А жизнь Ц это же и
есть заведенный Божьей пружинкой вальс. И когда подходит твой час, ты про
сто начинаешь танцевать, и тебе уже не нужен никакой Бог.
Ц Батюшки, как же изящно ты мне все объяснила, Ц улыбнулся Иван.
Наденька была рада, что он улыбнулся. Уж очень редко теперь появлялась ул
ыбка на его заросшем исхудалом лице.
А вот с книгой Ц в отцовском понимании Ц никто из Олексиных так и не встр
етился. Не стал ни писателем, ни мемуаристом, ни журналистом, ни даже книго
издателем. И тогда, в Высоком, Надя часто думала об этом, хотя подружки по г
имназии думали совсем о другом.
3
Ц А он что сказал?
Ц А он так посмотрел, так посмотрел!
Все девичьи интересы вертелись вокруг «что сказал» и «так посмотрел», и
Наденькины тоже. Но на нее почему-то никто из мальчиков «так» не смотрел,
и это было обидно до слез.
Еще в четвертом, что ли, классе подружка пригласила ее погостить в их подм
осковном имении, и Варя разрешила. Там было много детей, но самое главное,
там был «Он». Тот, который просто обязан был, по ее разумению, «так посмотр
еть». Наденька томно вздыхала, кокетливо обмахивалась веером, закатывал
а глаза и даже мелко-мелко рассыпала смешок, как то советовали подружки.
Ц Ах, как это забавно! Право, забавно!
А он не смотрел. Приносил по ее просьбе лимонад, шоколад, зонтик, специальн
о забытую книжку, но смотрел на другую девочку. Этакую толстую дылду, сове
ршенно неинтересную, с Надиной точки зрения. Она отревывалась по ночам, а
с утра начинала все сначала.
Ц Как вам нравится «Манон Леско»?
Ц Неопределенно, мадемуазель.
Ц Помните, там…
Ц Извините, не помню. И позвольте откланяться.
И тут же устремлялся на вызывающий хохот дылды. Катал ее на качелях, а Наде
ньку не катал. Ни разу. Причем не катал именно «Он» Ц другие катали. Но дру
гие, они другие и есть.
Требовалось предпринять нечто экстраординарное, и Наденька решила про
пасть, потеряться. Пусть побегают, тогда заметят. И после ужина спряталас
ь в саду.
Вечер был теплым, комары кусались, как оглашенные, но Наденька терпела. Ст
али звать Ц все равно молчала. Темнело быстро, поднялся ветер, зашелесте
л сад, и все бросились на поиски.
Когда тебя ищут, значит, беспокоятся, и это Ц приятно. Сразу делаешься цен
тром внимания без особых хлопот, если хорошо спряталась. А спряталась он
а очень даже хорошо, правда, к большому сожалению, не от комаров.
Ц Надя!.. Наденька!..
Ц Мадемуазель Надя!..
Надя терпела, пока возле ее куста не оказался «Он». Тогда воскликнула «Ах
!..» и вывалилась прямо к его ногам.
Ц Боже, вы Ц мой спаситель!..
А спаситель, вместо того чтобы нежно поднять ее с земли, отскочил в сторон
у и стал кричать. Как паровоз:
Ц Тут! Тут! Тут! Тут!..
На другой день Наденьку отправили в Москву, но она не долго расстраивала
сь. Как-то очень просто и быстро поняла, что подобные забавы не для нее, что
в них она успеха не добьется и, следовательно, нужен иной путь для самоутв
ерждения. Не общий для всех девочек, а Ц личный. Путь Надежды Олексиной, а
не истоптанная вседевичья дорога. И вскоре нашла этот свой, особый путь.
Ц Но высший балл за домашнее сочинение «Мотивы Чарльза Диккенса в твор
честве раннего Достоевского», как всегда, у Надин Олексиной, Ц почти тор
жественно начал вскоре провозглашать преподаватель русской словеснос
ти Константин Фролович Березанский.
А тет-а-тет убеждал:
Ц У вас явные способности к сочинительству, мадемуазель Олексина. И, как
ни странно для вашего возраста, к прозе, а не к поэзии. Но прозе поэтическо
й. Трудитесь на этом поприще, испытайте его. Оно потребует много труда, мож
ет быть, столько, сколько не требуют иные сферы приложения духовных сил, н
о я верю в вас, Надин.
Надя много писала в последних классах гимназии. Девочки тоже писали, но
Ц стихи, и непременно читали их вслух, а потом переписывали друг другу в а
льбомы. Альбомы стихов Ц собственных и посвященных Ц были непременным
атрибутом женских гимназий, доброй старой традицией закрытых пансионо
в и институтов, и Наде пришлось-таки сочинить нечто, чтобы не обижать подр
ужек. Но поскольку она не признавала рифм вроде «пошел Ц нашел» или «гро
зы Ц морозы», а искать новые не было времени, то и обошлась белыми стихами
. Это произвело впечатление, и стихи старательно переписывали в каждый д
евичий альбом, особенно восхищаясь заключительными строками:
А соцветия черемух,
Точно гроздья винограда…
Может, лучше: «Винодара»?
Ведь вино надежды дарит
Май в кипении черемух!..
Но альбомные стихи и оставались альбомными, а потому Надю удовлетворить
не могли. Да и сочинялись уж очень легко и просто. А проза Ц трудно и медле
нно, с бесконечными помарками и переписываниями. И Наденька боготворила
прозу, поскольку была самолюбива и жаждала достойной этого самолюбия по
беды.
В выпускном классе она в одну ночь неожиданно сочинила рождественскую с
казку про бедного мальчика, потерявшего шапку в лютый мороз. В изначальн
ом варианте мальчику помогла добрая фея, но через неделю Надя решительно
сожгла в камине свое первое творение, никому, к счастью, его не показав. И т
рудно, с бессонными ночами, слезами и напряжением до головной боли перед
елала благостную сказочку в суровый рассказ. Как загулявшие бездельник
и на пари на всем скаку кнутом сбили с мальчика шапку. Как мальчик бежал за
ними, умоляя вернуть эту шапку, на беду свою попал в незнакомые богатые кв
арталы, где за каждым окном сверкали нарядные елки, а вокруг весело и безз
аботно танцевали сытые карнавальные маски, и мальчик напрасно искал меж
ду ними обыкновенное человеческое лицо. Как мальчик, замерзая, робко сту
чался в равнодушные парадные подъезды, а самодовольные лакеи ругали его
и гнали прочь. Как, в конце концов, он оказался в городском саду и заснул по
д елью в сугробе. И какой прекрасный рождественский сон снился ему в этой
смертной постели. Какой мягкий, нежный, волшебный снег беззвучно сыпался
на него всю ночь, и как нашли несчастного мальчика только через три дня, и
как все удивлялись доброй улыбке, застывшей на его ледяных устах…
Конечно, Наденька понимала, что за ее плечом незримо присутствовал сам Н
екрасов: «А Дарья стояла и стыла в своем заколдованном сне…», но найти соб
ственный финал не смогла и в таком виде рискнула показать рассказ Береза
нскому. И пока он читал, сердце ее стучало так часто и, как ей казалось, так г
ромко, что она чуть не шлепнулась в обморок.
Ц Позвольте, мадемуазель, взять этот рассказ с собой, Ц как-то озадачен
но, что ли, сказал Березанский. Ц Здесь есть над чем подумать.
Ц Сделайте милость, Константин Фролович, Ц сдавленным голосом еле выг
оворила Наденька.
Ц Благодарю вас, Надин. Верну в понедельник непременнейшим образом.
Вероятно, так бы оно и случилось, только от всех трудов и волнений Наденьк
а заболела. Домашний врач определил очень модное в те времена нервное ис
тощение, прописал успокоительное, рекомендовал отдых и даже постельный
режим. Варвара тут же уложила в постель, отобрала книги и читала Наде сама
. А вечерами ее сменял всегда по горло занятый Хомяков.
К Роману Трифоновичу у Нади было совсем особое, не родственное, что ли, а п
очти восторженное отношение. Она отлично представляла себе, что Хомяков
создал не просто капитал Ц это не считалось в семье Олексиных каким-то о
собенным достижением, о котором стоило бы упоминать, Ц нет, он создал неч
то несоизмеримо большее. Роман Трифонович Хомяков создал самого себя пр
актически без всякого трамплина. С нуля. А к подобным людям Наденька отно
силась не только с огромным пиететом, но с трепетом и восторгом. Вчерашни
й мужик обладал столь неординарными способностями, столь несгибаемой в
олей и жаждой триумфа, что, по девичьему разумению, являл собою образец но
вого «Героя нашего времени». Втайне она мечтала когда-нибудь (разумеетс
я, когда подчинит себе непокорный, как степной аргамак, русский язык и ста
нет настоящей писательницей) написать о нем роман. Иными словами, Роман Т
рифонович Хомяков уже оказался героем девичьего ненаписанного романа,
не подозревая об этом ни сном ни духом. И еще он оказался единственным, ког
о Надя с детских лет называла дядей. А он сам Ц единственным, кто звал ее п
очти по-крестьянски: Надюшей, а не Наденькой, как то было принято в их круг
у.
Самая крупная размолвка произошла между ними, когда Роман Трифонович ре
шил отправить сыновей-погодков учиться в Германию, вместо того чтобы по
дыскать им хорошую частную гимназию в Москве. Варвара умоляла и плакала,
плакала и умоляла, а Наденька взорвалась и обозвала Хомякова бессердечн
ым мужланом.
Ц Насчет мужлана это, Надюша, точно сказано, Ц вздохнул он. Ц Только вед
ь потому и отсылаю, чтобы ребята мои в свой адрес такого слова никогда не с
лыхали. А здесь Ц в Москве ли, в Петербурге ли Ц услышат, да и не раз. Я души
их сберечь хочу, потому и от своей и от Варенькиной их отрываю.
И Надя все поняла. Принесла Роману Трифоновичу свои извинения, как могла,
утешила Варвару, и погодки Хомяковы уехали в Германию с гувернером и дву
мя слугами. И в огромном хомяковском особняке опять воцарился мир.
Ц Русская литература, Надюша, оказала России неоценимую услугу. Она под
готовила нас, как плебеев, так и патрициев, к реформам государя Александа
Второго. Смелые начинания пошли сравнительно легко только потому, что Ро
ссия была готова к ним духовно. Литература приучила дворянство к мысли, ч
то крепостной тоже человек, а простой люд Ц к пониманию, что дворянин не п
росто барин с плетью, а такой же русский страдалец, только образованный и
в мундире. Поэтому бородачу в сапогах, Ц Хомяков только так именовал имп
ератора Александра Третьего в приватных разговорах, Ц и не удалось пов
ернуть Россию вспять, а лишь придержать ее развитие. Он, так сказать, взял
Россию под уздцы, что сама Россия по своему крестьянскому представлению
о строгом барине любит и всегда будет любить.
Как правило, Варя читала Наденьке прозу, а Роман Трифонович Ц только сти
хи. Он их очень любил (в особенности Некрасова), знал во множестве.
Вынесет все Ц и широкую, ясну
ю
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только Ц жить в эту пору прекрасную
Уж не придется Ц ни мне, ни тебе…
Надя вернулась в гимназию лишь через десять дней: в обществе тогда любил
и болеть со вкусом. И Константин Фролович Березанский с улыбкой сказал:
Ц А рассказ «На пари» я верну вам, мадемуазель, в напечатаном виде.
Оказалось, что он показал ее первое творение редактору «Задушевного сло
ва». И через некоторое время Наденька с невероятным торжеством притащил
а журнал домой. Он был еще не разрезан и хранил в себе необыкновенный, ни с
чем несравнимый аромат свежей типографской краски.
Ц Вот гонорар, Ц сказала Надя, высыпав из кулака на стол тринадцать руб
лей с копейками.
Ц Прокутить! Ц воскликнул Хомяков, сияя пуще Наденьки. Ц Сегодня же! Вы
бирай ресторан, Надюша!..
Ц «Эрмитаж»! Там собирается вся богема!
Покатили в «Эрмитаж», а на другой день Хомяков велел скупить сто двадцат
ь пять экземпляров журнала. Одарили всю родню и всех знакомых, а двадцать
пять номеров Роман Трифонович оставил у себя и вручал особо приятным ему
людям.
Ц Приемная дочь написала. Жорж Санд растет, господа!
4
На волне этого внезапного успеха, успеха «вдруг», вроде бы ничем не подго
товленного, Наденьку понесло со счастливой головокружительной быстрот
ой. Она как-то очень поспешно, но тем не менее первым номером закончила в г
имназии (и в аттестате официально отметили, что закончила она именно «пе
рвым номером») и с невероятным подъемом принялась строчить рассказы. Ей
казалось, что идей у нее Ц великое множество, что стоит только их занимат
ельно записать и успех обеспечен. И увлеченно писала то, что ей представл
ялось идеями, и сама потащила восемь таким образом сочиненных рассказов
по редакциям, ничего, естественно, не сказав родным.
А рассказы не приняли. Где Ц вежливо, где Ц резко, не очень церемонясь. Об
ескураженная Наденька рыдала два дня, наотрез отказалась поехать в Высо
кое, чтобы развеяться и отдохнуть, и на четвертый день к ней заглянул Рома
н Трифонович, отменив три очень важных деловых встречи.
Ц Знаешь, почему это случилось? Потому что ты использовала в своем перво
м рассказе весь накопленный багаж. Литература Ц не сюжетики, литература
Ц а русская в особенности Ц запас идей. А он тобою, Надюша, извини, исчерп
ан. Новые идеи ты можешь обрести только в жизни или мучительным путем сам
ообразования. Не торопись, закончи курсы, и все образуется.
Ц Я лучше пойду в народ!
Хомяков грустно улыбнулся:
Ц Народ Ц это не миф, это Ц живые люди, и я Ц один из представителей. Но я
учился. Сам. Мучительно, до головокружения, чтобы выйти из той массы, котор
ую мы именуем народом. Выйти, Надюша, потому что масса эта закоснела и спос
обна жить только по инерции. Чтобы понять причины этой закоснелости, нео
бходимо получить хорошее образование Ц с налета, по интуиции ни в чем не
разберешься, ничего не поймешь, и суждения заведомо окажутся неверными.
И мой тебе совет: иди-ка ты на курсы, девочка.
Но Наденька была упряма, и так просто, по первому совету изменить свою жиз
нь не могла. Все сожгла, пострадала, помучилась и в конце концов сочинила с
казку, которую напечатал уж совсем малоавторитетный журнал.
А сказка была о том, как в половодье на сухой остров перебрались маленьки
е звереныши. Так сказать, дети взрослых. Медвежонок и Лисенок, Барсучонок
и Зайчик, Волчонок и Сорока. И как ради выживания они решили, что у них буде
т справедливое содружество, чтобы никто никого не съел. Президентом выбр
али Мишу-медвежонка, Лизонька-лисичка сама напросилась на должность гл
авного поставщика продуктов, Боря-барсук взял на себя строительство нор
и убежищ, Зойка-зайчишка обещала доставлять овощи, Вовка-волчонок решил
отвечать за всеобщую безопасность, а Серафима-сорока заверила всех, что
будет регулярно сообщать, что творится в мире.
Естественно, ничего доброго из этого не вышло. Медведь спал и сосал лапу. Л
исичка приносила четверть необходимого, лично съедая остальное. Барсук
старательно рыл глубокие норы, в которые никак не могли влезть ни медвед
ь, ни волк, а сорока влезать просто не пожелала. Зайчонок лопал всю морковк
у, которую должен был доставлять к общему столу. Волчонок гонял всех приш
лых зайцев, с аппетитом похрустывая косточками тех, кто не смог от него ув
ернуться, а сорока разносила только сплетни. Кончилось тем, чем и должно б
ыло кончиться: островная демократия перестала существовать, сожрав сам
у себя.
Эту сказку напечатали в «Гусляре», самолюбие было удовлетворено, и Наден
ька послушно поступила на курсы.
И эти курсы оказались частными по настоянию Варвары, и там учили на год до
льше всех остальных. Учили по европейской системе, требуя собственных ре
фератов, и у Нади не оставалось времени на сочинения просто потому, что он
а не желала да и не умела быть второй. И закончила первой, что и было отмече
но в свидетельстве о ее праве преподавать русскую словесность в городск
их училищах и прочих, им соответствующих учебных заведениях.
Но на курсах Надежда прослушала обширный цикл лекций о журналистике, и э
то произвело на нее огромное впечатление. Эти лекции подводили логическ
ий фундамент под слова авторитетнейшего ее советчика Хомякова о постиж
ении народной души. И Наденька твердо решила, что сначала станет известн
ой журналисткой, а уж потом, набравшись идей, и писательницей.
Выбор был сделан.
Выбор был сделан Ц только не сердцем, а умом, потому что сердце оказалось
занятым приятелем Георгия еще по юнкерскому училищу. Доселе Наденьке не
случалось влюбляться Ц не считать же объектом влюбленности «паровоз»,
закричавший «Тут! Тут!», вместо того чтобы бережно поднять с земли обрете
нную пропажу. Ну, были, конечно, девичьи увлечения, легкие и приятные флирт
ы, кокетливые, ни к чему не обязывающие свидания. А тут вдруг Ц усы, шпоры, с
абля, и к тому времени уже золотые офицерские погоны. Голова пошла кругом,
и все мечты о сочинительстве мгновенно из нее выветрились. Осталась одна
мечта, но зато вполне практическая Ц наконец-то впервые в жизни услышат
ь самые главные, самые заветные слова: «Надин, дорогая моя Надин, я люблю в
ас!..»
Выражаясь девичьим альбомным стилем, Наденька впервые ощутила стрелу А
мура на выпускном балу. Курсы, естественно, были женскими, но бал женским б
ыть никак не мог, и поэтому курсовое начальство рекомендовало каждой кур
систке самой позаботиться о танцевальных партнерах.
1 2 3 4 5 6
есть заведенный Божьей пружинкой вальс. И когда подходит твой час, ты про
сто начинаешь танцевать, и тебе уже не нужен никакой Бог.
Ц Батюшки, как же изящно ты мне все объяснила, Ц улыбнулся Иван.
Наденька была рада, что он улыбнулся. Уж очень редко теперь появлялась ул
ыбка на его заросшем исхудалом лице.
А вот с книгой Ц в отцовском понимании Ц никто из Олексиных так и не встр
етился. Не стал ни писателем, ни мемуаристом, ни журналистом, ни даже книго
издателем. И тогда, в Высоком, Надя часто думала об этом, хотя подружки по г
имназии думали совсем о другом.
3
Ц А он что сказал?
Ц А он так посмотрел, так посмотрел!
Все девичьи интересы вертелись вокруг «что сказал» и «так посмотрел», и
Наденькины тоже. Но на нее почему-то никто из мальчиков «так» не смотрел,
и это было обидно до слез.
Еще в четвертом, что ли, классе подружка пригласила ее погостить в их подм
осковном имении, и Варя разрешила. Там было много детей, но самое главное,
там был «Он». Тот, который просто обязан был, по ее разумению, «так посмотр
еть». Наденька томно вздыхала, кокетливо обмахивалась веером, закатывал
а глаза и даже мелко-мелко рассыпала смешок, как то советовали подружки.
Ц Ах, как это забавно! Право, забавно!
А он не смотрел. Приносил по ее просьбе лимонад, шоколад, зонтик, специальн
о забытую книжку, но смотрел на другую девочку. Этакую толстую дылду, сове
ршенно неинтересную, с Надиной точки зрения. Она отревывалась по ночам, а
с утра начинала все сначала.
Ц Как вам нравится «Манон Леско»?
Ц Неопределенно, мадемуазель.
Ц Помните, там…
Ц Извините, не помню. И позвольте откланяться.
И тут же устремлялся на вызывающий хохот дылды. Катал ее на качелях, а Наде
ньку не катал. Ни разу. Причем не катал именно «Он» Ц другие катали. Но дру
гие, они другие и есть.
Требовалось предпринять нечто экстраординарное, и Наденька решила про
пасть, потеряться. Пусть побегают, тогда заметят. И после ужина спряталас
ь в саду.
Вечер был теплым, комары кусались, как оглашенные, но Наденька терпела. Ст
али звать Ц все равно молчала. Темнело быстро, поднялся ветер, зашелесте
л сад, и все бросились на поиски.
Когда тебя ищут, значит, беспокоятся, и это Ц приятно. Сразу делаешься цен
тром внимания без особых хлопот, если хорошо спряталась. А спряталась он
а очень даже хорошо, правда, к большому сожалению, не от комаров.
Ц Надя!.. Наденька!..
Ц Мадемуазель Надя!..
Надя терпела, пока возле ее куста не оказался «Он». Тогда воскликнула «Ах
!..» и вывалилась прямо к его ногам.
Ц Боже, вы Ц мой спаситель!..
А спаситель, вместо того чтобы нежно поднять ее с земли, отскочил в сторон
у и стал кричать. Как паровоз:
Ц Тут! Тут! Тут! Тут!..
На другой день Наденьку отправили в Москву, но она не долго расстраивала
сь. Как-то очень просто и быстро поняла, что подобные забавы не для нее, что
в них она успеха не добьется и, следовательно, нужен иной путь для самоутв
ерждения. Не общий для всех девочек, а Ц личный. Путь Надежды Олексиной, а
не истоптанная вседевичья дорога. И вскоре нашла этот свой, особый путь.
Ц Но высший балл за домашнее сочинение «Мотивы Чарльза Диккенса в твор
честве раннего Достоевского», как всегда, у Надин Олексиной, Ц почти тор
жественно начал вскоре провозглашать преподаватель русской словеснос
ти Константин Фролович Березанский.
А тет-а-тет убеждал:
Ц У вас явные способности к сочинительству, мадемуазель Олексина. И, как
ни странно для вашего возраста, к прозе, а не к поэзии. Но прозе поэтическо
й. Трудитесь на этом поприще, испытайте его. Оно потребует много труда, мож
ет быть, столько, сколько не требуют иные сферы приложения духовных сил, н
о я верю в вас, Надин.
Надя много писала в последних классах гимназии. Девочки тоже писали, но
Ц стихи, и непременно читали их вслух, а потом переписывали друг другу в а
льбомы. Альбомы стихов Ц собственных и посвященных Ц были непременным
атрибутом женских гимназий, доброй старой традицией закрытых пансионо
в и институтов, и Наде пришлось-таки сочинить нечто, чтобы не обижать подр
ужек. Но поскольку она не признавала рифм вроде «пошел Ц нашел» или «гро
зы Ц морозы», а искать новые не было времени, то и обошлась белыми стихами
. Это произвело впечатление, и стихи старательно переписывали в каждый д
евичий альбом, особенно восхищаясь заключительными строками:
А соцветия черемух,
Точно гроздья винограда…
Может, лучше: «Винодара»?
Ведь вино надежды дарит
Май в кипении черемух!..
Но альбомные стихи и оставались альбомными, а потому Надю удовлетворить
не могли. Да и сочинялись уж очень легко и просто. А проза Ц трудно и медле
нно, с бесконечными помарками и переписываниями. И Наденька боготворила
прозу, поскольку была самолюбива и жаждала достойной этого самолюбия по
беды.
В выпускном классе она в одну ночь неожиданно сочинила рождественскую с
казку про бедного мальчика, потерявшего шапку в лютый мороз. В изначальн
ом варианте мальчику помогла добрая фея, но через неделю Надя решительно
сожгла в камине свое первое творение, никому, к счастью, его не показав. И т
рудно, с бессонными ночами, слезами и напряжением до головной боли перед
елала благостную сказочку в суровый рассказ. Как загулявшие бездельник
и на пари на всем скаку кнутом сбили с мальчика шапку. Как мальчик бежал за
ними, умоляя вернуть эту шапку, на беду свою попал в незнакомые богатые кв
арталы, где за каждым окном сверкали нарядные елки, а вокруг весело и безз
аботно танцевали сытые карнавальные маски, и мальчик напрасно искал меж
ду ними обыкновенное человеческое лицо. Как мальчик, замерзая, робко сту
чался в равнодушные парадные подъезды, а самодовольные лакеи ругали его
и гнали прочь. Как, в конце концов, он оказался в городском саду и заснул по
д елью в сугробе. И какой прекрасный рождественский сон снился ему в этой
смертной постели. Какой мягкий, нежный, волшебный снег беззвучно сыпался
на него всю ночь, и как нашли несчастного мальчика только через три дня, и
как все удивлялись доброй улыбке, застывшей на его ледяных устах…
Конечно, Наденька понимала, что за ее плечом незримо присутствовал сам Н
екрасов: «А Дарья стояла и стыла в своем заколдованном сне…», но найти соб
ственный финал не смогла и в таком виде рискнула показать рассказ Береза
нскому. И пока он читал, сердце ее стучало так часто и, как ей казалось, так г
ромко, что она чуть не шлепнулась в обморок.
Ц Позвольте, мадемуазель, взять этот рассказ с собой, Ц как-то озадачен
но, что ли, сказал Березанский. Ц Здесь есть над чем подумать.
Ц Сделайте милость, Константин Фролович, Ц сдавленным голосом еле выг
оворила Наденька.
Ц Благодарю вас, Надин. Верну в понедельник непременнейшим образом.
Вероятно, так бы оно и случилось, только от всех трудов и волнений Наденьк
а заболела. Домашний врач определил очень модное в те времена нервное ис
тощение, прописал успокоительное, рекомендовал отдых и даже постельный
режим. Варвара тут же уложила в постель, отобрала книги и читала Наде сама
. А вечерами ее сменял всегда по горло занятый Хомяков.
К Роману Трифоновичу у Нади было совсем особое, не родственное, что ли, а п
очти восторженное отношение. Она отлично представляла себе, что Хомяков
создал не просто капитал Ц это не считалось в семье Олексиных каким-то о
собенным достижением, о котором стоило бы упоминать, Ц нет, он создал неч
то несоизмеримо большее. Роман Трифонович Хомяков создал самого себя пр
актически без всякого трамплина. С нуля. А к подобным людям Наденька отно
силась не только с огромным пиететом, но с трепетом и восторгом. Вчерашни
й мужик обладал столь неординарными способностями, столь несгибаемой в
олей и жаждой триумфа, что, по девичьему разумению, являл собою образец но
вого «Героя нашего времени». Втайне она мечтала когда-нибудь (разумеетс
я, когда подчинит себе непокорный, как степной аргамак, русский язык и ста
нет настоящей писательницей) написать о нем роман. Иными словами, Роман Т
рифонович Хомяков уже оказался героем девичьего ненаписанного романа,
не подозревая об этом ни сном ни духом. И еще он оказался единственным, ког
о Надя с детских лет называла дядей. А он сам Ц единственным, кто звал ее п
очти по-крестьянски: Надюшей, а не Наденькой, как то было принято в их круг
у.
Самая крупная размолвка произошла между ними, когда Роман Трифонович ре
шил отправить сыновей-погодков учиться в Германию, вместо того чтобы по
дыскать им хорошую частную гимназию в Москве. Варвара умоляла и плакала,
плакала и умоляла, а Наденька взорвалась и обозвала Хомякова бессердечн
ым мужланом.
Ц Насчет мужлана это, Надюша, точно сказано, Ц вздохнул он. Ц Только вед
ь потому и отсылаю, чтобы ребята мои в свой адрес такого слова никогда не с
лыхали. А здесь Ц в Москве ли, в Петербурге ли Ц услышат, да и не раз. Я души
их сберечь хочу, потому и от своей и от Варенькиной их отрываю.
И Надя все поняла. Принесла Роману Трифоновичу свои извинения, как могла,
утешила Варвару, и погодки Хомяковы уехали в Германию с гувернером и дву
мя слугами. И в огромном хомяковском особняке опять воцарился мир.
Ц Русская литература, Надюша, оказала России неоценимую услугу. Она под
готовила нас, как плебеев, так и патрициев, к реформам государя Александа
Второго. Смелые начинания пошли сравнительно легко только потому, что Ро
ссия была готова к ним духовно. Литература приучила дворянство к мысли, ч
то крепостной тоже человек, а простой люд Ц к пониманию, что дворянин не п
росто барин с плетью, а такой же русский страдалец, только образованный и
в мундире. Поэтому бородачу в сапогах, Ц Хомяков только так именовал имп
ератора Александра Третьего в приватных разговорах, Ц и не удалось пов
ернуть Россию вспять, а лишь придержать ее развитие. Он, так сказать, взял
Россию под уздцы, что сама Россия по своему крестьянскому представлению
о строгом барине любит и всегда будет любить.
Как правило, Варя читала Наденьке прозу, а Роман Трифонович Ц только сти
хи. Он их очень любил (в особенности Некрасова), знал во множестве.
Вынесет все Ц и широкую, ясну
ю
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только Ц жить в эту пору прекрасную
Уж не придется Ц ни мне, ни тебе…
Надя вернулась в гимназию лишь через десять дней: в обществе тогда любил
и болеть со вкусом. И Константин Фролович Березанский с улыбкой сказал:
Ц А рассказ «На пари» я верну вам, мадемуазель, в напечатаном виде.
Оказалось, что он показал ее первое творение редактору «Задушевного сло
ва». И через некоторое время Наденька с невероятным торжеством притащил
а журнал домой. Он был еще не разрезан и хранил в себе необыкновенный, ни с
чем несравнимый аромат свежей типографской краски.
Ц Вот гонорар, Ц сказала Надя, высыпав из кулака на стол тринадцать руб
лей с копейками.
Ц Прокутить! Ц воскликнул Хомяков, сияя пуще Наденьки. Ц Сегодня же! Вы
бирай ресторан, Надюша!..
Ц «Эрмитаж»! Там собирается вся богема!
Покатили в «Эрмитаж», а на другой день Хомяков велел скупить сто двадцат
ь пять экземпляров журнала. Одарили всю родню и всех знакомых, а двадцать
пять номеров Роман Трифонович оставил у себя и вручал особо приятным ему
людям.
Ц Приемная дочь написала. Жорж Санд растет, господа!
4
На волне этого внезапного успеха, успеха «вдруг», вроде бы ничем не подго
товленного, Наденьку понесло со счастливой головокружительной быстрот
ой. Она как-то очень поспешно, но тем не менее первым номером закончила в г
имназии (и в аттестате официально отметили, что закончила она именно «пе
рвым номером») и с невероятным подъемом принялась строчить рассказы. Ей
казалось, что идей у нее Ц великое множество, что стоит только их занимат
ельно записать и успех обеспечен. И увлеченно писала то, что ей представл
ялось идеями, и сама потащила восемь таким образом сочиненных рассказов
по редакциям, ничего, естественно, не сказав родным.
А рассказы не приняли. Где Ц вежливо, где Ц резко, не очень церемонясь. Об
ескураженная Наденька рыдала два дня, наотрез отказалась поехать в Высо
кое, чтобы развеяться и отдохнуть, и на четвертый день к ней заглянул Рома
н Трифонович, отменив три очень важных деловых встречи.
Ц Знаешь, почему это случилось? Потому что ты использовала в своем перво
м рассказе весь накопленный багаж. Литература Ц не сюжетики, литература
Ц а русская в особенности Ц запас идей. А он тобою, Надюша, извини, исчерп
ан. Новые идеи ты можешь обрести только в жизни или мучительным путем сам
ообразования. Не торопись, закончи курсы, и все образуется.
Ц Я лучше пойду в народ!
Хомяков грустно улыбнулся:
Ц Народ Ц это не миф, это Ц живые люди, и я Ц один из представителей. Но я
учился. Сам. Мучительно, до головокружения, чтобы выйти из той массы, котор
ую мы именуем народом. Выйти, Надюша, потому что масса эта закоснела и спос
обна жить только по инерции. Чтобы понять причины этой закоснелости, нео
бходимо получить хорошее образование Ц с налета, по интуиции ни в чем не
разберешься, ничего не поймешь, и суждения заведомо окажутся неверными.
И мой тебе совет: иди-ка ты на курсы, девочка.
Но Наденька была упряма, и так просто, по первому совету изменить свою жиз
нь не могла. Все сожгла, пострадала, помучилась и в конце концов сочинила с
казку, которую напечатал уж совсем малоавторитетный журнал.
А сказка была о том, как в половодье на сухой остров перебрались маленьки
е звереныши. Так сказать, дети взрослых. Медвежонок и Лисенок, Барсучонок
и Зайчик, Волчонок и Сорока. И как ради выживания они решили, что у них буде
т справедливое содружество, чтобы никто никого не съел. Президентом выбр
али Мишу-медвежонка, Лизонька-лисичка сама напросилась на должность гл
авного поставщика продуктов, Боря-барсук взял на себя строительство нор
и убежищ, Зойка-зайчишка обещала доставлять овощи, Вовка-волчонок решил
отвечать за всеобщую безопасность, а Серафима-сорока заверила всех, что
будет регулярно сообщать, что творится в мире.
Естественно, ничего доброго из этого не вышло. Медведь спал и сосал лапу. Л
исичка приносила четверть необходимого, лично съедая остальное. Барсук
старательно рыл глубокие норы, в которые никак не могли влезть ни медвед
ь, ни волк, а сорока влезать просто не пожелала. Зайчонок лопал всю морковк
у, которую должен был доставлять к общему столу. Волчонок гонял всех приш
лых зайцев, с аппетитом похрустывая косточками тех, кто не смог от него ув
ернуться, а сорока разносила только сплетни. Кончилось тем, чем и должно б
ыло кончиться: островная демократия перестала существовать, сожрав сам
у себя.
Эту сказку напечатали в «Гусляре», самолюбие было удовлетворено, и Наден
ька послушно поступила на курсы.
И эти курсы оказались частными по настоянию Варвары, и там учили на год до
льше всех остальных. Учили по европейской системе, требуя собственных ре
фератов, и у Нади не оставалось времени на сочинения просто потому, что он
а не желала да и не умела быть второй. И закончила первой, что и было отмече
но в свидетельстве о ее праве преподавать русскую словесность в городск
их училищах и прочих, им соответствующих учебных заведениях.
Но на курсах Надежда прослушала обширный цикл лекций о журналистике, и э
то произвело на нее огромное впечатление. Эти лекции подводили логическ
ий фундамент под слова авторитетнейшего ее советчика Хомякова о постиж
ении народной души. И Наденька твердо решила, что сначала станет известн
ой журналисткой, а уж потом, набравшись идей, и писательницей.
Выбор был сделан.
Выбор был сделан Ц только не сердцем, а умом, потому что сердце оказалось
занятым приятелем Георгия еще по юнкерскому училищу. Доселе Наденьке не
случалось влюбляться Ц не считать же объектом влюбленности «паровоз»,
закричавший «Тут! Тут!», вместо того чтобы бережно поднять с земли обрете
нную пропажу. Ну, были, конечно, девичьи увлечения, легкие и приятные флирт
ы, кокетливые, ни к чему не обязывающие свидания. А тут вдруг Ц усы, шпоры, с
абля, и к тому времени уже золотые офицерские погоны. Голова пошла кругом,
и все мечты о сочинительстве мгновенно из нее выветрились. Осталась одна
мечта, но зато вполне практическая Ц наконец-то впервые в жизни услышат
ь самые главные, самые заветные слова: «Надин, дорогая моя Надин, я люблю в
ас!..»
Выражаясь девичьим альбомным стилем, Наденька впервые ощутила стрелу А
мура на выпускном балу. Курсы, естественно, были женскими, но бал женским б
ыть никак не мог, и поэтому курсовое начальство рекомендовало каждой кур
систке самой позаботиться о танцевальных партнерах.
1 2 3 4 5 6