Я не могла оставить это просто так.
— Ну разумеется, — согласился Джонатан.
Натали внимательно на него посмотрела, не слишком хорошо понимая, почему он улыбался. Было ли это снисхождение к женскому уму и всяким пустякам, которые его беспокоят, или молодого человека и в самом деле забавляло нелепое положение, в котором оказалась Натали. Он ничего не сказал, и девушка продолжала дальше:
— Они начали рассматривать шляпку и сказали, что она сшита по последней моде, что ее цвет и фасон — это то, что сейчас носят в Париже. Услышав это, я сразу ее взяла. Другие леди тоже хотели купить эту шляпку, но она уже была в моих руках.
— Таким образом, ты купила то, что тебе не было нужно. — Натали разочарованно вздохнула, и ее грудь при этом приподнялась.
— Они дважды обвинили меня в отсутствии вкуса, — снова повторила она.
— Ты никогда их не увидишь больше, — пытался успокоить ее Джонатан.
— Это не важно.
Он посмотрел на самодовольное выражение ее лица, а затем потер глаза кончиками пальцев. Женщины. Их невозможно понять.
— Именно поэтому ты не говорила по-французски с того дня, как мы приехали сюда? — спросил Джонатан, возвращаясь к главному вопросу.
Натали пожала плечами:
— Полагаю, если бы возникла необходимость, разумеется, я бы призналась.
Джонатан понизил голос:
— Но если сделать вид, что не знаешь французского языка, то ведь можно слушать чужие разговоры.
— Я не настолько коварная, — ответила Натали, перестав улыбаться. — Просто у меня появляется небольшое преимущество, когда другие грубо говорят обо мне. Как, например, сегодня. Они не знают, что я все понимаю.
Джонатан молчал, его взгляд скользнул по стене, огораживавшей сад, а затем устремился вдаль, туда, где виднелись почти черное море и длинная мерцающая полоска лунного света. То, что девушка подслушивала чужие разговоры, мало его волновало, так как он сам занимался этим же с тех пор, как они приехали во Францию. Что его на самом деле беспокоило, так это то, что дед Натали оказался бывшим французским аристократом. Но какое это имеет значение? Возможно, и никакого. На самом деле после революции во Франции очень многие французские аристократы убежали в Англию, некоторые из них вновь разбогатели, а часть надеялась на помощь английского правительства и дворянства.
Постепенно Джонатан понял, что же его беспокоило на самом деле. Возможно, Натали с сочувствием относилась к делу легитимистов, которые собирались свергнуть нынешнего короля и привести к власти королевскую династию, правившую во времена ее деда. Все это выглядело довольно нелепо, хотя никакие мелочи нельзя оставлять без внимания, особенно если учесть тот факт, что мотивы, двигавшие Натали, лежали гораздо глубже, чем она признавала. Джонатан чувствовал, что она использует его и что-то скрывает. Но чтобы восстановить некоторую справедливость, стоит заметить, что девушка жила в богатстве, пользовалась всеми свободами в Англии и скрывала свои французские корни, поэтому ее вряд ли беспокоит то, какое правительство стоит во Франции у руля. Кроме того, она леди. А дамы обычно не интересуются политическими событиями, да и общество в целом не поддерживает интереса женщин к этой стороне жизни. Именно поэтому Мадлен работала на английское правительство — ее невозможно было заподозрить по причине принадлежности к слабому полу. То же самое и с Натали. Она слишком молода и наивна, чтобы вникать в вопросы государственного устройства, тому же очаровательна.
Больше всего Джонатана волновало то, что Натали скрывала от него истинные причины своей поездки во Францию. Но теперь, когда он узнал, что ее дед когда-то был граф Бурже, все это выглядело достаточно подозрительным, и наличие такого родственника казалось странным совпадение. Возможно, именно эта пока еще непонятная ему причина объясняла тот факт, что Натали стала подслушивать разговор французских аристократов, которые, по всей видимости обсуждали детали политического переворота. Но Натали, если она что-то поняла, ничем себя не выдала и не проявила какой-либо озабоченности. Может быть, девушка и вовсе ничего не почерпнула из разговора об играх, охоте и другие мужских занятиях. Это тоже вполне вероятно, хотя тех, кто находился в библиотеке графа, вряд ли интересовали развлечения. Но если все же Натали что-то узнала о готовящемся перевороте, она должна рассказать ему об этом. — О чем ты думаешь?
Тихий голос Натали вывел Джонатана из состояния задумчивости. Он повернулся к девушке, посмотрел в ее лицо, залитое теплым светом лампы, и понял, о чем она хочет его спросить.
Молодой человек улыбнулся и оторвал лист бугенвиллеи, вьющейся вокруг декоративной решетки справа от него.
— Черный рыцарь сегодня здесь, Натали.
Он увидел, как от удивления расширились ее глаза.
— Ты говорил с ним? — поспешно спросила она.
— Да.
Натали сидела с очень прямой спиной, ее пальцы впились в край скамьи.
— И?..
Джонатан не торопился отвечать. Ему доставляло удовольствие видеть, как Натали томится ожиданием. Джонатан бросил лист, взял с колен Натали веер и положил его рядом на скамью, затем поднялся и потянул Натали за собой.
— Прежде чем я расскажу тебе обо всем, мне нужно кое-что знать, — проговорил он, и в ее глазах мелькнуло беспокойство.
В этот момент из дома послышались громкие крики приветствий и аплодисменты. Это появилась Аннет-Элиза, драгоценное ожерелье, без сомнения, украшало ее шею, и Джонатан надеялся, что лишь он и Натали отсутствовали на церемонии встречи именинницы.
Молодой человек оглянулся вокруг. Они одни, и время было самым удачным.
— Давай немного пройдемся, Натали. — Это прозвучало скорее не как предложение, а как настойчивая просьба, и у нее не оставалось выбора. Черный рыцарь занимал все ее мысли. И ей даже захотелось прогуляться в этом таинственном ночном саду. Что ж, Джонатан использует этот момент.
— Ты что-то скрываешь от меня, Джонатан?
— Что? — переспросил Джонатан, замерев на мгновение. Натали пристально смотрела ему в глаза.
— Я имею в виду что-то о Черном рыцаре. — Она покачала головой, стараясь как бы пояснить свою мысль, ее губы превратились в узкую полоску. — Я знаю, он существует. Это очевидно. Но он не только знаменитый вор, он еще и человек, мужчина, и у него, разумеется, есть своя жизнь помимо его работы. Откуда ты знаешь его? Почему он здесь?
Джонатан снова медленно зашагал вперед, держа Натали за руку. Немного помолчав, он наконец сказал:
— Я встретил его четыре года назад в Брюсселе за карточной игрой. Он сделал гораздо большую ставку, чем имел при себе денег, и проигрался. Я, будучи тоже англичанином, выручил Черного рыцаря, одолжив ему некоторую сумму, чтобы его не объявили мошенником и не стали над ним насмехаться. Этот эпизод положил начало нашей дружбе, которая продолжается до сих пор. Мы примерно одного возраста, и нам обоим присуща… страсть к путешествиям.
Джонатан заметил перемену в настроении Натали. Он придумал эту историю, надеясь, что она совершенно не разбирается в карточной игре, но в темноте он не мог с уверенностью сказать, восприняла ли она это объяснение с неудовольствием или оно ее увлекло. Возможно, в ее душе зародилось сомнение И молодой человек продолжил свой рассказ, боясь, что девушка остановит его или начнет задавать вопросы.
— Но почему он сегодня здесь, я не знаю. Я не задаю такие вопросы. Но он точно здесь, и, значит, у него есть веская причина для этого. — Джонатан наклонился к Натали и, с интересом наблюдая за ней, добавил: — Я описал тебя ему и сказал, что тебе нужна помощь, ничего более. И он захотел встретиться с тобой и, возможно, уже положил на тебя глаз.
Нахмурив брови, она обдумывала его слова и находила некоторые вещи странными и несколько подозрительными Обманывать ее дальше было уже невозможно, но Джонатан не мог допустить, чтобы сейчас между ними здесь произошла ссора, так как финальный акт должен состояться в танцевальном зале меньше чем через час. Он должен оставить ее в неведении хотя бы еще на одну ночь.
В полной тишине они направились в самый дальний уголок сада. Сюда не проникал свет ламп, здесь уже не было тропинок, лишь высокая трава покрывала густым ковром площадку на краю утеса, с которой открывался великолепный вид на море. Они остановились, Джонатан внимательно посмотрел Натали в лицо, она ответила ему тревожным взглядом.
— Джонатан…
Он дотронулся рукой до ее губ, призывая помолчать Натали вздрогнула от неожиданности. Но Джонатан не убрал пальцы, а провел ими вдоль мягкой плавной линии, наслаждаясь тем ощущением, которое внезапно возникло у него. Ему вдруг захотелось, чтобы девушка поцеловала его пальцы. Но вместо этого она взяла его руку за запястье и опустила ее вниз.
— Я думаю, нам лучше вернуться в танцевальный зал. — Девушка попыталась придать своему голосу немного твердости, но легкая дрожь выдавала состояние внутренней борьбы, которое она испытывала.
— Это рождает воспоминания, — проговорил Джонатан, — о другой лунной ночи, о другом саде, о запахе цветущих деревьев, о твоем голосе, о желании, которое я увидел в твоих глазах, о твоих прикосновениях
— Прошу, Джонатан, не надо, — умоляюще проговорила Натали тихим голосом. Она сделала шаг назад и с раздражением провела ладонью по лбу.
— Но почему? — очень тихо прошептал Джонатан, но Натали его услышала. — Почему ты не хочешь поговорить о той ночи?
— Я здесь по причине, которая не имеет к нам никакого отношения, — взволнованно объяснила она. — Я здесь не для того, чтобы быть с тобой.
Эти слова больно задели Джонатана, но он продолжал настаивать:
— Но ты со мной, Натали.
Она резко подняла голову и сердито сверкнула на него глазами.
— Совсем ненадолго и только для того, чтобы…
— Но ты хочешь быть со мной.
— Это неправда, — твердо произнесла Натали, ее губы плотно сжались, а вся она напряглась. — И я не понимаю, как можно так говорить, если я ясно дала понять, что не хочу тебя.
Джонатан улыбнулся и слегка покачал головой:
— И думать нечего, это было ясно с самого начала, мы должны быть вместе.
Джонатан так уверенно сказал это, с таким глубоким чувством, так сердечно, что Натали не смогла ему что-то возразить. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза. В ее взгляде читалась неуверенность, даже какой-то необъяснимый страх перед его откровенностью.
— И не стоит против этого бороться, дорогая, — продолжил Джонатан и, протянув руку, осторожно дотронулся до ее плеча. Натали стояла не двигаясь.
— Я не стану твоей любовницей, Джонатан, — проговорила она сбивчивым от волнения шепотом. — Я не могу, не хочу потерять уважение к самой себе. Я не хочу становиться твоей очередной победой.
Джонатан глубоко вздохнул, собираясь сказать ей то, что уже знал сам.
— Тебе и не нужно. Ты уже моя победа, Натали. — Девушка растерянно посмотрела на него и часто-часто заморгала. Джонатану показалось, что она вот-вот расплачется. Уголки ее губ грустно опустились вниз.
Джонатан начал успокаиваться, думая о том, что между ними существует какая-то необъяснимая связь, какая-то сил, притягивающая их друг к другу. Она возникла в ту саму ночь, когда они впервые встретились.
— Все в порядке, — прошептал он, нежно проведя пальцами по ее шее. — Все будет хорошо.
Он обнял Натали, притянул к себе и начал нежно целовать. Сначала она не отвечала, но его язык продолжал настойчиво скользить по ее губам, и она приоткрыла рот.
Она положила руки ему на грудь, словно пыталась защититься, и в то же время Натали могла чувствовать его тело Джонатан ощутил ее вкус, его язык оказался у нее во рту, он слышал, как ее дыхание становилось таким же частым, как и его. Где-то вдалеке о скалы плескались волны, из дома доносилась музыка, вызывая в них воспоминания о давно прошедшей ночи.
Сначала медленно, а затем более страстно девушка начала отвечать на его поцелуи, прекрасно понимая, что с собой бесполезно бороться. Его пальцы заскользили сначала вниз по ее спине, а затем вверх и запутались в ее волосах, мягких и шелковистых. От запаха лаванды, исходящего от ее кожи, у Джонатана закружилась голова. Эта девушка была его мечтой, но реальной, живой, она страстно хотела его, хотя еще и не осознавала этого. Именно это делало ее самой красивой из всех тех, что постепенно стирались из его памяти. Она была драгоценным бриллиантом, сверкавшим в пустыне неисполненных желаний. И он знал это, хотя сама девушка еще не понимала того, что с ней происходит.
Натали тихо застонала от удовольствия, и Джонатан, услышав этот звук, инстинктивно понял, что в это мгновение девушка теряет над собой контроль. Он чувствовал, как в нем поднимается желание ласкать ее так, как ему уже давно хотелось. Он снова дотронулся кончиками пальцев до ее щей, затем его ладонь коснулась ее груди и заскользила по теплой нежной коже. Джонатан слегка потер пальцем ее сосок, и он тут же затвердел. Это было настоящей пыткой для них обоих — ждать, страстно желать, рисовать в своем воображении то, что рано или поздно неизбежно случится.
Натали чувствовала, что вот-вот задохнется, но не отодвигалась от него. Она хотела его с каждой секундой все сильнее. Ему важно было знать это. Она хотела его, а не миф, и это бесполезно отрицать. Значит, дальше их ждало нечто большее. Он знал это так же хорошо, как все люди знают то, что вслед за летом приходит осень. В тот день на берегу моря пробуждение ее сексуальности объяснялось не мгновенной потерей контроля над собой, теперь Джонатан хорошо осознавал это. Между ними существовала сила притяжения, возникшая много лет назад в саду, и она останется с ними навсегда. Ее нельзя остановить, они уже не смогут вернуться к жизни друг без друга. Судьба снова свела их вместе во второй и последний раз.
Очень неохотно Джонатан выпустил девушку из объятий и взял ее лицо в свои ладони. Нежно поцеловав ее в губы, молодой человек почувствовал, что она дрожит, но не от холода — от желания. Он глубоко вздохнул, чтобы взять под контроль свои эмоции.
Так они простояли несколько минут, пока девушка не успокоилась. Джонатан ощущал ее дыхание на своей щеке, ее руки у себя на груди.
— Ты нужна мне, Натали.
Она слегка покачала головой, но он заметил это движение.
— Я хочу чувствовать твою кожу, твое обнаженное тело рядом с моим, хочу, чтобы ты была только моей, хочу видеть, как страсть взрывается внутри тебя, как это случилось несколько дней назад на берегу моря.
— Нет…
Он сильнее сжал ее лицо, боясь, что она вырвется и убежит.
— Мы больше не играем. Не здесь и не сейчас. Все по, настоящему, Натали, и ты тоже хочешь этого. Я сразу ощущаю это, как только мои руки касаются твоего тела, когда обнимаю тебя, когда я смотрю в твои глаза. — И медленно но горячо Джонатан добавил: — Это все равно произойдет.
Он никогда не видел раньше, чтобы она плакала, но сейчас молодой человек вдруг почувствовал влагу на ее щеках. Но почему? Что это? Разочарование, гнев, смущение? Он осторожно вытер слезы своей ладонью, при этом продолжая обнимать девушку одной рукой.
— Почему ты продолжаешь сопротивляться этому?
— Потому что я не могу, Джонатан, — ответила Натали, тяжело дыша. — Только не ты. Это мое решение, и я не хочу, чтобы это был ты. Ты мой друг, а не мужчина, ради которого я бы сделала этот шаг.
В другое время Джонатан счел бы себя оскорбленным и пришел бы в уныние после такого холодного заявления. Но сейчас он знал, что все слова Натали — неправда, даже если она сама не желала этого признавать. Она продолжала называть его другом даже после того, что пережила в тот вечер на берегу, и несмотря на то что сейчас снова испытала жгучее желание. Дружба между противоположными полами не совсем обычная вещь, но по крайней мере теперь Джонатану стало понятно, как Натали объясняет себе ту нежность и любовь, которые питает к нему. Он с облегчением вздохнул. Именно эти нежность и любовь потребуются ему в тот момент, когда придет время рассказать ей, кем он является на самом деле.
Джонатан нежно поцеловал Натали в лоб и немного отступил назад.
— Возможно, ты станешь думать по-другому о мужчинах, после того как познакомишься с Черным рыцарем.
Натали глубоко вздохнула и открыла глаза. Она уже овладела своими эмоциями, и, заметив это, Джонатан сменил ему разговора. Он озорно улыбнулся, пытаясь хоть как-то развеять мрачное настроение:
— Мне потребуется несколько часов, чтобы снять с тебя всю эту одежду. Поэтому я не стану делать этого прямо сейчас, предлагаю лучше пойти и потанцевать.
Призвав на помощь весь свой опыт, знания, интуицию, девушка предприняла попытку понять Джонатана, о чем он думает, что чувствует, есть ли в его отношении к ней что-то большее, чем просто похоть. Зачем он здесь, почему говорит ей все это, почему так себя ведет, если она всего лишь очередная женщина, в чьем обществе он собирается провести несколько недель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Ну разумеется, — согласился Джонатан.
Натали внимательно на него посмотрела, не слишком хорошо понимая, почему он улыбался. Было ли это снисхождение к женскому уму и всяким пустякам, которые его беспокоят, или молодого человека и в самом деле забавляло нелепое положение, в котором оказалась Натали. Он ничего не сказал, и девушка продолжала дальше:
— Они начали рассматривать шляпку и сказали, что она сшита по последней моде, что ее цвет и фасон — это то, что сейчас носят в Париже. Услышав это, я сразу ее взяла. Другие леди тоже хотели купить эту шляпку, но она уже была в моих руках.
— Таким образом, ты купила то, что тебе не было нужно. — Натали разочарованно вздохнула, и ее грудь при этом приподнялась.
— Они дважды обвинили меня в отсутствии вкуса, — снова повторила она.
— Ты никогда их не увидишь больше, — пытался успокоить ее Джонатан.
— Это не важно.
Он посмотрел на самодовольное выражение ее лица, а затем потер глаза кончиками пальцев. Женщины. Их невозможно понять.
— Именно поэтому ты не говорила по-французски с того дня, как мы приехали сюда? — спросил Джонатан, возвращаясь к главному вопросу.
Натали пожала плечами:
— Полагаю, если бы возникла необходимость, разумеется, я бы призналась.
Джонатан понизил голос:
— Но если сделать вид, что не знаешь французского языка, то ведь можно слушать чужие разговоры.
— Я не настолько коварная, — ответила Натали, перестав улыбаться. — Просто у меня появляется небольшое преимущество, когда другие грубо говорят обо мне. Как, например, сегодня. Они не знают, что я все понимаю.
Джонатан молчал, его взгляд скользнул по стене, огораживавшей сад, а затем устремился вдаль, туда, где виднелись почти черное море и длинная мерцающая полоска лунного света. То, что девушка подслушивала чужие разговоры, мало его волновало, так как он сам занимался этим же с тех пор, как они приехали во Францию. Что его на самом деле беспокоило, так это то, что дед Натали оказался бывшим французским аристократом. Но какое это имеет значение? Возможно, и никакого. На самом деле после революции во Франции очень многие французские аристократы убежали в Англию, некоторые из них вновь разбогатели, а часть надеялась на помощь английского правительства и дворянства.
Постепенно Джонатан понял, что же его беспокоило на самом деле. Возможно, Натали с сочувствием относилась к делу легитимистов, которые собирались свергнуть нынешнего короля и привести к власти королевскую династию, правившую во времена ее деда. Все это выглядело довольно нелепо, хотя никакие мелочи нельзя оставлять без внимания, особенно если учесть тот факт, что мотивы, двигавшие Натали, лежали гораздо глубже, чем она признавала. Джонатан чувствовал, что она использует его и что-то скрывает. Но чтобы восстановить некоторую справедливость, стоит заметить, что девушка жила в богатстве, пользовалась всеми свободами в Англии и скрывала свои французские корни, поэтому ее вряд ли беспокоит то, какое правительство стоит во Франции у руля. Кроме того, она леди. А дамы обычно не интересуются политическими событиями, да и общество в целом не поддерживает интереса женщин к этой стороне жизни. Именно поэтому Мадлен работала на английское правительство — ее невозможно было заподозрить по причине принадлежности к слабому полу. То же самое и с Натали. Она слишком молода и наивна, чтобы вникать в вопросы государственного устройства, тому же очаровательна.
Больше всего Джонатана волновало то, что Натали скрывала от него истинные причины своей поездки во Францию. Но теперь, когда он узнал, что ее дед когда-то был граф Бурже, все это выглядело достаточно подозрительным, и наличие такого родственника казалось странным совпадение. Возможно, именно эта пока еще непонятная ему причина объясняла тот факт, что Натали стала подслушивать разговор французских аристократов, которые, по всей видимости обсуждали детали политического переворота. Но Натали, если она что-то поняла, ничем себя не выдала и не проявила какой-либо озабоченности. Может быть, девушка и вовсе ничего не почерпнула из разговора об играх, охоте и другие мужских занятиях. Это тоже вполне вероятно, хотя тех, кто находился в библиотеке графа, вряд ли интересовали развлечения. Но если все же Натали что-то узнала о готовящемся перевороте, она должна рассказать ему об этом. — О чем ты думаешь?
Тихий голос Натали вывел Джонатана из состояния задумчивости. Он повернулся к девушке, посмотрел в ее лицо, залитое теплым светом лампы, и понял, о чем она хочет его спросить.
Молодой человек улыбнулся и оторвал лист бугенвиллеи, вьющейся вокруг декоративной решетки справа от него.
— Черный рыцарь сегодня здесь, Натали.
Он увидел, как от удивления расширились ее глаза.
— Ты говорил с ним? — поспешно спросила она.
— Да.
Натали сидела с очень прямой спиной, ее пальцы впились в край скамьи.
— И?..
Джонатан не торопился отвечать. Ему доставляло удовольствие видеть, как Натали томится ожиданием. Джонатан бросил лист, взял с колен Натали веер и положил его рядом на скамью, затем поднялся и потянул Натали за собой.
— Прежде чем я расскажу тебе обо всем, мне нужно кое-что знать, — проговорил он, и в ее глазах мелькнуло беспокойство.
В этот момент из дома послышались громкие крики приветствий и аплодисменты. Это появилась Аннет-Элиза, драгоценное ожерелье, без сомнения, украшало ее шею, и Джонатан надеялся, что лишь он и Натали отсутствовали на церемонии встречи именинницы.
Молодой человек оглянулся вокруг. Они одни, и время было самым удачным.
— Давай немного пройдемся, Натали. — Это прозвучало скорее не как предложение, а как настойчивая просьба, и у нее не оставалось выбора. Черный рыцарь занимал все ее мысли. И ей даже захотелось прогуляться в этом таинственном ночном саду. Что ж, Джонатан использует этот момент.
— Ты что-то скрываешь от меня, Джонатан?
— Что? — переспросил Джонатан, замерев на мгновение. Натали пристально смотрела ему в глаза.
— Я имею в виду что-то о Черном рыцаре. — Она покачала головой, стараясь как бы пояснить свою мысль, ее губы превратились в узкую полоску. — Я знаю, он существует. Это очевидно. Но он не только знаменитый вор, он еще и человек, мужчина, и у него, разумеется, есть своя жизнь помимо его работы. Откуда ты знаешь его? Почему он здесь?
Джонатан снова медленно зашагал вперед, держа Натали за руку. Немного помолчав, он наконец сказал:
— Я встретил его четыре года назад в Брюсселе за карточной игрой. Он сделал гораздо большую ставку, чем имел при себе денег, и проигрался. Я, будучи тоже англичанином, выручил Черного рыцаря, одолжив ему некоторую сумму, чтобы его не объявили мошенником и не стали над ним насмехаться. Этот эпизод положил начало нашей дружбе, которая продолжается до сих пор. Мы примерно одного возраста, и нам обоим присуща… страсть к путешествиям.
Джонатан заметил перемену в настроении Натали. Он придумал эту историю, надеясь, что она совершенно не разбирается в карточной игре, но в темноте он не мог с уверенностью сказать, восприняла ли она это объяснение с неудовольствием или оно ее увлекло. Возможно, в ее душе зародилось сомнение И молодой человек продолжил свой рассказ, боясь, что девушка остановит его или начнет задавать вопросы.
— Но почему он сегодня здесь, я не знаю. Я не задаю такие вопросы. Но он точно здесь, и, значит, у него есть веская причина для этого. — Джонатан наклонился к Натали и, с интересом наблюдая за ней, добавил: — Я описал тебя ему и сказал, что тебе нужна помощь, ничего более. И он захотел встретиться с тобой и, возможно, уже положил на тебя глаз.
Нахмурив брови, она обдумывала его слова и находила некоторые вещи странными и несколько подозрительными Обманывать ее дальше было уже невозможно, но Джонатан не мог допустить, чтобы сейчас между ними здесь произошла ссора, так как финальный акт должен состояться в танцевальном зале меньше чем через час. Он должен оставить ее в неведении хотя бы еще на одну ночь.
В полной тишине они направились в самый дальний уголок сада. Сюда не проникал свет ламп, здесь уже не было тропинок, лишь высокая трава покрывала густым ковром площадку на краю утеса, с которой открывался великолепный вид на море. Они остановились, Джонатан внимательно посмотрел Натали в лицо, она ответила ему тревожным взглядом.
— Джонатан…
Он дотронулся рукой до ее губ, призывая помолчать Натали вздрогнула от неожиданности. Но Джонатан не убрал пальцы, а провел ими вдоль мягкой плавной линии, наслаждаясь тем ощущением, которое внезапно возникло у него. Ему вдруг захотелось, чтобы девушка поцеловала его пальцы. Но вместо этого она взяла его руку за запястье и опустила ее вниз.
— Я думаю, нам лучше вернуться в танцевальный зал. — Девушка попыталась придать своему голосу немного твердости, но легкая дрожь выдавала состояние внутренней борьбы, которое она испытывала.
— Это рождает воспоминания, — проговорил Джонатан, — о другой лунной ночи, о другом саде, о запахе цветущих деревьев, о твоем голосе, о желании, которое я увидел в твоих глазах, о твоих прикосновениях
— Прошу, Джонатан, не надо, — умоляюще проговорила Натали тихим голосом. Она сделала шаг назад и с раздражением провела ладонью по лбу.
— Но почему? — очень тихо прошептал Джонатан, но Натали его услышала. — Почему ты не хочешь поговорить о той ночи?
— Я здесь по причине, которая не имеет к нам никакого отношения, — взволнованно объяснила она. — Я здесь не для того, чтобы быть с тобой.
Эти слова больно задели Джонатана, но он продолжал настаивать:
— Но ты со мной, Натали.
Она резко подняла голову и сердито сверкнула на него глазами.
— Совсем ненадолго и только для того, чтобы…
— Но ты хочешь быть со мной.
— Это неправда, — твердо произнесла Натали, ее губы плотно сжались, а вся она напряглась. — И я не понимаю, как можно так говорить, если я ясно дала понять, что не хочу тебя.
Джонатан улыбнулся и слегка покачал головой:
— И думать нечего, это было ясно с самого начала, мы должны быть вместе.
Джонатан так уверенно сказал это, с таким глубоким чувством, так сердечно, что Натали не смогла ему что-то возразить. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза. В ее взгляде читалась неуверенность, даже какой-то необъяснимый страх перед его откровенностью.
— И не стоит против этого бороться, дорогая, — продолжил Джонатан и, протянув руку, осторожно дотронулся до ее плеча. Натали стояла не двигаясь.
— Я не стану твоей любовницей, Джонатан, — проговорила она сбивчивым от волнения шепотом. — Я не могу, не хочу потерять уважение к самой себе. Я не хочу становиться твоей очередной победой.
Джонатан глубоко вздохнул, собираясь сказать ей то, что уже знал сам.
— Тебе и не нужно. Ты уже моя победа, Натали. — Девушка растерянно посмотрела на него и часто-часто заморгала. Джонатану показалось, что она вот-вот расплачется. Уголки ее губ грустно опустились вниз.
Джонатан начал успокаиваться, думая о том, что между ними существует какая-то необъяснимая связь, какая-то сил, притягивающая их друг к другу. Она возникла в ту саму ночь, когда они впервые встретились.
— Все в порядке, — прошептал он, нежно проведя пальцами по ее шее. — Все будет хорошо.
Он обнял Натали, притянул к себе и начал нежно целовать. Сначала она не отвечала, но его язык продолжал настойчиво скользить по ее губам, и она приоткрыла рот.
Она положила руки ему на грудь, словно пыталась защититься, и в то же время Натали могла чувствовать его тело Джонатан ощутил ее вкус, его язык оказался у нее во рту, он слышал, как ее дыхание становилось таким же частым, как и его. Где-то вдалеке о скалы плескались волны, из дома доносилась музыка, вызывая в них воспоминания о давно прошедшей ночи.
Сначала медленно, а затем более страстно девушка начала отвечать на его поцелуи, прекрасно понимая, что с собой бесполезно бороться. Его пальцы заскользили сначала вниз по ее спине, а затем вверх и запутались в ее волосах, мягких и шелковистых. От запаха лаванды, исходящего от ее кожи, у Джонатана закружилась голова. Эта девушка была его мечтой, но реальной, живой, она страстно хотела его, хотя еще и не осознавала этого. Именно это делало ее самой красивой из всех тех, что постепенно стирались из его памяти. Она была драгоценным бриллиантом, сверкавшим в пустыне неисполненных желаний. И он знал это, хотя сама девушка еще не понимала того, что с ней происходит.
Натали тихо застонала от удовольствия, и Джонатан, услышав этот звук, инстинктивно понял, что в это мгновение девушка теряет над собой контроль. Он чувствовал, как в нем поднимается желание ласкать ее так, как ему уже давно хотелось. Он снова дотронулся кончиками пальцев до ее щей, затем его ладонь коснулась ее груди и заскользила по теплой нежной коже. Джонатан слегка потер пальцем ее сосок, и он тут же затвердел. Это было настоящей пыткой для них обоих — ждать, страстно желать, рисовать в своем воображении то, что рано или поздно неизбежно случится.
Натали чувствовала, что вот-вот задохнется, но не отодвигалась от него. Она хотела его с каждой секундой все сильнее. Ему важно было знать это. Она хотела его, а не миф, и это бесполезно отрицать. Значит, дальше их ждало нечто большее. Он знал это так же хорошо, как все люди знают то, что вслед за летом приходит осень. В тот день на берегу моря пробуждение ее сексуальности объяснялось не мгновенной потерей контроля над собой, теперь Джонатан хорошо осознавал это. Между ними существовала сила притяжения, возникшая много лет назад в саду, и она останется с ними навсегда. Ее нельзя остановить, они уже не смогут вернуться к жизни друг без друга. Судьба снова свела их вместе во второй и последний раз.
Очень неохотно Джонатан выпустил девушку из объятий и взял ее лицо в свои ладони. Нежно поцеловав ее в губы, молодой человек почувствовал, что она дрожит, но не от холода — от желания. Он глубоко вздохнул, чтобы взять под контроль свои эмоции.
Так они простояли несколько минут, пока девушка не успокоилась. Джонатан ощущал ее дыхание на своей щеке, ее руки у себя на груди.
— Ты нужна мне, Натали.
Она слегка покачала головой, но он заметил это движение.
— Я хочу чувствовать твою кожу, твое обнаженное тело рядом с моим, хочу, чтобы ты была только моей, хочу видеть, как страсть взрывается внутри тебя, как это случилось несколько дней назад на берегу моря.
— Нет…
Он сильнее сжал ее лицо, боясь, что она вырвется и убежит.
— Мы больше не играем. Не здесь и не сейчас. Все по, настоящему, Натали, и ты тоже хочешь этого. Я сразу ощущаю это, как только мои руки касаются твоего тела, когда обнимаю тебя, когда я смотрю в твои глаза. — И медленно но горячо Джонатан добавил: — Это все равно произойдет.
Он никогда не видел раньше, чтобы она плакала, но сейчас молодой человек вдруг почувствовал влагу на ее щеках. Но почему? Что это? Разочарование, гнев, смущение? Он осторожно вытер слезы своей ладонью, при этом продолжая обнимать девушку одной рукой.
— Почему ты продолжаешь сопротивляться этому?
— Потому что я не могу, Джонатан, — ответила Натали, тяжело дыша. — Только не ты. Это мое решение, и я не хочу, чтобы это был ты. Ты мой друг, а не мужчина, ради которого я бы сделала этот шаг.
В другое время Джонатан счел бы себя оскорбленным и пришел бы в уныние после такого холодного заявления. Но сейчас он знал, что все слова Натали — неправда, даже если она сама не желала этого признавать. Она продолжала называть его другом даже после того, что пережила в тот вечер на берегу, и несмотря на то что сейчас снова испытала жгучее желание. Дружба между противоположными полами не совсем обычная вещь, но по крайней мере теперь Джонатану стало понятно, как Натали объясняет себе ту нежность и любовь, которые питает к нему. Он с облегчением вздохнул. Именно эти нежность и любовь потребуются ему в тот момент, когда придет время рассказать ей, кем он является на самом деле.
Джонатан нежно поцеловал Натали в лоб и немного отступил назад.
— Возможно, ты станешь думать по-другому о мужчинах, после того как познакомишься с Черным рыцарем.
Натали глубоко вздохнула и открыла глаза. Она уже овладела своими эмоциями, и, заметив это, Джонатан сменил ему разговора. Он озорно улыбнулся, пытаясь хоть как-то развеять мрачное настроение:
— Мне потребуется несколько часов, чтобы снять с тебя всю эту одежду. Поэтому я не стану делать этого прямо сейчас, предлагаю лучше пойти и потанцевать.
Призвав на помощь весь свой опыт, знания, интуицию, девушка предприняла попытку понять Джонатана, о чем он думает, что чувствует, есть ли в его отношении к ней что-то большее, чем просто похоть. Зачем он здесь, почему говорит ей все это, почему так себя ведет, если она всего лишь очередная женщина, в чьем обществе он собирается провести несколько недель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34