А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Глядя в лицо отца, он молча поклялся, что никогда впредь не будет пытаться завоевать его расположение. Холод и суровость поселились в его сердце. Они так никогда и не покинули его.
Томас был в блаженном неведении относительно того, что творилось в душе Маттиаса. Он отослал его сразу же после похорон и торжественно заявил о своем намерении жениться снова. Облегчение, которое испытывал Томас, освободившись от Элизабет, и радость по поводу предстоящих брачных хлопот резко контрастировали с общей атмосферой, царившей на похоронах.
— Ее зовут Шарлотта Пул, Маттиас. Она очаровательна, красива и чиста. Образец благородства и женственности. Она принесет мне счастье, которого я никогда до этого не знал.
— Очень рад за вас, сэр.
Маттиас повернулся на каблуках и пошел к материнской могиле. Он знал, что ее душа будет преследовать его.
Письмо от Томаса с известием о рождении дочери, которую назвали Патрицией, пришло спустя год после женитьбы графа на Шарлотте. Маттиас внимательно прочитал восторженные слова отца о «глубокой и нежной любви» к новорожденной дочке и ее матери. Затем он бросил письмо в камин. Когда оно горело, казалось, что он видит дух матери в пламени. Ее дух был первым из многих других.
Серебряная прядь в волосах Маттиаса появилась едва ли не за одну ночь. Томас стал присылать письма сыну, приглашая навестить его семью. Однако Маттиас игнорировал приглашения.
Когда Маттиас заканчивал учебу, его главными увлечениями были греческий и латинский языки, игра в кости и вист. Регулярные наезды в Лондон с друзьями дали возможность близко познакомиться с игорными домами и содержимым Британского музея.
Именно в этом музее он натолкнулся на ключ, позволявший отыскать потерянный Замар, Именно там он познакомился с Джорджем Ратледжем — всеми уважаемым ученым, экспертом по античности. Ратледж позволил Маттиасу пользоваться своей личной библиотекой.
Внушительная библиотека Ратледжа содержала дополнительные подтверждения существования забытого островного королевства. Ратледжу было не занимать энтузиазма у Маттиаса — он также верил в возможность обнаружения Замара. Дело упиралось лишь в деньги на экспедицию. Маттиас решил эту проблему уникальным способом, который вызвал скандал в обществе и привел в ярость отца.
Он открыл игорный дом.
За годы, предшествующие открытию Маттиасом Замара, от лорда Колчестера пришло несколько писем с предложением посетить его загородный дом. Маттиас вежливо отказался. Ему удалось уклониться от встречи с мачехой и своей единокровной сестрой.
Он находился на пути из Замара домой, когда Томас и Шарлотта погибли в дорожной аварии. Похороны состоялись за несколько недель до его возвращения в Англию. Патриция сразу после похорон уехала жить к дяде по материнской линии.
Маттиас по прибытии в Лондон узнал, что он унаследовал графский титул и приобрел несколько новых духов.
Глава 4

Если ситуация станет выходить из-под контроля, он разыграет свой вариант, дал себе слово Маттиас во вторник вечером, входя в сверкающий огнями зал. Он имел в виду, что, как только план Имоджин начнет осуществляться, он сможет сорвать его, дав понять Ваннеку и обществу, что, по его мнению, карта дяди — обман.
Но это было рискованным. Не было никакой гарантии, что подобная тактика сработает. Как-никак, Имоджин была И.А.Стоун. Она была намерена хранить этот факт в секрете, но ничто не мешало ей всюду цитировать мнение Стоуна.
Если И.А.Стоун, который имел немало горячих сторонников и почитателей, скажет, что считает карту подлинной, Ваннек может клюнуть на приманку и никакие ухищрения Маттиаса не помогут. В Замарском обществе было немало тех, кто хотел бы, чтобы Маттиас оказался не прав.
Он не обращал внимания на любопытствующие, удивленные и тайные взгляды, направленные на него, когда пересекал обширный зал. Он делал вид, что не слышит шепота и долетавших до него комментариев.
Он так и не избавился от репутации, которую приобрел десять лет назад. Впрочем, он и не делал попыток. В течение этих лет у него были более важные дела: Замар всецело поглощал его силы и душу. Во всяком случае, до того момента, пока Имоджин не впутала его в эту дурацкую затею.
По большому счету, Маттиас игнорировал мнение света. Он не скрывал того, что презирает светское общество за фривольность и любовь к сплетням, которые составляли его сущность и являлись его питательной средой. В результате общество пришло к выводу, что он интересен.
Маттиас обменялся сдержанными приветствиями со знакомыми и взял бокал шампанского с подноса. Он остановился возле вычурной, перегруженной позолотой колонны, украшавшей бальный зал, и вынул из кармана часы. Почти одиннадцать. Время выхода на сцену.
В чрезвычайно подробной записке, которую он получил утром, Имоджин давала ему инструкции относительно его роли в сегодняшнем представлении. Она даже составила сценарий их первого разговора на глазах всего общества. Он должен был вести себя так, словно впервые представлен Имоджин.
Пробежав глазами вызывающий улыбку диалог, который ему предлагалось заучить, Маттиас бросил листок в камин. Он не Эдмунд Кин, а гостиная леди Блант — не Друри-лейн. Тем не менее он там оказался.
И, несмотря ни на что, был заинтригован.
Затея Имоджин была сумасбродной, совершенно безумной. Он не сожалел о своем участии в ней, но не мог отделаться от дурных предчувствий.
Маттиас подумал, что за короткий период знакомства с Имоджин он пережил амальгаму незнакомых ощущений и эмоций, начиная от недоверия и кончая властным, необоримым желанием, а кроме того, в разные моменты испытал раздражение, удивление, изумление и другие чувства. Эта леди была опасной.
— Добрый вечер, Колчестер. Для нас это большой сюрприз. Вероятно, в этот вечер в салоне леди Блант должно произойти нечто весьма интересное. Иначе я не могу объяснить причину, по которой вы снизошли до принятия приглашения.
При звуках знакомого хрипловатого голоса Маттиас повернулся и увидел подошедшую к нему женщину. Он слегка наклонил голову.
— Селена. — Он поднял бокал в приветственном жесте. — Мои комплименты. Выглядите, как всегда, эффектно, мадам.
— Благодарю вас, сэр. Любой из нас делает все возможное для этого.
— Вы к тому же всегда этого добиваетесь.
Если Селена — леди Линдхерст — и почувствовала легкую насмешку в его словах, она не подала виду. Она просто улыбнулась, принимая комплимент как должное. Она была эффектной. Все в свете признавали это.
Селене было под тридцать. Она обосновалась в Лондоне четыре года назад после смерти своего престарелого мужа. Она не выказывала намерений вновь выйти замуж, но ее имя то и дело произносилось, хотя и тайно, рядом с именами некоторых светских львов. Красивая, элегантная и умная, она пользовалась свободой, пребывая в роли богатой вдовы.
Селена вступила в Замарское общество, однако, по мнению Маттиаса, ее интерес к античности скорее был данью моде. Она, без сомнения, была достаточно умна, чтобы разбираться в предмете, но, как и у других членов этого общества, интерес не вызывал у нее желания внести лепту в изучение проблемы. Когда мода на Замар пройдет, она займется чем-то другим.
Нежно-золотистые волосы, лазурного цвета глаза и небесно-голубые тона ее платьев утвердили за ней прозвище Ангел. Молодые поклонники сочиняли в ее честь оды, воспевая небесный облик и таинственный свет, который она излучает. Джентльмены постарше и поопытнее прилагали усилия к тому, чтобы заманить ее в постель. Насколько Маттиас знал, преуспевали в этом немногие. Селена была весьма разборчива в выборе любовников.
Чутье подсказывало Маттиасу, что она относилась к разряду женщин, чьи чары и красота возбуждали страсть в других, но сама она при этом не слишком воспламенялась.
Сегодня ее наряд, по обыкновению, был выдержан в голубых тонах. Платье, весьма откровенно оставлявшее открытой большую часть белоснежной груди, было отделано переливающейся золотистой вуалью. Тонкие нити маняще поблескивали при свете многочисленных канделябров. Волосы украшала золотистая диадема. На руках — облегающие длинные голубые перчатки. На ногах — синие атласные туфельки. Вылитый ангел, подумал Маттиас. Интересно только, куда подевались крылья.
Внезапно он вспомнил темно-желтые волосы и глаза цвета морской волны. В облике Имоджин Уотерстоун не было ничего неземного. Она была бодрой, энергичной и умной. Прямая противоположность духам, которых он видел в пламени камина. Ее страсть, в чем бы это ни выразилось, всегда будет настоящей, а не имитацией какой-либо эмоции. Маттиаса обожгло воспоминание о поцелуе, которым они обменялись.
Он сделал глоток шампанского и иронично скривил рот. Его не особенно влекло к ангелам, но, похоже, у него определилась склонность к женщинам с некоторой чертовщинкой.
— Так поведайте, Колчестер, что же все-таки привело вас сюда. — Селена оглядела зал. — Не есть ли это результат того, что вы получили титул? И снизошли до общества, чтобы начать охоту за невестой?
— А что, сложилось такое мнение?
— В настоящий момент склоняются именно к этому, — признала она. — Вы уже положили глаз на какую-нибудь юную леди из этой толпы?
— И что, если так?
Селена засмеялась, и ее смех был похож на позвякивание хрустальных подвесок.
— Если вы и в самом деле выбираете себе невесту, я смогу вам в этом помочь.
— Каким образом?
— Очень просто — представить вас. Возможно, вы слыхали, что я организовала небольшой салон. Мы собираемся у меня в гостиной два раза в неделю и изучаем все, что касается древнего Замара. Я приглашаю только молодых женщин из знатных семей. Скажите лишь, какой внешности и возраста должна быть она, какое должно быть у нее приданое, и я подберу одиу-двух юных леди на роль кандидатки в невесты.
Маттиас улыбнулся:
— Можно подумать, что вы работали на аукционе в Таттерсале, Селена.
— Выбор жены мало чем отличается от выбора хорошей лошади, разве не так, милорд?
— Право, не знаю. — Маттиас взял еще бокал шампанского с подноса и подал Селене. — Мне не приходилось этим заниматься… Расскажите о своем Замарском салоне, Селена. Это как-то выпадает из вашего стиля. Не понимаю, какой интерес вам два раза в неделю развлекать молодых дам?
Глаза Селены кокетливо блеснули.
— Вам не приходит мысль, что я могу испытывать удовольствие оттого, что посвящаю их в тайны древнего Замара?
— Нет, — без обиняков сказал Маттиас. — Я скорее готов допустить, что для вас эти молодые наивные леди — источник свежих сплетен о членах самых знатных и богатых семей.
— Весьма огорчена столь невысоким мнением о моем салоне.
— Не принимайте это лишь на свой счет. У меня весьма невысокое мнение обо всех играх, в которые играет светское общество.
— Вы вряд ли вправе критиковать его, Колчестер. Ведь несколько лет назад вы создали игорный дом «Потерянная душа» с одной вполне определенной целью лишить джентльменов их состояний. — Селена негромко засмеялась. — И подумать только, вы обвиняете меня в том, что я играю в какие-то игры, сэр!
Ни один человек никогда не проигрывал состояния за его игорным столом, подумал Маттиас. Он знал это определенно. Но он не считал нужным возражать Селене. Вряд ли она поверила бы ему. Как не верил никто в высшем свете. Даже сейчас, спустя много лет, в обществе прочно удерживалось мнение о том, что он разорил нескольких человек, когда держал игорный дом.
— Я предпочел бы иные развлечения сейчас. Маттиас обвел взглядом толпу людей, выискивая Имоджин. Ей пора бы уже появиться.
— Кого-то ищете? — спросила Селена. — Должна предупредить, что среди гостей я уже видела Теодосию Слотт.
Маттиасу удалось сдержать стон.
— В самом деле? — сказал он бесстрастным тоном.
— Однажды вы все же расскажете мне, что произошло в действительности в тот день, когда вы застрелили ее любовника.
— Не имею понятия, о чем вы говорите, — ровным голосом произнес Маттиас. Он дает Имоджин еще пятнадцать минут, решил он. Если и тогда она не появится, то пусть самостоятельно решает свои проблемы.
Но подумав таким образом, он тут же осудил себя. При мысли о том, что Имоджин будет предоставлена самой себе, у него пробежал холодок по спине,
Селена бросила на него взгляд, в котором читалось нескрываемое любопытство.
— Вы все еще не решаетесь говорить о дуэли, хотя это было так давно? Я разочарована. Хотя и не скажу, что очень удивлена. Все знают, что вы отказываетесь беседовать на любую тему и говорите только о Замаре.
— В светском обществе происходит мало такого, о чем есть смысл вести разговор.
— Боюсь, вы несколько циничны, милорд. — Селена сделала паузу, заметив оживление в противоположном конце зала. — Ну-ну, похоже, появилась персона не менее интересная, чем вы.
По толпе прокатился шумок. Маттиас проследил за взглядом Селены. Он испытал предощущение, похожее на то, когда собираются выпустить свору собак и начать охоту. В воздухе явственно ощущался запах крови.
Было названо имя пришедшей, и оно многократно прокатилось по залу.
— Нескромная Имоджин… Девица Уотерстоун. Вы помните ее историю, дорогая?
— Подробностей не знаю. Что-то произошло три года назад. Дело замяли, поскольку ее семья в родстве с маркизом Бланчфордом. Похоже, она решила появиться в свете после смерти дяди.
— Ее имя связывали с Ваннеком. Весьма деликатная история… Их обнаружили вдвоем в спальне у Сандаунов, если вы помните… леди Ваннек покончила с собой после этого.
— Да-да. И ее все еще принимают в свете?
— Нескромная Имоджин — это, в общем, мелочь… Ее тетя в родстве и дружеских отношениях с Бланчфордом.
Селена стала обмахиваться голубым с позолотой веером.
— Нескромная Имоджин… Я почти забыла про нее. Что ж, становится интересно, милорд.
— Вы так считаете?
— Да, считаю. Вас не было в Лондоне три года назад, когда ее история наделала много шума… Мягко говоря, весьма оригинальная особа. Этакий синий чулок. — Селена улыбнулась. — Я думаю, на вас произведет впечатление. Она прямо-таки помешана на древнем Замаре.
— В самом деле?
— Насколько я помню, у нее нет ни вкуса, ни понятия о стиле. Не удивлюсь, если она и вальс станцевать не умеет.
Маттиас искоса взглянул на собеседницу:
— Вы хорошо ее знаете?
— Ее узнали все после этой истории с Ваннеком. Об этом говорили весь сезон… Я не вижу ее отсюда, сэр. Вам позволяет ваш рост. Вы видите ее?
— Да, — негромко сказал Маттиас. — Я хорошо вижу ее.
Он со смешанным чувством зачарованности и уважения наблюдал, как Имоджин продвигалась через зал. Хотела она того или нет, но ее появление вызвало ажиотаж.
Одета она была в зеленое — замарских тонов! — платье с высокой талией. Но выделялось платье не цветом. В конце концов, зеленый цвет замарских оттенков был модным в этом сезоне. Приковывали внимание низкий вырез декольте и три яруса оборок на юбке. Маттиас улыбнулся про себя. Мотивы были явно замарского происхождения, хотя дельфины и раковины, украшавшие платье, смотрелись на бальном платье несколько непривычно.
На Имоджин была большая, опять-таки выдержанная в замарских зеленоватых тонах шляпа, которая сдерживала напор пышных каштановых волос, позволив выбиться лишь нескольким наиболее упрямым локонам. Подобный стиль одежды подошел бы скорее немолодой матроне. Головной убор также украшала золотистая брошь в виде дельфина.
Рядом с Имоджин шла Горация в серебристого цвета платье. Свои привычные очки она сменила на элегантный лорнет.
Маттиас подавил улыбку, глядя на то, как Имоджин пробирается через толпу. Она двигалась не маленькими шажками, как большинство из присутствующих, а шагала широко и энергично.
Наблюдая за ней, Маттиас внезапно ощутил, насколько обострилась его способность к восприятию. Он почувствовал запах цветов в саду, которые видны были через приоткрытую застекленную дверь. Свет свечей в огромных канделябрах стал ярче. Гул толпы, наоборот, стал приглушеннее, чем две-три минуты назад. И в каждом втором мужчине в толпе внезапно проявились черты хищника. Маттиас знал, что это последнее его наблюдение — отнюдь не плод больного воображения.
— Неужели она собирается найти себе мужа? — удивилась Селена. — Должно быть, тетя убедила ее в том, что наследство, которое она недавно получила, вынудит какого-нибудь отчаявшегося джентльмена сделать ей предложение… Что вполне вероятно.
Маттиас сжал зубы, едва не клацнув ими. Имоджин следует знать, что о скандале, произошедшем три года назад, вспомнили в считанные минуты. Отдаленное родство Уотерстоунов с маркизом Бланчфордом даст ей возможность снова вернуться в свет, но от сплетен не оградит. Скорее всего шепоток уже долетел до нее, как долетел и до него.
Он внимательно всмотрелся в Имоджин. С того места, где он стоял, она не выглядела обескураженной разговорами, которыми было встречено ее появление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34