— Мог бы и улыбнуться ей, — заметила Бриджет. — Я ничего не имею против. Я знаю, ведь ты обратил внимание на нее.
— Улыбнуться? — игриво сказал Эйвен. — Улыбка вместо удовлетворения? Я полагаю, для голодного тела это ничто. Конечно, я все заметил, но меня это мало интересует. Запомни, дорогая, улыбка для этих женщин — своего рода приглашение. Бриджет, не надо меня испытывать. В конце концов, ты доверяешь мне или нет?
— Извини. Я тебе доверяю. Хотя, наверное, немного опасаюсь. Только не знаю, нужно ли об этом говорить. Разве есть прок от таких разговоров?
— Еще какой, — пробормотал он.
До конца трапезы им прислуживала другая служанка, на сей раз женщина спокойная, сдержанная. Эйвен смотрел на нее весьма нелюбезно.
— Что-то не так? — удивилась Бриджет. — Ты недоволен едой?
— Не едой, а обслуживанием, — проворчал он. — Думаю, мне следует сказать пару слов хозяину.
Бриджет была озадачена. Обслуживанием? Она не видела ничего предосудительного в поведении женщины. Конечно, та была не очень обходительна, но работу свою выполнила аккуратно и быстро. Может; Эйвен расстроен уходом первой девушки?
Это предположение вызвало в ней какое-то нездоровое беспокойство.
— О, тебя больше устраивает пышная блондинка?
— О той и говорить не приходится, — мрачно ответил Эйвен. — У нее вообще никаких манер!
Бриджет нахмурилась, решив, что он слишком придирчив. Правда, чуть позже она поняла, что муж подразумевал под манерами, и. рассмеялась:
— Ах, вот ты о чем! Ты имеешь в виду, что она уставилась на меня? Я думаю, ты ошибаешься. Твоя белокурая красавица, по-моему, отказывалась меня замечать.
Эйвен не улыбнулся. Тогда она дотронулась до его руки и зашептала:
— Не надо устраивать шума. Я уверена, у служанки не было ничего дурного на уме. Просто это бросается в глаза, и люди не могут ничего с собой поделать. Я не обижаюсь.
— И напрасно.
— Почему? Это же получается непроизвольно. Ты же знаешь, как ведут себя люди при виде уличного происшествия. Посмотрят и отводят глаза, потому что больше не могут переносить страшное зрелище. Чем эта женщина хуже других? Хозяин сделал то же самое, ты видел. Я уже привыкла. Это правда, — грустно добавила она. — Но мне непонятна твоя реакция.
— Моя?
— Да. Ты сам говорил, что тебя это не волнует.
— Вовсе нет. Я сказал, что это подчеркивает твои достоинства. Пожалуйста, не искажай мои слова. Ох, Бриджет, ну что мне с тобой делать? Я должен признаться тебе, иногда я просто жажду поцеловать этот рубчик. Ты понимаешь? Да, может, тебя это шокирует, но мне хочется притронуться к нему губами, даже провести по нему языком… чтобы признать его не только твоим, но и своим. Много раз меня подмывало сделать это, но я боялся, что ты не так меня поймешь. Не думай, что я какой-то извращенец и в этом желании есть нечто противоестественное, — с иронической усмешкой добавил он. — И не считай, что я жалею тебя или пытаюсь таким образом пролить бальзам на старую рану. Все это глупости. А хочется мне этого потому, что если б не этот рубчик, я бы никогда не встретил тебя. Тебе это не приходило в голову?
Бриджет слегка нахмурилась, размышляя над его откровением.
— Нет! — твердо заявила она. — Я думаю, просто это самый милый комплимент.
— Ну что ж, учту на будущее и придумаю что-нибудь получше, — произнес Эйвен, возвращаясь к мясу.
Закончив трапезу, они все еще продолжали сидеть за столом, глядя в небольшое окно на немноголюдную улицу.
— Ты, кажется, хотела взглянуть на мир поближе, — наконец сказал Эйвен. — Если хочешь, можем пройтись.
Они дошли до церкви, а затем повернули обратно к экипажу. К концу прогулки лицо Эйвена сделалось мрачнее тучи. Встреч на улице было немного, и те люди, с которыми он заговаривал, вели себя не слишком любезно.
Священник поприветствовал их вежливо, но сдержанно. Кузнец, которому Эйвен представил Бриджет, старался не смотреть на нее. А какой-то пожилой мужчина, увидев Эйвена, быстро кивнул, а потом начал откровенно разглядывать ее шрам.
— Половина из них просто невежи, — сердито бормотал; Эйвен, помогая ей садиться в экипаж. — А есть злопыхатели. Видимо, моя подмоченная репутация долго еще будет идти впереди тебя. Извини, милая.
— За что? Этим ты отпугнул от себя, всех приличных женщин, иначе бы не осталось места для меня. Разве твоя репутация и мой шрам не помогли нам? Посмотри, как мы счастливы.
Однако ее слова прозвучали совсем не так весело, как рассчитывала Бриджет.
Эйвен вдруг заторопился, сказав, что собирается дождь.
По дороге они говорили о погоде и других ничего не значащих вещах, но Бриджет не могла избавиться от тягостных мыслей. Своей глупой затей она доставила Эйвену только неприятности.
Оставшуюся часть дня Бриджет чувствовала себя неуютно и неспокойно. Эйвен пошел писать письмо отцу.
Она тоже написала матери, но затем порвала листочек и тяжко вздохнула, предчувствуя, что счастливое время близится к концу. Задумавшись, Бриджет не заметила, как Эйвен подошел, и опомнилась, лишь почувствовав, что он коснулся губами ее шеи,
— Давай возместим издержки, — прошептал он. — Устроим себе пышное празднество. Я думаю, после неудачного дня мы заслужили изысканный ужин со множеством свечей. Посидим и заодно подумаем, как провести остаток вечера. Согласна? Тогда я ухожу к себе переодеваться. Встретимся в семь в столовой.
— К чему эти церемонии, Эйвен? Можно подумать, будто мы и не женились вовсе!
— А может, мне хочется еще поухаживать, чтобы закрепить наш союз.
Эйвен ушел.
На душе у нее по-прежнему было тоскливо. «Неблагодарная! — упрекала Бриджет себя. — Катаешься как сыр в масле и все равно недовольна. Что с тобой?»
Причиной ее капризного настроения, как выяснилось в туалетной комнате, было вполне естественное для женщины физиологическое явление. Она огорчилась еще больше.
Эйвен не зря сказал, что собирается снова ухаживать за ней. На ужин он пришел в черном костюме. Его темные вьющиеся волосы были зачесаны назад. Когда лучи солнца упали ему на лицо, подчеркнув золотисто-бронзовый загар, его глаза засияли еще ярче. Он взял ее руку и поцеловал.
Бриджет была готова расплакаться.
— Эйвен… — начала она и запнулась, видя, что лакей еще не закончил сервировать стол.
После ухода слуги Эйвен сам взял ее тарелку и положил ветчину, говядину и дичь. Потом стал предлагать что-то еще. И каждый раз Бриджет кивала. Наконец он остановился.
— Скоро тебе потребуется вторая тарелка, хотя ты не выглядишь голодной. Тебе чего-то не хватает, дорогая?
— О, Эйвен… Не знаю, как тебе объяснить…
— Что случилось? — спросил он с тревогой в глазах.
— Это глупо с моей стороны, но я не смогу… — торопливо шептала Бриджет. — Ты хотел, чтобы сегодняшний вечер был особенным, романтическим, но… вряд ли это получится, потому что у меня начались месячные.
Эйвен запрокинул голову и расхохотался. Он смеялся громко и долго.
— Это не смешно, — сердито сказала Бриджет. — Я ума не приложу, что мне делать… как быть с тобой. О небо! Я знала, что когда-нибудь это произойдет, и с ужасом ждала этого дня. А сейчас просто теряюсь. Как говорить с тобой о таких вещах?
— Так же, как обо всем другом. Дорогая моя, ведь мы же договорились. Абсолютное доверие и никакого стеснения.
— Я знаю, — взволнованно продолжала она, обескураженная и польщенная его словами; чувствуя, как краска заливает ей щеки, Бриджет вдруг вспомнила о том, как совсем недавно обсуждала с ним столь же откровенно другой интимный вопрос. — Но ведь мы не сможем сегодня… Или сможем? Есть что-то еще, что я могу сделать для тебя? А если не обращать внимания и…
— Бриджет, — ласково сказал Эйвен, — мы должны делать только то, что приятно нам обоим. Воображаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Как будто конница прошла по животу? Да?
Она кивнула.
— Болит?
Она снова кивнула.
— Тогда о чем мы говорим! Совсем неподходящее время для любовных игр. Конечно, есть другие вещи. Можно заняться ими при желании. Но я не вижу никакой необходимости начинать именно сейчас. Ты думаешь, я и ночи не могу обойтись без плотского удовольствия?
— Но это может быть не на одну ночь. Три, а то и четыре ночи.
— Так долго? О Боже! Как я выживу?! — Эйвен перестал смеяться. — Спасибо, что ты такого высокого мнения о моих способностях, но меня это не радует, — глухо сказал он и, не дав ей возразить, поспешно забормотал: — Впрочем, в том, что ты так думаешь, виноват прежде всего я сам. Верно, я был темпераментным поклонником, ухаживая за тобой. Но я делал это ради сладострастия и слишком мало внимания уделял другим вещам. И тогда, и после. Кроме телесных ласк, есть много приятных занятий совсем иного рода. Главное, что мы вместе и впереди еще столько времени для удовольствий. А пока ни о чем не думай.
Его уговоры подействовали. После ужина они совершили чудесную прогулку. Перед сном Эйвен играл ей на пианино, а Бриджет ему спела несколько старинных песен.
— Спи, — прошептал он в постели. — Я устал, мне сейчас ни до чего. И до города слишком далеко, чтобы удрать, пока ты спишь. А потом, кто знает, может, у смазливой блондинки в таверне то же самое сейчас, что и у тебя?
Бриджет приподнялась и запустила в Эйвена подушкой. Хорошо, что у ее мужа к ней нечто большее, чем плотское желание, подумала она и, довольная, стала засыпать, не зная, что завтра ее ждет печальное известие.
Утром Эйвен скажет, что уезжает.
Эйвен сидел в столовой за первым завтраком. Ранние лучи солнца светили ему прямо в глаза, не выражавшие ничего, кроме уныния. И ничего другого он не увидел в лице Бриджет, когда сообщил ей, что должен немедленно уехать.
— Нет-нет, это не из-за отца. С ним, слава Богу, все в порядке. Я получил депешу из Лондона. Из того министерства, с которым была связана моя работа на континенте. Я не имею права разглашать эти сведения. В общем, до нашей секретной службы дошли… кое-какие слухи с острова Эльба. Человек, занявший мое место, еще не освоился. А я хорошо знаю, кому можно доверять, а кому нет. Мне нужно поехать и помочь.
Бриджет издала тревожный вздох.
— Во Францию?
— Ни в коем случае. В этой стране я слишком хорошо известен. Сейчас мое пребывание там небезопасно. И не только для меня, но и для любого, кто будет поддерживать со мной контакт. Я должен проинструктировать моего преемника. И еще нужно прояснить несколько вопросов по некоторым сведениям, добытым за границей. Я думаю, что долго не задержусь. День — туда, день — на дела и еще один — на обратную дорогу. Всего три дня, самое большее — четыре. А сейчас, милая, я должен уезжать.
— Я пойду собирать свои вещи, — вскочила Бриджет. Он удержал ее за руку.
— Нет. Тебе нельзя ехать со мной. В самом деле. Я поеду верхом налегке, возьму с собой только седельные сумки. Камердинер поедет со мной. Я хочу, чтобы он забрал твой гардероб, пока мы будем в Лондоне. А тебе удобнее остаться здесь. Я быстро. Прежде чем ты хватишься, что меня нет, я уже вернусь.
— Просто невероятно, — прошептала Бриджет.
Во время прощания она держалась молодцом, но Эйвен видел, какого труда ей это стоило.
Они остановились на круговой аллее перед домом. Камердинер уже сидел в седле и дожидался своего хозяина.
— Не надо так волноваться. Я уезжаю всего на несколько дней.
Эйвен держал обе ее руки в своей. Его спокойные немигающие глаза стойко выдержали взгляд Бриджет.
— Я знаю и понимаю, что это глупо, но мне тяжело отпускать тебя. Теперь, когда тебе надо уезжать, мне хочется спросить у тебя гораздо больше, чем раньше.
Она пыталась проглотить комок в горле и еле сдерживала душившие ее слезы.
Эйвен считал, что такое упадническое настроение является результатом ее временного недуга. Что страшного, если он уедет на несколько дней? Но, рассуждая так, он все же не мог отделаться от ощущения, что это будет и опасный вояж.
— Я тоже хотел выяснить у тебя ряд вещей, — сказал он. — И кроме этого, сам собирался сказать тебе кое-что. — Он умолк, обдумывая каждое слово, а когда снова заговорил, его голос звучал менее уверенно. — Вот уж не думал, что мне захочется сделать такое признание. Когда все только начиналось, я не представлял, что такое может случиться со мной и тобой.
Эйвен произнес эти слова с таким чувством, что сам был поражен. Он никогда не предполагал, что ему будет больно расставаться с Бриджет, и еще неделю назад ни за что не поверил бы в это.
Больше ему было нечего сказать. По крайней мере не здесь и не сейчас. Вернее, он должен сказать ей слишком много, но прежде чем сделать это, надо было все продумать. Эйвен не имел привычки прислушиваться к голосу сердца, так как не доверял ему.
Вместо слов он подарил любимой легкий поцелуй. Потом, чуть слышно бормоча что-то под нос, заключил ее в объятия, крепко поцеловал в губы и с трудом оторвался от нее, но в следующий миг снова поцеловал с нежностью. Как тяжело было отпускать ее! Но он не мог допустить, чтобы Бриджет видела его слабость.
Эйвен заметил слезы, блестевшие в ее глазах, а шрам теперь почему-то особенно четко выделялся на бледной коже. Он не мог без боли смотреть на это родное лицо.
— Дорогая, наше расставание напоминает сцену из мелодрамы! — с нарочитой беспечностью воскликнул он и, смеясь, поспешно вскочил на лошадь. — Радость моя, я надеюсь, наша встреча будет такой же пылкой, как это прощание. Береги себя, милая моя Бриджет! Думай обо мне, а я не. забуду тебя.
До сих пор ему были неведомы такие удивительные, искренние чувства. Виконт Синклер безумно хотел оглянуться, но не отважился.
Глава 13
Напоследок Бриджет откинула крышку дорожного сундука. Взглянула на одежду, которую она туда затолкала, и тяжело вздохнула.
— Ой! — вскрикнула Бетси. — Как же вы все помяли!
— Ничего, утюг исправит, — успокоила Бриджет свою маленькую помощницу. — Приедем на место, отгладим, — добавила она сквозь стиснутые зубы.
Бетси, сидя на высокой хозяйской кровати и наблюдая за этими беспорядочными сборами, без умолку сыпала замечаниями:
— Ладно бы только платья, вы и шляпку испортили!
Девочка с грустью посмотрела на то, что еще недавно было модной вещью.
— Я знаю. — В голосе Бриджет чувствовались нетерпение и решимость. — Приедем в Лондон, купим другую. Я уверена, там будет много точно таких же.
Бриджет понимала, что ее оправдания по поводу шляпки были сущей бессмыслицей. И Бетси тоже это понимала.
— В общем, ты права, — поспешила исправить ошибку Бриджет. — Жаль, конечно, вещь, но, по правде сказать, она мне никогда не нравилась.
Глаза девочки сделались еще шире. Во-первых, она знала, что это была любимая шляпка Бриджет, а во-вторых, что хозяйка никогда не лгала.
Сложить аккуратно одежду оказалось не так просто. Раньше она могла собраться в два счета, потому что не было такой уймы вещей. Камердинер мужа справился бы с подобной задачей быстро и безупречно, но он еще не вернулся из Лондона. Так же, как и Эйвен. Поэтому пришлось делать все самой.
Прошли не только обещанные три дня, но и три следующих. Надо было что-то делать. После отъезда Эйвена ее единственным занятием было ожидание, от которого она порядком устала. Подготовка к предстоящей поездке в поместье его отца была хоть какой-то деятельностью.
Бриджет мучительно переживала отсутствие мужа. Первые два дня просто не находила себе места, на третий с утра начала готовиться к встрече. Но Эйвен так и не вернулся. Она легла в постель и всю ночь пролежала с открытыми глазами, прислушиваясь к каждому звуку. Трещали сверчки, и квакали лягушки, но сколько бы они ни звали ее по имени, она не могла думать ни о ком, кроме Эйвена. Четвертый, пятый и шестой дни стали совсем невыносимыми. Поэтому она принялась собирать вещи, чтобы настроиться на отъезд.
Она взяла из гардероба шаль и швырнула на кровать.
— С шалью-то полбеды! — радостно воскликнула Бетси, подхватила ее и стала бережно расправлять на постели, чтобы Бриджет могла потом аккуратно сложить.
— Ты права, милая. Что шали, что простыни — с ними никакой возни. Хорошо было жить в Древнем Риме! Женщинам там не нужно было ничего паковать. Во всяком случае, им нечего было опасаться за свои туалеты. Можно было просто обернуться простыней вместо туники.
«Ребенку все равно нужен учитель, — подумала Бриджет. — Почему не попробовать обучать ее играя?»
Ей нравилось общаться с Бетси. Девочка только раз взглянула на шрам, в день их знакомства, а потом словно не замечала его. Наверное, все дети такие. У человека может тюльпан на носу распуститься, но ребенку достаточно раз посмотреть, чтобы больше не обращать на него внимания.
Бетси просто жаждала как-нибудь услужить взрослым, чем снискала всеобщее расположение. В тайной обители Эйвена вся прислуга обожала девочку, но к Бриджет относилась вежливо — и не более. Однако миссис Синклер не собиралась заискивать перед слугами, лишь бы заслужить их, улыбки. Да и вряд ли ее усилия увенчались бы успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33