– Именно он.
– Ты знаешь его в лицо?
– Увы, шеф. Я – нет. Шарадниковы знали.
«А из Шарадниковых сейчас много не вытянешь,» – подумал Варга.
Несколько дней назад арестованных братьев Шарадниковых, низовых агентов «Чирс», прямо в здании управления службы безопасности Сибири города Алзамая устранил другой агент «Чирс» по прозвищу Гном.
– Думаешь, это де Шертарини? – с сомнением прошептал Варга, невольно косясь в сторону дальнего тупика.
– Думаю, да.
Варга ненадолго умолк, слегка шевеля бровями.
– Вопрос: сообщать ли об этом волкам? А, Сулим?
Сулим в свою очередь выдержал короткую паузу и осторожно предположил:
– Я полагаю, шеф, волкам мы всегда успеем сообщить. Куда спешить? Торчим здесь, как медведи в берлоге в разгар зимы…
– Пожалуй, – согласился Варга. – Надо бы все это взвесить и обмозговать. Куда он из этой полости денется, в конце-то концов?
– Не скажите, шеф. Это же нюф. А вокруг – Ангара.
Варга с сомнением воззрился на Сулима.
– Думаешь, он настолько оклемался, что способен удрать?
– Он высококлассный агент, шеф.
Самому Варге задача незаметно улизнуть из полости, где толкутся две сотни волков, казалась невыполнимой. Да и двое вооруженных охранников у единственного выхода наружу постоянно дежурят. Но если де Шертарини все же обманет всех и ускользнет, операция по эвакуации волков в Туркмению окажется под угрозой срыва. А Сулим предпочитал не полагаться даже на с виду стопроцентные вероятности. И правильно делал – те частенько в итоге нарушались.
– Знаешь, Сулим… Мне кажется, что волки знают толк в охране. Поэтому, спешить не станем.
– Понял, шеф. Не станем.
Сулим не имел вредной привычки перечить шефу.
– Если возникнут идеи, сообщай. Что-то у меня мозги не варят совершенно, – пожаловался Варга.
Но Сулим последним словам шефа не поверил. Он ведь прекрасно знал: руководитель «Чирс» – человек выдающихся способностей, и уже много лет не позволяет себе расслабиться ни на секунду.
Сулим привалился к стене и закрыл глаза. Снаружи доносился мерный шум падающей воды, но он уже успел стать привычным за двое с лишним суток.
Полезное умение – погружаться в неизбежное ожидание полностью спокойным.
* * *
– Шабанеева будем ждать? – спросил Баграт.
Майор вэ-эр Российской Федерации Вениамин Коршунович отрицательно качнул головой. Спец-компьютерщик в данный момент был ему не нужен.
– Начнем, что ли? Виталий, давай, – велел Коршунович в голос.
Виталий Лутченко, крепкий рослый мужчина морфемы русский овчар, на миг склонил кудлатую голову к записям, но тут же снова выпрямился.
– Прошлой ночью истекли седьмые сутки с начала сибирской операции. Как и прогнозировали эксперты, видеополиморф Шерифа окончательно перестал откликаться на запросы пульта. Практически все это время он не перемещался, и пребывал где-то на самом севере оцепленной зоны, в районе Чадобецкой плотины. Сибиряки, прочесывавшие тайгу в этом районе, подобрали четыре десятка трупов, но Шерифа среди них точно не было. Вениамин Палыч, сегодня сибиряки сворачивают оцепление и в ближайшие дни покидают район катастрофы. По моим данным, в тайге продолжат работать пожарники и экологи. Думаю, примерно половина из них будет настоящими, остальные – безопасниками Сибири.
– Ты думаешь или эксперты говорят? – сварливо уточнил Коршунович.
– Эксперты, Вениамин Палыч. Впрочем, я тоже так думаю.
Коршунович фыркнул. Дело в том, что он давно и хорошо знал полковника Золотых, сибирского безопасника, руководителя недавней операции «Карусель». И поэтому вполне был согласен с недавно высказанным предположением, кто бы это предположение не высказал – эксперты или Виталий Лутченко.
Видик Шерифа успел странслировать около сорока минут записи, но ничего архиважного запись не поведала. Потом установленная Шерифом селектура не то погибла в огне, не то просто отказала. Спецвыезд пограничников-связистов изрядно пострадал, погибло даже несколько биомобилей-рабочих станций. Но сам видик, который Шериф оставил при себе, продолжал исполнять побочную функцию маячка, сигнализируя, что с Шерифом если и не все в норме, то, по крайней мере, при взрыве он не погиб. А поскольку маячок перемещался, можно было предположить, что с Шерифом все более-менее в порядке.
Но двигался маячок от силы час, причем к границе оцепленной зоны, предположительно – на север или северо-восток. И, не достигнув границы, замер. На целую неделю.
Сигнал постепенно слабел – видик проголодался, но Шериф его не подкармливал, хотя обязан был позаботиться о корме. Значит, не мог. И вот это было очень плохо.
Теоретически без подкормки видику-полиморфу полагалось вскоре впасть в спячку. Но это знание никоим образом не объясняло – что произошло с Шерифом и вообще жив ли он.
– От сибиряков сводка поступила, – Лутченко перетасовал листы с записями и распечатками. – От Золотых. Лично вам.
Коршунович выпрямился.
– Давно?
– Минут десять. Вы уже ушли из кабинета, поэтому распечатку передали мне.
– Прочел?
– Прочел.
– Длинная?
– Конечно, поскольку официальная.
– Тогда сформулируй в двух словах.
– Сибирь подтверждает участие в альянсе; Золотых остается у руля. Кстати, он теперь не полковник, а генерал.
Коршунович покачал головой:
– Растет, шельма… Теперь, поди, козырять ему придется…
Несмотря на активное участие в международной операции «Карусель» Вениамин Коршунович по-прежнему оставался всего лишь майором; внезапное исчезновение главного агента России ставило жирный крест на поощрении всех задействованных вэ-эровцев.
К тому же, операция еще далеко не закончилась.
– В Сибири откровенный праздник, – продолжал рассказывать Лутченко. – Победу над волками отметили с большой помпой, там у них сплошные фейерверки и народные гуляния. Ну, и раздача слонов, то бишь званий и наград, понятно. Думаю, это все нарочитая туфта.
Коршунович едва заметно скривился:
– Не скажи, Виталий… Туфта туфтой, но политики на этом однозначно наварятся.
– Сибирские – да, – согласился Лутченко. – А наши?
– А наши – выжидают. И пока не определится судьба Шерифа, хрен нам награды и хрен нам покой.
– Вениамин Палыч, – подал голос Баграт. – Надо проситься к Золотых. В экологи. Или в пожарники. Много мы отсюда, из кабинетов, не разнюхаем. Неделя прошла, пора бы…
– Спасибо, – буркнул Коршунович. – А то я не знаю.
Баграт ничуть не обиделся. Такие уж отношения сложились в отделе майора Коршуновича, которого сотрудники за глаза иногда величали «Батей». Все знали, что Батя иной раз может и наорать, и разнести так, что мало не покажется, но только среди своих. При начальстве и посторонних Коршунович стоял за подчиненных ребят стеной. И попасть к нему в отдел было невероятно трудно; да и приживались далеко не все.
– Значит, так. Лутченко: готовь запрос вэ-эр Сибири и штабу альянса на представительство в зоне «Карусели». Баграт: садись на шею аналитикам и умри, но выдави из них несколько моделей произошедшего. Три-пять. Меня они все завтраками кормят, а тебя, надеюсь, не посмеют.
Баграт довольно ухмыльнулся. Выдавливать он умел. Особенно из аналитиков – Шабанеева и его группы.
– Свирский: ты как всегда завхозом. Опять что-нибудь упустишь или забудешь – шкуру спущу. Сурнин: отбери четверку полевиков. И врачей, тоже полевых. Да, и Шпаковский со своей группой чтобы были готовы по полной.
Коршунович ненадолго прервался.
– Кто с европейцами работал? И с Балтией?
– Да Шабанеев и работал, – подсказал Лутченко. – А также с туранцами, Халифатом и Японокитаем.
– Надо же, – удивился Коршунович. – И когда успевал все?
– Ваня у нас реактивный, – объяснил Баграт. – Дашь ему пинка, он мигом все что полагается исполнит, и по инерции – еще чего-нибудь в придачу.
– Вот и пинай его. Заодно узнаешь Балтия решилась-таки рассекретить свою программу или нет.
– Вряд ли, Вениамин Палыч. Прибалты – известные конспираторы. И сами не расколют, и другим не дадут.
– Посмотрим. Мозги у них, надеюсь, все же в наличии. К тому же, они уже дали сибирякам один ценный совет.
– Какой? – спросил Баграт, но оживились все присутствующие.
– Сканировать зону операции не только средствами биолокации, но и радиолокации тоже.
– Ух ты! – восхитился Сурнин. – Так это же практически снимает вопрос волчьего камуфляжа!
– Кто знает… Если камуфляж их построен на работе со светом, радиоволны он отражать тоже не будет. Радиоволна – тот же свет, только другой длины.
Коршунович помолчал, потом поднял на Лутченко тяжкий руководящий взгляд:
– И вот еще что, Виталий: устрой-ка мне прямую линию с Шольцем. Прямо сейчас. Он, надеюсь, еще не полковник?
– Вроде нет, Вениамин Палыч. Шольц всегда с начальством на ножах был. Только за профессионализм его и держат. Прям, как вас…
– Но-но, – одернул шеф Виталия Лутченко. – Нечего мне начальство бочку катить, каким бы оно ни было. Субординация, и все такое.
– Есть, не катить, шеф! – бодро отозвался Лутченко и взялся за мобильник.
Связисты ответили почти сразу.
– Гордеев? Закрытый канал с вэ-эр Европы, с майором Шольцем! Коршунович заказывает. В малый зал… Ага.
– По коням, хлопцы, – скомандовал Коршунович, вставая. – Если все получится, завтра снова будем в Сибири.
Кресло его тоненько и жалобно пискнуло.
– Черт! – сказал Коршунович с досадой. – Велите Валентине, чтоб всю мебель покормила! А то я вечно забываю…
* * *
Когда Рихард Вапшис вошел в номер, Юрий Цицаркин валялся на кровати и тупо глядел на телеэкран. Разумеется, он и не подумал снимать кроссовки и сейчас являл любому гостю две рифленые замысловатым узором подошвы. На возвращение напарника он отреагировал еле заметным поворотом головы и вялым: «Ну, что?»
Рихард опустился в кресло и состроил неопределенную гримасу.
– А шут его разберет! Выложил все, что знал. Меня выслушали, и велели убираться.
– Погонят нас, вот увидишь. Десять дней мурыжат, а сдвигов никаких, – мрачно предположил Цицаркин.
– Было б за что, – вздохнул Рихард.
– Эти изобретут. Мы ж, считай, в плен сдались. Потенциальному сопернику.
– По приказу сверху, между прочим!
– Ну и что? Думаешь, наших кабинетных крысят это остановит?
Рихард вздохнул.
– Думаю, нет.
– Вот в том-то и дело.
Некоторое время слышно было только бормотание телевизора. Шел репортаж из Сибири, как раз о разгроме волчьей базы.
– А Сибирь празднует, – фыркнул Цицаркин, – словно и вправду волков извели.
– Ну, это для отвода глаз, – убежденно сказал Рихард. – Ты ж видел, сколько народу там толклось. Вряд ли всех из тайги вывели.
– Видел. Черт, спина чешется, сил нет.
После событий в сибирской тайге оба агента Балтии отделались лишь легкими ожогами, которые им поспешили заживить. На совесть. А после искусственной регенерации новая кожа всегда нестерпимо чешется.
– А ты об косячок, – посоветовал Рихард с легкой ухмылкой. – Как корова.
– Вставать лениво… – пробормотал Цицаркин. – Слушай, Рихард, а чем ты займешься, если выпхнут на пенсию?
Тот пожал узкими, как у всех догов, плечами:
– Не знаю. Думаешь, выпхнут?
– Ну, если по совести разобраться, операцию мы не провалили… Да и сколько материалу привезли. Не за что нас шпынять, просто не за что. Если честно, будет светить досрочная пенсия – уйду. Открою биомастерскую в Хельсинки. Или хотя бы в Риге… Экипажи лечить стану… Ну их, эти разборки на высшем уровне.
– А меня тренер все зовет… – грустно сообщил Рихард. – Говорит, что во мне пропадает выдающийся баскетболист.
– Так уж и выдающийся! – усомнился Цицаркин.
– Это ж не я говорю, – вздохнул Рихард. – Это тренер. А я скромен и застенчив.
И, после короткой паузы, оба балтийца хором, чуть нараспев, протянули:
– Как береза!
И довольно заржали.
Смех их прервался громким стуком в дверь.
– Sisaeaen! – сказал Цицаркин официальным тоном.
Вошли сразу двое. Посол и шеф местной резидентуры.
Рихард и Цицаркин мгновенно вскочили.
– Господа! – объявил посол по-балтийски, – Родина снова нуждается в ваших услугах.
И сделал приглашающий жест второму гостю, как бы передавая слово.
– Вы остаетесь в деле, – прокашлявшись, сообщил резидент. – Через час совещание и инструктаж. Постарайтесь быть максимально готовыми.
Цицаркин и Рихард переглянулись. Вот этого никто из них не ожидал.
– Арест с вас снимается. Совещание в зеленом холле. Поздравляю, – резидент сухо закруглился и выжидательно уставился на посла.
– Не будем мешать, – всплеснул руками посол, поклонился и неторопливо вышел. Резидент вышел следом и плотно затворил за собой дверь.
Ни Рихард, ни Цицаркин, не проронили ни слова в присутствии начальства. Лишь оставшись наедине, Цицаркин нарушил молчание:
– Думаешь, они ждали, что мы рассыплемся в благодарностях?
– Да ну их, – Рихард состроил закрытой двери циничную рожу. – Кто первый в душ? Ты?
– Могу и я, – согласился Цицаркин, стягивая футболку. – Ты ж у нас поплескаться любитель…
Естественно, они были готовы заметно раньше, чем через час.
* * *
Майор Шольц последние дни редко покидал рабочий кабинет. Число отчетов, которые ему пришлось написать уступало только числу отчетов, которые ему довелось прочесть. Наиболее пространные отчеты писал Генрих. Собственно, по приказу Шольца он их и писал. С утра Генрих обыкновенно приходил в кабинет Шольца, с протяжным вздохом валился в кресло и протягивал шефу диск со свежим своим опусом. Шольц загружал текст и принимался читать, то и дело донимая Генриха вопросами и редактируя отчет.
Со дня возвращения Генриха в Берлин прошло уже две недели, но до сих пор было непонятно – получит ли алзамайская история какое-либо продолжение.
Генрих не верил в то, что волков удалось уничтожить. Слишком уж нелепо погибла волчья база и слишком внезапно исчезли боевики-волки, щупавшие пограничное кольцо. Чувствовался в этом какой-то неявный подвох. Словно прощупывание было неприкрыто косметическим. Только изображалось.
Но с другой стороны – покинули ли волки оцепленный район? По оценкам экспертов, их было более сотни на базе. Да плюс снаряжение – не бросились же они удирать с пустыми руками? Даже учитывая их непревзойденный (пока) камуфляж – добрая сотня волков просто не могла незаметно просочиться сквозь кольцо. Кто-нибудь в оцеплении неизбежно что-нибудь заметил бы. И в итоге случилось бы именно то, чего ждали: прорыв силой.
Но прорыва не дождались. Либо волки все-таки сумели ускользнуть совершенно незаметно, либо они все еще находятся в тайге. Где-нибудь неподалеку от взорванной базы. Откуда кто знает – вдруг у них больше одной базы? Или они уничтожили только часть, а не всю целиком? И, потом, кто сказал, что взорвалась именно база, а не какая-нибудь обманка, бутафория?
В общем, и Шольц, и Генрих ожидали продолжения. А пока терпеливо писали отчеты, читали отчеты, редактировали и подправляли отчеты…
И ждали.
* * *
Этот день с утра ничем не отличался от предыдущих. Но довольно быстро Арчи понял: это необычный день.
Началось все с того, что кто-то из волков повозился с настольным устройством, которое Арчи счел компьютером. И в какой-то момент все разом переменилось.
За две недели Арчи отлежался, и предпочитал думать, что полностью восстановился от ожогов и контузии. Отчасти – благодаря крепкому и здоровому организму, отчасти – благодаря действенной медицине волков. Но он продолжал валяться и много спать, потому что альтернативы у него все равно не было. Волки почти не обращали на него внимания, спасибо, хоть кормить не забывали. Однажды к нему приблизился один из людей, которых Арчи принял за таких же пленников, как и сам, только более нужных волкам. Людей было трое, но один занимал явно подчиненное положение и, вероятнее всего, был просто слугой. Двое оставшихся большею частью находились в своем уголке рядом со столами волков-главарей – вроде бы и рядом с волками, но все же чуть обособленно. Один из этих людей, сухощавый и крепкий овчар-среднеазиат, возможно не вполне чистый, скользящим шагом подошел к Арчи и склонился над его постелью. Арчи притворился, будто спит. Овчар таращился на него секунд двадцать, после чего таким же неслышным скользящим шагом удалился в свой угол. Цели этого визита Арчи так и не уловил. Но подозревал, что овчар просто хотел взглянуть ему в лицо. А значит, вполне мог его знать.
Девушка-ретривер на пятый день куда-то пропала. И не появлялась вплоть до дня перемен.
В какой-то момент Арчи вдруг сообразил, что остался единственным в помещении, кто лежит. Волки повскакивали, очень дружно, и так же дружно загалдели. А по поднявшейся суете Арчи догадался, что их вынужденное заключение подошло к концу.
Вообще-то сам Арчи полагал, что волки будут отсиживаться гораздо дольше. Зная вэ-эровцев Сибири, России и Европы нетрудно было предположить, что настолько откровенный спектакль, как подрыв собственной базы, кого-нибудь обманет.
1 2 3 4 5 6