то далеко загромыхало. Секунду спустя вода рядом с лодкой вспенилась под шрапнелью мелкой щебенки. Глыбы побольше, к счастью, падали со значительным недолетом. Одна из них оказалась, судя по всему, объемистой, но легкой, поэтому, опередив пирогу, упала метрах в десяти перед ее носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Мы заплатим золотом! – внушительно и к месту сказал Задов, встряхнув своим вещмешком в котором громко звякнули боеприпасы.
– Герр доктор, если не секрет, как вы достигли таких впечатляющих результатов? – спросил Кузнецов. – Ваша карьера изумительна и достойна подходящего биографа, не так ли, дон Педро?
Задов локтем ткнул Петруху под бок, и новоявленный дон, оторвав вожделеющий взгляд от аленького цветочка, скромно скучавшего в разбитом горшке на полу, с готовностью кивнул.
– Да, пожалуй, – самодовольно согласился старик. – В глазах коллег я всегда выглядел в лучшем случае чужаком. Эти адепты научных догм считали мои теории полным идиотизмом. Ах, как они жестоко просчитались, как потом, полагаю, жалели. После провала одного моего неудачного эксперимента один приятный молодой человек с английским акцентом вывез меня сюда. Я бы в общем-то мог и остаться, но два местных брата-писателя наклепали на меня публичный донос. Иносказательно, правда, но их сказочку все поняли, и моя карьера едва не закончилась гибелью. Ну ладно, все к лучшему. В конце концов мой меценат дал мне не только денег, но и предоставил этот остров. Здесь, у подножия вулкана, я нашел источник мутации клеток – недостающее звено моей общей теории. Достаточно поместить семена под местное излучение на несколько часов, и прорастание их в существ, внешне неотличимых от людей, начинается в ста случаях из ста! Да-с! Для начала я облучил десяток картофелин и гибрид моркови с чилийским перцем. Что получилось из гибрида, вы видите перед собой.
Профессор кивнул на Кровавое Пьеро, который перестал копаться в ухе и стал чесать в затылке.
– А картошка? – поинтересовался Задов.
– Из нее получился выводок бородатых рыжеволосых мужиков со вздорным характером. Они сразу же и вполне самостоятельно научились делать брагу из мухоморов. Я подумал было, что создал виноделов. Но они перепились и принялись бить друг другу, пардон, морды. Я обрадовался, что вышли великолепные воины, но эти варвары выкрали мои книги по плотничеству и вдруг занялись строительством хижин. Кстати, не без успеха. Потом они опять запили, опять передрались и опять занялись новым ремеслом. Потом что-то опять строили, потом опять перепились. Снова пьянки, драки…
– Правильные пацаны были, – невежливо прервав ученого, буркнул себе под нос Кровавое Пьеро, но буркнул достаточно громко и так, чтобы слышно было всем.
Короткий хук под дых свалил несчастного индейца на пол. Профессор не сильно утруждал себя поисками воспитательных методов. Индеец громко и обиженно засопел: «Расист… А еще под интеллигента косит!»
– На чем я остановился? Ах да! – радикально успокоив Пьеро, продолжил ученый. – В конце концов ночью, когда я крепко спал, они украли всю мою коллекцию средневекового оружия, соорудили дракар и уплыли открывать Америку. Теперь обедать я вынужден без картошки. Нонсенс, но ничего не поделаешь. Семенного материала не оставил, был охвачен, так сказать, азартом вдохновения! А месяц назад грядка морковок в лес сбежала. Издержки.
– Пардон, – помрачнел Кузнецов, – они что, съедобны?
Профессор довольно захихикал, потирая сухие ручонки:
– А как же, господа. Извольте убедиться. Эй, Пьеро, к ноге!
Индеец покорно шагнул к своему создателю и протянул руку, на которой только теперь изумленные разведчики заметили несколько десятков длинных шрамов от порезов.
Профессор, наслаждаясь паузой, которую он, по простоте душевной, принимал за восхищенную, ловким движением полоснул индейца по запястью. Фонтанчиком брызнула из вены густая красная кровь. Профессор, причмокивая, присосался к руке.
– Нечисть, – тихо и изумленно ахнул дон Педро.
– Вампир, – тихо и облегченно вздохнул Батыр, и рука его потянулась в сапог за ножом, однако Задов слегка придержал бека за руку.
– Чистый морковный сок, – выпрямился профессор, вытирая рукавом халата красные губы. – Весь перец ушел в задницу. Не волнуйтесь, господа, Пьеро несъедобен в принципе, как первый образец. Я, знаете, сентиментален. К тому же он превосходная живая походная чернильница. Все мои труды написаны, с позволения сказать, кровью.
– Побочные эффекты плодоовощного питания? – деловито поинтересовался Кузнецов, показывая на зеленый хвостик профессора и желтый грибковый нарост возле уха.
Профессор недовольно поморщился и разозлился:
– Поставок давно не было, ем, что есть. Я раб науки, а рабы не выбирают. Рабы жрут, что дают. Лучше сытый с хвостом и рогами, чем голодный на небесах.
– Скажите, герр профессор, а в своих изысканиях вы не создавали более функциональные творения? – высокомерно поинтересовался Кузнецов.
– Кадрового офицера сразу видно, – искательно залебезил старик. – Из пакета крапивы получается батальон карателей полного штата. Опробовано. Из рассады чертополоха – отличные олигархи. Из горсти репейника – великолепные адвокаты. Из баобабов – сами понимаете. Могу продолжить…
– А вот это вот что? – поинтересовался дон Педро, кивая на аленький цветочек.
– Понятия не имею, – небрежно пнул горшок профессор, и цветок вывалился из рассыпавшейся земли. – Сорняк.
Мучимый скукой Батыр споткнулся о ножку деревянного стола и заехал локтем по ближайшей кадушке, обвитой резиновым жгутом.
– Вы что, припадочный? – истошно завопил профессор. – Прекратите дергаться, здесь не дискотека! Вы порвете мне поливочный шланг. Как вы думаете, на необитаемом острове легко достать новый?
Кузнецов решительно шагнул вперед и встряхнул старика, мигом оборвав истерику:
– И все же, профессор, я настоятельно попросил бы предложить мне что-нибудь действительно стоящее. Вы меня понимаете? Сто-я-ще-е!
Профессор моментально успокоился. Сняв очки и протирая их замызганным платком, он печально пробормотал:
– А ведь я вас недооценил, молодые люди. Годы… Глаз не тот… Ну-с, хорошо. Есть у меня одна разработочка. Мой меценат сделал специальный заказ. Думаю, вреда не будет, если я кое-что сверх заказа обнародую, так сказать. А то и впрямь закисну я здесь. Да, Пьеро? Одну минуту…
Профессор вышел из зала во внутренний дворик и скрылся в зарослях бамбука.
– Кабинет у него там, – гордо сообщил индеец, вылизывая порез.
– Больно? – с жалостью спросил Петька тезку.
– Я люблю боль, – признался Пьеро, и в глазах его мелькнула ненависть. – Но насчет перца – это перебор.
– Будем брать? – деловито поинтересовался у Батыра Кузнецов.
– Ясен перец, – согласился Задов, оглянувшись на вздрогнувшего Пьеро. – Все просто, как морковка.
Пьеро шарахнулся от него в сторону.
– Подведем итоги, – сжал зубы бек. – Незаконные эксперименты по генной инженерии в закрытой реальности – это раз. Жестокое обращение с растениями – это два.
– Трупоедство – это три, – обиженно добавил Кровавое Пьеро, печально подметая у стола гниющие остатки каких-то крупных овощей.
– Может быть, сразу в расход? – почесал подбородок Задов. – Чего церемониться-то?
– Нельзя, – засомневался бек. – Он не нелюдь, а гомо сапиенс.
– Сапинс не сапинс, а спишем на вампиризм, и всех делов, – стоял на своем Задов. – У нас и жертва есть как веiдок. А что там знали мы или не знали, кому какое дело…
– Нет, – отрезал Батырбек. – У нас Малюта два месяца без дела сидит. Ему тоже работать хочется. Короче, так. Я валю лабораторию. Колян, Лева, берете очкарика. Петрусь присмотрит за этим перцем.
– Моя до фени, – благожелательно заметил Кровавое Пьеро.
Кузнецов и Задов, выхватив пистолеты, метнулись в заросли, откуда тотчас послышался душераздирающий крик: Лева, оправдывая фамилию, с ходу сел на поросль молодого бамбука.
Петруха, убедившись, что его красномордый тезка боевые действия напрочь игнорирует, аккуратно подобрал и поставил в чистую пробирку аленький цветочек.
Батырбек подобранной на полу тяпкой с наслаждением перебил злополучный шланг в нескольких местах и приступил к планомерной ликвидации оранжереи. Он уже дошел до горшков с геранью, когда в зал вернулись Лева и Николай.
– Ушел, стервец, – злобно отрапортовал Лева. – Кинул нас, как лохов на Малой Арнаутской, и ушел. Жди теперь неприятностей.
Ждать не пришлось. Из кустов, за которыми угадывались наплывы вулканической лавы, донесся легкий свист, похожий на тот, который слышит дачник, проверяя весной застоявшийся за зиму газовый баллон.
– Амулет! – подсказал Кузнецов беку, и тот тотчас достал и бросил Николаю заветную грязную заячью лапку. Амулет молчал. Сам бек, сжимая тяпку, направился к зарослям бамбука в надежде отыскать кабинет профессора.
– Протух кролик, – шепнул Николай Задову.
– Ой, не скажи, – усмехнулся в ответ Лева. – Если бы протух, бек всю лодку с экипажем на дно отправил бы. Он там половину навигационного отсека на сувениры начальству раскрутил.
Из вещмешка Кузнецова послышались звуки шарманки. Сеанс связи по блюдцу начался в самый неподходящий момент. Шарманка сменилась песней «Вы рождены, чтоб сказку сделать пылью…», и по дну блюдца побежала мелкая рябь.
Кузнецов рывком распахнул вещмешок, метнул на стол блюдце и кинул на него заливное яблочко. Неловко повернувшись к столу, Лева крепко приложился коленом о парапет и невольно громко выругался.
Блюдце отреагировало немедля.
– Трое суток ареста, Задов. За сволочь, – обрадовал Леву комиссар заставы. – Срочно соедините с Батыром. Где он?
Кузнецов направил блюдце в сторону зарослей, где скрылся бек и где журчала жидкая струйка воды из водопроводного крана.
По блюдцу шли помехи, но голос Фурманова был хорошо слышен:
– Что за хамство, Задов? Могли бы просто сказать, что человеку приспичило. Ладно, я рад, что у вас все в порядке. Напомните беку о моей просьбе. Он знает. И прекратите свистеть, Лева, вы не в Одессе.
Затем гнусавый мужской голос продекламировал: «Вот и сказочке конец, а кто слышал – молодец», и все, кроме свиста, затихло. Примолк даже журчащий ручеек. Долгожданный сеанс связи закончился так же неожиданно, как и начался. Выскочивший из бамбука Батыр застал товарищей уже полностью собранными и готовыми к действию.
Очумело озираясь по сторонам, бек сфокусировал безумный взгляд на товарищах и выдохнул: «Тикаем, хлопцы, я все сделал». Повторять два раза ему не пришлось.
Разведчики, тяжело дыша, пробирались через переломанные и перекрученные беком груды веток. Ядовитые цветы на некоторых клумбах еще шевелились и тянули к ним свои длинные шипастые листья. Пробираясь мимо хризантем, они услышали в свой адрес и в адрес родни до пятого колена не совсем приличные домыслы. Что до лексикона нежных анютиных глазок, то от их забористой брани покраснел даже коренной одессит.
Чудом уцелевшая в этом хаосе незабудка пообещала поотрывать дружинникам ноги сразу же, как у нее вырастут руки. Предусмотрительный Батыр не пожалел пары драгоценных секунд и основательно втоптал потенциальную нимфетку в грунт, приговаривая: «Флораты набоковская».
Впереди замаячила заветная дверь. Где-то сзади раздался утробный визг. Это профессор-генетик призывал на головы десанта все известные ему небесные кары.
– Злобный старикашка, – крякнул Батыр. – Нервный.
– Ага! Ему бы в Кисловодск, на воды, – согласился Кузнецов.
Не оглядываясь, разведчики резко прибавили скорость, ловко преодолевая импровизированную полосу препятствий.
Грохоча каблуками, лязгая амуницией и тяжело отдуваясь, отряд лавиной выкатился на дорогу и с усилием закрыл за собой бронированную дверь.
– Припрем? – крикнул Батыр, у которого заметно тряслись руки.
– Не получится! Она вовнутрь открывается, – скрипнул зубами наблюдательный Задов, не отпуская ручку двери.
– Тогда на берег. Этот стальной гроб с потенциальными мертвяками сейчас самое безопасное для нас место! – орал, бросив напрасный труд, бек уже на бегу.
– Потонул гроб, я же вам докладывал, – рапортовал бежавший легкой прогулочной трусцой Кузнецов. – Кто видел, куда делся Кровавое Пьеро?
– Когда Батыр Бекович взялись за шланг, товарищ Пьеро нырнул в кусты. Наверное, умываться не любит, – поделился свежими воспоминаниями Петруха, отдуваясь на ходу. – Товарищ бек, а что это вы там в кабинете делали?
– Пустил воду из трубы водопровода прямо в жерло вулкана, – выдохнул вспотевший Батырбек.
«Радикально, однако», – подумал Кузнецов и, обогнав бека, перешел с трусцы на рысь. Но за очередным поворотом его ждал неприятный сюрприз.
У ущелья, ведущего к проходу на берег, суетилась толпа здоровенных лысых мужиков, наспех вооруженных сучковатыми дубинами. Старший из них, раздавая тычки и затрещины, руководил постройкой баррикады из поваленных стволов деревьев поперек единственной дороги. Работа репок была в самом начале.
Разведчики, не дожидаясь команды бека, рухнули в траву у дороги как подкошенные. Прежде чем действовать дальше, требовалось оценить обстановку.
– Зачем понадобилось их выращивать? Таких гопников и отморозков везде полно, – пробормотал Задов, разглядывая мужиков. – Ну да пулемет даже конную лаву останавливает, не то что этих питекантропов с дрекольем.
– А лаву красногвардейскую или золотопогонную?– попытался уточнить Петька.
– Пулемету без разницы. Любую, – туманно ответил Задов, не вдаваясь в подробности автобиографии.
– У нас что, и пулемет есть? – встрепенулся Батыр.
– Все свое ношу с собой, – похлопал Задов по вещмешку. – Прикажете собрать, зарядить?
– Собирай, Левушка, заряжай, родной, и скоренько-скоренько иди в атаку. – Батыр опасливо махнул рукой, указывая направление. – А мы уж тебя прикроем!
– Как это вы меня прикроете? – возмутился Задов. – Пулемет же у меня!
– Вот ты и иди! – Отказать в логике Батыру было невозможно.
– Под командованием фельдмаршала Роммеля в африканской армии служил подполковник Бааде в пятнадцатой мотопехотной дивизии. Очень способный офицер, хотя и не без странностей. При прорыве из «котла» он повел своих автоматчиков в бой, надев килт Килт – шотландская, обычно клетчатая, юбка.
и держа в руке меч. Победа осталась за ним, – очень кстати припомнил Кузнецов.
– Юбку не надену. Западло это у нас на флоте, – обиженно надулся Батыр, припомнив совет Хохела. – Думай еще, Колян.
– И что тут думать, если вон там, дальше, еще один проход есть, – посоветовал Кузнецову Красное Пьеро, неожиданно появившийся из придорожного кустарника. – Валите, ребята, тут наши разборки, местные. Извините, парни, но губную гармошку я себе на память оставлю.
Индеец скрылся в зарослях так же быстро, как и появился, однако Николай успел заметить, что в кустах скрывается по меньшей мере десяток его родичей, вооруженных копьями.
«Коллега, – тепло подумал о Пьеро Кузнецов. – Чего только не перенес у врага в лапах…»
Проход в скалах они проползли на карачках и на одном дыхании. Но на пляже лагуны десант ожидали еще два сюрприза. На этот раз приятных. Удача, до сих пор их не баловавшая, явно повернулась к ним лицом, а не своим обычным местом.
Во-первых, аккурат промеж надгробных плит, выступавших из заштиленной глади, маячил латаный-перелатаный, но все еще хищный абрис ставшей за сутки родной субмарины. Очевидно, стреляться Отто передумал.
Во-вторых, у берега легко колыхалась берестяная пирога, у которой стоял краснокожий паренек, безошибочно протянувший два весла беку – как старшему по званию. Батыр хмыкнул, тотчас же распределил гребную мощь между Левой и Петрухой, недовольно ткнул пальцем в берестяную обшивку и, тяжело вздохнув, полез в пирогу.
– Тебя как зовут, малыш? – ласково спросил Кузнецов у гордого собой мальчугана.
От оказанной чести – обращения великого белого воина – мальчик окончательно зарделся, и на его курносом носу проступили мелкие веснушки.
– Иваш – Моржовый Клык. Моржа – это зубастый зверя такая, страшны-ы-ый. Его один воин бил, к нам давно плавал, наш вождь Кровавое Пьеро сказывал. Теперь он тама. – Мальчуган гордо ткнул в небо. – Огненную воду пьет, сладкую моржу кушает. Бегу я.
– Постой, Клык Моржовый! Передай вождю, чтобы все крепко за деревья держались, ваш остров мала-мала трястись будет. Понял? Главное – держитесь.
Иваш кивнул и, осчастливленный судьбоносным поручением, унесся с берега.
«Хороший мальчик, – думал Кузнецов, осторожно устраиваясь на корме утлой пироги. – Воспитанный». Батырбек, сидевший на носу, обреченно махнул рукой, и Задов с Петрухой дружно навалились на весла.
Пирога была уже на полпути к подводной лодке, когда остров и прибрежное дно основательно вздрогнули. Из-за скал донесся ровный гул, где-то далеко загромыхало. Секунду спустя вода рядом с лодкой вспенилась под шрапнелью мелкой щебенки. Глыбы побольше, к счастью, падали со значительным недолетом. Одна из них оказалась, судя по всему, объемистой, но легкой, поэтому, опередив пирогу, упала метрах в десяти перед ее носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32