Джеффри находился в своем кабинете. Вечерняя передача только что закончилась, и он уже собирался домой, когда в дверях неожиданно появилась Дайана. Джеффри не ждал гостью. Охранники студии узнали ее, а она пробормотала им, что должна забрать у ведущего модель сердца. Охранники не предупредили Джеффри, иначе он ждал бы ее у лестницы. Однако никто ему не позвонил, и это был промах охраны. Психи то и дело пытались проникнуть в студию или даже прорваться в открытый эфир. А в прошлом году на телевидении в округе Колумбия даже произошло убийство.
А что, ели доктор Дайана Шеферд принесла с собой пистолет? Ледяные голубые глаза смотрели на Джеффри с таким выражением, что вот-вот мог действительно прозвучать выстрел. Впрочем, Королева Сердец вполне могла бы воспользоваться и чисто медицинскими средствами. В кармашке ее модного платья, скажем, прятался шприц с кураре.
Сапфировые глаза Дайаны горели яростью. Джеффри успел заметить: на безымянном пальце левой руки не было кольца. Редкой красоты бриллиант исчез.
– Добрый вечер, доктор.
– А вы и вправду мерзавец, – вместо приветствия заявила гостья.
– Благодарю. И что же я такого сделал? – Джеффри мог бы не прикидываться невинным агнцем. Он знал, что разозлило Дайану. Его эта история и самого возмутила. Однако ничуть не меньше его сердило, что она могла подумать, будто это он спровоцировал журналиста на бестактный вопрос о разводе.
– Если бы мне пришло в голову разболтать конфиденциальные подробности о пациенте, против меня возбудили бы судебное дело. От работы я была бы отстранена, а может, даже лишена лицензии. В медицине это называется соблюдением профессиональной этики. Каждый человек по закону имеет право на личную жизнь. Однако вы, журналисты, вообразили, что можете внести поправку в этот закон! Вы готовы на все, лишь бы повысить рейтинг программы! Давайте, мол, посмотрим, как доктор поведет себя в передаче национального телевидения! И тогда узнаем, действительно ли у Королевы Сердец нет сердца! Это мерзко! Я, черт возьми, не заслуживаю ничего подобного!
– Я не хотел ничего подобного.
– Да что вы? Тогда зачем же вы это подстроили?
– Я этого не делал.
– Не верю. Это был репортер с вашего канала.
– Из местного отделения, а не из этой студии, – поправил ее Джеффри.
– Как удобно! Достаточно далеко, чтобы не раздувать пламя, но довольно близко, чтобы повысить рейтинг!
– Вчера вечером вы терпимо, даже умно подсмеивались над журналистами, и в этом был своеобразный шарм. Однако сейчас, доктор, вы ставите под сомнение мой профессионализм, а это уже недопустимо.
– Недопустимо? – переспросила Дайана. – Вы хотите сказать, что ваш профессионализм вне критики?
– Как и ваша врачебная этика. Кстати, бумаги на развод уже с утра были в суде. Так что судебные репортеры с местной станции знали об этом часам к десяти.
– И вы хотите сказать, что их никто не подтолкнул?
– Только не я.
– Возможно, эту пакость сделал кто-то из ваших знакомых?
Джеффри сдержал обещание и не чувствовал себя виноватым. И теперь она обвиняет его в утечке информации. Но она его обвиняет!
– Я не в ответе за ваш развод, доктор Шеферд. – Джеффри помолчал, а его синие глаза сказали ей: «Ты сама во всем виновата». – Как не отвечаю и за то, что эта информация просочилась в прессу. Ищите другой источник. Это вполне мог быть ваш муж или один из его друзей.
Она поняла, кого он имеет в виду под друзьями – женщину, разумеется.
Дайана не сводила сверкающих от ярости глаз с Джеффри. А может, в них сверкали слезы? Знак того, что и лед может таять? Джеффри уже было решил извиниться перед ней, он должен был это сделать, но…
– Я повторяю, мистер Лоуренс, – отчеканила Дайана, – вы – мерзавец.
С этими словами она вылетела из его кабинета. Коробка с искусственным сердцем так и осталась на его столе. Он отправит коробку с курьером. А вот пошлет ли записку? С дюжиной красных роз и извинениями? Сегодня Дайана просто вне себя, но он-то помнил, какой она была вчера…
Она прибежала к нему, гонимая болью. Он понимал это, но не мог ее простить. Может быть, потом, придя в себя, Дайана поймет, как оскорбила его.
И Джеффри решил отправить ей «сердце» без записки. Он отнюдь не гордился тем, что потерял над собой контроль, но, в конце концов, его профессионализм значил для него не меньше, чем для нее ее врачебная этика.
Потому что мы так похожи?
Нет! Он сразу отбросил эту мысль.
Впрочем, это было уже не важно. Скорее всего он больше никогда не увидит Дайану Шеферд. Джеффри уже знал, что она не придет на обед к Спенсерам в субботу вечером. Похоже, и Чейза там не увидят. Однако Чейз имел общие дела с Пейдж, поэтому на званые обеды в Сомерсет, вероятно, будут звать именно Чейза, а не его бывшую жену.
Итак, возможно, Джеффри никогда больше не увидит Дайану. Это отлично, потому что у него не было ни малейшего желания еще раз встречаться с этой женщиной.
Глава 8
– Ой! Молнию заело. Поможешь застегнуть?
– Ты просишь меня одеть тебя? – Подвинувшись к жене, Джеффри поцеловал ее голые плечи. – Раздеть тебя я могу в одну секунду, а вот помогать скрыть под складками одежды это совершенное тело… Не знаю…
Повернувшись к нему, Джулия нежно поцеловала мужа в губы. Она была так счастлива, вспоминая этот чудесный день. Джеффри ходил на первое занятие Мерри верховой ездой, внимательно (да-да!) наблюдал за девочкой и подбадривал Мерри и Аманду. Причем не казался при этом ни усталым, ни раздраженным…
– Спасибо тебе за это утро, Джеффри, – прошептала Джулия, когда ее мягкие губы коснулись его губ. – Для Мерри твое присутствие очень много значило.
Джулия не заметила, как сдвинулись брови на красивом лице ее мужа, потому что в это мгновение он отвечал на ее поцелуй.
Джеффри ходил в конюшню, потому что этого хотела Джулия. Он и представить себе не мог, что его присутствие имеет какое-то значение для все еще малознакомой ему золотоволосой девочки. Потому что Мерри по-прежнему робела и стеснялась его.
– Я рад, дорогая. Так раздеть тебя?
– Нет, что ты, не сейчас! – вскричала Джулия. – Мы должны быть у Пейдж с Эдмундом через десять минут.
– А позднее? Если я сейчас застегну твою молнию, ты позволишь мне расстегнуть ее, как только мы вернемся домой?
– Конечно.
– Добро пожаловать.
Пейдж тепло улыбнулась Лоуренсам, встречая их у себя через десять минут. Она посмотрела на Мерри – девочка должна была ночевать в Сомерсете, потому что обед вряд ли рано закончится.
– Как поживает моя любимая ночная гостья? – ласково спросила Мерри хозяйка дома.
– Прекрасно, тетя Пейдж.
– Все еще волнуешься по поводу первого урока верховой езды?
Мерри ответила на вопрос Пейдж резким кивком, и ее светлые волосы взметнулись вверх. За то время, что прошло после урока, длинные волосы Мерри и Аманды стали для них новым символом. Они больше не были Алисами в Стране чудес, Спящими красавицами или Золушками. Нет, теперь они превратились в волшебных коней с прекрасными, летящими на ветру гривами.
– Аманда ждет тебя в гостиной.
Перед тем как побежать к подружке, Мерри сказала Джулии:
– Пока, мамочка. – А потом, смело взглянув на Джеффри, прошептала: – До свидания, папа.
– Кажется, я знаю, где наши девочки проведут лето, – заметила Пейдж. – Они будут целыми днями помогать конюхам сгребать сено, насыпать овес и чистить денники.
– Но Патрик, возможно, не захочет, чтобы они вечно вертелись под ногами.
«Ох, Джулия!» – мелькнуло в голове у Пейдж, которая не уставала умиляться наивностью приятельницы. Разве ей неведомо, что желания Патрика в расчет не принимались? Он был слугой. Ему платили (причем, возможно, не так уж и много) за то, чтобы он выполнял любые капризы своих нанимательниц – богатых хозяек огромных поместий. Причем все капризы, подумалось Пейдж. Сегодня она в который уже раз подивилась чувственности Патрика Джеймса и спросила себя, какие желания других клиенток ему приходится исполнять.
Джулия была одной из самых богатых хозяек одного из самых больших поместий Саутгемптона, но… это же была Джулия! Она думала о желании Патрика, а не о своих капризах, и ей бы в голову не пришло отдавать ему приказания.
– Я уверена, что Патрик не будет возражать, Джулия. Однако если хочешь, мы спросим у него. Но входите же, – пригласила она гостей. – Кейси и Эдмунд уже на террасе.
По пути на террасу Джулия вспомнила, что Пейдж с Эдмундом недавно купили гобелен семнадцатого века на аукционе Сотби. Дамы отправились в столовую, чтобы полюбоваться на необычную покупку, а Джеффри проследовал на террасу, где уже расположились Эдмунд и его потрясающая новая сотрудница.
Кейси Инглиш с нетерпением ждала встречи с Джеффри Лоуренсом. Разумеется, ей было известно, что Джеффри женат. Несмотря на то что личная жизнь самого популярного телеведущего США никак не освещалась в журналах «Пипл», «Портрейт» и «Вэнити фэйр», Кейси, как и большинство американок, углядела на его пальце элегантное обручальное кольцо. Пейдж сказала Кейси, что Джеффри женат, однако разговор как-то сам собой перешел на другую тему, и Пейдж не успела рассказать Кейси о Джулии.
Впрочем, популярного адвоката не так уж и интересовала жена мистера Лоуренса. Нет, ее привлекал сам Джеффри, как и все красивые и влиятельные мужчины. Правда, Кейси не затевала любовных интрижек с женатыми – ей не были нужны чужие мужья, – но она любила флиртовать, невинно строить глазки, наслаждаться произведенным на мужчин впечатлением. Поэтому ей очень хотелось увидеть, как в синих глазах знаменитого и сексуального красавца телеведущего при виде нее вспыхнет огонек одобрительного восхищения и как они загорятся желанием.
– А, Джеффри, вот и ты! Познакомься с Кейси Инглиш, – заулыбался Эдмунд. – Кейси, это Джеффри Лоуренс.
– Добрый вечер, Эдмунд. Кейси, рад познакомиться с вами. – «А она и впрямь красавица», – подумал Джеффри, обратив внимание на цвета незабудок глаза, открытую улыбку, хрупкую изящную фигурку и блестящие золотистые волосы. Вечером они казались еще более красивыми, потому что лучи заходящего солнца подсвечивали их красноватым светом. «Хотя, – заключил через мгновение Джеффри, – пожалуй, дело не в солнце, а в естественном цвете ее волос».
– Я каждый вечер смотрю вашу передачу, – проворковала Кейси. Однако голубые глаза тут же беззастенчиво уточнили, что смотрит она на него, а новости ее не интересуют. «Я знаю, что ты женат, Джеффри Лоуренс. Это плохо. Мы могли бы отлично развлечься, ведь правда?»
– А вы, насколько я понял, блистаете в залах судебных заседаний, – вежливо ответил Джеффри, дивясь ее красоте, уверенности и полному отсутствию своего интереса к ней. Джеффри привык к оценивающим улыбкам красивых, уверенных в себе женщин. Правда, не многие из них могли бы соперничать красотой с Кейси. Однако сердце его не забилось быстрее, не затрепетало даже на мгновение. Это таинственное волшебство происходило с ним при виде лишь единственной, далеко не такой уверенной в себе женщины…
Той, которая только сейчас вышла на террасу, и ее глаза немедленно разыскали его. Заулыбавшись, Джеффри сказал:
– Кейси, позвольте познакомить вас с моей женой.
– Джулия?! – изумилась Кейси. Ее лицо на какое-то мгновение помрачнело, словно по ее уверенности был нанесен сокрушительный удар. Однако Кейси быстро взяла себя в руки. Правда, ее голос заметно дрожал, в висках стучало, когда она вновь заговорила: – Джулия Филипс!
– Кейси! Как это мило встретить тебя тут! Я и не знала, что мы когда-либо увидимся. – Упоминала ли Пейдж ее имя? Возможно, однако Джулия была так занята мыслями об уроках верховой езды для дочери, что не очень вникала в слова приятельницы.
– Стало быть, вы знакомы, – проговорил Эдмунд.
– Мы с Джулией вместе учились в школе. Как давно это было? – небрежным тоном бросила Кейси, хотя, конечно, ответ на этот вопрос был ей известен и без подсчетов. – Ох, целых десять лет назад!
– Какое чудесное совпадение, – заметила Пейдж. – Эдмунд, почему бы тебе не приготовить напитки, пока я схожу за закуской? А потом мы познакомимся поближе.
– Позволь помочь тебе, Пейдж.
– Нет, Джулия, в этом нет нужды, – отозвалась Пейдж. – Оставайся здесь, поболтайте с Кейси.
– Мы не слишком-то хорошо знали друг друга, – спокойно произнесла Джулия, надеясь, что на этом разговор закончится.
И вдруг она заметила, что лицо ее мужа помрачнело, а глаза потемнели – это было верным признаком гнева. Она видела такое выражение лица супруга всего дважды – когда сказала Джеффри, что беременна, и четыре месяца спустя, когда он увидел их дочку. Оно пугало Джулию, служило для нее знаком того, как сильно Джеффри недолюбливал Мерри. Он и сейчас поэтому рассердился? Из-за того, что она встретила знакомую, напомнившую ему о том времени, когда они зачали нежеланного для него ребенка?
Нет, стала разубеждать себя Джулия, вспоминая чудесный день, проведенный в конюшне. Ее мечта, кажется, начала сбываться. Они станут семьей… наконец-то…
– Да, – таким же спокойным тоном подтвердила Кейси, – мы были мало знакомы.
Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Целых четыре года даже при воспоминании о Джулии она морщилась, как от зубной боли. Но встретить саму Джулию…
– Я очень рада видеть тебя, Кейси, – повторила Джулия. А потом, желая перевести разговор на настоящее время, добавила: – Насколько я знаю, ты весьма преуспела.
«И ты тоже, Джулия. Ты замужем за удивительным Джеффри Лоуренсом, чьи глаза наполняются страстью и желанием когда он видит тебя». Если Джеффри смотрел на нее, его глаза оставались вежливо-равнодушными, зато когда он обернулся на Джулию, в синем океане его глаз мелькнуло такое выражение, что Кейси вздрогнула. Мысли уносились в прошлое, будя в ней горькие воспоминания. «Ты преуспела больше меня, Джулия… как всегда…»
Пока Джеффри готовил напитки, Кейси расхваливала Сиклифф. Ее восхищали великолепный вид на океан, полное уединение, новые обои от Лоры Эшли, очарование уютного коттеджа.
Она пыталась выиграть время, болтая всякую ерунду, старалась хоть немного успокоить нервы бурбоном. Кейси то и дело поднимала глаза на Джулию, словно все еще надеялась, что бывшая соученица окажется просто плодом ее воображения и вскоре исчезнет, как исчезла когда-то давно.
Джулия улыбалась, однако тоже испытывала тревогу и молила Бога, чтобы разговор не заходил о прошлом. В конце-то концов, напомнила себе Джулия, они с Кейси едва знали друг друга. Удивительно, что Кейси вообще узнала ее. Да, Джулия надеялась, что разговора о прошлом не будет, но вечер уже начался неудачно, потому что Джеффри был так зол. Интересно почему?..
А Джеффри тем временем вспоминал два разговора – недавний с Эдмундом о том, каких выдающихся успехов достигла Кейси в Карлтонской академии, и тот совсем давнишний разговор с Джулией, когда они собирались пожениться. Тогда она сказала, что для нее не важно, окончит ли она среднюю школу или поступит в колледж, словно школа ее была самой обычной.
Однако выясняется, что Джулия училась в Карлтоне вместе с Кейси.
Джулия смущенно замолчала. Джеффри жаждал узнать побольше подробностей из прошлого его жены, а Кейси задумчиво пила бурбон, пытаясь утихомирить обуревавшие ее эмоции.
Джулия… Ее Немезида, ее соперница, главный враг в войне, о которой Джулия и не подозревала. Джулия… Вечно раскрывавшая ее чувства, ее ошибки – те, о которых Кейси и знать не хотела!
«Черт бы ее побрал! Будь проклята Джулия за то, что эти воспоминания вновь ожили во мне!»
Кейси ненавидела чувства, ненавидела Джулию за то, что та будила их.
* * *
Кэтрин Кэрол была первым ребенком Керка Кэрола Инглиша. Ее отец хотел сына и был разочарован, узнав, что у него родилась дочь. Его недовольство усугубилось еще и приговором врачей, сообщивших родителям Кэтрин, что из-за осложнений при родах они больше не смогут иметь детей.
Кэтрин Кэрол Инглиш никогда не называли ласковым Кэти, Киттен – котеночком – или Кати. Некоторое время ее звали просто Кей – Кей-младшей, а потом сложное имя, к счастью, сократилось до короткого Кейси.
В жизни Керка Кэрола Инглиша все измерялось достижениями. Идеал был для него стандартом. Главное – выиграть, во всем быть первым, второе место в жизненном соревновании считалось наихудшим, ничем. Он не хвалил за успехи, лишь ругал за просчеты. Всю свою юную жизнь Кейси посвятила тому, чтобы угодить стремившемуся к идеалу отцу. И ей никогда не удавалось достичь абсолютного успеха, несмотря на блестящие способности. При том, что она была всего лишь дочерью, а не сыном, которого он так ждал.
Богатые, знатные Инглиши одарили Кейси умом, красотой и большим наследством. И девочка разумно распорядилась этими дарами. Она училась только на «отлично», никогда не пользовалась шпаргалками, никогда не отлынивала от занятий. Она внимательно изучала свое красивое лицо, добиваясь того, чтобы на нем всегда было приветливое, но уверенное и чуть высокомерное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39