Естественно, при таких взглядах они очень скоро стали обыкновенными клушами, и при этом ещё жалели меня! Понимаешь, они искренне были убеждены, что их точка зрения – единственно верная и правильная.– А ты?– А я всегда точно знала, чего я хочу. Свободы! Я очень быстро рассталась с ними. Их мир был мне противен, мой – пугал их; о чём тут говорить! Теперь у меня совсем другие друзья, – она улыбнулась, тепло оглядев компанию. – Понимаешь, я считаю, что у каждого человека внутри есть нечто такое, для чего и слов-то не существует… Что-то высокое. Но это качество у большинства людей… спит. Никак не проявляется. А для того, чтобы пробудить его, нужно поставить себя на грань жизни и смерти. Тогда начинаешь понимать, что в этой жизни настоящее, а что шелуха; да и вообще многое видится по-другому.– Я понимаю, о чём ты, – серьёзно кивнула Адирроза. – Как странно… Я всегда думала так же, но у меня не было слов, чтобы выразить это чётко и ясно. Ты молодец, Джи, – можно мне тебя так называть?– Конечно! Слушай, а ты вправду хотела бы работать с нами вместе?– Ещё как!– Что скажете, ребята? – Джихад оглядела друзей.– Ну, чего… Я – за! – Громила ухмыльнулся.– Я тоже, – высказался Кактус.– Инни, а ты?– А? Что? – встрепенулся Иннот.– Ты где витаешь? Я спрашиваю, ты не против, если Адирроза войдёт в нашу компанию?– Она и так в нашей компании, по-моему! – удивился Иннот.– Да, здорово ты отъехал… Я имею в виду «Крупные неприятности».– Нет, то есть не против, конечно… Слушайте, ребята, вы это что, всерьёз?! Я думал, мы просто шутим…– Одно другому не мешает, – пожала плечами Джихад. – А о чём ты так глубоко задумался?Иннот молча подёргал за ремешок с магической монеткой.– У нас нет ни продовольствия, ни сил, чтобы отправляться неведомо куда, – покачал головой Громила. – Извини, старик, ты же всё понимаешь…– Да, конечно, – вздохнул Иннот. – Ну ладно, давайте спать.На джунгли спустилась ночь. Где-то вдали глухо рокотал гром, небо у горизонта озаряли бледные зарницы, выхватывая на миг из тьмы антрацитово-чёрные вершины гор и клубящиеся низкие тучи. «Непонятно, – подумал каюкер. – Как я могу видеть горы, если мы сейчас в узком каньоне?» Тут он обнаружил, что каньон исчез. Иннот стоял на невысоком каменистом гребне, внизу, почти неразличимые во мраке, шевелились ветви деревьев. «Я сплю, – решил Иннот. – Вот в чём дело. Странно, я-то хотел побывать в гостях у персонажиков, поесть как следует – благо в своём собственном воображении сделать это нетрудно. Ну и где же затопленный город? Они что, сменили декорации? Зачем я здесь?»Сзади зашуршали шаги. Иннот обернулся, почти уверенный, что это кто-то из его двойников. Очередная молния ударила ближе, и в её свете Иннот успел разглядеть синюю кожу и знакомые черты лица.– Хлюпик? Это ты? – неуверенно спросил каюкер. – Ты мне снишься?Смоукер молча кивнул. Потом нагнулся, взял обломок известняка и принялся рисовать прямо на скале. Камень скрипел и крошился.– Ты живой? Где ты?Хлюпик протянул руку и коснулся висящего на шее каюкера ремешка. Потом указал пальцем на рисунок. Иннот вгляделся. Светлые линии чуть заметно мерцали во тьме.– Это ребус? Человек… Так? Человек между двух холмов? Что это значит?Каюкер спрашивал пустоту – Хлюпика нигде не было. Он исчез. Молнии полыхали всё ближе и ближе, пока наконец не разразилась страшная гроза. Дождевые струи хлестали Иннота в лицо, водяная морось проникала в лёгкие… «Однако, так и захлебнуться можно!» – подумал он и проснулся. Гроза и в самом деле имела место быть. Рядом ворочались успевшие за несколько секунд вымокнуть до нитки друзья.– Давайте скорее под брезент! – Громила уже разворачивал хлопающее на ветру полотнище. – Вот ведь незадача…Брезент ничуть не спасал от хлещущих сверху струй, разве что давал некое призрачное чувство убежища.– Надо бы твоего пленника сюда привести, – обеспокоенно сказала Джихад Адиррозе. – А то ещё захлебнётся.Предложение было сделано как нельзя более вовремя – Громила, отправившийся вместе с девушкой, обнаружил, что пират ухитрился почти уже перетереть верёвку, стягивающую его руки, о камень.– Извини, друг, но твоё везение, похоже, закончилось, – сочувственно сказал ему гориллоид, заново связывая. – Придётся всё же отвечать за свои поступки.Фракомбрасс одарил его злобным взглядом.Ливень закончился так же внезапно, как и начался; но выспаться в эту ночь друзьям так и не удалось. Тоненький ручеёк, протекавший по дну каньона, вздулся и превратился в бурный поток, с каждой минутой всё ближе и ближе подбиравшийся к стоянке. Первым тревогу забил Кактус. Задремавший было Иннот с ходу оценил ситуацию.– А ну-ка, ребята, в темпе джанги – ноги в руки и бегом!Легко сказать – бегом! В кромешной тьме, по мокрым камням, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев и ямы, поскальзываясь и падая, они неслись по ущелью, а рёв воды с каждой минутой всё нарастал и нарастал. Поток вскоре затопил всё дно каньона; идти приходилось по колено в воде. Течение валило с ног. Наконец, скалы расступились, и друзья, выбравшись на широкий базальтовый уступ, без сил повалились на землю.– Кто это скулит? – спросил через некоторое время Громила.– Это Кактус, – наябедничал Иннот.– Я не нарочно… – жалобно произнёс Кактус. – А кто сопит?– Это Фракомбрасс. У него же кляп во рту. Всё никак отдышаться не может.– А по-моему, это ты.– Да… Неудачное место для стоянки мы выбрали, что и говорить…– Кто ж знал…Рассвет застал их в крайне плачевном состоянии. Сил хватило только на то, чтобы разложить на камнях сушиться промоченные во время грозы и ночного бегства вещи. Положение спас Иннот. Пока друзья приходили в себя, он умудрился раздобыть где-то не слишком мокрых дров и разживить костёр. Вскоре на огне забулькал котелок, распространяя аппетитные запахи. Каюкеры зашевелили носами. Даже Фракомбрасс, пребывавший, казалось, в полубессознательном состоянии, приоткрыл один глаз и начал принюхиваться.– Что бы вы без меня делали, – приговаривал Иннот. Он-то чувствовал себя вполне бодрым, почерпнув из собственных энергетических резервов!Когда вещи высохли, а солнце стало припекать весьма ощутимо, друзья переместились поближе к воде, под густые кроны каких-то древовидных папоротников.– Сегодня всё равно никуда не двинемся, так что можно дрыхнуть весь день и всю ночь, – зевнул Громила. – Только давайте условимся, кто будет сторожить. Джунгли всё-таки; да и этого кекса, – он кивнул в сторону Фракомбрасса, – неохота оставлять без присмотра.– Кстати, по поводу снов, – оживился Иннот. – Мне снились странные вещи. Скажите-ка, вот такой рисунок вам о чём-нибудь говорит? – он отломил прутик и принялся чертить на земле.– Человек и две горы? Не-а! – проворчал Громила. Джихад и Кактус также отрицательно покачали головами.– А я что-то такое уже видела. – Адирроза нахмурилась. – По-моему, это не просто рисунок, а пикто.– Пикто?– Ну да. Пиктограмма. Ты слышал когда-нибудь про старобандюганский язык?– Нет, ни разу.– От него ведёт своё начало современный уркаганский. Это язык рисунков и жестов, придуманный разбойниками и непонятный для непосвящённых. С его помощью они передают друг другу зашифрованные сообщения.В этот момент её объяснения прервали.– Ы-ы-ы! Уымп! – Ёкарный Глаз извивался и вращал глазами, явно пытаясь привлечь к себе внимание.– А ну-ка! – заинтересовался Иннот и принялся распутывать верёвки, удерживавшие во рту пирата кляп. – Говори! Ты знаешь, что это обозначает?– Жнаю, – невнятно ответил Фракомбрасс и принялся гримасничать, разминая мускулы лица.– Ну?! – нетерпеливо спросил каюкер.– Я жнаю этот шимвол, – после нескольких дней с кляпом во рту слова давались пирату не сразу.– Ну?! Говори же!– Шначала обешшайте, што больше не жапихнёте мне в рот эту штуку, – потребовал Фракомбрасс. – Тогда шкажу.Иннот развёл руками и посмотрел на Адиррозу.– Для тебя это важно? – спросила сипапоккула.– Не знаю, честно. Но это может оказаться важным, – и он пересказал ей свой сон.Адирроза нахмурилась и повернулась к пирату.– Ладно; но при условии, что ты будешь молчать. Как только что-нибудь лишнее сболтнёшь, сразу вставлю обратно. Так что про клады даже не заикайся! И руки у тебя всё время за спиной будут связаны, а то зубы-то вон какие! Враз верёвки перегрызёшь!– Ладно, – пират помолчал. – Это действительно бандюганское пикто. Обозначает большую опасность и просьбу о помощи. И никакой это не «человек между двух холмов».– Ну как же? Вон голова, вон ручки кверху подняты…– Дословный перевод этого знака: «Я в глубокой заднице». Теперь понятно? * * * Чобы Стисм принялся методично обшаривать квартиру. Свои находки он сваливал на кровать.– Потом просто завернём всё барахло в одеяло и увяжем в узел. Да, кстати, – постельное бельё тоже забери. У меня есть одна знакомая, она за любое тряпьё платит. Мелочь, конечно; но нам лишняя монетка всегда пригодится.Пыха не знал, что делать. С одной стороны, получалось, что он грабит своего лучшего друга. С другой – Чобы ясно дал понять, что всё находящееся в квартире так или иначе будет растащено.– Говорю же тебе, здесь какая-то заваруха была. Магия-шмагия, колдовство-молдовство и всё такое. Только поэтому сюда ещё никто не залез. Боятся, типа! А хозяин этого дома, говорят, вообще в какого-то урода превратился. Прикинь, у него уши вместо глаз растут!Наконец, преодолев сомнения, Пыха тоже принялся за поиски. Собственно, вся квартира состояла из спальни, кухни и умывальной комнаты; и полезных вещей тут было немного. С некоторым сердечным трепетом Пыха обнаружил плотно набитые бумажные пачки. Знакомый запах известил его о том, что это махорка. «Ну да; табаку-то в ихнем Вавилоне не достать», – сообразил он. Заглянув под кровать, он нашёл там среди густых комьев пыли небольшую книгу с медными уголками и яркий глянцевый журнал. Бросив взгляд на обложку журнала, Пыха почувствовал что неудержимо краснеет. Вороватым движением он оглянулся и незаметно спрятал находку в складки одеяла.– Нашёл что-нибудь интересное? – спросил Чобы, входя со стопкой тарелок.– Вот, – Пыха поспешно протянул книгу.Чобы перелистал страницы.– Ерунда какая-то, ничего не разберу. Буквы как червяки. И картинок нет… А впрочем, возьми себе, если хочешь. Улов у нас маленький: из посуды кое-что, тряпки и вот это, – он положил на одеяло роскошный кальян и гладкую коричневую трубку духового ружья.– Неделю, типа, на это можно протянуть. А там, глядишь, ещё что-нибудь подвернётся. Ну, пошли, что ли?Добро увязали в одеяло.– Бери узел и спускайся первым, – велел Чобы. – Я, типа, следом.Однако внизу Пыху ждал неприятный сюрприз: едва он отпустил верёвку, как чьи-то руки жёстко взяли его за плечи, а громовой голос произнёс над ухом:– Попался, голубчик!В ту же секунду металлические кольца наручников защелкнулись на запястьях смоукера. Чобы, видя такое дело, повис на полпути к земле, со страхом глядя вниз. Дородный бородатый стражник доброжелательно ему улыбался и настойчиво манил пальцем:– Ну, что же ты? Давай сюда, к нам!Однако Чобы пришёл к прямо противоположному мнению и резво начал карабкаться вверх.– Господин Парабен, ваша очередь! – крикнул бородатый.Над краем крыши обозначилась ухмыляющаяся физиономия обезьянца. Он тихонько позвенел наручниками над головой Стисма.– Туда или сюда – всё равно попался…– До чего дожили, обезьянец в страже! – проворчал Чобы, покорно протягивая руки.– Теперь у нас будет специальный обезьянский корпус для работы в Аппер Бэби! – поделился радостью один из стражников. – Додумались-таки в мэрии до чего-то путного наконец!– Да, недолго осталось вашему гадюшнику!– Куда этих гавриков, в участок? – спросил кто-то.Бородатый – он, по-видимому, был здесь начальником, на миг задумался.– А тащите-ка их прямо к судье! – решил он. – Сейчас такие дела решают быстро: раз-два и на плантации.– Э! Э! Какие, блин, плантации, вы чё! Я, типа, требую, чтобы всё по закону! – заупирался было антипримат и тут же схлопотал внушительный тычок в загривок.– А ну, паш-шёл! Ишь ты, законник выискался… Мы всё как положено делаем, не сумлевайся, – газеты надо читать!– В связи с участившимися преступлениями против здоровья и имущества граждан судебная процедура для таких, как вы, босяков была существенно упрощена, – пояснил бородатый. – Так что, если повезёт, искупать начнёте прямо с завтрашнего дня.– Во влипли, а? – Чобы пустыми глазами посмотрел на смоукера.Судебная процедура и в самом деле была упрощена до предела. Воришкам даже не дали сесть – завели в комнату, где судья, изжелта-восковая, похожая на мумифицированного кузнечика женщина, едва глянув на узел с краденым, представленный в качестве вещественного доказательства, зачитала приговор.– ПЯТЬ ЛЕТ?! Пять лет за горстку барахла?! – Сопровождаемый тычками и оплеухами, Чобы выкатился во внутренний дворик.Там, прямо в пыли, сидела унылая компания – каждый одной рукой был прикован к толстенной ржавой цепи. Тут же, в теньке, расположился хмурый тип с переносным горном – тюремный кузнец. Спустя несколько минут Пыха и Чобы пополнили собой ряды новоиспечённых каторжан.– Крутенько они… – ошеломленно молвил Пыхин приятель.Он, казалось, до сих пор не мог поверить в произошедшее.– Есть такое дело… – отозвался кто-то. – Вас когда взяли?– Полчаса назад.– А-а… Мы-то здесь с ночи торчим. Ещё, говорят, человек пять подгонят – и вперёд, с песнями.– Куда хоть отправят-то? – грустно поинтересовался Чобы.– А хрен его знает… Откуда разнарядка придёт, туда и почапаем. Мож, на кофе, мож, на хлопок…– Лишь бы не в каменоломни, упаси Джа! – истово просипел один из прикованных, здоровенный одноглазый детина. – Я там полтора года оттрубил, еле жив остался.– Угу… Рудники серебряные небось похуже будут…– Как думаешь, если я скажу им, что больше так не буду, меня отпустят? – поинтересовался Пыха.Он спрашивал это вполне серьёзно, однако каторжане, похоже, приняли его слова за шутку – многие рассмеялись, правда, не слишком весело.– Вряд ли, старик. – На Пыхиного приятеля навалилась апатия. – Не думаю…Пыха вздохнул. Солнце припекало всё сильнее. Сидеть было неудобно. Он пошарил свободной рукой под пончо и вытащил краешек книги – там, в доме, он машинально заткнул её за пояс.– Смотри-ка, не отобрали! – удивился сосед.– Да нас вообще не обыскивали, – хмыкнул Чобы. – Узел только со шмотьём отняли…– Торопятся, хрен им в дышло… А напильника у вас случайно при себе нет?– Знать бы, где упасть… – вздохнул воришка. – Слышь, куки, ты её, как бы, не выбрасывай. Кто знает, может, на что и сгодится.– Эт' точно, – поддержал сосед. – На каторге лишних вещей не бывает…Спустя полчаса подогнали ещё троих бедолаг: двоих карманников и некоего оборванца, пьяного до невменяемости, – его, очевидно, подобрали «для ровного счёта».«То-то удивится, когда протрезвеет!» – добродушно посмеивались стражники.Последним доставили маленького и сильно побитого альбиноса с опухшим лицом. Он всё время нервно хихикал и тряс головой, словно бы вспоминая какую-то весёлую шутку.– Ну, хватит, пожалуй, – решил старший конвоя. – Подъём, болезные, подъём! Пора в путь!Колонна каторжан потянулась по улицам. Если бы Чобы или Пыха оглянулись в этот момент, то увидели бы бородатого стражника, руководившего их арестом, в компании двоих рослых темнокожих горцев, одетых в слишком короткие, явно с чужого плеча, пончо. Лицо бородатого было покрыто крупными каплями пота, мокрое пятно проступало на спине. Не потеть было трудно – острый бамбуковый кинжал упирался ему точнёхонько в почку.– Ты улыбайся, улыбайся, – приговаривал Хадзме. – Значит, ты уверен, что книги в мешке не было?– Вот… Ну… Предками клянусь…– Либо она в доме… – сказал Ххай, – либо у одного из них.– Сначала будем смотреть в доме. Хорошо смотреть, – велел Хадзме. – Спрячь кинжал, Ххай.Бородатый шумно перевёл дух.– Ты тоже пойдёшь с нами, – «обрадовал» его кипадачи. – Если попытаешься убежать или заговорить с кем-нибудь, умрёшь. * * * Громила, издав стон облегчения, спрыгнул с плота на сушу. Впрочем, назвать это сооружение «плотом» можно было лишь с определённой натяжкой: полдюжины кое-как связанных брёвен обеспечивали путешественникам некоторую положительную плавучесть, но отнюдь не комфорт. Плыть на нём по вздувшемуся ручью можно было только сидя – а в этом положении вода обильно смачивала всю 324 нижнюю часть туловища. Тем не менее каюкеры, несмотря на мрачные прогнозы Кактуса, избрали именно этот способ передвижения: так получалось гораздо быстрее. Идею предложила Адирроза, глядя на то и дело проплывающие мимо кусты и деревья, подмытые вышедшим из берегов потоком. На пиратской карте была обозначена деревня, как раз на берегу той речки, в которую впадает ручей; Фракомбрасс хмуро подтвердил – да, есть такая. «Отлично! – повеселел Громила. – Нам бы только до неё добраться, а уж там мы разживёмся чем-нибудь поприличнее».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40