Всем, даже детям, известно, что старший сын леди Гиллеспи тратит слишком много золота на шикарную одежду, женщин и игру в кости. – Уолтер обиженно насупился, и Торманд, чтобы скрыть невольную усмешку, отхлебнул эль. – Теперь я знаю, почему парня отправили под надзор деда – здесь, при дворе, для него слишком много соблазнов.
– Хорошо, но попытаться-то стоит. У человека в твоем положении выбор не слишком-то велик.
– Вера верой, но для начала перестань называть Росс колдуньей. Такая слава может погубить женщину, которую Бог наградил особым даром.
– Пожалуй, ты прав. А как ты думаешь, это действительно Божий дар?
– Разве можно представить, что дьявол дал кому-то способность исцелять, распознавать скрытое от глаз или каким-то иным образом помогать людям?
– Нет, конечно. Так почему же ты сомневаешься в ней?
– Потому что многие из этих знахарок, зная лечебные свойства некоторых трав, бахвалятся тем, что могут исцелять любые болезни, видеть будущее или общаться с духами. Но все это делается только для того, чтобы опустошить кошелек какого-нибудь доверчивого глупца. Они нагло лгут, и нередко их ложь осложняет жизнь тех, кто действительно обладает таким даром.
Уолтер на мгновение нахмурился, очевидно, обдумывая услышанное, затем спросил:
– Так, значит, мы не будем обращаться к этой Росс?
– Пожалуй, нет, я, слава Богу, не в настолько безнадежном положении.
– А я на твоем месте не стал бы отказываться от любой помощи. – Низкий голос раздался из дверного проема коридора.
Торманд оглянулся, но появившаяся было улыбка моментально угасла. В данный момент сэр Саймон Джеймс Иннес до кончиков ногтей выглядел официально – истинный представитель короля. Взглянув на его бледное, искаженное холодной яростью лицо, Торманд сразу понял, что Саймону уже известно, почему за ним послали. Что еще хуже, ему показалось, что его друг очень сомневается в его невиновности. Понимание этого причиняло острую боль, но Торманд сразу же твердо решил подавить чувство обиды, по крайней мере до тех пор, пока они с Саймоном не поговорят. Этот человек не только был его другом, он всей душой верил в справедливость, а значит, Саймон обязательно сначала выслушает его и только потом начнет действовать.
Тем не менее когда Саймон широкими шагами направился к нему, Торманд не на шутку встревожился и внутренне подобрался. Весь вид Саймона источал яростное напряжение. Краешком глаза Торманд заметил, что Уолтер, чуть вздернув подбородок, положил руку на рукоять меча, демонстрируя, что Торманд не единственный, кто почувствовал опасность. Вновь взглянув на Саймона, Торманд заметил, что тот не останавливаясь что-то протягивает ему.
Секунду спустя Саймон бросил на стол перед Тормандом массивное золотое кольцо, украшенное кроваво-красными гранатами. Не веря своим глазам, Торманд уставился на перстень, потом посмотрел на свою левую руку и вновь перевел взгляд на украшение. Проклятие, как же он мог уйти из той комнаты смерти, не заметив, что обронил перстень. Затем с отрешенным спокойствием он подумал, насколько же остер кончик меча Саймона, коснувшийся его горла.
– Нет! Не убивай его! Он невиновен!
Морейн Росс удивленно заморгала, оглядываясь вокруг. Она была дома и сидела в своей собственной постели; не было ни просторной залы, ни рыцаря, приставившего свой меч к горлу друга. Не обращая внимания на ворчанье кошек, уютный сон которых был потревожен ее вскриком, она упала на постель и уставилась в потолок. Это был всего лишь сон.
– Нет, это был не сон, – пробормотала она после краткого раздумья. – Это было видение.
Еще немного поразмыслив, ока коротко кивнула, словно соглашаясь с собой. Это определенно было видение. Рыцарь, к горлу которого был приставлен клинок, не был для нее незнакомцем. Несколько месяцев Морейн видела его в своих снах и видениях. От него исходил запах смерти, опасность подстерегала его, но его руки никогда не обагрялись кровью.
– Морейн, как ты себя чувствуешь?
Девушка посмотрела в направлении двери своей крошечной спальни и улыбнулась мальчишке, стоявшему там. Уолину было всего шесть, но он уже стал ей хорошим помощником. Малыш всегда очень беспокоился за нее, но Морейн это казалось вполне объяснимым. Она нашла его на пороге своего дома, когда крохе было всего года два. С тех пор они жили под одним кровом, а Морейн стала его матерью, опекуном и единственным другом. Ей очень хотелось, чтобы ее дом стал для него родным, и она старалась, чтобы его жизнь под этим кровом складывалась как можно лучше. Сейчас Уолин достаточно подрос, чтобы понимать, как небезопасно то, что его приемную мать считают колдуньей. Черноволосый мальчик с большими голубыми глазами, к несчастью так походил на Морейн, что многие думали, что это ее сын, только рожденный в грехе. Все это усложняло их и без того нелегкое существование.
– Спасибо, Уолин, хорошо, – сказала она и привстала, стараясь не потревожить кошек. – Должно быть, уже поздно.
– Полдень, но тебе нужно еще поспать. Ты вчера очень поздно вернулась, когда помогала при родах.
– Ничего, собери что-нибудь поесть, а я сейчас приду.
Одевшись и завязав волосы лентой, Морейн подошла к Уолину, сидевшему за маленьким столом в главной комнате их маленького домика. Увидев на столе хлеб, сыр и яблоки, она одобрительно улыбнулась ребенку, показывая, что тот хорошо справился со своей работой. Морейн налила себе и Уолину по кружке сидра и села на небольшую скамью, глядя на парнишку через грубо отесанный деревянный стол.
– Тебе приснился плохой сон? – спросил Уолин, протягивая Морейн яблоко.
– Сначала я думала, что это сон, но теперь уверена, что это было видение. Опять об этом рыцаре с глазами разного цвета.
Она положила яблоко на деревянную тарелку и аккуратно порезала его на кусочки.
– Он тебе часто является.
– Похоже, что так. И это очень странно. Я не знаю, кто он, никогда не встречала этого человека. И если это видение сбудется, думаю, что никогда его не увижу.
– Почему?
Уолин взял тарелку с кусочками яблока и тотчас начал есть.
– Потому что на этот раз я видела, что какой-то очень разгневанный вельможа с серыми глазами приставил меч к его горлу.
– Но ведь ты говорила, что видишь то, что должно случиться. Может быть, он еще не умер. Может быть, ты должна найти этого человека и предупредить его.
Морейн немного подумала, затем отрицательно покачала головой:
– Нет, вряд ли. Ни рассудок, ни сердце не подсказывают мне, что я должна это сделать. Если бы мне суждено было так поступить, я бы почувствовала настоятельное желание тотчас отправиться в путь и разыскать его. Наверное, я даже получила бы подсказку, где его можно найти.
– Может, рыцарь с разными глазами сам придет к нам?
– Что ж, возможно, так оно и будет.
– Здорово!
Морейн улыбнулась и наконец вспомнила, что голодна. Если этот рыцарь появится на пороге ее дома, это в самом деле будет интересно. Но это также может быть и опасно. Она не должна забывать, что за ним по пятам крадется сама смерть. Видения рассказали ей, что не он виновен в кровавых преступлениях, но между ним и теми страшными событиями, в которые он вовлечен, существует какая-то связь. Словно всем, к кому прикасался этот человек, суждено было умереть. Морейн, конечно же, никак не хотела утонуть в жутком омуте, который она всегда видела у его ног. Женщина чувствовала, что судьба рано или поздно сведет ее с этим человеком, и все, что она может сделать, – это молиться о том, что когда он постучит в дверь ее дома, за его спиной не будет стоять старуха с косой.
Глава 2
– Ты намереваешься стать моим судьей и палачом, Саймон?
Торманд наблюдал, как Саймон изо всех сил пытается обрести некое подобие спокойствия и вернуть себе здравомыслие, которые всегда являлись его отличительными чертами. И хотя мысль о том, что Саймон, пусть даже на короткое мгновение, мог поверить, что он совершил такое, причиняла острую боль. Торманд понимал, что у его друга были на то основания. Любой порядочный человек пришел бы в ужас от вида растерзанного тела Клары и непременно бы воспылал желанием собственноручно казнить преступника. Настоящее, пусть и краткое, безумие способно охватить любого человека при виде столь чудовищного злодеяния, поэтому Саймон, обнаружив зажатый в руке Клары перстень своего друга, был буквально вне себя, когда примчался в дом Торманда. Правда, несмотря на потрясение и ярость, где-то в глубине души Саймон не верил в виновность своего молодого друга и, слава Богу, не убил Торманда тотчас.
– Почему у нее в руке было зажато твое кольцо? – требовательно вопросил Саймон.
– Боюсь, что на этот вопрос у меня нет ответа, – отозвался Торманд. – Но без сомнения, кольцо вложил в ее руку тот человек или те люди, которые перенесли меня в постель Клары.
Саймон некоторое время пристально смотрел на Торманда, затем вложил меч в ножны. Он сел, налил себе кружку эля и выпил ее залпом. Передернувшись от крепкого напитка, он тут же налил себе еще одну порцию.
– Ты был там? – наконец спросил Саймон гораздо более спокойным тоном.
– Да.
Чтобы собраться с духом, Торманд глотнул эля и поведал Саймону все, что ему было известно. Он еще не закончил свой короткий рассказ, как понял, что рассказать может очень немногое. По сути, он понимал лишь, что кто-то убил Клару и что этот кто-то не он. Он не знал, каким образом он оказался в спальне убитой. Непонятно было и то, почему оказался на месте преступления Саймон. Безусловно, это могло быть просто роковым совпадением, но интуиция подсказывала Торманду, что на самом деле все оказалось гораздо сложнее. И хотя у него не было никаких доказательств, он был уверен, что подобное совпадение являлось частью какого-то изуверского плана. Оставалось только понять, что это был за план.
– С какой целью ты отправился к Кларе? – спросил он Саймона. – Может, ее супруг вернулся, обнаружил тело и послал за тобой?
– Нет. Я получил записку, как я посчитал, от Клары. – Саймон пожал плечами. – В ней говорилось, что я должен прибыть в ее дом с несколькими своими людьми в точно указанное время и сделать это максимально тайно.
– И ты именно так и поступил? Разве ты настолько хорошо знал Клару, чтобы, получив такое послание, поспешить к ней?
– Я не был с ней так близок, как ты, – медленно протянул Саймон. – И все же я знал ее достаточно хорошо. Она была моей кузиной. – Тень улыбки пробежала по его лицу при виде удивления, которое Торманду не удалось скрыть. – Не бойся, я не собираюсь вызывать тебя на поединок, чтобы защитить ее честь. Честь свою она давно утратила и готова была задирать юбки перед любым смазливым парнем. Мне кажется, она всегда была испорченной, лживой и, лишь потому, что Господь наградил ее хорошеньким личиком, считала, что все должны молиться на нее. Нет, я последовал указаниям потому, что надеялся: Клара предоставит мне доказательства бесчисленных преступных деяний своего мужа, расследованием которых я занимаюсь вот уже несколько месяцев. Надежда была слабенькая, поскольку его делишки и ей приносили определенную выгоду, но я должен был использовать даже такой призрачный шанс.
– А ты не думаешь, что это он мог ее убить? – Едва задав вопрос, Торманд начал сомневаться в такой возможности.
– Нет. Она была ему полезна. Впрочем, даже если бы Клара задумала предать супруга, она была достаточно изворотлива, чтобы не допустить, что ее предательство обнаружат. Но скорее всего она никогда не пошла бы на это, поскольку с огромным наслаждением тратила деньги, которые он получал преступным путем. Но тем не менее когда я увидел ее изуродованное тело, я первым делом подумал о нем.
– А потом ты нашел мой перстень, зажатый в ее руке.
– Да. – Саймон поморщился и запустил руку в свои густые черные волосы. – Я не мог поверить, что ты способен на такое, и все же как он там очутился? А потом я вспомнил, что некогда ты был ее любовником. Боже! Я подумал, что, наверное, ты сошел с ума, а значит, тебя нужно прикончить как бешеную собаку. Но теперь я допускаю, что это меня охватило помешательство, если я мог, пусть даже ненадолго, допустить, что ты сотворил такое. У меня осталось ощущение, что тот, кто убил и изуродовал Клару, оставил после себя зловоние своего безумия, а я слишком глубоко вдохнул его.
Торманд кивнул:
– Я тебя отлично понимаю. Когда я понял, что Клара была жива, когда они творили с ней все эти зверства, я задал себе вопрос: а не могли они пытать ее потому, что хотели получить от нее какие-то сведения?
– Не исключено, хотя это и не объясняет, почему все сделано так, чтобы в этом преступлении обвинили тебя. Конечно, есть несколько рогоносцев, которые хотели бы видеть тебя мертвым, но они вряд ли пошли бы на такое злодейство ради этого.
– Я тоже так думаю. – Торманду не понравилась нотка оправдания, прозвучавшая в его голосе, но он постарался игнорировать ее. – И все же я не могу отделаться от чувства, что Клару убили из-за меня. Ведь она была моей любовницей. Напрасно думать, что это…
– Нет. Тебя подставили, чтобы возложить на тебя вину, следовательно, это должно быть как-то связано с тобой. – Саймон положил локти на стол и уставился на кружку с элем. – Ее муж этого скорее всего не совершал, а он был бы подходящим подозреваемым. Я располагаю сведениями, где он находился в это время. Он не мог добраться до замка, убить Клару и вернуться в дом своей любовницы, который находится почти в десяти милях. А вот что касается того, пытали ли ее, чтобы получить какие-то сведения… Конечно, у ее супруга есть враги, она могла что-то знать о его делах – возможно, такое, что причинило бы ему большой вред. Но я думаю, что Клара выложила бы все, что ей известно, при первой же угрозе ее красивому личику. А после этого последовала бы быстрая смерть, ее просто бы закололи или перерезали горло. И в любом случае тебя не стали бы впутывать в это дело. – Он посмотрел на Торманда. – Да, все это каким-то образом связано с тобой. Вопрос только в том, с какой целью это было сделано?
– И кто это сделал?
– Как только мы узнаем – зачем, мы сможем начать искать – кто.
Торманд почувствовал приступ тошноты. Ни одна женщина не заслуживала такой смерти, какой погибла Клара, лишь потому, что он когда-то делил с ней постель или она с ним. Что же это за враг, который, чтобы добраться до того, кому он действительно хочет причинить зло, столь жестоко убивает невинных? Это казалось Торманду лишенным смысла. Если кто-то хочет его убить, но слишком труслив, чтобы сделать это самому, он мог просто нанять какого-нибудь разбойника, благо их сейчас множество бродит по дорогам Англии. Если план заключался в том, чтобы очернить его имя, – это можно было сделать, не убивая, тем более так жестоко, невинную женщину. Совершая убийство, его враг сам рисковал быть застигнутым на месте преступления и повешенным – хотя эту судьбу он, очевидно, уготовил Торманду. Кроме того, похоже, в этом жутком преступлении ощущался некий налет безумия, но кто же может разобраться в этом?
– Мои грехи вернулись, чтобы неотступно преследовать меня, – пробормотал Торманд.
– Полагаю, ты немало грешил, приятель, не так ли? – спросил Саймон, и его губы искривились в легкой усмешке.
– Прелюбодеяние, конечно, грех, – произнес Уолтер.
– Спасибо, Уолтер, – хмыкнул Торманд. – Полагаю, что мне это известно. – Он поморщился. – Да, я часто слышал, как это повторяли моя мать, сестры и тетки – в общем, почти все женщины нашего рода.
– Подозреваю, что и кое-кто из мужчин. – Торманд бросил на друга сердитый взгляд, но Саймон лишь шире улыбнулся. – Ну, ты ведь и в самом деле был, ну, скажем так, не слишком благочестивым.
– Мне действительно нравится порезвиться в постели с пылкой женщиной. Но какой же мужчина этого не любит?
– Но большинство из них хотя бы пытаются быть осторожными.
– Я тоже не ложился в постель с кем попало.
– Твоя проблема всегда заключалась в том, что у тебя был слишком богатый выбор, тебе всегда предлагалось слишком многое и слишком щедро.
– Да, – согласился Уолтер. – Девушки так и льнут к этому негодяю.
– А негодяй их не отвергает, – добавил Саймон.
– Я считал тебя своим другом, Саймон.
Торманд чувствовал странную смесь боли и обиды. Саймон усмехнулся:
– Эх ты, я действительно твой друг, но это не означает, что я должен всегда одобрять то, что ты делаешь. И потом, разве ты не допускаешь, что время от времени я просто немного завидую тебе? Скажи, Торманд, тебе хоть немного нравилась Клара?
Торманд вздохнул:
– Нет, но желание на некоторое время меня просто ослепило. Она была очень искусна.
– Ну, это меня не удивляет. Я уже говорил, что свои первые уроки в любви она получила, когда ей едва исполнилось тринадцать. Хотя временами я бываю не слишком разборчив, но должен признаться, что предпочитаю по крайней мере знать девушку, с которой ложусь в постель, потому что хочу наслаждаться не только ее нежной кожей и темпераментом.
1 2 3 4 5
– Хорошо, но попытаться-то стоит. У человека в твоем положении выбор не слишком-то велик.
– Вера верой, но для начала перестань называть Росс колдуньей. Такая слава может погубить женщину, которую Бог наградил особым даром.
– Пожалуй, ты прав. А как ты думаешь, это действительно Божий дар?
– Разве можно представить, что дьявол дал кому-то способность исцелять, распознавать скрытое от глаз или каким-то иным образом помогать людям?
– Нет, конечно. Так почему же ты сомневаешься в ней?
– Потому что многие из этих знахарок, зная лечебные свойства некоторых трав, бахвалятся тем, что могут исцелять любые болезни, видеть будущее или общаться с духами. Но все это делается только для того, чтобы опустошить кошелек какого-нибудь доверчивого глупца. Они нагло лгут, и нередко их ложь осложняет жизнь тех, кто действительно обладает таким даром.
Уолтер на мгновение нахмурился, очевидно, обдумывая услышанное, затем спросил:
– Так, значит, мы не будем обращаться к этой Росс?
– Пожалуй, нет, я, слава Богу, не в настолько безнадежном положении.
– А я на твоем месте не стал бы отказываться от любой помощи. – Низкий голос раздался из дверного проема коридора.
Торманд оглянулся, но появившаяся было улыбка моментально угасла. В данный момент сэр Саймон Джеймс Иннес до кончиков ногтей выглядел официально – истинный представитель короля. Взглянув на его бледное, искаженное холодной яростью лицо, Торманд сразу понял, что Саймону уже известно, почему за ним послали. Что еще хуже, ему показалось, что его друг очень сомневается в его невиновности. Понимание этого причиняло острую боль, но Торманд сразу же твердо решил подавить чувство обиды, по крайней мере до тех пор, пока они с Саймоном не поговорят. Этот человек не только был его другом, он всей душой верил в справедливость, а значит, Саймон обязательно сначала выслушает его и только потом начнет действовать.
Тем не менее когда Саймон широкими шагами направился к нему, Торманд не на шутку встревожился и внутренне подобрался. Весь вид Саймона источал яростное напряжение. Краешком глаза Торманд заметил, что Уолтер, чуть вздернув подбородок, положил руку на рукоять меча, демонстрируя, что Торманд не единственный, кто почувствовал опасность. Вновь взглянув на Саймона, Торманд заметил, что тот не останавливаясь что-то протягивает ему.
Секунду спустя Саймон бросил на стол перед Тормандом массивное золотое кольцо, украшенное кроваво-красными гранатами. Не веря своим глазам, Торманд уставился на перстень, потом посмотрел на свою левую руку и вновь перевел взгляд на украшение. Проклятие, как же он мог уйти из той комнаты смерти, не заметив, что обронил перстень. Затем с отрешенным спокойствием он подумал, насколько же остер кончик меча Саймона, коснувшийся его горла.
– Нет! Не убивай его! Он невиновен!
Морейн Росс удивленно заморгала, оглядываясь вокруг. Она была дома и сидела в своей собственной постели; не было ни просторной залы, ни рыцаря, приставившего свой меч к горлу друга. Не обращая внимания на ворчанье кошек, уютный сон которых был потревожен ее вскриком, она упала на постель и уставилась в потолок. Это был всего лишь сон.
– Нет, это был не сон, – пробормотала она после краткого раздумья. – Это было видение.
Еще немного поразмыслив, ока коротко кивнула, словно соглашаясь с собой. Это определенно было видение. Рыцарь, к горлу которого был приставлен клинок, не был для нее незнакомцем. Несколько месяцев Морейн видела его в своих снах и видениях. От него исходил запах смерти, опасность подстерегала его, но его руки никогда не обагрялись кровью.
– Морейн, как ты себя чувствуешь?
Девушка посмотрела в направлении двери своей крошечной спальни и улыбнулась мальчишке, стоявшему там. Уолину было всего шесть, но он уже стал ей хорошим помощником. Малыш всегда очень беспокоился за нее, но Морейн это казалось вполне объяснимым. Она нашла его на пороге своего дома, когда крохе было всего года два. С тех пор они жили под одним кровом, а Морейн стала его матерью, опекуном и единственным другом. Ей очень хотелось, чтобы ее дом стал для него родным, и она старалась, чтобы его жизнь под этим кровом складывалась как можно лучше. Сейчас Уолин достаточно подрос, чтобы понимать, как небезопасно то, что его приемную мать считают колдуньей. Черноволосый мальчик с большими голубыми глазами, к несчастью так походил на Морейн, что многие думали, что это ее сын, только рожденный в грехе. Все это усложняло их и без того нелегкое существование.
– Спасибо, Уолин, хорошо, – сказала она и привстала, стараясь не потревожить кошек. – Должно быть, уже поздно.
– Полдень, но тебе нужно еще поспать. Ты вчера очень поздно вернулась, когда помогала при родах.
– Ничего, собери что-нибудь поесть, а я сейчас приду.
Одевшись и завязав волосы лентой, Морейн подошла к Уолину, сидевшему за маленьким столом в главной комнате их маленького домика. Увидев на столе хлеб, сыр и яблоки, она одобрительно улыбнулась ребенку, показывая, что тот хорошо справился со своей работой. Морейн налила себе и Уолину по кружке сидра и села на небольшую скамью, глядя на парнишку через грубо отесанный деревянный стол.
– Тебе приснился плохой сон? – спросил Уолин, протягивая Морейн яблоко.
– Сначала я думала, что это сон, но теперь уверена, что это было видение. Опять об этом рыцаре с глазами разного цвета.
Она положила яблоко на деревянную тарелку и аккуратно порезала его на кусочки.
– Он тебе часто является.
– Похоже, что так. И это очень странно. Я не знаю, кто он, никогда не встречала этого человека. И если это видение сбудется, думаю, что никогда его не увижу.
– Почему?
Уолин взял тарелку с кусочками яблока и тотчас начал есть.
– Потому что на этот раз я видела, что какой-то очень разгневанный вельможа с серыми глазами приставил меч к его горлу.
– Но ведь ты говорила, что видишь то, что должно случиться. Может быть, он еще не умер. Может быть, ты должна найти этого человека и предупредить его.
Морейн немного подумала, затем отрицательно покачала головой:
– Нет, вряд ли. Ни рассудок, ни сердце не подсказывают мне, что я должна это сделать. Если бы мне суждено было так поступить, я бы почувствовала настоятельное желание тотчас отправиться в путь и разыскать его. Наверное, я даже получила бы подсказку, где его можно найти.
– Может, рыцарь с разными глазами сам придет к нам?
– Что ж, возможно, так оно и будет.
– Здорово!
Морейн улыбнулась и наконец вспомнила, что голодна. Если этот рыцарь появится на пороге ее дома, это в самом деле будет интересно. Но это также может быть и опасно. Она не должна забывать, что за ним по пятам крадется сама смерть. Видения рассказали ей, что не он виновен в кровавых преступлениях, но между ним и теми страшными событиями, в которые он вовлечен, существует какая-то связь. Словно всем, к кому прикасался этот человек, суждено было умереть. Морейн, конечно же, никак не хотела утонуть в жутком омуте, который она всегда видела у его ног. Женщина чувствовала, что судьба рано или поздно сведет ее с этим человеком, и все, что она может сделать, – это молиться о том, что когда он постучит в дверь ее дома, за его спиной не будет стоять старуха с косой.
Глава 2
– Ты намереваешься стать моим судьей и палачом, Саймон?
Торманд наблюдал, как Саймон изо всех сил пытается обрести некое подобие спокойствия и вернуть себе здравомыслие, которые всегда являлись его отличительными чертами. И хотя мысль о том, что Саймон, пусть даже на короткое мгновение, мог поверить, что он совершил такое, причиняла острую боль. Торманд понимал, что у его друга были на то основания. Любой порядочный человек пришел бы в ужас от вида растерзанного тела Клары и непременно бы воспылал желанием собственноручно казнить преступника. Настоящее, пусть и краткое, безумие способно охватить любого человека при виде столь чудовищного злодеяния, поэтому Саймон, обнаружив зажатый в руке Клары перстень своего друга, был буквально вне себя, когда примчался в дом Торманда. Правда, несмотря на потрясение и ярость, где-то в глубине души Саймон не верил в виновность своего молодого друга и, слава Богу, не убил Торманда тотчас.
– Почему у нее в руке было зажато твое кольцо? – требовательно вопросил Саймон.
– Боюсь, что на этот вопрос у меня нет ответа, – отозвался Торманд. – Но без сомнения, кольцо вложил в ее руку тот человек или те люди, которые перенесли меня в постель Клары.
Саймон некоторое время пристально смотрел на Торманда, затем вложил меч в ножны. Он сел, налил себе кружку эля и выпил ее залпом. Передернувшись от крепкого напитка, он тут же налил себе еще одну порцию.
– Ты был там? – наконец спросил Саймон гораздо более спокойным тоном.
– Да.
Чтобы собраться с духом, Торманд глотнул эля и поведал Саймону все, что ему было известно. Он еще не закончил свой короткий рассказ, как понял, что рассказать может очень немногое. По сути, он понимал лишь, что кто-то убил Клару и что этот кто-то не он. Он не знал, каким образом он оказался в спальне убитой. Непонятно было и то, почему оказался на месте преступления Саймон. Безусловно, это могло быть просто роковым совпадением, но интуиция подсказывала Торманду, что на самом деле все оказалось гораздо сложнее. И хотя у него не было никаких доказательств, он был уверен, что подобное совпадение являлось частью какого-то изуверского плана. Оставалось только понять, что это был за план.
– С какой целью ты отправился к Кларе? – спросил он Саймона. – Может, ее супруг вернулся, обнаружил тело и послал за тобой?
– Нет. Я получил записку, как я посчитал, от Клары. – Саймон пожал плечами. – В ней говорилось, что я должен прибыть в ее дом с несколькими своими людьми в точно указанное время и сделать это максимально тайно.
– И ты именно так и поступил? Разве ты настолько хорошо знал Клару, чтобы, получив такое послание, поспешить к ней?
– Я не был с ней так близок, как ты, – медленно протянул Саймон. – И все же я знал ее достаточно хорошо. Она была моей кузиной. – Тень улыбки пробежала по его лицу при виде удивления, которое Торманду не удалось скрыть. – Не бойся, я не собираюсь вызывать тебя на поединок, чтобы защитить ее честь. Честь свою она давно утратила и готова была задирать юбки перед любым смазливым парнем. Мне кажется, она всегда была испорченной, лживой и, лишь потому, что Господь наградил ее хорошеньким личиком, считала, что все должны молиться на нее. Нет, я последовал указаниям потому, что надеялся: Клара предоставит мне доказательства бесчисленных преступных деяний своего мужа, расследованием которых я занимаюсь вот уже несколько месяцев. Надежда была слабенькая, поскольку его делишки и ей приносили определенную выгоду, но я должен был использовать даже такой призрачный шанс.
– А ты не думаешь, что это он мог ее убить? – Едва задав вопрос, Торманд начал сомневаться в такой возможности.
– Нет. Она была ему полезна. Впрочем, даже если бы Клара задумала предать супруга, она была достаточно изворотлива, чтобы не допустить, что ее предательство обнаружат. Но скорее всего она никогда не пошла бы на это, поскольку с огромным наслаждением тратила деньги, которые он получал преступным путем. Но тем не менее когда я увидел ее изуродованное тело, я первым делом подумал о нем.
– А потом ты нашел мой перстень, зажатый в ее руке.
– Да. – Саймон поморщился и запустил руку в свои густые черные волосы. – Я не мог поверить, что ты способен на такое, и все же как он там очутился? А потом я вспомнил, что некогда ты был ее любовником. Боже! Я подумал, что, наверное, ты сошел с ума, а значит, тебя нужно прикончить как бешеную собаку. Но теперь я допускаю, что это меня охватило помешательство, если я мог, пусть даже ненадолго, допустить, что ты сотворил такое. У меня осталось ощущение, что тот, кто убил и изуродовал Клару, оставил после себя зловоние своего безумия, а я слишком глубоко вдохнул его.
Торманд кивнул:
– Я тебя отлично понимаю. Когда я понял, что Клара была жива, когда они творили с ней все эти зверства, я задал себе вопрос: а не могли они пытать ее потому, что хотели получить от нее какие-то сведения?
– Не исключено, хотя это и не объясняет, почему все сделано так, чтобы в этом преступлении обвинили тебя. Конечно, есть несколько рогоносцев, которые хотели бы видеть тебя мертвым, но они вряд ли пошли бы на такое злодейство ради этого.
– Я тоже так думаю. – Торманду не понравилась нотка оправдания, прозвучавшая в его голосе, но он постарался игнорировать ее. – И все же я не могу отделаться от чувства, что Клару убили из-за меня. Ведь она была моей любовницей. Напрасно думать, что это…
– Нет. Тебя подставили, чтобы возложить на тебя вину, следовательно, это должно быть как-то связано с тобой. – Саймон положил локти на стол и уставился на кружку с элем. – Ее муж этого скорее всего не совершал, а он был бы подходящим подозреваемым. Я располагаю сведениями, где он находился в это время. Он не мог добраться до замка, убить Клару и вернуться в дом своей любовницы, который находится почти в десяти милях. А вот что касается того, пытали ли ее, чтобы получить какие-то сведения… Конечно, у ее супруга есть враги, она могла что-то знать о его делах – возможно, такое, что причинило бы ему большой вред. Но я думаю, что Клара выложила бы все, что ей известно, при первой же угрозе ее красивому личику. А после этого последовала бы быстрая смерть, ее просто бы закололи или перерезали горло. И в любом случае тебя не стали бы впутывать в это дело. – Он посмотрел на Торманда. – Да, все это каким-то образом связано с тобой. Вопрос только в том, с какой целью это было сделано?
– И кто это сделал?
– Как только мы узнаем – зачем, мы сможем начать искать – кто.
Торманд почувствовал приступ тошноты. Ни одна женщина не заслуживала такой смерти, какой погибла Клара, лишь потому, что он когда-то делил с ней постель или она с ним. Что же это за враг, который, чтобы добраться до того, кому он действительно хочет причинить зло, столь жестоко убивает невинных? Это казалось Торманду лишенным смысла. Если кто-то хочет его убить, но слишком труслив, чтобы сделать это самому, он мог просто нанять какого-нибудь разбойника, благо их сейчас множество бродит по дорогам Англии. Если план заключался в том, чтобы очернить его имя, – это можно было сделать, не убивая, тем более так жестоко, невинную женщину. Совершая убийство, его враг сам рисковал быть застигнутым на месте преступления и повешенным – хотя эту судьбу он, очевидно, уготовил Торманду. Кроме того, похоже, в этом жутком преступлении ощущался некий налет безумия, но кто же может разобраться в этом?
– Мои грехи вернулись, чтобы неотступно преследовать меня, – пробормотал Торманд.
– Полагаю, ты немало грешил, приятель, не так ли? – спросил Саймон, и его губы искривились в легкой усмешке.
– Прелюбодеяние, конечно, грех, – произнес Уолтер.
– Спасибо, Уолтер, – хмыкнул Торманд. – Полагаю, что мне это известно. – Он поморщился. – Да, я часто слышал, как это повторяли моя мать, сестры и тетки – в общем, почти все женщины нашего рода.
– Подозреваю, что и кое-кто из мужчин. – Торманд бросил на друга сердитый взгляд, но Саймон лишь шире улыбнулся. – Ну, ты ведь и в самом деле был, ну, скажем так, не слишком благочестивым.
– Мне действительно нравится порезвиться в постели с пылкой женщиной. Но какой же мужчина этого не любит?
– Но большинство из них хотя бы пытаются быть осторожными.
– Я тоже не ложился в постель с кем попало.
– Твоя проблема всегда заключалась в том, что у тебя был слишком богатый выбор, тебе всегда предлагалось слишком многое и слишком щедро.
– Да, – согласился Уолтер. – Девушки так и льнут к этому негодяю.
– А негодяй их не отвергает, – добавил Саймон.
– Я считал тебя своим другом, Саймон.
Торманд чувствовал странную смесь боли и обиды. Саймон усмехнулся:
– Эх ты, я действительно твой друг, но это не означает, что я должен всегда одобрять то, что ты делаешь. И потом, разве ты не допускаешь, что время от времени я просто немного завидую тебе? Скажи, Торманд, тебе хоть немного нравилась Клара?
Торманд вздохнул:
– Нет, но желание на некоторое время меня просто ослепило. Она была очень искусна.
– Ну, это меня не удивляет. Я уже говорил, что свои первые уроки в любви она получила, когда ей едва исполнилось тринадцать. Хотя временами я бываю не слишком разборчив, но должен признаться, что предпочитаю по крайней мере знать девушку, с которой ложусь в постель, потому что хочу наслаждаться не только ее нежной кожей и темпераментом.
1 2 3 4 5