Сглотнув три с половиной литра слюны, я направилась восвояси.
Заведение к жратве не располагало. Запах охранников, пыли и бумаги может вогнать в аппетит разве что конторскую мышь, а оттого на нужный этаж я поднялась уже более-менее спокойной.
– Здесь уж точно не кормят, – радостно подпрыгивал мозг. – Кажется, можешь расслабиться. Уж теперь нам эти калории нипочем, теперь-то мы…
– Вот вам, Катя, шоколадка. Так сказать, за знакомство. Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Чайку не налить?
– Скажи, что нам не нужен шоколад.
– Пошел на хуй, это невежливо.
– Забудь ее на столе.
– А может, мне тебя на столе забыть?
– Пятидесятый размер.
– Куриная задница. Жареная. На растительном. Если с красным перцем и еще с черемшой и с соуском…
– Умрешь с жирной задницей.
– Это уже было.
К моменту моего выхода из заведения мозг окончательно обнаглел и перешел на морзянку:
– Ты-не-будешь-ее-есть-ты-не-будешь-ее-есть-ты-не-будешь-ее-есть-фиг-с-тобой-купи-диет-ко-лы-и-«Тик-так»-только-не-шоколад.
«Тик-так» прошел быстро и совсем незаметно для меня, зато весьма зрелищно для очереди за билетами. Нет, когда я засыпала в себя первую пачку, народ выглядел более-менее нормально. А вот когда дело дошло до четвертой коробочки, у меня возникло ощущение что я на острове Пасхи: грустно, жарко и вокруг сплошные каменные рыла.
«Заряда свежести» хватило на три остановки. Дальше надо маслом.
Представьте: час пик, хренова гора народу в вагоне («вносит» и «выносит»), посередине я, впечатанная в дверь какой-то студиозой, сумка болтается внизу, а в сумке томится шоколад. Где-то ближе к «Третьяковской» соображаю, что вот теперь точно сдохну, если не сожру, час «икс» настал, гори все синим пламенем, пусть будут бабушкины трусы, жирная попа и Третья мировая. Только-только я руку с сумкой повыше поднимаю, студиоза начинает к себе рюкзак жать, глаза таращит и вообще дышит. Я еще чуть повыше, и она шевелится – небось думает, дура, что я сейчас у нее мобильный собираюсь стащить. Ну я, естественно, глядя на нее, распереживалась и, чтобы пояснить ситуацию, говорю:
– Вы, барышня, не пугайтесь, у меня там шоколад.
Думаю, если бы я ей сообщила, что там у меня бомба, эффект был бы меньшим: распихивая народ сумкой, студиоза понеслась к выходу и выскочила из вагона на ближайшей станции.
***
Кстати говоря, шоколадку я так и не съела. Аппетит, блин, пропал. Он такой… аппетит этот… то нет, то есть… как пенка на молочном коктейле…
(Если хорошенько взбить и не пожалеть мороженого, да еще варенья побольше натрусить и каких-нибудь фруктов, и…)
ЗЫ
А еще у меня завтра гости. Звонят сегодня:
– Кать, все будет культурно. Пить не будем. Привезем торт.
Нет, я все-таки сдохну.
НОВЫЙ ГОД
Я не знаю, как это так получается, но к Новому году я всегда подхожу с одним и тем же результатом – пустыми карманами, пачкой прошлогодней кильки и мега-планами «Как я все устрою за три часа, если найду на дороге триста рублей».
Когда в ЖЖ строчат поздравления, обсуждают подарки и вешают бахвальские посты про двадцатикилограммовых гусей в сахарной корочке, я морщусь. Ну правильно, на фига нам низменная кура? Мы, понимаете ли, барышни с тонкой душевной организацией, питаемся исключительно мужской слезой и любовной лирикой (картошка со шкварками не в счет).
За несколько дней до события у меня возникают первые сомнения.
– А вот не купить ли, к примеру, рыбки? – рассуждаю я. – Оно ведь и вкусно, и не брутально, а главное, хоть что-то будет заранее.
– Так уж и рыбки? – всенепременно отвечает мне Дементий. – А что, тридцать первого рыбка снимется назад, в Тихий?
– Козел! – расстраиваюсь я. – Попомни мои слова – будешь есть хамсу и запивать ее водоканалом.
– Вот еще! – разводит руками Дементий. – Сейчас не восьмидесятые годы, чтобы в очередях стоять.
Нет, господа-граждане. Муж мой прекрасен, и прорыв его прекрасен, и все вообще очень хорошо, если бы не одно «но».
Каждый год тридцать первого числа вместо радостного предпраздничного томления у меня приключается День Жучки.
Жучка доброй не бывает, поэтому перво-наперво нужно как следует обскандалиться, так, чтобы отправиться в магазин разосранными донельзя. И вообще хороший домашний скандал тридцать первого дает правильную установку на весь год.
В магазине нужно идти гуськом и выхватывать друг у друга товар, ратуя за экономность или нужность. Например:
– На фига ты взял эту пятилитровую банку с огурцами? У нас что, война?
– На кой хрен тебе уперлась эта колбаса? Чтоб ты всю жизнь ее грыз…
– Зачем тебе эти бокальчики? У нас что, мало стекла?
Так, помнится, на заре наших с Дементием отношений мы выходили из магазина с сумой квашеной капусты и упаковкой плавленых сырков…
Не переживайте. Дома нужно погавкаться еще раз, вышвырнуть приобретения в форточку восьмого этажа и отправиться по магазинам заново. Ага, предварительно посмотрите на циферблат и удостоверьтесь, что до Нового года еще долго, а именно – целых два часа.
Усе. Жучка понеслась.
По правде сказать, выходя из дома второй раз, я начинаю жалеть, что вышвырнула капусту. Какая-никакая – закусь, а там, гляди, еще и непонятно, как все обернется.
И оно оборачивается. Рыба, мясо, сало, бюст Бисмарка, икра, упаковка шариков, колбасная нарезка, еще один бюст Бисмарка, очень нужный кальмар (черт его знает, где у него хвост, где жопа, но в салате, кажется, хорош), сто седьмой грузовик для ф., гараж для оставшихся ста шести грузовиков, семь килограммов мишуры, весло для байдарки (а вдруг когда-нибудь понадобится?) и т.д. и т.п.
Как вы понимаете, когда на покупки отведен час, приходится цапать без особенного разбору – а то вдруг не купишь чего-нибудь нужненького, навроде акваланга…
Естественно, не без казусов. Например, три года назад купила пятнадцатикилограммовую индейку. Часа четыре убивалась – готовила, блин. По истечении срока извлекла мастодонта на стол и побежала квасить с друзьями. Коты выжрали в индейке восхитительные мышиные дыры и еще целый месяц питались только тем, что вылизывали друг друга.
Или вот Диме подарок купила. Духи. Отличные духи – продавщицу поимела по полной – ее чуть на «скорой» из зала не вывезли. Пришла домой, понюхала. Прекрасный запах. Прочитала коробку – изумилась. Туалетная вода для женщин среднего и пожилого возраста. Не, ни фига не выкинула. Наклейку содрала и упаковала получшее. Два месяца пользовался – до тех пор, пока в нашей квартире не поселился стойкий старушечий аромат и я самолично духи не переподарила. Ага. Маме. У нее Восьмое марта как раз приключилось – так чего теряться?
Так что всех заранее поздравляю и желаю всегдашней радости в судьбе.
Пойду, что ли, рыбки куплю…
КОРПОРАТИВЫ
Как вы думаете – что под Новый год самое паскудное?
Нет-нет-нет.
Вовсе не распродажа в «ИКЕЕ» (если у вас еще нет тридцати кил греющих свечей «Хрюппель», торопитесь – и обрящете).
И не орды сумасшедших десятилетних петардистов (римскую-свечку-им-в-задницу-у-меня-даже-коты-заикаются).
И даже не очереди за «Брауншвейгской» (свезло – мы не сожрали прошлогодние запасы).
Самое паскудное предпраздничное – это, конечно же, корпоративные мероприятия.
Не, по науке звучит здоровски: тут и «поощрение команды», и «отчет о достижениях», и даже «подчеркивание позитивного образа компании»…
В общем-то логично – после трех часов корпоратива «образ» у компании появится по-любому. Нелогично только то, что, торгуете ли вы микросхемами или кастрюльки производите, все равно все будет совершенно одинаково. Сотня пьяных образин в другой образ не сложится, даже если культурную часть заказать на стороне.
Кстати, «культурная программа» – тема отдельная. В детском садике «Репку» ставили? Ну вот тут примерно то же самое, только унучка подросла до пятидесятого размера и родила тройню. Кто как, а я при виде главбухов, исполняющих бравурные офисные гимны, испытываю разве что нежность. Щемящую. Впрочем, в текст песен лучше не вслушиваться, а то нежность сменится изжогой. Попробуйте зарифмовать «Главторгкилька», «Новый год» и приплести к полученному что-нибудь про восторг от трудового процесса. Нет, можно, конечно… Можно и штаны на голову надеть… Как-нибудь так:
#«Главторгкилька» – мой удел,
И не денег ради!
Поздравляю весь отдел -
С Новым годом, б…
Нет, так, конечно, не споют (хотя ближе к полуночи все возможно), но смысл не изменится: в «Главторгкильке» нет лирики, как ни крути.
Тут вот кое-кто говорит про неформальность обстановки… Ну хорошо, предположим. Только что понимать под этой самой неформальностью? Это типа год работал и не видел, что у Тани, помимо кругов под глазами, имеются грудь и ноги? Вот ведь радости! Вот только не надо мне про деловые отношения и установление контактов. Одна моя подруга два месяца от деловых отношений лечилась, пока керосином не намазала – так и прыгали. Не, она барышня приличная, а вот супруг ейный… как это… коммуникабельный. Ушел двадцатого, вернулся двадцать второго вечером.
Ну да не будем о грустном.
Будем об очень грустном.
Ага. Кривлю душой. Но только самую малость.
Как вы понимаете, чтобы я, Катечкина, поносила халявные пьянки (против которых в общем-то ничего не имею), нужен веский повод. И их есть у меня.
ОН МЕНЯ С СОБОЙ НЕ БЕРЕТ.
ЧЕРТ!
На самом деле – ничего личного, без жен все, включая владельца конторы.
Только это не утешает.
Что я – Тузик блохастый, что ли, чтобы меня не брать? Оно ведь и Тузик – добрый-добрый, а нет – и посреди комнаты наваляет…
Нет, вот если бы «с половинами», я бы и не пошла – у меня и без музицирующих главбухов бессонница. Атак – я не согласная.
Судя по всему, придется включать программу «Обиделась на всех, но трандец – ТЕБЕ». Мама™. Подозреваю, что Тузиков нынче будет много, поэтому оглашаю:
1. Завести будильник на 21.30.
2. 21.30-22.00. Площадная брань. А фиг ли ты думала – это у тебя полы грязные, а у него Новый год и его ничего не волнует.
22.00. Замок закрывается на щеколду, в звонок вставляется спичка. Если не умеешь глушить звонки спичками – просто отруби пробку в подъезде (одна твоя ночь без электричества – мышиный писк по сравнению с его бенефисом в подъезде).
4. 22.15. Ложись спать.
5. Если тебя разбудили пинки по двери, цель достигнута. Если пинки разбудили соседей, цель достигнута вдвойне (надеюсь, твои соседи достаточные сволочи, чтобы вызвать милицию. Мои достаточные). В любом случае в милицию лучше не сдавать – можешь лишиться бюджета на НГ. Поэтому впусти и уходи спать к ребенку.
6. 10.00 следующего дня. Подготовь дом и уезжай к маме. Дом подготовлен в том случае, если в морозилке валяется пачка йодированной соли, пепельница лишена бычков, а карманы благоверного – денег. Кстати, если объект накушался некачественного продукта и не помнит, как его зовут, то можешь смело тратить бабки на себя – про них он тоже не вспомнит.
7. Сидеть у мамы до полного раскаяния половины. Критерии раскаяния: оно обещает «больше никогда и ни за что» (врет) и предлагает «искупить кровью» (бери сапогами, драгметаллами и меховыми горжетками).
Если пункты 1-7 не для тебя (раскаяние не наступает), то у меня есть замечательная программа «От бабушки». Углубляться в детали не буду, скажу только, что гуталакс не имеет вкуса, цвета и запаха, а в сортире чрезвычайно непривлекательный пейзаж.
Удачи!
МММ… ПОХОЖЕ, РОМАНТИЧЕСКАЯ СКАЗКА…
Чудо случилось 5 января – утром, когда шестой день от сотворения мира совпал с тридцать шестым днем зимы. Как это всегда бывает в таких случаях, чуду предшествовали самые обыденные на свете события, а именно: Вера Петровна получила в правый глаз и еще немножко по челюсти.
Не исключено, что если бы Коля Зайцев выпил чуть меньше или, наоборот, немного больше, чуда бы не случилось. Но Коля выпил столько, сколько он выпил, и обыденность лопнула, точно мыльный пузырь, попавший на балконные перила.
– Сволота! – крикнула Вера Петровна, захлопывая за Колей дверь.
Глаз наливался неестественным румянцем, душу переполняла обида, а в углу плакал невыгулянный Туз.
– Офисный ублюдок! Менеджер-фигенеджер! Корпоративная пьянь! – снова крикнула Вера Петровна и пнула Туза ногой.
Привычный к действительности пес вздохнул в потолок и положил морду на тапочки.
– Все бы тебе ссать, – раздраженно буркнула хозяйка и принялась натягивать пальто.
Нет, Вера Петровна не была скандалисткой. Скорее, она принадлежала к той породе женщин, которые имеют прочную привязку к пространственно-временному континууму. Хочешь выпить? Пожалуйста! Четыре стопочки и после семи вечера!
Рыба на ужин? Конечно! Хек за сто тридцать у булочной на углу.
Футбол? За ради Бога! А завтра будем чинить шкаф.
К сожалению, точно установленная связь времени, места и события приносила пользу только в первой половине жизни. Вера Петровна Иванова была единственной студенткой из потока, которой достались красный диплом и бесплатное место в аспирантуре.
Но постепенно везение сошло на нет. С течением времени причинно-следственные связи испещрили организм, и уже к тридцати годам Вера окончательно лишилась вопросов, превратившись в один большой ответ.
С завидной карьерой получилось запросто. Любая информация, проходящая через сложную систему препятствий, превращалась в калиброванный козий стул, и об ивановских отчетах ходили легенды. А вот с противоположным полом не сошлось. Те особи, которых можно было систематизировать, интереса не представляли, а лакомые «трудные» уходили морем, оставив зубную щетку на память.
– Туз! Это несправедливо, Туз, – сказала Вера Петровна, запудривая фингал. – Я же ничего ему не сделала. Совсем-совсем ничего.
– Обоссусь! – взвизгнул Туз и начал приплясывать на задних лапах.
– Ой ли? – хмыкнула Вера и сунула ноги в сапоги.
На улице было тепло, ветрено и пахло мокрой бумагой. Шлепая по лужам, Вера тосковала по Коле и одновременно поедала себя за эту недопустимую тоску.
– Сильные женщины нынче не в цене, – рассуждала она. – Так уж он, мир этот, устроен, что если ты знаешь, как устроен карбюратор, ты или его чинишь, или молчишь.
– Или по морде, – тявкнул Туз.
– Или по морде, – вздохнула Вера.
– Кто по морде?
Углубленная в собственные мысли Вера Петровна не заметила, как перед ней выросла дворничиха.
– По морде-то кто дал, говорю? – Старуха сплюнула в снег и прищурилась.
– Колька… – прошептала Вера и стыдливо уставилась на кончики собственных сапог.
– А ты не тушуйся, тут стыдиться нечего. На то Бог мужика вперед и создал, чтобы ему вперед решалось.
«А пса, пса каким по счету сделали?» – попытался было спросить у дворничихи Туз, но не успел – точно ошпаренная, Вера схватила его за поводок и побежала к подъезду.
Так начиналось чудо.
«И создал Яхве из праха человека земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и навел на человека крепкий сон, и взял ребро его…»
Всю ночь и весь последующий день Вера читала Библию и просила у Бога знака. Возможно, Бог пожалел ее, а может быть, просто не захотел слышать глупый бабий шепот…
Так или иначе, когда Вера Петровна пришла в мясной отдел, небо молчало и карающая длань не коснулась щербатого прилавка.
– Мне бы ребрышек! – бойко сказала Вера Петровна.
– Свиных? – деловито улыбнулась продавщица.
– Фу, как вы могли подумать! – оскорбилась Вера. – Только баранина… Чтобы был тихим, как агнец.
– Кто? – вытаращила глаза продавщица.
– Плов! – отрезала Вера.
Дома она извлекла ребрышки из пакета и выбрала самое красивое.
– Туз, это будет невозможно красивый мужчина, Туз, – сказала Вера псу и повертела ребром перед самым собачьим носом.
– А можно, я остальные сожру? – некрасиво спросил Туз. – Или ты роту сделать хочешь?
– Дурак! – обиделась Вера и выпроводила пса из кухни.
Всем известно, что – будь то торт, прическа или атомная бомба, – если это делает женщина, она сделает по-своему. И даже сам акт творения в женских руках станет новым актом творения.
Поэтому когда вместо земного праха Вера высыпала в миску пригоршню пшеничной муки, чудо не перестало быть чудом.
Немного ванили, чтобы был добрым; коричная палочка для сильных рук; щепотка паприки для пикантности; масло сандала для утра; финик – чтобы не вредничал; ириска – чтобы не кончался; магнит с холодильника – чтобы не ушел; кусочек обоев для любви к дому; канцелярская кнопка для остроты ума и стеклянный шарик для независимости.
Скатав куколку, Вера вложила в нее баранье ребро и обернула в кухонное полотенце.
На этом понятная часть творения закончилась. И началась непонятная.
Что такое дыхание жизни, Вера не знала. Ни тогда, ни теперь, ни потом. Как и к большинству женщин, решение пришло к ней интуитивно – на каком-то шкурном, подсознательном уровне. Покопавшись на кухонных полках, она нашла крохотную банку ежевичного конфитюра. Вытряхнув содержимое в мусоропровод и сполоснув банку теплой водой, она села на стул и начала дышать внутрь.
1 2 3 4
Заведение к жратве не располагало. Запах охранников, пыли и бумаги может вогнать в аппетит разве что конторскую мышь, а оттого на нужный этаж я поднялась уже более-менее спокойной.
– Здесь уж точно не кормят, – радостно подпрыгивал мозг. – Кажется, можешь расслабиться. Уж теперь нам эти калории нипочем, теперь-то мы…
– Вот вам, Катя, шоколадка. Так сказать, за знакомство. Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Чайку не налить?
– Скажи, что нам не нужен шоколад.
– Пошел на хуй, это невежливо.
– Забудь ее на столе.
– А может, мне тебя на столе забыть?
– Пятидесятый размер.
– Куриная задница. Жареная. На растительном. Если с красным перцем и еще с черемшой и с соуском…
– Умрешь с жирной задницей.
– Это уже было.
К моменту моего выхода из заведения мозг окончательно обнаглел и перешел на морзянку:
– Ты-не-будешь-ее-есть-ты-не-будешь-ее-есть-ты-не-будешь-ее-есть-фиг-с-тобой-купи-диет-ко-лы-и-«Тик-так»-только-не-шоколад.
«Тик-так» прошел быстро и совсем незаметно для меня, зато весьма зрелищно для очереди за билетами. Нет, когда я засыпала в себя первую пачку, народ выглядел более-менее нормально. А вот когда дело дошло до четвертой коробочки, у меня возникло ощущение что я на острове Пасхи: грустно, жарко и вокруг сплошные каменные рыла.
«Заряда свежести» хватило на три остановки. Дальше надо маслом.
Представьте: час пик, хренова гора народу в вагоне («вносит» и «выносит»), посередине я, впечатанная в дверь какой-то студиозой, сумка болтается внизу, а в сумке томится шоколад. Где-то ближе к «Третьяковской» соображаю, что вот теперь точно сдохну, если не сожру, час «икс» настал, гори все синим пламенем, пусть будут бабушкины трусы, жирная попа и Третья мировая. Только-только я руку с сумкой повыше поднимаю, студиоза начинает к себе рюкзак жать, глаза таращит и вообще дышит. Я еще чуть повыше, и она шевелится – небось думает, дура, что я сейчас у нее мобильный собираюсь стащить. Ну я, естественно, глядя на нее, распереживалась и, чтобы пояснить ситуацию, говорю:
– Вы, барышня, не пугайтесь, у меня там шоколад.
Думаю, если бы я ей сообщила, что там у меня бомба, эффект был бы меньшим: распихивая народ сумкой, студиоза понеслась к выходу и выскочила из вагона на ближайшей станции.
***
Кстати говоря, шоколадку я так и не съела. Аппетит, блин, пропал. Он такой… аппетит этот… то нет, то есть… как пенка на молочном коктейле…
(Если хорошенько взбить и не пожалеть мороженого, да еще варенья побольше натрусить и каких-нибудь фруктов, и…)
ЗЫ
А еще у меня завтра гости. Звонят сегодня:
– Кать, все будет культурно. Пить не будем. Привезем торт.
Нет, я все-таки сдохну.
НОВЫЙ ГОД
Я не знаю, как это так получается, но к Новому году я всегда подхожу с одним и тем же результатом – пустыми карманами, пачкой прошлогодней кильки и мега-планами «Как я все устрою за три часа, если найду на дороге триста рублей».
Когда в ЖЖ строчат поздравления, обсуждают подарки и вешают бахвальские посты про двадцатикилограммовых гусей в сахарной корочке, я морщусь. Ну правильно, на фига нам низменная кура? Мы, понимаете ли, барышни с тонкой душевной организацией, питаемся исключительно мужской слезой и любовной лирикой (картошка со шкварками не в счет).
За несколько дней до события у меня возникают первые сомнения.
– А вот не купить ли, к примеру, рыбки? – рассуждаю я. – Оно ведь и вкусно, и не брутально, а главное, хоть что-то будет заранее.
– Так уж и рыбки? – всенепременно отвечает мне Дементий. – А что, тридцать первого рыбка снимется назад, в Тихий?
– Козел! – расстраиваюсь я. – Попомни мои слова – будешь есть хамсу и запивать ее водоканалом.
– Вот еще! – разводит руками Дементий. – Сейчас не восьмидесятые годы, чтобы в очередях стоять.
Нет, господа-граждане. Муж мой прекрасен, и прорыв его прекрасен, и все вообще очень хорошо, если бы не одно «но».
Каждый год тридцать первого числа вместо радостного предпраздничного томления у меня приключается День Жучки.
Жучка доброй не бывает, поэтому перво-наперво нужно как следует обскандалиться, так, чтобы отправиться в магазин разосранными донельзя. И вообще хороший домашний скандал тридцать первого дает правильную установку на весь год.
В магазине нужно идти гуськом и выхватывать друг у друга товар, ратуя за экономность или нужность. Например:
– На фига ты взял эту пятилитровую банку с огурцами? У нас что, война?
– На кой хрен тебе уперлась эта колбаса? Чтоб ты всю жизнь ее грыз…
– Зачем тебе эти бокальчики? У нас что, мало стекла?
Так, помнится, на заре наших с Дементием отношений мы выходили из магазина с сумой квашеной капусты и упаковкой плавленых сырков…
Не переживайте. Дома нужно погавкаться еще раз, вышвырнуть приобретения в форточку восьмого этажа и отправиться по магазинам заново. Ага, предварительно посмотрите на циферблат и удостоверьтесь, что до Нового года еще долго, а именно – целых два часа.
Усе. Жучка понеслась.
По правде сказать, выходя из дома второй раз, я начинаю жалеть, что вышвырнула капусту. Какая-никакая – закусь, а там, гляди, еще и непонятно, как все обернется.
И оно оборачивается. Рыба, мясо, сало, бюст Бисмарка, икра, упаковка шариков, колбасная нарезка, еще один бюст Бисмарка, очень нужный кальмар (черт его знает, где у него хвост, где жопа, но в салате, кажется, хорош), сто седьмой грузовик для ф., гараж для оставшихся ста шести грузовиков, семь килограммов мишуры, весло для байдарки (а вдруг когда-нибудь понадобится?) и т.д. и т.п.
Как вы понимаете, когда на покупки отведен час, приходится цапать без особенного разбору – а то вдруг не купишь чего-нибудь нужненького, навроде акваланга…
Естественно, не без казусов. Например, три года назад купила пятнадцатикилограммовую индейку. Часа четыре убивалась – готовила, блин. По истечении срока извлекла мастодонта на стол и побежала квасить с друзьями. Коты выжрали в индейке восхитительные мышиные дыры и еще целый месяц питались только тем, что вылизывали друг друга.
Или вот Диме подарок купила. Духи. Отличные духи – продавщицу поимела по полной – ее чуть на «скорой» из зала не вывезли. Пришла домой, понюхала. Прекрасный запах. Прочитала коробку – изумилась. Туалетная вода для женщин среднего и пожилого возраста. Не, ни фига не выкинула. Наклейку содрала и упаковала получшее. Два месяца пользовался – до тех пор, пока в нашей квартире не поселился стойкий старушечий аромат и я самолично духи не переподарила. Ага. Маме. У нее Восьмое марта как раз приключилось – так чего теряться?
Так что всех заранее поздравляю и желаю всегдашней радости в судьбе.
Пойду, что ли, рыбки куплю…
КОРПОРАТИВЫ
Как вы думаете – что под Новый год самое паскудное?
Нет-нет-нет.
Вовсе не распродажа в «ИКЕЕ» (если у вас еще нет тридцати кил греющих свечей «Хрюппель», торопитесь – и обрящете).
И не орды сумасшедших десятилетних петардистов (римскую-свечку-им-в-задницу-у-меня-даже-коты-заикаются).
И даже не очереди за «Брауншвейгской» (свезло – мы не сожрали прошлогодние запасы).
Самое паскудное предпраздничное – это, конечно же, корпоративные мероприятия.
Не, по науке звучит здоровски: тут и «поощрение команды», и «отчет о достижениях», и даже «подчеркивание позитивного образа компании»…
В общем-то логично – после трех часов корпоратива «образ» у компании появится по-любому. Нелогично только то, что, торгуете ли вы микросхемами или кастрюльки производите, все равно все будет совершенно одинаково. Сотня пьяных образин в другой образ не сложится, даже если культурную часть заказать на стороне.
Кстати, «культурная программа» – тема отдельная. В детском садике «Репку» ставили? Ну вот тут примерно то же самое, только унучка подросла до пятидесятого размера и родила тройню. Кто как, а я при виде главбухов, исполняющих бравурные офисные гимны, испытываю разве что нежность. Щемящую. Впрочем, в текст песен лучше не вслушиваться, а то нежность сменится изжогой. Попробуйте зарифмовать «Главторгкилька», «Новый год» и приплести к полученному что-нибудь про восторг от трудового процесса. Нет, можно, конечно… Можно и штаны на голову надеть… Как-нибудь так:
#«Главторгкилька» – мой удел,
И не денег ради!
Поздравляю весь отдел -
С Новым годом, б…
Нет, так, конечно, не споют (хотя ближе к полуночи все возможно), но смысл не изменится: в «Главторгкильке» нет лирики, как ни крути.
Тут вот кое-кто говорит про неформальность обстановки… Ну хорошо, предположим. Только что понимать под этой самой неформальностью? Это типа год работал и не видел, что у Тани, помимо кругов под глазами, имеются грудь и ноги? Вот ведь радости! Вот только не надо мне про деловые отношения и установление контактов. Одна моя подруга два месяца от деловых отношений лечилась, пока керосином не намазала – так и прыгали. Не, она барышня приличная, а вот супруг ейный… как это… коммуникабельный. Ушел двадцатого, вернулся двадцать второго вечером.
Ну да не будем о грустном.
Будем об очень грустном.
Ага. Кривлю душой. Но только самую малость.
Как вы понимаете, чтобы я, Катечкина, поносила халявные пьянки (против которых в общем-то ничего не имею), нужен веский повод. И их есть у меня.
ОН МЕНЯ С СОБОЙ НЕ БЕРЕТ.
ЧЕРТ!
На самом деле – ничего личного, без жен все, включая владельца конторы.
Только это не утешает.
Что я – Тузик блохастый, что ли, чтобы меня не брать? Оно ведь и Тузик – добрый-добрый, а нет – и посреди комнаты наваляет…
Нет, вот если бы «с половинами», я бы и не пошла – у меня и без музицирующих главбухов бессонница. Атак – я не согласная.
Судя по всему, придется включать программу «Обиделась на всех, но трандец – ТЕБЕ». Мама™. Подозреваю, что Тузиков нынче будет много, поэтому оглашаю:
1. Завести будильник на 21.30.
2. 21.30-22.00. Площадная брань. А фиг ли ты думала – это у тебя полы грязные, а у него Новый год и его ничего не волнует.
22.00. Замок закрывается на щеколду, в звонок вставляется спичка. Если не умеешь глушить звонки спичками – просто отруби пробку в подъезде (одна твоя ночь без электричества – мышиный писк по сравнению с его бенефисом в подъезде).
4. 22.15. Ложись спать.
5. Если тебя разбудили пинки по двери, цель достигнута. Если пинки разбудили соседей, цель достигнута вдвойне (надеюсь, твои соседи достаточные сволочи, чтобы вызвать милицию. Мои достаточные). В любом случае в милицию лучше не сдавать – можешь лишиться бюджета на НГ. Поэтому впусти и уходи спать к ребенку.
6. 10.00 следующего дня. Подготовь дом и уезжай к маме. Дом подготовлен в том случае, если в морозилке валяется пачка йодированной соли, пепельница лишена бычков, а карманы благоверного – денег. Кстати, если объект накушался некачественного продукта и не помнит, как его зовут, то можешь смело тратить бабки на себя – про них он тоже не вспомнит.
7. Сидеть у мамы до полного раскаяния половины. Критерии раскаяния: оно обещает «больше никогда и ни за что» (врет) и предлагает «искупить кровью» (бери сапогами, драгметаллами и меховыми горжетками).
Если пункты 1-7 не для тебя (раскаяние не наступает), то у меня есть замечательная программа «От бабушки». Углубляться в детали не буду, скажу только, что гуталакс не имеет вкуса, цвета и запаха, а в сортире чрезвычайно непривлекательный пейзаж.
Удачи!
МММ… ПОХОЖЕ, РОМАНТИЧЕСКАЯ СКАЗКА…
Чудо случилось 5 января – утром, когда шестой день от сотворения мира совпал с тридцать шестым днем зимы. Как это всегда бывает в таких случаях, чуду предшествовали самые обыденные на свете события, а именно: Вера Петровна получила в правый глаз и еще немножко по челюсти.
Не исключено, что если бы Коля Зайцев выпил чуть меньше или, наоборот, немного больше, чуда бы не случилось. Но Коля выпил столько, сколько он выпил, и обыденность лопнула, точно мыльный пузырь, попавший на балконные перила.
– Сволота! – крикнула Вера Петровна, захлопывая за Колей дверь.
Глаз наливался неестественным румянцем, душу переполняла обида, а в углу плакал невыгулянный Туз.
– Офисный ублюдок! Менеджер-фигенеджер! Корпоративная пьянь! – снова крикнула Вера Петровна и пнула Туза ногой.
Привычный к действительности пес вздохнул в потолок и положил морду на тапочки.
– Все бы тебе ссать, – раздраженно буркнула хозяйка и принялась натягивать пальто.
Нет, Вера Петровна не была скандалисткой. Скорее, она принадлежала к той породе женщин, которые имеют прочную привязку к пространственно-временному континууму. Хочешь выпить? Пожалуйста! Четыре стопочки и после семи вечера!
Рыба на ужин? Конечно! Хек за сто тридцать у булочной на углу.
Футбол? За ради Бога! А завтра будем чинить шкаф.
К сожалению, точно установленная связь времени, места и события приносила пользу только в первой половине жизни. Вера Петровна Иванова была единственной студенткой из потока, которой достались красный диплом и бесплатное место в аспирантуре.
Но постепенно везение сошло на нет. С течением времени причинно-следственные связи испещрили организм, и уже к тридцати годам Вера окончательно лишилась вопросов, превратившись в один большой ответ.
С завидной карьерой получилось запросто. Любая информация, проходящая через сложную систему препятствий, превращалась в калиброванный козий стул, и об ивановских отчетах ходили легенды. А вот с противоположным полом не сошлось. Те особи, которых можно было систематизировать, интереса не представляли, а лакомые «трудные» уходили морем, оставив зубную щетку на память.
– Туз! Это несправедливо, Туз, – сказала Вера Петровна, запудривая фингал. – Я же ничего ему не сделала. Совсем-совсем ничего.
– Обоссусь! – взвизгнул Туз и начал приплясывать на задних лапах.
– Ой ли? – хмыкнула Вера и сунула ноги в сапоги.
На улице было тепло, ветрено и пахло мокрой бумагой. Шлепая по лужам, Вера тосковала по Коле и одновременно поедала себя за эту недопустимую тоску.
– Сильные женщины нынче не в цене, – рассуждала она. – Так уж он, мир этот, устроен, что если ты знаешь, как устроен карбюратор, ты или его чинишь, или молчишь.
– Или по морде, – тявкнул Туз.
– Или по морде, – вздохнула Вера.
– Кто по морде?
Углубленная в собственные мысли Вера Петровна не заметила, как перед ней выросла дворничиха.
– По морде-то кто дал, говорю? – Старуха сплюнула в снег и прищурилась.
– Колька… – прошептала Вера и стыдливо уставилась на кончики собственных сапог.
– А ты не тушуйся, тут стыдиться нечего. На то Бог мужика вперед и создал, чтобы ему вперед решалось.
«А пса, пса каким по счету сделали?» – попытался было спросить у дворничихи Туз, но не успел – точно ошпаренная, Вера схватила его за поводок и побежала к подъезду.
Так начиналось чудо.
«И создал Яхве из праха человека земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и навел на человека крепкий сон, и взял ребро его…»
Всю ночь и весь последующий день Вера читала Библию и просила у Бога знака. Возможно, Бог пожалел ее, а может быть, просто не захотел слышать глупый бабий шепот…
Так или иначе, когда Вера Петровна пришла в мясной отдел, небо молчало и карающая длань не коснулась щербатого прилавка.
– Мне бы ребрышек! – бойко сказала Вера Петровна.
– Свиных? – деловито улыбнулась продавщица.
– Фу, как вы могли подумать! – оскорбилась Вера. – Только баранина… Чтобы был тихим, как агнец.
– Кто? – вытаращила глаза продавщица.
– Плов! – отрезала Вера.
Дома она извлекла ребрышки из пакета и выбрала самое красивое.
– Туз, это будет невозможно красивый мужчина, Туз, – сказала Вера псу и повертела ребром перед самым собачьим носом.
– А можно, я остальные сожру? – некрасиво спросил Туз. – Или ты роту сделать хочешь?
– Дурак! – обиделась Вера и выпроводила пса из кухни.
Всем известно, что – будь то торт, прическа или атомная бомба, – если это делает женщина, она сделает по-своему. И даже сам акт творения в женских руках станет новым актом творения.
Поэтому когда вместо земного праха Вера высыпала в миску пригоршню пшеничной муки, чудо не перестало быть чудом.
Немного ванили, чтобы был добрым; коричная палочка для сильных рук; щепотка паприки для пикантности; масло сандала для утра; финик – чтобы не вредничал; ириска – чтобы не кончался; магнит с холодильника – чтобы не ушел; кусочек обоев для любви к дому; канцелярская кнопка для остроты ума и стеклянный шарик для независимости.
Скатав куколку, Вера вложила в нее баранье ребро и обернула в кухонное полотенце.
На этом понятная часть творения закончилась. И началась непонятная.
Что такое дыхание жизни, Вера не знала. Ни тогда, ни теперь, ни потом. Как и к большинству женщин, решение пришло к ней интуитивно – на каком-то шкурном, подсознательном уровне. Покопавшись на кухонных полках, она нашла крохотную банку ежевичного конфитюра. Вытряхнув содержимое в мусоропровод и сполоснув банку теплой водой, она села на стул и начала дышать внутрь.
1 2 3 4