Однако Фартинг, к ее удивлению, продолжал вести себя как сторонний наблюдатель, предоставив ей и Гэмелу выяснять отношения.
– Ты не выйдешь за него, – резко бросил Гэмел, пригрозив Фартингу кулаком.
– Не выйду. Хотя бы по причине вашего нелепого поведения.
– Нелепого? Я застаю его в твоей спальне, да еще в обнимку с тобой, а когда я спрашиваю, что это значит, ты называешь мое поведение нелепым.
– Именно. Чтобы решить проблему с Арабел, я могу с таким же успехом выйти замуж за Фартинга. Но если отца Фартинга не слишком волнует, кого я выберу, твоему отцу это может не понравиться. Так что мне придется выйти за тебя. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы иметь дело с отвергнутым любовником. И конечно же, я не могу позволить себе лишиться вашей поддержки, – подытожила Шайн, недоумевая, почему у Гэмела такой рассерженный вид. В конце концов, она сказала чистую правду, и они оба это знают.
– Пожалуй, я пойду займусь подготовкой к твоей свадьбе, – промолвил Фартинг и, обойдя спорящую парочку, направился к выходу. – Гэмел, – окликнул он своего соперника, помедлив у двери, – почему ты зовешь нашу Катриону по ее первому имени – Шайн?
– Потому что ты ее так не зовешь, – буркнул Гэмел, слишком раздраженный, чтобы подумать о том, насколько по-детски это звучит.
– Ну конечно, – кивнул Фартинг и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил: – Я буду ждать тебя в часовне через час, Шайн. – Звук закрывающейся двери заглушил его негромкий смешок.
– Зря ты ему это сказал, – усмехнулась Шайн, когда Гэмел с проклятием хлопнул ладонью по прикроватному столику. – Теперь он будет все время подначивать тебя.
– Он сам бы сообразил рано или поздно. – Гэмел повернулся к ней лицом. – Значит, ты подумывала о том, чтобы выйти за Фартинга вместо меня? – Он скрестил руки на груди, мрачно уставившись на нее.
– Да, подумывала. Во многих отношениях это было бы идеальным решением моих проблем. Фартинг защитил бы меня от претензий родственников, но не стал бы предъявлять никаких особых требований. Вряд ли я ошибусь, предположив, что, предлагая мне защиту, ты намерен воспользоваться супружескими правами.
Гэмел взял ее за руку и медленно притянул к себе.
– Конечно, я рассчитываю, что ты будешь вести себя как моя жена во всех отношениях. Даже если ты не намерена оставаться ею надолго. Более того, если бы ты выбрала Фартинга, я все равно пробрался в твою постель.
– И это поставило бы всех нас в идиотское положение.
– Разумеется. Поэтому в конечном итоге я бы прикончил его, – произнес он так холодно, что Шайн пробрала дрожь.
– Учитывая, что вы с Фартингом равны в силе и умении, скорее всего вы поубивали бы друг друга. Вот почему я выхожу замуж за тебя, а не за него. Я не вполне понимаю, чем вызвано ваше взаимное ожесточение, но ясно вижу, что вы оба ведете себя по-дурацки.
– В таком случае, может, ты постараешься держать этого типа на расстоянии?
– С какой стати? Пусть мы не состоим в кровном родстве, Фартинг один из самых близких мне людей.
– Ладно, хватит о Фартинге, я уже достаточно наслушался о нем, – проворчал Гэмел. – Ты очаровательно выглядишь, – произнес он, резко сменив тему и тон. – Это платье подчеркивает цвет твоих глаз, хотя они и не нуждаются в этом. Тебе следует всегда так одеваться. Я готов спустить все свое состояние до копейки, чтобы ты была нарядно одета.
Хотя щеки Шайн вспыхнули от удовольствия, она ощутила некоторую нервозность. Такие слова мужчины произносят, когда ухаживают за женщиной. Гэмелу незачем льстить ей, чтобы заманить в свою постель. Могла существовать только одна причина, которая заставила бы Гэмела изображать из себя галантного поклонника. Он уже разбудил в ней желание и овладел ее телом, а теперь стремился пробраться в ее сердце.
На мгновение Шайн задалась вопросом – не слишком ли она стала недоверчива и подозрительна? Затем она вспомнила предупреждение Фартинга: Гэмел может сделать так, чтобы она захотела остаться его женой. Тогда она сказала, что, возможно, это к лучшему. Но теперь Шайн думала иначе. Она по-прежнему опасалась, что несет в себе дурную кровь своей матери, которая может превратиться во зло, овладевшее Арабел. А что, если эти качества проявятся и в ней тоже? И обратятся на тех, кого она любит? Хуже того – Шайн внутренне содрогнулась – она может перенести это проклятие на своих детей.
Она принимала меры, чтобы избежать беременности, но опасность оставалась. Конечно, самым надежным способом предотвратить зачатие было воздержание, но Шайн была не в силах отказаться от наслаждения, которое дарил ей Гэмел. Если она все же забеременеет, ей придется скрыть это от Гэмела. Она не вынесет его ненависти, когда он обнаружит, что она ждет ребенка с порченой кровью.
Все это означало, что любовь не для нее – так же как замужество и семья. Гэмел явно пытался завоевать ее сердце, но Шайн не собиралась сдаваться. Она понимала, что уже любит Гэмела, но боролась со своими чувствами как для своего, так и его блага.
– Почему у тебя такой печальный вид? – поинтересовался Гэмел, обхватив ее лицо ладонями. – Неужели на тебя так действуют мои комплименты?
Подняв глаза, Шайн встретила его заботливый взгляд и постаралась придумать правдоподобную ложь.
– Нет, конечно. Любой девушке приятно слышать подобные вещи. Мне трудно объяснить, что мучает меня. Просто твои слова заставили меня подумать обо всех сложностях, которые ждут нас впереди. И о том, что было украдено у меня. Я думаю при этом не о нарядах, которых у меня никогда не было, а о доме, семье, вкусной пище и даже мягкой постели. О том, как было бы хорошо, если бы мой отец мог видеть меня взрослую, в свадебном наряде. – Хотя это было не совсем то, о чем она только что думала, Шайн не лукавила. Подобные мысли печалили ее и часто приходили ей в голову.
– Ничто не вернет твоего отца, но остальное скоро будет возвращено тебе, – сказал Гэмел, осыпая ее лицо поцелуями. – Клянусь.
Едва он успел приникнуть к ее губам, как раздался громкий стук в дверь. Гэмел чертыхнулся и направился ее открывать. Шайн не сдержала улыбки, забавляясь его недовольным видом, но постаралась придать лицу серьезное выражение, когда в комнату вошла леди Эдина.
– Ты не должен здесь находиться, – упрекнула она Гэмела. – Неужели тебе нечем заняться, пока Шайн спустится в часовню?
– А в чем дело? Я нарушаю какие-то неписаные правила? – поинтересовался он.
– Да. А теперь оставь нас. – Леди Эдина небрежно махнула рукой в сторону двери. – Можешь сказать всем, что невеста скоро появится.
– Не спускай с нее глаз, матушка. У нее есть дурная привычка исчезать украдкой.
– Исчезать? – возмущенно воскликнула Шайн, но Гэмел вышел прежде, чем она успела что-либо добавить. – Неужели он полагает, что я могу исчезнуть сейчас? И куда же, интересно, я пойду?
– Я не придала его словам никакого значения, детка. На мой взгляд, мужчине только на пользу иногда помучиться от неопределенности. Не одним же нам страдать.
Шайн рассмеялась, но тут же стала серьезной.
– А нам не пора идти в часовню?
– Еще успеем. – Леди Эдина подошла к столу, стоявшему под узким, закрытым ставнями окном, налила им обеим вина и протянула кубок Шайн. – Выпей, детка. Это успокоит твои нервы. – Она приподняла свой кубок в безмолвном тосте и сделала глоток. – Возможно, сейчас тебе не хочется вина, но оно взбодрит и поможет сделать последние шаги к алтарю.
Спустя некоторое время Шайн смогла убедиться в мудрости совета леди Эдины. Войдя в часовню, небольшое, но изящно убранное помещение, где собрались обитатели Данкойла, она пожалела, что не выпила больше. Даже обещание Гэмела отпустить ее, когда она пожелает, не ослабило нараставшего напряжения. Внутренний голос говорил ей, что она никогда не будет принадлежать сама себе, что слова, которые произнесет священник, – всего лишь словесное подтверждение уз, уже связавших ее с Гэмелом. Сама возможность того, что этот голос прав, усиливала ее страхи. В эту минуту она навсегда лишится свободы. Об этом ли она мечтала?
Навстречу ей шагнул Фартинг. Шайн схватилась за его руку, однако не нашла успокоения в его безмолвной поддержке. Гэмел ожидал ее, стоя у алтаря. Облаченный в роскошную зеленую тунику, рейтузы и короткую куртку с золотым шитьем, мерцавшим в сиянии свечей, он выглядел великолепно. Это был мужчина, о котором могла бы мечтать любая девушка. И через несколько мгновений он станет ее мужем. Шайн не была уверена, что у нее хватит сил отказаться от него.
– Шайн Катриона, очнись. – Фартинг слегка дернул девушку за рукав, чтобы привлечь к себе ее внимание. – Нам лучше двинуться к алтарю, пока твой жених не подумал, что я удерживаю тебя насильно, и не устроил дуэль.
Выразительные взгляды, которые бросала на нее леди Эдина, занявшая место рядом со своим мужем, заставили Шайн осознать, что ее промедление начинает возбуждать у гостей любопытство. Только этого недоставало!
– Да, ты прав, Фартинг. – Она взяла его под руку. – Меня вдруг охватила робость.
– Робость или сомнения? – уточнил он, медленно двинувшись к алтарю.
– Для невесты вполне естественно испытывать и то и другое. – Она заметила в толпе Марго и слегка нахмурилась. Девушка вы глядела очень печальной. – Фартинг! Ты уверен, что твоя юная кузина не возражает против моего брака с Гэмелом?
– Вполне. А почему ты спрашиваешь?
– Стыдно признать, но у меня не нашлось времени поговорить с ней. Она приехала сюда, чтобы познакомиться с Гэмелом и, вероятно, выйти за него замуж. А я только сейчас задалась вопросом, как она к этому относится. Она сидит рядом с твоим отцом и выглядит так, словно сейчас заплачет.
– С нее станется. Глупышка сохнет по Мартину Робертсону. Хотя их знакомство было весьма коротким, она прониклась сильными чувствами к шпиону Броуди. Как говорится, любовь зла. Их короткий роман протекал у меня на глазах, поскольку я держался поблизости. Ничего, Марго справится с этим наваждением.
– А может, тебе не стоит отмахиваться от ее влюбленности с такой легкостью? Возможно, Мартин разделяет ее чувства, а он не настолько испорчен, как те, кому он служит.
– Однако он продолжает служить им. Безнравственным людям.
– Попавшись в сети Броуди, ты либо служишь им, либо умираешь. Требуется очень серьезный мотив, чтобы Мартин выступил против своих хозяев. Он слишком хорошо знает, как они поступают с теми, кому больше не доверяют.
– И ты полагаешь, что малышка Марго способна побудить Мартина порвать с ними? Что любовь чистой нежной девушки может заставить этого типа стать лучше?
– Напрасно иронизируешь, – упрекнула его Шайн. – Такое и прежде случалось. Не все, о чем поют менестрели, – несбыточная мечта.
– Ладно, я понаблюдаю за девушкой. Может, с ее помощью нам удастся добраться до этого лазутчика – Мартина Броуди. Поторопись. Похоже, твой жених теряет остатки терпения. Это последний шанс сбежать, дорогая.
– Я начинаю думать, что мне некуда бежать, – шепнула Шайн нахмурившемуся Фартингу и шагнула вперед, чтобы взять протянутую руку Гэмела.
Преклонив рядом с ним колени, Шайн повторила вслед за старым священником свои обеты и выслушала торжественные обещания Гэмела. В его негромком голосе звучала сила и решимость. Та же сила и готовность защитить свою собственность чувствовались в том, как он держал ее руку. Не то чтобы он сжимал ее слишком сильно, но твердо и уверенно.
Лишь один раз она взглянула на Гэмела. В его красивых глазах светился вызов, словно, произнося брачные обеты, он давал самому себе клятву сделать их брак нерушимым, вечным, «пока смерть не разлучит».
Впрочем, Шайн всегда знала, что Гэмел так легко от нее не отступится. Ее пугала не столько его решимость, сколько собственная слабость. Каким-то образом, несмотря на все его ухищрения, ей придется найти в себе силы, чтобы уйти от него, не дать себя закабалить.
Когда брачная церемония закончилась, Гэмел повел ее в большой зал. Судя по сердечным поздравлениям, сыпавшимся со всех сторон, мало кто знал об обещании Гэмела предоставить ей свободу по первому требованию, и Шайн чувствовала себя худшей из обманщиц. Как будто она пригласила своих многочисленных гостей на обычный прием, а не на свадьбу.
Заняв место рядом с Гэмелом, она ненадолго отвлеклась от невеселых мыслей, заглядевшись на праздничное угощение. Столы ломились от блюд с молочными поросятами, фазанами, бараниной, овощами, мясными пирогами и сладостями. В огромном очаге вращался на вертеле свежий окорок, наполняя воздух аппетитными ароматами. Подобное изобилие свидетельствовало о богатстве. Только состоятельные люди могли устроить такой пир, да еще без особой длительной подготовки.
Гэмел коснулся ее руки, переключив внимание на себя. В руке он держал тяжелый серебряный кубок с вином. Пригубив вино, он протянул кубок Шайн и, дождавшись, пока она сделает глоток, запечатлел на ее губах поцелуй. Зал взорвался приветствиями.
Для Шайн, подавленной чувством вины, праздничный пир превратился в испытание. Она пыталась делать вид, что довольна происходящим и наслаждается изысканной едой, но ей не удалось обмануть Гэмела, который то и дело бросал на нее проницательные взгляды. Поэтому она испытала облегчение, когда леди Эдина и Марго препроводили ее в спальню, предназначенную для молодоженов. Хотя Шайн не сомневалась, что ей не избежать объяснения с Гэмелом, она была рада, что может наконец отбросить фальшивые улыбки и показное веселье.
– Ну как, детка? – поинтересовалась леди Эдина, расшнуровывая тесемки, прикреплявшие рукава к платью Шайн. – Ты чувствуешь себя очень несчастной?
– Нет, и мне жаль, если я произвожу такое впечатление.
– Не на всех. Просто я хорошо знаю, чем вызвана эта свадьба, и более пристально наблюдала за тобой, чем другие. Что-то тебя угнетает. Не хочешь поговорить об этом?
– Пустяки. Просто немного жаль себя. – Шайн приподняла свои волосы, чтобы они не мешали Марго расшнуровывать лиф ее свадебного платья. – Честно говоря, совсем не о такой свадьбе я мечтала. Слишком много проблем, тревог и угроз. Поэтому я чувствую себя ужасной обманщицей.
– А зачем всем знать правду? Достаточно того, что она известна нам с Гэмелом.
– Да, конечно. Это никого не касается, кроме нас, – сказала Шайн, наблюдая, как Марго сворачивает ее свадебное платье и убирает его в сундук. Ее лицо было печально. – Марго, дорогая, я была так бесчувственна и занята свадьбой, что не подумала о тебе. Возможно, на моем месте надо было оказаться тебе? И ты уступила только по доброте душевной?
– Нет. – Марго закрыла сундук и выпрямилась, покачав головой. – Я не сомневаюсь, что Гэмел – достойная партия, но мы друг другу не подходим. К сожалению, мне не везет с мужчинами, к которым лежит мое сердце. Один умер от чумы, а другой… – Она осеклась, нервно поглядывая на Шайн и леди Эдину.
– А другой состоит на службе у моих врагов, – закончила Шайн, ласково улыбнувшись девушке.
– Я ничего ему не сказала, клянусь. Ведь мне известно, кто он такой и какую опасность он может представлять для тебя и близнецов. Я не настолько наивна, как кажется некоторым.
– Не сомневаюсь. Однако почему бы не попытаться помочь ему освободиться от хозяев, пока его еще можно спасти?
– А как это сделать?
– Вы могли бы обмениваться письмами. Мне кажется, это не слишком опасно. Как вы считаете, леди Эдина?
– Не вижу никакой опасности. – Эдина помогла Шайн избавиться от остатков одежды, полюбовалась ее девичьими прелестями и облачила в тонкую льняную сорочку, отделанную кружевом. – Если, конечно, речь идет об обычной переписке, в которой вы рассказываете друг другу о ваших чувствах, а не о том, что касается Шайн и ее братьев или наших планов относительно Броуди. Конечно, нам на руку, если тебе удастся склонить Мартина на нашу сторону. Просто, когда будешь писать письмо, старайся не забывать, что Мартин Робертсон – человек Броуди. Рано или поздно Броуди узнают, что Шайн и близнецы здесь, и тебе придется быть очень осторожной.
– Да, миледи. Я никогда не стану помогать этим убийцам, даже ради Мартина. Возможно, мое сердце выбирало слепо, но любовь не лишила меня рассудка. Я скорее буду плакать над его могилой, если он останется на службе у Броуди, чем предам кого-нибудь из вас, чтобы спасти его жизнь. И ему придется очень постараться, прежде чем я поверю, что он перешел на нашу сторону. Тебе больше не нужна моя помощь? – обратилась она к Шайн.
– Нет, спасибо, – ответила та. Леди Эдина повернулась к Марго.
– Иди и скажи Гэмелу, что он может подняться. – Как только девушка вышла, Эдина повернулась к Шайн: – Думаешь, стоит рискнуть? – спросила она. – Можем ли мы что-нибудь выиграть от переписки Марго с Мартином Робертсоном?
– Не знаю. В любом случае мы ничего не теряем. Не думаю, что Мартин такой же черствый и злобный тип, как те, кому он служит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Ты не выйдешь за него, – резко бросил Гэмел, пригрозив Фартингу кулаком.
– Не выйду. Хотя бы по причине вашего нелепого поведения.
– Нелепого? Я застаю его в твоей спальне, да еще в обнимку с тобой, а когда я спрашиваю, что это значит, ты называешь мое поведение нелепым.
– Именно. Чтобы решить проблему с Арабел, я могу с таким же успехом выйти замуж за Фартинга. Но если отца Фартинга не слишком волнует, кого я выберу, твоему отцу это может не понравиться. Так что мне придется выйти за тебя. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы иметь дело с отвергнутым любовником. И конечно же, я не могу позволить себе лишиться вашей поддержки, – подытожила Шайн, недоумевая, почему у Гэмела такой рассерженный вид. В конце концов, она сказала чистую правду, и они оба это знают.
– Пожалуй, я пойду займусь подготовкой к твоей свадьбе, – промолвил Фартинг и, обойдя спорящую парочку, направился к выходу. – Гэмел, – окликнул он своего соперника, помедлив у двери, – почему ты зовешь нашу Катриону по ее первому имени – Шайн?
– Потому что ты ее так не зовешь, – буркнул Гэмел, слишком раздраженный, чтобы подумать о том, насколько по-детски это звучит.
– Ну конечно, – кивнул Фартинг и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил: – Я буду ждать тебя в часовне через час, Шайн. – Звук закрывающейся двери заглушил его негромкий смешок.
– Зря ты ему это сказал, – усмехнулась Шайн, когда Гэмел с проклятием хлопнул ладонью по прикроватному столику. – Теперь он будет все время подначивать тебя.
– Он сам бы сообразил рано или поздно. – Гэмел повернулся к ней лицом. – Значит, ты подумывала о том, чтобы выйти за Фартинга вместо меня? – Он скрестил руки на груди, мрачно уставившись на нее.
– Да, подумывала. Во многих отношениях это было бы идеальным решением моих проблем. Фартинг защитил бы меня от претензий родственников, но не стал бы предъявлять никаких особых требований. Вряд ли я ошибусь, предположив, что, предлагая мне защиту, ты намерен воспользоваться супружескими правами.
Гэмел взял ее за руку и медленно притянул к себе.
– Конечно, я рассчитываю, что ты будешь вести себя как моя жена во всех отношениях. Даже если ты не намерена оставаться ею надолго. Более того, если бы ты выбрала Фартинга, я все равно пробрался в твою постель.
– И это поставило бы всех нас в идиотское положение.
– Разумеется. Поэтому в конечном итоге я бы прикончил его, – произнес он так холодно, что Шайн пробрала дрожь.
– Учитывая, что вы с Фартингом равны в силе и умении, скорее всего вы поубивали бы друг друга. Вот почему я выхожу замуж за тебя, а не за него. Я не вполне понимаю, чем вызвано ваше взаимное ожесточение, но ясно вижу, что вы оба ведете себя по-дурацки.
– В таком случае, может, ты постараешься держать этого типа на расстоянии?
– С какой стати? Пусть мы не состоим в кровном родстве, Фартинг один из самых близких мне людей.
– Ладно, хватит о Фартинге, я уже достаточно наслушался о нем, – проворчал Гэмел. – Ты очаровательно выглядишь, – произнес он, резко сменив тему и тон. – Это платье подчеркивает цвет твоих глаз, хотя они и не нуждаются в этом. Тебе следует всегда так одеваться. Я готов спустить все свое состояние до копейки, чтобы ты была нарядно одета.
Хотя щеки Шайн вспыхнули от удовольствия, она ощутила некоторую нервозность. Такие слова мужчины произносят, когда ухаживают за женщиной. Гэмелу незачем льстить ей, чтобы заманить в свою постель. Могла существовать только одна причина, которая заставила бы Гэмела изображать из себя галантного поклонника. Он уже разбудил в ней желание и овладел ее телом, а теперь стремился пробраться в ее сердце.
На мгновение Шайн задалась вопросом – не слишком ли она стала недоверчива и подозрительна? Затем она вспомнила предупреждение Фартинга: Гэмел может сделать так, чтобы она захотела остаться его женой. Тогда она сказала, что, возможно, это к лучшему. Но теперь Шайн думала иначе. Она по-прежнему опасалась, что несет в себе дурную кровь своей матери, которая может превратиться во зло, овладевшее Арабел. А что, если эти качества проявятся и в ней тоже? И обратятся на тех, кого она любит? Хуже того – Шайн внутренне содрогнулась – она может перенести это проклятие на своих детей.
Она принимала меры, чтобы избежать беременности, но опасность оставалась. Конечно, самым надежным способом предотвратить зачатие было воздержание, но Шайн была не в силах отказаться от наслаждения, которое дарил ей Гэмел. Если она все же забеременеет, ей придется скрыть это от Гэмела. Она не вынесет его ненависти, когда он обнаружит, что она ждет ребенка с порченой кровью.
Все это означало, что любовь не для нее – так же как замужество и семья. Гэмел явно пытался завоевать ее сердце, но Шайн не собиралась сдаваться. Она понимала, что уже любит Гэмела, но боролась со своими чувствами как для своего, так и его блага.
– Почему у тебя такой печальный вид? – поинтересовался Гэмел, обхватив ее лицо ладонями. – Неужели на тебя так действуют мои комплименты?
Подняв глаза, Шайн встретила его заботливый взгляд и постаралась придумать правдоподобную ложь.
– Нет, конечно. Любой девушке приятно слышать подобные вещи. Мне трудно объяснить, что мучает меня. Просто твои слова заставили меня подумать обо всех сложностях, которые ждут нас впереди. И о том, что было украдено у меня. Я думаю при этом не о нарядах, которых у меня никогда не было, а о доме, семье, вкусной пище и даже мягкой постели. О том, как было бы хорошо, если бы мой отец мог видеть меня взрослую, в свадебном наряде. – Хотя это было не совсем то, о чем она только что думала, Шайн не лукавила. Подобные мысли печалили ее и часто приходили ей в голову.
– Ничто не вернет твоего отца, но остальное скоро будет возвращено тебе, – сказал Гэмел, осыпая ее лицо поцелуями. – Клянусь.
Едва он успел приникнуть к ее губам, как раздался громкий стук в дверь. Гэмел чертыхнулся и направился ее открывать. Шайн не сдержала улыбки, забавляясь его недовольным видом, но постаралась придать лицу серьезное выражение, когда в комнату вошла леди Эдина.
– Ты не должен здесь находиться, – упрекнула она Гэмела. – Неужели тебе нечем заняться, пока Шайн спустится в часовню?
– А в чем дело? Я нарушаю какие-то неписаные правила? – поинтересовался он.
– Да. А теперь оставь нас. – Леди Эдина небрежно махнула рукой в сторону двери. – Можешь сказать всем, что невеста скоро появится.
– Не спускай с нее глаз, матушка. У нее есть дурная привычка исчезать украдкой.
– Исчезать? – возмущенно воскликнула Шайн, но Гэмел вышел прежде, чем она успела что-либо добавить. – Неужели он полагает, что я могу исчезнуть сейчас? И куда же, интересно, я пойду?
– Я не придала его словам никакого значения, детка. На мой взгляд, мужчине только на пользу иногда помучиться от неопределенности. Не одним же нам страдать.
Шайн рассмеялась, но тут же стала серьезной.
– А нам не пора идти в часовню?
– Еще успеем. – Леди Эдина подошла к столу, стоявшему под узким, закрытым ставнями окном, налила им обеим вина и протянула кубок Шайн. – Выпей, детка. Это успокоит твои нервы. – Она приподняла свой кубок в безмолвном тосте и сделала глоток. – Возможно, сейчас тебе не хочется вина, но оно взбодрит и поможет сделать последние шаги к алтарю.
Спустя некоторое время Шайн смогла убедиться в мудрости совета леди Эдины. Войдя в часовню, небольшое, но изящно убранное помещение, где собрались обитатели Данкойла, она пожалела, что не выпила больше. Даже обещание Гэмела отпустить ее, когда она пожелает, не ослабило нараставшего напряжения. Внутренний голос говорил ей, что она никогда не будет принадлежать сама себе, что слова, которые произнесет священник, – всего лишь словесное подтверждение уз, уже связавших ее с Гэмелом. Сама возможность того, что этот голос прав, усиливала ее страхи. В эту минуту она навсегда лишится свободы. Об этом ли она мечтала?
Навстречу ей шагнул Фартинг. Шайн схватилась за его руку, однако не нашла успокоения в его безмолвной поддержке. Гэмел ожидал ее, стоя у алтаря. Облаченный в роскошную зеленую тунику, рейтузы и короткую куртку с золотым шитьем, мерцавшим в сиянии свечей, он выглядел великолепно. Это был мужчина, о котором могла бы мечтать любая девушка. И через несколько мгновений он станет ее мужем. Шайн не была уверена, что у нее хватит сил отказаться от него.
– Шайн Катриона, очнись. – Фартинг слегка дернул девушку за рукав, чтобы привлечь к себе ее внимание. – Нам лучше двинуться к алтарю, пока твой жених не подумал, что я удерживаю тебя насильно, и не устроил дуэль.
Выразительные взгляды, которые бросала на нее леди Эдина, занявшая место рядом со своим мужем, заставили Шайн осознать, что ее промедление начинает возбуждать у гостей любопытство. Только этого недоставало!
– Да, ты прав, Фартинг. – Она взяла его под руку. – Меня вдруг охватила робость.
– Робость или сомнения? – уточнил он, медленно двинувшись к алтарю.
– Для невесты вполне естественно испытывать и то и другое. – Она заметила в толпе Марго и слегка нахмурилась. Девушка вы глядела очень печальной. – Фартинг! Ты уверен, что твоя юная кузина не возражает против моего брака с Гэмелом?
– Вполне. А почему ты спрашиваешь?
– Стыдно признать, но у меня не нашлось времени поговорить с ней. Она приехала сюда, чтобы познакомиться с Гэмелом и, вероятно, выйти за него замуж. А я только сейчас задалась вопросом, как она к этому относится. Она сидит рядом с твоим отцом и выглядит так, словно сейчас заплачет.
– С нее станется. Глупышка сохнет по Мартину Робертсону. Хотя их знакомство было весьма коротким, она прониклась сильными чувствами к шпиону Броуди. Как говорится, любовь зла. Их короткий роман протекал у меня на глазах, поскольку я держался поблизости. Ничего, Марго справится с этим наваждением.
– А может, тебе не стоит отмахиваться от ее влюбленности с такой легкостью? Возможно, Мартин разделяет ее чувства, а он не настолько испорчен, как те, кому он служит.
– Однако он продолжает служить им. Безнравственным людям.
– Попавшись в сети Броуди, ты либо служишь им, либо умираешь. Требуется очень серьезный мотив, чтобы Мартин выступил против своих хозяев. Он слишком хорошо знает, как они поступают с теми, кому больше не доверяют.
– И ты полагаешь, что малышка Марго способна побудить Мартина порвать с ними? Что любовь чистой нежной девушки может заставить этого типа стать лучше?
– Напрасно иронизируешь, – упрекнула его Шайн. – Такое и прежде случалось. Не все, о чем поют менестрели, – несбыточная мечта.
– Ладно, я понаблюдаю за девушкой. Может, с ее помощью нам удастся добраться до этого лазутчика – Мартина Броуди. Поторопись. Похоже, твой жених теряет остатки терпения. Это последний шанс сбежать, дорогая.
– Я начинаю думать, что мне некуда бежать, – шепнула Шайн нахмурившемуся Фартингу и шагнула вперед, чтобы взять протянутую руку Гэмела.
Преклонив рядом с ним колени, Шайн повторила вслед за старым священником свои обеты и выслушала торжественные обещания Гэмела. В его негромком голосе звучала сила и решимость. Та же сила и готовность защитить свою собственность чувствовались в том, как он держал ее руку. Не то чтобы он сжимал ее слишком сильно, но твердо и уверенно.
Лишь один раз она взглянула на Гэмела. В его красивых глазах светился вызов, словно, произнося брачные обеты, он давал самому себе клятву сделать их брак нерушимым, вечным, «пока смерть не разлучит».
Впрочем, Шайн всегда знала, что Гэмел так легко от нее не отступится. Ее пугала не столько его решимость, сколько собственная слабость. Каким-то образом, несмотря на все его ухищрения, ей придется найти в себе силы, чтобы уйти от него, не дать себя закабалить.
Когда брачная церемония закончилась, Гэмел повел ее в большой зал. Судя по сердечным поздравлениям, сыпавшимся со всех сторон, мало кто знал об обещании Гэмела предоставить ей свободу по первому требованию, и Шайн чувствовала себя худшей из обманщиц. Как будто она пригласила своих многочисленных гостей на обычный прием, а не на свадьбу.
Заняв место рядом с Гэмелом, она ненадолго отвлеклась от невеселых мыслей, заглядевшись на праздничное угощение. Столы ломились от блюд с молочными поросятами, фазанами, бараниной, овощами, мясными пирогами и сладостями. В огромном очаге вращался на вертеле свежий окорок, наполняя воздух аппетитными ароматами. Подобное изобилие свидетельствовало о богатстве. Только состоятельные люди могли устроить такой пир, да еще без особой длительной подготовки.
Гэмел коснулся ее руки, переключив внимание на себя. В руке он держал тяжелый серебряный кубок с вином. Пригубив вино, он протянул кубок Шайн и, дождавшись, пока она сделает глоток, запечатлел на ее губах поцелуй. Зал взорвался приветствиями.
Для Шайн, подавленной чувством вины, праздничный пир превратился в испытание. Она пыталась делать вид, что довольна происходящим и наслаждается изысканной едой, но ей не удалось обмануть Гэмела, который то и дело бросал на нее проницательные взгляды. Поэтому она испытала облегчение, когда леди Эдина и Марго препроводили ее в спальню, предназначенную для молодоженов. Хотя Шайн не сомневалась, что ей не избежать объяснения с Гэмелом, она была рада, что может наконец отбросить фальшивые улыбки и показное веселье.
– Ну как, детка? – поинтересовалась леди Эдина, расшнуровывая тесемки, прикреплявшие рукава к платью Шайн. – Ты чувствуешь себя очень несчастной?
– Нет, и мне жаль, если я произвожу такое впечатление.
– Не на всех. Просто я хорошо знаю, чем вызвана эта свадьба, и более пристально наблюдала за тобой, чем другие. Что-то тебя угнетает. Не хочешь поговорить об этом?
– Пустяки. Просто немного жаль себя. – Шайн приподняла свои волосы, чтобы они не мешали Марго расшнуровывать лиф ее свадебного платья. – Честно говоря, совсем не о такой свадьбе я мечтала. Слишком много проблем, тревог и угроз. Поэтому я чувствую себя ужасной обманщицей.
– А зачем всем знать правду? Достаточно того, что она известна нам с Гэмелом.
– Да, конечно. Это никого не касается, кроме нас, – сказала Шайн, наблюдая, как Марго сворачивает ее свадебное платье и убирает его в сундук. Ее лицо было печально. – Марго, дорогая, я была так бесчувственна и занята свадьбой, что не подумала о тебе. Возможно, на моем месте надо было оказаться тебе? И ты уступила только по доброте душевной?
– Нет. – Марго закрыла сундук и выпрямилась, покачав головой. – Я не сомневаюсь, что Гэмел – достойная партия, но мы друг другу не подходим. К сожалению, мне не везет с мужчинами, к которым лежит мое сердце. Один умер от чумы, а другой… – Она осеклась, нервно поглядывая на Шайн и леди Эдину.
– А другой состоит на службе у моих врагов, – закончила Шайн, ласково улыбнувшись девушке.
– Я ничего ему не сказала, клянусь. Ведь мне известно, кто он такой и какую опасность он может представлять для тебя и близнецов. Я не настолько наивна, как кажется некоторым.
– Не сомневаюсь. Однако почему бы не попытаться помочь ему освободиться от хозяев, пока его еще можно спасти?
– А как это сделать?
– Вы могли бы обмениваться письмами. Мне кажется, это не слишком опасно. Как вы считаете, леди Эдина?
– Не вижу никакой опасности. – Эдина помогла Шайн избавиться от остатков одежды, полюбовалась ее девичьими прелестями и облачила в тонкую льняную сорочку, отделанную кружевом. – Если, конечно, речь идет об обычной переписке, в которой вы рассказываете друг другу о ваших чувствах, а не о том, что касается Шайн и ее братьев или наших планов относительно Броуди. Конечно, нам на руку, если тебе удастся склонить Мартина на нашу сторону. Просто, когда будешь писать письмо, старайся не забывать, что Мартин Робертсон – человек Броуди. Рано или поздно Броуди узнают, что Шайн и близнецы здесь, и тебе придется быть очень осторожной.
– Да, миледи. Я никогда не стану помогать этим убийцам, даже ради Мартина. Возможно, мое сердце выбирало слепо, но любовь не лишила меня рассудка. Я скорее буду плакать над его могилой, если он останется на службе у Броуди, чем предам кого-нибудь из вас, чтобы спасти его жизнь. И ему придется очень постараться, прежде чем я поверю, что он перешел на нашу сторону. Тебе больше не нужна моя помощь? – обратилась она к Шайн.
– Нет, спасибо, – ответила та. Леди Эдина повернулась к Марго.
– Иди и скажи Гэмелу, что он может подняться. – Как только девушка вышла, Эдина повернулась к Шайн: – Думаешь, стоит рискнуть? – спросила она. – Можем ли мы что-нибудь выиграть от переписки Марго с Мартином Робертсоном?
– Не знаю. В любом случае мы ничего не теряем. Не думаю, что Мартин такой же черствый и злобный тип, как те, кому он служит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31