А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Тогда и Агамемнон удержал данайцев. Оба воинства внезапно замерли друг против друга в молчании, они подобны были морю, покрывающемуся рябью под дуновением ветра. Стоя посреди них, Гектор громким голосом заговорил:
– Слушайте, Трои сыны и храбрые мужи ахейцы! Я поведаю вам, что повелевает мне сердце. Боги нас обманули и готовят нам многие беды, покуда вы город наш не возьмете или сами падете у своих кораблей. И вот говорю я: есть ли такой среди вас, кто готов один на один сразиться со мною? Я вызываю его, сегодня я желаю судьбу испытать.
Ахейцы хранили молчанье, очевидно, все ужасались этому вызову, но равно стыдились отвергнуть его. Наконец раздался гневный голос Менелая:
– Вы ахеянки – не ахейцы! Какой срам для нас, если никто не посмеет выйти на Гектора! Погибайте же все вы, народ без славы и чести, против Гектора выйду я сам, лишь боги решают, кому достается победа!
Он поспешно вооружился и выступил вперед. Мы же знали, что Гектора ему не одолеть, тот был намного сильнее. И мы удержали его. Агамемнон, схватив брата за руку, тихо его убеждал:
– Менелай, не. безумствуй! Не дерзай состязаться с сильнейшим! Сам Ахиллес со страхом встречается с Гектором, а ведь он тебя несравненно сильнее! Остановись, средь ахейцев найдется другой.
Понимал Менелай, что Агамемнон прав, и потому покорился. Оруженосцы быстро сняли с плеч его доспехи. Тогда оглядел я сидящих вокруг, встал и произнес такие слова:
– Великая скорбь поражает ахейский народ! Горько рыдали бы наши отцы, когда бы узнали, что все мы трепещем пред Гектором. О, будь я, как прежде, силен и молод, не стал бы долго раздумывать, не побоялся бы стать противником Гектору. Вы же боитесь!
И мгновенно девять воинов вышли вперед. Агамемнон, потом Диомед, за ними оба Аякса, Идоменей, Мерион, Эврипил, Фоас, а затем Одиссей. Теперь все они горели желаньем сразиться с Гектором. Я сказал:
– Пусть решает судьба.
И в шлем Агамемнона опустил девять жребиев, на каждом был знак одного из героев. Я потряс шлем, и один из жребиев выпал. Я взглянул на него и направился прямо к Аяксу. Один лишь из нас – Аякс Теламонид мог равняться с Гектором силой. Я отдал ему жребий. Он все понял и, радостно бросив жребий на землю, воскликнул:
– Жребий, ахеяне, мой! Веселится душа моя, ибо надеюсь я победить знаменитого Гектора. Дайте скорее доспехи и молитесь богам за меня.
Облачившись в блистательную медь, он широким шагом выступил навстречу Гектору, огромный, с длинным копьем, со свирепой усмешкой. При виде его троянцы затрепетали, и, я уверен, даже у Гектора сердце в груди содрогнулось. Но врага избегать он больше не мог, он сам предложил поединок
– Гектор, – грозно воскликнул Аякс, – пришло тебе время узнать, что за герои есть у ахейцев помимо Ахиллеса, врагов истребителя с львиной душою! Он лежит сейчас праздно у себя в шатре, но, как видишь, мы тоже способны сразиться с тобою!
– Довольно речей, – отвечал Гектор, – станем сражаться!
Он мощно сотряс копье и метнул его в противника. Острие попало в медную полосу, что лежала поверх семикожного щита, и, пробив шесть слоев кожи, застряло в последнем, не поранив героя. Могучий Аякс, размахнувшись, послал свое копье в Гектора. Оно прошло щит насквозь, разорвав хитон, но не коснувшись плоти: Гектор отпрянул в сторону и избег гибели. Оба вырвали копья из щитов и кинулись друг на друга, будто разъяренные львы. Огромным щитом Аякс отражал удары Гектора. Когда же он ослабил натиск, Аякс нанес ему удар сам, и его копье скользнуло по шее Гектора. Заструилась черная кровь, но пламенный Гектор не остановил боя: могучей рукой он схватил огромный грубый черный камень и поверг его в Аякса. Врезалась глыба в щит, медь задрожала, но Аякс устоял и, подняв гораздо больший камень, размахнулся и с невероятной силой метнул во врага. Щит Гектора отлетел в сторону, сам он опрокинулся на спину, но тотчас же снова вскочил. Герои выхватили мечи и изрубили бы друг друга в рукопашной схватке…
Но солнце зашло.
И тогда двое глашатаев – один от ахейцев, другой от троянцев, вышли вперед, разнимая противников. Ведь и во время войны покориться ночи приятно. Аякс же сказал глашатаям так:
– Гектор должен решать – это он вызывал на сраженье.
Гектор ему отвечал:
– На сегодня закончим! Могуч ты, Аякс, между ахейцев лучший ты копьеборец. Возвратившись в стан ахейский живым, обрадуешь ты и друзей и соратников, я же вернусь в город Приамов, на радость троянцам и длинноодежным троянкам. Почтим же друг друга на память дарами, и люди когда-нибудь скажут: «Они бились в яростной схватке, но разошлись, примиренные дружбой».
Так он сказал. И подал Аяксу среброгвоздный меч и ножны с красивым ремнем. Аякс же вручил ему блистающий пурпуром пояс.
В тот вечер на пиру мы чествовали Аякса, я подождал, пока все утолят голод питьем и пищей, а потом обратился к ахейским воеводам. Я был среди них самым старым, и мою мудрость они уважали. Я сказал, что нам должно по уговору с троянцами прекратить сражение на один день и свезти трупы в наш стан, а после окружить корабли высокой стеной и снаружи нее вырыть глубокий ров: пусть он останавливает натиск врагов.
– Стену? Зачем нам стена, если у нас есть щиты? – спросил Диомед. – Я стены разрушаю, а не строю, – добавил он.
Остальным тоже не понравился мой совет. Кто-то даже заметил:
– Представляете, как обрадуется Ахиллес: без него нам приходится прятаться за стену.
Они смеялись. Но они были молоды, а у молодых устаревшее понятие о войне: честь, красота, героизм. Как в поединке между Гектором и Аяксом: два воина сначала ожесточенно сражаются, а потом обмениваются драгоценными дарами. Я был слишком стар, чтобы во все это верить. Мы выиграли эту войну с помощью деревянного коня, огромного коня с брюхом, полным солдат. Мы выиграли ее благодаря обману, а не открытой битве лицом клицу, честной и благородной. И это им, молодежи, никогда не нравилось. Но я был стар. Одиссей был стар Определение Баррико. Гомер называет Одиссея «мудрым», «многоопытным», но не «старым».

. Мы знали, что и война, которую мы ведем, тоже состарилась и что однажды ее выиграет тот, кто сможет сражаться по-новому.
Мы отправились на покой, так и не приняв решения, а наутро троянцы прислали к нам посольство. От них пришел Идей и объявил, что коль скоро после боя Париса и Менелая троянцы нарушили святые клятвы, они готовы сейчас искупить вероломство и вернуть все сокровища, которые вывез из Аргоса в Трою Парис. Не Елену вернуть, но только сокровища, к коим они обещают прибавить щедрые дары. Они опасались кары богов за свое коварство. Тогда, поднявшись, заговорил Диомед:
– Негоже нам, друзья, прекращать войну, пусть даже саму Елену они вернут! Понятно и тому, кто вовсе лишен разума, что погибель Трои близка.
Ахейцы с ним согласились – все мы сочли, что он прав. И Агамемнон отвечал послу, что предложение мы отвергаем. А затем уговорился с Идеем прекратить сражение на день, чтобы подобрать тела павших и предать их огню, согласно обычаю. Так мы и сделали.
Необычный день для войны. Едва лучи солнца коснулись долины, как оба народа встретились в поле, в печали отыскивая убитых товарищей. Трудно им было узнать каждого погибшего воина, и они омывали их лица, покрытые кровью и прахом, и, проливая слезы, клали тела на повозки. В безмолвной скорби возлагали их на погребальный костер и глядели, как пожирает огонь тех, кто вчера сражался с ними бок о бок
Ночная тьма уже рассеивалась, когда у погребального костра сошлись отобранные мною ахейцы; я заставил их возвести стену – ненавистную всем стену с высокими и крепкими башнями и широкими воротами, через которые могли бы входить и выходить наши воины. Я заставил их окружить стеной все корабли. А перед стеной снаружи выкопать глубокий ров, чтобы удерживать натиск троянских колесниц. И лишь завершив этот труд, вернулись они в свои шатры и предались сну. Целую ночь грозно гремели громы Зевса, предвещая бедствия, и слышащие их бледнели от страха.
На заре следующего дня мы быстро поели и облачились в доспехи. Троянцы же вышли из города и с ужасным шумом двинулись нам навстречу. Оба войска сошлись посреди долины, щиты сшиблись со щитами, звенели копья и медные колесницы, смешались смертные стоны и победные крики, боль погибающих и ликование побеждающих, и кровь заструилась по земле. До полудня они бились с равным успехом, но едва солнце достигло середины небесного свода, удача покинула данайцев. Я увидел, как воины вокруг меня начали отступать, а потом побежали. Хотел и я развернуть свою колесницу, но Парис стрелой поразил одного из моих коней в самое темя, от боли он встал на дыбы и рухнул на землю, увлекая за собой остальных. Я мечом перерубил поводья и стал звать двух других коней, когда заметил, что Гектор несется на своей колеснице сквозь толпу бегущих. Я помертвел. Невдалеке я увидел обратившегося в бегство Одиссея, и я закричал У Гомера к Одиссею обращается не сам Нестор, а Диамед с призывом вместе помочь Нестору.

:
– Одиссей, что ты бежишь? Берегись, вонзят тебе в спину копье! Малодушный, на помощь!
Но Одиссей, знаменитый страдалец, не услышал меня и промчался мимо – к кораблям. Меня спас Диомед. Он подскакал ко мне и помог подняться в свою колесницу. Я взял вожжи и направил лошадей на Гектора. Оказавшись прямо перед ним, Диомед изо всех сил метнул в него дротик, но не попал, и я понял, что судьба от нас отвернулась и спасение – в бегстве.
– В бегстве? – возмутился Диомед. – Мне нестерпима мысль, что Гектор станет хвалиться, будто Диомед в страхе бежал от него!
Я же говорил: молодежь слишком печется о своей чести и поэтому проигрывает войны.
– Диомед, если он так и скажет, никто не даст ему веры, ведь люди верят победителям, а не побежденИ я обратил коней назад, в толпу бегущих воинов, Гектор звучным голосом кричал нам вслед оскорбленья, но в гуле сраженья его слова потонули.
Мы достигли рва и там остановились. Троянцы во главе с Гектором преследовали нас. В толчее воинов, коней, колесниц не было видно земли. Агамемнон громким криком побуждал ахейцев к бою, и все герои сражались плечом к плечу. Я помню, как лучник Тевкр, стоя за щитом Аякса, высматривал себе цель. Аякс отодвигал щит, и Тевкр стрелял в самую гущу троянцев. И попадал. Враги падали один за другим, пронзенные стрелами Тевкра. Ему кричали, чтобы целился в Гектора.
– Не удается попасть мне в сего свирепого пса! Дважды пытался Тевкр поразить Гектора, но, когда он целился в него в третий раз, камень, пущенный Гектором, ударил его в плечо, лук выпал из рук Тевкра, и сам он рухнул на землю. Аякс прикрыл его щитом, а двое друзей подняли и унесли, спасая от ярости Гектора.
Мы сражались отчаянно, но они гнали нас ко рву. Перейдя его, мы остановились у стены. Гектор кричал:
– Они думают, что стена защитит их, но наши кони перепрыгнут через ров, и мы остановимся не прежде, чем истребим огнем их корабли!
Ничто не могло спасти нас. Но спасло солнце. Оно пало в Океан, приведя ночь на многоплодную землю. Глаза троянцев с ненавистью смотрели на закат. А наши-с радостью. Даже война повинуется ночи.
Мы укрылись за стеной в нашем лагере возле кораблей. А Гектор в первый раз за девять лет войны не отвел войско обратно в город. Он приказал своим воинам расположиться вне городских стен. Из города пригнали быков, тучных овец, принесли сладкого вина, хлеба и леса для костра. Ветер донес до нас запах жертвоприношения. Пришедшие издалека, чтобы осаждать город, мы сами стали осажденным городом. Всю ночь мы смотрели, как пылают несчетные костры гордых троянцев. Они сияли, как сияют в черном небе звезды и луна, озаряя вершины гор и долины и согревая радостью сердце пастуха. Вспышки пламени освещали троянцев, проводящих ночь в ожидании прекрасной Зари.

Ахиллес

Они пришли впятером. Одиссей впереди, за ним доблестный Аякс и Феникс, любимец Зевса. Следом два вестника: Годий и Эврибат. Я сидел у себя в стане, играя на кифаре. Пышной, изящно украшенной кифаре с серебряной перекладиной, которая досталась мне среди другой добычи. Я услаждал душу, воспевая подвиги героев. Рядом со мной в молчании сидел Патрокл. И вот пришли они. Недаром прислали именно их: из всех ахейцев эти были наиболее любезны моему сердцу.
– Друзья! -воскликнул я и усадил их вокруг себя на кресла, покрытые пурпурными коврами.
Я послал Патрокла за угощением, и он вернулся с вином, мясом и хлебом. Мы вместе принялись пировать в моем жилище. Утолив жажду и голод, Одиссей, сидевший против меня, наполнил кубок и заговорил:
– Будь же здоров, Ахиллес, любимый богами владыка! Пир твой был изобилен, но – увы! – не для пиршеств мы здесь. Грозная гибель нависла над нами, все мы трепещем. Мы не знаем, спасем ли наши суда или погубим, если ты не захочешь сражаться. Ведь стан гордых троянцев и их союзников у самой стены, что мы возвели для защиты. Они жгут костры и грозят, что не прежде остановятся, чем разрушат наши черные корабли. Гектор кичится своей ужасной силой и свирепствует, не страшась ни людей, ни богов, кипящий бешенством. Он обещает с рассветом, устремившись вперед, пожечь наши суда, нас же, ахейцев, удушаемых дымом пожара, всех перебить. Я трепещу, как бы он не исполнил этих угроз, и тогда мы все погибнем под Троей, вдали от милой отчизны. Но пока, если ты пожелаешь, есть еще время спасти ахейцев, а после всем и тебе самому горестно будет – но поздно. Друг мой, ты помнишь тот день, когда твой родитель Пелей тебя провожал к Агамемнону? Он наставлял тебя: «Боги дадут тебе доблесть. Но обуздай в груди свое гордое сердце. Быть сильным значит быть кротким. Избегай распрей и споров, тогда ахейцы, молодые и старые, будут тебя уважать». Но ты забыл родительский наказ.
Но послушай еще. Позволь перечислить подробно все дары, что предлагает тебе Агамемнон, если ты оставишь свой гнев. Драгоценные дары – только отложи свой гнев, богатейшие дары – только забудь свой гнев! Семь новых треножников, десять талантов золота, двадцать блестящих лоханей, двенадцать могучих коней, быстроногих, стяжавших много наград. Агамемнон отдаст тебе семь рукодельниц – жительниц Лесбоса, коих сам он отобрал себе в день, как ты Лесбос разрушил. Красотой превосходят они многих жен. А вместе с ними вернет Брисеиду. Он клянется великою клятвой, что на ложе с ней не всходил, не сближался с ней так, как свойственно женам и мужам. Все это получишь ты ныне, если же судьба даст нам ниспровергнуть крепкостенный город Приама, сам ты будешь наблюдать, как мы делим добычу. Ты наполнишь корабль медью и золотом, сам выберешь двадцать троянок, после Елены красивейших в Трое. И если вернемся мы в Аргос, благодатный край ахейский, Агамемнон отдаст тебе в жены одну из своих дочерей, что ожидают отца в богатом дворце. Ты, по желанию сердца, любую отведешь во владения Пелея без вена – Агамемнон сам даст ей приданое, щедрое, какого никто еще не давал за невестой. Он подарит ей семь богатейших городов: Кардамилу, Энопу, Гepy, Феры, богами любимые, окруженную зелеными лугами Анфею, прекрасную Эпею и обильный гроздьями Педас – все города прибрежные, их населяют богатые волами и овцами люди. Тебя они станут чтить дарами, как бога, и тебе, их владыке, платить богатые дани. Все это Агамемнон исполнит, коль скоро ты оставишь вражду. Если все же Агамемнон тебе ненавистен и дары его ты презираешь, пожалей остальных! Сегодня мы жестоко страдаем, завтра войско почтит тебя, как бога! Настало время выйти против Гектора и поразить его. Ныне он не станет тебя избегать: во власти безумного буйства, он никого не считает равным себе. Ахиллес, разве то не была бы великая слава?
– Благородный сын Лаэрта, Одиссей многоумный, объявлю тебе откровенно, что у меня на душе, как я мыслю и что я исполню: не станем тратить время на бесплодные распри. Нет на земле никого, кто смягчил бы мне сердце – ни Агамемнон, ни вы. Какая благодарность тому, кто без устали бьется с врагами? Равная доля у нас и доблестному, и малодушному, честь воздается одна и храбрецу, и трусу, равно умирает и праздный, и много трудившийся. Что было мне наградой за все труды, за то, что беспрестанно подвергал я жизнь опасностям в сраженьях? Словно птица, что ищет и носит в клюве еду бесперым птенцам, я под Троей провел много бессонных ночей и окончил множество дней в кровавых битвах. Я с кораблями разорил двенадцать городов. Пеший взял одиннадцать городов в плодородной троянской земле. В каждом из них я добыл несметно бесценных сокровищ и все их отдавал Агамемнону, сыну Атрея, а он, оставаясь у судов, их принимал и удерживал много, мало уделяя другим. Героям и царям он выдал награды, а у меня одного ее отнял! Властвует милой мне девой и наслаждается ею. За что же сражаемся мы с троянами? Зачем собрал он рати и привел их сюда? Не ради ли одной прекраснокудрой Елены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14