«Долой ЧК». Даже политкомиссар, прикомандированный к штабу Дыбенко
, докладывал: «Красная Армия, состоящая в большинстве случаев из середня
ков, присоединяется к этому лозунгу. Случаи разгона ЧК на фронте, как всем
известно, бывают очень часты». Махно у себя в войсках поступал так же, но с
облазниться одним лишь этим и стать на сторону обреченного выскочки он,
как осмотрительный политик, не мог.
Махновский штаб вскоре издал и широко распространил прокламацию «Кто т
акой Григорьев?». В этом пространном документе тот объявлялся «предател
ем», «хищником» и «врагом народа». При этом опять предусмотрительно наме
калось, что «партия коммунистов-большевиков является не меньшим врагом
труда»… Однако «коммунисты-большевики» удовлетворялись и этим: не до жи
ру, быть бы живу, ибо уже 9 мая григорьевцы расстреляли в Елизаветграде 30 па
ртийных работников, вскоре подобные казни продолжились и расширились. А
вантюрист Григорьев выиграть в политической борьбе не мог, во второй вол
овине мая советские войска под командованием Ворошилова и Пархоменко р
ассеяли григорьевцев, мятеж был подавлен, а сам атаман с кучкой приближе
нных скрылся в украинских степях.
Григорьевский мятеж чрезвычайно ослабил боеспособность красных войск
на Украине, этим не замедлили воспользоваться главнейшие противники Со
ветской власти Ц белогвардейцы-деникинцы. Силы их были относительно ма
лочисленны (на начало 1919-го Ц не более 100 тысяч, включая тыловые, резервные
и учебные части), к тому же распылены на огромном пространстве от Кавказс
ких гор до Волги и Донбасса. Но то были исключительно хорошо организован
ные войска, руководимые опытными и решительными командирами. В направле
нии главного удара Ростов Ц Харьков направлялась Добровольческая арм
ия, состоявшая из отборных дивизий Корниловской, Марковской, Дроздовско
й, названных по имени погибших к тому времени белогвардейских генералов
, а также конный корпус Шкуро, составленный из кубанских и терских казако
в, отменных кавалеристов.
19 мая Добровольческая армия внезапно и решительно атаковала войска Махн
о и быстро опрокинула их. Слабо сколоченная махновская «бригада» попяти
лась, потом потеряла управление, распалась и обратилась в паническое бег
ство. Махно со своим штабом и несколькими верными отрядами поспешно отст
упил, предоставив своих хлопцев печальной судьбе: казаки Шкуро пощады им
не давали… К концу мая уже весь красный Украинский фронт полностью разв
алился.
Тут нужно оговориться: Нестор Махно никак не может быть повинен в трусос
ти и малодушии, свою отвагу он прилюдно доказывал неоднократно. Нельзя с
читать, будто он оставался равнодушен к участи своих хлопцев, Ц нет, он б
ыл истинным революционером в том смысле, что благо трудового народа почи
тал высшим долгом, причем это для него навсегда стало искренним чувством
. Но дело-то в том, что сама революционная нравственность, заботясь о «мас
сах», была совершенно равнодушна к судьбе каждого отдельного человека. А
раз хак, то все очень просто: ранен, брошен на дороге, погиб от удара штыка в
живот?… Ну, жаль, конечно, зато погиб ты за правое дело, а мы за тебя отомсти
м. И мстили. А в ответ мстили им. И так длилось до полного истощения всех нар
одных сил России.
«Армия» махновцев развалилась, превратившись в бегущие толпы, но белока
заков было слишком мало, чтобы перебить всех. Сам Махно, его штаб и атаманы
, анархи-«комиссары» отступили быстро, ушли из-под удара в глубь степного
бездорожья. Махно быстро сообразил своим цепким практическим умом, что
большая армия Ц это, конечно, хорошо, но надобно иметь армию хоть и малую,
но «свою», надежную. Так появилась и долго просуществовала, часто меняяс
ь составом, так называемая «батькова сотня» Ц отряд отборных хлопцев, к
онных или на пулеметных тачанках. Они были хорошо вооружены, сплочены и п
одтянуты и готовы защитить своего батько от кого угодно. А в гражданской
войне врагов вокруг много, с разных сторон, в том числе, что немаловажно, и
внутри своей собственной «стороны»…
Советское командование, оказавшееся на Украине, по сути дела, без сил, нас
тойчиво требовало от Махно отступить на север, в направлении Харькова, г
де еще можно было построить оборону от победоносных белогвардейцев. Как
всегда, применялись кнут и пряник. Начали, по-видимому, с «пряника». Сущес
твует стойкая легенда, многократно запечатленная в бульварной литерат
уре, нашей И зарубежной, что комбрига Махно наградили орденом Красного З
намени. Никаких документальных подтверждений (или опровержений) до сих п
ор не обнародовано. В свое время я спросил о том Галину Андреевну, она отве
тила кратко, но безоговорочно:
Ц Нестор был действительно награжден орденом Красного Знамени, когда э
то случилось, я не помню, но сам орден помню очень хорошо, он был на длинном
винте, его полагалось носить, проколов верхнюю одежду, но Нестор не надев
ал его никогда. Хранился он у меня, а во время бегства мы побросали все вещ
и, видимо, среди них и орден.
Пожилая вдова могла что-то спутать, когда-нибудь выясним это в открывших
ся наконец-то архивах.
Но вот о «кнуте» достоверно известно. Махно понимал, что как только он ото
рвется от своей социальной опоры Ц крестьянства Левобережной Украины,
то станет бессильным заложником красных. Он не пошел на север, не выполни
в тем самым боевой приказ. 29 мая махновцы передали красным телеграмму, что
они решили «создать самостоятельную повстанческую армию, поручить рук
оводство этой армией т. Махно».
Тем в условиях крайней опасности следовало бы проявить терпение, сыскат
ь компромиссы, но тогда верховное советское командование, руководимое ж
естким и нервным Троцким, ответило с примитивной прямолинейностью: в тот
же день Реввоенсовет Южного фронта объявил в адрес Махно все граждански
е проклятия, которые сулили ему понятно какую судьбу. Любопытно: команду
ющим фронта был тогда В. Гиттис, а комиссарами при нем Л. Колегаев, Г. Соколь
ников и И. Ходоровский Ц все они еще в нестарые годы погибли как поставле
нные «вне закона»…
Махно удалось ускользнуть: в пустынных степях нынешней Кировоградской
области ни красным, ни белым он был недосягаем. Весь июнь Махно со своими х
лопцами укрывался среди малолюдных и бездорожных хуторов. Тем временем
Добровольческая армия заняла Донбасс, а 25 июня овладела Харьковом. Насту
пление белых шло хоть и успешно внешне, но тоже являлось авантюрой, никак
ой прочной власти над основной махновской территорией Ц Екатериносла
вщиной Ц они не имели, слишком малочисленны были их гарнизоны. И тут-то б
атько Махно столкнулся лицом к лицу с атаманом Григорьевым. Исход был оч
евиден: если за Махно стояли мощные силы украинского селянства, то Григо
рьев с малой кучкой своих присных уже никого не представлял, кроме самог
о себя. Встреча их двоих и ее исход является одной из самых выразительных
картин кровавой гражданской войны.
В двадцатых числах июля (точная дата неизвестна) в селе Сеитово, что непод
алеку от города Александрия, железнодорожной станции между Кременчуго
м и Елизаветградом, махновцы столкнулись с остатками григорьевцев. Для р
ешительного Нестора все тут было ясно: от разбитого атамана надо освобод
иться, чтобы его прошлые грехи не легли тенью на возглавляемое им револю
ционное движение. Вопрос был предрешен, но нынешнему читателю важно пере
дать тут поразительные подробности той жуткой поры.
29 июля состоялась эта самая встреча. В своих мемуарах парадный историогр
аф Аршинов-Марин описал ее в самых возвышенных тонах. Махно, дескать, «реш
ил публично и революционно разоблачить Григорьева» и вступил с ним в пер
еговоры лишь для того, «чтобы иметь к нему свободный доступ». Последние д
ва слова являются типичным отрывком из речи адвоката, оправдывающего лю
бой ценой убийцу. Но другой анархист, И. Тепер, чем-то обиженный Махно, публ
иковавший свои воспоминания в Киеве в 1924 году, объяснялся куда проще и отк
ровеннее. У Махно был свой обер-палач, небезызвестный в литературе Левка
Задов (Зиньковский), из одесских уголовников, которые вообще охотно ряди
лись в ту пору в «идейных анархистов». Так вот, Левка тогда же хладнокровн
о объяснял Теперу: «Он (Григорьев) мешал, и батько приказал его снять». Ну, ч
то такое «снять» на блатном жаргоне, понятно и без «перевода». Так оно при
мерно и произошло на самом деле, все парадные истории недобросовестны, э
то известно.
Фотографий Григорьева не сохранилось ни единой, но Галина Кузьменко вид
ела его и оставила в рассказах мне краткую портретную зарисовку, присово
купив некоторые любопытные подробности:
Ц Григорьев был низкорослый (не выше Махно), коренастый, плотный, весь в р
емнях, увешан оружием. В селах, где стояли григорьевцы, убивали евреев. Это
очень не нравилось всем нам, и Нестору в частности.
…Примерно год спустя после того самого «свидания» одного из махновских
приближенных, а именно Чубенко, взяли в плен красные. Его допросили в ЧК, п
отом, естественно, «пустили в расход», но он успел поведать кое-что интере
сное. В 1927 году в книге советского историка М. Кубанина отрывок показаний б
ыл опубликован из архивов Украинского ГПУ, тогда еще отчасти доступного
. Итак:
29 июля на митинге, где собрались махновцы, местные крестьяне и отряд григо
рьевцев, Чубенко произнес речь, в которой обозвал атамана «контрреволюц
ионером», «царским слугой» и т. п. После этого Григорьев и Махно со своими
приближенными зашли в хату, где и произошли окончательные «переговоры».

Чубенко показывал, что он, «зайдя в помещение сельсовета, зашел за стол, вы
нул из кармана револьвер «Биб-лей» и поставил его на боевой взвод. Это я с
делал так, чтобы Григорьев не заметил, и, стоя за столом, держал в руке рево
львер. Когда зашли все остальные, то Григорьев стал около стола против ме
ня, Махно рядом с ним с правой стороны, Каретников сзади Махно; с левой сто
роны Григорьева стали Чалый, Траян, Лепетечко и телохранитель Григорьев
а. Григорьев был вооружен двумя револьверами системы «Парабеллум»; один
у него был в кобуре около пояса, а другой привязан ремешком к поясу и заткн
ут за голенище. Григорьев, обращаясь ко мне, сказал: «Ну, сударь, дайте объя
снение, на основании чего вы говорили это крестьянам». Я ему стал по поряд
ку рассказывать, на основании чего я говорил… Потом я ему еще сказал, что о
н действительно союзник Деникина… Как только я это сказал, то Григорьев
схватился за револьвер, но я, будучи наготове, выстрелил в него в упор и по
пал выше левой брови. Григорьев крикнул: «Ой, батько, батько!» Махно крикну
л: «Бей атамана»!» Григорьев выбежал из помещения, а я за ним и все время ст
релял ему в спину. Он выскочил на двор и упал. Я тогда его добил».
Все остальные григорьевцы были разоружены, а двое приближенных атамана
убиты камнями. Весь ход этих «переговоров» напоминает классическую сце
ну из голливудского гангстерского фильма. Тем более характерно, что и ма
хновцы, и анархисты из «Набата» впоследствии трубили на весь мир о «рево
люционности» гуляйпольского «батько», который, мол, отомстил Григорьев
у за измену трудовому народу… Обе стороны тут были обоюдно хороши.
Тем временем малочисленные, но хорошо сплоченные отряды деникинцев про
должали наступление в глубь Украины. Вели они себя, мягко говоря, сурово: в
иселицы, расстрелы, а главное Ц попытка восстановления старого строя ни
как не могли понравиться местному трудящемуся населению, куда уж там. По
тянулись на правую сторону Днепра потоки беженцев: телеги со скарбом, се
мьями и детьми, с мычащей от голода скотиной. Куда им было деваться, у кого
искать опору и защиту? Ясно, у батько Махно. И он опять выполнил свою роль н
ародного вожака.
В начале августа деникинские войска перешли нижнее течение Днепра, а 18-го
заняли крупный промышленный город и порт Николаев. Огромные обозы бежен
цев двинулись от Днепровских порогов на северо-запад. Они пошли, влекомы
е слухами о страшных расстрелах и поголовных казнях; ясно, что это было пр
еувеличение, но в эпоху народных потрясений реальность повсеместно зам
еняется ирреальностью. Махно и его сохранившиеся отряды возглавили это
стихийное шествие, а главное Ц составили его арьергард, который оказыва
л какое-то сопротивление деникинским конным частям, хоть и очень малочи
сленным, но настойчивым в преследовании тех, кого их генералы почитали в
рагами.
Жуткое это шествие бегущего народа, многократно происходившее на всех п
ространствах бывшего государства Российского, еще ждет своего изобраз
ителя. Поистине гениальны сцены бегства казачьих семей в «Тихом Доне»: «
В проулке образовался затор. Так плотно стиснулись повозки, что потребов
алось выпрягать быков и лошадей, на руках выносить арбы к мосту. Хряпали, л
омались дышла и оглобли, зло взвизгивали кони, быки, облепленные слепням
и, не слушая хозяйских окриков, лезли на плетни. Ругань, крик, щелканье кну
тов, бабьи причитания еще долго звучали около моста».
Люди бежали, бросая дома и все нажитое тяжким и честным трудом, лишь бы спа
сти себя и близких от надвигавшегося насилия. Кровавая пелена опускалас
ь над Россией.
…Огромный табор, растекшийся на много верст по степным украинским дорог
ам, продолжал движение. В безумном и перепутанном том мире махновцы пере
секли путь советских частей, поспешно отступающих из Крыма и Одессы. Рас
строенные эти части, утомленные долгим отступлением, руководились Ионо
й Якиром. Сын провизора, этот двадцатитрехлетний человек не имел никаког
о военного образования и опыта, но волею революционных переменчивых суд
еб стал «комдивом», а летом 1919-го выводил разбитые соединения красных к Ки
еву. Они напоролись на отступающих махновцев. Есть достоверные сведения
тогдашнего подпольного Екатеринославского губкома большевиков, что 17 а
вгуста отступавшие остатки красных были махновцами разоружены, а некот
орые комиссары и командиры тут же расстреляны: жестокость гражданской в
ойны нарастала. Многие источники свидетельствуют, что немалая часть ряд
овых красноармейцев добровольно влилась в махновские ряды.
К середине сентября махновцы и беженцы достигли района Умани Ц это было
уже недалеко от Винницы, тогдашней «столицы» Петлюры. Между обоими лаге
рями имелись старые кровавые счеты, но с трех сторон их окружали самые гл
авные, самые непримиримые враги Ц деникинцы и Красная Армия. Пришлось п
ойти на переговоры Ц тем и другим это сделалось в данный момент выгодно:
петлюровцы слабы, а махновский походный табор смертельно устал, нужно хо
ть отдышаться, а там… Галина Кузьменко хорошо запомнила эти напряженные
дни:
Ц На переговоры с Петлюрой послали Шпоту, нарочно яркого украинца, гово
рившего литературным украинским языком; договорились о перемирии, дабы
не проливать украинской крови, раненых, больных и ослабевших оставили на
попечение петлюровцев под их честное слово.
Нет, действительно, истинный народный самородок был Нестор Махно! Раз по
шловатому националисту Петлюре приятна игра в «украинскую кровь» Ц по
жалуйста, мы, дескать, тоже хохлы, а не кацапы. Но Махно-то был умнее и дальн
овиднее спесивого политикана из бывших недоучившихся бухгалтеров: одн
овременно с льстивыми переговорами он издал (успел! в тех-то условиях!) пр
окламацию «Кто такой Петлюра?». В ней, по штампам тогдашней примитивной п
ропаганды, утверждалось, что «головной атаман» является «врагом трудов
ого народа» и хочет «установить порядок, угодный буржуазии»… Это была кл
ассическая «революционная пропаганда»: для своих одно, для чужих Ц иное
. Итак, «чужим» (петлюровцам) обещали все что угодно, своих же предупреждал
и: погодите… скоро мы их… сами понимаете…
Переговоры прошли, как известно, на станции Жмеринка (это южнее Винницы, н
а «петлюровской» территории). Махно уступать умел, когда ему ничего не ст
оило. Немного лет спустя Аршинов-Марин утверждал в своих весьма взвешен
ных воспоминаниях с необычной для него прямотой и откровенностью: «Коне
чно, и Махно, и все остальные в армии видели, что нейтралитет этот фикция»,
но Ц «важно было выиграть время». Раскаявшийся позже перед Советской вл
астью анархист Тепер, очевидец событий, рассказывал, что Махно собирался
даже убить Пет-люру (по их самобытному лексикону Ц «украсть»), но ему это
не удалось. Словом, совсем по Бакунину: высшая цель оправдывает любые сре
дства.
К вечеру 25 сентября деникинские части подошли непосредственно к огромно
му и нестройному махновскому табору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17