– Ладно, сейчас нет времени размышлять, уматываем отсюда ко всем чертям! Закрой батарею… – Он повернулся к затихшему на диване Гоблину: – С твоими закромами мы разберемся позднее, а сейчас поедем к нам в офис, для официальной явки с повинной. Встать, лицом к стене и не шевелиться! Толя, давай для страховки в темпе пройдись по пальчикам, а я разберусь с бензином…
Валера взял стоящую у двери лимонадную «торпеду», торопливо свинтил пробку и принялся брызгать по углам гостиной. Потом протянул влажную полосу от ковра до входной двери в прихожей, отшвырнул пустую бутылку в сторону.
– Уходим! Хватай этого чмошника и бегом вниз, в машину!
Покидая квартиру последним, капитан щелкнул зажигалкой, поднес оранжевое пламя к ковролину под ногами и стремительно отпрянул, когда в то же мгновение вспыхнувшая огненная дорожка устремилась вперед, в гостиную.
Закрыв дверь снаружи при помощи торчащего в замке ключа, Дреев выбросил его в мусоропровод, вслед за Бакулой и наркобарыгой скатился по ступенькам вниз, неторопливой походкой пересек двор и сел за руль «сьерры», на заднем сиденье которой уже разместились лейтенант и драгоценный стукач, благодаря которому в вечно прокуренном салоне машины теперь отчетливо воняло еще и мочой…
Доктор Блох
Покинув свой офис, расположенный на верхнем этаже коммерческого медицинского центра «Славия», уже далеко затемно, пластический хирург Евгений Блох спустился на лифте в холл и вышел из здания.
Он достал из кармана длинного кашемирового пальто ключи от машины и, нажав на кнопку брелка сигнализации, снял с охраны покрытый тонким, как бумага, снежным ковром новенький автомобиль.
Смахнув с краев двери снежинки, открыл авто, нагнувшись, бросил на соседнее с водительским сиденье свой портплед с учредительными документами клиники и стопкой потерявших силу договоров, придерживая полы пальто, устало сел за руль.
Поворотом ключа легко запустил тихо заурчавший под капотом турбодизель и не спеша закурил, задумчиво уставившись вдаль…
Сегодняшний день был в жизни Евгения едва ли не самым неудачным, начавшись рано утром с разбитой чашки с кофе, отсутствия горячей воды в кране, продолжившись испытанным им шоком после снятия повязки с лица прооперированной клиентки и, как по злому року, завершившись звонком из горздравуправления, казенным голосом замдиректора решительно поставившим финальную точку на частной практике ваятеля тел в Санкт-Петербурге.
И всё – пустота… Зеро!
Евгений выключил очистившие ветровое стекло дворники, потянулся, распрямляя затекшую спину, к бардачку, чтобы достать из него съемную панель от магнитофона и включить компакт-диск с успокаивающей нервы лучше любого психоаналитика классической музыкой, а потом вздрогнул от неожиданности и едва не выронил на коврик сигарету, когда, случайно скользнув взглядом по зеркалу заднего вида, увидел в нем отражение чьей-то выделяющейся на фоне покрытого снегом заднего стекла фигуры.
Силуэт зашевелился, вызвав в груди хирурга мгновенное обледенение.
– Извини, что напугал тебя, – раздался с заднего сиденья смутно знакомый голос. – Но я посчитал, что это лучшее место для встречи… Как наш криолазерный излучатель? Уже приехал из-за океана? Время не ждет.
– А… да, конечно, – быстро сообразив, кто именно является его нежданным попутчиком, облегченно выдохнул Блох. – Знаете, от таких сюрпризов можно получить сердечный приступ!.. Как вы попали в джип – ведь он был заперт?
– Это не так сложно, доктор, – с ноткой небрежности в голосе ответил Ворон. – Сразу видно, что вы никогда не были знакомы с профессиональными автомобильными ворами.
– Намекаете на то, что можно запросто обойти любую сигнализацию? Даже такую, что установлена у меня, последнюю модель «пираньи»? – все еще не рискуя обернуться и встретиться взглядом со своим особым клиентом, пробормотал Евгений. – Впрочем, раз вы здесь, а пейджер дистанционного оповещения паники, висящий на брелке с ключами, так ни разу и не пикнул, это действительно правда… Вот и покупай дорогие тачки! Угонят – глазом не моргнут.
– Не волнуйтесь, когда мы разберемся с нашими делами, я обещаю познакомить вас с одним человеком, гением электроники, который сделает вашу колымагу неприступной крепостью, – заверил Северов. – Однако сейчас меня больше интересуют мои проблемы, чем ваш железный конь.
– Я понимаю, – поправив очки кончиком пальца, несколько растерянно сказал Блох. – Прибор пришел с курьером по «DHL» два дня назад и сейчас лежит в упаковке у меня дома. Здесь проблем нет, но… дело в том, что с момента нашей первой встречи произошли некоторые изменения, – глухо сообщил пластический хирург. – И далеко не в лучшую сторону.
– Полагаю, как особый клиент, внесший более чем солидный аванс за услуги, я имею право знать, что произошло? – не скрывая озабоченности, посерьезнел Ворон.
– Имеете, именно вы один. Ночью, после нашей встречи, ко мне домой пришли два громилы, представившиеся сотрудниками ФСБ. Они интересовались, не обращался ли ко мне человек с просьбой стереть или изменить отпечатки пальцев… Я рассмеялся им в лицо и сказал, что коррекция кожного рисунка – это ненаучная фантастика, утопия. Не могу ручаться, но, кажется, мне удалось их убедить, что так оно и есть… – Выдвинув язычок пепельницы, Блох стряхнул в него выросший на конце сигареты серый столбик. – Затем они отвезли меня в офис, где без лишних слов просто скачали на свой винчестер всю память главного компьютера. А там – масса текстовой информации, даты проведения операций, снимки клиентов до и после изменения внешности. В общей массе так, ерунда, но содержимое нескольких файлов наверняка заинтересует того дядю в погонах, который прислал ко мне варягов.
Эскулап поскреб покрывшийся щетиной подбородок.
– Среди клиентов клиники, особенно во время практики профессора Романова, были весьма известные люди… Политики, актеры, криминальные авторитеты. Кое-кто менял свою внешность радикально, с конкретными целями. Конечно, доступ к такого рода информации закодирован паролем, но что значат несколько цифр или комбинация слов для компетентных органов, на которых работают десятки гениальных хакеров, не мне вам объяснять!.. Так, семечки…
– Значит, в базе данных имелись снимки всех, – Северов сделал особое ударение на этом слове, – клиентов клиники, со дня основания?
– Именно так, – вздыхая, подавленно кивнул Блох. – Если только профессор по собственным соображениям не стер какую-то часть файлов. Возможно, и ваш файл попал в руки ФСБ… Ведь вы, как сами говорили, некоторое время назад побывали на операционном столе у моего покойного наставника. Гарантии о какой-то анонимности теперь уже нет никакой…
– За прошедшие дни больше вас никто посторонний не навещал?
– Бог миловал, – бесцветно обронил хирург. – Только от этого не легче. – Не дождавшись уточняющего вопроса, Евгений продолжил: – Сегодня я снял повязку с лица одной дамы высшего света, которой неделю назад подтягивал кожу лица и изменял разрез глаз. У этой старой карги уже было восемь пластических операций, ткани на пределе. Я ее предупреждал, что возможны осложнения, но она – ни в какую! Знай трясет перед носом пачкой американских бумажек… Словно пластический хирург – всемогущий Гудвин! И вот результат… Слава богу, перед операцией я даю всем пациентам подписать договор, в котором заранее гарантируется отсутствие всяческих претензий к хирургу, только визгов от того не убавилось. Обещала, сучка, натравить на меня братков, которые выплеснут мне в лицо серную кислоту, представляете?!
– Пожалуй, такая может, – спокойным, начисто лишенным эмоций тоном отозвался с заднего сиденья Ворон, щелкая зажигалкой. – Однако не волнуйтесь и спите спокойно. С утра у вас будет охрана.
– Спасибо, тронут, – с легкой иронией заметил Блох. – Только скандал с госпожой Выхухолевой – еще не самое печальное, переживу как-нибудь, – помолчав, тихо сказал врач. – Есть радость покруче. Сегодня под вечер мне позвонил заместитель директора горздрава и обрадовал аннулированием лицензии на частную практику с завтрашнего дня. Приказано в трехдневный срок освободить занимаемые помещения. И ровным счетом никаких комментариев… Да и не нужны они, если хорошо подумать. Я уверен, что причина кроется в файлах, скопированных гэбэшниками с моего «макинтоша». Нашлось там нечто, о-о-очень им не понравившееся. Слава богу, хоть по кабинетам Большого дома не затаскали! – злобно заметил Блох. – Короче, абзац моей питерской практике! Придется сворачиваться и искать счастья в другом городе, а может, и другой стране…
– Нисколько не сомневаюсь, док, что ваши золотые руки оценит по достоинству даже Майкл Джексон, – произнес Северов, нахмурив брови. – Только звездно-полосатая держава далеко. Как поется в песне – есть у нас еще дома дела. Согласитесь, с учетом сегодняшних перемен в вашей жизни некоторое количество долларов – вещь далеко не лишняя.
– Это точно… – хмыкнул хирург.
– Если я правильно понял, все оборудование клиники, включая декоративные пальмы и шторы на окнах, является вашей собственностью и поколдовать над моими пальчиками можно в любом подходящем месте? Главное – возможность спокойно работать.
– В данную минуту у меня нет подходящего помещения. Основное условие – должна быть обеспечена абсолютная стерильность.
– Я что-нибудь придумаю ради такого дела, – твердо сказал Ворон. – Посмотрите, оцените. Уверен, до конца недели вы перевезете клинику на новое место, док, и мы с вами начнем операцию века, – ухмыльнулся Северов и, резко изменив тон, добавил: – Только об этом никто и никогда не узнает.
– Начать – не кончить. Вы не боитесь, что у меня ничего не получится? – с едва заметным облегчением, впервые полуобернувшись через плечо и посмотрев назад, спросил хирург. – Как с Выхухолевой?!
Человек в темных очках, сидящий на заднем сиденье, – с большим орлиным носом, толстыми губами и пышными кудлатыми бровями – оказался совсем не похож на того лохматого бородача, с которым прежде встречался Евгений.
И все-таки это был именно он…
Омоновцы
Раздавив скуренную едва ли на треть сигарету о золотистую фольгу и выбросив полную окурков пачку в приоткрытую форточку автобуса, капитан УБНОНа Валера Дреев в очередной раз скользнул взглядом по сидящим вокруг с решительными лицами, упакованным в камуфляж омоновцам, неслышно вздохнул и посмотрел на часы. Без пяти минут одиннадцать… А кортежа до сих пор не видно!
– Четвертый час пошел, – поймав взгляд капитана и правильно уловив ход его мыслей, задумчиво заметил сжимающий автомат Бакула. – Ты уверен, что Лерой сегодня будет выезжать с виллы?..
– Если генерал сказал, что появится, значит, появится, – деловито поправив застежки надетого поверх куртки тяжелого зеленого бронежилета, сухо ответил Валера. – Корнач – не Трегубов, «звонить» почем зря не станет. Значит, есть у него наколочка… «Кокс», как я понимаю, уже на месте. И ждать, пока ниггер проколет на дороге колесо и обнаружит в скате килограмм «дури», – до такой глупости наши отцы-командиры пока не опустились.
– А хрен их знает. – Толик наклонился к Дрееву поближе и, понизив голос до шепота, так, чтобы не услышали омоновцы, произнес: – После новостей, которые мы узнали из снимков Чака, от суки Трегубова можно ожидать любой подлянки. Ты уже прикинул, что нам делать с фотографиями?!
– Подполковник отдыхает, – на миг застыв лицом, сдержанно ответил капитан. – А насчет компромата… Как только возьмем чернозадого с поличным, оформим изъятие крупной партии кокаина и упакуем в камеру, я передам снимки с соответствующими комментариями в Управление собственной безопасности МВД. – И, помолчав, глядя в окно, добавил: – Без негативов, разумеется, которые на всякий случай останутся у тебя… Если… вдруг на меня попробуют наехать – подстрахуешь. Ведь так?..
Валера отвернулся от окна автобуса и, едва прищурившись, пристально посмотрел в глаза коллеги. Так глубоко, что заглянувший в его зрачки Бакула буквально шкурой ощутил исходящий из них холод.
– Будем считать, что никаких негативов в тайнике вышибалы не было. Как и баксов, – лукаво подмигнув капитану, кивнул здоровяк Бакула. – Можешь всегда на меня рассчитывать, старик. Если что – я с крысы три шкуры спущу!
– Кажется, едут! – громко сообщил один из омоновцев, рывком прилипнув к запотевшему, прикрытому голубой светонепроницаемой шторкой стеклу автобуса. – Точно!.. Вон его «линкольн»!
– Приготовиться, мужики! – Мигом очнувшись от размышлений, Дреев, которому, к молчаливому недовольству ссученного командира питерского УБНОНа, приказом генерала госбезопасности Корнача было поручено командование операцией по аресту нигерийского наркобарона, схватил лежащий рядом с ним на сиденье автомат «АКСУ» и поднял руку, призывая к вниманию. – Саша, заводи! – машинально крикнул он уже запустившему мотор «пазика» водителю, с участившимся сердцебиением наблюдая, как зашевелились, готовясь к захвату кортежа, уставшие от длительного ожидания бойцы милицейского спецназа, как стали быстро, но без суеты натягивать скрывающие лица черные маски.
Заклацало снимаемое с предохранителей оружие, голоса омоновцев стали глуше, фразы – короче.
– Коля! – включив рацию, произнес капитан. – Клиент созрел, действуй по плану! Дай ему оторваться метров на сто, а потом перед поворотом заходи слева и прижимай к обочине!
– Сделаем, – хрипло отозвалась рация голосом омоновского старлея Ивченко. – Дождались наконец, бляха-муха!
– Все, мужики, начинаем шоу! Пошел, Копытин! – глухо скомандовал шоферу Дреев, пристально наблюдая, как из леса, с ровной и вычищенной от снега асфальтированной дорожки, пропустив пронесшийся стрелой в сторону Питера обвешанный гирляндой разноцветных лампочек грузовик, один за другим резво сворачивают на оживленную трассу три сверкающих хромированными дугами и яркими галогеновыми фарами джипа – хорошо знакомый всем операм из УБНОНа «линкольн-навигатор» Карима Лероя и два идущих спереди и сзади от него «гранд-чероки» с охраной…
Тронувшийся автобус, не в силах с места угнаться за быстрыми внедорожниками, урча мотором, наконец набрал скорость и покатил по шоссе следом.
Ползущее в течение нескольких часов томительно напряженного ожидания, словно хромая черепаха, время вдруг многократно ускорило свой бег, снова придав вес коротким, как выстрел, секундам…
В нескольких десятках метров от автобуса с омоновцами уже вовсю мерцали красно-синими всполохами мигалок как по взмаху волшебной палочки вынырнувшие из засады милицейские легковушки, красиво и четко взявшие кортеж Нигерийца в «коробочку» – спереди и слева – и заставившие сидящих за баранками джипов охранников, чертыхаясь и матерясь, остановить машины на грязной от раскисшего мокрого снега обочине шоссе.
Блокирование кортежа окончательно завершил остановившийся сзади омоновский автобус.
– Всех лысых из тачек и – мордой в снег! – громко приказал Дреев, в сопровождении Толика Бакулы с автоматом наперевес бросаясь к открывшимся передним дверям автобуса. – Черный – мой!..
Из распахнутых дверей притормозившего со скрипом старенького «пазика», словно горох, посыпались наружу крепкие парни в сером камуфляже и масках, в считаные секунды окружили кортеж кольцом, бесцеремонно распахивая двери джипов, хватая за шиворот пытающихся огрызаться охранников, под дулами автоматов вытаскивая наружу и криком, пинками, прикладами и зуботычинами укладывая рядком в жидкий снег не уступающих им в росте и комплекции громил.
– Ру-уки, падло! Я те дернусь, бройлер гребаный!.. У-у-ах!.. Полежи немного, остынь!.. – доносилось со всех сторон.
Среди охранников Нигерийца, амбалов-качков в коротких кожаных куртках, заметно выделялся ехавший на переднем сиденье головного «чероки» высокий скуластый мужчина лет тридцати пяти, со шрамом на подбородке и тронутыми сединой висками, который, едва распахнулась дверь, с демонстративным ледяным равнодушием без единого слова протянул руки с криком направившему на него автомат омоновцу. И только взгляд – цепкий, внимательный, холодный – выдавал в нем настоящего профи, с ходу оценившего ситуацию и, в отличие от других телохранителей, поддавшихся секундным эмоциям, не предпринимавшего ни малейших попыток злословить и сопротивляться выполняющему приказ милицейскому спецназу.
– Руки за голову, падло! Лежать, я сказал!.. Леша, надень на него «браслеты»!.. – надрывался рядом коренастый боец, махая перед лицом начальника охраны Лероя стволом автомата. – На, получай, сука!
Скрепя сердце позволив с замаха ударить себя прикладом сначала в спину, между лопаток, а затем – в подколенный сгиб, бывший офицер-десантник Олег Брюсов послушно опустился на колени и, подталкиваемый в шею сильной рукой, упал лицом в придорожный сугроб, стиснув зубы и не проронив ни слова…
Особый клиент
Глядя на незнакомца, Блох невольно поразился мастерству перевоплощения, которым обладал его таинственный клиент, и проникся к нему чувством профессионального уважения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Валера взял стоящую у двери лимонадную «торпеду», торопливо свинтил пробку и принялся брызгать по углам гостиной. Потом протянул влажную полосу от ковра до входной двери в прихожей, отшвырнул пустую бутылку в сторону.
– Уходим! Хватай этого чмошника и бегом вниз, в машину!
Покидая квартиру последним, капитан щелкнул зажигалкой, поднес оранжевое пламя к ковролину под ногами и стремительно отпрянул, когда в то же мгновение вспыхнувшая огненная дорожка устремилась вперед, в гостиную.
Закрыв дверь снаружи при помощи торчащего в замке ключа, Дреев выбросил его в мусоропровод, вслед за Бакулой и наркобарыгой скатился по ступенькам вниз, неторопливой походкой пересек двор и сел за руль «сьерры», на заднем сиденье которой уже разместились лейтенант и драгоценный стукач, благодаря которому в вечно прокуренном салоне машины теперь отчетливо воняло еще и мочой…
Доктор Блох
Покинув свой офис, расположенный на верхнем этаже коммерческого медицинского центра «Славия», уже далеко затемно, пластический хирург Евгений Блох спустился на лифте в холл и вышел из здания.
Он достал из кармана длинного кашемирового пальто ключи от машины и, нажав на кнопку брелка сигнализации, снял с охраны покрытый тонким, как бумага, снежным ковром новенький автомобиль.
Смахнув с краев двери снежинки, открыл авто, нагнувшись, бросил на соседнее с водительским сиденье свой портплед с учредительными документами клиники и стопкой потерявших силу договоров, придерживая полы пальто, устало сел за руль.
Поворотом ключа легко запустил тихо заурчавший под капотом турбодизель и не спеша закурил, задумчиво уставившись вдаль…
Сегодняшний день был в жизни Евгения едва ли не самым неудачным, начавшись рано утром с разбитой чашки с кофе, отсутствия горячей воды в кране, продолжившись испытанным им шоком после снятия повязки с лица прооперированной клиентки и, как по злому року, завершившись звонком из горздравуправления, казенным голосом замдиректора решительно поставившим финальную точку на частной практике ваятеля тел в Санкт-Петербурге.
И всё – пустота… Зеро!
Евгений выключил очистившие ветровое стекло дворники, потянулся, распрямляя затекшую спину, к бардачку, чтобы достать из него съемную панель от магнитофона и включить компакт-диск с успокаивающей нервы лучше любого психоаналитика классической музыкой, а потом вздрогнул от неожиданности и едва не выронил на коврик сигарету, когда, случайно скользнув взглядом по зеркалу заднего вида, увидел в нем отражение чьей-то выделяющейся на фоне покрытого снегом заднего стекла фигуры.
Силуэт зашевелился, вызвав в груди хирурга мгновенное обледенение.
– Извини, что напугал тебя, – раздался с заднего сиденья смутно знакомый голос. – Но я посчитал, что это лучшее место для встречи… Как наш криолазерный излучатель? Уже приехал из-за океана? Время не ждет.
– А… да, конечно, – быстро сообразив, кто именно является его нежданным попутчиком, облегченно выдохнул Блох. – Знаете, от таких сюрпризов можно получить сердечный приступ!.. Как вы попали в джип – ведь он был заперт?
– Это не так сложно, доктор, – с ноткой небрежности в голосе ответил Ворон. – Сразу видно, что вы никогда не были знакомы с профессиональными автомобильными ворами.
– Намекаете на то, что можно запросто обойти любую сигнализацию? Даже такую, что установлена у меня, последнюю модель «пираньи»? – все еще не рискуя обернуться и встретиться взглядом со своим особым клиентом, пробормотал Евгений. – Впрочем, раз вы здесь, а пейджер дистанционного оповещения паники, висящий на брелке с ключами, так ни разу и не пикнул, это действительно правда… Вот и покупай дорогие тачки! Угонят – глазом не моргнут.
– Не волнуйтесь, когда мы разберемся с нашими делами, я обещаю познакомить вас с одним человеком, гением электроники, который сделает вашу колымагу неприступной крепостью, – заверил Северов. – Однако сейчас меня больше интересуют мои проблемы, чем ваш железный конь.
– Я понимаю, – поправив очки кончиком пальца, несколько растерянно сказал Блох. – Прибор пришел с курьером по «DHL» два дня назад и сейчас лежит в упаковке у меня дома. Здесь проблем нет, но… дело в том, что с момента нашей первой встречи произошли некоторые изменения, – глухо сообщил пластический хирург. – И далеко не в лучшую сторону.
– Полагаю, как особый клиент, внесший более чем солидный аванс за услуги, я имею право знать, что произошло? – не скрывая озабоченности, посерьезнел Ворон.
– Имеете, именно вы один. Ночью, после нашей встречи, ко мне домой пришли два громилы, представившиеся сотрудниками ФСБ. Они интересовались, не обращался ли ко мне человек с просьбой стереть или изменить отпечатки пальцев… Я рассмеялся им в лицо и сказал, что коррекция кожного рисунка – это ненаучная фантастика, утопия. Не могу ручаться, но, кажется, мне удалось их убедить, что так оно и есть… – Выдвинув язычок пепельницы, Блох стряхнул в него выросший на конце сигареты серый столбик. – Затем они отвезли меня в офис, где без лишних слов просто скачали на свой винчестер всю память главного компьютера. А там – масса текстовой информации, даты проведения операций, снимки клиентов до и после изменения внешности. В общей массе так, ерунда, но содержимое нескольких файлов наверняка заинтересует того дядю в погонах, который прислал ко мне варягов.
Эскулап поскреб покрывшийся щетиной подбородок.
– Среди клиентов клиники, особенно во время практики профессора Романова, были весьма известные люди… Политики, актеры, криминальные авторитеты. Кое-кто менял свою внешность радикально, с конкретными целями. Конечно, доступ к такого рода информации закодирован паролем, но что значат несколько цифр или комбинация слов для компетентных органов, на которых работают десятки гениальных хакеров, не мне вам объяснять!.. Так, семечки…
– Значит, в базе данных имелись снимки всех, – Северов сделал особое ударение на этом слове, – клиентов клиники, со дня основания?
– Именно так, – вздыхая, подавленно кивнул Блох. – Если только профессор по собственным соображениям не стер какую-то часть файлов. Возможно, и ваш файл попал в руки ФСБ… Ведь вы, как сами говорили, некоторое время назад побывали на операционном столе у моего покойного наставника. Гарантии о какой-то анонимности теперь уже нет никакой…
– За прошедшие дни больше вас никто посторонний не навещал?
– Бог миловал, – бесцветно обронил хирург. – Только от этого не легче. – Не дождавшись уточняющего вопроса, Евгений продолжил: – Сегодня я снял повязку с лица одной дамы высшего света, которой неделю назад подтягивал кожу лица и изменял разрез глаз. У этой старой карги уже было восемь пластических операций, ткани на пределе. Я ее предупреждал, что возможны осложнения, но она – ни в какую! Знай трясет перед носом пачкой американских бумажек… Словно пластический хирург – всемогущий Гудвин! И вот результат… Слава богу, перед операцией я даю всем пациентам подписать договор, в котором заранее гарантируется отсутствие всяческих претензий к хирургу, только визгов от того не убавилось. Обещала, сучка, натравить на меня братков, которые выплеснут мне в лицо серную кислоту, представляете?!
– Пожалуй, такая может, – спокойным, начисто лишенным эмоций тоном отозвался с заднего сиденья Ворон, щелкая зажигалкой. – Однако не волнуйтесь и спите спокойно. С утра у вас будет охрана.
– Спасибо, тронут, – с легкой иронией заметил Блох. – Только скандал с госпожой Выхухолевой – еще не самое печальное, переживу как-нибудь, – помолчав, тихо сказал врач. – Есть радость покруче. Сегодня под вечер мне позвонил заместитель директора горздрава и обрадовал аннулированием лицензии на частную практику с завтрашнего дня. Приказано в трехдневный срок освободить занимаемые помещения. И ровным счетом никаких комментариев… Да и не нужны они, если хорошо подумать. Я уверен, что причина кроется в файлах, скопированных гэбэшниками с моего «макинтоша». Нашлось там нечто, о-о-очень им не понравившееся. Слава богу, хоть по кабинетам Большого дома не затаскали! – злобно заметил Блох. – Короче, абзац моей питерской практике! Придется сворачиваться и искать счастья в другом городе, а может, и другой стране…
– Нисколько не сомневаюсь, док, что ваши золотые руки оценит по достоинству даже Майкл Джексон, – произнес Северов, нахмурив брови. – Только звездно-полосатая держава далеко. Как поется в песне – есть у нас еще дома дела. Согласитесь, с учетом сегодняшних перемен в вашей жизни некоторое количество долларов – вещь далеко не лишняя.
– Это точно… – хмыкнул хирург.
– Если я правильно понял, все оборудование клиники, включая декоративные пальмы и шторы на окнах, является вашей собственностью и поколдовать над моими пальчиками можно в любом подходящем месте? Главное – возможность спокойно работать.
– В данную минуту у меня нет подходящего помещения. Основное условие – должна быть обеспечена абсолютная стерильность.
– Я что-нибудь придумаю ради такого дела, – твердо сказал Ворон. – Посмотрите, оцените. Уверен, до конца недели вы перевезете клинику на новое место, док, и мы с вами начнем операцию века, – ухмыльнулся Северов и, резко изменив тон, добавил: – Только об этом никто и никогда не узнает.
– Начать – не кончить. Вы не боитесь, что у меня ничего не получится? – с едва заметным облегчением, впервые полуобернувшись через плечо и посмотрев назад, спросил хирург. – Как с Выхухолевой?!
Человек в темных очках, сидящий на заднем сиденье, – с большим орлиным носом, толстыми губами и пышными кудлатыми бровями – оказался совсем не похож на того лохматого бородача, с которым прежде встречался Евгений.
И все-таки это был именно он…
Омоновцы
Раздавив скуренную едва ли на треть сигарету о золотистую фольгу и выбросив полную окурков пачку в приоткрытую форточку автобуса, капитан УБНОНа Валера Дреев в очередной раз скользнул взглядом по сидящим вокруг с решительными лицами, упакованным в камуфляж омоновцам, неслышно вздохнул и посмотрел на часы. Без пяти минут одиннадцать… А кортежа до сих пор не видно!
– Четвертый час пошел, – поймав взгляд капитана и правильно уловив ход его мыслей, задумчиво заметил сжимающий автомат Бакула. – Ты уверен, что Лерой сегодня будет выезжать с виллы?..
– Если генерал сказал, что появится, значит, появится, – деловито поправив застежки надетого поверх куртки тяжелого зеленого бронежилета, сухо ответил Валера. – Корнач – не Трегубов, «звонить» почем зря не станет. Значит, есть у него наколочка… «Кокс», как я понимаю, уже на месте. И ждать, пока ниггер проколет на дороге колесо и обнаружит в скате килограмм «дури», – до такой глупости наши отцы-командиры пока не опустились.
– А хрен их знает. – Толик наклонился к Дрееву поближе и, понизив голос до шепота, так, чтобы не услышали омоновцы, произнес: – После новостей, которые мы узнали из снимков Чака, от суки Трегубова можно ожидать любой подлянки. Ты уже прикинул, что нам делать с фотографиями?!
– Подполковник отдыхает, – на миг застыв лицом, сдержанно ответил капитан. – А насчет компромата… Как только возьмем чернозадого с поличным, оформим изъятие крупной партии кокаина и упакуем в камеру, я передам снимки с соответствующими комментариями в Управление собственной безопасности МВД. – И, помолчав, глядя в окно, добавил: – Без негативов, разумеется, которые на всякий случай останутся у тебя… Если… вдруг на меня попробуют наехать – подстрахуешь. Ведь так?..
Валера отвернулся от окна автобуса и, едва прищурившись, пристально посмотрел в глаза коллеги. Так глубоко, что заглянувший в его зрачки Бакула буквально шкурой ощутил исходящий из них холод.
– Будем считать, что никаких негативов в тайнике вышибалы не было. Как и баксов, – лукаво подмигнув капитану, кивнул здоровяк Бакула. – Можешь всегда на меня рассчитывать, старик. Если что – я с крысы три шкуры спущу!
– Кажется, едут! – громко сообщил один из омоновцев, рывком прилипнув к запотевшему, прикрытому голубой светонепроницаемой шторкой стеклу автобуса. – Точно!.. Вон его «линкольн»!
– Приготовиться, мужики! – Мигом очнувшись от размышлений, Дреев, которому, к молчаливому недовольству ссученного командира питерского УБНОНа, приказом генерала госбезопасности Корнача было поручено командование операцией по аресту нигерийского наркобарона, схватил лежащий рядом с ним на сиденье автомат «АКСУ» и поднял руку, призывая к вниманию. – Саша, заводи! – машинально крикнул он уже запустившему мотор «пазика» водителю, с участившимся сердцебиением наблюдая, как зашевелились, готовясь к захвату кортежа, уставшие от длительного ожидания бойцы милицейского спецназа, как стали быстро, но без суеты натягивать скрывающие лица черные маски.
Заклацало снимаемое с предохранителей оружие, голоса омоновцев стали глуше, фразы – короче.
– Коля! – включив рацию, произнес капитан. – Клиент созрел, действуй по плану! Дай ему оторваться метров на сто, а потом перед поворотом заходи слева и прижимай к обочине!
– Сделаем, – хрипло отозвалась рация голосом омоновского старлея Ивченко. – Дождались наконец, бляха-муха!
– Все, мужики, начинаем шоу! Пошел, Копытин! – глухо скомандовал шоферу Дреев, пристально наблюдая, как из леса, с ровной и вычищенной от снега асфальтированной дорожки, пропустив пронесшийся стрелой в сторону Питера обвешанный гирляндой разноцветных лампочек грузовик, один за другим резво сворачивают на оживленную трассу три сверкающих хромированными дугами и яркими галогеновыми фарами джипа – хорошо знакомый всем операм из УБНОНа «линкольн-навигатор» Карима Лероя и два идущих спереди и сзади от него «гранд-чероки» с охраной…
Тронувшийся автобус, не в силах с места угнаться за быстрыми внедорожниками, урча мотором, наконец набрал скорость и покатил по шоссе следом.
Ползущее в течение нескольких часов томительно напряженного ожидания, словно хромая черепаха, время вдруг многократно ускорило свой бег, снова придав вес коротким, как выстрел, секундам…
В нескольких десятках метров от автобуса с омоновцами уже вовсю мерцали красно-синими всполохами мигалок как по взмаху волшебной палочки вынырнувшие из засады милицейские легковушки, красиво и четко взявшие кортеж Нигерийца в «коробочку» – спереди и слева – и заставившие сидящих за баранками джипов охранников, чертыхаясь и матерясь, остановить машины на грязной от раскисшего мокрого снега обочине шоссе.
Блокирование кортежа окончательно завершил остановившийся сзади омоновский автобус.
– Всех лысых из тачек и – мордой в снег! – громко приказал Дреев, в сопровождении Толика Бакулы с автоматом наперевес бросаясь к открывшимся передним дверям автобуса. – Черный – мой!..
Из распахнутых дверей притормозившего со скрипом старенького «пазика», словно горох, посыпались наружу крепкие парни в сером камуфляже и масках, в считаные секунды окружили кортеж кольцом, бесцеремонно распахивая двери джипов, хватая за шиворот пытающихся огрызаться охранников, под дулами автоматов вытаскивая наружу и криком, пинками, прикладами и зуботычинами укладывая рядком в жидкий снег не уступающих им в росте и комплекции громил.
– Ру-уки, падло! Я те дернусь, бройлер гребаный!.. У-у-ах!.. Полежи немного, остынь!.. – доносилось со всех сторон.
Среди охранников Нигерийца, амбалов-качков в коротких кожаных куртках, заметно выделялся ехавший на переднем сиденье головного «чероки» высокий скуластый мужчина лет тридцати пяти, со шрамом на подбородке и тронутыми сединой висками, который, едва распахнулась дверь, с демонстративным ледяным равнодушием без единого слова протянул руки с криком направившему на него автомат омоновцу. И только взгляд – цепкий, внимательный, холодный – выдавал в нем настоящего профи, с ходу оценившего ситуацию и, в отличие от других телохранителей, поддавшихся секундным эмоциям, не предпринимавшего ни малейших попыток злословить и сопротивляться выполняющему приказ милицейскому спецназу.
– Руки за голову, падло! Лежать, я сказал!.. Леша, надень на него «браслеты»!.. – надрывался рядом коренастый боец, махая перед лицом начальника охраны Лероя стволом автомата. – На, получай, сука!
Скрепя сердце позволив с замаха ударить себя прикладом сначала в спину, между лопаток, а затем – в подколенный сгиб, бывший офицер-десантник Олег Брюсов послушно опустился на колени и, подталкиваемый в шею сильной рукой, упал лицом в придорожный сугроб, стиснув зубы и не проронив ни слова…
Особый клиент
Глядя на незнакомца, Блох невольно поразился мастерству перевоплощения, которым обладал его таинственный клиент, и проникся к нему чувством профессионального уважения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37