А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

По ее мнению, Вася просто задался целью погубить, перечеркнуть достигнутое ими обоими в их трудной совместной жизни, и в этом было немало горькой истины.
Тимошка же был истинным философом, и, сидя на мостках над озером и усиленно двигая ушами и бровями (это у него служило признаком крайне напряженного размышления), он тоже частенько задумывался над превратностями жизни, к тому же, в отличие от людей, Тимошка никогда ничего не забывал из прошлого. Когда, например, несколько лет назад еж Мишка, еще не носивший таких, как сейчас, роскошных бакенбардов, неожиданно подскочив, уколол его в ничем не защищенный нос, для Тимошки случившееся явилось целым потрясением, и он навсегда запомнил коварство ежа. Впоследствии он уже никогда не разрешал себе близкого общения с ежом Мишкой и, сталкиваясь с ним, преследовал его громким лаем, рвал когтями траву и угрожающе тряс головой на безопасном для себя расстоянии. И еж Мишка вынужден был подолгу неподвижно лежать, свернувшись клубком, и злобно фыркать.
Видя, как Мишка выходит из себя и бесцельно подпрыгивает, сторожа каждое его движение, Тимошка с удовольствием смеялся, грациозно выставляя из-за зубов кончик розового языка. Еж Мишка, в свою очередь, считая, что достаточно усыпил бдительность врага, осторожно выдвигал из-под колючек хитрую рожицу, одним неуловимым движением удлиняясь, броском устремлялся в укрытие. Тимошка только того и ждал, мягко распластавшись, он прыгал, опережая удирающего ежа, и, угрожающе рыча, делал вид, что готов беспощадно ухватить Мишку за самоуверенный, похожий на поросячий, только очень темный носик, и ему, крайне занятому, всегда торопящемуся куда-то по своим делам, ничего не оставалось, как снова немедленно свернуться в тугой пружинящий клубок и бесконечно ждать.
Хотя люди и всемогущи, они все равно не были способны понять всей сложности и увлекательности Тимошкиных взаимоотношений с ежом Мишкой или Чапой. Несмотря на это, Тимошка самозабвенно любил обитателей светлого дома, окруженного садом и лесом, да еще с чудесным озером в березках, и это чувство обожания и беспредельной преданности Васиному дому пришло к Тимошке вместе с его появлением на свет и от него совершенно не зависело.
Часа через полтора незаметно вернулась Татьяна Романовна, и день покатился своим чередом. Тимошка считал все объяснения между Васей и Татьяной Романовной законченными, а Васю готовым вернуться к своим обычным занятиям, к сидению у озера, веселым играм и прыжкам, но для самого Васи самое мучительное только начиналось, и мучительнее всего было чувство вины перед женой, свое бессилие объяснить ей, почему именно сейчас нельзя было оставить эксперимент и отправиться к теплому морю. Вася был большой оригинал, и его часто угнетало то, что радовало других.
Семеновна, успокоенная установившимся миром, с одушевлением хлопотала по хозяйству. Татьяна Романовна несколько раз заглядывала к спящему Васе, он ровно и тихо дышал, лежа в своей излюбленной позе на боку, по-детски доверчиво подложив ладонь под щеку. Ближе к обеду Татьяна Романовна еще раз поднялась наверх, Вася обрадованно улыбнулся ей навстречу.
- Танюш, я поспал, я в порядке, - сказал Вася. - Ты как? Здорово я тебя напугал?
- Вася, я же закаленная, в семи кипятках кипяченная.
Ничего со мной не будет. Вот поедем к морю, отдохнем, тебя наладим...
- Да, Танюша, чего меня налаживать? Я же не телевизор.
- Значит, договорились, я заказываю билеты, - подняла тонкие брови Татьяна Романовна.
Вася отвел глаза, промолчал.
- Договорились, в пятницу уезжаем, - подвела черту Татьяна Романовна и, как-то особенно твердо ступая острыми каблуками по деревянному полу, провожаемая внимательным взглядом Тимошки до самых дверей, вышла.
- Вот, слышишь, Тимошка, - неискренне пожаловался Вася, - у женщин своя логика. В пятницу, и кончено.
Раз ты ничего не ответил, значит, согласен, а, Тимошка?
Ты тоже так считаешь?
Тимошка не был подхалимом и, зная доминирующее положение в доме Татьяны Романовны, в конфликтных ситуациях предпочитал отмалчиваться и не брать ничьей стороны, но в глубине души он всегда считал правым Васю, и только его. И сейчас так же, как и всегда, незамедлительно ткнулся носом в большую теплую руку Васи и от волнения и чувства беспредельной слитности с ним судорожно вздохнул, почти всхлипнул.
- Что тут поделаешь, Тимошка, - продолжал рассуждать вслух Вася. Самое главное, ничего изменить нельзя, а значит, нужно выбросить из головы. Освободить место для другого. Тимошка, а Тимошка, - тут Вася пристально посмотрел Тимошке в глаза и понизил голос, показывая, что намерен сообщить нечто очень серьезное, и Тимошка в ответ понимающе шевельнул бровями. - Ты даже не догадываешься, какой ты интересный мужик! - Тимошка опять с усилием шевельнул бровями, стараясь понять. - Ты знаешь, где я сегодня был? У тебя в гостях, в твоем мире... вот где, брат, жизнь идет оправданно, целесообразно, без выкрутасов. Вот где дважды два четыре, а уж никак не пять. Понимаешь? - Тимошка теперь двинул не только бровями, но и ушами, утверждая, что не только понимает но и сочувствует. - Ясно, лучше быть здоровым и сражаться с ежом Мишкой (Тимошка насторожился) или с Чапои (Тимошка весь напрягся при этих словах), чем лежать в больнице с нервным истощением. А? Татьяна-то Романовна права. И Семеновна права. Дети есть дети... Вот ты от этого совершенно избавлен... Вот так, Тимошка, у женщины биологическое чутье, а?
Подняв голову, Тимошка безотрывно смотрел на Васю, не выдержав Васипого пристального и долгого взгляда oн неуловимо-грациозным движением отвел голову вбок к вниз, словно, не находя ответа, смутился. Засмеявшись Вася ухватил Тимошку за густую перасчесанную, спутагаую шерсть, подтащил к себе, Тимошка с готовностью заворчи подтыкая носом простыню.
- Ну, чего надулся? Дома Семеновна останется Олег с Дашей. Весело будет, лето пройдет, не заметишь. А там и мы с Гатьянои Романовной приедем... Брось, Тимошка не валяй дурака, есть, брат, обстоятельства. Все должны чемто жертвовать, собаки тоже. Ты думаешь, мне хочется уезжать? Еще как не хочется, да надо...
Легкий, неслышный порыв ветра приподнял сквозящим занавески в окне, и в комнату влетела большая бабочка махаон, Вася с Тимошкой стали внимательно следить за ее бесшумным, резко меняющим направление полетом Тимошка, ожидая более определенной реакции Васи на непрошеное появление суматошного пятна, высвободив на всякий случай голову ^з рук Васи, водил носом вслед за бабочкой. Утомившись и не отыскав выхода, махаон большим резким пятном прилепился к матовой раковине люстры. О нем тотчас забыли, потому что появился расстроен ный и даже злой Олег с насупленными бровями и красными пятнами на щеках. Едва взглянув на него, Вася понят настроение сына, но виду не подал, и Тимошка, бросившийся было запросто поздороваться с Олегом и самозабвенно завертевший хвостом, неуверенно ткнулся ему в ноги Рассерженный Олег был очень похож на Васю-такие же длинные сильные брови, косым росчерком уходившие к вискам, такие же серые глаза в дремучих ресницах, тот же упрямо сжатый большой рот, придававший всему лицу сосредоточенно-твердое, отстраняющее выражение. Олег затворив дверь, хмуро привалился к дверному косяку, не обращая внимания на искательно засматривающего ему в липо Тимошку.
- Здравствуй, Олег, - сказал Вася. - Ого, сердит-то!
И не здороваешься... Мы же не виделись еще сегодня.
- Я никогда не буду с тобой больше здороваться, - отчеканил Олег, и от собственной решимости у него воинстьенно вспыхнуло лицо.
- Почему же? - удивился Вася, однако моргнул и тут же, прикрывая свое смущение, потянулся протереть глаза.
- Вы с мамой обещали взять меня к морю? - голос Олега почти оборвался на самой высокой ноте.
- Ну, обещали...
- Мама сказала, дело решенное...
- Дальше, Олег.
- И обсуждению не подлежит, - голос Олега непростительно задрожал от обиды.
- Мама еще что-нибудь сказала?
- Сказала... Мы с Дашей надоели вам и дома, и она хоть мир увидит да вздохнет, - стараясь говорить спокойно, Олег даже побледнел от усилия.
- И дальше?
- Нечестно же...
- Может быть, Олег, - понимающе вздохнул Вася и посмотрел на Тимошку, с усилием вслушивающегося в происходящий напряженный разговор, Вася сейчас искал у него поддержки, но Тимошка, до конца не разобравшись в ситуации, хотя и почувствовал затруднительное положение Васи, прикинулся, что ничего особенного не находит, часто дыша, он высунул язык, сделал вид, что обнюхивает ноги Олега, ведь тот только что пришел из сада и мог принести с собой кое-что интересное. И Вася, убедившись, что со стороны Тимошки помощи ожидать нечего, опять обратился к Олегу, явно решившему стоять насмерть. - Садись, Олег, - вздохнул Вася. - Давай по-мужски поговорим... откровенно.
- Мы уже в прошлом году говорили, когда ты меня в лесничество не взял.
- Ты же теперь вырос, - нашелся Вася, неожиданно наталкиваясь на спасительный берег.
Озадаченный, Олег вынул руки из-за спины, переступил с ноги на ногу, по собственному горькому опыту он знал коварство взрослых, за будничными и самыми скучными правильными словами у них часто скрывался совершенно другой, неожиданный смысл.
- Ну, садись, Олег, садись...
Олег не сразу подошел, примостился на краешке кровати, обрадованный явным примирением двух самых близких ему существ, Тимошка тотчас решил восполнить свое упущение и, встав на задние лапы, потянулся и лизнул Олега в нос. Вася засмеялся, довольный этой помощью и одобряя ее, Тимошка всегда удивительно точно угадывал настроение Васи.
- Год много, пап, правда? - спросил Олег, изо всех сил стараясь сохранить серьезность и направить ход событий в нужное русло. - Я ведь теперь самый тяжелый рюкзак смогу тащить.
- Конечно, сможешь. Давай только вопрос повернем несколько иначе, предложил Вася и, не дожидаясь возражений, продолжил:-Допустим, ты, мама и я отправляемся к морю, затем в горы... так?
- Так.
- И оставляем в доме одних женщин.
- А Тимошка? - горячо прервал Олег, понявший, откуда повеяло опасностью. - Ты Тимошку не считаешь?
- Тимошка, конечно, хорошо, - согласился Вася. - И все же представь себе ситуацию-Тимошка заболел или с ним что-нибудь случилось, ведь может с ним что-нибудь случиться? - Не дождавшись ответа, Вася развел руками, показывая, что он сам огорчен не меньше Олега. - Всегда должен быть кто-то третий, чтобы заменить в случае беды, прийти на помощь, взять на свои плечи главную тяжесть, - говорил Вася, сам страдая от несчастного выражения на лице Олега, и, пытаясь отвлечь его от невеселых мыслей, указал на люстру и на прилипшего махаона. Олег и глядеть не стал, недовольно сдвинув брови. - Потом, Олег, ты видел два засохших дерева у озера? А по участку их сколько... Надо убрать, я подбирался, подбирался к ним, да так и не успел. Теперь ты уже можешь с ними справиться, будь только осторожней, когда дерево падает. Надо за лето весь сушняк убрать и постепенно сжечь, а то нехорошо-стоит умершее дерево. Зачем? Сколько в нем вредителей и болезней, заражает другие, здоровые.
- А ты скажи бабе Жене, чтобы она не мешала, - уже примиряясь с положением дел, хотя не сразу и далеко не радостно, пробурчал Олег. - Она ведь и топор запрячет.
- Я попрошу ее.
- Ты ей серьезно скажи.
- Хорошо, Олег, - улыбнулся Вася. - Что еще говорила мама?
- Да... про тебя говорила.
Олег замолчал, продолжая остро переживать свое поражение и жалея Васю, они были большими друзьями.
- Пап, а ты правда так уж болеп? - не выдержал наконец Олег.
Вася хотел поначалу все обратить в шутку, но Олег оставался серьезным, и Вася, глубоко заглянув в его потемневшие страдающие глаза, обеспокоился и удивился мыслью, что сын действительно за последний год сильно изменился и повзрослел, сфальшивить было невозможно.
- Наша мама героическая женщина, - сказал Вася. - Она сама очень талантливая. У нее были красивые решения, красивые работы. Только жизнь не переупрямишь, Олег, в двух разных упряжках мы бы не потянули. Вот мама и пожертвовала собой, осталась только моей помощницей, а тут как тут и вы с Дашей появились... Вовсе не до большой науки стало, при нашем-то быте. Далеки мы еще, Олег, от истинной гармонии. Я маму понимаю, ей со мной нелегко, она яркая личность, вот потому мы с тобой и должны быть чуткими к маме. И прощать ей надо всякие там женские капризы, неровности. Вот видишь, со мной срыв - гнал, гнал без передышки. Я виноват перед мамой, только ведь я мало что могу изменить.
- Зачем же менять? - опять нахмурился Олег, изо всех сил стараясь понять прозвучавшую в словах отца какую-то скрытую неустроенность. - Мама ведь любила тебя.
- Почему-любила? - удивился и обиделся Вася. - Она и сейчас меня любит, и я ее люблю, - добавил он, смущаясь своих слов и серьезного, понимающего выражения лица сына. - От тебя, Олег, сейчас многое зависит. Видишь, я свалился, - Вася неуверенно развел руками. - Тяжести не могу поднимать и все такое... Ненадолго, конечно, пройдет. Подлечусь, и пройдет. Но сейчас в семье ты единственный здоровый мужчина, на тебя одна надежда, а то женщины растеряются, разохаются, женщины, они такие. Им помогать нужно. Помоги маме купить необходимое к отъезду. Поддержи ее. Еще я хочу тебя попросить...
Мы уедем, а ты, Олег, помни о сестре, Даша не должна чувствовать себя одинокой без нас. Конечно, она младше тебя и девочка, но дело в другом. У нее нелегкий характер, а Евгения Семеновна больше тебя любит, Евгения Семеновна уже пожилой человек, ее уже не переделаешь, и ты должен как-то незаметно подправлять их отношения... Договорились? Чтобы было все по справедливости.
Олег засопел, кивнул и отвел глаза, он придумывал, как бы показать отцу свою готовность сделать не только то, о чем тот просил, но в тысячу раз больше, он любил Васю, и ему сейчас нестерпимо хотелось потереться головой о его тяжелые руки, непривычно неподвижно лежавшие на белой простыне. Положение спасла ворвавшаяся в комнату с отчаянным визгом Даша, она, как всегда, словно свалилась с неба, была растрепана, с полными ужаса глазами.
Остро переживавший такие ситуации Тимошка заинтересованно запрыгал вокруг нее, подняв оглушительный лап.
Даша бросилась к Васе.
- Папа, папа, вор, вор! - кричала она. - У нас на кухне вор! Из холодильника еду забирают, во-от такая спима! Скорей! Скорей, пап!
Олег с хохотом свалился на кровать рядом-с Васей и от восторга стал молотить воздух ногами, Тимошка, не раздумывая, тоже заскочил на кровать, перекрывая всех радостным лаем.
- Да тетя Женя ночью приехала. Мы с мамой поздно вечером ее встречать ходили на станцию! Вот что! - смог наконец выговорить Олег. - Ну трусиха, ну трусиха!
Озадаченная Даша помедлила, затем топнула ногой и убежала сама удостовериться, а Вася с Олегом заговорщически переглянулись.
С этого часа и вплоть до самого отъезда Васи с Татьяной Романовной к морю в доме стояла кутерьма, ни днем, ни поздним вечером не утихали оживленные хлопоты, укладывались и перекладывались чемоданы, покупались рюкзаки, кеды, купальные принадлежности. Олег с Татьяной Романовной не раз ездили в Москву в магазины, затем покупки дружно обсуждались на семейном совете. Татьяна . Романовна купила себе модный, очень открытый купальник. Примерив его дома, она вызвала восторг Даши и нсодобрение Семеновны, Семеновна со своей привычной ласковостью в голосе ядовито заметила, что уж приличнее совсем голым ходить, чем этими полосками себя прикрывать, и Татьяна Романовна с Васей утвердительно закивали в ответ, Олегу же купальник понравился, и он его безоговорочно одобрил.
Стояла хорошая погода, березы над озером шумели к вечеру от малейшего ветра, и, если небо было чистым, в глубине озера начинали копиться предвечерние тени с их тайнами, шорохами и неожиданностями. Из своей норы выбиралась Чапа и, бесшумно выставив одни лишь глаза да усатый нос, плыла к берегу, где росла сладкая осока, затем важно возвращалась, уже с пучком травы во рту. Теперь Чапа на всю ночь становилась полновластной хозяйкой озера, Даше категорически запрещалось подходить к воде в темную пору, Олег за долгий день уставал от солнца и движения и рано засыпал, и только один Тимошка неукоснительно обходил свои владения и, заставая Чапу за добыванием корма, спугивал ее ожесточенным лаем.
В сумерки на скамейке над озером часто сидела Татьяна Романовна, она любила воду и отдыхала в одиночестве.
Если у Васи выпадали свободные полчаса, он присоединялся к Татьяне Романовне, и они, изредка негромко переговариваясь, завороженные тишиной, засиживались допоздна, до самого восхода луны, но в последние дни перед отъездом времени ни у кого не оставалось, даже Тимошке его не хватало, и он прекратил свои ночные вылазки и нс. пугал больше Чапу. В доме стали происходить разные небывало интересные вещи, и особенно по вечерам, и Тимошка, стараясь, по своему обыкновению, ничего не пропустить, едва успевал обойти всех, и детей, и Семеновну, и Васю с Татьяной Романовной на их втором этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14