И когда Райдан, следуя столь же древнему, как и он сам, ритуалу Птенцов Дракона, начал Последний Разговор, Магистр задал ему вопрос, ответ на который стал бы решающим в определении его дальнейших действий. Но Райдан признал, что не является Богом человечества, и тогда еще оставался смысл бороться.
До участия в проекте «Спящие» Магистр был десантником. Он побывал не в одном абордаже и умел убивать валони не хуже, чем они сами умели убивать друг друга. Но он не успел посетить какой-нибудь из музеев, чтобы выбрать себе подходящее оружие, и мог рассчитывать только на собственные силы. Валони, напротив, оказались подготовленными куда лучше, чем в первый раз.
Несмотря на это, он убил двоих. Он убил бы их всех, но они обрушили на него огненный шквал, причиняющий нестерпимую боль, выжигая само гота, и он бросился бежать. Он пытался драться, он предпринимал отчаянные рывки, но с каждым выстрелом терял все больше и становился безумцем. Он слышал об оружии валони, отнимающем разум, но никогда не испытывал его действия на собственном опыте.
Потом, когда у их винтовок, внезапно для самих валони, кончился энергозапас, он был уже почти лишен разума. И все же он понял, что у него появился шанс, а Райдан снова его отнял.
Валони обернули Молот против его создателей. Они не могли знать принципа его действия, не могли просчитать последствий. Не могли!.. Но они это сделали.
Способности валони пользоваться чем-то, не понимая, как оно действует, были недоступны Высшей расе. Может, именно поэтому они и победили. Они всегда были слишком гибки, слишком мобильны, непоследовательны и непредсказуемы.
Магистр посмотрел на части трупа своего врага, плавающие рядом с ним в вакууме параллельной Вселенной, в которую они были выброшены ударом Молота. Что ж, пусть он не сумел свести счеты со всеми валони, но прихватил с собой главного из них, основного виновника гибели его народа. А это значит, что он частично отомстил. И кроме того, следующему пробужденному к жизни «Спящему» уже не придется столкнуться с противостоянием Райдана, ему будет легче выполнить их общую миссию. Мы все делаем одно дело, каждый в меру своих способностей.
Молот не был оружием в полном смысле слова. Он не убивал, не уничтожал, не калечил, не разрушал планет и не жег городов. Своими ударами он пробивал дыры в параллельные миры, откуда еще никто не возвращался, просто убирая объекты из этой Вселенной. Если бы Высшая раса успела применить это оружие, она могла бы одержать элегантную бескровную победу, выкинув валони из своего пространства вместе с их планетами и кораблями.
Но знание пришло слишком поздно.
Связующий не знал, с какой скоростью здесь течет время. Возможно, тут еще живы те испытатели, что добровольно решились на перемещение, желая взглянуть на изнанку Вселенной. Возможно, они основали новую расу, и он мог бы найти единомышленников, вновь пообщаться с соплеменниками. Возможно, даже нашел бы способ вернуться и отомстить.
Но личного времени на это у него не было. Он убил Райдана, а Райдан убил его. Когда Высшая раса видела поражение, она не пыталась с ним бороться. Смерть от отсроченного удара Райдана может наступить в любой момент, и больше нескольких лоте ему не протянуть. Следующий миг может быть последним.
Будь прокляты все валони, уничтожившие его народ!
И будь проклят Райд…
Место действия: Молот Магистров.
Вне исследованного космоса
Время действия: десятый день Кризиса
Вне времени
– Любопытно, – сказал Джек Морган, и я обернулся в его сторону, чтобы посмотреть, что же он находит любопытным в нынешнем положении.
Рядовой Стоун был мертв. Мартин Рэндольф был мертв. Рейден… Черт подери, Рейден тоже был мертв, хотя я всегда был уверен, что подобное просто невозможно.
Человечество лишилось своего щита. Мы избавились от Магистра, и цена оказалась высокой. Прежние мысли о том, что минутой раньше все мы были готовы полечь ради достижения одной этой цели, утешением не служили. Человек всегда хочет от жизни большего, чем она может дать.
Горячка боя схлынула, оставляя лишь горечь потери и свинцовую усталость, которая с каждой секундой становилась все тяжелее. Мы выходили из-под воздействия «темпуса», уже зная после Библостероида, какой это дает эффект.
Головокружение, когда кажется, что ты стоишь в центре Галактики, а она вращается вокруг тебя во всех направлениях сразу; тяжесть, словно на тебя надели тяжелый боевой скафандр ВКС и отключили все сервомоторы; боль, как будто тебя рвут на части раскаленными щипцами; и при этом еще голод и жажда, словно ты только что выполз из пустыни, по которой бродил несколько месяцев.
Мы продолжали торчать на Молоте, слишком измотанные, чтобы хоть что-то предпринять, даже просто убраться домой. Мною владели уныние и апатия. Все летит к черту, ну да и фиг с ним. Мне уже было все равно, что Гриссом на свободе, а Гвардию вот-вот разорвут на куски внутренние распри. Война с якудзой казалась просто детской забавой, не стоящей того, чтобы о ней думать. А Моргану все еще что-то любопытно.
– Ты просто не поверишь, – восторженно крикнул Джек, щелкая переключателями на пульте. Мы были настолько не в себе, что мысль о непроизвольном включении Молота, способном одним ударом уничтожить парочку обитаемых планет, никого уже не беспокоила.
– Поверю, – сказал я. – Чему именно?
Кобра сидел на полу, созерцая собственные ботинки. Особой радости на его лице тоже не было. Он не был с нами на Библе и процесс возвращения в родное время давался ему нелегко. Альваресу, по идее, тоже, но предел выносливости этого смуглого парня еще не был достигнут. Он невозмутимо раскуривал сигару: благодаря постепенному возвращению в нормальное время процесс обещал быть удачным.
– Запасы энергии на Молоте в тысячи раз перекрывают его потребности, – сказал Джек. – Даже после того, как мы уничтожили около семидесяти процентов от общего числа силовых установок, отсюда можно гробануть половину Галактики.
– Меня сей факт радует несказанно, – чуть более саркастично, чем собирался, сказал я. – Откуда ты знаешь?
– Вот с этого монитора, – сказал Джек. – Ты понимаешь, что это означает? В нашем распоряжении сейчас самое мощное оружие из всех, когда-либо существовавших в Галактике. Тебя не возбуждает сама эта мысль? Вокруг таится и не снившаяся нам мощь!
– Вот и отойди от этой мощи подальше, – сказал я, усилием воли собирая свое растекшееся по полу тело. Высказанная аналитиком фраза навела меня на определенные размышления, точнее, не совсем меня, но мою худшую параноидальную половину, которая, к величайшему сожалению, слишком часто оказывается права и вытаскивает меня из неприятностей, навлеченных более чистой и наивной частью души.
Естественно, что отойти от пульта аналитик и не подумал. Тогда я присоединился к нему и бросил взгляд на многочисленные кнопки-тумблеры-верньеры.
Теперь мы уже более или менее разбирались если не с принципом действия Молота, то хотя бы с последствиями ударов и калибровкой. После кратких объяснений Джека я смог ориентироваться даже в системе наведения, довольно-таки простой по сравнению с нашими современными эквивалентами оружия массового поражения. В памяти дисплея оказался и подробнейший план самого Молота, и я подумал, что мы немного погорячились, уничтожив вместе с Магистром половину самого артефакта. Масштаб мог быть любым, и если бы мы располагали чуть большим запасом времени, то смогли бы нанести удар с хирургической точностью. При помощи Молота можно равным образом уничтожить планетную систему или надоедливую муху на стене.
– Что ты делаешь? – спросил Джек, едва я принялся переключать тумблеры и подкручивать верньеры, наводя Молот на новую цель.
– Подстраховываюсь.
– Магистр гарантированно мертв, – сказал он. – Что еще может представлять для нас опасность здесь?
– Узнаешь, – мрачно бросил я, не отрываясь от работы.
– Отвалите оттуда оба. – вдруг приказал Кобра. – Вам мало того, что уже случилось?
– Мне мало, – подтвердил я, производя первичные процедуры запуска. После того как я с ними покончил, оставалось нажать только на финальную кнопочку, уже появившуюся на панели, и последствия не замедлят проявиться.
– Я сказал, отвалите! – Голос Кобры стал жестким и угрожающим, а сам он стоял в боевой позиции, держа перед собой единственную имевшуюся у нас в наличии единицу оружия – свою саблю.
– Да что на тебя нашло, приятель? – недоуменно спросил Джек.
– Вы оба ни хрена не понимаете! – завопил «приятель». – А ну-ка быстро оттуда отошли!
– Я не понимаю… – подтвердил аналитик.
– Объясни ему, Кобра, – попросил я. – Он и в самом деле не понимает.
Я оценил варианты. Реальной помощи от Джека ждать нечего, к схватке он не был готов. Луис сидел слишком далеко и с удивлением прислушивался к нашему разговору. Сейчас он уже поднимался на ноги, но оружия при нем не было. Мы побросали свои железяки в коридоре артефакта, и сейчас их переваривал вакуум.
Кобра выше меня, тяжелее, вооружен и не так измотан. Вероятно, куда лучше владеет приемами рукопашного боя. Попытка справиться с ним может закончиться для меня очень и очень плохо. Пока я преодолею разделяющие нас два с половиной метра, он успеет нанести удар. С другой стороны, если я не подчинюсь приказу, ему самому придется подойти ближе.
– Оба от пульта! Ну!
– Тише на поворотах, – сказал я. – Мы можем быть в одной лодке.
– Черта с два, Соболевский, тебя никогда не пригласят на весла!
– Тебе ли это решать?
– Никак не возьму в толк, о чем вы лопочете, парни, – сказал Альварес.
– Заткнись, Луис, – сказал Кобра. – Что тебе известно, Соболевский?
– Больше, чем ты думаешь и чем мне самому бы хотелось, – сказал я.
– Много знаешь – долго не живешь.
– Спорный вопрос, – сказал я. – Иногда количество информации является решающим фактором, определяющим длительность жизни. В любом случае это вопрос вне твоей компетенции.
Вместо ответа Кобра посмотрел на часы. Мы вернулись в свой темпоральный поток, и в его жесте теперь был смысл, дисплей снова показывал реальное время, а не просто застывшие на нем цифры.
– И сколько еще? – поинтересовался я. – Десять минут или двадцать? Как скоро они заявятся?
– Кто заявится? – не вытерпел Джек. Аналитики вообще не любят неизвестности, они всегда должны быть в курсе всего. – Что это за бред вы городите? Брось свое лезвие, Кобра, и давай поговорим, как цивилизованные люди!
До этого Альварес полчаса просидел на корточках и теперь потопывал ногами для восстановления кровообращения. От Кобры сей факт не укрылся.
– Стой, где стоишь, Луис.
– Если мы навалимся на тебя втроем, – мягко, словно рассуждая сам с собой, проговорил Альварес, – то максимум, что ты успеешь сделать со своей железкой, – это убить одного из нас, и то не наверняка.
– Хочешь попробовать? – спросил я, игнорируя бешеные взгляды Кобры, шныряющие по помещению. Он явно не рассчитывал на противодействие и не думал, что мы решимся напасть.
– А ты знаешь, хочу, – сказал Альварес. – Атакуем на счет «три»? Один…
– Не будьте идиотами! – заорал Кобра. – Я перережу вас, как цыплят!
– Едва ли, – сказал Альварес. – Два…
– Идиоты, – бессильно выругался Кобра, словарный запас которого был не столь уж велик.
– Три! – выкрикнул Альварес, бросаясь вперед.
Кобра развернулся в его сторону, чтобы отбить нападение, сабля была уже занесена для удара.
Это была ошибка, ставшая для парня фатальной. Альварес находился от него на большем расстоянии, и, реагируя на его угрозу, Кобра напрочь выпустил из виду меня. Ваш покорный слуга метнулся в его сторону и сбил с ног подсечкой. Кобра рухнул, как падает подрубленное дерево, медленно и с достоинством, но в то же время неумолимо и окончательно, и все, что оставалось сделать подоспевшему Альваресу, это пнуть его ботинком в висок. Глаза Кобры закрылись.
Я опустился рядом с ним на колени и пощупал пульс. Парень был в отрубе, но жив. Мы кое-как связали его полосками из собственных комбинезонов, раскроенных при помощи сабли, и оставили отдыхать на полу. Покончив с пеленанием, Альварес подобрал с пола оброненную сигару и сунул в рот.
– Теперь я бы хотел услышать, в какие игры вы играете, Макс, – сказал он. – И того ли парня я саданул по голове.
– Ты все скоро узнаешь, – сказал я. – Потерпи, пока прибудут те, кого он ждал.
– Кто прибудет? – спросил Джек. – Что здесь вообще за сумасшедший дом? Вы что, от Магистра заразились?
– Не-а, – лениво потянул я. – Это собственная болезнь человечества, причем одна из самых старых. Альварес, если ты хочешь стать старше еще на один день, держись ко мне поближе, ладно?
– Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю, – пробурчал темпераментный латинос, откатывая к стене бесчувственное тело Кобры и подходя к нам с Джеком, который за все время так и не двинулся с места.
* * *
Шагов в коридоре мы не слышали, ибо звукоизоляция комплекса Магистров была идеальной, но когда дверь распахнулась, я не сильно удивился.
Их появление было очень логичным с любой точки зрения.
Как только остатки нашей победоносной группы вывалились в реальное время, компьютер телепорта сразу же вывел тела убитых гвардейцев из игры, прихватив с собой и Кобру. В Штаб-квартире подсчитали, что тел должно было бы быть больше, а следовательно, кто-то остался на Молоте, и ситуация там может оказаться непредсказуемой.
Возможно, они даже сумели увязать исчезновение половины спутника Израиля с нашими манипуляциями, хотя лично мне этот факт кажется весьма сомнительным.
Их было восемь: шестеро боевиков, закованных в наши лучшие боевые скафандры, при полном комплекте вооружения, и два предводителя в офицерских костюмах. Их личности не стали для меня новостью, так как полностью совпадали с показаниями покойного члена радикального крыла СРС.
Настроены прибывшие были решительно.
– Где Магистр? – требовательно спросил капитан Блейн. Сразу к делу. Никаких тебе «Здравствуйте, парни. Как вы себя чувствуете?»
– Нету Магистра, – сказал я, делая шаг назад и небрежно опираясь на пульт.
– А где сержант Торренс? – спросил капитан Зимин. – Мы перестали получать его телеметрию, но не получили тела вместе с остальными. Пеленгация показала, что его вообще нет в пределах Галактики.
– Сержант Торренс мертв, – сообщил Джек.
– Жаль, – сказал Зимин. – Ваша миссия закончена, ребята. Спасибо вам за Магистра. Нам очень жаль всех погибших, а гибель сержанта Торренса я считаю невосполнимой потерей. Но вы герои! Вы выполнили порученное вам дело и теперь можете отправиться в Штаб-квартиру и отдохнуть. О дальнейшем позаботимся мы.
А знаете, что самое странное? Несмотря на то что они услышали о смерти Магистра, на их боеготовности это никак не сказалось. Они не опустили винтовок и не подняли защитные забрала шлемов, словно военные действия еще не закончились. В кого же они собирались стрелять? Единственными здесь мишенями были мы трое.
– А что произошло с рядовым… с Коброй? – спросил Блейн.
Он запнулся, потому что не мог произнести имя гвардейца, которого у нас все называли только по прозвищу.
– Рядовой Ахмед ибн-Зураб по прозвищу Кобра попытался опередить события и залезть в пекло поперед батьки, то бишь вас.
– Что вы имеете в виду?
– Вы сами это прекрасно понимаете.
– Вы спятили? – как-то даже не очень удивленно сказал Зимин. – От переутомления это бывает.
– Возможно, и так, – согласился я. – Даже скорее всего. Именно спятил, потому что ничего не заметил раньше. А когда заметил, то медлил и не решался действовать, позволяя вам убивать наших парней.
Когда я выдвинул свое чудовищное обвинение, глаза Моргана и Альвареса округлились от изумления и продолжали округляться по мере постижения сути сказанного. Они не присутствовали на Термитнике в момент смерти Хабарова и не могли сразу поверить в то, что я говорю. Справедливости ради следует отметить, что моя реакция на известие о Заговоре Капитанов (так впоследствии стали называть эту ситуацию) очень походила на их нынешнюю. Просто у меня было время, чтобы с ней освоиться.
– Вы точно спятили, сержант, – повторил холодным голосим Зимин. Настолько холодным, что замораживал не хуже жидкого азота.
– Все мне об этом толкуют в последнее время, – сказал я. – Но вам-то должно быть чертовски хорошо известно, что это не так.
– Вы устали, и это естественно после того, что вы пережили, – проговорил Блейн. – В таких случаях вещи зачастую видятся не такими, какие они есть. Вам просто надо немного подлечиться и отдохнуть…
– В карцере, например, – уточнил я. – Или в могиле, что более вероятно, если вы установите в Лиге свои порядки.
– Что вы себе позволяете, сержант?! – рявкнул Зимин, но Блейн заставил его заткнуться взмахом руки.
– Дайте ему сказать, – распорядился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
До участия в проекте «Спящие» Магистр был десантником. Он побывал не в одном абордаже и умел убивать валони не хуже, чем они сами умели убивать друг друга. Но он не успел посетить какой-нибудь из музеев, чтобы выбрать себе подходящее оружие, и мог рассчитывать только на собственные силы. Валони, напротив, оказались подготовленными куда лучше, чем в первый раз.
Несмотря на это, он убил двоих. Он убил бы их всех, но они обрушили на него огненный шквал, причиняющий нестерпимую боль, выжигая само гота, и он бросился бежать. Он пытался драться, он предпринимал отчаянные рывки, но с каждым выстрелом терял все больше и становился безумцем. Он слышал об оружии валони, отнимающем разум, но никогда не испытывал его действия на собственном опыте.
Потом, когда у их винтовок, внезапно для самих валони, кончился энергозапас, он был уже почти лишен разума. И все же он понял, что у него появился шанс, а Райдан снова его отнял.
Валони обернули Молот против его создателей. Они не могли знать принципа его действия, не могли просчитать последствий. Не могли!.. Но они это сделали.
Способности валони пользоваться чем-то, не понимая, как оно действует, были недоступны Высшей расе. Может, именно поэтому они и победили. Они всегда были слишком гибки, слишком мобильны, непоследовательны и непредсказуемы.
Магистр посмотрел на части трупа своего врага, плавающие рядом с ним в вакууме параллельной Вселенной, в которую они были выброшены ударом Молота. Что ж, пусть он не сумел свести счеты со всеми валони, но прихватил с собой главного из них, основного виновника гибели его народа. А это значит, что он частично отомстил. И кроме того, следующему пробужденному к жизни «Спящему» уже не придется столкнуться с противостоянием Райдана, ему будет легче выполнить их общую миссию. Мы все делаем одно дело, каждый в меру своих способностей.
Молот не был оружием в полном смысле слова. Он не убивал, не уничтожал, не калечил, не разрушал планет и не жег городов. Своими ударами он пробивал дыры в параллельные миры, откуда еще никто не возвращался, просто убирая объекты из этой Вселенной. Если бы Высшая раса успела применить это оружие, она могла бы одержать элегантную бескровную победу, выкинув валони из своего пространства вместе с их планетами и кораблями.
Но знание пришло слишком поздно.
Связующий не знал, с какой скоростью здесь течет время. Возможно, тут еще живы те испытатели, что добровольно решились на перемещение, желая взглянуть на изнанку Вселенной. Возможно, они основали новую расу, и он мог бы найти единомышленников, вновь пообщаться с соплеменниками. Возможно, даже нашел бы способ вернуться и отомстить.
Но личного времени на это у него не было. Он убил Райдана, а Райдан убил его. Когда Высшая раса видела поражение, она не пыталась с ним бороться. Смерть от отсроченного удара Райдана может наступить в любой момент, и больше нескольких лоте ему не протянуть. Следующий миг может быть последним.
Будь прокляты все валони, уничтожившие его народ!
И будь проклят Райд…
Место действия: Молот Магистров.
Вне исследованного космоса
Время действия: десятый день Кризиса
Вне времени
– Любопытно, – сказал Джек Морган, и я обернулся в его сторону, чтобы посмотреть, что же он находит любопытным в нынешнем положении.
Рядовой Стоун был мертв. Мартин Рэндольф был мертв. Рейден… Черт подери, Рейден тоже был мертв, хотя я всегда был уверен, что подобное просто невозможно.
Человечество лишилось своего щита. Мы избавились от Магистра, и цена оказалась высокой. Прежние мысли о том, что минутой раньше все мы были готовы полечь ради достижения одной этой цели, утешением не служили. Человек всегда хочет от жизни большего, чем она может дать.
Горячка боя схлынула, оставляя лишь горечь потери и свинцовую усталость, которая с каждой секундой становилась все тяжелее. Мы выходили из-под воздействия «темпуса», уже зная после Библостероида, какой это дает эффект.
Головокружение, когда кажется, что ты стоишь в центре Галактики, а она вращается вокруг тебя во всех направлениях сразу; тяжесть, словно на тебя надели тяжелый боевой скафандр ВКС и отключили все сервомоторы; боль, как будто тебя рвут на части раскаленными щипцами; и при этом еще голод и жажда, словно ты только что выполз из пустыни, по которой бродил несколько месяцев.
Мы продолжали торчать на Молоте, слишком измотанные, чтобы хоть что-то предпринять, даже просто убраться домой. Мною владели уныние и апатия. Все летит к черту, ну да и фиг с ним. Мне уже было все равно, что Гриссом на свободе, а Гвардию вот-вот разорвут на куски внутренние распри. Война с якудзой казалась просто детской забавой, не стоящей того, чтобы о ней думать. А Моргану все еще что-то любопытно.
– Ты просто не поверишь, – восторженно крикнул Джек, щелкая переключателями на пульте. Мы были настолько не в себе, что мысль о непроизвольном включении Молота, способном одним ударом уничтожить парочку обитаемых планет, никого уже не беспокоила.
– Поверю, – сказал я. – Чему именно?
Кобра сидел на полу, созерцая собственные ботинки. Особой радости на его лице тоже не было. Он не был с нами на Библе и процесс возвращения в родное время давался ему нелегко. Альваресу, по идее, тоже, но предел выносливости этого смуглого парня еще не был достигнут. Он невозмутимо раскуривал сигару: благодаря постепенному возвращению в нормальное время процесс обещал быть удачным.
– Запасы энергии на Молоте в тысячи раз перекрывают его потребности, – сказал Джек. – Даже после того, как мы уничтожили около семидесяти процентов от общего числа силовых установок, отсюда можно гробануть половину Галактики.
– Меня сей факт радует несказанно, – чуть более саркастично, чем собирался, сказал я. – Откуда ты знаешь?
– Вот с этого монитора, – сказал Джек. – Ты понимаешь, что это означает? В нашем распоряжении сейчас самое мощное оружие из всех, когда-либо существовавших в Галактике. Тебя не возбуждает сама эта мысль? Вокруг таится и не снившаяся нам мощь!
– Вот и отойди от этой мощи подальше, – сказал я, усилием воли собирая свое растекшееся по полу тело. Высказанная аналитиком фраза навела меня на определенные размышления, точнее, не совсем меня, но мою худшую параноидальную половину, которая, к величайшему сожалению, слишком часто оказывается права и вытаскивает меня из неприятностей, навлеченных более чистой и наивной частью души.
Естественно, что отойти от пульта аналитик и не подумал. Тогда я присоединился к нему и бросил взгляд на многочисленные кнопки-тумблеры-верньеры.
Теперь мы уже более или менее разбирались если не с принципом действия Молота, то хотя бы с последствиями ударов и калибровкой. После кратких объяснений Джека я смог ориентироваться даже в системе наведения, довольно-таки простой по сравнению с нашими современными эквивалентами оружия массового поражения. В памяти дисплея оказался и подробнейший план самого Молота, и я подумал, что мы немного погорячились, уничтожив вместе с Магистром половину самого артефакта. Масштаб мог быть любым, и если бы мы располагали чуть большим запасом времени, то смогли бы нанести удар с хирургической точностью. При помощи Молота можно равным образом уничтожить планетную систему или надоедливую муху на стене.
– Что ты делаешь? – спросил Джек, едва я принялся переключать тумблеры и подкручивать верньеры, наводя Молот на новую цель.
– Подстраховываюсь.
– Магистр гарантированно мертв, – сказал он. – Что еще может представлять для нас опасность здесь?
– Узнаешь, – мрачно бросил я, не отрываясь от работы.
– Отвалите оттуда оба. – вдруг приказал Кобра. – Вам мало того, что уже случилось?
– Мне мало, – подтвердил я, производя первичные процедуры запуска. После того как я с ними покончил, оставалось нажать только на финальную кнопочку, уже появившуюся на панели, и последствия не замедлят проявиться.
– Я сказал, отвалите! – Голос Кобры стал жестким и угрожающим, а сам он стоял в боевой позиции, держа перед собой единственную имевшуюся у нас в наличии единицу оружия – свою саблю.
– Да что на тебя нашло, приятель? – недоуменно спросил Джек.
– Вы оба ни хрена не понимаете! – завопил «приятель». – А ну-ка быстро оттуда отошли!
– Я не понимаю… – подтвердил аналитик.
– Объясни ему, Кобра, – попросил я. – Он и в самом деле не понимает.
Я оценил варианты. Реальной помощи от Джека ждать нечего, к схватке он не был готов. Луис сидел слишком далеко и с удивлением прислушивался к нашему разговору. Сейчас он уже поднимался на ноги, но оружия при нем не было. Мы побросали свои железяки в коридоре артефакта, и сейчас их переваривал вакуум.
Кобра выше меня, тяжелее, вооружен и не так измотан. Вероятно, куда лучше владеет приемами рукопашного боя. Попытка справиться с ним может закончиться для меня очень и очень плохо. Пока я преодолею разделяющие нас два с половиной метра, он успеет нанести удар. С другой стороны, если я не подчинюсь приказу, ему самому придется подойти ближе.
– Оба от пульта! Ну!
– Тише на поворотах, – сказал я. – Мы можем быть в одной лодке.
– Черта с два, Соболевский, тебя никогда не пригласят на весла!
– Тебе ли это решать?
– Никак не возьму в толк, о чем вы лопочете, парни, – сказал Альварес.
– Заткнись, Луис, – сказал Кобра. – Что тебе известно, Соболевский?
– Больше, чем ты думаешь и чем мне самому бы хотелось, – сказал я.
– Много знаешь – долго не живешь.
– Спорный вопрос, – сказал я. – Иногда количество информации является решающим фактором, определяющим длительность жизни. В любом случае это вопрос вне твоей компетенции.
Вместо ответа Кобра посмотрел на часы. Мы вернулись в свой темпоральный поток, и в его жесте теперь был смысл, дисплей снова показывал реальное время, а не просто застывшие на нем цифры.
– И сколько еще? – поинтересовался я. – Десять минут или двадцать? Как скоро они заявятся?
– Кто заявится? – не вытерпел Джек. Аналитики вообще не любят неизвестности, они всегда должны быть в курсе всего. – Что это за бред вы городите? Брось свое лезвие, Кобра, и давай поговорим, как цивилизованные люди!
До этого Альварес полчаса просидел на корточках и теперь потопывал ногами для восстановления кровообращения. От Кобры сей факт не укрылся.
– Стой, где стоишь, Луис.
– Если мы навалимся на тебя втроем, – мягко, словно рассуждая сам с собой, проговорил Альварес, – то максимум, что ты успеешь сделать со своей железкой, – это убить одного из нас, и то не наверняка.
– Хочешь попробовать? – спросил я, игнорируя бешеные взгляды Кобры, шныряющие по помещению. Он явно не рассчитывал на противодействие и не думал, что мы решимся напасть.
– А ты знаешь, хочу, – сказал Альварес. – Атакуем на счет «три»? Один…
– Не будьте идиотами! – заорал Кобра. – Я перережу вас, как цыплят!
– Едва ли, – сказал Альварес. – Два…
– Идиоты, – бессильно выругался Кобра, словарный запас которого был не столь уж велик.
– Три! – выкрикнул Альварес, бросаясь вперед.
Кобра развернулся в его сторону, чтобы отбить нападение, сабля была уже занесена для удара.
Это была ошибка, ставшая для парня фатальной. Альварес находился от него на большем расстоянии, и, реагируя на его угрозу, Кобра напрочь выпустил из виду меня. Ваш покорный слуга метнулся в его сторону и сбил с ног подсечкой. Кобра рухнул, как падает подрубленное дерево, медленно и с достоинством, но в то же время неумолимо и окончательно, и все, что оставалось сделать подоспевшему Альваресу, это пнуть его ботинком в висок. Глаза Кобры закрылись.
Я опустился рядом с ним на колени и пощупал пульс. Парень был в отрубе, но жив. Мы кое-как связали его полосками из собственных комбинезонов, раскроенных при помощи сабли, и оставили отдыхать на полу. Покончив с пеленанием, Альварес подобрал с пола оброненную сигару и сунул в рот.
– Теперь я бы хотел услышать, в какие игры вы играете, Макс, – сказал он. – И того ли парня я саданул по голове.
– Ты все скоро узнаешь, – сказал я. – Потерпи, пока прибудут те, кого он ждал.
– Кто прибудет? – спросил Джек. – Что здесь вообще за сумасшедший дом? Вы что, от Магистра заразились?
– Не-а, – лениво потянул я. – Это собственная болезнь человечества, причем одна из самых старых. Альварес, если ты хочешь стать старше еще на один день, держись ко мне поближе, ладно?
– Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю, – пробурчал темпераментный латинос, откатывая к стене бесчувственное тело Кобры и подходя к нам с Джеком, который за все время так и не двинулся с места.
* * *
Шагов в коридоре мы не слышали, ибо звукоизоляция комплекса Магистров была идеальной, но когда дверь распахнулась, я не сильно удивился.
Их появление было очень логичным с любой точки зрения.
Как только остатки нашей победоносной группы вывалились в реальное время, компьютер телепорта сразу же вывел тела убитых гвардейцев из игры, прихватив с собой и Кобру. В Штаб-квартире подсчитали, что тел должно было бы быть больше, а следовательно, кто-то остался на Молоте, и ситуация там может оказаться непредсказуемой.
Возможно, они даже сумели увязать исчезновение половины спутника Израиля с нашими манипуляциями, хотя лично мне этот факт кажется весьма сомнительным.
Их было восемь: шестеро боевиков, закованных в наши лучшие боевые скафандры, при полном комплекте вооружения, и два предводителя в офицерских костюмах. Их личности не стали для меня новостью, так как полностью совпадали с показаниями покойного члена радикального крыла СРС.
Настроены прибывшие были решительно.
– Где Магистр? – требовательно спросил капитан Блейн. Сразу к делу. Никаких тебе «Здравствуйте, парни. Как вы себя чувствуете?»
– Нету Магистра, – сказал я, делая шаг назад и небрежно опираясь на пульт.
– А где сержант Торренс? – спросил капитан Зимин. – Мы перестали получать его телеметрию, но не получили тела вместе с остальными. Пеленгация показала, что его вообще нет в пределах Галактики.
– Сержант Торренс мертв, – сообщил Джек.
– Жаль, – сказал Зимин. – Ваша миссия закончена, ребята. Спасибо вам за Магистра. Нам очень жаль всех погибших, а гибель сержанта Торренса я считаю невосполнимой потерей. Но вы герои! Вы выполнили порученное вам дело и теперь можете отправиться в Штаб-квартиру и отдохнуть. О дальнейшем позаботимся мы.
А знаете, что самое странное? Несмотря на то что они услышали о смерти Магистра, на их боеготовности это никак не сказалось. Они не опустили винтовок и не подняли защитные забрала шлемов, словно военные действия еще не закончились. В кого же они собирались стрелять? Единственными здесь мишенями были мы трое.
– А что произошло с рядовым… с Коброй? – спросил Блейн.
Он запнулся, потому что не мог произнести имя гвардейца, которого у нас все называли только по прозвищу.
– Рядовой Ахмед ибн-Зураб по прозвищу Кобра попытался опередить события и залезть в пекло поперед батьки, то бишь вас.
– Что вы имеете в виду?
– Вы сами это прекрасно понимаете.
– Вы спятили? – как-то даже не очень удивленно сказал Зимин. – От переутомления это бывает.
– Возможно, и так, – согласился я. – Даже скорее всего. Именно спятил, потому что ничего не заметил раньше. А когда заметил, то медлил и не решался действовать, позволяя вам убивать наших парней.
Когда я выдвинул свое чудовищное обвинение, глаза Моргана и Альвареса округлились от изумления и продолжали округляться по мере постижения сути сказанного. Они не присутствовали на Термитнике в момент смерти Хабарова и не могли сразу поверить в то, что я говорю. Справедливости ради следует отметить, что моя реакция на известие о Заговоре Капитанов (так впоследствии стали называть эту ситуацию) очень походила на их нынешнюю. Просто у меня было время, чтобы с ней освоиться.
– Вы точно спятили, сержант, – повторил холодным голосим Зимин. Настолько холодным, что замораживал не хуже жидкого азота.
– Все мне об этом толкуют в последнее время, – сказал я. – Но вам-то должно быть чертовски хорошо известно, что это не так.
– Вы устали, и это естественно после того, что вы пережили, – проговорил Блейн. – В таких случаях вещи зачастую видятся не такими, какие они есть. Вам просто надо немного подлечиться и отдохнуть…
– В карцере, например, – уточнил я. – Или в могиле, что более вероятно, если вы установите в Лиге свои порядки.
– Что вы себе позволяете, сержант?! – рявкнул Зимин, но Блейн заставил его заткнуться взмахом руки.
– Дайте ему сказать, – распорядился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57