— Ты — это танец, ты — это жизнь. Ты — это музыка, это свет. Ты — это все!
— Косик, ты, по-моему, перепил и несешь всякую чушь!
— Ну, зачем ты так? Просто я счастлив и хочу сказать тебе об этом. Пусть знают все — ты сделала меня счастливым! Я готов об этом кричать на каждом углу! Мне хорошо с тобой, моя девочка, хорошо!!!
— Мне тоже.
— Но я, я... Я люблю тебя?!
Мне нечего было ответить, мысли мои путались. Я положила голову на его плечо и еще крепче прижалась к нему. Что-то твердое мешало мне танцевать. Вряд ли это был ремень.
«Привет, любимая. Завтра утром, как обещал, едем на джип-сафари. Пожалуйста, не забудь.
В девять вечера я у тебя. Целую».
Очередное послание и бесподобные цветы. Все время забываю у него спросить, как они называются — такие розовые с круглыми лепестками. Похожи на наши кустовые розы. Какой он все-таки романтичный, ведь мы увидимся через два часа! Неужели нельзя сказать все это при встрече? Мелочь, а как приятно. Удивительно, что о тебе не забывают ни на минуту, что пишут любовные записки и приносят охапки цветов. Мой номер находился на первом этаже, а балкон я никогда не закрывала. Я представила себе такую картину: мой романтик и экстремал перелезает через балкон с цветами в руках, заходит в номер, а тут теплая встреча с горничной. Прикольно!
О, телефон, проклятье рода человеческого!
— Да. Алло.
— Дорогая, как ты себя чувствуешь? Как все прошло, почему не позвонила?
— Все нормально, Ириш, спасибо!
— Слушай, меня тут на Ямайку зовут. Поехать, как ты думаешь?
— А что, как, когда, с кем? Я что-то интересное пропустила?
— Да с Рональдом и Лизкой.
Да, я действительно пропустила много интересного! Ирка завербовала Рональда, познакомила его по Интернету со своей подружкой Лизкой, которая очень хотела получить много денег все равно каким путем. Двадцатисемилетняя Лизка была чрезвычайно высокой и исключительно худой, имела образование девять классов, в активе держала накопленные деньги, которые ей давали любовники, автомобиль и шкаф именных шмоток, включая побрякушки «Bvlgari» и «Chaumet». Это была великая авантюристка. Она увлекалась кокаином и беспорядочным сексом, что делало ее безумно привлекательной для московской тусовки.
Сводить Рональда с Лизкой «в реале» она собралась на Ямайке. Ирка, как переводчик, получает за работу пятерку, плюс проживание, перелет первым классом, все необходимое и, конечно, процент от Лизки в виде нала и шмоток.
— Ну ты и махинатор! А Лизка не кинет?
— Нет, Лизка — наша. Тем более, ты же знаешь, я в случае чего могу среагировать как надо. Это только с виду я глупая, а на деле... Если я ничего не говорю — это не значит, что я ничего не замечаю.
И тут она была права. Глупенькое Иркино выражение лица и невинные глазки отлично маскировали коварство этой особы, которая умела пользоваться своей внешностью. Лучше не переходить дорогу приятной и милой Ирочке. Иначе она устроит такое, что мало не покажется. Но, к величайшему сожалению, она очень плохо разбирается в людях, поэтому ее всегда сплошь и рядом окружают последние подонки и авантюристки. И в Лизке она тоже ошиблась...
— Ну, тогда, конечно, поезжай, только все хорошо продумай!
— Деньги уже на счету. Ладно, побежала. Целую.
Н-да, сегодня прямо аншлаг какой-то!
— Я!
— Алё, привет. Как дела?
— Супер, Анют, а у тебя? Что мы имеем?
— Да так, вроде тоже все нормально.
— А почему голос такой?
— Я пришла к выводу, что все мужики козлы, с ними нельзя по-хорошему. Они не понимают нормального отношения!
— А откуда такие выводы?
— Представляешь, я, как всегда, ему звоню, говорю: «Привет, как дела, денег дашь?» А он: «Конечно дам, приезжай». Ну, я собралась, поехала. По дороге заехала в «L’etoile», купила ему «Bulgari for man», прождала его, как дура последняя, а он так и не пришел и не позвонил. Набираю его номер — у него телефон выключен. Прикинь, гадский гад какой. Обидненько.
— Слушай, ну меня вообще всегда эти твои «привет, денег дашь?» пугали! Надо бы осторожнее.
— Ну, как же! Чем меньше ты мужику морочишь голову и отнимаешь рабочего времени, тем больше он тебя ценит. Следовательно, может больше денег отвалить. Вот я всегда работала в экономном режиме. Всегда же прокатывало, а тут такой облом.
— Ты знаешь, Анют, на самом деле это все из-за этого «Bvlgari», будь он неладен. Понимаешь, такой закон жизни: у каждого человека, как у медали, есть две стороны. И закон действует так: когда ты к мужику лицом — с чувствами там, с подарками, он к тебе тут же задницей поворачивается. Не в прямом смысле, конечно. Им подарки от нас не нужны, мы для них сами — подарки. Мы же на них свое драгоценное время тратим, эмоции душевные, молодость, наконец, — это ли не подарок?
У меня тоже был подобный случай. Авторитет лежал в больнице. На носу Новый год, и я решила купить ему подарочек — порадовать. Так как деньги очень быстро разошлись, пришлось загнать в универе свой старый пейджер. На вырученные средства я купила ему маленький флакончик «Chanel Egoist». Развернув упаковку, любимый понюхал флакон и с неподражаемым выражением лица произнес: «Какой мерзкий запах! Ты где это нашла?» И поставил на тумбочку, а потом, наверное, отдал охраннику или водителю. Даже спасибо не сказал. Меня, сентиментальную дуру, переполнила горькая обида.
Небольшие открытые джипы неслись по горной дороге. Очень яркое солнце. Жара. Август — самый теплый месяц в Мармарисе. Я глотнула нагревшейся воды из бутылки. Косик не отпускал мою руку — держал ее и нежно гладил.
— Милый, отпусти — у меня рука вспотела.
Он обиженно отпустил руку и приобнял меня за плечи.
Когда я купаюсь в мужской любви, я становлюсь гадкой.
Нас привезли к волшебному дереву, и турок-гид чинным речитативом донес до нас, что если загадать желание и обойти три раза священное дерево, то твоя мечта обязательно сбудется. Я во все это не верила, но, как девушка практичная, не упустила возможность заказать желание — ведь бесплатно. И, подумав, на всякий случай обошла дерево еще раз.
На следующий день я улетела домой.
Косик еще долго звонил и писал SMS-послания: «люблю», «скучаю», «где ты?», «не могу без тебя — приезжай я все оплачу», «почему не отвечаешь?». Потом текст изменился: «ты меня использовала!», «я люблю тебя, люблю, люблю!», «ты — самое прекрасное, что со мной случилось».
Приземлившись в Пулково, я решила «обрубить» эти отношения. С этим романтичным мальчиком было хорошо, но он не мог дать самого важного для меня, того, что можно получить только от настоящего мужчины. Да, я использовала его. Но ведь ему это нравилось.
Благодаря «светлячку»-Косику, я заняла следующую жизненную позицию — «фиолетово, плевать, параллельно». Все что было вчера — неважно, что будет завтра — все равно, что о тебе подумают — наплевать с высокой колокольни, как выглядишь — начихать. Ты просто живешь, так как хочешь, говоришь то, что думаешь, поступаешь как считаешь нужным и весь мир перед тобой «фиолетовый».
Эгоистично, конечно, зато полезно для здоровья и настроения. Беззаботная улыбка сияет на твоем лице и, заглядывая в глаза прохожему, ты призываешь его: «Давай, будь "фиолетовым"»! Давай радоваться и улыбаться, ведь жизнь — это шанс, возможность, риск, игра, пьеса и все в наших руках. Все зависит от нас. «Дерево познают по плодам, а человека по тому, что он несет в этот мир» — говориться в Библии. Так давай, давай делать так, чтобы тебе было не стыдно за свои поступки!
* * *
Главный источник человеческих страданий — отношения с людьми. Как говорил старина Сартр: «Ад — это другие».
На первый взгляд лекарство очевидно. Одиночество. Ведь достаточно просто отстраниться от людей, чтобы огородить себя от той боли, которую они постоянно причиняют друг другу. Но не все так просто. Нет несчастнее существа, чем одинокий человек. Одиночество — это болото. Оно засасывает человека медленно, но верно. Тебя больше не будет беспокоить боль, причиняемая действиями и словами окружающих, но одиночество не даст покоя — оно съест тебя изнутри.
Для одиночки все жизненные перипетии теряют смысл. К чему стремиться? Зачем? Мне это не надо... Невозможно радоваться и огорчаться жизни, если не с кем этим поделиться.
Так что стоит над этим задуматься.
Мы познакомились в «Аквариуме». Веселый, симпатичный и немного суетливый, он привлек мое внимание. У нас завязался непринужденный разговор. Он оказался художником, продавал свои полотна во Франции и Италии, зарабатывая на этом нешуточные деньги. И выглядел он абсолютно богемно, в общем, с виду настоящий человек искусства.
Своим непринужденным общением и очень умным взглядом он разбудил во мне симпатию, и мы начали встречаться. Игорь оказался неисправимым романтиком. Он присылал мне стихи Вольтера на французском и читал отрывки из поэм. Дарил подарки и милые мелочи. Звонил средь бела дня и спрашивал: «Зайка моя милая, все ли у тебя хорошо? Мне кажется, что что-то не так...» И попадал в точку. Боготворил меня как музу, посланную ему свыше.
Его ритм жизни ничем не отличался от моего. Мы, как две «совы», жили активной ночной жизнью, а утром глушили кофе. Правда, Игорь был жутко рассеянным, но мой девиз «жить по плану» помогал ему не выбиваться из колеи.
Поначалу мы долго встречались, и дело не доходило даже до банального поцелуя, пока я сама не начала форсировать события и не напросилась к нему в студию. Пристанище таланта находилось на Васильевском острове, на последнем этаже жилого дома, благосклонно выделенное нашим «заботливым» государством еще его отцу — тоже знаменитому художнику. Мастерская была двухэтажная, с огромными окнами и несчетным количеством полотен.
В первый раз я увидела его картины, а не репродукции, и они произвели на меня неизгладимое впечатление.
«Да, он, безусловно, чертовски талантлив», — подумала я и почему-то стала чувствовать себя немного неловко рядом с ним. Игорек никогда не кичился своим дарованием и не задирал нос, но, как говорится, «хороший товар в рекламе не нуждается». Достаточно посмотреть его картины, чтобы понять, что этот тридцатидвухлетний невысокий человек с мелкими чертами лица — настоящий самобытный художник.
Пока он наливал вино, я разглядывала его творения.
Вот умопомрачительный натюрморт в ярко-бордовых и голубых тонах, мистический и загадочный: глобус, разбросанные старинные рукописи и карты, песочные часы, и все это на фоне ярко-голубого моря. Вдали виднеется современный город. С большим мастерством создана композиция, виртуозно в неподражаемой манере выписаны предметы, старательно переданы форма, объем, своеобразие фактуры вещей, умело использованы цвета. Какое восхитительное сочетание старины и современности!
Еще одна картина. Я застыла около нее как завороженная. Мокрая от дождя город-ская улица, спешащие пешеходы, автомобили, блестящие стекла витрин. На черном сыром асфальте разноцветными мазками отражается надпись «Cafe». Приглушенные теплые тона, резкий уверенный мазок. В композиции картины, прихотливом контуре фигур и предметов, в мягком звучании неярких красок ощущается музыкальный ритм.
— Что так смотришь, зайка? Нравится?
— Очень!
— Это улочка Парижа, рядом с Музеем современного искусства. Я ее очень люблю.
Он рассказал историю создания этой картины. У Игоря, как и у всех знаменитых людей, была непростая жизнь, и ему какое-то время пришлось жить с семьей во Франции.
— Так ты женат? — разочарованно поинтересовалась я.
— Нет. Мы разошлись. Понимаешь, она злоупотребляла белым порошком... А ребенка сейчас воспитывает ее мама. Я, разумеется, все затраты беру на себя и часто их навещаю. Я люблю сына, но взять к себе не могу. Какой из меня отец? Я же обалдуй: стиральную машину и ту подключить полгода не соберусь. Так вот мы и разбежались на три стороны, а когда-то была крепкая советская семья. — Он замолчал.
Не говоря ни слова, я снова повернулась к картине.
И вдруг:
— А хочешь, поедем в Париж? Я тебе там все самое интересное покажу...
Через пять дней мы приземлились в аэропорту «Шарль де Голль». До сих пор не понимаю, как я решилась тайком от моего «Алё-молё» совершить этот побег в сказку.
Столица моды и красоты встретила нас ненастной погодой и серым небом с набрякшими тучами. Мой французский язык был забыт в рабочих тетрадях дома, но на Игорька можно было положиться: язык Вольера стал для него почти родным.
Мы сели в такси и, обнявшись, шептались всю дорогу до отеля. Игорек рассказывал, какие приятные сюрпризы ожидают меня в этом городе, о его истории, говорил, что сделает все, чтобы я была счастлива.
Поселились мы в «Le Meridien Etoile». Здесь и произошла наша первая ночь любви... Мне было так славно с этим человеком, словно мы были созданы друг для друга.
Мы гуляли по узеньким, вкусно пахнущим, чистым улочкам Парижа, по длинным проспектам и бульварам, утопающим в благодатной тени каштанов и платанов. Заходили перекусить в уличные кафе, ели ароматный и вкусный омлет желеобразный внутри, но с идеально подрумяненной корочкой, пили прохладное терпкое легкое вино. Париж — это великий искуситель, возлюбленный, волшебник. Тысячи людей вступают с ним в преступную связь. Некоторым удается через некоторое время разорвать путы, другие же привязываются к нему на всю жизнь. Зашли на острове Сите в знаменитый собор Нотр-Дам, строившийся двести лет и ставший величайшим архитектурным сооружением мира. Внутри собора дрогнет сердце даже самого закоренелого атеиста. Стоя перед алтарем в торжественном полумраке, прорезаемом лучами, проходящими сквозь разноцветные витражи, я благодарила Всевышнего за человека, который подарил мне все это.
— Как прекрасен Париж с высоты! — сказала я на смотровой площадке Эйфелевой башни, разглядывая статуи Трокадеро.
— Ты знаешь, вообще-то не принято загадывать здесь желания. Но для меня это мистическое место. Каждый год я приезжаю сюда и загадываю что-нибудь этакое, а на следующий год вспоминаю, что задумывал. Как ни странно, но загаданное всегда сбывается.
— Сейчас загадаю...
— Я хочу, чтобы мы никогда и ни при каких обстоятельствах не расставались с тобой. Мы теперь — одно целое и должны быть вместе. — Он прижался, обнял меня, и я растворилась в нем.
Я загадала то же самое.
На площади Бланш мы зашли в знаменитое кабаре «Мулен Руж» с красной неоновой ветряной мельницей на фасаде.
Сидя за столиком, Игорь сказал:
— Ты будешь ставить такие же шикарные шоу, смотреть которые будут съезжаться люди со всего света.
Я засмеялась:
— Вряд ли смогу оправдать твои ожидания.
Он настаивал:
— Нужно только поверить в себя и в свои силы. Я буду помогать тебе. Я верю в тебя, все обязательно получится, все будет хорошо.
Эти дни запомнились радужным восторгом от встречи с самым загадочным городом на земле, приютом всех влюбленных.
Мы зашли в гости к другу Игоря. Тот жил в маленькой квартирке-студии на последнем этаже в центре Парижа. Он показал нам свой ухоженный садик на крыше, мы сели на деревянную скамейку и, обнявшись, долго смотрели на парижское небо. Я так была счастлива с этим человеком, что мне хотелось кричать об этом на весь мир...
Потом я еще много раз приезжала в Париж, но больше никогда не испытывала там такого ослепительного счастья. Ведь не важно, где ты, важно — с кем. Париж открывал мне свои тайны только с Игорем.
Но сказка продлилась недолго.
Внезапно у Игоря началась длительная депрессия и он стал отдаляться от меня. Его равнодушие обжигало, как лед. Как карточный домик, в один миг, разрушились наши планы и мечты. А состояние душевной гармонии и равновесия испарилось в одно мгновение, оставив чувство боли и одиночества.
Возможно, это было связано с «колдовством» его бывшей тещи, ведь мы собирались забрать его ребенка к себе и создать настоящую семью. Я находила пришитые странные нитки на его одежде и прочие знаки возможной черной магии. Я была готова поверить во всякую чертовщину и умоляла его сходить к знахарке. Но Игорь отказался, заявив: «Я — творческий человек, и у нас иногда случаются кризисы».
Целыми днями он курил шмаль и смотрел в одну точку, не обращая ни на что внимания. Он забыл про меня, про ребенка, перестал навещать свою мать, а когда та звонила ему, отвечал: «Вот такое я г..., мама». Я терпела, плакала, умоляла, просила, ждала — но все усилия были тщетны. Я ушла — и он просто закрыл за мной дверь.
Наши отношения, как волшебная палочка, преображали все в моей жизни. За то время, что я встречалась с Игорем, у меня произошли значительные сдвиги в работе. Я выиграла подряд два конкурса красоты, одновременно успевала делать тысячу дел. Я перестала ходить — я летала.
Расставшись с Игорем, я почувствовала разочарование и скуку, перестала верить словам людей. Теперь красивые мужские слова я воспринимала как бегущую рекламную строку на экране телевизора — она обращена не конкретно мне, а всей «целевой аудитории».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35