А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Буковски Чарлз
Почтовое отделение
Чарльз Буковски
Почтовое отделение
Перевод Ю.Медведко,
(Текст не вычитан и не форматирован)
этот труд представлен как
художественное произведение и
никому не посвящается
Канцелярия Главного Управления Январь 1, 1970 Меморандум
742 Почта Соединенных Штатов Лос-Анджелес, Калифорния
ЭТИЧЕСКИЙ КОДЕКС
Вниманию всего персонала предлагается Этический кодекс почтового служащего, который изложен в главе 742 Общего руководства, а также Инструкция к поведению персонала, в общих чертах заявленная в главе 744 Общего руководства. Коллектив работников почты за многие годы упорного труда выработал славные традиции почтового обслуживания Нации. Каждый работник почты должен гордиться этими незыблемыми традициями, позволяющими удерживать Отрасль на высочайшем уровне. И все мы обязаны прилагать максимум усилий в деле укрепления и развития этих традиций во благо процветания Почтовой Службы, что в интересах не только нашего Общества, но и всего мирового прогресса.
Весь персонал должен действовать с неукоснительной честностью и исключительной преданностью по отношению к интересам нашего Общества. Надеемся, что как прежде, так и в дальнейшем наши служащие, руководствуясь высочайшими моральными принципами, будут поддерживать законы Соединенных Штатов и соблюдать все предписания и постановления Департамента связи. Нужно отметить, что этически выдержанное поведение требуется от работников Отрасли не только на службе, но также и вне ее. Все служащие и в быту должны остерегаться тех действий, которые своими последствиями могут помешать им исполнять возложенные на них обязанности добросовестно и эффективно. Почтовая Служба наделена исключительной привилегией осуществлять контакты как между рядовыми гражданами страны, так и между гражданами и Федеральным Правительством. Таким образом, служащие, честно и добросовестно исполняющие свои обязанности, подтверждают свою преданность всему нашему Обществу, Отрасли и Федеральному Правительству. Всем служащим вменяется в обязанность ознакомиться с частью 742 Общего руководства, Уставом почты, Основными этическими нормами и принципами личного поведения служащих. Ограничениями в политической деятельности и т. д. Ответственный исполнитель.
1
Все началось с ошибки. Шли Рождественские празднества, и я узнал от одного пропойцы с Голливудских холмов, что на почте в это время готовы взять последнего забулдыгу. Он уверял меня, что сам пользуется такой ситуацией каждое Рождество. Следующее, что я помню, это увесистая кожаная сумка у меня за спиной и неспешные прогулки по бесконечным улицам. "А ничего работенка!
думал я. Не пыльная! " Для начала вам выделяют один или два квартала. Когда вы управляетесь с ними, то штатный почтальон может подбросить вам еще пару, если нет, то вы возвращаетесь в отделение в распоряжение управляющего. Но все, что от вас требуется, это, избегая поспешности, опускать поздравительные открытки в почтовые ящики. Всего лишь!
Кажется, на второй день моего Рождественского марафона, когда я распихивал письма по ящикам, возле меня возникла эта крупнокалиберная красотка. Когда я говорю крупнокалиберная, это значит, что сиськи ее были крупного калибра и задница была крупного калибра, и уж если быть предельно точным, то нужно сказать, что все части ее тела были крупного калибра. Она смахивала на сумасшедшую, но я не мог оторвать взгляда от ее мяса, и на остальное мне было наплевать.
А она все говорила и говорила, все добавляла и уточняла. Наконец, картина прояснилась: ее муж был офицером и служил на далеких островах, а она в полном одиночестве проживала в маленьком домике на окраине, предоставленная сама себе. А что за домик? поинтересовался я. Она быстро написала адрес на обрывке газеты. Я тоже одинок, сказал я, Возможно, сегодня вечером я буду проходить мимо вашего гнездышка, и мы сможем обсудить нашу общую проблему.
Вообще-то, в то время я уже путался с одной, но она большей частью отсутствовала, наверное, таскалась еще с кем-нибудь, так что одиночеством я не был обделен это правда. Я истосковался по такой вот здоровенной жопе.
Хорошо, сказала она, до вечера.
Вечером все прошло превосходно.
Действительно, она была знающая шлюха. Но, как и со всеми шлюхами, после трех-четырех ночей я полностью исчерпал свой интерес к ней и больше уже не возвращался.
Но странная мысль стала преследовать меня с тех пор: "Черт! думал я. - Эти почтальоны только и делают, что распихивают письма по почтовым ящикам и дрючат подкарауливающих их потаскух! О, эта работа для меня! Да, да, да..."
2
Итак, я прошел собеседование, медкомиссию и стал внештатным почтальоном. Поначалу все шло легко. Меня определили в отделение Вест Эйвен. Начальник там был славный парень, и я не спеша двигался по своему маршруту, обслуживая квартал за кварталом. Это было продолжением Рождественской сказки за исключением пустяка мне не удавалось с кем-нибудь перепихнуться. Каждый день я надеялся кого-нибудь поиметь, но, увы, мои надежды не оправдывались. Из униформы на мне была только фуражка. На службу я ходил в своей одежонке. Дело в том, что мы с моей подружкой Бетти киряли по-черному и не могли тратить деньги на тряпки. И вдруг меня перевели в отделение Оукфорд. Заправлял там бычара по фамилии Джонстон. Ему требовалось подкрепление, и вскоре я понял зачем. Этот Джонстон обожал бордовые сорочки знак опасности. Под ними скрывалась жестокость. Жестокость и вероломство. Нас было семь внештатников Том Мото, Ник Пеллигрини, Герман Стрэт-форд, Рози Андерсон, Боби Хенсон, Гарольд Уэйли и я Генри Чинаски. Время явки на службу 5 утра. Я оказался единственным алкашом в нашем коллективе. Надравшись до полуночи, в пять я уже должен был сидеть перед Джонстоном и поджидать, когда позвонит штатный почтальон и скажется больным. Обычно эти прохвосты заболевали в дождь или адский зной, или же в первые дни после праздников, когда отделение было завалено корреспонденцией. Отделение обслуживало 40 или 50 маршрутов, а может быть, и больше. Все совершенно разные. Было просто не под силу все их изучить, как-то приноровиться к ним. Кроме того, почту
Внештатники сами позволили Джонстону установить такие невыносимые порядки. Они боялись его. Штатных же почтальонов это не касалось, профсоюз бездействовал. Мне же казалось совершенно невозможным, чтобы человек, обладающий явно маниакальной жестокостью, занимал руководящий нужно было рассортировать, и причем, до 8 часов, чтобы успеть отправить журналы с почтовым грузовиком. И никаких оправданий Джонстон не принимал. Отправив свои журналы на точки, мы незамедлительно выходили на маршруты. Без завтрака. И потом подыхали с голоду, рыская по улицам города. К тому же, Джонстон имел привычку начинать распределение по маршрутам с 30-минутной задержкой:
Чинаски, берешь маршрут 539! выкрикивал он, поскрипывая своим вращающимся креслом и пылая бордовой рубашкой.
И я был обязаны успеть рассортировать почту, разнести по адресам и вернуться в строго установленное время. Кроме всего этого, один или два раза в неделю, уже изрядно потрепанные, утомленные и задроченные, мы должны были выезжать на ночной сбор почты. График выгрузки вызывал идиотский смех грузовик просто не мог двигаться с такой скоростью! Чтобы уложиться, приходилось пропускать первые 4 или 5 ящиков и в следующий раз, когда они были уже переполнены, обливаясь потом, распихивать накопившуюся почту по мешкам. Заеб был организован по полной программе. Джонстон позаботился об этом.
3
пост. Поэтому я в первый же выдавшийся выходной изложил на тридцати страницах все свои соображения. Одну копию отослал Джонстону, а со второй явился в Главное управление. Клерк велел мне подождать. Я ждал, ждал и ждал. Я проторчал полтора часа, пока меня препроводили к маленькому седовласому человеку с глазами словно сигаретный пепел. Он даже не предложил мне сесть. Мало того, он уже орал, когда я еще только закрывал за собой дверь: Ты что, самый умный?! Я бы предпочел более мягкий тон, сэр! Умник какой выискался, прочитал пару книжек и теперь будешь залупаться на каждом шагу?! Он швырнул мне мою писанину и прорычал: Джонстон прекрасный человек!
Не говорите глупостей! Он явный садист!
попробовал возразить я.
Сколько вы работаете на почте? Три недели. А мистер Джонстон 30 лет!!!
И что это меняет?
Повторяю: мистер Джонстон прекрасный человек!!! Бедняга так распалился, что, похоже, был готов просто прикончить меня. Явно он был неравнодушен к Джонстону. Возможно, они даже спали вместе! Хорошо. Джонстон прекрасный человек, и забудем все это говнище! На этом я удалился и на следующий день взял выходной. За свой счет, естественно.
4 Через день, в положенные 5 утра, мы снова встретились с Джонстоном. Он повернулся в своем скрипучем кресле и посмотрел на меня его лицо и рубашка были одного цвета. Глянул и не проронил ни слова. А мне было плевать. Мы с Бетти только к двум часам ночи завершили нашу попойку с перепихоном. Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. В 7 часов Джонстон снова повернулся в мою сторону. Все внештатники уже получили работу или были откомандированы в помощь на другие отделения.
Вы свободны, Чинаски. Сегодня для вас ничего нет. Он смотрел мне в лицо. Черт, мне было плевать! Все, чего я желал, это добраться до кровати и завалиться спать. Хорошо, Стон, - сказал я. Между собой все служащие отделения называли Джонстона "Стон", но только я один говорил ему это в лицо. Я вышел, завел свою колымагу и скоренько вернулся к Бетти в кровать.
О, Хэнк! Как здорово! простонала Бетти. Действительно, неплохо, крошка! ответил я и, присоседившись к ее теплой попке, уснул через 45 секунд. 5 Но на следующее утро все повторилось. Вы свободны, Чинаски. Сегодня для вас ничего нет. Так продолжалось неделю. Каждое утро я просиживал с 5 до
7 и не получал ни гроша. Из списка ночных приемщиков мое имя также было вычеркнуто. Наконец Бобби Хенсен внештатник со стажем сказал мне:
Однажды со мной было то же самое. Этот пидор пытался уморить меня голодом.
Мне плевать. Я не собираюсь лизать ему жопу. Уйду или скончаюсь от истощения.
Есть еще один вариант. Подходи в отделение Прелей каждый вечер и говори начальнику, что, мол, сейчас ничем не занят и мог бы посидеть на срочной доставке. И это сработает? Я получал чек каждые две недели. Спасибо, Бобби! 6 Теперь я начинал свой трудовой день в 6 или 7 вечера, точно не помню, но где-то так. Мы садились возле огромной кучи писем, каждый выбирал себе по одному, доставали карты города и приступали к вычислению маршрута. Это было не сложно, но все посыльные старались потратить на это как можно больше времени. Я сразу включился в их игру, и не без успеха. Мне удавалось отправляться позже всех и возвращаться тогда, когда меня уже не ждали. Затем мы снова рассаживались возле писем, и все повторялось. При такой организации труда у меня оставалось время, чтобы посидеть в кафе и почитать газеты. Я чувствовал себя славно. Я ежедневно обедал и мог устроить себе выходной, когда пожелаю. И вот еще что. На одном маршруте я познакомился с молодой красоткой, которой почти каждую ночь приходила срочная корреспонденция. Она шила очень сексуальные платья, ночные сорочки и любила сама в них наряжаться. Около 11 вечера я поднимался по лестнице к ее двери, звонил и вручал "молнию". Подступив ко мне почти вплотную, она испускала мучительно-томный стон, что-то вроде "О-у-у-у-у-х!" и, не отпуская меня, читала послание. Затем выдавливала еще один "О-о-о-о-х" и молвила: Спокойной ночи, спасибо!
Не за что, мэм, отвечал я и рысью удалялся, скрывая стояк. Но продолжения намечающейся интрижки не последовало. На десятый день моего благоденствия я получил эпистолу: "Уважаемый мистер Чинаски. Вам надлежит немедленно явиться в Оуксфордс-кое почтовое отделение. В случае отказа последуют дисциплинарные меры вплоть до увольнения. Управляющий ОуксфорЪским отделением: А. И. Джонстон". Я был водворен на свой крест. 7
Чинаски! Ваш маршрут 539. Самый трудный из всех маршрутов. Многоквартирные дома, темные подъезды и почтовые ящики с затертыми именами или вовсе без опознавательных знаков. Старухи, поджидающие вас в подъездах или прямо на улице с одним и тем же вопросом: "Почтальон, есть что-нибудь для меня?"
И непреодолимое желание проорать: "Леди, черт бы вас побрал, откуда я могу знать, кто вы, если я даже не знаю кто я?!" Похмелье, пот градом, невыносимый график, а по возвращении Джонстон в своей бордовой рубашке, все видящий, понимающий и наслаждающийся результатами своих садистских выходок, которые он называл иновационные меры по снижению расходов. Но все отлично знали, истинный смысл этих мер. Действительно, это был прекрасный человек! Люди. Люди. Собаки. Пару слов о собаках. Стояла сорокоградусная жара. Я продвигался по маршруту, исходя потом, в полубредовом похмель-ном исступлении. Остановившись возле небольшого дома, я открыл почтовый ящик и полез в сумку... И вдруг что-то твердое ткнулось мне прямо в... анус. Я замер. Это "твердое" поползло вниз. Я обернулся - огромная немецкая овчарка ворошила своим носом в моей промежности. Одним движением своих челюстей она могла превратить меня в евнуха. Наверное, хозяева не ждали сегодня почту, решил я, и возможно, они ее никогда уже не получат. Боже, я ощущал, как трудился этот нос: Наф-ф-ф! Наф-ф-ф! Наф-ф-ф! Я опустил письма обратно в сумку и медленно, очень медленно сделал полшага вперед. Нос не отставал. Еще полшага. Нос все еще был там. Тогда я сделал сразу два полных шага и остановился. Носа не ощущалось. Я оглянулся. Пес стоял позади в двух шагах и смотрел на меня. По-видимому, он никогда не нюхал ничего подобного и поэтому не знал, что с этим делать. Я поспешил удалиться.
8 А вот другая немецкая овчарка... И опять летнее пекло. Псина выскочила с заднего двора и прыгнула. Зубы щелкнули в дюйме от моей яремной вены. Господи! завопил я.
Убивают! Убивают! Помогите! Зверь развернулся и снова атаковал. Я огрел его сумкой по морде письма и журналы полетели во все стороны. Третий натиск предотвратили два парня, судя по всему - хозяева. Они выскочили и схватили людоеда. Я начал ползать по дороге, собирая письма и газеты, а псина следила за мной и рычала.
Вы что, спятили, мудачье! крикнул я парням Это же убийца! Прикончите его или запирайте как следует! Надо было бы вломить хорошенько им обоим, но меня смущал этот третий, что чавкал и дергался между ними. Я поплелся к следующему подъезду. Как всегда я остался без обеда. Да к тому же и опоздал на 40 минут. Стон взглянул на свои часы: Вы опоздали на 40 минут! Могло быть и хуже, сказал я. - Получите письменное замечание. Не сомневаюсь, Стон. Он уже все приготовил: отпечатанный лист торчал из его машинки. Когда я сел и начал оформлять возврат, он подошел и положил документ передомной. Я устал читать его сочинения, а любой протест, как я понял из моего посещения Главного управления, был бесполезен. Даже не взглянув на содержание, я отправил его писанину в мусорную корзину.
9 Каждый маршрут имел свои тонкости, о которых могли знать только штатные почтальоны. Для новичка же новый день новые сюрпризы: изнасилование, убийство, нападение кровожадных собак и прочее блядство в общем, нужно было быть готовым ко всему. Но штатники никогда не делились своими маленькими секретами. Ведь это было их единственное преимущество перед нами, ну, еще они знали наизусть сортировочные ящики своих маршрутов. Поэтому каждый выход на неизведанный маршрут был настоящей пыткой, особенно для меня, который надирался к двум ночи, а в 4.30 уже шел на службу, едва отдышавшись от сумасшедшей ебли с ненасытной Бетти. Однажды я двигался по новому маршруту, и все, вроде бы, складывалось удачно. Я уже подумывал: "Господи, неужели первый раз за два года я смогу пообедать!" Несмотря на похмелье, перспектива перекусить подбадривала. Но тут я не наткнулся на эту пачку писем для церкви. Номера дома на письмах не было, только название церкви и бульвар, на который выходил ее фасад. Пошатываясь, я полез на паперть. Не отыскав почтового ящика снаружи, я зашел внутрь. В церкви было пусто и тихо, горело всего несколько свечей, мерцали чаши для омовения рук. Я остановился перед кафедрой, со всех сторон взирали на меня статуи святых: розовые, голубые и желтые. Сквозь закрытые фрамуги просачивалось зловонное горячее утро. "Господи Иисусе!" подумал я и вышел вон. С противоположной стороны я обнаружил еще одну лестницу, поменьше, которая вела вниз. Я спустился и открыл дверь.
И что я увидел? Ряд унитазов и душевые кабинки. Дальше сплошная тьма. Как прикажете искать этот чертов почтовый ящик?! Наконец, я разглядел выключатель, щелкнул. Свет вспыхнул по всей церкви и даже снаружи. Я прошел в соседнюю комнату и увидел разостланные на столе мантии священников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15