– Ты призываешь меня торговать собой?
– Я призываю тебя быть реалистом, – парировал Обри. – К тому же, склонив леди Кэролайн к браку, прогадаешь не только ты. Это было бы несправедливо и непорядочно по отношению к ней.
– Несправедливо и непорядочно?
– Боже мой, ну что тут непонятного?! – Обри в досаде вскинул руки. – Она ведь дочь герцога! И при этом достаточно хороша собой. – Затем он продолжил уже более спокойно: – Дрейтон, ну ты представь… Во время предстоящего сезона откуда-нибудь из Европы в Лондон приезжает настоящий принц, видит леди Кэролайн и решает, что она могла бы стать достойной королевой его маленького королевства. Я, конечно, ни в коей мере не пытаюсь принизить значение твоего титула, однако ты должен согласиться, что тебе не по плечу соперничать с подобным кандидатом.
Н-да… Об этом он как-то не задумывался. В мыслях ему, как правило, рисовалось, что вокруг Кэролайн будут увиваться лишь персонажи вроде того же Обри или Хейвуда. То есть мужчины, с которыми она может обходиться любезно, но которых ни в коем случае не воспримет всерьез. Однако принц, способный предложить ей королевство и жизнь, похожую на сказку… Да, она вполне достойна быть королевой.
– Что ж, решение принимать ей, – промолвил Дрейтон.
– Разумеется, – подтвердил Обри. – Но тебе не кажется, что она сможет гораздо лучше обдумать преимущества каждого предложения, если в период их поступления не будет каждую ночь проводить в твоей постели?
У Дрейтона возникло ощущение, будто земная твердь под его ногами покачнулась и обратилась в нечто зыбкое и ненадежное. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость. Перед мысленным взором развернулись два варианта дальнейшего развития событий, и его охватило желание закричать от отчаяния, поскольку единственно правильный выбор был ему совсем не по душе.
– В общем, так, Дрейтон, – снова заговорил Обри. – Я считаю, что нужно сделать следующее… Мы сейчас соберем вещи и немедленно отправимся в Лондон. В качестве предлога можно сказать, что твоему дому там требуется ремонт и ты намерен лично за ним проследить. Или же что тебе нужно подготовиться к началу парламентской сессии. В общем, подойдет любой предлог. Важно то, что тем самым ты предотвратишь возможный скандал и положишь конец своей связи с леди Кэролайн. Ваш роман прекратится сам по себе, и в скором времени вы оба сможете принять необходимые решения с незамутненным сознанием.
Господи, почему же так больно? Дрейтону казалось, что эта боль проникает в самую глубь его существа и выворачивает душу наизнанку.
– А если я не соглашусь на такой вариант? – спросил он, уже решив, что все же последует данному совету и обязательно постарается взять себя в руки ради счастливого будущего Кэролайн.
– Ну, не знаю, – мрачно ответил Обри. – Тогда мне, наверное, придется готовить свою мать к тому, что в скором времени ее сын обретет дурную славу как верный и преданный друг величайшего развратника Англии.
Да, от подобного известия леди Обри и удар может хватить.
– Работники конюшни сегодня заняты в оранжерее, – проговорил Дрейтон. Он прислонился к карете, внезапно ощутив свинцовую тяжесть во всем теле. – Сходи распорядись, чтобы для нас подготовили экипаж.
– Спасибо… Я тебе очень благодарен.
Дрейтон кивнул:
– Возможно, Обри, наступит день, когда я тоже смогу тебя поблагодарить. Но только не сегодня.
– Я все понимаю… Я скоро вернусь.
Нет, ничего этот Обри не понимает. Он и сам еще не осознал, насколько глубока его рана и сколько должно пройти времени, прежде чем заполнится пустота в сердце и оно перестанет болеть. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Даже когда умерли родители. Тогда присутствовало ощущение естественности этой потери – он как будто прошел с ними ту часть пути, которую им было уготовано преодолеть вместе. А сейчас…
Дрейтон почувствовал, как у него сдавило горло. Он натужно сглотнул и медленно выпустил из легких воздух.
Ну ничего, он справится. Он поступит так, как нужно поступить, даже если это его убьет. Он сделает резкий решительный шаг вперед и не станет оглядываться назад. Так будет лучше для всех.
Леди Обри взглянула на записи, которые Кэролайн прилежно делала под ее диктовку.
– А что вы думаете насчет замороженного угря? Он всегда пользуется большой популярностью.
«У кого?» – мысленно вопросила Кэролайн и, стараясь не показать своего недовольства, внесла в список и угря.
– Леди Кэролайн, – донеслось в этот момент от дверей. – Могу я поговорить с вами наедине?
Дрейтон? Здесь, в доме, в середине дня? Чувствуя, как ее сердце забилось быстрее, Кэролайн подняла голову.
Дрейтон стоял, облаченный в темный дорожный костюм, с плащом и шляпой в руках. Кэролайн ощутила спазм в животе. О Боже! Наверное, что-то случилось. В его осанке была некоторая напряженность, да и голос прозвучал как-то жестко.
– Боюсь, что не можете, лорд Райленд, – заявила леди Обри. Но Кэролайн все равно поднялась со стула. – Вы ведь понимаете… необходимо соблюдать правила приличия. Репутация леди Кэролайн не должна пострадать.
– Благодарю за напоминание, леди Обри, – учтиво склонив голову, отозвался Дрейтон. – Мы будем оставаться в поле вашего зрения.
Как только они оба вышли из гостиной, Кэролайн тихо спросила:
– Что-нибудь случилось в деревне? Я вижу, ты одет по-дорожному.
Он молча покачал головой и ответил лишь тогда, когда они достигли стола в центре холла.
– Кэролайн, нас застукали, – сказал Дрейтон, глядя на часть стены между двумя инжирными деревцами в кадках. – Обри предъявил мне ультиматум, в манере, свойственной, наверное, лишь представителям его семейства. И поскольку он прав… хотя мне и тяжело это признавать… я отправляюсь в Лондон, как только мои вещи будут погружены на карету.
Ну что ж, она выдержит… Потому что в противном случае единственно возможный выход – рухнуть на кровать и тут же умереть.
С трудом сохраняя спокойный тон, Кэролайн спросила:
– И долго тебя не будет?
Дрейтон закусил губу. Несколько секунд он хранил молчание, затем совершенно бесцветным голосом ответил:
– Когда к началу сезона ты со своими сестрами приедешь в столицу, вы остановитесь в доме леди Обри.
Кэролайн казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Сдерживая подступившие к горлу слезы, она смогла лишь прошептать.
– Значит, у нас все кончено?
– Мы оба понимаем, что это только к лучшему.
– Да… И мы всегда понимали, что рано или поздно этот день наступит, – добавила Кэрол айн, сказав именно то, что и должна была сказать, и радуясь тому, что ее медленно, но верно охватывает спасительное оцепенение. – Ты уже попрощался с девочками?
– Попрощался… – Дрейтон кашлянул и чуть приподнял подбородок. – Фиона расплакалась, а Симона… ну, скажем так, она пополнила лексикон своей сестры весьма сомнительными выражениями.
– Она еще очень юная, – усмехнулась Кэролайн. – И пока не научилась правильно выражать свои чувства.
– Да, конечно… Мы с тобой совершенно неожиданно очутились в мире, который для нас обоих оказался не слишком уютным, и поэтому…
– …нашли утешение друг в друге, – ровным голосом продолжила Кэролайн, несколько удивленная отсутствием окружающей действительности. Где они? По-прежнему в этом мире, в невесть откуда взявшемся тумане расплывающегося холла? Или они оба уже исчезли, как ненужные записи на грифельной доске?
Дрейтон кивнул и снова кашлянул.
– Теперь настало время осознать, где мы находимся, кем являемся, и поступить так, как от нас ожидают окружающие. Я очень ценю все, что ты сделала… и продолжаешь делать ради укрепления моего положения.
– Я тоже очень ценю твою заботу о моей репутации, – солгала Кэролайн, поражаясь самой себе. До чего же легко эти слова слетели с ее языка! И как искренне прозвучали! По-видимому, она обретает новый талант.
– Когда ты появишься в Лондоне, мужчины устроят вокруг тебя настоящее столпотворение. У тебя будет немалый выбор.
«Я уже выбрала… Но меня отвергли».
– Однако в том случае, если никто из кандидатов тебе не приглянется…
Кэролайн взирала на книгу в кожаном переплете, которую держала в руках, и вяло недоумевала, каким образом та к ней попала.
– В первый же день мы с тобой пришли к договоренности, – словно издалека донесся до нее голос Дрейтона. – Я должен был позаботиться о дальнейшей судьбе твоей мастерской и подписать документ, дающий тебе доступ к твоей части приданого в том случае, если ты предпочтешь не выходить замуж. Со своей стороны ты должна была последовать за мной в соответствии с условиями завещания леди Райленд. Ты выполнила свою часть сделки, и я теперь выполняю свою.
Так для него все это было не более чем сделка? Взаимообмен услугами, заключенный и выполненный контракт? Как глупо с ее стороны, что она воспринимала это как нечто большее! Ей следовало быть умнее.
– Деньга, вырученные за мастерскую, принадлежат только тебе независимо от того, выйдешь ты замуж или нет. Эти средства положены на наш совместный счет, и для того, чтобы их получить, необходима моя подпись. Я не хочу, чтобы у твоего будущего мужа имелась возможность присвоить то, что по праву принадлежит лишь тебе. Так что, когда тебе потребуются личные средства, скажем, для осуществления каких-то пожеланий или мечтаний, я незамедлительно поставлю свою подпись.
Пожеланий или мечтаний? Вряд ли они у нее когда-либо появятся. Потому что это очень больно, когда разрушаются иллюзии.
Через некоторое время Кэролайн осознала, что между ними уже довольно долго висит молчание. Он сказал что-то еще? И теперь ждет ответа?
– До свидания, лорд Райленд, – произнесла она, надеясь, что именно это он и желает услышать.
– До свидания, леди Кэролайн.
Она не видела, как Дрейтон уходил, она это чувствовала. Ее существо заполняла холодная пустота, которая расширялась с каждым его шагом, оттесняя другие чувства и преграждая им путь. И со стуком закрывшейся двери эта пустота словно кристаллизовалась, став твердой и непроницаемой. Внутри ее продолжали накапливаться слезы, накатываясь волна за волной, и эти волны, обращаясь в лед, громоздились одна на другую. Грудь словно зажали в тиски и с каждым ударом сердца сдавливали все сильнее.
Положив книгу на стол, Кэролайн развернулась и двинулась к лестнице, пока еще могла держаться на ногах.
– Леди Кэролайн, мы ведь собирались составить меню на завтрашний вечер, – раздался за спиной голос леди Обри.
– Впишите все, что сочтете нужным, – не оборачиваясь, отозвалась Кэролайн. И, приподняв юбки, стала подниматься по ступеням.
– Но данное решение должны принять именно вы, это входит в ваши обязанности.
– Если бы я действительно могла принимать решения, то высказала бы пожелание, чтобы вы все отправились ужинать куда-нибудь еще. Да и гостить тоже.
– Хорошая хозяйка никогда не предложит своим гостям покинуть дом. Было бы невероятной бестактностью даже намекнуть, что они слишком долго гостят.
Ну конечно… «Хорошая хозяйка…» «Настоящие леди так не поступают…»
– Леди Кэролайн!
«Настоящие леди не вышагивают, а плавно скользят…» «Настоящие леди не плачут, а лишь шмыгают носом…» Настоящие леди не плачут, никогда не плачут!
– Мадам, я вам нужна? – проник в сознание голос горничной.
«Настоящие леди не просят, а повелевают…»
– Дора, закрой дверь. – Кэролайн стояла посреди своей комнаты, даже не помня, как сюда добралась. – И никого не впускай. Если леди Обри будет меня искать, скажи ей, что я умерла.
– Мадам, я не могу этого сказать.
Обхватив себя за плечи, Кэролайн закрыла глаза.
– Тогда скажи ей, что я плохо себя чувствую и не хочу, чтобы меня беспокоили.
– Может, послать за доктором?
– Доктор здесь не поможет, – тихо отозвалась Кэролайн. А как было бы хорошо, если бы ужасную боль, поселившуюся в сердце, могли облегчить какие-нибудь мази или припарки! – Мне надо просто побыть одной. И в скором времени я буду в порядке.
– Мадам, вы уверены, что вам не нужна помощь?
– Все хорошо, Дора. Спасибо за заботу.
– Я буду у себя. Если вам что-то понадобится, позвоните, и я тут же приду.
Кэролайн кивнула.
Послышались удаляющиеся шаги, и через несколько секунд в воцарившейся тишине остались лишь холодная внутренняя пустота, замерзшее море слез и слабенький голосок надежды, нашептывающий: «А может…»
Развернувшись, Кэролайн прошла в свою гостиную и, миновав ее, вступила в апартаменты Дрейтона.
Огонь в камине не горел, кровать была застелена, гардины на окнах отдернуты, и в комнату вливался золотистый осенний свет.
Кэролайн подошла к шкафу и открыла его. Затем, шагнув к бюро, один за другим выдвинула все ящики. После чего заглянула в ванную и гардеробную.
Вернувшись в спальню Дрейтона, она остановилась возле его кровати и напряженно замерла, ожидая вновь услышать голос надежды. Но этот голос не прозвучал, не опроверг очевидного.
Все было кончено… Дрейтон уехал и забрал все свои вещи, не оставив ничего, к чему она могла бы прикоснуться, что можно было бы прижать к груди и предаться воспоминаниям.
Протянув руку, Кэролайн разгладила складку на покрывале. Затем поправила накидку на подушке. На его подушке…
Опустившись на кровать, она улеглась на ту сторону, которую обычно занимал Дрейтон, притянула подушку, прижала ее к себе, представив, что это он, отчаянно желая, чтобы он вернулся.
– Пожалуйста, – пробормотала Кэролайн, уткнувшись в подушку лицом. – Пожалуйста, Дрей…
Казалось, его запах заполнил ее всю, каждую клеточку существа, разбив ледяные стены, сдерживающие боль. Стараясь отогнать подступившую волну слез, она еще глубже зарылась в подушку и глухо зарыдала, между тем как в памяти всплыли недавние слова: «Я не люблю тебя…»
Глава 19
Что это? Звяканье ключей?
Кэролайн оторвала взгляд от танцующих в камине языков пламени и повернула голову в ту сторону, откуда исходил звук. В комнату вошла миссис Гладдер, которая прямо от дверей направилась к окнам.
– Я ведь велела Доре никого ко мне не пускать.
– Да, она так и сказала. – Решительным безжалостным рывком экономка раздвинула шторы.
Кэролайн тотчас же вскинула руку к глазам, заслоняя их от нестерпимо яркого света.
– Я хочу, чтобы окна были занавешены!
– А я не хочу натыкаться на мебель.
Усевшись в стоящее напротив кресло, миссис Гладдер взирала на нее немигающим взглядом. Ее брови были сведены, а рот несколько перекошен – она как будто хотела одновременно и улыбнуться, и нахмуриться.
Кэролайн снова прикрыла глаза.
– Я не разрешала вам садиться, – проговорила она, пытаясь отвратить намечающийся разговор.
– Девочка моя, вы с самого начала повели себя в соответствии со своими убеждениями, и теперь уже поздно изображать передо мной высокомерную герцогиню. В присутствии других я, конечно, всегда буду проявлять подобающее вашему титулу почтение, но наедине мы вполне можем откровенно и без церемоний говорить на любую тему. Точно так же, как во время нашей совместной работы, когда мы кроили и шили гардины или клеили обои.
Как много слов…
– Я не желаю ни о чем разговаривать.
– Тогда чего вы желаете?
Чего она желает? Зачахнуть и умереть. В. полном одиночестве.
– Хочу вас уведомить, что еще никто не умирал от несчастной любви и разбитого сердца.
О Боже! Каким образом она прочитала ее мысли? Приподняв руку, Кэролайн опять взглянула на экономку.
– Конечно, этот способ отомстить всему миру, – продолжила миссис Гладдер, – мог бы сойти за эффектный и исполненный трагизма. Но дело в том, что риску умереть от любви могут быть подвержены лишь юные девушки со слабым сердцем. И если прежде вам никто об этом не говорил, то позвольте мне первой сообщить, что вы давно уже не юная изнеженная девица.
Да, такое подозрение промелькнуло у нее некоторое время назад… Когда с очередным восходом солнца она с разочарованием обнаружила, что по-прежнему жива.
Кэролайн уронила руку на колени.
– Я не такая уж сильная, как вы думаете.
– Если вы ощущаете слабость, то это главным образом оттого, что уже четыре дня ничего не ели.
– Я не голодна.
Тихо вздохнув, миссис Гладдер несколько секунд смотрела на нее, после чего твердым голосом произнесла:
– Леди Кэролайн, мужчины испокон веков были невероятно глупы, Они постоянно совершают просто бесподобные по своей глупости поступки, это неотъемлемая часть их поведения. Задача же женщины – терпеливо взирать на их безрассудство, расчищать созданные ими завалы и решать, принимать или нет их извинения, когда они наконец осознают всю свою дурость.
– Однако некоторые из них просто не способны этого осознать, – возразила Кэролайн. – А некоторые скорее задохнутся, нежели откроют рот, чтобы извиниться.
– К одной из этих категорий вы и относите лорда Райленда?
Нет, Дрейтон, конечно же, обладал способностью анализировать свои поступки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33