А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Она поежилась, почувствовав сквозь халат, как замерзли ее ступни.
— Ну а я никак не могла заснуть. Я еще слишком возбуждена после этого бала. Как чудесно все прошло у Камиллы! Кавалеры буквально выстраивались в очередь, чтобы станцевать с ней еще один танец. Я только направляла их к ней, а им уже не хотелось ее покидать. Должна признаться, я не знаю, как ей это удается. Я не хочу сказать, что она лишена привлекательности, — быстро добавила Аннабелла, потому что Майлс не отвечал, а лишь сидел и серьезно смотрел на нее. — Она очень красивая девушка, — продолжала Аннабелла, — но дело не в этом. Настоящие жемчужины оставались без внимания, в то время как мужчины толпились вокруг нее. Признаюсь, я была обеспокоена, когда представляли свояченицу Деймона. Такая красавица! А младшая дочь Свансонов! Кто бы мог подумать, что самая младшая в этом семействе будет такой привлекательной! Но Камилла затмила их всех. Она заслуживает такого успеха, и я не могу передать тебе, как я счастлива!
Он не отвечал, но она была слишком взвинчена событиями этого вечера, чтобы оставаться спокойной. Ей хотелось, чтобы он вместе с ней занялся подведением итогов. И особенно ей хотелось, чтобы он поздравил ее, отметив, как здорово она выполнила свою задачу. Но возможно, она не заслуживает таких поздравлений. На лице Аннабеллы появилось задумчивое выражение.
— В ее успехе нет моей заслуги. Это только ее успех. Должна признать, я все еще в изумлении. Хотя она всегда очень хорошо одета, ей наплевать на моду. Она не жеманна, как большинство молодых девушек, она громко смеется — если, на ее взгляд, шутка того стоит, и напрямик заявит вам, если нет. Она не флиртует и не строит глазки, как учили делать нас, но мужчины находят огромное удовольствие в ее обществе. О! — сказала она более тихим голосом, широко раскрыв глаза. — Ведь именно поэтому, разве нет?
Майлс по-прежнему не отвечал и только смотрел на нее, глаза его были полуприкрыты, а лицо спокойно.
Что-то было не так. Аннабелла выпрямилась.
— Я сделала что-то не то?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Ты как-то странно смотришь на меня. — Она выдавила смешок. — Я тебя чем-то обидела? Я думала, что ты будешь доволен дебютом Камиллы и тем, что общество вновь меня приняло.
— Я доволен. Камилла держалась хорошо, но это меня не удивило. Что же касается тебя, ты танцевала весь вечер и была первой красавицей бала. Ты, несомненно, прекрасно повеселилась. Чего же еще ты хочешь, Аннабелла? Чтобы я послал тебе цветы? Не сомневаюсь, завтра у тебя и так их будет достаточно. Твои кавалеры отдадут тебе дань. Ты хочешь, чтобы и я это сделал?
Какое-то время она сидела молча, обдумывая его слова. Потом до нее дошло, что ее так поразило, — она услышала фальшивую ноту. Он больше не называл ее Беллой. Она опустила ноги и встала с кресла.
— Ты не должен присылать мне цветы. Да, я танцевала. Да, мне было весело, потому что с моей души свалилась огромная тяжесть.
— Да, ты вновь стала красавицей, — сказал он нетерпеливо. — И несомненно, ты это знаешь. Что еще тебя интересует?
— Ты хочешь знать, почему я здесь и какая тяжесть свалилась с моей души? — Она подняла голову. — Сегодняшний вечер был для меня таким же важным, как и для Камиллы, правда, по другой причине. Мое положение было более сложным. У меня есть враги. Наверное, я их заслужила. И если бы свет отвернулся от меня, я бы не стала говорить, что это несправедливо. Я радовалась, потому что меня так тепло встретили. И если это было сочувствие, я и это согласна принять. Но все закончилось. Камилла представлена свету, я в него вернулась, и теперь я хочу, чтобы ты сказал мне, что было не так.
— Ничего, — сказал он.
— Понятно. — Она собралась и сухо кивнула ему. — Очень хорошо. Я тоже устала… разговаривать сама с собой. Спокойной ночи.
Аннабелла направилась к двери. Майлс вдруг стремительно сорвался с места и, догнав жену, схватил ее за руку.
— Что? — прошептала она, повернувшись и глядя ему в глаза.
Он притянул ее к себе.
— О, Аннабелла, — словно раненный, почти простонал он. — Что мне делать?
— О чем ты? — вновь спросила она.
— Ты хочешь любить меня? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
— О да!
Он схватил ее в объятия и поднял.
— Ты все еще такая легкая, — прошептал он, — и совсем замерзла.
Майлс обхватил ледяную маленькую ножку своей ладонью.
Он открыл дверь и вышел, вынося ее на руках в коридор. Они не говорили, поднимаясь по лестнице. Она не произнесла ни слова, пока он укладывал ее на постель, только широко раскрытыми глазами следила за тем, как он срывает с себя одежду и ложится рядом с ней.
— Это нам не нужно, — хрипло сказал он, стягивая с нее ночную рубашку.
Ей не нужно было ничего, кроме его рук, обнимающих ее, его губ на ее губах и его тела на ее теле. Она даже не подозревала, насколько ей это было нужно, пока не обвила руками его широкие плечи и не прижалась к нему.
Он соединился с ней одним нежным плавным движением, и Аннабелла всем своим существом почувствовала, как слились их тела. Только тогда она позволила себе долгий судорожный вздох облегчения. Дыхание у него перехватило, и Майлс замер, глядя на нее, но Белла ощущала дикое биение его сердца.
— Не останавливайся, — сказала она, голос прозвучал хрипло и требовательно.
Он повиновался, и целовал ее, когда их тела вновь стали единым целым, и упивался ее стонами, когда они вместе напрягались, ощущая приближение исступленного, ускользающего и радостного чувства, которого раньше им не доводилось разделить. Он никогда не чувствовал в ней такой страсти; она никогда не испытывала такого блаженства. Умом, телом, душой они составляли единое целое, и это единство не омрачали опасения или сомнения. Лаская ее, он шептал нежные слова, а она крепко обнимала его. И вот наконец она задрожала и тяжело задышала в изумлении. Ее тело изогнулось дугой, он почувствовал, как тесно сжата его плоть и как ее лоно пульсирует вокруг него.
Затем он резко отстранился, чтобы достичь своего пика в одиночестве, сотрясаясь рядом с ней.
Некоторое время они молчали, медленно возвращаясь в этот мир.
— Почему? — наконец спросила она в темноту. Он поднялся, опершись на локоть.
— Я объяснял тебе. Потому что ты еще не готова иметь ребенка. Ты только недавно поправилась.
Она ничего не ответила. Майлс встал и направился в туалетную комнату. Она слышала, как он наливает воду и моется. Вскоре он вернулся, его тело, вобравшее ночную свежесть, было прохладным и пахло мылом.
Он потянулся к ней, и Аннабелла положила голову ему на грудь. Он гладил ее волосы, ощущая под пальцами задорные завитки. Ему показалось, что она заснула. Он надеялся на это.
Он не был уверен, что ему удастся заснуть, потому что жажда его тела и его разума так и не была утолена; он все еще был переполнен огромным желанием, не плотским — он жаждал ее. Сегодня вечером она вернулась в свой мир настолько естественно, словно была рыбкой, выскользнувшей у него из рук и нырнувшей в свою родную стихию, откуда была вырвана чьей-то злой волей. Он стоял в тени, наблюдая за ее превращением, которое больше походило на восстановление. Блистательная красавица лондонского света вернулась. И не важно, была ли она леди Аннабеллой Уайлд или леди Пелем — казалось, что с того званого вечера, с того приема, на котором он впервые увидел ее, окруженную вниманием, изменилась только ее прическа.
Но она соблюла все условия их сделки. Условия их брачного договора не предусматривали страсти, общности интересов и равенства в любви. Теперь, когда он почувствовал вкус этого, или, точнее, начал верить в то, что любовь между ними действительно возможна, его убивала мысль о бесконечном вежливом безразличии, которое его ожидало. Неужели он вынужден будет искать других женщин, таких как Анжелика? Есть много женщин, подобных ей: привлекательных, хладнокровных, опытных — бессердечных партнеров тела, но не души. Маловероятно, что жену будет волновать его жизнь. Она вновь станет переменчивой, очаровательной, но лицемерной красоткой, то есть такой, какой была раньше. Он думал, что болезнь изменила ее, но это, вероятно, была лишь краткая пауза в ее жизни.
Совсем недавно она была испуганной и зависимой. Теперь она вновь стала прежней. Он сам в этом убедился.
По крайней мере он ей все еще нравится. Но как долго это будет? Она была известна непостоянством своей натуры. Даже несмотря на то что сейчас близость доставляет ей удовольствие, со временем, когда любовь станет для нее привычной, это чувство ослабнет. А разве может быть по-другому? Ведь ее сердце остается нетронутым. Занимаясь любовью, они никогда не говорили слов любви. Он — из гордости. А она?
Потому что леди Аннабелла была тем, кем она была. Украшением, наградой, призом лондонского света. И именно из-за этого он женился на ней.
Он слушал ее медленное дыхание и чувствовал, как расслабляется ее тело, погружаясь в глубокий спокойный сон. Он крепко обнял ее, охваченный горькой радостью человека, который держит в своих руках самое желанное, зная, что в действительности он никогда не сможет обладать им.
Глава 19
Аннабелла проснулась, когда ярко светило солнце. Она потянулась и улыбнулась от удовольствия. Майлс уже ушел, но сегодня ночью он снова будет рядом, и следующую ночь, и следующую. У нее все было хорошо, и мир вновь был прекрасным, даже более прекрасным, чем раньше.
Она во всех отношениях добилась успеха, а муж без ума от нее. Ей больше не нужно было волноваться о том, очаровала ли она кого-нибудь накануне вечером. Ей не нужно больше интриговать и строить какие-то замысловатые планы. Лондон принял и одобрил ее. А еще у нее есть Майлс.
Она выбралась из постели и умылась еще до прихода горничной, встретила удивленную Мег приветливой улыбкой и торопливо надела свой самый прелестный утренний туалет. Она непроизвольно кружилась перед зеркалом, любуясь своим нарядом, когда раздался стук в дверь. Аннабелла велела Мег отворить дверь, ожидая увидеть Камиллу, горящую желанием продолжить обсуждение вчерашнего триумфа.
Но к ее удивлению, на пороге стояла свекровь. Элис совсем не выглядела торжествующей. Она была мрачной и стояла, молча заламывая перед собой руки и выжидательно глядя на невестку. И тогда Аннабелла вспомнила. Ее улыбка тут же угасла.
— Можешь идти, Мег, — сказала она. — Доброе утро, — поздоровалась она, когда горничная вышла. — Не могли бы мы отложить этот разговор до завтрака?
— Я бы с удовольствием отложила этот разговор до следующего года, моя дорогая. Но я не могу себе этого позволить. Ты подумала о моей просьбе?
Аннабелла попыталась сдержать улыбку. У нее было другое, более интересное занятие, настолько более интересное, что она абсолютно забыла о затруднительном положении, в которое попала ее свекровь. Но та ждала ответа.
— Я бы хотела вам помочь, — сказала Аннабелла. — Но думаю, что лучше мне этого не делать. У вас есть проблема, разрешить которую я не в состоянии. Если я дам вам деньги сегодня, вы не сможете пообещать мне, что не обратитесь ко мне с той же просьбой завтра, не так ли?
— Нет, — невозмутимо ответила Элис.
— Ну что ж, — сказала Аннабелла, пожимая плечами, — в таком случае не знаю, чем я могла бы вам помочь.
Выражение лица Элис стало напряженным, глаза наполнились слезами.
— Ты должна дать мне денег и не говорить Майлсу. Понимаешь, от этого зависит наша жизнь. Положение в обществе. Фактически его положение.
— О чем вы говорите? — требовательно спросила Аннабелла. Она понимала, что ей следует предложить свекрови присесть. Но по выражению лица Элис Аннабелла поняла, что ей предстоит услышать нечто весьма неприятное.
— Дело в том, что я не игрок. По крайней мере не в карты, — сказала Элис. — Мне нужны деньги для моего второго мужа. Он требует их.
Аннабелла смотрела с изумлением. Элис вздохнула.
— Понимаешь, он не умер. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Я сама узнала об этом только недавно. Он попытался встретиться со мной на балу у сквайра, перед нашим отъездом в Лондон. Я получила записку и подумала, что это чья-то злая шутка. Я встретилась с ним в саду за домом. Было темно, но не настолько, чтобы я не могла узнать его. Он жив. Несколько лет назад мы получили сообщение, что в открытом море произошел несчастный случай и он погиб. Как выяснилось, через подставных лиц он сам отправил это сообщение. Он жив и невредим. И если я не заплачу ему, он откроет правду.
— Ну и пусть! — сказала Аннабелла, делая шаг назад. — Его упекут в тюрьму, стоит лишь ему показать нос. Майлс рассказал мне о нем все, о нем и о его делишках.
— А какой это вызовет скандал! — сказала Элис. Она наблюдала за Аннабеллой, которая обдумывала услышанное. — Он коснется всех нас. Особенно Камиллы. И Бернарда. Майлс скажет, что скандал его не волнует, но он тоже будет переживать, хотя бы из-за тебя. А что касается тебя, то ты тоже будешь запятнана из-за того, что ты связана с нами. Будут говорить, что тебе так не терпелось выйти замуж, что ты согласилась войти в семью преступника.
Аннабелла выпрямилась, стараясь не подать виду, какую острую боль причинили ей эти слова.
— Мы это переживем, — сказала она с горьким надтреснутым смешком. — Я пережила худшее!
— Возможно, — сказала Элис и добавила с кислой улыбкой: — Но и это еще не все. В действительности дело обстоит еще хуже. Понимаешь, на самом деле он никогда не вступал со мной в брак. — Аннабелла широко раскрыла глаза в изумлении. — Да. Это поставит крест на надеждах Камиллы и на имени нашего семейства. Проктору на это плевать, не настолько он известная личность. Но если станет известно, что в скандал вовлечена мать Пелема, это запомнится, и это разрушит имя, которое, позволь напомнить, носишь теперь и ты.
— Но ведь это уголовное преступление! — воскликнула Аннабелла. — Никто не станет обвинять вас. Свет простит вас, когда узнает, что вы были так подло обмануты.
Элис склонила голову.
— Думаю, что не простит, — сказала она печально. — Я ведь всегда знала правду, по крайней мере эту.
Аннабелла оцепенела.
На худых щеках Элис горели два ярких пятна, когда она продолжила:
— Мы никогда не венчались. О, я всем говорила, что мы обвенчаны. Я говорила, что мы уезжали и что у нас было скромное венчание — только мы двое, что нам хотелось избежать шумихи. Я думала, об этом никогда не узнают. Ну кто изучает свидетельство о заключении брака? Его даже не требуют показывать. Он сказал мне это и оказался прав. Проктор говорил, что его жена безумна, что дни ее сочтены и что она изолирована в дальнем загородном доме. Я ему поверила. Он умел убеждать, и я никогда не сомневалась в его словах. Но как оказывается, у него даже не одна, а две жены, не более сумасшедших или умирающих, чем я, но тогда я не могла этого знать. Он только сказал мне, что я могу жить с ним без благословения церкви и сказать в обществе, что мы женаты, а когда его жена скончается, тайно обвенчаться, и никто ничего не узнает.
Аннабелла бессильно опустилась в кресло и изумленно взглянула на Элис.
— Как вы могли? — выдохнула она. Теперь Элис подняла голову.
— В отличие от тебя, моя дорогая, я выбирала мужчину по любви, а не по внешности. И в отличие от тебя мне нужна была любовь мужчины. У нас был хороший брак с отцом Майлса, но я была одинока и с грустью приближалась к старости. Питер был прекрасным мужчиной: остроумным, обаятельным, веселым. Он вновь заставил меня почувствовать себя молодой, нужной и живой. Он говорил, что, если я не соглашусь жить с ним в незаконном браке или без всякого брака, он уйдет от меня. Еще он сказал, что его жена скоро покинет этот мир. И тогда я подумала: какое значение имеет год или два? Без него это будет вечность, поскольку я сомневалась, что когда-нибудь встречу мужчину, подобного ему. Это, — добавила она с неприятным смешком, — оказалось правдой. Ты удивишься, что я сознательно согласилась жить с ним в грехе? — странно спросила Элис. — Даже в высшем обществе многие женщины идут на это. Все знают о леди Бессборо, леди Мельбурн, герцогине Оксфордской и ее выводке внебрачных детей, графине Клоувли и ее таких разных и так плохо воспитанных чадах, рожденных от разных отцов. Вы можете принимать их, как это делают некоторые беспутные представители света. Но порядочные люди избегают их, сами их имена служат объектом непристойных шуток и издевок. Я могла бы еще иметь детей, но, к счастью, я этого не сделала. Да, и подумай, что бы тогда стало не только с именем моего первого мужа, но и с его детьми. Я по крайней мере об этом подумала. И решила, что небольшой обман, который вскоре закончится, — это лучше, чем откровенный скандал.
— Но Майлс…
— Майлс был в школе. Он ничего не знал об этом, как и другие. Им и не следует знать. Все, что я должна сделать, — это заплатить. — Она засмеялась. — Да, уж если вы танцевали, то платите волынщику за танец. Питер говорит, что у него предприятие на другом конце света и что он должен им заниматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32