Не сомневаюсь, – торопливо добавила она, – что доклад Пендергаста…
– Благодарю вас, – резко оборвал её Хорлокер. – О’кей, Мастерс, теперь ты знаешь все, что требуется.
Дверь распахнулась, и скрип резиновых шин возвестил о возвращении Фрока. Марго медленно подняла глаза.
– Полагаю, мне следует принести извинения присутствующим, – спокойно сказал Фрок, подкатывая к столу. – Совершая экскурс по залам музея, я делал все, чтобы взглянуть на картину объективно. И, хорошенько подумав, пришел к выводу, что мог совершить ошибку. В этом бывает весьма трудно признаться. Даже самому себе. Но теперь я считаю, что предложенная Марго теория объясняет все. – Он повернулся к девушке и добавил: – Прости меня, дорогая. Я усталый старик, обожающий свои любимые теории. Особенно если они касаются вопросов эволюции. – Профессор застенчиво улыбнулся.
– Как благородно, – произнес Хорлокер. – Но оставим душевные излияния на потом.
– Нам нужны более подробные карты, – донесся из динамика голос Мастерса. – И более подробная информация о привычках и образе действий противника.
– К дьяволу! – заорал Хорлокер. – Ты что, оглох? У нас нет времени на геологические изыскания! Уокси, что ты намерен предпринять?
Воцарилось молчание.
Фрок смотрел на Уокси, а тот, в свою очередь, пялился в окно, словно столь желаемый ответ был начертан черными буквами на зелени Большой лужайки Центрального парка. Капитан весь раздулся от напряжения, но нужные слова на ум не приходили.
– Две первые жертвы, – произнес Фрок, по-прежнему глядя на Уокси, – судя по всему, были вынесены потоком после сильнейшего ливня.
– Именно поэтому они были такими чистенькими, когда их обнаружили, – прорычал Хорлокер. – Отлично. Что дальше?
– Многочисленные следы на позвонках говорят о том, что при обезглавливании никакой спешки не было, – продолжил Фрок. – У существ, очевидно, было достаточно времени для того, чтобы без помех завершить свой труд. Данный факт позволяет нам высказать предположение о том, что тела находились вблизи от логова или непосредственно в логове этих существ. В природе мы можем обнаружить массу аналогов этому явлению.
– Ну и что?
– Если жертвы вынесло потоком из логова, то, очевидно, есть возможность затопить само логово.
– Вот оно! – заорал Уокси, восторженно отворачиваясь от окна. – Утопим гадов!
– Но это же безумие, – пожал плечами д’Агоста.
– Вовсе нет! – вскричал Уокси, показывая на окно. – Ведь воду из Резервуара можно спустить через штормовую систему? А? А когда водосборники окажутся переполнены, вода хлынет в Тоннели Астора. Разве не по этой причине их в свое время забросили?
На краткий миг в помещении установилась тишина. Хорлокер вопросительно посмотрел на инженера. Тот утвердительно кивнул:
– Это так. Резервуар можно опустошить через штормовую и канализационные системы.
– Насколько это реально?
– Чтобы дать точный ответ, надо посоветоваться с Даффи, – немного помолчав, ответил Хоссман. – Площадь Резервуара примерно две тысячи акров, что дает объем воды девяносто миллионов кубических футов или около того. Если даже небольшую часть объема – ну, скажем, процентов тридцать – одномоментно выбросить в канализационную систему, последняя окажется переполненной. И, насколько я понимаю, избыток хлынет в Тоннели Астора, а оттуда – в Гудзон.
– Именно! – триумфально тряся головой, воскликнул Уокси.
– А мне сдается, что это слишком уж круто, – заметил д’Агоста.
– Круто? – переспросил Хорлокер. – Прости, лейтенант, но этой ночью перебили множество пассажиров подземки. Монстры жаждут крови, и положение с каждым днем становится все хуже. Может, ты предпочитаешь вызвать их повесткой? Не сработает. Все большие шишки из Олбани требуют от меня действий. А теперь, – он махнул рукой в сторону Резервуара, – мы можем достать их по месту жительства.
– Но откуда мы знаем, куда польется вода? – настаивал д’Агоста.
– Это мы как раз знаем довольно точно, – повернулся Хоссман к д’Агосте. – Через Бутылочное горлышко вода выльется в нижние уровни подземных сооружений квадрата Центрального парка, зальет Тоннели Астора и хлынет в Вестсайдский обводной коллектор и, соответственно, в Гудзон.
– Пендергаст сказал, что Тоннели Астора к северу и к югу от парка давно запечатаны, – буркнул себе под нос д’Агоста.
Хорлокер огляделся, сияя улыбкой. Марго этот оскал показался неестественным, видимо, потому, что Хорлокер использовал данные лицевые мышцы крайне редко.
– Они попадут в ловушку ниже Бутылочного горлышка, их зальет водой и они утонут. Возражения? Вопросы?
– Но мы должны быть уверены, что в момент слива Резервуара все существа окажутся на месте, – сказала Марго.
Улыбка сползла с лица Хорлокера.
– Да, дерьмово… – произнес он.
– Нам удалось установить, что ни одно из убийств не произошло в полнолуние, – пожал плечами д’Агоста.
– Да, в этом есть смысл, – подхватила Марго. – Если эти существа похожи на Мбвуна, они не переносят свет и во время полной луны остаются под землей.
– А как быть с теми бездомными, которые живут под парком? – спросил д’Агоста.
– Ты что, не слышал, что сказал Хоссман? – фыркнул Хорлокер. – Вода сразу хлынет в самые нижние уровни. Мы слышали, что бездомные тех мест избегают. Кроме того, Морщинники наверняка убивают всех, кто осмеливается спуститься глубже.
– Мы разработаем ограниченную операцию, чтобы затопить только Тоннели Астора и больше ничего.
– А как насчет тех кротов, которые могут оказаться на пути водяного потока? – стоял на своем д’Агоста.
– Да, дерьмово… – Высказывания Хорлокера разнообразием не отличались. – Видимо, нам следует для пущей безопасности очистить квадрат парка от бездомных и поместить их в ночлежки. – Он выпятил грудь: – Получается, что таким образом мы можем убить сразу двух зайцев. Не исключено, что даже эта ведьма Вишер – и та утихомирится. – Он снова повернулся к Уокси: – Вот то, что я называю планом. Отлично сработано, капитан.
Уокси расплылся в ухмылке и кивнул.
– Но под нами огромное пространство, – сказал д’Агоста. – И бездомные его по доброй воле не оставят.
– Д’Агоста! – взорвался Хорлокер. – Я не желаю больше слышать твоего нытья о том, что это сделать невозможно! Скажи, ради всего святого, о каком количестве бездомных под Центральным парком идет речь? О сотне?
– Там их больше, чем…
– Если у тебя есть более светлая идея, – оборвал его Хорлокер, – я готов её выслушать. В противном случае заткнись. – Он повернулся к Уокси: – Сегодня полнолуние. Мы не можем позволить себе ждать ещё месяц. Все надо делать немедленно. – Шеф нагнулся к микрофону и произнес: – Мастерс, я хочу, чтобы до полуночи все подземное пространство в районе Центрального парка было очищено. Все, будь они прокляты, тоннели от Пятьдесят девятой до Сто первой улицы и от Западной улицы Центрального парка до Пятой авеню. Ночь под крышей пойдет кротам на пользу. Требуй любую помощь от управления портом и транспортного управления. И свяжи меня с мэром. Я хочу ознакомить его с нашим планом и получить добро.
– Для операции следует использовать копов, которые служили раньше в транспортной полиции, – сказал д’Агоста. – Они занимались “чистками” и знают, чего ожидать.
– Не согласен, – незамедлительно вмешался Уокси. – Эти кроты чрезвычайно опасны. Шайка бездомных едва не убила нас, когда мы спускались под землю несколько дней назад. Нам необходимы настоящие профессионалы.
– Профессионалы? – пробормотал д’Агоста. – Захватите по крайней мере сержанта Хейворд.
– Забудь о ней, – сказал Уокси. – Она будет только мешаться под ногами.
– Это говорит о том, как плохо ты соображаешь, Уокси! – потерял терпение д’Агоста. – Сержант – самое ценное, что у тебя есть, а ты даже не пытался использовать её возможности. Она лучше, чем кто-либо другой, знает о живущих под землей бездомных. Ты слышишь? Лучше, чем кто-либо другой. Поверь, тебе просто необходим её опыт при “зачистке” такого масштаба.
– Мастерс, позаботься, чтобы сержанта Хейворд включили в команду, – вздохнул Хорлокер. – Уокси, свяжись с этим… как его там… Даффи… в водном управлении. Я хочу, чтобы все клапаны открыли в полночь. А нам, пожалуй, лучше будет перебраться в полицейское управление. Профессор Фрок, полагаю, что ваш опыт нам пригодится и там.
Фрок весь просиял, услышав столь лестную оценку, однако вслух произнес:
– Весьма вам признателен, но, пожалуй, я лучше отправлюсь домой и немного отдохну. Если такое возможно, конечно. Это дело лишило меня последних сил. – Он кивнул Хорлокеру, подмигнул Марго и покатился к дверям.
Марго смотрела ему вслед и думала: “Никто, кроме меня, не понимает, как тяжко ему далось признание своей ошибки”.
Д’Агоста поднялся вслед за Хорлокером и Уокси, но у самых дверей остановился и повернулся к Марго:
– А вы что думаете?
Марго потрясла головой, чтобы вернуться к реальности.
– Не знаю, – сказала она. – Я понимаю, что времени терять нельзя. Но не могу не вспоминать, что случилось, когда… – Она надолго замолчала и вдруг закончила: – Как же мне хочется видеть здесь Пендергаста!
Зазвонил телефон. Она быстро подошла к аппарату и подняла трубку:
– Марго Грин слушает.
Некоторое время она молча держала трубку у уха, а затем – так же молча – положила её на клавиши.
– Следуйте за начальством, – сказала она лейтенанту. – Звонила моя ассистентка. Хочет, чтобы я немедленно спустилась в лабораторию.
41
Прокладывая путь через толпу, Смитбек отпихнул плечом какого-то типа в тропическом костюме, а второго двинул локтем под дых. Он здорово просчитался в оценке времени, потребном, чтобы сюда добраться. Толпа забила уже почти три квартала на Пятой авеню, и люди продолжали прибывать с каждой минутой. Он уже прозевал речь миссис Вишер перед собором Святого Патрика и теперь надеялся не опоздать на первое стояние со свечами.
– Эй, задница, поосторожнее! – крикнул какой-то молодой человек, оторвав от губ серебряную плоскую фляжку.
– А шел бы ты… – бросил через плечо журналист, продолжая проталкиваться сквозь толпу. Он слышал, как полиция уже начала свою деятельность, пытаясь – без всякого успеха – очистить авеню. Прибыли журналисты, и Смитбек видел, как операторы карабкаются на крыши своих фургонов, чтобы сделать выразительные кадры. У него создавалось впечатление, что по сравнению с первой демонстрацией богатых и могущественных это сборище было более многочисленным и на нем присутствовало гораздо больше молодежи. И на сей раз демонстранты застали город врасплох.
– Эй, Смитбек! – Обернувшись, он увидел Кларенса Козински, корреспондента “Пост” на Уолл-стрит. – Ты не поверишь. Весть о демонстрации распространилась мгновенно.
– И все благодаря моей статье, – горделиво ответил Смитбек.
– Не хочу тебя разочаровывать, приятель, но твоя статья появилась только полчаса назад. В газете не хотели, чтобы копы заранее встали на рога. Известие о сборище начало распространяться во второй половине дня через специальные информационные службы. Во-первых, через брокерские системы, по сети электронной почты, через КВОТРОН, ЛЕКСИС и так далее. Похоже, ребята из деловой части города приняли крестовый поход Вишер близко к сердцу. Они решили, что тетка найдет способ обеспечить им дополнительный кусок белого хлеба. – Козински хохотнул. – Речь теперь идет не только о преступности. Не спрашивай меня, как это случилось. В барах только и говорят, что у мэра по сравнению с этой бабой кишка тонка. Все верят, что только она сможет сократить расходы на социальную помощь, очистить город от бродяг, посадить в Белый дом республиканца и вернуть бейсбольную команду “Доджерс” в Бруклин. И все это одним махом.
– Даже не представлял, что в мире развелось столько финансистов. Не говоря уж о Манхэттене, – оглядывая толпу, заметил Смитбек.
Козински снова фыркнул:
– Почему-то принято считать, что на Уолл-стрит работают одни бывшие яппи в унылых костюмах, имеющие в среднем по два с половиной ребенка, дом в Джерси и ведущие унылое существование среди многочисленных домашних приборов и механизмов. Никто не помнит, что Уолл-стрит имеет свое грязное подбрюшье. Там работают биржевые посыльные, мелкие спекулянты ценными бумагами, скупщики долговых обязательств, истопники, типы, отмывающие грязные деньги, и масса другой швали. И здесь собрались в основном не сливки общества. Кроме того, заваруха не ограничивается Уолл-стрит. Призыв принять участие распространяется через пейджеры, по факсам и электронной почтой. Ребята, работающие в тихих банковских офисах и в страховых компаниях, сейчас присоединяются к общему веселью.
Впереди, между рядами голов Смитбек увидел миссис Вишер. Быстро попрощавшись с Козински, он снова стал протискиваться сквозь толпу. Миссис Вишер стояла рядом с Бергдорфом Гудманом в обществе католического священника, служителя Епископальной церкви и раввина. Позади на три фута возвышалась гора свежих цветов и открыток. Рядом с горой с печально-торжественным видом стоял весьма презентабельный молодой человек в строгом костюме и темно-фиолетовых носках. Вглядевшись повнимательнее в его унылую рожу, Смитбек узнал виконта Эдера – возлюбленного Памелы Вишер. Миссис Вишер выглядела скромно и в то же время величественно. Никакого макияжа, волосы убраны в пучок. Включая магнитофон и просовывая его вперед, Смитбек не мог не подумать о том, что видит перед собой прирожденного лидера.
Миссис Вишер долго стояла, молча склонив голову. Потом обвела взглядом толпу, взяла беспроводной микрофон и театрально откашлялась.
– Граждане Нью-Йорка! – выкрикнула она.
По толпе пронесся гул. Смитбек был просто потрясен громкостью и меткостью её голоса. Он заметил в толпе людей с портативными динамиками на высоких металлических шестах. Несмотря на то что марш казался стихийным, миссис Вишер продумала весь ход демонстрации до мельчайших деталей.
Когда воцарилась полная тишина, она заговорила снова, теперь уже не так громко.
– Мы собрались здесь, чтобы отдать дань памяти Мэри-Энн Каппилетти, ограбленной и застреленной четырнадцатого марта на этом самом месте. Так вознесем же молитву.
В паузах между словами до Смитбека долетал рев полицейских матюгальников, приказывающих толпе разойтись. Конная полиция беспомощно топталась на свободном месте позади толпы. Смитбек знал, что миссис Вишер сознательно не обращалась за разрешением на марш. На сей раз она желала застать мэрию врасплох и доставить властям как можно больше неприятностей. Как сказал Козински, о демонстрации объявлялось лишь по частным, современным и наиболее эффективным системам связи. Эти системы позволили держать в неведении правоохранительные органы, средства массовой информации и городские власти, которые узнали обо всем лишь тогда, когда предпринимать что-то было уже поздно.
– Много, очень много воды утекло, – продолжала миссис Вишер, – с тех времен, когда ребенок без страха мог ходить по Нью-Йорку. Теперь же этого боятся даже взрослые. Мы боимся ходить по улицам, боимся гулять по парку… боимся ездить в подземке.
При упоминании о недавней резне по толпе пронесся рассерженный гул. Смитбек тоже недовольно загудел, при этом прекрасно понимая, что миссис Вишер скорее всего ни разу в жизни не спускалась в метро.
– Сегодня! – неожиданно закричала она, обводя толпу сверкающим взглядом. – Сегодня мы все изменим! И начнем с того, что вернем себе Центральный парк. В полночь мы без всякого страха будем стоять на Большой лужайке!
Толпа одобрительно взревела. Рев все нарастал и нарастал. Смитбеку казалось, что этот звук сдавливает ему грудь. Он выключил магнитофон и сунул его в карман: все равно бесполезно записывать, а он и так ничего не забудет. Смитбек не сомневался, что на демонстрацию уже явились целые отряды репортеров из общенациональных и местных изданий. Но он, Смитбек, единственный, у кого есть эксклюзивный доступ к Аннетт Вишер, единственный, кто заранее знал весь сценарий демонстрации. Незадолго до её начала в киосках появился специальный дневной выпуск “Пост”. На одной полосе имелась врезка с картами маршрута и перечислениями всех точек, где произойдут остановки, чтобы воздать дань памяти жертвам преступлений. Смитбека распирала гордость. Он видел, как многие в толпе держат в руках эту врезку. Козински многого просто не знал. Это он, Смитбек, сумел так широко распространить весть о марше. Продажа “Пост” прыгнет до небес, и читателями её станут не только рабочие, но и преуспевающие, влиятельные люди, которые, как правило, читают только “Таймс”. И пусть этот недоумок Гарриман объясняет все своим окаменевшим в засохшем навозе редакторам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Благодарю вас, – резко оборвал её Хорлокер. – О’кей, Мастерс, теперь ты знаешь все, что требуется.
Дверь распахнулась, и скрип резиновых шин возвестил о возвращении Фрока. Марго медленно подняла глаза.
– Полагаю, мне следует принести извинения присутствующим, – спокойно сказал Фрок, подкатывая к столу. – Совершая экскурс по залам музея, я делал все, чтобы взглянуть на картину объективно. И, хорошенько подумав, пришел к выводу, что мог совершить ошибку. В этом бывает весьма трудно признаться. Даже самому себе. Но теперь я считаю, что предложенная Марго теория объясняет все. – Он повернулся к девушке и добавил: – Прости меня, дорогая. Я усталый старик, обожающий свои любимые теории. Особенно если они касаются вопросов эволюции. – Профессор застенчиво улыбнулся.
– Как благородно, – произнес Хорлокер. – Но оставим душевные излияния на потом.
– Нам нужны более подробные карты, – донесся из динамика голос Мастерса. – И более подробная информация о привычках и образе действий противника.
– К дьяволу! – заорал Хорлокер. – Ты что, оглох? У нас нет времени на геологические изыскания! Уокси, что ты намерен предпринять?
Воцарилось молчание.
Фрок смотрел на Уокси, а тот, в свою очередь, пялился в окно, словно столь желаемый ответ был начертан черными буквами на зелени Большой лужайки Центрального парка. Капитан весь раздулся от напряжения, но нужные слова на ум не приходили.
– Две первые жертвы, – произнес Фрок, по-прежнему глядя на Уокси, – судя по всему, были вынесены потоком после сильнейшего ливня.
– Именно поэтому они были такими чистенькими, когда их обнаружили, – прорычал Хорлокер. – Отлично. Что дальше?
– Многочисленные следы на позвонках говорят о том, что при обезглавливании никакой спешки не было, – продолжил Фрок. – У существ, очевидно, было достаточно времени для того, чтобы без помех завершить свой труд. Данный факт позволяет нам высказать предположение о том, что тела находились вблизи от логова или непосредственно в логове этих существ. В природе мы можем обнаружить массу аналогов этому явлению.
– Ну и что?
– Если жертвы вынесло потоком из логова, то, очевидно, есть возможность затопить само логово.
– Вот оно! – заорал Уокси, восторженно отворачиваясь от окна. – Утопим гадов!
– Но это же безумие, – пожал плечами д’Агоста.
– Вовсе нет! – вскричал Уокси, показывая на окно. – Ведь воду из Резервуара можно спустить через штормовую систему? А? А когда водосборники окажутся переполнены, вода хлынет в Тоннели Астора. Разве не по этой причине их в свое время забросили?
На краткий миг в помещении установилась тишина. Хорлокер вопросительно посмотрел на инженера. Тот утвердительно кивнул:
– Это так. Резервуар можно опустошить через штормовую и канализационные системы.
– Насколько это реально?
– Чтобы дать точный ответ, надо посоветоваться с Даффи, – немного помолчав, ответил Хоссман. – Площадь Резервуара примерно две тысячи акров, что дает объем воды девяносто миллионов кубических футов или около того. Если даже небольшую часть объема – ну, скажем, процентов тридцать – одномоментно выбросить в канализационную систему, последняя окажется переполненной. И, насколько я понимаю, избыток хлынет в Тоннели Астора, а оттуда – в Гудзон.
– Именно! – триумфально тряся головой, воскликнул Уокси.
– А мне сдается, что это слишком уж круто, – заметил д’Агоста.
– Круто? – переспросил Хорлокер. – Прости, лейтенант, но этой ночью перебили множество пассажиров подземки. Монстры жаждут крови, и положение с каждым днем становится все хуже. Может, ты предпочитаешь вызвать их повесткой? Не сработает. Все большие шишки из Олбани требуют от меня действий. А теперь, – он махнул рукой в сторону Резервуара, – мы можем достать их по месту жительства.
– Но откуда мы знаем, куда польется вода? – настаивал д’Агоста.
– Это мы как раз знаем довольно точно, – повернулся Хоссман к д’Агосте. – Через Бутылочное горлышко вода выльется в нижние уровни подземных сооружений квадрата Центрального парка, зальет Тоннели Астора и хлынет в Вестсайдский обводной коллектор и, соответственно, в Гудзон.
– Пендергаст сказал, что Тоннели Астора к северу и к югу от парка давно запечатаны, – буркнул себе под нос д’Агоста.
Хорлокер огляделся, сияя улыбкой. Марго этот оскал показался неестественным, видимо, потому, что Хорлокер использовал данные лицевые мышцы крайне редко.
– Они попадут в ловушку ниже Бутылочного горлышка, их зальет водой и они утонут. Возражения? Вопросы?
– Но мы должны быть уверены, что в момент слива Резервуара все существа окажутся на месте, – сказала Марго.
Улыбка сползла с лица Хорлокера.
– Да, дерьмово… – произнес он.
– Нам удалось установить, что ни одно из убийств не произошло в полнолуние, – пожал плечами д’Агоста.
– Да, в этом есть смысл, – подхватила Марго. – Если эти существа похожи на Мбвуна, они не переносят свет и во время полной луны остаются под землей.
– А как быть с теми бездомными, которые живут под парком? – спросил д’Агоста.
– Ты что, не слышал, что сказал Хоссман? – фыркнул Хорлокер. – Вода сразу хлынет в самые нижние уровни. Мы слышали, что бездомные тех мест избегают. Кроме того, Морщинники наверняка убивают всех, кто осмеливается спуститься глубже.
– Мы разработаем ограниченную операцию, чтобы затопить только Тоннели Астора и больше ничего.
– А как насчет тех кротов, которые могут оказаться на пути водяного потока? – стоял на своем д’Агоста.
– Да, дерьмово… – Высказывания Хорлокера разнообразием не отличались. – Видимо, нам следует для пущей безопасности очистить квадрат парка от бездомных и поместить их в ночлежки. – Он выпятил грудь: – Получается, что таким образом мы можем убить сразу двух зайцев. Не исключено, что даже эта ведьма Вишер – и та утихомирится. – Он снова повернулся к Уокси: – Вот то, что я называю планом. Отлично сработано, капитан.
Уокси расплылся в ухмылке и кивнул.
– Но под нами огромное пространство, – сказал д’Агоста. – И бездомные его по доброй воле не оставят.
– Д’Агоста! – взорвался Хорлокер. – Я не желаю больше слышать твоего нытья о том, что это сделать невозможно! Скажи, ради всего святого, о каком количестве бездомных под Центральным парком идет речь? О сотне?
– Там их больше, чем…
– Если у тебя есть более светлая идея, – оборвал его Хорлокер, – я готов её выслушать. В противном случае заткнись. – Он повернулся к Уокси: – Сегодня полнолуние. Мы не можем позволить себе ждать ещё месяц. Все надо делать немедленно. – Шеф нагнулся к микрофону и произнес: – Мастерс, я хочу, чтобы до полуночи все подземное пространство в районе Центрального парка было очищено. Все, будь они прокляты, тоннели от Пятьдесят девятой до Сто первой улицы и от Западной улицы Центрального парка до Пятой авеню. Ночь под крышей пойдет кротам на пользу. Требуй любую помощь от управления портом и транспортного управления. И свяжи меня с мэром. Я хочу ознакомить его с нашим планом и получить добро.
– Для операции следует использовать копов, которые служили раньше в транспортной полиции, – сказал д’Агоста. – Они занимались “чистками” и знают, чего ожидать.
– Не согласен, – незамедлительно вмешался Уокси. – Эти кроты чрезвычайно опасны. Шайка бездомных едва не убила нас, когда мы спускались под землю несколько дней назад. Нам необходимы настоящие профессионалы.
– Профессионалы? – пробормотал д’Агоста. – Захватите по крайней мере сержанта Хейворд.
– Забудь о ней, – сказал Уокси. – Она будет только мешаться под ногами.
– Это говорит о том, как плохо ты соображаешь, Уокси! – потерял терпение д’Агоста. – Сержант – самое ценное, что у тебя есть, а ты даже не пытался использовать её возможности. Она лучше, чем кто-либо другой, знает о живущих под землей бездомных. Ты слышишь? Лучше, чем кто-либо другой. Поверь, тебе просто необходим её опыт при “зачистке” такого масштаба.
– Мастерс, позаботься, чтобы сержанта Хейворд включили в команду, – вздохнул Хорлокер. – Уокси, свяжись с этим… как его там… Даффи… в водном управлении. Я хочу, чтобы все клапаны открыли в полночь. А нам, пожалуй, лучше будет перебраться в полицейское управление. Профессор Фрок, полагаю, что ваш опыт нам пригодится и там.
Фрок весь просиял, услышав столь лестную оценку, однако вслух произнес:
– Весьма вам признателен, но, пожалуй, я лучше отправлюсь домой и немного отдохну. Если такое возможно, конечно. Это дело лишило меня последних сил. – Он кивнул Хорлокеру, подмигнул Марго и покатился к дверям.
Марго смотрела ему вслед и думала: “Никто, кроме меня, не понимает, как тяжко ему далось признание своей ошибки”.
Д’Агоста поднялся вслед за Хорлокером и Уокси, но у самых дверей остановился и повернулся к Марго:
– А вы что думаете?
Марго потрясла головой, чтобы вернуться к реальности.
– Не знаю, – сказала она. – Я понимаю, что времени терять нельзя. Но не могу не вспоминать, что случилось, когда… – Она надолго замолчала и вдруг закончила: – Как же мне хочется видеть здесь Пендергаста!
Зазвонил телефон. Она быстро подошла к аппарату и подняла трубку:
– Марго Грин слушает.
Некоторое время она молча держала трубку у уха, а затем – так же молча – положила её на клавиши.
– Следуйте за начальством, – сказала она лейтенанту. – Звонила моя ассистентка. Хочет, чтобы я немедленно спустилась в лабораторию.
41
Прокладывая путь через толпу, Смитбек отпихнул плечом какого-то типа в тропическом костюме, а второго двинул локтем под дых. Он здорово просчитался в оценке времени, потребном, чтобы сюда добраться. Толпа забила уже почти три квартала на Пятой авеню, и люди продолжали прибывать с каждой минутой. Он уже прозевал речь миссис Вишер перед собором Святого Патрика и теперь надеялся не опоздать на первое стояние со свечами.
– Эй, задница, поосторожнее! – крикнул какой-то молодой человек, оторвав от губ серебряную плоскую фляжку.
– А шел бы ты… – бросил через плечо журналист, продолжая проталкиваться сквозь толпу. Он слышал, как полиция уже начала свою деятельность, пытаясь – без всякого успеха – очистить авеню. Прибыли журналисты, и Смитбек видел, как операторы карабкаются на крыши своих фургонов, чтобы сделать выразительные кадры. У него создавалось впечатление, что по сравнению с первой демонстрацией богатых и могущественных это сборище было более многочисленным и на нем присутствовало гораздо больше молодежи. И на сей раз демонстранты застали город врасплох.
– Эй, Смитбек! – Обернувшись, он увидел Кларенса Козински, корреспондента “Пост” на Уолл-стрит. – Ты не поверишь. Весть о демонстрации распространилась мгновенно.
– И все благодаря моей статье, – горделиво ответил Смитбек.
– Не хочу тебя разочаровывать, приятель, но твоя статья появилась только полчаса назад. В газете не хотели, чтобы копы заранее встали на рога. Известие о сборище начало распространяться во второй половине дня через специальные информационные службы. Во-первых, через брокерские системы, по сети электронной почты, через КВОТРОН, ЛЕКСИС и так далее. Похоже, ребята из деловой части города приняли крестовый поход Вишер близко к сердцу. Они решили, что тетка найдет способ обеспечить им дополнительный кусок белого хлеба. – Козински хохотнул. – Речь теперь идет не только о преступности. Не спрашивай меня, как это случилось. В барах только и говорят, что у мэра по сравнению с этой бабой кишка тонка. Все верят, что только она сможет сократить расходы на социальную помощь, очистить город от бродяг, посадить в Белый дом республиканца и вернуть бейсбольную команду “Доджерс” в Бруклин. И все это одним махом.
– Даже не представлял, что в мире развелось столько финансистов. Не говоря уж о Манхэттене, – оглядывая толпу, заметил Смитбек.
Козински снова фыркнул:
– Почему-то принято считать, что на Уолл-стрит работают одни бывшие яппи в унылых костюмах, имеющие в среднем по два с половиной ребенка, дом в Джерси и ведущие унылое существование среди многочисленных домашних приборов и механизмов. Никто не помнит, что Уолл-стрит имеет свое грязное подбрюшье. Там работают биржевые посыльные, мелкие спекулянты ценными бумагами, скупщики долговых обязательств, истопники, типы, отмывающие грязные деньги, и масса другой швали. И здесь собрались в основном не сливки общества. Кроме того, заваруха не ограничивается Уолл-стрит. Призыв принять участие распространяется через пейджеры, по факсам и электронной почтой. Ребята, работающие в тихих банковских офисах и в страховых компаниях, сейчас присоединяются к общему веселью.
Впереди, между рядами голов Смитбек увидел миссис Вишер. Быстро попрощавшись с Козински, он снова стал протискиваться сквозь толпу. Миссис Вишер стояла рядом с Бергдорфом Гудманом в обществе католического священника, служителя Епископальной церкви и раввина. Позади на три фута возвышалась гора свежих цветов и открыток. Рядом с горой с печально-торжественным видом стоял весьма презентабельный молодой человек в строгом костюме и темно-фиолетовых носках. Вглядевшись повнимательнее в его унылую рожу, Смитбек узнал виконта Эдера – возлюбленного Памелы Вишер. Миссис Вишер выглядела скромно и в то же время величественно. Никакого макияжа, волосы убраны в пучок. Включая магнитофон и просовывая его вперед, Смитбек не мог не подумать о том, что видит перед собой прирожденного лидера.
Миссис Вишер долго стояла, молча склонив голову. Потом обвела взглядом толпу, взяла беспроводной микрофон и театрально откашлялась.
– Граждане Нью-Йорка! – выкрикнула она.
По толпе пронесся гул. Смитбек был просто потрясен громкостью и меткостью её голоса. Он заметил в толпе людей с портативными динамиками на высоких металлических шестах. Несмотря на то что марш казался стихийным, миссис Вишер продумала весь ход демонстрации до мельчайших деталей.
Когда воцарилась полная тишина, она заговорила снова, теперь уже не так громко.
– Мы собрались здесь, чтобы отдать дань памяти Мэри-Энн Каппилетти, ограбленной и застреленной четырнадцатого марта на этом самом месте. Так вознесем же молитву.
В паузах между словами до Смитбека долетал рев полицейских матюгальников, приказывающих толпе разойтись. Конная полиция беспомощно топталась на свободном месте позади толпы. Смитбек знал, что миссис Вишер сознательно не обращалась за разрешением на марш. На сей раз она желала застать мэрию врасплох и доставить властям как можно больше неприятностей. Как сказал Козински, о демонстрации объявлялось лишь по частным, современным и наиболее эффективным системам связи. Эти системы позволили держать в неведении правоохранительные органы, средства массовой информации и городские власти, которые узнали обо всем лишь тогда, когда предпринимать что-то было уже поздно.
– Много, очень много воды утекло, – продолжала миссис Вишер, – с тех времен, когда ребенок без страха мог ходить по Нью-Йорку. Теперь же этого боятся даже взрослые. Мы боимся ходить по улицам, боимся гулять по парку… боимся ездить в подземке.
При упоминании о недавней резне по толпе пронесся рассерженный гул. Смитбек тоже недовольно загудел, при этом прекрасно понимая, что миссис Вишер скорее всего ни разу в жизни не спускалась в метро.
– Сегодня! – неожиданно закричала она, обводя толпу сверкающим взглядом. – Сегодня мы все изменим! И начнем с того, что вернем себе Центральный парк. В полночь мы без всякого страха будем стоять на Большой лужайке!
Толпа одобрительно взревела. Рев все нарастал и нарастал. Смитбеку казалось, что этот звук сдавливает ему грудь. Он выключил магнитофон и сунул его в карман: все равно бесполезно записывать, а он и так ничего не забудет. Смитбек не сомневался, что на демонстрацию уже явились целые отряды репортеров из общенациональных и местных изданий. Но он, Смитбек, единственный, у кого есть эксклюзивный доступ к Аннетт Вишер, единственный, кто заранее знал весь сценарий демонстрации. Незадолго до её начала в киосках появился специальный дневной выпуск “Пост”. На одной полосе имелась врезка с картами маршрута и перечислениями всех точек, где произойдут остановки, чтобы воздать дань памяти жертвам преступлений. Смитбека распирала гордость. Он видел, как многие в толпе держат в руках эту врезку. Козински многого просто не знал. Это он, Смитбек, сумел так широко распространить весть о марше. Продажа “Пост” прыгнет до небес, и читателями её станут не только рабочие, но и преуспевающие, влиятельные люди, которые, как правило, читают только “Таймс”. И пусть этот недоумок Гарриман объясняет все своим окаменевшим в засохшем навозе редакторам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49