А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И он медленно, подчеркивая каждое слово, произнес:
– Почему – интересуетесь – им – ради – меня?
Эдейтор был захвачен врасплох. В некоторых отношениях это был как раз тот вопрос, которого он ждал – вопрос, позволивший увидеть какой-то проблеск прежнего Олио. Прелат провел языком по губам и медленно произнес:
– Потому что этот Ключ однажды причинил вам вред.
Олио удивленно моргнул и на шаг отступил от прелата.
– Причинил мне вред? Один из Ключей? Матушка применила его мне во вред? – От страха голос его стал повышаться.
– Нет! – поспешил успокоить его Эдейтор. – Ваша матушка никогда-никогда не причинила бы вам вреда. Вы применили его!
Принц замер.
– Применил его?
Эдейтор мог лишь кивнуть. Он чувствовал – знал, – что близок к чему-то важному, близок к восстановлению связи с прежним Олио, но в то же время понимал, что утратил управление беседой и не представлял, что сказать дальше.
– Я его применил, – проговорил Олио, и хотя он по-прежнему смотрел на Эдейтора, но видел нечто совершенно иное. – Я применил его, – повторил он и опустил голову, словно его одолела неимоверная усталость.
Эдейтор положил ладонь ему на плечо.
– Ваше высочество?
Олио покачал головой.
– Как я мог применить один из Ключей? Ведь я же не маг. – Он остро поглядел на Эдейтора и схватил его за руку. – Но я помню. Помню, как он был у меня.
В тот миг вернулся прежний Олио. Эдейтор понял это не по выражению лица принца – по неожиданной силе в его голосе. Но прежнее «я» снова исчезло – так же быстро, как и появилось – и за руку его держал уже растерянный, сбитый с толку мальчик.
Принц моргнул, выпрямился и показал вдаль.
– Видите? Вон в порт возвращается боевой корабль. Разве он не прекрасен!
Эдейтор не знал, смеяться или плакать. Олио вплотную приблизился к избавлению от болезни, но в конечном итоге у него просто не нашлось необходимой силы. И чем больше времени проходило, тем больше прелат убеждался в том, что ни он, ни кто-либо иной не мог помочь Олио в этом.
А затем настала его очередь моргнуть и выпрямиться. «Ни один человек не обладает той силой, какая требуется принцу, – сказал он себе. – А это значит…»
– О боже, ну конечно, – произнес он вслух.
– Ну конечно что? – спросил Олио.
– Ничего, ваше высочество. – Эдейтор покачал головой. – Мне надо идти.
– В самом деле? Сейчас?
Эдейтор похлопал принца по руке.
– Но я вернусь. Скоро. Обещаю.
Олио пожал плечами.
– А куда вы идете?
– Повидать королеву, – рассеянно ответил Эдейтор.
Он уже думал, как предложить Ариве то, на что – он был уверен – она пойдет крайне неохотно.
– Королеву? Она вас примет? По-моему, ей следовало бы сначала встретиться со мной, а уж потом с вами.
Эдейтор сообразил, что именно он так небрежно обронил, и снова увидел обиду на лице Олио.
– О нет. Я не настолько важная птица, чтобы когда-нибудь встретиться с королевой лично. Я имел в виду, что поговорю с одним из ее чиновников.
– А-а. – Олио успокоился и снова стал любоваться портом. Эдейтор поклонился и покинул южную галерею. Выйдя, он на миг остановился, чтобы сориентироваться, а затем поспешил к покоям Аривы. Когда он добрался до них, его остановили двое караульных гвардейцев. Он потребовал встречи с королевой, и один из гвардейцев отправился передать его просьбу. Вернулся он в сопровождении Харнана Бересарда.
– Прелат Фэнхоу? Чем могу помочь?
– Ничем, Харнан. Мне нужно срочно встретиться с королевой.
– Ее величество крайне занята важными государственными…
– …делами, – закончил за секретаря Эдейтор. – Да, я уверен, что занята. Но мне нужно поговорить с ней об Олио. – Он покачал головой. – Мгм, о принце Олио.
Харнан с сомнением посмотрел на него.
– Понимаю. В каком именно плане?
– Думаю, это должно остаться между мной и королевой.
Харнан заметно напрягся.
– Понимаю, – повторил он, почти не шевеля губами. – Я передам вашу просьбу.
– Я подожду ответа здесь, – заявил Эдейтор, пытаясь выглядеть, как человек, которому мысль о возможности задержки и в голову не придет.
– Как угодно, – отозвался Харнан и ушел.
Преграждавшие путь Эдейтору гвардейцы смотрели на него так, словно он был ненужной и неприятной помехой, и в душе у него взяла верх природная робость. Он избегал встречаться с ними взглядом, делая вид, что разглядывает потолок, свои башмаки, ногти. Время тянулось, он чувствовал себя все неуютней и уже начинал жалеть, что вообще пришел сюда. Но затем все сомнения исчезли – когда за спинами караульных появилась сама Арива с нехотя следующим за ней Харнаном и приказала пропустить прелата. Гвардейцы вытянулись по стойке «смирно», и Эдейтор бочком-бочком пробрался мимо них. Он поклонился Ариве и высокомерно посмотрел на Харнана. Арива взяла его под руку и увлекла прочь от посторонних ушей.
– Что с моим братом? – В ее голосе звучала странная смесь надежды и угрозы.
– Думаю, я знаю способ помочь ему…
– Как? – перебила она.
– …но он рискованный и может привести к усугублению болезни его высочества.
Арива поймала его взгляд. Эдейтору подумалось, что глаза у нее холодны как лед. По спине его пробежал холодок.
– Какого рода риск? Это какой-то новый вид магии, измышленный Теургией?
– Нет, ваше величество. – Эдейтор покачал головой и указал на Ключ Сердца у нее на шее. – Он в применении вот этого.
– Вам следует знать, что я уже пыталась применить его.
– Я догадывался, что вы попытаетесь. Но при этом вы вообще ничего не почувствовали.
– Откуда вы знаете? – резко спросила она и схватила его за руку, до боли сжав ее.
– Потому что Ключ настроился на Олио. Теперь только он может применять его, если кто-то не готов пожертвовать собой, чтобы завладеть им.
Арива побелела.
– Я должна поступить так, чтобы спасти брата?
Эдейтор в ужасе посмотрел на Ариву.
– Вы, ваше величество? Нет, никогда! Такая цена была бы слишком велика – даже ради Олио.
– Значит, вы предлагаете, чтобы собой пожертвовал кто-то другой? – Она посмотрела на него с неожиданным уважением. – Вы предлагаете себя? Неужели вы настолько сильно любите моего брата?
– Если бы это пошло ему на пользу, то да, предложил бы себя, – не задумываясь, ответил он, а затем умолк, удивленный таким признанием. – Но думаю, Ключ не позволил бы мне это сделать.
– Тогда что же именно вы задумали? – нетерпеливо спросила она.
– Мы дадим применить его Олио.
Арива отступила от Эдейтора, глядя на него как на идиота.
– Но ведь именно Ключ и вызвал поразившую его напасть!
– Когда мы – ваш брат и я – беседуем, бывают мгновения, когда я вижу в нем прежнего принца. Словно он заточен в тюрьме собственного разума, но как бы упорно он ни старался, у него не хватает сил вырваться на волю. А у Ключа как раз есть нужная ему сила.
– Вы не знаете наверняка, прелат Фэнхоу. Эта попытка может с такой же вероятностью ухудшить его состояние или даже убить.
– Может, ваше величество, – признал он. – Но не думаю, что это произойдет. Я считаю, что раз принц настроен на Ключ, то он сможет применить его для самоисцеления.
– Тогда почему он не сделал этого сразу, как только заболел?
– Потому что перебрал с применением Ключа. И Ключ подчинил его. Теперь же, когда они так долго пробыли друг без друга, принцу, возможно, удастся вновь утвердиться в качестве хозяина.
Арива снова взяла Эдейтора за руку и притянула к себе.
– Но вы не уверены, не так ли?
– Как я сказал, риск есть.
Арива долго не говорила ни слова, и Эдейтор затаил дыхание.
– Если я соглашусь, когда мы этим займемся? – спросила она наконец.
– Мы дадим ему Ключ в одно из тех мгновений, когда он больше всего похож на прежнего себя. Будем надеяться, его окажется там достаточно, чтобы применить Ключ.
– Я подумаю над этим и дам знать о своем решении. – Арива кивнула. – И от всей души желаю, чтобы вы придумали какой-нибудь другой способ.
– Так же как и я, ваше величество, – согласился Эдейтор.

После встречи с приходскими священниками отец Роун последовал за Поулом в библиотеку. Поул остановился перед Книгой Дней.
– Вы знаете, что это такое?
– Конечно, ваша милость, – ответил Роун.
Поул положил ладонь на книгу и побарабанил пальцами. Роун терпеливо ждал. Наконец примас заговорил:
– Одна из моих обязанностей – вносить записи в эту книгу.
– Да, ваша милость.
– Каждодневно.
Роун кивнул.
– С тех пор, как умер мой предшественник, мои мысли занимало весьма многое.
– Произошли значительные и трагические события, – поддакнул Роун, начиная теряться в догадках, в чем же суть этой беседы.
– Для меня оказалось невозможным справляться со всеми обязанностями примаса. В конце концов, наследование сего поста оказалось неожиданным.
– Неожиданным? – Роун поднял брови. – Но разве примас Нортем не сообщил вам имя божье…
– Да-да, – раздраженно перебил его Поул. – Я не имел в виду, что МОЕ наследование было неожиданным. Я хотел сказать… – Он протер глаза большим и указательным пальцами. – Боже… я хотел сказать, что СМЕРТЬ Нортема оказалась неожиданной.
– Ах да, конечно.
– Суть в том, что вам, как секретарю, думаю, следовало напомнить мне о моих обязанностях, когда я пренебрег… нет… ненамеренно уклонился… от их выполнения.
– Понимаю, – упавшим голосом промолвил Роун.
– Разумеется, это не выговор…
– Конечно, – согласился Роун, но Поул видел, что священник этому не верит.
– Просто я знаю, как вы преданны своей службе, и хотел бы, чтобы мне показывали, где наблюдаются определенные недостатки… – Вместо окончания фразы Поул туманно помахал в воздухе рукой.
– Понимаю, и благодарю вашу милость за указание на мои ошибки.
– Я принимаю как данность, что являюсь всего лишь слабым человеком, столь же подверженным оплошностям, как и любой другой – как подвержены им мы оба, – и нахожу необходимым, чтобы мне время от времени напоминали, когда я не оправдываю ожиданий. Таких, как заполнение Книги Дней.
– Понимаю, ваша милость. В дальнейшем я приложу больше стараний.
Поул попытался улыбнуться, но от этого его лицо лишь сделалось еще мрачнее.
– Хорошо. Превосходно. Могу я спросить у вас, почему вы не напомнили мне о Книге Дней?
– Простите, но я думал, что у вас и так чересчур много забот в тяжелые времена, последовавшие за смертью примаса Нортема, и боялся обременять вас необязательными мелочами. И я не был уверен, что вы забыли. Вы могли прервать продолжение традиции и по какой-то другой причине.
– Понятно. Ну, теперь мы оба лучше понимаем, на чем стоим.
– Да, ваша милость.
– Хорошо. Благодарю вас.
Роун поклонился и вышел. Поул смотрел ему вслед, безмолвно кляня себя за запугивание Роуна; ведь священник не сделал-ничего, заслуживающего подобной немилости – Роун не был виноват в том, что, сам того не ведая, заменил Поула в качестве намеченного его предшественником кандидата в примасы Церкви. Знание об этом и толкнуло Поула на убийство Нортема. Поул повернулся к книге и извлек из кармана в мантии перо и бутылочку чернил. Осторожно отвинтив крышку бутылочки, он обмакнул перо и поднял его, готовясь писать.
Но у него не было слов. У него напрочь отсутствовали какие-либо благочестивые мысли, какие-либо откровения. Поул, примас Церкви Подлинного Бога, не мог добавить в Книгу Дней ничего подлинного.

ГЛАВА 10

Серефа наслаждался первым часом трудов, наполняя бочонки водой и привязывая их к спине приписанного к сторожевому посту осла. Утро выдалось жаркое, с поднимающимся от земли легким туманом и поющими вдоль ручья птицами. Прежде чем приняться за работу, он скинул одежду и искупался, а потому чувствовал себя освеженным и в ладу со всем миром.
Однако когда он поднял шестой бочонок, то смотрел уже куда менее оптимистично – на жизнь вообще и на работу на сторожевом посту в частности. Воображение начало рисовать ему картины того, как другие рыцари наслаждаются в Даависе приятным обществом, хорошим вином и удобной постелью по ночам. А он здесь не видел ничего, кроме пресной воды, попоны и трех рыцарей, от которых воняло еще хуже, чем от него. И это постоянное птичье пение начинало уже его раздражать.
Привязав шестой бочонок, Серефа быстро надел свои перепачканные кожаные бриджи и безрукавку. Начал было пристегивать поножи и нагрудник, но зной все нарастал, и он передумал. Засунув их между бочонками, рыцарь зашагал обратно к сторожевому посту, находящемуся всего в лиге от него – на вершине крутого холма. В желудке у него громко урчало, и он надеялся, что один из оставшихся в лагере дозорных уже развел костер для приготовления завтрака. Тут он обругал себя, так как позабыл, что в его обязанности нынешним утром входила и доставка дополнительного хвороста для костра. Он уже собирался повернуть обратно, когда заметил поднимающийся с вершины холма дым.
Должно быть, карауливший на рассвете Ворат сумел наскрести достаточно щепок и прутьев для приготовления завтрака. Серефа решил, что хворост вполне может собрать попозже, и снова принялся взбираться на холм – но опять остановился, увидев, насколько же большой костер разжег Ворат.
«Опять у него подгорит солонина, – сказал себе Серефа. Над холмом поднялись клубы густого белого дыма. – Этот придурок пустил на топливо свежесрубленные ветки, предназначенные для сигнального костра…»
– Дерьмо! – выругался он.
Выпустив недоуздок, за который вел осла, Серефа со всех ног взбежал на холм. Он застал товарищей уже одетыми и держащими под уздцы своих лошадей. Его конь ждал оседланный.
– Где? – спросил он.
Ворат показал на северо-восток, и Серефа увидел там длинную движущуюся цепь вражеских солдат. Судя по скорости передвижения, солдаты эти были кавалеристами – при том, что с высоты они выглядели словно муравьи.
– Около ста всадников?
– Около того, – согласился один из рыцарей. – Разведотряд.
– И движется к нам, – рассеянно произнес Серефа, ни к кому конкретно не обращаясь. В животе у него снова громко заурчало. – Им еще по меньшей мере час ехать.
– Твоему брюху придется подождать, пока мы не окажемся в Даависе, – фыркнул Ворат.
Они принялись спускаться с холма и на полпути к подошве встретили осла. Прежде чем продолжить спуск, они наполнили из бочонка фляги, а Серефа еще и забрал доспехи.
– Думаете, это четты? – спросил Серефа.
– Можешь подождать и спросить у них, если охота, – отозвался Ворат.
– Спасибо за любезное предложение, но предпочитаю не…
Ворат вскрикнул и повернулся в седле. Прежде чем он свалился с коня, у Серефы хватило времени разглядеть торчащую из глазницы короткую черную стрелу. Что-то просвистело возле его уха, и он услышал, как ехавший позади рыцарь всхлипнул, захлебываясь кровью. Недолго думая, Серефа всем телом рухнул на шею коня и всадил шпоры ему в бока. Но конь слишком боялся крутого склона, чтобы пуститься вскачь, и Серефа, выругавшись, бросился наземь. Едва он упал, в седло со стуком воткнулась стрела, а затем еще одна вонзилась в шею животного. Конь пронзительно заржал и рухнул. Третий рыцарь полубежал-полукарабкался вниз по склону. Он почти добрался до подошвы холма, когда из какой-то впадины выскочил единственный четт с луком и воспользовался им как топором, с размаху ударив рыцаря по лицу. Рыцарь упал навзничь, дернулся, словно марионетка, а затем перестал двигаться.
Серефа выхватил меч и бегом бросился вниз по склону, оскальзываясь и съезжая, глядя, как четт выправляет свой лук и накладывает на тетиву еще одну стрелу. Когда до врага оставалось всего два шага, ноги выскользнули из-под дозорного, и поспешно выпущенная стрела лишь рассекла ему волосы. Серефа не мог управлять своим падением и врезался в четта всем телом, от чего полетел кувырком в ту самую впадину, где тот недавно прятался. Когда рыцарь вновь поднялся на ноги, он выглянул из-за края впадины и увидел, что четт сломал себе шею. Меч его потянул внезапно ослабевшую руку к земле, плечи опустились.
А затем ему пришло в голову, что четт мог быть не один. Он лихорадочно огляделся кругом, но не увидел никаких признаков других врагов. Сдерживая норовящее бешено заколотиться сердце, он проверил, как обстоят дела у его товарищей. Все трое оказались убитыми. Две лошади тоже были убиты, а еще одна охромела. Четвертого коня – принадлежащего Ворату – он не увидел. Серефа услышал какой-то звук и, подняв взгляд, успел заметить, как незнакомая лошадь обогнула холм, галопом несясь на север. Скакун четта, здраво рассудил он. Что он мог теперь предпринять? Если попытаться вернуться в Даавис пешком, вражеская колонна наверняка догонит его. Громко заревел осел.
– Заткнись, – резко бросил Серефа.
И моргнул. Осел. Бросив меч в ножны, он быстро сгрузил бочонки с водой и, взяв осла за недоуздок, спустился с ним к подошве холма. Едва оказавшись там, он осторожно забрался животному на спину. Без седла и стремян ему потребовалось потратить некоторое время, чтобы начать двигаться в нужном направлении, но в конце концов они тронулись аллюром, который был бы для лошади чем-то вроде медленной рыси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54