Тот злился и… – Лизетта замолчала и вздрогнула. Ирэн поняла, что она имеет в виду.– В таком случае больше не будем говорить об этом, – сказала Ирэн. Подняв свою чашку, она попробовала крепкий напиток и решила положить в него еще немного сахара. Как и все креолы, Ирэн предпочитала кофе черный, как дьявол, и сладкий, как грех. – В прошлом, – Ирэн сосредоточенно помешивала маленькой серебряной ложечкой в чашке, – некоторые молодые женщины считали месье Сажесса… э… весьма привлекательным.Лизетта не могла скрыть своего волнения и небрежно заметила с дрожью в голосе:– Не нахожу его привлекательным. Я возненавидела его с первого взгляда. Он приехал в Натчез по приглашению моего отчима и начал осматривать меня, как… какую-нибудь лошадь, предназначенную для продажи. А на второй день своего визита… – Она замолчала и густо покраснела.Ирэн наклонилась вперед:– Ну, ну?– Я… я не могу говорить об этом.Ирэн тотчас сосредоточила все свое внимание, как ищейка, взявшая след преследуемой дичи. Новые сведения об Этьене Сажессе не могли найти более признательного слушателя.– Уверена, что все сказанное тобой не удивит меня, – ободрила Ирэн девушку.Лизетта угрюмо вздохнула.– На второй день своего визита месье Сажесс сопровождал меня на прогулке по саду. Впервые я осталась наедине с мужчиной. Я очень старалась полюбить его, мадам, так как знала, что мой отчим поощрял его ухаживание за мной. Однако когда мы оказались в уединенном местечке вдали от дома, он… – Лизетта колебалась. – Он позволил себе вольности…– Понимаю, – пробормотала Ирэн после небольшой паузы, когда стало ясно, что Лизетта не собирается описывать подробности этой сцены.– После того как мне удалось ускользнуть от него, я рассказала о том, что произошло, своей тете и матери. Однако они не осудили Этьена Сажесса. Мама объяснила, что мужчины иногда теряют самообладание.– Это верно, – заметила Ирэн, глубокомысленно кивнув головой.– Позднее, – продолжала Лизетта, – когда отчим и Делфайн привезли меня в Новый Орлеан, месье Сажесс в первую же ночь пришел к двери моей спальни и попытался войти, но я заперлась. Если бы я не сделала этого, уверена, что никто в доме не пошевелил бы и пальцем, чтобы защитить меня от него, и он сделал бы со мной все что угодно. Следующим вечером я обнаружила, что замок в моей двери сломан, и очень испугалась. Я не переставала думать о том, что может произойти. Затем пошла в конюшню, дала мальчишке-конюху монету за его одежду и тотчас скрылась. Всю ночь я брела по берегу реки. – Она печально улыбнулась, вспомнив тьму, скользких пресмыкающихся и, что хуже всего, надоедливых насекомых, которые кусали и безжалостно мучили ее. – Надеюсь, такая ночь больше не повторится. Наутро меня увидели близнецы, а потом я встретилась с месье Волераном. Как я рада, что случилось именно так!– Я тоже, – согласилась Ирэн. – Думаю, Лизетта, многим не так повезло, как тебе, и они не смогли ускользнуть от Этьена. В прошлом он совратил нескольких девушек в Новом Орлеане и навлек позор на их семьи, разрушив надежды на замужество, когда стало известно о его поступке. Некоторые несчастные невинные девушки вынуждены были из-за него уйти в монастырь.– Да! Я ничуть этим не удивлена. Но меня напугало в месье Сажессе не только проявление страсти. Мне показалось, ему доставляет удовольствие унижать женщин. Он презирает их и получает удовлетворение от того, что причиняет им вред. Я чувствовала это, когда он смотрел на меня. – Лизетта взглянула на Ирэн, которая выглядела озадаченной.– Говоришь, он презирает женщин? Я так не думаю. У него нет для этого причин.Лизетта пожала плечами. Есть причины или нет, она была уверена, что Сажесс испытывает именно это чувство к женщинам.– Неужели никто не вызывал его на дуэль? – спросила Лизетта.– Это случалось много раз. Этьен не раз убивал отцов и братьев своих жертв. Никто не может победить его.– Месье Волеран заявил мне то же самое относительно себя, – рассеянно заметила Лизетта.– Но между ними большая разница, – решительно заявила Ирэн. – Максимилиан дерется на дуэли, когда нет другого выхода и на карту ставится его честь. Этьен же сам спровоцировал почти все дуэли, в которых победил.– Не вижу особой разницы, – сказала Лизетта. – Убийство есть убийство, и не важно, кто подстроил дуэль.Ирэн обиженно посмотрела на нее:– Но только не в Новом Орлеане, детка. Здесь это оправданно и порой совершенно необходимо.– Конечно, – охотно согласилась Лизетта. – Простите меня. Я не хотела никого осуждать. И в любом случае не важно, что я думаю. – Она слегка улыбнулась. – Уж за меня-то никто не стал бы драться на дуэли. Члены моей семьи не из той породы, чтобы ввязаться в это дело.Ирэн не ответила и положила в кофе еще кусочек сахара. * * * Покой дома Волеранов часто нарушался проделками Жюстина. Иногда несчастный Филипп был вынужден невольно принимать в них участие, но чаще всего Жюстин отличался в одиночку. Единственным, кто мог справиться с мальчишкой, был Макс. Когда они начинают спорить, кажется, весь дом сотрясается до основания. Макс становится угрожающе спокойным и насмешливым, в то время как Жюстин орет во все горло. Все старались убраться подальше из комнаты, где они пререкались.Самая последняя баталия случилась, когда Жюстин попытался тайком прокрасться в дом весь избитый и в крови после одной из частых стычек с мальчишками. Макс схватил его и приволок на кухню, где сделал ему суровый выговор. Лизетта слышала шум из своей комнаты на втором этаже.– Ты не должен обращаться со мной, как с ребенком! – кричал Жюстин и завывал, когда Макс не слишком осторожно прикладывал тряпку, смоченную холодной водой, к его окровавленному лицу. – Я уже мужчина!– Ты так считаешь? – усмехался Макс. – Но мужчины не задираются просто так, чтобы подраться только ради развлечения.– Это не развлечение, – горячо возражал Жюстин.– Тогда ради чего же ты дрался?– Чтобы доказать кое-что!– Доказать, что ты не столь проворный и сообразительный, как тебе казалось. Возможно, ты быстро молотишь кулаками. Но этого далеко не достаточно. Вскоре, мой мальчик, ты достигнешь того возраста, когда твоя кулачная тактика начнет приводить к дуэлям, и тогда в твоих руках окажется жизнь человека. Или же ты сам быстро сойдешь в могилу.– Ты не можешь нападать на меня за то, что я такой же, как ты, – сказал Жюстин, вырываясь из рук отца и глядя на него сквозь копну густых черных волос.– Я не нападаю на тебя, – сказал Макс, которого ничуть не тронули слова сына.– Я поступаю не хуже тебя! Я знаю, какой ты! – язвительно сказал Жюстин и добавил:– Мне известны твои планы относительно Сажесса.Макс молчал. После долгой, томительной паузы он наконец сказал:– У меня есть причины, о которых ты ничего не знаешь.– Не знаю? – насмешливо сказал Жюстин. Макс с шипением втянул воздух между зубов, теряя контроль над собой.– Если бы ты не был моим сыном, я бы…– Мне невыносимо быть твоим сыном, – произнес Жюстин почти шепотом. – Ненавижу, потому что знаю о тебе все.На какое-то мгновение оба замолчали, потрясенные словами Жюстина. Макс пристально смотрел на него долгим тяжелым взглядом, крепко сжимая окровавленную тряпку.– То, что ты слышал, только сплетни, – сказал он.– Я слышал правду!– Сплетни, – решительно повторил Макс, – пока они не будут подтверждены мной.Голубые глаза Жюстина блеснули, и лицо его исказила страдальческая гримаса.– Я знаю, что это правда, – угрюмо произнес он и выскочил из комнаты, будто по пятам за ним гнался дьявол. Глава 3 Весь следующий день Макс отсутствовал, занимаясь делами в городе. На вопрос Лизетты Ирэн ответила довольно спокойно: он встречается с губернатором Клейборном.– Зачем? – удивилась Лизетта. – Чего хочет губернатор от месье Волерана?Ирэн пожала плечами:– Видимо, надеется на поддержку Макса, который хорошо разбирается в политике. Я слышала, что в городе начались волнения, особенно среди американцев. Они доставляют властям много хлопот.Подобно большинству креолов Ирэн считала всех, за редким исключением, американцев варварами. Грубые и неотесанные, они думали лишь о деньгах, любили напиваться до крайности и проявляли раздражение к неспешному образу жизни креолов. Американцы были настолько безвкусными, что вместо креольского вальса и котильона ввели в моду рил и джигу. Они ханжески критиковали привычку креолов расслабляться в воскресенье, вместо того чтобы с утра до вечера просиживать в церкви на скамьях с жесткой спинкой.– А почему в городе возникли волнения? – спросила Лизетта.– Кто знает? Это дело мужчин. Они так или иначе решат данный вопрос.Лизетта понимала, что Ирэн права, однако любопытство не давало ей покоя. Она снова сосредоточилась на вышивании, которым Ирэн снабдила ее, пока не появилась боль в висках. Утро сменилось полднем, и, казалось, жара проникла даже в самые тенистые уголки дома. От пота одежда прилипла к телу, и Лизетта раздраженно оттягивала материю.Когда Ирэн, утомленная жарой, удалилась отдохнуть, Лизетта последовала ее примеру. Она с трудом добрела до своей комнаты, стянула нижнее белье и растянулась на прохладных белых простынях. Служанка развернула тонкую сетку, предохраняющую от москитов. Глядя вверх на четырнадцатифутовый ситцевый балдахин, Лизетта ждала, когда ею овладеет сон. Хотя и прошло уже три дня после ее путешествия по болотам, однако она еще не полностью оправилась от него. Девушка чувствовала себя обессиленной и все еще ощущала боль во всем теле. Странно, но она постоянно испытывала усталость, хотя ничего не делала, а только отдыхала с тех пор, как оказалась в этом доме. * * * Жюстин потихоньку проскользнул в библиотеку, осторожно оглядывая комнату. Здесь было очень душно от полуденной жары. Казалось, книги, выстроившиеся бесконечными рядами, как часовые, смотрели на него с полок. Массивный письменный стол Макса из красного дерева с таинственными ящиками и гнездами для бумаг стоял между зашторенными окнами. От его вида по спине Жюстина пробежала дрожь. Как часто он видел отца сидящим за этим столом и склоняющим свою темную голову над документами и книгами! В ящиках стола лежали ключи, квитанции, различные документы и небольшие сейфы, а также то, что рассчитывал найти Жюстин. Он быстро подошел к столу и начал шарить в нем, перебирая пальцами содержимое каждого ящика.Жюстин воспользовался шпилькой, которую утащил из комнаты Ирэн, чтобы отпереть небольшую серую шкатулку с документами. Она открылась с громким щелчком. Юноша настороженно посмотрел через плечо, прежде чем заглянуть внутрь. Там были какие-то квитанции и письмо. Нераспечатанное письмо. Глаза Жюстина победно сверкнули. Он осторожно сунул письмо под рубашку, закрыл коробку и положил ее на прежнее место. Мстительный пыл охватил его лицо и шею.– Этого вполне достаточно, – прошептал он, – чтобы свести с тобой счеты, папочка. * * * Лизетта проспала до ужина. Ирэн, заглянувшая к ней, не стала ее будить. Когда девушка проснулась, в комнате было уже темно и прохладно. Лизетта почувствовала себя лучше, однако была по-прежнему вялой, веки ее распухли. Огорченная, она надела светло-желтое платье и вышла из спальни. В холле послышались сзади чьи-то легкие шага. Быстро обернувшись, Лизетта ощутила чье-то присутствие, но не смогла разглядеть в полумраке, кто это. Она нахмурилась и направилась вниз по лестнице.– О, наконец-то ты проснулась, – послышался радостный голос Ирэн. – Я решила, что лучше, если ты выспишься как следует. Ты, должно быть, проголодалась? – Ирэн взяла Лизетту за руку и ласково пожала ее. – Мы с мальчиками уже поели. Макс только что прибыл и сейчас ужинает. Ты можешь присоединиться к нему.Мысль о еде вызвала у Лизетты тошноту.– Нет, благодарю, – с трудом произнесла она. – Мне не хочется ужинать.– Но ты должна чего-нибудь поесть, – возразила Ирэн, подталкивая ее в столовую. – У нас на ужин очень вкусный суп из стручков бамии, паломета, фаршированная крабами, горячие рисовые пирожки…– О, не могу, – возразила Лизетта слабым голосом.– Ты должна поесть. Ты слишком худенькая, моя дорогая. * * * Когда они вошли в столовую, Лизетта увидела отражение Макса в зеркале с золотой оправой над каминной полкой. Он сидел за столом, и свет лампы блестел на его черных волосах.– Добрый вечер, мадемуазель, – приветствовал ее Макс. Он встал с подчеркнутой галантностью и помог ей сесть на стул. – Ирэн говорит, что ты проспала сегодня очень долго. – Он бросил на нее оценивающий взгляд. – Ты хорошо себя чувствуешь?– Да, вполне. Только не хочется есть. – Лизетта посмотрела на стоящую перед ним тарелку с едой – вид, который обычно вызывал у нее аппетит.Ирэн поцокала языком.– Присмотри, чтобы она чего-нибудь поела, Максимилиан. Я буду в соседней комнате с рукоделием.Лизетта улыбнулась вслед пожилой женщине, когда та вышла.– У вашей матери очень сильная воля, месье.– Это так, – согласился Макс и отломил кусочек хлеба. В его глазах блеснули веселые искорки. – Ирэн не успокоится, пока ты не прибавишь в весе.– Мне нравится быть такой, какая я есть, – ответила Лизетта, поднося к губам стакан воды и сделав глоток. Девушка едва не задохнулась, когда его взгляд, как ей показалось, нахально скользнул от ее лица ниже, к горлу и груди. Он не выразил никаких эмоций от увиденного. Лизетта вызывающе смотрела на смуглое лицо Макса, пока его глаза с густыми ресницами не встретились с ее глазами. Уголок его рта насмешливо приподнялся. – Мадам Волеран сказала мне, что вы встречались с губернатором Клейборном, – произнесла она небрежным тоном.Выражение его лица не изменилось.– Да, – ответил он, откусывая белыми зубами золотистую корочку хлеба.– Зачем ему понадобилась эта встреча? – спросила Лизетта.– Его администрация в тяжелом положении. Он пытается противостоять врагам, которые стараются его сбросить.– Кто его враги? Креолы?Макс покачал головой:– Нет, не креолы. Эмигранты из Франции, Санто-Доминго, а также небольшая, но крикливая группа американцев. – К ним следовало бы добавить сторонников бывшего вице-президента Соединенных Штатов Аарона Бэра, который в настоящее время находится в Натчезе. Ходили слухи, что Бэр прибыл туда с целью прощупать возможность вовлечь людей в заговор и завладеть территорией Нового Орлеана. Естественно, Клейборн мешал ему.– Почему они являются его врагами? – спросила Лизетта. – Чего они хотят?– Они хотят дискредитировать Клейборна и отделить территорию от союза. К сожалению, губернатор слишком молод и неопытен, чтобы противостоять им.– Вы, месье, один из тех, кто хочет, чтобы Луизиана получила статус штата?Макс удивленно изогнул бровь.– Я так полагаю, – ответил он. – Когда Америка завладела этой территорией два года назад, я был предан Клейборну. К сожалению, американцы не выполнили своего обещания принять Луизиану в союз.– Но почему?– Они заявили, что наше население еще не готово к принятию гражданства Соединенных Штатов.– Не понимаю, почему… – начала Лизетта и замолчала, почувствовав головокружение. Она закрыла глаза, и, когда снова открыла их, Макс пристально смотрел на нее, как кот, подкрадывающийся к маленькой птичке. – Я… я очень устала, месье, – пробормотала она, отодвигая стул. – И не могу больше оставаться здесь. С вашего позволения…– Конечно. – Он помог ей встать и усмехнулся, когда она резко отшатнулась от его прикосновения. – Мне кажется странным, дорогая, почему моя близость так беспокоит тебя.Она покраснела от его насмешливой улыбки.– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала она. – И не вижу в этом ничего смешного.– А ты кажешься мне очень забавной, – ответил Макс.Он был самым несносным мужчиной, какого она когда-либо встречала. Он относился к ней с явным презрением, как, впрочем, и ко всем остальным. Если бы она могла поставить его на место! Лизетта бросила на него взгляд, полный неприязни, и отвернулась. Затем поспешно вышла из комнаты. Выходя, она услышала его смех. С каждым шагом, разделявшим их, ей становилось все спокойнее.Чтобы подняться по лестнице, ей потребовались почти все ее силы. Приблизившись к своей комнате, Лизетта потрогала лицо, чувствуя, что с ней не все ладно. Кожа ее увлажнилась. Может быть, следует сказать об этом Ирэн? Впрочем, возможно, ничего страшного, а Лизетта не хотела понапрасну беспокоить пожилую женщину. И не только это. Ей не хотелось выслушивать замечания Максимилиана, будто бы она симулирует болезнь, чтобы добиться сочувствия! Она решила снова лечь в постель, уверенная, что к утру будет чувствовать себя гораздо лучше.У двери она увидела белый бумажный прямоугольник. Лизетта с любопытством наклонилась и подняла его, держась за косяк, чтобы не упасть. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Она обернулась, но в коридоре никого не оказалось. Облизав пересохшие губы, Лизетта посмотрела на предмет в своей руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41