Я начала думать о Барри. Не знаю, как это у меня получилось, но знание имени и местоположения помогло.
Лучше начинать с легкого.
«Барри Барри Барри Барри…»
«Что тебе надо?» — Он был в панике. Еще бы, раньше с ним такого никогда не бывало.
«Я тоже никогда этого не делала. — Я надеялась, что произвожу ободряющее впечатление. — Мне нужна помощь. Я в большой беде».
«Кто ты?»
Конечно, это поможет. Какая же я глупая.
«Я Сьюки, блондинка, что прошлой ночью приехала с темноволосым вампиром. Номер на третьем этаже».
«Та, которая с большой грудью? Ой, извини».
Он хотя бы извинился.
«Да. Та самая. С большой грудью. И другом».
«Так в чем дело?»
Я передаю наш диалог очень четко и организованно, но это были не слова. Это было, как если бы мы посылали друг другу телеграммы или даже картинки.
Я задумалась, как же объяснить ему свое положение.
«Перехвати моего вампира, как только он проснется».
«И?»
«Скажи ему, что я в опасности. Опасностьопасностьопасность…»
«Ладно, ладно, я понял. Где?»
«Церковь».
Я решила, что это будет достаточным определением для Центра Братства, не зная, как еще объяснить Барри, где я.
«Он знает где?»
«Знает. Скажи ему, пусть спустится по ступенькам».
«Ты действительно настоящая? Я не знал, что есть кто-то другой…»
«Я настоящая. Пожалуйста, помоги мне».
Я чувствовала спутанный клубок эмоций в сознании Барри. Он был напуган тем, что ему придется говорить с вампиром, он боялся, что его начальство может узнать про «странности с мозгом», и был восхищен тем, что нашелся кто-то подобный ему. Но больше всего он боялся той части себя, которая так долго озадачивала и пугала его.
Я знала все эти чувства.
«Все нормально, я понимаю. Я не обратилась бы к тебе, если бы мне не грозила смерть».
Страх снова ударил его, на этот раз страх собственной ответственности. Мне не следовало этого говорить.
И тогда он каким-то образом поставил тонкий барьер между нами. Я уже не могла быть уверена в том, что он собирается делать.
Пока я «разговаривала» с Барри, в коридоре все шло своим чередом. Я прислушалась: пришел Стив. Он тоже старался говорить с Годфри, упирая на здравый смысл и логику.
— Послушай, Годфри, — говорил он. — Если ты не хотел, чтобы мы это делали, тебе надо было просто сказать нам. Ты участвовал в этом, как и все, и мы двигали процесс вперед с уверенностью, что ты сдержишь свое слово. Огромное количество людей будет очень разочаровано, если ты не выполнишь свою часть церемонии.
— Что вы сделаете с Фаррелом? А с человеком по имени Хьюго и с той женщиной?
— Фаррел — вампир, — сказал Стив, полный какой-то слащавой логики. — Хьюго и женщина принадлежат вампирам. Они все должны встретить солнце привязанными к вампиру. Это тот жребий, что они выбрали в жизни, и этот жребий пребудет с ними в смерти.
— Я грешник и знаю это, поэтому когда я умру, моя душа пойдет к Господу, — сказал Годфри. — Но Фаррел этого не знает. Когда он умрет, шанса на спасение у него не будет. Ни мужчине, ни женщине тоже не было дано шанса пересмотреть их путь. Разве честно убивать их и приговаривать к мукам ада?
— Нам лучше пройти в кабинет, — решительно сказал Стив.
И я наконец поняла, к чему клонил Годфри все это время. Прозвучали шаги, я слышала, как Годфри предельно вежливо прошипел: «После Вас».
Он хотел быть последним, чтобы закрыть за собой дверь.
Мои волосы наконец высохли, освободившись от парика, под которым успели основательно пропотеть. Теперь они спадали мне на плечи отдельными спутанными прядями, потому что я потихоньку освобождала их от заколок. Это казалось очень легкомысленным занятием при прослушивании разговора, от исхода которого зависела моя жизнь, но мне надо было куда-то девать руки. Теперь я осторожно убрала в карман заколки, провела пальцами по тому, что когда-то было прической, и приготовилась выскользнуть из церкви.
Я осторожно выглянула наружу. Да, дверь кабинета Стива была закрыта. Я на цыпочках вышла из темной каморки, свернула налево и пошла к двери, ведущей к святилищу. Я очень тихо повернула ручку и открыла дверь. В святилище царили сумерки, света едва хватало на то, чтобы я могла идти, не натыкаясь на скамьи.
И тут я услышала со стороны другого крыла голоса, становящиеся все громче. В святилище зажегся свет. Я прыгнула в сторону и залезла под скамью. Вошла семья с маленькой девочкой, которая ныла, что из-за этого дурацкого сборища пропускает любимую телепередачу.
За такие слова девочка, судя по звуку, словила шлепок, и ее папа заявил, что ей очень повезло: она будет присутствовать на поразительном подтверждении силы Господней. И что ей предстоит увидеть настоящее спасение.
Даже сейчас я не могла не обратить внимания на эти слова. Интересно, а папаша действительно понимал, что пастве предстоит увидеть двух сгорающих вампиров, к одному из которых будет привязан по меньше мере один человек, который тоже будет гореть? И что станет с психикой маленькой девочки после этого «поразительного подтверждения силы Господней»?
К моему испугу, они продолжали располагаться со своими спальными мешками у стены в дальнем конце святилища, все еще разговаривая. По крайней мере, они не молчали. Кроме маленькой плаксы, там было еще два ребенка постарше, мальчик и девочка, и они, естественно, грызлись между собой, как кошка с собакой.
Пара маленьких красных туфелек простучала до конца моей скамьи и исчезла в дверях крыла Стива. Я подумала: как они там, в кабинете, все еще спорят?
Те же ножки прошли в обратном направлении через несколько секунд, на этот раз очень быстро. Об этом тоже следовало задуматься.
Я прождала еще около пяти минут, но ничего больше не происходило.
Скоро наверняка сюда начнут заходить люди. Значит, сейчас или никогда. Я выбралась из-под скамьи и встала. В этот момент все, к счастью, были заняты и не заметили, откуда именно я появилась. Я пошла к выходу. По внезапно наступившей тишине я поняла, что меня заметили.
— Привет! — позвала мать семейства. Она стояла рядом со своим светло-синим спальным мешком. Ее простое лицо бы преисполнено любопытства. — Ты, наверное, новенькая. Меня зовут Фрэнси Фолк.
— Да, — отозвалась я, стараясь говорить оживленно. — Тороплюсь! Поговорим позже!
Она подошла ближе.
— Ты поранилась? — спросила она. — Прости, конечно, но ты ужасно выглядишь. Это ведь кровь?
Я бросила взгляд на блузку — там было несколько пятнышек.
— Я упала, — печально сказала я. — Мне надо вернуться домой. Там аптечка. И переменить одежду тоже. Я вернусь!
На лице Фрэнси Фолк явственно отразилось сомнение.
— У меня в кабинете тоже есть аптечка. Может, я сбегаю и принесу ее? — спросила она.
Знаете, я этого не хочу.
— Понимаете, мне ведь и блузка свежая нужна, — сказала я, сморщив нос, чтобы показать, насколько низкого мнения об идее находиться здесь все время в грязной блузке.
Другая женщина вышла из тех дверей, к которым я так стремилась, и остановилась послушать нашу беседу, переводя взгляд темных глаз с меня на решительную Фрэнси и обратно.
— Эй, девушка! — сказала с легким акцентом маленькая испанка, оборотень, и обняла меня. Мне это было привычно, и я автоматически ответила ей. Она многозначительно щипнула меня, пока мы обнимались.
— Как ты? — радостно спросила я. — Столько лет, столько зим.
— О, ты знаешь, все по-прежнему, — сказала она. Она смотрела на меня, и в ее глазах мерцала опаска. У нее были очень темные каштановые волосы, а не черные, как мне сначала показалось, жесткие и густые. Ее кожа, местами покрытая темными веснушками, была цвета молочной карамели. Пухлые губы лоснились от помады, крупные белые зубы поблескивали сквозь широкую улыбку. Я глянула на ее ноги. Обута она была в маленькие красные туфельки.
— Пойдем со мной на улицу, я покурю, — сказала она.
Фрэнси Фолк выглядела довольной.
— Луна, разве ты не видишь, что твоя подруга нуждается в медицинской помощи? — спросила она.
— Несколько ушибов и царапин, — сказала Луна, осмотрев меня. — Ты что, снова ухитрилась упасть?
— Ты же знаешь, мама вечно твердит мне: «Мэриголд, ты неуклюжая, как слон».
— Ох уж эта твоя мама, — сказала Луна, качая головой. — Как будто это сделает тебя менее неуклюжей.
— Ну что поделаешь? — сказала я, пожимая плечами. — Извинишь нас, Фрэнси.
— Да, конечно, — сказала она. — Увидимся позже, я полагаю.
— Конечно, увидимся, — сказала Луна. — Я ни за что не собираюсь это пропустить.
И с Луной под ручку я вышла наконец из центрального зала Солнечного Братства. Я изо всех сил старалась сохранить ровную походку, чтобы Фрэнси не заметила моей хромоты и не заподозрила еще чего-нибудь.
— Слава Богу, — сказала я, когда мы оказались снаружи.
— Ты поняла, кто я, — быстро сказала она. — Как ты узнала?
— У меня есть друг, он тоже оборотень.
— Кто он?
— Он не отсюда. И я не назову его имени без разрешения.
Она посмотрела на меня, мгновенно утратив все дружелюбие.
— Ладно, я понимаю, — сказала она. — Почему ты здесь?
— Почему я должна тебе говорить?
— Я только что спасла твою задницу.
Это была причина. Хорошая, веская причина.
— Ну хорошо. Меня нанял ваш главный вампир для помощи в розыске пропавшего родича.
— Уже лучше. Но он не мой главный. Я супер, но не какой-то там вампир. С кем ты имела дело?
— Я не могу тебе этого сказать.
Она подняла брови.
— Не могу.
Она открыла рот, будто хотела взвыть.
— Вой на здоровье. Есть некоторые вещи, которых нельзя делать… Что такое супер?
— Сверхъестественное существо. Теперь слушай меня, — сказала Луна. Мы шли по стоянке, и машины заезжали с дороги почти все время. Она то и дело кому-то улыбалась или махала рукой, да и я старалась выглядеть повеселей, но скрыть хромоту уже не могла. Да и лицо болело, как… Как сказала бы Арлена.
Ох, как домой захотелось… Но я задвинула эмоции подальше и обратила все внимание на Луну, которая явно что-то хотела мне сказать.
— Передай вампирам, что мы наблюдаем за этим местом.
— Мы — это кто?
— Мы — это оборотни Далласа.
— Вы что, организованы? Но это же замечательно! Я обязательно скажу… моему другу.
Она бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Слушай, девочка, ты скажешь вампирам, что как только Братство узнает о нашем существовании, оно тут же начнет охотиться и за нами. А мы на публику выходить не намерены, нам и в тени хорошо. Вампиры глупы. Потому мы и присматриваем за Братством.
— Если вы так хорошо следите за ним, то почему не сообщили вампирам, что Фаррела держат здесь в подземелье? И о Годфри?
— Эй, Годфри хочет убить себя, и нас это не касается. Он сам пришел к Братству. Они не ловили его. Они от радости чуть штаны не замочили, когда он явился. Ну, после того, как пришли в себя от самого факта его присутствия.
— А что с Фаррелом?
— Я не знала, кто именно сидит внизу, — призналась Луна. — Знала, что кого-то схватили, но я еще не совсем допущена во внутренний круг и не могла узнать, кого. Я даже пыталась подмаслить этого козла Гэйба, но не помогло.
— Ты, надеюсь, будешь рада услышать, что Гэйб мертв.
— Эй! — Она впервые искренне улыбнулась. — Это и правда хорошие новости.
— А вот и остальные. Как только я доберусь до вампиров, они придут, чтобы освободить Фаррела. Так что на твоем месте я бы туда сегодня не возвращалась.
Она задумчиво покусывала губу. Сейчас мы были на дальнем конце стоянки.
— Вообще-то, — сказала я, — лучше всего было бы, если бы ты подбросила меня до гостиницы.
— Положим, я не нанималась делать твою жизнь совсем безоблачной, — бросила она, возвращаясь в прежнее состояние. — Мне нужно вернуться в церковь, пока не началось веселье, и вынести оттуда некоторые бумаги. Подумай, девочка: что вампиры собираются делать с Годфри? Они оставят его жить? Он ведь растлитель детей и убийца. Он убивал столько, что сам давно потерял счет. Он не может остановиться и знает это.
Все-таки в этой церкви было что-то хорошее… Она давала вампирам вроде Годфри возможность самоубийства при свидетелях.
— Может, им следовало бы поставить это на платную основу, — сказала я.
— Да они бы так и сделали, если бы могли… — Луна говорила серьезно. — Вампиры не любят, когда кто-то портит их планы. Годфри не мальчик.
— Я не могу решать проблемы за всех, Луна. Кстати, мое настоящее имя — Сьюки. Сьюки Стакхаус. Все, что могла, я сделала. Я выполнила работу, для которой меня наняли, теперь мне нужно вернуться и доложить. И неважно, будет Годфри жить или нет. Лично я думаю, что он умрет.
— Надеюсь, ты права, — с сомнением сказала она.
Я не была уверена, есть ли моя заслуга в том, что Годфри может отменить свое прежнее решение. Я всего лишь спрашивала его об искренности намерений. Но быть может, Луна права. Я тоже несу за это ответственность.
И для меня это уже слишком.
— Пока, — сказала я и захромала вдоль стоянки к дороге. Далеко мне уйти не удалось: я услышала крики со стороны церкви и увидела, как зажглись все наружные огни. Внезапная вспышка ослепляла.
— Может, я и не вернусь в Центр. Это не очень хорошая идея, — сказала Луна из окна своей «Субару». Я забралась внутрь, и мы тронулись к ближайшему выезду. Я автоматически пристегнулась.
Но как бы быстро мы ни двигались, кто-то среагировал быстрее. Несколько машин уже перегородили выезды со стоянки на дорогу.
— Дерьмо, — сказала Луна.
Около минуты мы сидели тихо. Она думала.
— Они меня никогда не выпустят, даже если я сумею тебя спрятать. Я не могу вернуть тебя в церковь. Стоянку они легко обыщут. — Луна покусывала губу.
— Ну ее к черту, эту работу, — сказала она и тронула машину с места. Сначала очень аккуратно, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Эти люди не знали бы ничего о религии, не укуси она их за задницу. — Возле церкви Луна сшибла легкий барьер, отделяющий стоянку от лужайки. Потом мы объехали огороженную забором детскую площадку, и я поймала себя на том, что широко-широко улыбаюсь, хоть это и доставляет мне боль.
— Йи-хо! — крикнула я, когда мы подскочили, проехав по поливочной трубе, и пролетели через двор. Все так удивились, что пока нас никто не преследовал. Ничего, они начнут действовать уже через минуту. И те, кто не знал о крайностях в применяемых Братством методах, сегодня получат хорошую встряску.
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Луна сказала:
— Они разблокировали выезды, и кто-то уже едет за нами.
Мы вырулили на дорогу и под звуки возмущенных сигналов влились в движение.
— Ч-черт, — пробормотала Луна. Она снизила скорость до обычной и все время поглядывала в зеркало. — Слишком темно, не различить, где их фары.
Интересно, успел ли Барри предупредить Билла?
— У тебя есть мобильник? — спросила я.
— Он в моей сумочке, вместе с правами. А она в моем кабинете в церкви. Именно из-за сумочки я и узнала, что ты сумела сбежать. Я зашла в кабинет и почувствовала твой запах. Поняла, что ты ранена. Вышла наружу, но не нашла тебя и вернулась. Тебе повезло, что ключи от машины были у меня в кармане.
Боже, храни оборотней. Я жалела о телефоне, но он все равно не спас бы положение. Внезапно я вспомнила о собственной сумочке. Наверное, она где-то там же, в Центре. Жаль, я не успела вытащить оттуда удостоверение личности.
— Нам стоит остановиться у телефона или в полиции?
— Если ты позвонишь в полицию, что они сделают? — спросила Луна тем ободряющим тоном, которым ведут маленького ребенка к правильному решению.
— Приедут в церковь?
— А что будет тогда, девочка?
— Они спросят Стива, почему он держит человека взаперти.
— Конечно. И что он им скажет?
— Не знаю.
— Он скажет, что никого никогда не держал в плену. Что ты поспорила с его работником, Гэйбом, и теперь тот мертв. И потребует тебя арестовать.
— Ох… Ты так думаешь?
— Да, я так думаю.
— А что же с Фаррелом?
— Если полиция начнет подтягиваться к зданию, полагаю, кто-то спустится вниз и заколет его. Когда приедут копы, в живых Фаррела уже не будет. Они могут сделать то же и с Годфри, если он их не поддержит. А он, наверное, не будет им мешать. Он хочет умереть.
— А что тогда с Хьюго?
— Ты думаешь, Хьюго собирается объяснять, каким образом он оказался там взаперти? Не знаю, что именно он скажет, но соврет точно. Он месяцами вел двойную жизнь и, кажется, уже сам не понимает, где правда и где ложь.
— Значит, мы не можем позвонить в полицию. Тогда кому?
— Мне нужно доставить тебя к своим вампирам. Тебе не следует встречать моих сородичей, они не хотят, чтобы их знали, понимаешь?
— Естественно.
— Но ты тоже не очень обычная, так? Ты смогла понять, кто я такая.
— Да.
— Тогда кто ты? Ты точно не вампир, но и не одна из нас.
— Я телепат.
— Правда, что ли? У-у-у! — сказала Луна, подражая опереточным привидениям.
— Не более «у-у-у», чем ты, — ответила я, чувствуя, что за некоторую едкость меня простят.
— Извини, — Она и впрямь не хотела меня обидеть. — План заключается в следующем…
В чем он заключался, я так и не узнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25