На мгновение шум собственных легких и биение сердца оглушили его. Затем фильтры распознали периодичность и подавили, посторонние шумы — теперь Нейсмит прекрасно слышал разговор Венца и Росаса. Совсем немногие могли похвастаться таким оборудованием, Нейсмит брал высокую плату за свою работу, и Мастеровые от Норкросса до Пекина с радостью снабжали его своими лучшими изобретениями.
— ..думаю, Пол Нейсмит, — четко донесся голос Росаса, — вполне может о себе позаботиться, босс. Он уже не один год живет в горах. К тому же Моралесам не больше пятидесяти пяти лет, и они крепкие ребята. Раньше там водилось множество бандитов и бывших вояк…
— Они там и сейчас есть, — заметил Венц.
— Сейчас совсем не те времена — не так много всякого оружия и подонков. Нейсмиту и тогда было уже немало лет, но он выжил. Я слышал о его доме. У него есть приборы, которые могут такое, что нам даже и не снилось. Его недаром называют чародеем Мастеровых. Я…
Остальное перекрыл такой громкий треск, что у Нейсмита даже заболели уши; прошло некоторое время, пока фильтры не подавили шум. Нейсмит начал отчаянно озираться, а потом со стыдом сообразил, что это был микротолчок. Подобные маленькие землетрясения регулярно происходили неподалеку от Ванденберга. Большинство были едва заметными — если только вы не использовали специальную аппаратуру, как это делал сейчас Нейсмит. Шум, который он услышал, был всего лишь потрескиванием деревянных перекрытий. Когда шум прекратился, снова стал слышен разговор двух полицейских.
— ..что он сказал насчет ученика — чистая правда, босс. И он нужен не только нам в Центральной Калифорнии. Я знаю, что люди в Норкроссе и Медфорде ужасно боятся, что старик умрет, не оставив замены. Нейсмит — лучший специалист по алгоритмам во всей Северной Америке, а может быть, и во всем мире. Взять, к примеру, коммуникационное оборудование у нас в контрольной комнате. Мне хорошо известно, как вы любите эту драгоценную игрушку, да и я тоже. Так вот, сжатие полосы частот, которое делает возможным передачу всех этих картинок в цвете по стекловолокнистому кабелю, было бы совершенно невозможным без тех изобретений, которые Найсмит продал Мастеровым. И это еще не все…
— Ладно! — рассмеялся Венц. — Я вижу, ты очень серьезно отнесся к моей просьбе обратить внимание на наших высокообразованных клиентов. Я понимаю, что Центральная Калифорния превратится без старика в болото, но…
— Да, так оно и будет, когда он умрет, если только не найдет себе ученика. Мастеровые не один год пытаются уговорить его взять каких-нибудь студентов или хотя бы начать преподавать, как это было до Катастрофы, но Пол отказывался. Я думаю, он прав. Если ты с самого начала не обладаешь яркими творческими способностями, нет никакой надежды, что ты сможешь сотворить новый алгоритм. Я думаю, он просто ждал — никого не брал — и наблюдал. Похоже, сегодня Найсмит наконец нашел себе ученика. Этот парнишка злой…он способен на убийство. Я не знаю, чего он хочет на самом деле, кроме денег. Однако у него есть одна штука, которую не могут заменить даже самые лучшие намерения и мотивации, — отличные мозги. Вы бы видели, как он играл в «Селесту», босс…
Спор — или лекция — продолжался еще несколько минут, но его исход был легко предсказуем. Волшебник Мастеровых, после долгих всеобщих ожиданий, взял наконец ученика.
Глава 3
Ночь и лунный свет. Вили лежал в задней части повозки, плотно закутанный в одеяло. Мягкие рессоры по большей части компенсировали неровности дороги, когда они ехали по старому, разбитому шоссе. До Вили доносился шелест прохладного ветра в листве деревьев и приглушенный стук лошадиных копыт, одетых в резиновые галоши, да изредка пофыркивала сама лошадь. Они еще не достигли огромного черного леса, что простирался с севера на юг; казалось, вся Центральная Калифорния раскинулась перед ними. Морского тумана, который часто делал здешние ночи практически непроглядными, на сей раз не было, и лунный свет играл причудливыми голубыми бликами. Прямо на западе — а , именно в этом направлении смотрел Вили — застыл Санта-Инес. Почти всюду свет в окнах был погашен, но расположение улиц было отчетливо видно, а открытый квадрат базарной площади поблескивал оранжевыми и фиолетовыми отблесками.
Вили плотнее завернулся в одеяло. Он чувствовал, что действие станнера уже почти прошло; тепло, окутывающее тело, прохладный ветер в лицо и великолепный вид действовали на него не хуже любого наркотика, который ему удавалось добыть в Пасадине. Да, в Калифорнии очень красиво, но надежды на легкую добычу, когда он сбежал от Нделанте и направился на север, не оправдались. Здесь действительно было много развалин, откуда давно ушли люди: Вили мог легко определить, где находился до Катастрофы Санта-Инес — прямоугольники, заросшие высокой травой, и полное отсутствие света.
Развалины занимали куда большую территорию, чем современный городок, но они не шли ни в какое сравнение с развалинами Лос-Анджелеса — можно было целыми неделями бродить среди руин этого огромного города, практически еще не разграбленных. А если вас интересовали опасности и солидная добыча, в горах над бассейном Лос-Анджелеса располагались особняки джонков. Сверху Лос-Анджелес представлялся воистину сказочной страной: крошечные, сверкающие огни — таких множество в любом разрушенном городе — тут и там расцвечивают горизонт, расставленные повсюду, где только можно, пограничные посты джонков, а в самом центре, словно сияющие хрустальные цветы, к небу тянутся башни, принадлежащие Мирной Власти… Вили вздохнул. Все это было до того, как его мир в Нделанте Али рассыпался на мелкие кусочки, до того, как он обнаружил обман старого Эбенезера… Если он когда-нибудь туда вернется, нделанте и джрнки устроят соревнование за право первыми содрать с него шкуру.
Вили не мог вернуться.
Но во время путешествия на север он увидел то, что заставило смириться с необходимостью бежать сюда и делало эти места гораздо более живописными, чем Лос-Анджелес. Вили бросил взгляд через Санта-Инес на предмет, вызвавший у него такое сильное изумление.
Прямо из моря, купаясь в лунном свете, поднимался серебряный купол. Даже на таком расстоянии и с такой высоты он казался огромным. Люди называли его по-разному, а Вили слышал о куполе даже в Пасадине, хотя и не верил этим рассказам. Ларри Фолк называл его Ванденбергской Горой. Старик Нейсмит, который даже сейчас что-то беззаботно насвистывал, в то время как его слуга направлял повозку все дальше в горы, — так вот этот старик называл купол Ванденбергской Промашкой. Но как бы его ни называли, никакое название не подходило.
Своими размерами и идеальными пропорциями он, казалось, превосходит саму природу. Купол можно было видеть даже из Санта-Барбары. Это была полусфера диаметром по меньшей мере двадцать километров. Там, где она уходила в Тихий океан, Вили видел многообразие форм прибойной волны, бесшумно разбивающейся о блестящую поверхность купола. У другой стороны воды озера, которое называлось Ломпок, были неподвижными и темными.
Совершенство, совершенство. Сама форма Купола была абстракцией, выходящей за грань реальности. Его идеальная, зеркальная поверхность отражала лунный свет — причем отражение было таким же ясным и четким, как и сам оригинал. Так что окрестности освещались двумя лунами — одна сияла высоко в небе, а другая лила свет с поверхности Купола. Да плюс в открытом море виднелось более естественное отражение расплывчатого серебра, простирающееся за горизонт. Три луны пылали в ночи!.. А днем огромное зеркало точно так же отражало солнце, Ларри Фолк утверждал, будто фермеры старались так сажать свои растения, чтобы с пользой для себя использовать двойное солнце.
Кто создал Ванденбергский Купол? Единственный Истинный Бог? Бог джонков или Бог англов? А если он был сделан людьми, то как? Что может находиться внутри? Вили задремал, представив себе идеальное ограбление — забраться внутрь и украсть сокровища, которые должны быть просто невероятными, раз они скрыты таким удивительным Куполом…
* * *
Когда он проснулся, повозка ехала по лесу, продолжая подниматься вверх, а вверху смыкали свои кроны темные деревья. Высокие сосны медленно колыхались, о чем-то шепча на ветру. Вили еще никогда не приходилось видеть такого огромного леса. Настоящая луна опустилась уже довольно низко; ее серебристые лучи лишь иногда проникали сквозь ветви, освещая деревья впереди и поблескивая на гладких сосновых иголках. Над головой Вили раскинулась ночная лента неба — она была светлее деревьев и выделялась на их фоне. А на небе сияли звезды.
Слуга англа придержал лошадь. Древняя бетонная дорога кончилась; теперь они ехали по тропе, и повозка стала передвигаться с большим трудом. Вили пытался смотреть вперед, но одеяло и остаточный эффект действия станнера мешали ему. Потом он услышал, как старик что-то негромко сказал в темноте. Пароль! Вили наклонился, чтобы проверить, нашли ли полицейские второй нож. Нет. Нож по-прежнему привязан к внутренней поверхности икры. Еще в Лос-Анджелесе он много слышал о стариках, командующих рабочими лагерями. Этого раба старик не сумеет заполучить.
Через некоторое время раздался женский голос, весело приглашающий в дом. Лошадь снова затрусила вперед. Вили так и не удалось разглядеть обладательницу голоса.
Повозка свернула на следующем перекрестке, и теперь колеса почти беззвучно скользили по ковру хвои, устилавшему дорогу. Еще сотня метров, еще один поворот…
Это был настоящий дворец! Деревья и виноградная лоза со всех сторон окружали строение, но не могли скрыть великолепия дворца, хотя и куда более открытого, чем крепости вождей джонков в Лос-Анджелесе. Вожди обычно перестраивали особняки, оставшиеся после Катастрофы, обносили их заборами из колючей проволоки, по которой пропускали ток, а в стенах делали бойницы для пулеметов. Этот дворец тоже был старым, очень странным, однако никаких устройств для обороны нигде не видно — что могло означать только одно: хозяин контролирует территорию на многие километры вокруг. С другой стороны, когда они ехали сюда, Вили не заметил часовых, которые бы охраняли подъезды к дворцу. Впрочем, северяне вряд ли столь глупы и беззащитны, как это кажется на первый взгляд.
Повозка проехала мимо особняка. Узкая дорога вывела на широкое расчищенное место перед входом, и Вили наконец сумел все как следует разглядеть. Этот дом был меньше дворцов Лос-Анджелеса, его внутренний двор никак не мог бы вместить всех слуг и семью большого вождя. Однако само здание было массивным, а дерево и камень искусно соединялись друг с другом. Редкие лучи лунного света отражались от ажурных металлических украшений и оставляли летучие образы лунного лика на гладко отполированном дереве. Крыша была темнее, от нее свет почти не отражался. Фронтон дома украшала странная башня: сверкающая тонкая игла, усыпанная темными сферами, от пяти сантиметров до двух метров в диаметре.
— Просыпайся, приехали.
Старик мягко потряс Вили за плечо и развернул одеяла. Вили с трудом удалось сдержаться и не броситься на него с ножом. Сделав вид, что никак не может проснуться, он тихонько что-то проворчал себе под нос.
— Давай я тебе помогу, дружок, — сказал слуга Моралес.
Вили позволил Моралесу помочь ему слезть с повозки. По правде говоря, он еще не очень уверенно стоял на ногах, но чем меньше они знали о том, на что он способен, тем лучше. Пусть думают, что он очень слаб и не понимает по-английски.
От главного входа к ним прибежала служанка (не мог же вход для слуг быть таким роскошным?). Больше никто не появился, но Вили решил вести себя тихо, пока ему не удастся узнать побольше. Женщина — средних лет, как и Моралес — радостно приветствовала мужчин, а затем повела Вили по вымощенной плитняком дорожке ко входу в дом. Вили шел, опустив голову и делая вид, будто еще не совсем пришел в себя. Впрочем, краем глаза он успел заметить, что от дерева до боковой стены особняка огромной паутиной раскинута серебряная сеть.
Пройдя сквозь громадные двери, Вили оказался в тускло освещенном помещении и понял, что этот дворец ничем не отличается от дворцов в Пасадине, хотя здесь и не видно великолепных произведений искусства и золотых статуэток. Его повели наверх (вовсе не вниз! Какой уважающий себя вождь поселит своего самого ничтожного слугу на верхнем этаже?) по широкой лестнице, а потом они оказались в комнате под самой крышей. В окно светила им луна. И окно казалось достаточно большим для того, чтобы Вили смог через него убежать.
— Tienes hambre? «Ты голоден? (имп.)» — спросила женщина.
Вили, удивляясь самому себе, покачал головой. Он на самом деле не был голоден; наверное, еще не совсем прошло действие станнера. Женщина показала ему туалет в соседнем помещении и велела ложиться спать.
А после этого его оставили в комнате одного! Он лежал на кровати и смотрел в сторону леса. Ему казалось, что он видит свет, исходящий от Ванденбергского Купола. Вили уже почти перестал удивляться своему везению, он только благодарил Единственного Бога, что не сбежал прямо от входа в особняк. Кем бы ни был хозяин этого дворца, он совсем не заботился о безопасности, да еще и нанимал на работу дураков. Через неделю Вили будет точно знать, чем можно поживиться в этом особняке, а потом сбежит отсюда, прихватив достаточно добра, чтобы очень долго жить припеваючи.
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Рождение нового мира капитана Эллисон Паркер сопровождалось скрежетом металла.
В течение нескольких минут она просто прислушивалась к своим ощущениям. К ней пытался подползти Квиллер, его лицо было в крови. Сквозь разбитый корпус виднелись деревья и бледное небо. Деревья?
Сознание Эллисон пока не отреагировало на это странное явление, она просто сражалась с ремнями безопасности, понимая, что надо выбраться из них как можно скорее. Подтащила к себе ящик с приборами и натянула на голову легкий шлем с десятиминутным запасом кислорода. Не думая, она выполняла инструкции, предусматривающие правила поведения при появлении бреши в корпусе, которые они так много раз повторяли во время тренировок. Если бы Эллисон начала размышлять, она могла бы отложить шлем в сторону — до нее доносились пение птиц и шум ветра, — и тогда она бы наверняка погибла.
Эллисон оттащила Квиллера от панели управления и поняла, почему ремни безопасности не удержали его: нос ракеты был вдавлен внутрь со стороны пилота. Еще несколько сантиметров, и его бы раздавило. Снаружи, сквозь тонкий шлем, доносилось громкое потрескивание. Эллисон надела на Квиллера шлем и включила подачу кислорода. Она узнала запах, следы которого еще оставались в ее шлеме, — запах топлива посадочных двигателей.
Ангус Квиллер высвободился из рук Эллисон и ошеломленно огляделся по сторонам.
— Фред? — крикнул он.
Снаружи начали гореть деревья, которых здесь не должно было быть. Одному Богу известно, сколько времени корпус их разбитой ракеты сможет удерживать огонь в носовых баках и не допустит его в отсек, предназначенный для команды.
Эллисон и Квиллер подтянулась вперед.., и увидели, что произошло с Фредом Торресом. Тот страшный звук, с которого начался этот кошмар, сопровождал мощный удар, вдавивший левую верхнюю панель ракеты в кабину экипажа. Спинка кресла Фреда не пострадала, но Эллисон было очевидно, что самому пилоту помочь уже нельзя. Квиллеру просто очень повезло.
Они заглянули в зияющее прямо у них над головами отверстие — с рваными краями, достаточно широкое, чтобы через него можно было выбраться наружу. Эллисон бросила взгляд на основной люк. Он был слегка вогнут внутрь — пролезть через него не удастся. Даже несмотря на герметические комбинезоны, уже чувствовался жар. Небо над отверстием больше не было голубым; теперь клубы дыма и пламени практически скрывали расположенные неподалеку сосны.
Квиллер подставил руки и вытолкнул специалиста по наружному наблюдению сквозь огромную брешь в корпусе ракеты. Голова Эллисон высунулась наружу. При других обстоятельствах она бы отчаянно завопила, увидев странное существо, охваченное пламенем: огромное, темное, похожее на осьминога, с растопыренными огненными конечностями, раскачивающееся на ветру и скрипящее. Эллисон высвободила плечи из отверстия, а потом подтянулась на руках. После этого протянула руку пилоту. Одновременно какая-то часть ее сознания подсказывала, что она увидела вовсе не осьминога, а переплетенные корни довольно большого дерева, упавшего на нос ракеты. Именно оно и убило Фреда Торреса.
Квиллер подпрыгнул и ухватился за руку девушки. Он был шире Эллисон в плечах и поэтому застрял, но когда они скоординировали свои усилия, ему удалось выбраться наружу, хотя часть комбинезона осталась на острых краях разбитого корпуса.
1 2 3 4 5 6
— ..думаю, Пол Нейсмит, — четко донесся голос Росаса, — вполне может о себе позаботиться, босс. Он уже не один год живет в горах. К тому же Моралесам не больше пятидесяти пяти лет, и они крепкие ребята. Раньше там водилось множество бандитов и бывших вояк…
— Они там и сейчас есть, — заметил Венц.
— Сейчас совсем не те времена — не так много всякого оружия и подонков. Нейсмиту и тогда было уже немало лет, но он выжил. Я слышал о его доме. У него есть приборы, которые могут такое, что нам даже и не снилось. Его недаром называют чародеем Мастеровых. Я…
Остальное перекрыл такой громкий треск, что у Нейсмита даже заболели уши; прошло некоторое время, пока фильтры не подавили шум. Нейсмит начал отчаянно озираться, а потом со стыдом сообразил, что это был микротолчок. Подобные маленькие землетрясения регулярно происходили неподалеку от Ванденберга. Большинство были едва заметными — если только вы не использовали специальную аппаратуру, как это делал сейчас Нейсмит. Шум, который он услышал, был всего лишь потрескиванием деревянных перекрытий. Когда шум прекратился, снова стал слышен разговор двух полицейских.
— ..что он сказал насчет ученика — чистая правда, босс. И он нужен не только нам в Центральной Калифорнии. Я знаю, что люди в Норкроссе и Медфорде ужасно боятся, что старик умрет, не оставив замены. Нейсмит — лучший специалист по алгоритмам во всей Северной Америке, а может быть, и во всем мире. Взять, к примеру, коммуникационное оборудование у нас в контрольной комнате. Мне хорошо известно, как вы любите эту драгоценную игрушку, да и я тоже. Так вот, сжатие полосы частот, которое делает возможным передачу всех этих картинок в цвете по стекловолокнистому кабелю, было бы совершенно невозможным без тех изобретений, которые Найсмит продал Мастеровым. И это еще не все…
— Ладно! — рассмеялся Венц. — Я вижу, ты очень серьезно отнесся к моей просьбе обратить внимание на наших высокообразованных клиентов. Я понимаю, что Центральная Калифорния превратится без старика в болото, но…
— Да, так оно и будет, когда он умрет, если только не найдет себе ученика. Мастеровые не один год пытаются уговорить его взять каких-нибудь студентов или хотя бы начать преподавать, как это было до Катастрофы, но Пол отказывался. Я думаю, он прав. Если ты с самого начала не обладаешь яркими творческими способностями, нет никакой надежды, что ты сможешь сотворить новый алгоритм. Я думаю, он просто ждал — никого не брал — и наблюдал. Похоже, сегодня Найсмит наконец нашел себе ученика. Этот парнишка злой…он способен на убийство. Я не знаю, чего он хочет на самом деле, кроме денег. Однако у него есть одна штука, которую не могут заменить даже самые лучшие намерения и мотивации, — отличные мозги. Вы бы видели, как он играл в «Селесту», босс…
Спор — или лекция — продолжался еще несколько минут, но его исход был легко предсказуем. Волшебник Мастеровых, после долгих всеобщих ожиданий, взял наконец ученика.
Глава 3
Ночь и лунный свет. Вили лежал в задней части повозки, плотно закутанный в одеяло. Мягкие рессоры по большей части компенсировали неровности дороги, когда они ехали по старому, разбитому шоссе. До Вили доносился шелест прохладного ветра в листве деревьев и приглушенный стук лошадиных копыт, одетых в резиновые галоши, да изредка пофыркивала сама лошадь. Они еще не достигли огромного черного леса, что простирался с севера на юг; казалось, вся Центральная Калифорния раскинулась перед ними. Морского тумана, который часто делал здешние ночи практически непроглядными, на сей раз не было, и лунный свет играл причудливыми голубыми бликами. Прямо на западе — а , именно в этом направлении смотрел Вили — застыл Санта-Инес. Почти всюду свет в окнах был погашен, но расположение улиц было отчетливо видно, а открытый квадрат базарной площади поблескивал оранжевыми и фиолетовыми отблесками.
Вили плотнее завернулся в одеяло. Он чувствовал, что действие станнера уже почти прошло; тепло, окутывающее тело, прохладный ветер в лицо и великолепный вид действовали на него не хуже любого наркотика, который ему удавалось добыть в Пасадине. Да, в Калифорнии очень красиво, но надежды на легкую добычу, когда он сбежал от Нделанте и направился на север, не оправдались. Здесь действительно было много развалин, откуда давно ушли люди: Вили мог легко определить, где находился до Катастрофы Санта-Инес — прямоугольники, заросшие высокой травой, и полное отсутствие света.
Развалины занимали куда большую территорию, чем современный городок, но они не шли ни в какое сравнение с развалинами Лос-Анджелеса — можно было целыми неделями бродить среди руин этого огромного города, практически еще не разграбленных. А если вас интересовали опасности и солидная добыча, в горах над бассейном Лос-Анджелеса располагались особняки джонков. Сверху Лос-Анджелес представлялся воистину сказочной страной: крошечные, сверкающие огни — таких множество в любом разрушенном городе — тут и там расцвечивают горизонт, расставленные повсюду, где только можно, пограничные посты джонков, а в самом центре, словно сияющие хрустальные цветы, к небу тянутся башни, принадлежащие Мирной Власти… Вили вздохнул. Все это было до того, как его мир в Нделанте Али рассыпался на мелкие кусочки, до того, как он обнаружил обман старого Эбенезера… Если он когда-нибудь туда вернется, нделанте и джрнки устроят соревнование за право первыми содрать с него шкуру.
Вили не мог вернуться.
Но во время путешествия на север он увидел то, что заставило смириться с необходимостью бежать сюда и делало эти места гораздо более живописными, чем Лос-Анджелес. Вили бросил взгляд через Санта-Инес на предмет, вызвавший у него такое сильное изумление.
Прямо из моря, купаясь в лунном свете, поднимался серебряный купол. Даже на таком расстоянии и с такой высоты он казался огромным. Люди называли его по-разному, а Вили слышал о куполе даже в Пасадине, хотя и не верил этим рассказам. Ларри Фолк называл его Ванденбергской Горой. Старик Нейсмит, который даже сейчас что-то беззаботно насвистывал, в то время как его слуга направлял повозку все дальше в горы, — так вот этот старик называл купол Ванденбергской Промашкой. Но как бы его ни называли, никакое название не подходило.
Своими размерами и идеальными пропорциями он, казалось, превосходит саму природу. Купол можно было видеть даже из Санта-Барбары. Это была полусфера диаметром по меньшей мере двадцать километров. Там, где она уходила в Тихий океан, Вили видел многообразие форм прибойной волны, бесшумно разбивающейся о блестящую поверхность купола. У другой стороны воды озера, которое называлось Ломпок, были неподвижными и темными.
Совершенство, совершенство. Сама форма Купола была абстракцией, выходящей за грань реальности. Его идеальная, зеркальная поверхность отражала лунный свет — причем отражение было таким же ясным и четким, как и сам оригинал. Так что окрестности освещались двумя лунами — одна сияла высоко в небе, а другая лила свет с поверхности Купола. Да плюс в открытом море виднелось более естественное отражение расплывчатого серебра, простирающееся за горизонт. Три луны пылали в ночи!.. А днем огромное зеркало точно так же отражало солнце, Ларри Фолк утверждал, будто фермеры старались так сажать свои растения, чтобы с пользой для себя использовать двойное солнце.
Кто создал Ванденбергский Купол? Единственный Истинный Бог? Бог джонков или Бог англов? А если он был сделан людьми, то как? Что может находиться внутри? Вили задремал, представив себе идеальное ограбление — забраться внутрь и украсть сокровища, которые должны быть просто невероятными, раз они скрыты таким удивительным Куполом…
* * *
Когда он проснулся, повозка ехала по лесу, продолжая подниматься вверх, а вверху смыкали свои кроны темные деревья. Высокие сосны медленно колыхались, о чем-то шепча на ветру. Вили еще никогда не приходилось видеть такого огромного леса. Настоящая луна опустилась уже довольно низко; ее серебристые лучи лишь иногда проникали сквозь ветви, освещая деревья впереди и поблескивая на гладких сосновых иголках. Над головой Вили раскинулась ночная лента неба — она была светлее деревьев и выделялась на их фоне. А на небе сияли звезды.
Слуга англа придержал лошадь. Древняя бетонная дорога кончилась; теперь они ехали по тропе, и повозка стала передвигаться с большим трудом. Вили пытался смотреть вперед, но одеяло и остаточный эффект действия станнера мешали ему. Потом он услышал, как старик что-то негромко сказал в темноте. Пароль! Вили наклонился, чтобы проверить, нашли ли полицейские второй нож. Нет. Нож по-прежнему привязан к внутренней поверхности икры. Еще в Лос-Анджелесе он много слышал о стариках, командующих рабочими лагерями. Этого раба старик не сумеет заполучить.
Через некоторое время раздался женский голос, весело приглашающий в дом. Лошадь снова затрусила вперед. Вили так и не удалось разглядеть обладательницу голоса.
Повозка свернула на следующем перекрестке, и теперь колеса почти беззвучно скользили по ковру хвои, устилавшему дорогу. Еще сотня метров, еще один поворот…
Это был настоящий дворец! Деревья и виноградная лоза со всех сторон окружали строение, но не могли скрыть великолепия дворца, хотя и куда более открытого, чем крепости вождей джонков в Лос-Анджелесе. Вожди обычно перестраивали особняки, оставшиеся после Катастрофы, обносили их заборами из колючей проволоки, по которой пропускали ток, а в стенах делали бойницы для пулеметов. Этот дворец тоже был старым, очень странным, однако никаких устройств для обороны нигде не видно — что могло означать только одно: хозяин контролирует территорию на многие километры вокруг. С другой стороны, когда они ехали сюда, Вили не заметил часовых, которые бы охраняли подъезды к дворцу. Впрочем, северяне вряд ли столь глупы и беззащитны, как это кажется на первый взгляд.
Повозка проехала мимо особняка. Узкая дорога вывела на широкое расчищенное место перед входом, и Вили наконец сумел все как следует разглядеть. Этот дом был меньше дворцов Лос-Анджелеса, его внутренний двор никак не мог бы вместить всех слуг и семью большого вождя. Однако само здание было массивным, а дерево и камень искусно соединялись друг с другом. Редкие лучи лунного света отражались от ажурных металлических украшений и оставляли летучие образы лунного лика на гладко отполированном дереве. Крыша была темнее, от нее свет почти не отражался. Фронтон дома украшала странная башня: сверкающая тонкая игла, усыпанная темными сферами, от пяти сантиметров до двух метров в диаметре.
— Просыпайся, приехали.
Старик мягко потряс Вили за плечо и развернул одеяла. Вили с трудом удалось сдержаться и не броситься на него с ножом. Сделав вид, что никак не может проснуться, он тихонько что-то проворчал себе под нос.
— Давай я тебе помогу, дружок, — сказал слуга Моралес.
Вили позволил Моралесу помочь ему слезть с повозки. По правде говоря, он еще не очень уверенно стоял на ногах, но чем меньше они знали о том, на что он способен, тем лучше. Пусть думают, что он очень слаб и не понимает по-английски.
От главного входа к ним прибежала служанка (не мог же вход для слуг быть таким роскошным?). Больше никто не появился, но Вили решил вести себя тихо, пока ему не удастся узнать побольше. Женщина — средних лет, как и Моралес — радостно приветствовала мужчин, а затем повела Вили по вымощенной плитняком дорожке ко входу в дом. Вили шел, опустив голову и делая вид, будто еще не совсем пришел в себя. Впрочем, краем глаза он успел заметить, что от дерева до боковой стены особняка огромной паутиной раскинута серебряная сеть.
Пройдя сквозь громадные двери, Вили оказался в тускло освещенном помещении и понял, что этот дворец ничем не отличается от дворцов в Пасадине, хотя здесь и не видно великолепных произведений искусства и золотых статуэток. Его повели наверх (вовсе не вниз! Какой уважающий себя вождь поселит своего самого ничтожного слугу на верхнем этаже?) по широкой лестнице, а потом они оказались в комнате под самой крышей. В окно светила им луна. И окно казалось достаточно большим для того, чтобы Вили смог через него убежать.
— Tienes hambre? «Ты голоден? (имп.)» — спросила женщина.
Вили, удивляясь самому себе, покачал головой. Он на самом деле не был голоден; наверное, еще не совсем прошло действие станнера. Женщина показала ему туалет в соседнем помещении и велела ложиться спать.
А после этого его оставили в комнате одного! Он лежал на кровати и смотрел в сторону леса. Ему казалось, что он видит свет, исходящий от Ванденбергского Купола. Вили уже почти перестал удивляться своему везению, он только благодарил Единственного Бога, что не сбежал прямо от входа в особняк. Кем бы ни был хозяин этого дворца, он совсем не заботился о безопасности, да еще и нанимал на работу дураков. Через неделю Вили будет точно знать, чем можно поживиться в этом особняке, а потом сбежит отсюда, прихватив достаточно добра, чтобы очень долго жить припеваючи.
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Рождение нового мира капитана Эллисон Паркер сопровождалось скрежетом металла.
В течение нескольких минут она просто прислушивалась к своим ощущениям. К ней пытался подползти Квиллер, его лицо было в крови. Сквозь разбитый корпус виднелись деревья и бледное небо. Деревья?
Сознание Эллисон пока не отреагировало на это странное явление, она просто сражалась с ремнями безопасности, понимая, что надо выбраться из них как можно скорее. Подтащила к себе ящик с приборами и натянула на голову легкий шлем с десятиминутным запасом кислорода. Не думая, она выполняла инструкции, предусматривающие правила поведения при появлении бреши в корпусе, которые они так много раз повторяли во время тренировок. Если бы Эллисон начала размышлять, она могла бы отложить шлем в сторону — до нее доносились пение птиц и шум ветра, — и тогда она бы наверняка погибла.
Эллисон оттащила Квиллера от панели управления и поняла, почему ремни безопасности не удержали его: нос ракеты был вдавлен внутрь со стороны пилота. Еще несколько сантиметров, и его бы раздавило. Снаружи, сквозь тонкий шлем, доносилось громкое потрескивание. Эллисон надела на Квиллера шлем и включила подачу кислорода. Она узнала запах, следы которого еще оставались в ее шлеме, — запах топлива посадочных двигателей.
Ангус Квиллер высвободился из рук Эллисон и ошеломленно огляделся по сторонам.
— Фред? — крикнул он.
Снаружи начали гореть деревья, которых здесь не должно было быть. Одному Богу известно, сколько времени корпус их разбитой ракеты сможет удерживать огонь в носовых баках и не допустит его в отсек, предназначенный для команды.
Эллисон и Квиллер подтянулась вперед.., и увидели, что произошло с Фредом Торресом. Тот страшный звук, с которого начался этот кошмар, сопровождал мощный удар, вдавивший левую верхнюю панель ракеты в кабину экипажа. Спинка кресла Фреда не пострадала, но Эллисон было очевидно, что самому пилоту помочь уже нельзя. Квиллеру просто очень повезло.
Они заглянули в зияющее прямо у них над головами отверстие — с рваными краями, достаточно широкое, чтобы через него можно было выбраться наружу. Эллисон бросила взгляд на основной люк. Он был слегка вогнут внутрь — пролезть через него не удастся. Даже несмотря на герметические комбинезоны, уже чувствовался жар. Небо над отверстием больше не было голубым; теперь клубы дыма и пламени практически скрывали расположенные неподалеку сосны.
Квиллер подставил руки и вытолкнул специалиста по наружному наблюдению сквозь огромную брешь в корпусе ракеты. Голова Эллисон высунулась наружу. При других обстоятельствах она бы отчаянно завопила, увидев странное существо, охваченное пламенем: огромное, темное, похожее на осьминога, с растопыренными огненными конечностями, раскачивающееся на ветру и скрипящее. Эллисон высвободила плечи из отверстия, а потом подтянулась на руках. После этого протянула руку пилоту. Одновременно какая-то часть ее сознания подсказывала, что она увидела вовсе не осьминога, а переплетенные корни довольно большого дерева, упавшего на нос ракеты. Именно оно и убило Фреда Торреса.
Квиллер подпрыгнул и ухватился за руку девушки. Он был шире Эллисон в плечах и поэтому застрял, но когда они скоординировали свои усилия, ему удалось выбраться наружу, хотя часть комбинезона осталась на острых краях разбитого корпуса.
1 2 3 4 5 6