Лаптев компетентно заступился за нас: какие, на фиг, вопросы? Ситуация была более чем напряженная, «объект» — еще тот тип, основная задача — благополучно осуществить обмен. Задача выполнена на «отлично». И еще неизвестно, как бы там получилось, если бы стали задавать эти самые вопросы...
— Правильно ли я понял... — вновь влез штатский прокурор, возбужденно потирая ручки, — ... что речь идет о захвате заложников из числа гражданского населения? О незаконном водворении под стражу и насильственном удерживании...
— Неправильно вы поняли, — опять ответил Витя. — О чем это вы, какие заложники? Просто попросили местное население оказать помощь в спасении двух русских военнопленных. И население, естественно, пошло навстречу! Совершенно добровольно. Потому что оно у нас сознательное, понимает, что мы воюем не с народом, а с бандитами. Надеюсь, не надо объяснять, что мудрый народ ненавидит этих бандитов и ни за что не станет их поддерживать? Вы, вообще, сводки нашего пресс-центра читаете?
Прокурор от такой жуткой наглости покраснел и на миг утратил способность вещать членораздельно.
— Эмм... Оу-эммм... Мгм... Но... Экхм-кхм... Извините, но вы что-то путаете. У нас тут не война, а контртеррористическая операция. Поэтому речи о военнопленных и быть не может. Да и народ, кхе-кхе... О какой помощи может идти речь?!
— Нет, дорогой мой, это вы что-то путаете, — легковесно отмахнулся от прокурора Витя. — Если вы не в курсе, я вам сообщаю: у вас тут именно война, а не какая-то там операция. Где это вы видели, чтобы на полицейскую операцию привлекали тяжелую артиллерию и авиацию? А что — народ? Уж не хотите ли вы сказать, что весь народ — пособники бандитов?! Интересно... Очень интересно! Куда мы с такими умонастроениями придем — вот что мне интересно... Что ж, по-вашему, среди местного населения не осталось ни одного истинного патриота, готового бескорыстно оказать помощь своей родной армии?!
Прокурор обиделся окончательно, ушел в себя и больше не проронил ни слова. Хорошо Вите, он спецпредставителем работает. Если бы я что-то в таком вот духе выдал, меня как минимум тут же обозвали бы кретином. В лучшем случае просто сказали бы, что я несу чушь и велели бы заткнуться.
Иванов укоризненно посмотрел на Витю: зря вы так! Вы улетите к себе, а нам тут работать с этими...
Остальные присутствующие тоже на какое-то время примолкли и потупили взгляды. Я подумал: хорошо, что Витя здесь. Еще неизвестно, как бы с нами поступили эти суровые люди. Прокурор, судя по всему, нашел в наших действиях штук пять нехороших статей, если не больше.
Командующий глянул на часы и осторожно постучал карандашом по столу.
— Чего нахмурились, коллеги? — Витя с показным удивлением обвел всех присутствующих взглядом и панибратски хлопнул по плечу сидевшего с ним рядом генерала в форме МЧС. — Что, у нас траур по «газону»?
— Да черт с ним, с «газоном», — спасатель поежился и втянул голову в плечи, видимо, давненько с ним никто — этак вот запросто. — Тоже мне, проблема... Спишем!
Как потом выяснилось, Иванов брал у спасателей машину, обещал вернуть, но обманул — оставил в селе. Как-то недосуг было возвращаться, надо было драпать побыстрее оттуда...
— Ну вот и славно! — Витя широко улыбнулся. — Машина — железяка. Людей из плена вызволили, из ситуации выкрутились, все нормально... Радуйтесь! Еще неизвестно, как бы вы все сейчас выглядели, если бы команда не вернула своих людей. Радуйтесь, господа, радуйтесь — повод присутствует!
— Это все, конечно, хорошо, — осторожно подбирая слова, заметил начальник УФСБ. — Но особого повода радоваться пока не наблюдаю. Народ на ушах стоит после вчерашней трансляции. Главного участника мы потеряли. Хотя, если разобраться, можно было бы этого Казбека...
— Нельзя было, — невежливо прервал большого человека Лаптев. — Ситуацию мы разобрали, все понятно. Ситуация проста: надо было либо отпускать на все четыре, либо валить. Вы когда в последний раз пробовали брать живьем матерого бандита, который сидит среди вашего личного состава и держит в руках гранату без чеки?
Начальник УФСБ одарил Лаптева суровым взглядом и тяжело вздохнул. Да, что-то в это утро атмосфера не искрилась взаимной приязнью и добросердечностью...
— Ладно, оставим это, — буркнул начальник УФСБ. — Это сейчас уже неважно. Сейчас важно другое: у нас нет ни одного доказательства нашей непричастности к этому паршивому делу. Вернули людей, это, конечно, хорошо, это огромный плюс... Теперь можно отпираться до последнего. Я полагаю, мы сейчас отпустим команду и подумаем, что сказать акулам пера на пресс-конференции.
— Можете идти, — командующий кивнул Иванову. — Ждите в своем расположении. Решение вам доведут...
* * *
Мы с Васей тоже отправились с нашими. Вася уже не нуждался в наблюдении, а одному мне возвращаться в медпункт не хотелось. Все-таки я боевой офицер, а не обычный штатский больной. Ничего, отлежусь. Кости целы, руки-ноги на месте, а то, что слабость и в башне гудит, — это мелочь по военному времени. Главное — жив и среди своих. Это простой факт, который многие люди принимают как должное и никогда о нем не думают (я жив, не в яме, конечности целы, могу идти куда хочу!!!). Но для отдельной и весьма немногочисленной категории особей нашего вида этот факт — самое настоящее счастье...
Решение нам не довели, но через некоторое время Иванова вызвали в штаб. Не было его часа полтора, мы уже начали волноваться: может, полковника арестовали и с минуты на минуту за нами явится комендантский взвод?!
Иванов вернулся как раз к обеду и притащил с собой пакет. Мы все сидели в столовой. Я, на правах больного, валялся на лавке, а Вася уже начал разгоняться: сосредоточенно грыз добытую из кастрюли с борщом кость.
Полковник бросил на стол стопку отпускных билетов и достал из пакета толстую пачку денег.
— Глазам своим не верю... — пробормотал Серега, перелистав отпускные, которых было ровным счетом семь штук. — Мы все — в отпуске?!
— Так точно, — Иванов опять нырнул в пакет и достал семь же заполненных бланков путевок. — Мы в отпуске уже с первого сентября. И все это время в полном составе находимся в доме отдыха.
— А, это для отмазки, — Вася на секунду вник в ситуацию и перестал грызть кость. — Типа, мы там, а сами — здесь...
— Никаких «типа», — покачал головой полковник. — Мы просто — там. И в глаза не видели этого дрянного мальчишку, которого первого сентября упустили какие-то другие безалаберные товарищи. Под вечер будет «вертушка», нас тихонько кинут на «Северный». Оттуда первым же бортом — на «большую землю»...
Глава десятая
ДОК
Последние штрихи
Так получилось, что о гибели Казбека я узнал уже в Москве. После той сенсационной трансляции мы с ним разминулись. Я с сопровождением отправился за Мовсаром, затем мы по отработанному «грузовому» маршруту убыли в Москву. А Казбек взял пленных и повез в горы, к Шамилю. Следовало довести дело до конца: провести заседание трибунала ГКО, вынести приговор, привести в исполнение, заснять все это и потом большим тиражом запустить в массы.
Приезжаем в Москву, встречает нас Рустам Хасханов (основной «москвич» Шамиля) и сразу спрашивает: ты пресс-конференцию вчерашнюю смотрел? Нет, говорю, я в дороге был, без телевизора. А, так ты, может быть, и последние новости не знаешь?! Нет, в дороге ни с кем не созванивался, ничего не знаю. Зачем тянешь, давай выкладывай!
Ну так вот, Шамиль звонил... федералы пленных отбили, Казбек при этом погиб.
Как такое могло произойти?! Он же сразу в горы двинулся, уже ночь наступала, с ним целый отряд был!
А вот так и могло. Его люди рассказали Шамилю, как было дело: федералы взяли в заложники семью Казбека и позвали его для обмена. Он вынужден был с полпути вернуться, а при обмене его убили. Конечно, виноват: поставил боевую задачу под угрозу срыва... Но, если разобраться, выбора у него не было, и любой уважающий себя мужчина на его месте поступил бы точно так же...
Что там насчет пресс-конференции?
Да так, ничего особенного, записали, если хочешь, можно в любой момент посмотреть.
Ладно, время будет, посмотрю. Давай делами займемся...
Известие о гибели Казбека меня здорово опечалило и повергло в мрачные раздумья. До сих пор у нас все шло гладко, мы проделали титаническую работу, что называется, без сучка и задоринки... А тут вдруг — раз! — и нет Казбека. Буквально на ровном месте пропал человек. Я вообще не принадлежу к числу фанатично верующих, но тут закрались в мою душу сомнения...
А все ли мы делаем правильно? Не постигла ли Казбека кара Аллаха за совершенное им злодеяние? Одно дело, когда ты проводишь в жизнь линию Джихада и уничтожаешь неверных... И совсем другое: сжечь заживо целую семью своих соплеменников. Если так рассуждать, то меня, вполне вероятно, в скором времени может постигнуть та же участь. Это ведь я все придумал. То есть зло исходило от меня, хотя и было совершено чужими руками.
Кроме того, в моем мозгу засела неприятная мыслишка.
Те «следаки», которых Казбек так и не довез до Шамиля... То, что не довели дело до конца, это, конечно, плохо, но не смертельно. Но еще ведь неизвестно, где они сейчас, когда и при каких обстоятельствах всплывут. Они же все знают! Наш народ, конечно, федералам ни капли не верит и все их пропагандистские трюки воспринимает со здоровой враждебностью. Но мало ли как в жизни бывает...
Между тем жаловаться на судьбу было рано: несмотря на все эти неурядицы, наша последняя акция дала ожидаемый результат. В Чечне народ, в буквальном смысле, «стоял на ушах». Повсюду на все лады обсуждали нашу трансляцию, составляли коллективные письма протеста, кое-где возникали несанкционированные митинги, которые со скандалами разгоняла грозненская «безопасность», заметно участилось количество военных акций против федералов. Народ вновь заговорил о Шамиле. И у всех на устах было имя Мовсара. Никто не вспоминал про похождения его долбанутого дядечки Аюба, зато самого парня жалели, со слезами на глазах пересказывали друг другу разные подробности его незавидной судьбы...
Иностранные СМИ тоже активно реагировали. В Интернете это была одна из первых тем, разные периодические издания выдвигали по поводу случившегося свои версии, какие-то эксцентричные деятели выступали по телевидению... Короче, мир нас заметил.
В самой России, как обычно, по нашему вопросу царила упорная тишина. Кое-где зашевелились было правозащитники, возникла небольшая полемика, но в целом российские средства массовой информации старались обходить этот вопрос стороной. Я же говорю: нормальная информационная блокада. Весь Северный Кавказ под колпаком у федералов.
Кроме того, федералов здорово выручило то, что они сумели забрать у Казбека своих «следаков». Я смотрел пресс-конференцию, которую записал Рустам. Господин, который там отвечал на все вопросы, врал так здорово, что даже не покраснел ни разу!
Да, говорит, офицеры с такими именами и фамилиями у нас действительно есть. Но те, кого показывали в прямом эфире, не имеют к ним никакого отношения! Это же грубейший фарс, неужели вы не поняли? Взяли каких-то людей, одели в форму, показали... А эти офицеры не могли там быть по простой причине: они давно в отпуске. С первого сентября. И поправляют свое пошатнувшееся в боях с бандитами здоровье в одном из пансионатов МВД. Если есть желающие, можно организовать к ним туда, в пансионат, экскурсию и даже переговорить с ними. Но только при условии соблюдения конфиденциальности...
Тут он напомнил о федеральном законе, который регламентирует личную безопасность участников контртеррористической операции: данные и местонахождение этих военных разглашать нельзя, за это запросто можно в тюрьму попасть.
Журналистов тюрьмой не запугаешь, нашлась куча желающих увидеть этих «героев» и поболтать с ними. Этот тип, который там главный был, пообещал: в ближайшее время. А потом можете опубликовать интервью с ними, и всем сразу будет понятно, какой это фарс и провокация.
Я тогда подумал: насчет интервью они наверняка просто так сказали, чтобы отвязаться. Этих двоих, скорее всего, прячут где-то на своей базе и никого к ним не подпустят. Ну и ладно...
В плане доставки в район проведения акции сил и средств у нас практически все было готово. Тридцать отборных бойцов Шамиля уже находились в Москве и в любой момент были готовы приступить к проведению акции. Никаких пятерок, массовой доставки и совместного проживания (помните «акванавтов»?). Каждый прибыл в город самостоятельно, все остановились в разных местах и имели хорошие «легенды» и настоящую регистрацию — в ПВС у нас работали свои люди. Даже если кого-нибудь случайно забрали бы, это не влияло на ход операции, у нас на всякий случай была готова замена до тридцати процентов от общей численности.
Смертниц было всего полтора десятка. Мы посчитали, что большее количество нам не нужно, да и, если честно, на данный момент это было все, чем мы располагали. Это были воспитанницы «инкубатора» Аль-Джабира, которых Шамиль прибрал к рукам сразу после смерти легендарного араба. Всех их, также поодиночке, доставляли в Москву под конвоем, состоящим из одного мужчины и одной нормальной женщины. В настоящий момент все они находились в надежном месте в одном из пригородных районов Москвы. С документами и обоснованием нахождения в столице у них тоже был полный порядок и ничего компрометирующего при них не было — ни единого проводка.
Мовсар, как самый главный человек, жил на даче в Одинцовском районе, под охраной трех элитных бойцов. Они с утра до вечера обучали его обращению с оружием и азам специальной тактики. Когда «амир» появится перед телекамерами, он должен обращаться с оружием так, словно всю жизнь провел на войне.
Взрывчатка и оружие для остальных бойцов хранились в надежном месте, присматривали за ним доверенные люди, не имеющие к акции никакого отношения. Доставили все это добро проверенным способом — в баках для горючего большегрузных фур, следующих из Владикавказа в Москву. Замечено, что осетинским машинам федералы доверяют больше, чем чеченским, дагестанским и прочим другим из нашего региона. Мы — это понятно, в Дагестане в последнее время много ваххабитов, а осетины всегда были оплотом русских на Кавказе, потому что они тоже неверные. Одна банда.
Переправлять снаряжение в баках просто и надежно, но сам процесс укупорки груза достаточно трудоемкий. Надо распаивать бак и с внутренней боковой стороны, что противоположна горловине, оборудовать полость типа «двойного дна». Вернее, двойной стенки. Простукивание при досмотре делают с наружной стороны, щупом обнаружить невозможно — там стенка, собаки, сами понимаете, отдыхают. Если нет сдачи информации, это стопроцентно надежный способ. Вы хоть раз видели, чтобы на посту ГИБДД останавливали какую-нибудь фуру, снимали с нее баки и начинали их расчленять?
С транспортом тоже никаких проблем не возникло. У нас были зафрахтованы два экскурсионных автобуса «Вольво» с тонированными стеклами (второй — резерв, нужен был всего один) и два микроавтобуса «Форд», как и «Вольво», нанятые несуществующей туристической фирмой «Эдельвейс» для поездки интуристов по Москве.
В общем, к десятому сентября все было на месте, люди готовы, оставалось лишь дать сигнал к началу проведения акции. Но сначала требовалось решить одну небольшую, но заковыристую проблему внутреннего плана.
Внутренней проблема была потому, что исходила изнутри объекта. И небольшая — запросто решалась силами двух бойцов средней подготовленности. Заковыристость заключалась в том, что если ее не решить, то в первые же секунды активной фазы акции у нас могут возникнуть другие проблемы — побольше и пострашнее. Вплоть до летальных.
В нашем распоряжении была детальная схема объекта и многочисленные видеозаписи — снимали там, внутри, все, кому не лень, оставалось лишь собрать это в кучу и систематизировать. Кроме того, за объектом вот уже месяц наблюдали наши люди.
При внешней доступности, объект неслабо охранялся. Проверка боеготовности охранного подразделения проводилась регулярно, что и удалось заснять на камеру — правда, снаружи, но и этого было вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.
В основном варианте предусматривалась доставка ударной группы на автобусе к главному входу, молниеносный рывок (двадцать метров), а дальше нам уже не могло помешать ни одно охранное подразделение. Сами понимаете, когда в зале, полном людей, в шахматном порядке встанут пятнадцать смертниц с поясами шахидов, а по периметру будут выставлены четыре сумки с полусотней килограммов взрывчатки каждый, никакая охрана уже не поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Правильно ли я понял... — вновь влез штатский прокурор, возбужденно потирая ручки, — ... что речь идет о захвате заложников из числа гражданского населения? О незаконном водворении под стражу и насильственном удерживании...
— Неправильно вы поняли, — опять ответил Витя. — О чем это вы, какие заложники? Просто попросили местное население оказать помощь в спасении двух русских военнопленных. И население, естественно, пошло навстречу! Совершенно добровольно. Потому что оно у нас сознательное, понимает, что мы воюем не с народом, а с бандитами. Надеюсь, не надо объяснять, что мудрый народ ненавидит этих бандитов и ни за что не станет их поддерживать? Вы, вообще, сводки нашего пресс-центра читаете?
Прокурор от такой жуткой наглости покраснел и на миг утратил способность вещать членораздельно.
— Эмм... Оу-эммм... Мгм... Но... Экхм-кхм... Извините, но вы что-то путаете. У нас тут не война, а контртеррористическая операция. Поэтому речи о военнопленных и быть не может. Да и народ, кхе-кхе... О какой помощи может идти речь?!
— Нет, дорогой мой, это вы что-то путаете, — легковесно отмахнулся от прокурора Витя. — Если вы не в курсе, я вам сообщаю: у вас тут именно война, а не какая-то там операция. Где это вы видели, чтобы на полицейскую операцию привлекали тяжелую артиллерию и авиацию? А что — народ? Уж не хотите ли вы сказать, что весь народ — пособники бандитов?! Интересно... Очень интересно! Куда мы с такими умонастроениями придем — вот что мне интересно... Что ж, по-вашему, среди местного населения не осталось ни одного истинного патриота, готового бескорыстно оказать помощь своей родной армии?!
Прокурор обиделся окончательно, ушел в себя и больше не проронил ни слова. Хорошо Вите, он спецпредставителем работает. Если бы я что-то в таком вот духе выдал, меня как минимум тут же обозвали бы кретином. В лучшем случае просто сказали бы, что я несу чушь и велели бы заткнуться.
Иванов укоризненно посмотрел на Витю: зря вы так! Вы улетите к себе, а нам тут работать с этими...
Остальные присутствующие тоже на какое-то время примолкли и потупили взгляды. Я подумал: хорошо, что Витя здесь. Еще неизвестно, как бы с нами поступили эти суровые люди. Прокурор, судя по всему, нашел в наших действиях штук пять нехороших статей, если не больше.
Командующий глянул на часы и осторожно постучал карандашом по столу.
— Чего нахмурились, коллеги? — Витя с показным удивлением обвел всех присутствующих взглядом и панибратски хлопнул по плечу сидевшего с ним рядом генерала в форме МЧС. — Что, у нас траур по «газону»?
— Да черт с ним, с «газоном», — спасатель поежился и втянул голову в плечи, видимо, давненько с ним никто — этак вот запросто. — Тоже мне, проблема... Спишем!
Как потом выяснилось, Иванов брал у спасателей машину, обещал вернуть, но обманул — оставил в селе. Как-то недосуг было возвращаться, надо было драпать побыстрее оттуда...
— Ну вот и славно! — Витя широко улыбнулся. — Машина — железяка. Людей из плена вызволили, из ситуации выкрутились, все нормально... Радуйтесь! Еще неизвестно, как бы вы все сейчас выглядели, если бы команда не вернула своих людей. Радуйтесь, господа, радуйтесь — повод присутствует!
— Это все, конечно, хорошо, — осторожно подбирая слова, заметил начальник УФСБ. — Но особого повода радоваться пока не наблюдаю. Народ на ушах стоит после вчерашней трансляции. Главного участника мы потеряли. Хотя, если разобраться, можно было бы этого Казбека...
— Нельзя было, — невежливо прервал большого человека Лаптев. — Ситуацию мы разобрали, все понятно. Ситуация проста: надо было либо отпускать на все четыре, либо валить. Вы когда в последний раз пробовали брать живьем матерого бандита, который сидит среди вашего личного состава и держит в руках гранату без чеки?
Начальник УФСБ одарил Лаптева суровым взглядом и тяжело вздохнул. Да, что-то в это утро атмосфера не искрилась взаимной приязнью и добросердечностью...
— Ладно, оставим это, — буркнул начальник УФСБ. — Это сейчас уже неважно. Сейчас важно другое: у нас нет ни одного доказательства нашей непричастности к этому паршивому делу. Вернули людей, это, конечно, хорошо, это огромный плюс... Теперь можно отпираться до последнего. Я полагаю, мы сейчас отпустим команду и подумаем, что сказать акулам пера на пресс-конференции.
— Можете идти, — командующий кивнул Иванову. — Ждите в своем расположении. Решение вам доведут...
* * *
Мы с Васей тоже отправились с нашими. Вася уже не нуждался в наблюдении, а одному мне возвращаться в медпункт не хотелось. Все-таки я боевой офицер, а не обычный штатский больной. Ничего, отлежусь. Кости целы, руки-ноги на месте, а то, что слабость и в башне гудит, — это мелочь по военному времени. Главное — жив и среди своих. Это простой факт, который многие люди принимают как должное и никогда о нем не думают (я жив, не в яме, конечности целы, могу идти куда хочу!!!). Но для отдельной и весьма немногочисленной категории особей нашего вида этот факт — самое настоящее счастье...
Решение нам не довели, но через некоторое время Иванова вызвали в штаб. Не было его часа полтора, мы уже начали волноваться: может, полковника арестовали и с минуты на минуту за нами явится комендантский взвод?!
Иванов вернулся как раз к обеду и притащил с собой пакет. Мы все сидели в столовой. Я, на правах больного, валялся на лавке, а Вася уже начал разгоняться: сосредоточенно грыз добытую из кастрюли с борщом кость.
Полковник бросил на стол стопку отпускных билетов и достал из пакета толстую пачку денег.
— Глазам своим не верю... — пробормотал Серега, перелистав отпускные, которых было ровным счетом семь штук. — Мы все — в отпуске?!
— Так точно, — Иванов опять нырнул в пакет и достал семь же заполненных бланков путевок. — Мы в отпуске уже с первого сентября. И все это время в полном составе находимся в доме отдыха.
— А, это для отмазки, — Вася на секунду вник в ситуацию и перестал грызть кость. — Типа, мы там, а сами — здесь...
— Никаких «типа», — покачал головой полковник. — Мы просто — там. И в глаза не видели этого дрянного мальчишку, которого первого сентября упустили какие-то другие безалаберные товарищи. Под вечер будет «вертушка», нас тихонько кинут на «Северный». Оттуда первым же бортом — на «большую землю»...
Глава десятая
ДОК
Последние штрихи
Так получилось, что о гибели Казбека я узнал уже в Москве. После той сенсационной трансляции мы с ним разминулись. Я с сопровождением отправился за Мовсаром, затем мы по отработанному «грузовому» маршруту убыли в Москву. А Казбек взял пленных и повез в горы, к Шамилю. Следовало довести дело до конца: провести заседание трибунала ГКО, вынести приговор, привести в исполнение, заснять все это и потом большим тиражом запустить в массы.
Приезжаем в Москву, встречает нас Рустам Хасханов (основной «москвич» Шамиля) и сразу спрашивает: ты пресс-конференцию вчерашнюю смотрел? Нет, говорю, я в дороге был, без телевизора. А, так ты, может быть, и последние новости не знаешь?! Нет, в дороге ни с кем не созванивался, ничего не знаю. Зачем тянешь, давай выкладывай!
Ну так вот, Шамиль звонил... федералы пленных отбили, Казбек при этом погиб.
Как такое могло произойти?! Он же сразу в горы двинулся, уже ночь наступала, с ним целый отряд был!
А вот так и могло. Его люди рассказали Шамилю, как было дело: федералы взяли в заложники семью Казбека и позвали его для обмена. Он вынужден был с полпути вернуться, а при обмене его убили. Конечно, виноват: поставил боевую задачу под угрозу срыва... Но, если разобраться, выбора у него не было, и любой уважающий себя мужчина на его месте поступил бы точно так же...
Что там насчет пресс-конференции?
Да так, ничего особенного, записали, если хочешь, можно в любой момент посмотреть.
Ладно, время будет, посмотрю. Давай делами займемся...
Известие о гибели Казбека меня здорово опечалило и повергло в мрачные раздумья. До сих пор у нас все шло гладко, мы проделали титаническую работу, что называется, без сучка и задоринки... А тут вдруг — раз! — и нет Казбека. Буквально на ровном месте пропал человек. Я вообще не принадлежу к числу фанатично верующих, но тут закрались в мою душу сомнения...
А все ли мы делаем правильно? Не постигла ли Казбека кара Аллаха за совершенное им злодеяние? Одно дело, когда ты проводишь в жизнь линию Джихада и уничтожаешь неверных... И совсем другое: сжечь заживо целую семью своих соплеменников. Если так рассуждать, то меня, вполне вероятно, в скором времени может постигнуть та же участь. Это ведь я все придумал. То есть зло исходило от меня, хотя и было совершено чужими руками.
Кроме того, в моем мозгу засела неприятная мыслишка.
Те «следаки», которых Казбек так и не довез до Шамиля... То, что не довели дело до конца, это, конечно, плохо, но не смертельно. Но еще ведь неизвестно, где они сейчас, когда и при каких обстоятельствах всплывут. Они же все знают! Наш народ, конечно, федералам ни капли не верит и все их пропагандистские трюки воспринимает со здоровой враждебностью. Но мало ли как в жизни бывает...
Между тем жаловаться на судьбу было рано: несмотря на все эти неурядицы, наша последняя акция дала ожидаемый результат. В Чечне народ, в буквальном смысле, «стоял на ушах». Повсюду на все лады обсуждали нашу трансляцию, составляли коллективные письма протеста, кое-где возникали несанкционированные митинги, которые со скандалами разгоняла грозненская «безопасность», заметно участилось количество военных акций против федералов. Народ вновь заговорил о Шамиле. И у всех на устах было имя Мовсара. Никто не вспоминал про похождения его долбанутого дядечки Аюба, зато самого парня жалели, со слезами на глазах пересказывали друг другу разные подробности его незавидной судьбы...
Иностранные СМИ тоже активно реагировали. В Интернете это была одна из первых тем, разные периодические издания выдвигали по поводу случившегося свои версии, какие-то эксцентричные деятели выступали по телевидению... Короче, мир нас заметил.
В самой России, как обычно, по нашему вопросу царила упорная тишина. Кое-где зашевелились было правозащитники, возникла небольшая полемика, но в целом российские средства массовой информации старались обходить этот вопрос стороной. Я же говорю: нормальная информационная блокада. Весь Северный Кавказ под колпаком у федералов.
Кроме того, федералов здорово выручило то, что они сумели забрать у Казбека своих «следаков». Я смотрел пресс-конференцию, которую записал Рустам. Господин, который там отвечал на все вопросы, врал так здорово, что даже не покраснел ни разу!
Да, говорит, офицеры с такими именами и фамилиями у нас действительно есть. Но те, кого показывали в прямом эфире, не имеют к ним никакого отношения! Это же грубейший фарс, неужели вы не поняли? Взяли каких-то людей, одели в форму, показали... А эти офицеры не могли там быть по простой причине: они давно в отпуске. С первого сентября. И поправляют свое пошатнувшееся в боях с бандитами здоровье в одном из пансионатов МВД. Если есть желающие, можно организовать к ним туда, в пансионат, экскурсию и даже переговорить с ними. Но только при условии соблюдения конфиденциальности...
Тут он напомнил о федеральном законе, который регламентирует личную безопасность участников контртеррористической операции: данные и местонахождение этих военных разглашать нельзя, за это запросто можно в тюрьму попасть.
Журналистов тюрьмой не запугаешь, нашлась куча желающих увидеть этих «героев» и поболтать с ними. Этот тип, который там главный был, пообещал: в ближайшее время. А потом можете опубликовать интервью с ними, и всем сразу будет понятно, какой это фарс и провокация.
Я тогда подумал: насчет интервью они наверняка просто так сказали, чтобы отвязаться. Этих двоих, скорее всего, прячут где-то на своей базе и никого к ним не подпустят. Ну и ладно...
В плане доставки в район проведения акции сил и средств у нас практически все было готово. Тридцать отборных бойцов Шамиля уже находились в Москве и в любой момент были готовы приступить к проведению акции. Никаких пятерок, массовой доставки и совместного проживания (помните «акванавтов»?). Каждый прибыл в город самостоятельно, все остановились в разных местах и имели хорошие «легенды» и настоящую регистрацию — в ПВС у нас работали свои люди. Даже если кого-нибудь случайно забрали бы, это не влияло на ход операции, у нас на всякий случай была готова замена до тридцати процентов от общей численности.
Смертниц было всего полтора десятка. Мы посчитали, что большее количество нам не нужно, да и, если честно, на данный момент это было все, чем мы располагали. Это были воспитанницы «инкубатора» Аль-Джабира, которых Шамиль прибрал к рукам сразу после смерти легендарного араба. Всех их, также поодиночке, доставляли в Москву под конвоем, состоящим из одного мужчины и одной нормальной женщины. В настоящий момент все они находились в надежном месте в одном из пригородных районов Москвы. С документами и обоснованием нахождения в столице у них тоже был полный порядок и ничего компрометирующего при них не было — ни единого проводка.
Мовсар, как самый главный человек, жил на даче в Одинцовском районе, под охраной трех элитных бойцов. Они с утра до вечера обучали его обращению с оружием и азам специальной тактики. Когда «амир» появится перед телекамерами, он должен обращаться с оружием так, словно всю жизнь провел на войне.
Взрывчатка и оружие для остальных бойцов хранились в надежном месте, присматривали за ним доверенные люди, не имеющие к акции никакого отношения. Доставили все это добро проверенным способом — в баках для горючего большегрузных фур, следующих из Владикавказа в Москву. Замечено, что осетинским машинам федералы доверяют больше, чем чеченским, дагестанским и прочим другим из нашего региона. Мы — это понятно, в Дагестане в последнее время много ваххабитов, а осетины всегда были оплотом русских на Кавказе, потому что они тоже неверные. Одна банда.
Переправлять снаряжение в баках просто и надежно, но сам процесс укупорки груза достаточно трудоемкий. Надо распаивать бак и с внутренней боковой стороны, что противоположна горловине, оборудовать полость типа «двойного дна». Вернее, двойной стенки. Простукивание при досмотре делают с наружной стороны, щупом обнаружить невозможно — там стенка, собаки, сами понимаете, отдыхают. Если нет сдачи информации, это стопроцентно надежный способ. Вы хоть раз видели, чтобы на посту ГИБДД останавливали какую-нибудь фуру, снимали с нее баки и начинали их расчленять?
С транспортом тоже никаких проблем не возникло. У нас были зафрахтованы два экскурсионных автобуса «Вольво» с тонированными стеклами (второй — резерв, нужен был всего один) и два микроавтобуса «Форд», как и «Вольво», нанятые несуществующей туристической фирмой «Эдельвейс» для поездки интуристов по Москве.
В общем, к десятому сентября все было на месте, люди готовы, оставалось лишь дать сигнал к началу проведения акции. Но сначала требовалось решить одну небольшую, но заковыристую проблему внутреннего плана.
Внутренней проблема была потому, что исходила изнутри объекта. И небольшая — запросто решалась силами двух бойцов средней подготовленности. Заковыристость заключалась в том, что если ее не решить, то в первые же секунды активной фазы акции у нас могут возникнуть другие проблемы — побольше и пострашнее. Вплоть до летальных.
В нашем распоряжении была детальная схема объекта и многочисленные видеозаписи — снимали там, внутри, все, кому не лень, оставалось лишь собрать это в кучу и систематизировать. Кроме того, за объектом вот уже месяц наблюдали наши люди.
При внешней доступности, объект неслабо охранялся. Проверка боеготовности охранного подразделения проводилась регулярно, что и удалось заснять на камеру — правда, снаружи, но и этого было вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.
В основном варианте предусматривалась доставка ударной группы на автобусе к главному входу, молниеносный рывок (двадцать метров), а дальше нам уже не могло помешать ни одно охранное подразделение. Сами понимаете, когда в зале, полном людей, в шахматном порядке встанут пятнадцать смертниц с поясами шахидов, а по периметру будут выставлены четыре сумки с полусотней килограммов взрывчатки каждый, никакая охрана уже не поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33