Мари выглядела растерянной.
– Думаю… это была сила Гексы…
Если то, что Мари говорила раньше об уничтожении колдуньи, было правдой, то сейчас она испытала прилив почти божественного могущества.
Когда она снова направилась к Бауэну, белки ее глаз и радужки наполнились чернотой, будто от разлившихся внутри чернил, как это было у Гексы. Марикета, как сумасшедшая, вращала глазами, пока ее взгляд не сфокусировался на зеркале, лежащем на полу.
Она бросилась к нему с голодным, каким-то даже сладострастным видом и наступила на него. Зеркало под ее ногами вдруг затрещало, разошлось, она провалилась и исчезла.
Взвыв от страха за нее, Бауэн подполз к зеркалу, надеясь ее найти. Но она пропала.
Тогда он вонзил в зеркало когти, будто хотел последовать за ней.
Глава 53
Мари каким-то образом умудрилась заколдовать… себя.
Уже несколько дней она на ходу в «своем измерении». Все это время она неподвижно стояла перед старинным высоким зеркалом, не в состоянии отвести от него взгляд. Она была в сознании и быстро выздоравливала, но ни двигаться, ни говорить не могла. Если пытались что-то поместить между ней и зеркалом, то ее взгляд буквально испепелял преграду.
Так действовала перешедшая к ней сила Гексы.
Когда ее родители, очнувшись, вернулись домой из владений Гексы, Мари даже не могла их обнять или просто заплакать от избытка чувств, хотя ее пространство насквозь промокло от дождя. Они очень переживали за нее, но и гордились тем, что она совершила.
Сообщество ведьм планировало обуздать в ней силу Гексы, чтобы Мари постепенно адаптировалась, привыкла к ней и научилась ею управлять. Но подчинить силу, находящуюся в активном состоянии, которая перед зеркалом обращала в камень ничего не подозревающих ведьм, они не могли. Глаза Мари постоянно горели, как два светоизлучающих диода.
В общем, ковен принял решение, и это оказало на ведьм сильное мотивирующее воздействие. Побудка прозвучала, очевидно, в тот момент, когда Гекса – воплощение наиболее древних и злых сил мира – поднялась, чтобы показаться прямо рядом с их «Домом животных» в Андуане. С тех пор они больше не чувствовали себя изолированными и защищенными девизом laissez le bons temps rouler.
Мир не знал, что на него обрушится, когда эта команда соберется вместе.
Ее родители, так же, как Кэрроу и Элиана, каждый день навещали Мари в «Коттанараузе». Зная, что Мари слышит их, они болтали и приносили ей чай, будто она могла разговаривать и пить с ними вместе. Они упрашивали ее расколдовать себя, будто Мари сама этого не хотела. Она бы с удовольствием ткнула в новую силу пальцем и сказала: «Заберите ее вместе с оцепенением».
Поскольку Мари находилась в Уикке и онемела, она не могла пригласить Бауэна, а он соответственно не мог ее навестить. Друзья и родные Мари заметили, вернее, догадались, когда она скучала по нему, начинал идти снег и все пространство покрывала белая пороша.
Сегодня Кэрроу в гостях у Мари была в роли затворницы, укутанной в одеяла. Элиана сортировала лягушачьи лапки – сначала по размеру, а затем по форме и количеству пальцев; Родители Мари отсутствовали – пошли искать совета у предсказателей, как освободить дочь. Сегодня им предстояло встретиться с одним из «самых могущественных оракулов» – Долбанутой дурой Нике.
– Послушай, Мари, как же холодно! – Кэрроу растирала руки. – Я, конечно, в восторге от этой твоей нарнианской фантазии, не хватает только говорящих бобров в доспехах, но это уже не смешно. Если ты так скучаешь по своему шотландцу, освободись.
– Знаешь, он купил недвижимость по соседству с Андуаном, чтобы учуять тебя сразу, как только вернешься домой. Ведь его дом взорвался, – сообщила Элиана.
– Мари, ты должна как-то выйти из этого. Необходимо что-то сделать, – сказала Кэрроу. – Выведи его из депрессии или позволь мне заколдовать его, чтобы влюбился в сухой трут. Решай. – Она пожала плечами. – Знаю, одно время ты боялась, что Бауэн и близко не подойдет к ковену, а теперь мы не можем его оттуда прогнать. Видно, кто-то из ведьм проболтался, что ты в другом пространстве. Он замучил всех вопросами, и одержим желанием добраться до тебя. Интересно, что он верит в существование другого измерения, но не верит в то, что ему нельзя туда попасть.
– Он приходит в Андуан каждый день и порой торчит там часами, изучая колдовство, – добавила Элиана.
– Знаешь, – вспыхнула Кэрроу, – если бы ты и другие не приносили ему тайком еду, может, он и перестал бы туда таскаться!
– Тогда бы он вообще ничего не ел, – возразила Элиана, скрестив руки на груди.
– Ну и ладно. Но серьезно, Мари, ему очень тяжело сейчас. Даже Реджин его жалеет.
– Он столько раз смотрел твое выпускное видео, что, наверное, уже наизусть его выучил, – вставила Элиана.
– Теряюсь в догадках, зачем он взял домой видео из колледжа, где ты возглавляешь группу поддержки. – Кэрроу взмахнула ресницами. – Хотя могу себе представить.
Элиана деликатно кашлянула.
– Теперь, когда ты выполнила свое предназначение Долгожданной – по крайней мере, первую часть, – все рассуждают о присвоении тебе нового имени, – сообщила Кэрроу. – Если не освободишься от этих чар, то я возглавлю кампанию за Стеклянную ведьму, или Глюк. Ну, подскажи мне, если тебе не нравится, что-нибудь другое…
Скосив взгляд на Мари, Элиана вздохнула:
– Думаю, она хочет, чтобы ее звали Марикета Макрив. И не ошиблась. Она очень хотела пойти к Бауэну и сказать, что любит его. Хотела поболтать со своими родными и друзьями, хотела… моргнуть. Но в нее вливался поток знаний, как того требовала сила.
Похоже, что она должна стоять здесь до тех пор, пока не узнает… все.
Значит, будет стоять так вечно.
Потому что все – это путь в бесконечность.
Когда Бауэн наконец отыскал Нике, она восседала на крыше здания на Бурбон-стрит, как горгулья. Он вскарабкался к ней, еще чувствуя боль в заживающей ноге.
– Нике, ты должна мне помочь.
– Что привело тебя в такое смущение, вервулф?
– Ты была права насчет всего – насчет состязания, насчет того, что я встречу свою суженую. Все твои предсказания сбылись. Хотя могла бы, черт тебя дери, сказать, кто наложил на меня чары.
Наконец она удостоила его взглядом:
– Я сказала, что тебя «околдовали», а не «наложили чары». Все знали, что Марикета на тот момент не была колдуньей. – Нике закатила глаза. – В самом деле, птенчик.
«Держи себя в руках».
И добавила:
– Хотя я искренне тебе сочувствую и жалею о том, что ты восемнадцать десятилетий испытывал такие муки.
Бауэн сравнивал поступок принцессы с действиями ведьмы, которая так больно ранила его отца. Разница была лишь в степени боли. Но теперь у него не было времени размышлять, что она сделала ему и всем остальным.
– Я должен найти Марикету.
Боги, как же он хотел ее найти! Тоска по ведьме в тысячу раз превосходила то чувство, которое могла возбудить в нем самая могущественная колдунья.
– А мы что, снова ее потеряли? Бауэн, ты должен лучше приглядывать за своей прорицательницей.
– Нике!
– Конечно, я все уже знаю. Она находится в ведьмином пространстве, в другом измерении. Опережу твой вопрос. Оно священно и тщательно охраняется. И я не могу указать тебе туда дорогу. Есть законы, которые не имеет права нарушить даже протовалькирия.
– И после всего этого ты не скажешь мне, как добраться до того места?
Она повернулась к нему:
– Неужели ты, Бауэн Макрив, хочешь оказаться в том мире, где обитают только ведьмы и им подобные? Где одна сплошная магия, начиная от капли дождя и кончая птичьим пером?
– Да, Нике, я хочу этого, чего бы мне это ни стоило…
– Сожалею, но ничем не могу тебе помочь. Искренне сожалею. – Она изогнула бровь. – Особенно после того, как ты немного исправился. – Она пошевелила наставленными на него когтями, и он нахмурился. – На самом деле есть очень простой способ к ней проникнуть. Настолько очевидный, что не могу не поделиться с тобой.
– Ну, говори же, валькирия!
– Ты не меньше других имеешь право находиться в пространстве ведьм.
– Но у меня нет кровной связи с Уиккой. И я не муж Мари… пока.
– Попробуй догадаться, почему ты имеешь право быть там, и я укажу тебе направление.
Ее взгляд устремился куда-то вниз, а маленькое тельце напружинилось, как у хищника. Будто она караулила Реджин или того, кто караулил Реджин.
– Я должна идти. – Она посмотрела ему в глаза. – И не приходи ко мне снова без ответа…
И, как видение, спрыгнула на землю, чтобы раствориться в толпе.
Глава 54
Следующей ночью Бауэн проспал не больше часа, устало, рухнув на матрас на полу в его новом доме. Он сел в постели. Проснулся оттого, что его сердце бешено колотилось. Ответ вертелся на языке.
Однажды он возненавидел себя за то, кем был. Теперь понял, что это и есть ответ, как найти ее.
Бауэн быстро натянул джинсы… но не смог найти обуви и выскочил из дома босой. И припустился в ночь, надевая на ходу рубашку.
К счастью, Нике была в Валгалле и в здравом уме, как он заметил, когда встретила его возле «Дома валькирий».
– Нике, я понял, как могу попасть к ней, – начал он без вступления. – Ты сказала, что только ведьмы и их родственники могут посещать это место. Но, насколько мне известно, из того, что я читал, – еще и «ближние».
– Ах, Бауэн, – произнесла она медленно, – под «ближними» подразумеваются животные.
– Нет, не только животные. Я читал, что к числу ближних относятся и защитники. А я и есть защитник Мари. У одной ведьмы это тигр. У другой медведь. Почему не оборотень?
Нике от гордости просияла:
– Я сражена!
– Так скажи, как мне ее отыскать?
– Ступай в ее комнату в Андуане.
– Я сегодня там был… – Он осекся, поняв, что нужно слушаться, а не подвергать сомнению ее слова. – Очень хор-р-ошо.
В Андуане он сразу же помчался в комнату Марикеты, перескакивая сразу через три ступени, не обращая внимания на усиливающуюся боль в ноге. Периферийным зрением он уловил, с каким удивлением ведьмы глазеют на него из-за своих дверей. Заметил, что повсюду горят свечи, будто его здесь ждали.
Он распахнул дверь в комнату Мари и вдруг очутился в другом доме, с падающими снаружи хлопьями снега. Бауэн огляделся, борясь с охватившим его чувством тревоги. Неужели все это реальность? И он не спит?
Пройдя дальше, он обнаружил женщину, похожую на Марикету. Рядом с ней стоял мужчина со скрещенными на груди руками. При виде Бауэна он поднял брови.
В этот момент Бауэн понял, что видит перед собой родителей Марикеты. Вдобавок к босым ногам, неопрятному небритому виду он еще и рубашку надел наизнанку.
– Это и есть тот мужчина, с которым она встречалась? – спросил отец Марикеты. – По-моему, он даже не способен нормально одеться.
Бауэн с трудом удержался от замечания, что, может, он и не в состоянии одеться, но о ребенке на своих плечах точно не забудет. Но пришлось прикусить язык. Этот высокомерный волшебник как-никак скоро станет его тестем.
– Джиллиан, похоже, что это вервулф.
– Тише, – шлепнула его ладонью по животу женщина и представилась: – Я Джиллиан. А это мой муж Уоррен. Мы родители Мари. А ты, как нам известно, Бауэн Макрив из клана оборотней.
Бауэн кивнул.
– А не слишком ли ты стар для моей дочери? – поинтересовался Уоррен у Бауэна.
Когда Бауэн нахмурился, Джиллиан с энтузиазмом продолжила:
– Мы ждали тебя. Мари ждала. Ей нужна твоя помощь.
– Где она?
– Иди за мной.
Джиллиан проводила его в комнату, похожую на нечто среднее между спальней в Белизе и комнатой Мари в Андуане.
У него перехватило дыхание. Мари стояла в полной неподвижности перед высоким зеркалом и даже не мигала.
– Что с ней случилось? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Обретя силу Гексы, она фактически заколдовала себя. И нет такой второй силы, которая могла бы ее расколдовать.
– Нельзя поправить то, к чему нельзя прикоснуться, – обронил Уоррен.
И Джиллиан добавила:
– Но мы думаем, что ты сможешь до нее достучаться. Нике сказала нам сегодня утром, что ты ее защитник…
– Зверь-покровитель, – усмехнулся Уоррен.
– Что и делает его вервулфом-защитником. По этой причине ему и разрешено сюда входить.
– Она слышит меня? – спросил Бауэн, оставляя без внимания тот факт, что разговаривал с Нике не утром, а всего несколько минут назад.
– Мари слышит все, о чем мы говорим, – сказала ее мать.
– Как мне освободить ее?
– Убеди ее в том, что она должна найти силы, чтобы оторваться. Поговори с ней, заставь бороться, – сказала Джиллиан. – Отражения – это не только силы Мари, но и ее слабости. Они могут причинить ей боль, если она слишком сильно надавит на них. Если тебе удастся освободить ее, то нужно будет позаботиться, чтобы потом она опять не заблудилась в зеркале.
Неудивительно, что Бауэн так опасался ее экспериментов с зеркалом.
– Если тебе удастся освободить ее, – добавил Уоррен, – то мы сможем обуздать в ней силу Гексы. Несколько десятилетий Мари лишь изредка придется обращаться к зеркалу за знаниями – и лишь в крайней необходимости. Она может проходить сквозь зеркала и использовать их для концентрации магии, но сила Гексы всегда будет требовать знаний – а наложенные запреты нельзя нарушать.
– Мы можем рассчитывать на то, что ты позаботишься об этом? – осведомилась Джиллиан.
Бауэн, не задумываясь, кивнул:
– Да, конечно, я позабочусь об этом.
– Не пытайся ничего ставить перед ее глазами, – предупредил Уоррен. – Она сжигает все, что мешает ее взгляду. И ни в коем случае не разбивай зеркало.
– Почему? – спросил Бауэн, не отрывая взгляда от Мари. Это казалось ему идеальным решением.
– Шок… он может ее убить, – пояснила Джиллиан.
«Значит, неидеальное решение».
– Я хочу побыть с ней наедине, – сказал Бауэн.
Джиллиан кивнула:
– Мы собираемся на церемонию обуздания. Удачи тебе, Бауэн.
После того как дверь за ними закрылась, он услышал, как отец Мари спросил ее мать:
– Джил, почему ты так уверена в Макриве?
– Потому что он не отпускал ее до тех пор, пока не вернул к жизни, – ответила она, когда они спускались по лестнице.
Оставшись наедине с Мари, Бауэн сказал:
– Послушай, девочка, нам нужно оторваться от этого зеркала хоть на время. Иначе как же мы сможем провести с тобой брачную церемонию? Ведь согласись, ситуация очень странная, совершенно нелепая – ты не в состоянии даже отвести взгляд в сторону.
Никакой реакции.
Он обнял ее двумя руками за талию, пригнулся, чтобы поцеловать в шею, и закрыл глаза от удовольствия, потому что снова оказался рядом с ней.
– Не желаешь отворачиваться от зеркала? Очень хор-р-рошо. Тогда задай ему несколько вопросов, пока смотришься в него. Спроси, как сильно твой оборотень скучал по тебе.
Уж не мигнула ли она?
У второго ее ушка он прошептал:
– Спроси его, кого любит Бауэн.
Ее губы приоткрылись. И тело как будто начало подрагивать, словно она изо всех сил старалась сбросить оцепенение.
– Вот и хор-р-рошо. Спроси, кто единственная возлюбленная Бауэна? – Он нежно провел пальцами по ее щеке, внушая, чтобы она глазами встретилась с ним в зеркале. – И последний вопрос, который нам нужно выяснить, пока ты не уйдешь со мной… Спроси, как чертовски хорошо нам будет вместе, как только ты повернешься, чтобы меня поцеловать.
Ее брови сошлись на переносице, напряженная поза стала еще более напряженной, а потом она вдруг расслабилась. И веки опустились.
– Вот и умница, моя красивая девочка, – пробормотал он хрипло и повернул к себе ее лицо. И надавил на зеркало за ее спиной, чтобы оно повернулось обратной стороной. – А теперь поцелуй меня, ведьма.
Когда Мари снова открыла глаза, к ее губам припали теплые губы Бауэна. Потом он поднял ее и отнес в постель.
Пока он держал ее на своих коленях, она дотронулась до его небритой щеки. Как же она скучала! От его усталого вида ее пронзила острая боль.
– Не могу поверить в то, что ты здесь рядом со мной.
– Я – твой ближний круг. – Он горделиво вскинул подбородок. – Я должен охранять тебя. К тому же тебе так просто от меня не отделаться. – Остановив на ней взгляд, добавил: – Я последую за тобой повсюду, Мари.
– Я так… – вдруг прошептала она, и ее ладонь взлетела колбу. Неимоверный груз силы Гексы ослабевал. – У меня, кажется, проясняется зрение.
– Проясняется, – вздохнул он с облегчением. – Пошел процесс обуздания силы.
– Я это чувствую. – Она прикусила губу. – Бауэн, насчет того, что было раньше. Извини моего отца за то, что он был груб с тобой. И очень сожалею о том, что вообще произошло с тобой. Это заклятие…
– А я не жалею ни о чем. – Когда она недоверчиво посмотрела на него, он уточнил: – Сначала я разозлился. Потом понял, что если мы должны быть вместе, то рано или поздно это все равно случится. Только подумай, я даже должен благодарить того проклятого вампира за то, что обыграл меня в состязании. Если бы не это… – Он замолчал, поеживаясь. – Кроме того, я не прочь бороться, если приз столь ценен.
– Но, наверное, тебя угнетает, что все так долго тянулось, и было так мучительно…
– Если ты сомневаешься в том, что я говорю, значит, не поняла, что я чувствую к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Думаю… это была сила Гексы…
Если то, что Мари говорила раньше об уничтожении колдуньи, было правдой, то сейчас она испытала прилив почти божественного могущества.
Когда она снова направилась к Бауэну, белки ее глаз и радужки наполнились чернотой, будто от разлившихся внутри чернил, как это было у Гексы. Марикета, как сумасшедшая, вращала глазами, пока ее взгляд не сфокусировался на зеркале, лежащем на полу.
Она бросилась к нему с голодным, каким-то даже сладострастным видом и наступила на него. Зеркало под ее ногами вдруг затрещало, разошлось, она провалилась и исчезла.
Взвыв от страха за нее, Бауэн подполз к зеркалу, надеясь ее найти. Но она пропала.
Тогда он вонзил в зеркало когти, будто хотел последовать за ней.
Глава 53
Мари каким-то образом умудрилась заколдовать… себя.
Уже несколько дней она на ходу в «своем измерении». Все это время она неподвижно стояла перед старинным высоким зеркалом, не в состоянии отвести от него взгляд. Она была в сознании и быстро выздоравливала, но ни двигаться, ни говорить не могла. Если пытались что-то поместить между ней и зеркалом, то ее взгляд буквально испепелял преграду.
Так действовала перешедшая к ней сила Гексы.
Когда ее родители, очнувшись, вернулись домой из владений Гексы, Мари даже не могла их обнять или просто заплакать от избытка чувств, хотя ее пространство насквозь промокло от дождя. Они очень переживали за нее, но и гордились тем, что она совершила.
Сообщество ведьм планировало обуздать в ней силу Гексы, чтобы Мари постепенно адаптировалась, привыкла к ней и научилась ею управлять. Но подчинить силу, находящуюся в активном состоянии, которая перед зеркалом обращала в камень ничего не подозревающих ведьм, они не могли. Глаза Мари постоянно горели, как два светоизлучающих диода.
В общем, ковен принял решение, и это оказало на ведьм сильное мотивирующее воздействие. Побудка прозвучала, очевидно, в тот момент, когда Гекса – воплощение наиболее древних и злых сил мира – поднялась, чтобы показаться прямо рядом с их «Домом животных» в Андуане. С тех пор они больше не чувствовали себя изолированными и защищенными девизом laissez le bons temps rouler.
Мир не знал, что на него обрушится, когда эта команда соберется вместе.
Ее родители, так же, как Кэрроу и Элиана, каждый день навещали Мари в «Коттанараузе». Зная, что Мари слышит их, они болтали и приносили ей чай, будто она могла разговаривать и пить с ними вместе. Они упрашивали ее расколдовать себя, будто Мари сама этого не хотела. Она бы с удовольствием ткнула в новую силу пальцем и сказала: «Заберите ее вместе с оцепенением».
Поскольку Мари находилась в Уикке и онемела, она не могла пригласить Бауэна, а он соответственно не мог ее навестить. Друзья и родные Мари заметили, вернее, догадались, когда она скучала по нему, начинал идти снег и все пространство покрывала белая пороша.
Сегодня Кэрроу в гостях у Мари была в роли затворницы, укутанной в одеяла. Элиана сортировала лягушачьи лапки – сначала по размеру, а затем по форме и количеству пальцев; Родители Мари отсутствовали – пошли искать совета у предсказателей, как освободить дочь. Сегодня им предстояло встретиться с одним из «самых могущественных оракулов» – Долбанутой дурой Нике.
– Послушай, Мари, как же холодно! – Кэрроу растирала руки. – Я, конечно, в восторге от этой твоей нарнианской фантазии, не хватает только говорящих бобров в доспехах, но это уже не смешно. Если ты так скучаешь по своему шотландцу, освободись.
– Знаешь, он купил недвижимость по соседству с Андуаном, чтобы учуять тебя сразу, как только вернешься домой. Ведь его дом взорвался, – сообщила Элиана.
– Мари, ты должна как-то выйти из этого. Необходимо что-то сделать, – сказала Кэрроу. – Выведи его из депрессии или позволь мне заколдовать его, чтобы влюбился в сухой трут. Решай. – Она пожала плечами. – Знаю, одно время ты боялась, что Бауэн и близко не подойдет к ковену, а теперь мы не можем его оттуда прогнать. Видно, кто-то из ведьм проболтался, что ты в другом пространстве. Он замучил всех вопросами, и одержим желанием добраться до тебя. Интересно, что он верит в существование другого измерения, но не верит в то, что ему нельзя туда попасть.
– Он приходит в Андуан каждый день и порой торчит там часами, изучая колдовство, – добавила Элиана.
– Знаешь, – вспыхнула Кэрроу, – если бы ты и другие не приносили ему тайком еду, может, он и перестал бы туда таскаться!
– Тогда бы он вообще ничего не ел, – возразила Элиана, скрестив руки на груди.
– Ну и ладно. Но серьезно, Мари, ему очень тяжело сейчас. Даже Реджин его жалеет.
– Он столько раз смотрел твое выпускное видео, что, наверное, уже наизусть его выучил, – вставила Элиана.
– Теряюсь в догадках, зачем он взял домой видео из колледжа, где ты возглавляешь группу поддержки. – Кэрроу взмахнула ресницами. – Хотя могу себе представить.
Элиана деликатно кашлянула.
– Теперь, когда ты выполнила свое предназначение Долгожданной – по крайней мере, первую часть, – все рассуждают о присвоении тебе нового имени, – сообщила Кэрроу. – Если не освободишься от этих чар, то я возглавлю кампанию за Стеклянную ведьму, или Глюк. Ну, подскажи мне, если тебе не нравится, что-нибудь другое…
Скосив взгляд на Мари, Элиана вздохнула:
– Думаю, она хочет, чтобы ее звали Марикета Макрив. И не ошиблась. Она очень хотела пойти к Бауэну и сказать, что любит его. Хотела поболтать со своими родными и друзьями, хотела… моргнуть. Но в нее вливался поток знаний, как того требовала сила.
Похоже, что она должна стоять здесь до тех пор, пока не узнает… все.
Значит, будет стоять так вечно.
Потому что все – это путь в бесконечность.
Когда Бауэн наконец отыскал Нике, она восседала на крыше здания на Бурбон-стрит, как горгулья. Он вскарабкался к ней, еще чувствуя боль в заживающей ноге.
– Нике, ты должна мне помочь.
– Что привело тебя в такое смущение, вервулф?
– Ты была права насчет всего – насчет состязания, насчет того, что я встречу свою суженую. Все твои предсказания сбылись. Хотя могла бы, черт тебя дери, сказать, кто наложил на меня чары.
Наконец она удостоила его взглядом:
– Я сказала, что тебя «околдовали», а не «наложили чары». Все знали, что Марикета на тот момент не была колдуньей. – Нике закатила глаза. – В самом деле, птенчик.
«Держи себя в руках».
И добавила:
– Хотя я искренне тебе сочувствую и жалею о том, что ты восемнадцать десятилетий испытывал такие муки.
Бауэн сравнивал поступок принцессы с действиями ведьмы, которая так больно ранила его отца. Разница была лишь в степени боли. Но теперь у него не было времени размышлять, что она сделала ему и всем остальным.
– Я должен найти Марикету.
Боги, как же он хотел ее найти! Тоска по ведьме в тысячу раз превосходила то чувство, которое могла возбудить в нем самая могущественная колдунья.
– А мы что, снова ее потеряли? Бауэн, ты должен лучше приглядывать за своей прорицательницей.
– Нике!
– Конечно, я все уже знаю. Она находится в ведьмином пространстве, в другом измерении. Опережу твой вопрос. Оно священно и тщательно охраняется. И я не могу указать тебе туда дорогу. Есть законы, которые не имеет права нарушить даже протовалькирия.
– И после всего этого ты не скажешь мне, как добраться до того места?
Она повернулась к нему:
– Неужели ты, Бауэн Макрив, хочешь оказаться в том мире, где обитают только ведьмы и им подобные? Где одна сплошная магия, начиная от капли дождя и кончая птичьим пером?
– Да, Нике, я хочу этого, чего бы мне это ни стоило…
– Сожалею, но ничем не могу тебе помочь. Искренне сожалею. – Она изогнула бровь. – Особенно после того, как ты немного исправился. – Она пошевелила наставленными на него когтями, и он нахмурился. – На самом деле есть очень простой способ к ней проникнуть. Настолько очевидный, что не могу не поделиться с тобой.
– Ну, говори же, валькирия!
– Ты не меньше других имеешь право находиться в пространстве ведьм.
– Но у меня нет кровной связи с Уиккой. И я не муж Мари… пока.
– Попробуй догадаться, почему ты имеешь право быть там, и я укажу тебе направление.
Ее взгляд устремился куда-то вниз, а маленькое тельце напружинилось, как у хищника. Будто она караулила Реджин или того, кто караулил Реджин.
– Я должна идти. – Она посмотрела ему в глаза. – И не приходи ко мне снова без ответа…
И, как видение, спрыгнула на землю, чтобы раствориться в толпе.
Глава 54
Следующей ночью Бауэн проспал не больше часа, устало, рухнув на матрас на полу в его новом доме. Он сел в постели. Проснулся оттого, что его сердце бешено колотилось. Ответ вертелся на языке.
Однажды он возненавидел себя за то, кем был. Теперь понял, что это и есть ответ, как найти ее.
Бауэн быстро натянул джинсы… но не смог найти обуви и выскочил из дома босой. И припустился в ночь, надевая на ходу рубашку.
К счастью, Нике была в Валгалле и в здравом уме, как он заметил, когда встретила его возле «Дома валькирий».
– Нике, я понял, как могу попасть к ней, – начал он без вступления. – Ты сказала, что только ведьмы и их родственники могут посещать это место. Но, насколько мне известно, из того, что я читал, – еще и «ближние».
– Ах, Бауэн, – произнесла она медленно, – под «ближними» подразумеваются животные.
– Нет, не только животные. Я читал, что к числу ближних относятся и защитники. А я и есть защитник Мари. У одной ведьмы это тигр. У другой медведь. Почему не оборотень?
Нике от гордости просияла:
– Я сражена!
– Так скажи, как мне ее отыскать?
– Ступай в ее комнату в Андуане.
– Я сегодня там был… – Он осекся, поняв, что нужно слушаться, а не подвергать сомнению ее слова. – Очень хор-р-ошо.
В Андуане он сразу же помчался в комнату Марикеты, перескакивая сразу через три ступени, не обращая внимания на усиливающуюся боль в ноге. Периферийным зрением он уловил, с каким удивлением ведьмы глазеют на него из-за своих дверей. Заметил, что повсюду горят свечи, будто его здесь ждали.
Он распахнул дверь в комнату Мари и вдруг очутился в другом доме, с падающими снаружи хлопьями снега. Бауэн огляделся, борясь с охватившим его чувством тревоги. Неужели все это реальность? И он не спит?
Пройдя дальше, он обнаружил женщину, похожую на Марикету. Рядом с ней стоял мужчина со скрещенными на груди руками. При виде Бауэна он поднял брови.
В этот момент Бауэн понял, что видит перед собой родителей Марикеты. Вдобавок к босым ногам, неопрятному небритому виду он еще и рубашку надел наизнанку.
– Это и есть тот мужчина, с которым она встречалась? – спросил отец Марикеты. – По-моему, он даже не способен нормально одеться.
Бауэн с трудом удержался от замечания, что, может, он и не в состоянии одеться, но о ребенке на своих плечах точно не забудет. Но пришлось прикусить язык. Этот высокомерный волшебник как-никак скоро станет его тестем.
– Джиллиан, похоже, что это вервулф.
– Тише, – шлепнула его ладонью по животу женщина и представилась: – Я Джиллиан. А это мой муж Уоррен. Мы родители Мари. А ты, как нам известно, Бауэн Макрив из клана оборотней.
Бауэн кивнул.
– А не слишком ли ты стар для моей дочери? – поинтересовался Уоррен у Бауэна.
Когда Бауэн нахмурился, Джиллиан с энтузиазмом продолжила:
– Мы ждали тебя. Мари ждала. Ей нужна твоя помощь.
– Где она?
– Иди за мной.
Джиллиан проводила его в комнату, похожую на нечто среднее между спальней в Белизе и комнатой Мари в Андуане.
У него перехватило дыхание. Мари стояла в полной неподвижности перед высоким зеркалом и даже не мигала.
– Что с ней случилось? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Обретя силу Гексы, она фактически заколдовала себя. И нет такой второй силы, которая могла бы ее расколдовать.
– Нельзя поправить то, к чему нельзя прикоснуться, – обронил Уоррен.
И Джиллиан добавила:
– Но мы думаем, что ты сможешь до нее достучаться. Нике сказала нам сегодня утром, что ты ее защитник…
– Зверь-покровитель, – усмехнулся Уоррен.
– Что и делает его вервулфом-защитником. По этой причине ему и разрешено сюда входить.
– Она слышит меня? – спросил Бауэн, оставляя без внимания тот факт, что разговаривал с Нике не утром, а всего несколько минут назад.
– Мари слышит все, о чем мы говорим, – сказала ее мать.
– Как мне освободить ее?
– Убеди ее в том, что она должна найти силы, чтобы оторваться. Поговори с ней, заставь бороться, – сказала Джиллиан. – Отражения – это не только силы Мари, но и ее слабости. Они могут причинить ей боль, если она слишком сильно надавит на них. Если тебе удастся освободить ее, то нужно будет позаботиться, чтобы потом она опять не заблудилась в зеркале.
Неудивительно, что Бауэн так опасался ее экспериментов с зеркалом.
– Если тебе удастся освободить ее, – добавил Уоррен, – то мы сможем обуздать в ней силу Гексы. Несколько десятилетий Мари лишь изредка придется обращаться к зеркалу за знаниями – и лишь в крайней необходимости. Она может проходить сквозь зеркала и использовать их для концентрации магии, но сила Гексы всегда будет требовать знаний – а наложенные запреты нельзя нарушать.
– Мы можем рассчитывать на то, что ты позаботишься об этом? – осведомилась Джиллиан.
Бауэн, не задумываясь, кивнул:
– Да, конечно, я позабочусь об этом.
– Не пытайся ничего ставить перед ее глазами, – предупредил Уоррен. – Она сжигает все, что мешает ее взгляду. И ни в коем случае не разбивай зеркало.
– Почему? – спросил Бауэн, не отрывая взгляда от Мари. Это казалось ему идеальным решением.
– Шок… он может ее убить, – пояснила Джиллиан.
«Значит, неидеальное решение».
– Я хочу побыть с ней наедине, – сказал Бауэн.
Джиллиан кивнула:
– Мы собираемся на церемонию обуздания. Удачи тебе, Бауэн.
После того как дверь за ними закрылась, он услышал, как отец Мари спросил ее мать:
– Джил, почему ты так уверена в Макриве?
– Потому что он не отпускал ее до тех пор, пока не вернул к жизни, – ответила она, когда они спускались по лестнице.
Оставшись наедине с Мари, Бауэн сказал:
– Послушай, девочка, нам нужно оторваться от этого зеркала хоть на время. Иначе как же мы сможем провести с тобой брачную церемонию? Ведь согласись, ситуация очень странная, совершенно нелепая – ты не в состоянии даже отвести взгляд в сторону.
Никакой реакции.
Он обнял ее двумя руками за талию, пригнулся, чтобы поцеловать в шею, и закрыл глаза от удовольствия, потому что снова оказался рядом с ней.
– Не желаешь отворачиваться от зеркала? Очень хор-р-рошо. Тогда задай ему несколько вопросов, пока смотришься в него. Спроси, как сильно твой оборотень скучал по тебе.
Уж не мигнула ли она?
У второго ее ушка он прошептал:
– Спроси его, кого любит Бауэн.
Ее губы приоткрылись. И тело как будто начало подрагивать, словно она изо всех сил старалась сбросить оцепенение.
– Вот и хор-р-рошо. Спроси, кто единственная возлюбленная Бауэна? – Он нежно провел пальцами по ее щеке, внушая, чтобы она глазами встретилась с ним в зеркале. – И последний вопрос, который нам нужно выяснить, пока ты не уйдешь со мной… Спроси, как чертовски хорошо нам будет вместе, как только ты повернешься, чтобы меня поцеловать.
Ее брови сошлись на переносице, напряженная поза стала еще более напряженной, а потом она вдруг расслабилась. И веки опустились.
– Вот и умница, моя красивая девочка, – пробормотал он хрипло и повернул к себе ее лицо. И надавил на зеркало за ее спиной, чтобы оно повернулось обратной стороной. – А теперь поцелуй меня, ведьма.
Когда Мари снова открыла глаза, к ее губам припали теплые губы Бауэна. Потом он поднял ее и отнес в постель.
Пока он держал ее на своих коленях, она дотронулась до его небритой щеки. Как же она скучала! От его усталого вида ее пронзила острая боль.
– Не могу поверить в то, что ты здесь рядом со мной.
– Я – твой ближний круг. – Он горделиво вскинул подбородок. – Я должен охранять тебя. К тому же тебе так просто от меня не отделаться. – Остановив на ней взгляд, добавил: – Я последую за тобой повсюду, Мари.
– Я так… – вдруг прошептала она, и ее ладонь взлетела колбу. Неимоверный груз силы Гексы ослабевал. – У меня, кажется, проясняется зрение.
– Проясняется, – вздохнул он с облегчением. – Пошел процесс обуздания силы.
– Я это чувствую. – Она прикусила губу. – Бауэн, насчет того, что было раньше. Извини моего отца за то, что он был груб с тобой. И очень сожалею о том, что вообще произошло с тобой. Это заклятие…
– А я не жалею ни о чем. – Когда она недоверчиво посмотрела на него, он уточнил: – Сначала я разозлился. Потом понял, что если мы должны быть вместе, то рано или поздно это все равно случится. Только подумай, я даже должен благодарить того проклятого вампира за то, что обыграл меня в состязании. Если бы не это… – Он замолчал, поеживаясь. – Кроме того, я не прочь бороться, если приз столь ценен.
– Но, наверное, тебя угнетает, что все так долго тянулось, и было так мучительно…
– Если ты сомневаешься в том, что я говорю, значит, не поняла, что я чувствую к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29