Некоторое время я, затаив дыхание, сохранял полную неподвижность, внимательно изучая каждый камень, лежавший в пределах видимости.
Убедившись, что все спокойно, я выполз из укрытия в промоине и направился к группе больших камней, по-прежнему передвигаясь по-пластунски. Время от времени я останавливался и внимательно прислушивался. Все, что я слышал, это отдаленное журчание реки. Вскоре я обогнул сверху нагромождение камней и, сделав очередную паузу, достал из кармана дубинку.
Высунув голову из-за камня, я увидел их в пятидесяти футах ниже, укрывшихся на уступе горного склона. Один лежал, пристроив перед собой винтовку, ствол которой покоился на аккуратно сложенной куртке; другой сидел у него за спиной и вертел в руках уоки-токи. Изо рта у него свисала незажженная сигарета.
Я убрал голову и задумался. С одним человеком я мог справиться – с двумя это сделать будет значительно сложнее, особенно без огнестрельного оружия. Я осторожно переместился и нашел лучшую позицию для наблюдения, где я мог оставаться менее заметным, – два камня, сдвинутые почти вплотную друг к другу, между которыми оставалась смотровая щель шириной в дюйм.
Человек с винтовкой был неподвижен и очень терпелив. Я мог предположить, что он – опытный охотник, который провел в подобном положении на склонах холмов множество часов, ожидая, когда его жертва приблизится на расстояние выстрела. Его напарник был более суетлив, он ерзал ягодицами по камню, на котором сидел, почесывался, хлопал ладонью насекомых, садившихся на его ноги, и крутил в руках уоки-токи.
Я увидел, что у основания гряды что-то задвигалось, и затаил дыхание. Человек с винтовкой тоже обратил на это внимание, и я смог различить, как едва заметно напряглись его мускулы. Это была Элин. Она вышла из-под укрытия утеса и направилась в сторону «лендровера».
Я беззвучно выругался, не понимая, какого черта она собирается там делать. Человек с винтовкой плотно прижал приклад к плечу и, приникнув глазом к оптическому прицелу, сопровождал ее на всем пути до машины. Если он нажмет на курок, я не упущу своего шанса и достану этого ублюдка любым возможным способом.
Элин подошла к «лендроверу» и забралась внутрь. Через минуту она снова выбралась наружу и направилась обратно в сторону утеса. На полпути она, крикнув, подбросила что-то в воздух. Я находился слишком далеко для того, чтобы разобрать, что у нее в руках, но, как мне показалось, это была пачка сигарет. Парень с винтовкой несомненно знал точно, что это такое, поскольку был оснащен одним из самых мощных оптических прицелов из всех, что я когда-либо видел.
Элин исчезла из поля зрения у подножия гряды, и я позволил себе выпустить воздух из легких. Она намеренно разыграла небольшую сценку, чтобы убедить снайпера в том, что я по-прежнему нахожусь внизу, хотя и скрыт из виду. И надо сказать, что это сработало. Стрелок заметно расслабился и, повернувшись, сказал что-то своему напарнику. Я не мог слышать его слов, поскольку говорил он тихим голосом, но непоседа громко рассмеялся.
У него возникли проблемы с уоки-токи. Он вытянул антенну, щелкнул переключателями и повертел ручки настройки, после чего отбросил рацию в сторону на поросшие мхом камни. Обратившись к снайперу, он показал пальцем вверх, и снайпер кивнул головой. Затем непоседа поднялся на ноги и, повернувшись, начал карабкаться по склону в моем направлении.
Я заметил курс, которого он придерживался, и, повернув голову, стал подыскивать место для засады. Прямо за моей спиной находился камень высотой приблизительно в три фута, и, оторвавшись от своей смотровой щели, я скрылся за ним, присев на корточки и крепко сжимая в руке дубинку. Я узнал о его приближении по доносившимся до меня звукам, поскольку он не прилагал больших усилий к тому, чтобы передвигаться бесшумно. Его ботинки шаркали по земле, и один раз я услышал, как камешки посыпались по склону, когда он поскользнулся и невнятно выругался. Затем произошло изменение в освещении, вызванное тем, что он отбросил в мою сторону тень, и, выпрямившись у него за спиной, я нанес ему удар по затылку.
Существует множество различных вздорных слухов по поводу того, что случится, если человека ударить по голове. На основании некоторых источников – фильмов и телепостановок – можно сделать вывод, что это не опаснее наркоза, используемого в операционных; произойдет всего лишь короткая потеря сознания, сопровождаемая головной болью, не хуже чем с сильного перепоя. К сожалению, это не так, поскольку анестезиологи в госпиталях имеют возможность при помощи сложного оборудования, которым они теперь оснащены, точно отмерять наркоз, в отличие от освященного веками тупого инструмента, лишенного такого преимущества.
Потеря сознания достигается путем резкого удара по черепной кости, в результате чего она сталкивается со своим содержимым – мозгами. Последствием является мозговая травма различной степени серьезности от легкой контузии до смерти, и всегда имеют место остаточные повреждения, хотя, возможно, и легкие. Удар должен быть достаточно сильным, поскольку все люди разные, и удар, способный одного человека убить, у другого вызовет лишь легкое головокружение. Проблема в том, что необходимую силу удара невозможно рассчитать заранее.
Я был не в настроении для того, чтобы экспериментировать, и этому типу досталось как следует. Колени под ним подогнулись, и он рухнул вниз. Я поймал его до того, как он упал на землю. Потом я опустил его на камни и повернул так, чтобы он лежал на спине. Изжеванная сигарета, свисающая из уголка его рта, была перекушена на половине, и струйка крови, стекающая с фильтра, говорила о том, что он заодно прикусил себе язык. Он все еще дышал.
Ощупав его карманы, я наткнулся на твердый предмет знакомой формы и извлек на свет автоматический пистолет – смит-вессон 38, брат-близнец того пистолета, что я забрал у Линдхольма. Проверив магазин, я убедился, что он полон, и, передернув затвор, дослал патрон в ствол.
Человек, скрючившийся у моих ног, не сможет доставить кому-либо больших хлопот, даже если придет в себя, поэтому о нем я больше не беспокоился. Все, что теперь я должен был сделать, это позаботиться о Дэниеле Буне Дэниел Бун – персонаж американской истории, знаменитый первопроходец.
– человеке с винтовкой. Я вернулся к своей наблюдательной щели, чтобы посмотреть, что он делает.
Он делал абсолютно то же самое, что делал с тех самых пор, когда я его впервые увидел, – с неистощимым терпением созерцал «лендровер». Я поднялся на ноги и начал спускаться к уступу, держа пистолет перед собой. Я не особенно беспокоился о том, чтобы соблюдать осторожность, скорость сейчас была важнее, чем бесшумность, и, как мне показалось, его скорее насторожит то, если я стану подкрадываться на цыпочках, чем если буду хрустеть подошвами у него за спиной.
Он даже не повернул головы. Все, что он сделал, это спросил, растягивая слова на манер жителя западных штатов:
– Забыл что-нибудь, Джо?
Я вернул свою челюсть на место до того, как она успела отвиснуть слишком низко. Я ожидал встретить русского, но отнюдь не американца. Однако сейчас было не время думать о национальностях – человек, посылающий в вас пули, автоматически является ублюдком, а русский он ублюдок или американский не имеет большого значения. Я сказал резко:
– Повернись, но оставь винтовку на месте, или я сделаю в тебе дырку.
Он повернулся очень медленно, и единственной частью его тела, пришедшей в движение, была голова. Он имел фарфорово-голубые глаза, загорелое узкое лицо и идеально подходил на роль старшего сына папаши миллионера из телевизионной мыльной оперы. Он также казался опасным.
– Будь я проклят! – произнес он мягко.
– Несомненно будешь, если не уберешь руки с этой винтовки, – сказал я. – Раскинь руки в стороны так, словно тебя распяли.
Он посмотрел на пистолет, зажатый в моей ладони, и неохотно раздвинул руки. Человеку, распростертому в таком положении, сложно быстро подняться на ноги.
– Где Джо? – спросил он.
– Ему захотелось баиньки. – Подойдя к нему поближе, я прижал мушку пистолета к ямке на его затылке и почувствовал, как он вздрогнул. Это ни о чем не говорило; подобная реакция вовсе не означала, что он испуган – я тоже невольно вздрагиваю, когда Элин целует меня в затылок. – Постарайся не двигаться, – посоветовал я и поднял его винтовку.
Тогда у меня не было времени на то, чтобы изучить ее внимательно, но я сделал это позже, и она несомненно представляла из себя выдающийся образец огнестрельного оружия. Она имела сложную родословную и, вероятно, начала свою жизнь как браунинг, но хороший оружейный мастер потратил немало времени на ее переоборудование, добавив некоторые усовершенствования, такие, как скульптурная рукоятка с отверстием для большого пальца и еще кое-какие приятные мелочи. Это отчасти соответствовало словам одного человека: «Мой топор достался мне от дела – отец поменял у него лезвие, а я сделал новое топорище».
В результате всех трудов получился законченный инструмент для убийства с большого расстояния. Затвор на винтовке передергивался вручную, поскольку это было оружие для человека, который тщательно выбирает свою цель и который стреляет достаточно хорошо для того, чтобы у него не появлялось необходимости посылать вторую пулю за первой в слишком большой спешке. Она была рассчитана под патрон калибра 0.375 магнум с тяжелой пулей весом 300 гран и большим зарядом пороха позади нее – высокая скорость, низкая траектория. Эта винтовка в хороших руках могла при нормальном освещении и неподвижном воздухе заставить человека испустить дух с расстояния в полмили.
В помощь вышеуказанным хорошим рукам здесь имелся фантастический оптический прицел – монстр с изменяемой оптической силой и максимальным увеличением 1x30. Для того, чтобы пользоваться им на полной мощности, требовался человек без нервов – и следовательно, без дрожи в руках – или твердая опора под ложе. Прицел был оснащен своей собственной дальномерной системой, сложной шкалой точек на вертикальной линии перекрестья для различных расстояний, установленной на пятьсот ярдов.
Это было чертовски хорошее оружие.
Я выпрямился и легонько прижал дуло винтовки к позвоночнику моего друга.
– То, что ты сейчас чувствуешь, это твоя пушка, – сказал я. – Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, что произойдет, если я нажму на курок.
Его голова повернулась в сторону, и я увидел тонкую струйку пота на загорелой коже. У него не было необходимости заставлять работать свое воображение, поскольку он являлся мастером своего дела и знал, что произойдет – более 5000 джоулей энергии разорвут его на две части.
Я спросил:
– Где Кенникен?
– Кто?
– Не будь ребенком, – сказал я. – Спрашиваю тебя еще раз – где Кенникен?
– Я не знаю никакого Кенникена, – произнес он приглушенным голосом.
Он испытывал затруднения с речью, поскольку одна сторона его лица была прижата к земле.
– Подумай еще.
– Я сказал тебе, что не знаю его. Я только исполняю приказы.
– Да, – согласился я. – Ты стрелял в меня.
– Нет, – возразил он быстро. – В твою шину. Ты ведь еще жив, не так ли? Я мог подстрелить тебя в любой момент.
Я посмотрел вниз, на «лендровер». Это было верно, он чувствовал себя здесь как чемпион Бизли, стреляющий по жестяным уткам в ярмарочном тире.
– Так, значит, тебе приказали остановить меня. И что потом?
– Потом ничего.
Я слегка увеличил давление на его позвоночник.
– Тебе следует подумать получше.
– Я должен был подождать, пока не появится кто-то еще" а затем собраться и идти домой.
– А кто этот кто-то еще?
– Я не знаю – мне не сказали.
Это звучало совершенно безумно, достаточно невероятно для того, чтобы быть правдой. Я спросил:
– Как тебя зовут?
– Джон Смит.
Я улыбнулся и сказал:
– Хорошо, Джонни, начинай ползти – назад и медленно. И если я увижу, что просвет между твоим животом и землей превышает полдюйма, ты получишь все сполна.
Он медленно и осторожно стал отползать от края в глубь уступа, пока я не остановил его. Как мне ни хотелось продолжить допрос, я был вынужден его закончить, поскольку время шло неумолимо. Я сказал:
– Теперь послушай, Джонни, ты не должен делать никаких резких движений, так как я очень нервный человек, поэтому просто сохраняй спокойствие.
Я подошел к нему вплотную и, подняв винтовку, опустил приклад на его затылок. Так не следовало обращаться со столь превосходным оружием, но это единственное, что я имел под рукой. Приклад винтовки был значительно тверже дубинки, и я с запоздалым сожалением подумал, что, вероятно, проломил ему череп. В любом случае он не доставит мне больше никаких хлопот.
Я подошел к краю уступа, чтобы подобрать куртку, которую он использовал как опору для стрельбы. Она оказалась тяжелой, и я ожидал обнаружить в кармане пистолет, но там лежала нераспечатанная коробка с патронами для винтовки. Рядом с курткой лежала открытая коробка. Обе были без этикеток.
Я проверил оружие. Магазин был рассчитан на пять патронов и содержал четыре, один находился в стволе, готовый к выстрелу, и в открытой коробке оставалось еще девятнадцать. Мистер Смит был профессионал; он наполнил магазин, дослал один патрон в ствол, а затем снял магазин и добавил туда еще один патрон; таким образом, в его распоряжении оказалось шесть зарядов вместо пяти. Не то чтобы он в них особенно нуждался – ему удалось одним выстрелом пробить покрышку у движущегося автомобиля с расстояния в пятьсот ярдов.
Он и на самом деле был профессионал, но звали его вовсе не Джон Смит, поскольку в кармане куртки лежал еще и американский паспорт, выданный на имя Венделла Джорджа Флита. Он также имел с собой пропуск, который позволял ему проникать в самые отдаленные уголки военно-морской базы в Кьеблавике, куда проход обычной публике строго запрещен. У него не было с собой пистолета; такие снайперы, как он, обычно презирают карманное оружие.
Я положил коробки с патронам в свой карман, который они тяжело оттянули, и сунул автоматический пистолет Джо за пояс своих брюк, предварительно его разрядив, поскольку не хотел сделать с собой то же, что и с Кенникеном. Защелка предохранителя не гарантирует полной безопасности, и многие мужчины погубили самих себя для собственных жен из-за того, что обращались с оружием, как персонажи телевизионных драм.
Я пошел посмотреть, как себя чувствует Джо, и обнаружил, что он все еще спит и что, согласно паспорту, он совсем не Джо. Его имя, как выяснилось, было Патрик Алоизис Маккарти. Я оглядел его с подозрением – на мой взгляд, он больше походил на итальянца, чем на ирландца. Возможно, все имена были фальшивыми, точно так же, как Бушнер, который не был и Грахамом, в конце концов оказался Филипсом.
Маккарти имел с собой две запасные обоймы для смит-вессона, обе полные, которые я конфисковал. Мой личный арсенал должен был сильно увеличиться в ходе этой экспедиции – от маленького ножа до сверхмощной винтовки за одну неделю, – это было совсем неплохо. Следующим в ряду стоял гранатомет или, возможно, полностью снаряженный станковый пулемет. Я подумал о том, сколько времени потребуется, чтобы в моих руках оказалось что-нибудь по-настоящему разрушительное, нечто вроде межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас».
Маккарти куда-то направлялся, когда я его ударил. Он пытался связаться с кем-то по радио, но его уоки-токи оказался в тени, и ему пришлось идти пешком, а значит, этот кто-то находился неподалеку. Я посмотрел вверх на вершину гряды и решил совершить еще один подъем. Мне пришлось пролезть где-то около двухсот ярдов, и когда на самом верху я осторожно высунул голову из-за камня, то от удивления потерял дыхание.
Примерно в четырех сотнях ярдов от меня стоял желтый вертолет американских военно-морских сил, возле которого сидели двое членов экипажа и один человек в штатском, о чем-то мирно разговаривая. Я поднял винтовку Флита и посмотрел на них через большой прицел при максимальном увеличении. Вертолетчики не вызывали у меня особого интереса, но я подумал, что могу знать штатского. Он был мне незнаком, но я запомнил его лицо на будущее.
На какое-то мгновение у меня возник соблазн снять его из винтовки, но я отбросил эту идею. Для меня будет лучше удалиться тихо и без лишней суматохи. Я не хотел, чтобы этот вертолет преследовал меня весь остаток пути, поэтому повернулся и начал спускаться вниз по склону гряды. Я отсутствовал уже достаточно долго, и с каждой минутой Элин стала бы волноваться все сильнее, если такое еще возможно.
С того места, где я находился, открывался хороший вид на дорогу, и мне пришло в голову посмотреть, не появился ли Кенникен в пределах видимости. Он там был! Через прицел я увидел вдали маленькую черную точку, ползущую по дороге, и по моим подсчетам джип находился приблизительно на расстоянии трех миль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Убедившись, что все спокойно, я выполз из укрытия в промоине и направился к группе больших камней, по-прежнему передвигаясь по-пластунски. Время от времени я останавливался и внимательно прислушивался. Все, что я слышал, это отдаленное журчание реки. Вскоре я обогнул сверху нагромождение камней и, сделав очередную паузу, достал из кармана дубинку.
Высунув голову из-за камня, я увидел их в пятидесяти футах ниже, укрывшихся на уступе горного склона. Один лежал, пристроив перед собой винтовку, ствол которой покоился на аккуратно сложенной куртке; другой сидел у него за спиной и вертел в руках уоки-токи. Изо рта у него свисала незажженная сигарета.
Я убрал голову и задумался. С одним человеком я мог справиться – с двумя это сделать будет значительно сложнее, особенно без огнестрельного оружия. Я осторожно переместился и нашел лучшую позицию для наблюдения, где я мог оставаться менее заметным, – два камня, сдвинутые почти вплотную друг к другу, между которыми оставалась смотровая щель шириной в дюйм.
Человек с винтовкой был неподвижен и очень терпелив. Я мог предположить, что он – опытный охотник, который провел в подобном положении на склонах холмов множество часов, ожидая, когда его жертва приблизится на расстояние выстрела. Его напарник был более суетлив, он ерзал ягодицами по камню, на котором сидел, почесывался, хлопал ладонью насекомых, садившихся на его ноги, и крутил в руках уоки-токи.
Я увидел, что у основания гряды что-то задвигалось, и затаил дыхание. Человек с винтовкой тоже обратил на это внимание, и я смог различить, как едва заметно напряглись его мускулы. Это была Элин. Она вышла из-под укрытия утеса и направилась в сторону «лендровера».
Я беззвучно выругался, не понимая, какого черта она собирается там делать. Человек с винтовкой плотно прижал приклад к плечу и, приникнув глазом к оптическому прицелу, сопровождал ее на всем пути до машины. Если он нажмет на курок, я не упущу своего шанса и достану этого ублюдка любым возможным способом.
Элин подошла к «лендроверу» и забралась внутрь. Через минуту она снова выбралась наружу и направилась обратно в сторону утеса. На полпути она, крикнув, подбросила что-то в воздух. Я находился слишком далеко для того, чтобы разобрать, что у нее в руках, но, как мне показалось, это была пачка сигарет. Парень с винтовкой несомненно знал точно, что это такое, поскольку был оснащен одним из самых мощных оптических прицелов из всех, что я когда-либо видел.
Элин исчезла из поля зрения у подножия гряды, и я позволил себе выпустить воздух из легких. Она намеренно разыграла небольшую сценку, чтобы убедить снайпера в том, что я по-прежнему нахожусь внизу, хотя и скрыт из виду. И надо сказать, что это сработало. Стрелок заметно расслабился и, повернувшись, сказал что-то своему напарнику. Я не мог слышать его слов, поскольку говорил он тихим голосом, но непоседа громко рассмеялся.
У него возникли проблемы с уоки-токи. Он вытянул антенну, щелкнул переключателями и повертел ручки настройки, после чего отбросил рацию в сторону на поросшие мхом камни. Обратившись к снайперу, он показал пальцем вверх, и снайпер кивнул головой. Затем непоседа поднялся на ноги и, повернувшись, начал карабкаться по склону в моем направлении.
Я заметил курс, которого он придерживался, и, повернув голову, стал подыскивать место для засады. Прямо за моей спиной находился камень высотой приблизительно в три фута, и, оторвавшись от своей смотровой щели, я скрылся за ним, присев на корточки и крепко сжимая в руке дубинку. Я узнал о его приближении по доносившимся до меня звукам, поскольку он не прилагал больших усилий к тому, чтобы передвигаться бесшумно. Его ботинки шаркали по земле, и один раз я услышал, как камешки посыпались по склону, когда он поскользнулся и невнятно выругался. Затем произошло изменение в освещении, вызванное тем, что он отбросил в мою сторону тень, и, выпрямившись у него за спиной, я нанес ему удар по затылку.
Существует множество различных вздорных слухов по поводу того, что случится, если человека ударить по голове. На основании некоторых источников – фильмов и телепостановок – можно сделать вывод, что это не опаснее наркоза, используемого в операционных; произойдет всего лишь короткая потеря сознания, сопровождаемая головной болью, не хуже чем с сильного перепоя. К сожалению, это не так, поскольку анестезиологи в госпиталях имеют возможность при помощи сложного оборудования, которым они теперь оснащены, точно отмерять наркоз, в отличие от освященного веками тупого инструмента, лишенного такого преимущества.
Потеря сознания достигается путем резкого удара по черепной кости, в результате чего она сталкивается со своим содержимым – мозгами. Последствием является мозговая травма различной степени серьезности от легкой контузии до смерти, и всегда имеют место остаточные повреждения, хотя, возможно, и легкие. Удар должен быть достаточно сильным, поскольку все люди разные, и удар, способный одного человека убить, у другого вызовет лишь легкое головокружение. Проблема в том, что необходимую силу удара невозможно рассчитать заранее.
Я был не в настроении для того, чтобы экспериментировать, и этому типу досталось как следует. Колени под ним подогнулись, и он рухнул вниз. Я поймал его до того, как он упал на землю. Потом я опустил его на камни и повернул так, чтобы он лежал на спине. Изжеванная сигарета, свисающая из уголка его рта, была перекушена на половине, и струйка крови, стекающая с фильтра, говорила о том, что он заодно прикусил себе язык. Он все еще дышал.
Ощупав его карманы, я наткнулся на твердый предмет знакомой формы и извлек на свет автоматический пистолет – смит-вессон 38, брат-близнец того пистолета, что я забрал у Линдхольма. Проверив магазин, я убедился, что он полон, и, передернув затвор, дослал патрон в ствол.
Человек, скрючившийся у моих ног, не сможет доставить кому-либо больших хлопот, даже если придет в себя, поэтому о нем я больше не беспокоился. Все, что теперь я должен был сделать, это позаботиться о Дэниеле Буне Дэниел Бун – персонаж американской истории, знаменитый первопроходец.
– человеке с винтовкой. Я вернулся к своей наблюдательной щели, чтобы посмотреть, что он делает.
Он делал абсолютно то же самое, что делал с тех самых пор, когда я его впервые увидел, – с неистощимым терпением созерцал «лендровер». Я поднялся на ноги и начал спускаться к уступу, держа пистолет перед собой. Я не особенно беспокоился о том, чтобы соблюдать осторожность, скорость сейчас была важнее, чем бесшумность, и, как мне показалось, его скорее насторожит то, если я стану подкрадываться на цыпочках, чем если буду хрустеть подошвами у него за спиной.
Он даже не повернул головы. Все, что он сделал, это спросил, растягивая слова на манер жителя западных штатов:
– Забыл что-нибудь, Джо?
Я вернул свою челюсть на место до того, как она успела отвиснуть слишком низко. Я ожидал встретить русского, но отнюдь не американца. Однако сейчас было не время думать о национальностях – человек, посылающий в вас пули, автоматически является ублюдком, а русский он ублюдок или американский не имеет большого значения. Я сказал резко:
– Повернись, но оставь винтовку на месте, или я сделаю в тебе дырку.
Он повернулся очень медленно, и единственной частью его тела, пришедшей в движение, была голова. Он имел фарфорово-голубые глаза, загорелое узкое лицо и идеально подходил на роль старшего сына папаши миллионера из телевизионной мыльной оперы. Он также казался опасным.
– Будь я проклят! – произнес он мягко.
– Несомненно будешь, если не уберешь руки с этой винтовки, – сказал я. – Раскинь руки в стороны так, словно тебя распяли.
Он посмотрел на пистолет, зажатый в моей ладони, и неохотно раздвинул руки. Человеку, распростертому в таком положении, сложно быстро подняться на ноги.
– Где Джо? – спросил он.
– Ему захотелось баиньки. – Подойдя к нему поближе, я прижал мушку пистолета к ямке на его затылке и почувствовал, как он вздрогнул. Это ни о чем не говорило; подобная реакция вовсе не означала, что он испуган – я тоже невольно вздрагиваю, когда Элин целует меня в затылок. – Постарайся не двигаться, – посоветовал я и поднял его винтовку.
Тогда у меня не было времени на то, чтобы изучить ее внимательно, но я сделал это позже, и она несомненно представляла из себя выдающийся образец огнестрельного оружия. Она имела сложную родословную и, вероятно, начала свою жизнь как браунинг, но хороший оружейный мастер потратил немало времени на ее переоборудование, добавив некоторые усовершенствования, такие, как скульптурная рукоятка с отверстием для большого пальца и еще кое-какие приятные мелочи. Это отчасти соответствовало словам одного человека: «Мой топор достался мне от дела – отец поменял у него лезвие, а я сделал новое топорище».
В результате всех трудов получился законченный инструмент для убийства с большого расстояния. Затвор на винтовке передергивался вручную, поскольку это было оружие для человека, который тщательно выбирает свою цель и который стреляет достаточно хорошо для того, чтобы у него не появлялось необходимости посылать вторую пулю за первой в слишком большой спешке. Она была рассчитана под патрон калибра 0.375 магнум с тяжелой пулей весом 300 гран и большим зарядом пороха позади нее – высокая скорость, низкая траектория. Эта винтовка в хороших руках могла при нормальном освещении и неподвижном воздухе заставить человека испустить дух с расстояния в полмили.
В помощь вышеуказанным хорошим рукам здесь имелся фантастический оптический прицел – монстр с изменяемой оптической силой и максимальным увеличением 1x30. Для того, чтобы пользоваться им на полной мощности, требовался человек без нервов – и следовательно, без дрожи в руках – или твердая опора под ложе. Прицел был оснащен своей собственной дальномерной системой, сложной шкалой точек на вертикальной линии перекрестья для различных расстояний, установленной на пятьсот ярдов.
Это было чертовски хорошее оружие.
Я выпрямился и легонько прижал дуло винтовки к позвоночнику моего друга.
– То, что ты сейчас чувствуешь, это твоя пушка, – сказал я. – Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, что произойдет, если я нажму на курок.
Его голова повернулась в сторону, и я увидел тонкую струйку пота на загорелой коже. У него не было необходимости заставлять работать свое воображение, поскольку он являлся мастером своего дела и знал, что произойдет – более 5000 джоулей энергии разорвут его на две части.
Я спросил:
– Где Кенникен?
– Кто?
– Не будь ребенком, – сказал я. – Спрашиваю тебя еще раз – где Кенникен?
– Я не знаю никакого Кенникена, – произнес он приглушенным голосом.
Он испытывал затруднения с речью, поскольку одна сторона его лица была прижата к земле.
– Подумай еще.
– Я сказал тебе, что не знаю его. Я только исполняю приказы.
– Да, – согласился я. – Ты стрелял в меня.
– Нет, – возразил он быстро. – В твою шину. Ты ведь еще жив, не так ли? Я мог подстрелить тебя в любой момент.
Я посмотрел вниз, на «лендровер». Это было верно, он чувствовал себя здесь как чемпион Бизли, стреляющий по жестяным уткам в ярмарочном тире.
– Так, значит, тебе приказали остановить меня. И что потом?
– Потом ничего.
Я слегка увеличил давление на его позвоночник.
– Тебе следует подумать получше.
– Я должен был подождать, пока не появится кто-то еще" а затем собраться и идти домой.
– А кто этот кто-то еще?
– Я не знаю – мне не сказали.
Это звучало совершенно безумно, достаточно невероятно для того, чтобы быть правдой. Я спросил:
– Как тебя зовут?
– Джон Смит.
Я улыбнулся и сказал:
– Хорошо, Джонни, начинай ползти – назад и медленно. И если я увижу, что просвет между твоим животом и землей превышает полдюйма, ты получишь все сполна.
Он медленно и осторожно стал отползать от края в глубь уступа, пока я не остановил его. Как мне ни хотелось продолжить допрос, я был вынужден его закончить, поскольку время шло неумолимо. Я сказал:
– Теперь послушай, Джонни, ты не должен делать никаких резких движений, так как я очень нервный человек, поэтому просто сохраняй спокойствие.
Я подошел к нему вплотную и, подняв винтовку, опустил приклад на его затылок. Так не следовало обращаться со столь превосходным оружием, но это единственное, что я имел под рукой. Приклад винтовки был значительно тверже дубинки, и я с запоздалым сожалением подумал, что, вероятно, проломил ему череп. В любом случае он не доставит мне больше никаких хлопот.
Я подошел к краю уступа, чтобы подобрать куртку, которую он использовал как опору для стрельбы. Она оказалась тяжелой, и я ожидал обнаружить в кармане пистолет, но там лежала нераспечатанная коробка с патронами для винтовки. Рядом с курткой лежала открытая коробка. Обе были без этикеток.
Я проверил оружие. Магазин был рассчитан на пять патронов и содержал четыре, один находился в стволе, готовый к выстрелу, и в открытой коробке оставалось еще девятнадцать. Мистер Смит был профессионал; он наполнил магазин, дослал один патрон в ствол, а затем снял магазин и добавил туда еще один патрон; таким образом, в его распоряжении оказалось шесть зарядов вместо пяти. Не то чтобы он в них особенно нуждался – ему удалось одним выстрелом пробить покрышку у движущегося автомобиля с расстояния в пятьсот ярдов.
Он и на самом деле был профессионал, но звали его вовсе не Джон Смит, поскольку в кармане куртки лежал еще и американский паспорт, выданный на имя Венделла Джорджа Флита. Он также имел с собой пропуск, который позволял ему проникать в самые отдаленные уголки военно-морской базы в Кьеблавике, куда проход обычной публике строго запрещен. У него не было с собой пистолета; такие снайперы, как он, обычно презирают карманное оружие.
Я положил коробки с патронам в свой карман, который они тяжело оттянули, и сунул автоматический пистолет Джо за пояс своих брюк, предварительно его разрядив, поскольку не хотел сделать с собой то же, что и с Кенникеном. Защелка предохранителя не гарантирует полной безопасности, и многие мужчины погубили самих себя для собственных жен из-за того, что обращались с оружием, как персонажи телевизионных драм.
Я пошел посмотреть, как себя чувствует Джо, и обнаружил, что он все еще спит и что, согласно паспорту, он совсем не Джо. Его имя, как выяснилось, было Патрик Алоизис Маккарти. Я оглядел его с подозрением – на мой взгляд, он больше походил на итальянца, чем на ирландца. Возможно, все имена были фальшивыми, точно так же, как Бушнер, который не был и Грахамом, в конце концов оказался Филипсом.
Маккарти имел с собой две запасные обоймы для смит-вессона, обе полные, которые я конфисковал. Мой личный арсенал должен был сильно увеличиться в ходе этой экспедиции – от маленького ножа до сверхмощной винтовки за одну неделю, – это было совсем неплохо. Следующим в ряду стоял гранатомет или, возможно, полностью снаряженный станковый пулемет. Я подумал о том, сколько времени потребуется, чтобы в моих руках оказалось что-нибудь по-настоящему разрушительное, нечто вроде межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас».
Маккарти куда-то направлялся, когда я его ударил. Он пытался связаться с кем-то по радио, но его уоки-токи оказался в тени, и ему пришлось идти пешком, а значит, этот кто-то находился неподалеку. Я посмотрел вверх на вершину гряды и решил совершить еще один подъем. Мне пришлось пролезть где-то около двухсот ярдов, и когда на самом верху я осторожно высунул голову из-за камня, то от удивления потерял дыхание.
Примерно в четырех сотнях ярдов от меня стоял желтый вертолет американских военно-морских сил, возле которого сидели двое членов экипажа и один человек в штатском, о чем-то мирно разговаривая. Я поднял винтовку Флита и посмотрел на них через большой прицел при максимальном увеличении. Вертолетчики не вызывали у меня особого интереса, но я подумал, что могу знать штатского. Он был мне незнаком, но я запомнил его лицо на будущее.
На какое-то мгновение у меня возник соблазн снять его из винтовки, но я отбросил эту идею. Для меня будет лучше удалиться тихо и без лишней суматохи. Я не хотел, чтобы этот вертолет преследовал меня весь остаток пути, поэтому повернулся и начал спускаться вниз по склону гряды. Я отсутствовал уже достаточно долго, и с каждой минутой Элин стала бы волноваться все сильнее, если такое еще возможно.
С того места, где я находился, открывался хороший вид на дорогу, и мне пришло в голову посмотреть, не появился ли Кенникен в пределах видимости. Он там был! Через прицел я увидел вдали маленькую черную точку, ползущую по дороге, и по моим подсчетам джип находился приблизительно на расстоянии трех миль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31