А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он решительно направился туда.
Но тут из глубины аллеи донеслись странные звуки. Словно ледяные пальцы сжали сердце Габриэля. Ощущение опасности было ему знакомо по Южным морям, где он научился доверять и прислушиваться к внутреннему голосу.
Он бросился на шум со всех ног. Гравий летел из-под его башмаков в разные стороны. Габриэль бежал к аллее.
Оттуда доносились сдавленные вскрики и приглушенная брань. Два крепких парня сражались с извивающимся свертком, укутанным в старое одеяло.
Габриэль, мгновенно оценив ситуацию, бросился вперед.
Похитители были так увлечены борьбой со своей сопротивляющейся жертвой, что не сразу его заметили. Он схватил за плечо первого парня, развернул его и нанес удар кулаком прямо в красное потное лицо.
Негодяй хрюкнул, отпустил сверток со своего конца, попятился и уперся спиной в дерево одной из сторон аллеи.
— Какого дьявола?! — рявкнул второй похититель.
Он тоже отпустил свой край длинного свертка, и теперь фигура, плотно закутанная в серое одеяло, лежала на грязном гравии. Парень сунул руку в сапог, выхватил нож и злобно ухмыльнулся:
— Погоди, приятель. Я тебя научу не соваться в чужие дела.
Он прыгнул на Габриэля, но тот быстро отступил, и бандит проскочил мимо него. Развернувшись, Габриэль ударил негодяя ногой, тот отлетел, теряя равновесие. Грубые башмаки заскользили по мелким камешкам гравия, и злодей упал на своего сообщника, который еще не успел оправиться от полученного удара. Оба негодяя были повержены, нож валялся далеко в стороне.
Габриэль тоже сунул руку в сапог и достал нож, с которым не разлучался на протяжении уже восьми лет. Он приобрел этот ножичек в первые же месяцы жизни в Южных морях. Старые привычки не забываются. Габриэль не торопясь подошел к одному из противников и приставил острие ножа к его горлу.
— Не волнуйся так, приятель, — осклабился бандит, косясь на нож. Улыбка была подпорчена полным ртом черных полусгнивших зубов. — Забирай ее, если она тебе нужна. Нам за нее неплохие деньжата обещали — вон тот джент, что в роскошной карете. Может, ты за нее заплатишь?
— Убирайтесь! — негромко произнес Габриэль.
— Ясное дело, приятель. Уже ушли!
Оба злодея с явным почтением глядели на нож и по достоинству оценили небрежную профессиональную манеру, с которой Габриэль держал оружие.
— Все в порядке, — сказал первый из нападавших, опасливо пятясь, — как говорит мой дружок, забирайте ее себе, коли охота.
И они бросились вон из аллеи и вскоре скрылись из виду.
Габриэль спрятал нож в сапог и подошел к извивавшемуся на земле длинному свертку. Он нисколько не удивился, заметив выбившийся из-под одеяла краешек золотистой муслиновой юбки. Наклонившись, он осторожно высвободил Фебу из тяжелых складок одеяла.
— Вы не пострадали? — Помогая Фебе подняться на ноги, он быстро оглядел ее с головы до ног. Она была перепачкана, но, похоже, невредима.
— Со мной все в порядке. Ох, Габриэль, вы спасли меня! — И она бросилась ему в объятия.
Габриэль прижал ее к себе, но в тот же миг до его ушей долетел стук колес — коляска, притаившаяся у въезда в аллею, покатила прочь.
— Черт! — Габриэль отпустил Фебу и бросился к выходу.
— Что случилось, Габриэль? — Феба поспешила вслед за ним.
Габриэль не ответил ей. Он видел перед собой коляску с задрапированным черной материей гербом. Кучер уже занес кнут, собираясь пустить лошадей в галоп.
— Стоять! — повелительно крикнул Габриэль тем самым голосом, каким, бывало, отдавал команды матросам в Южных морях.
Кучер дрогнул, повернул голову, пытаясь рассмотреть, кто отдал приказ. Но когда понял, что его преследуют, было уже слишком поздно. Габриэль подбежал к экипажу и рванул на себя дверцу. Просунув руку в глубину кареты, он крепко ухватил за плечо притаившегося там пассажира и грубо вытащил его на улицу.
Феба схватила ридикюль и шляпку и, прихрамывая на левую ногу, догоняла его. Но остановилась, пораженная:
— Килбурн!
Килбурн даже не взглянул на нее. Едва Габриэль выпустил его, маркиз небрежно отряхнул рукав и посмотрел на Габриэля с холодным высокомерием.
— Я полагаю, вы потрудитесь объяснить ваше в высшей степени возмутительное поведение, Уальд?
— Разумеется. — Габриэль понизил голос почти до шепота, чтобы Феба, стоявшая поодаль, не смогла разобрать ни слова. — Я буду счастлив дать вам объяснения завтра на рассвете. Сегодня вечером ждите моих секундантов.
Килбурн мгновенно утратил самообладание. Он был взбешен.
— Да что вы, в самом деле, о себе воображаете?
— Вы пытались меня похитить, а он спас меня, — гневно произнесла Феба, подошедшая к Габриэлю. Она тяжело дышала, переживая недавний испуг, и дрожащими руками пыталась совладать с непослушной шляпкой. — Я все о вас знаю.
— Вернитесь в свою карету, Феба, — тихо потребовал Габриэль.
Она не обратила внимания на его слова. Ее глаза, глядевшие на Килбурна, полыхали гневом.
— Не далее как сегодня утром мама сказала мне, что вы разорены, милорд, и об этом вскоре будет известно всему Лондону. Разумеется, вы понимали, что мой отец откажет вам, когда выяснится, что у вас нет ни пенса за душой, ведь так, милорд?
— Феба! — резко повторил Габриэль.
— Вы заманили меня сюда обманом и хотели похитить. — Гнев в голосе сменился торжеством. — Но у вас ничего не вышло! Я знала, что Уальд меня спасет. Он прекрасно умеет спасать дам.
Уальд крепко взял ее за плечо и повернул к себе лицом.
— Больше ни слова, мадам. Немедленно вернитесь в вашу карету и отправляйтесь прямиком домой. Мы с вами обсудим все позже. Вы хорошо меня поняли?
Она заморгала:
— Ну да, конечно. Вы очень ясно выражаетесь, но сначала я должна кое-что объяснить лорду Килбурну.
— Вы немедленно отправитесь домой, Феба!
Ему показалось, что она хочет еще поспорить. Он приготовился к словесному сражению, но Феба только пожала плечами и презрительно сморщила носик.
— Что ж, хорошо. — Она бросила на Килбурна полный презрения взгляд. — Вы еще очень пожалеете, что затеяли это, милорд. — Развернувшись, она направилась к карете, ее золотое платье казалось единственным ярким пятном среди этих мрачных трущоб.
Габриэль подождал, чтобы она отошла подальше и не могла их слышать. Затем он отвесил издевательски вежливый поклон.
— Встретимся на рассвете, Килбурн. Я с нетерпением буду ждать утра. — Он не спеша направился к своему кебу.
— Черт побери, Уальд, сейчас же вернитесь! — завизжал Килбурн. — Как вы посмели вызвать меня?
Габриэль даже не оглянулся. Подойдя к кебу, он дал указание кучеру:
— Вы поедете за той бордовой каретой, пока мы не выберемся в приличную часть города, после чего отвезете меня на Сент-Джеймс-стрит.
— Да, милорд. — Кебмен икнул, убрал флягу под сиденье и взялся за вожжи.
Через полчаса Габриэль ворвался в свой клуб и, к глубочайшему своему удовлетворению, обнаружил там и Энтони, и старого Кларингтона. Они изучали деловые новости в «Таймс»и «Морнинг пост».
Габриэль упал в кресло прямо напротив Кларингтонов и подождал, пока они опустят свои газеты.
— Наконец-то вы вернулись, — проворчал Энтони. — За каким чертом вы гонялись?
— За вашей сестрой, — мягко ответил ему Габриэль. — Я подоспел как раз в ту минуту, когда Килбурн пытался похитить ее.
Энтони в недоумении уставился на него. Лорд Кларингтон бросил «Тайме» на столик.
— Что вы, черт побери, имеете в виду?! Извольте объясниться.
— Я получил записку от Фебы. Она сообщала, что отправляется посмотреть рукопись, которую продает некий мистер Рилкинз. Когда я прибыл к магазину Рилкинза, то имел честь повстречаться там с двумя мерзавцами, которые пытались похитить Фебу, завернув ее в старое одеяло.
— Неужели вы считаете, что мы поверим в подобные сказки? — Энтони был явно шокирован.
Граф потерял дар речи от удивления.
— Боже мой, вы так шутите, Уальд? — наконец спросил он.
— Я вовсе не шучу, уверяю вас. — Глаза Уальда сузились. — Килбурн остался без пенса в кармане. Об этом вскоре станет известно всему Лондону. Так вот, не имея времени сделать Фебе официальное предложение, он попытался похитить ее.
— Боже мой, — повторил Кларингтон. — Если б он ее похитил, репутация моей дочери была бы безнадежно погублена. Пришлось бы против воли согласиться на брак.
Мужчины замолчали.
— Сейчас Феба в безопасности? — с тревогой спросил Энтони.
— Она уже на пути домой, совершенно невредимая и… полностью сохранившая свою репутацию. — Габриэль потянулся к стоявшей рядом бутылке кларета. — Остается только гадать, надолго, ли. Судя по ее способностям, беда неминуема.
— Проклятие! — прорычал Кларингтон. — Я не позволю вам так отзываться о моей дочери.
— Я только что спас ее прелестную шейку, поэтому имею право говорить о ней все, что мне вздумается. — Габриэль отхлебнул вина. — Позвольте заметить, милорды, что сегодняшнее происшествие целиком на вашей совести.
— На нашей совести?! — возмутился Кларингтон.
— Прежде всего на вашей, — подчеркнул Габриэль. — Вы ее отец, и вы совершенно распустили ее. Эта женщина представляет опасность для самой себя. Она переписывается с незнакомцами и назначает им полуночные загородные свидания на лесных тропинках. Она отправляется на охоту за книгами в трущобы Лондона, и если ей однажды взбредет в голову…
— Послушайте, — попытался остановить его Кларингтон. Но Габриэль только отмахнулся.
— Она слишком независимо ведет себя, она просто напрашивается на несчастье. И в один прекрасный день она его найдет.
— Да погодите же! — разъярился Кларингтон. — Мы, кажется, говорим о моей дочери — о моей! Какое отношение к Фебе имеет ваше заявление о переписке с незнакомцами и полуночных свиданиях?
— А где же, разрази меня гром, я познакомился с ней?! — ответил Габриэль.
— Вы хотите сказать, она сама завязала переписку с вами? Она вам назначила свидание? — опешил Энтони.
— Черт побери, но это так, — подтвердил Габриэль. — Ей повезло, что она назначила в Сассексе свидание мне, а не кому-то другому.
— Что же нам теперь делать, сэр? — выдавил Кларингтон.
— Говорю вам, ни один из вас не в состоянии справиться с Фебой, а тем более защитить от ее собственного безрассудства. — Габриэль еще раз глотнул кларета. — Отныне я считаю это только своим делом. Другого выхода у нас нет, это очевидно.
— Вы? — нацелил на него свой ястребиный нос граф Кларингтон.
— Я! — Габриэль отставил пустой бокал. — Завтра в три часа дня я зайду к вам, и мы обсудим подробности. Я хочу уладить дело немедленно.
— Погодите, погодите, — взмолился Энтони. — Вы что же, намерены сделать Фебе предложение?
Габриэль коротко глянул на него.
— Хотите дождаться очередного Килбурна или другого охотника за богатыми невестами?
— Бог с вами! Конечно, никто не хочет, чтобы с девочкой случилось несчастье. — Кларингтон тяжело вздохнул. — Но уберечь Фебу не так-то легко. Ее поступки подчинены чувствам, а не разуму. Совершенно не прислушивается к советам. Она думает, что сама во всем разберется. И так с самого детства.
— Это правда, — мрачно подтвердил Энтони, — вечно совала повсюду свой нос и вечно попадала в беду. Сколько раз мы пытались укротить ее, но она только еще чаще попадала во всякие приключения. — Он посмотрел на отца. — Помнишь, как она угодила под карету?
— До своего смертного часа я не забуду тот день! — откликнулся Кларингтон. — Я думал, она погибла. Выскочила на самую середину улицы, чтобы спасти мерзкого щенка, которому понадобилось сунуться под колеса. Пес перебежал дорогу и остался целехонек, а вот Фебе не повезло.
— И так всегда, — покачал головой Энтони. — Она с детства была безрассудной. Но в тот раз она оказалась на волосок от гибели. Доктора считали, что Феба никогда больше не сможет ходить.
— И они сообщили об этом самой Фебе? — сухо осведомился Габриэль.
Кларингтон кивнул:
— Конечно, они предупредили Фебу. Соблюдать осторожность, никаких усилий, ни малейшего напряжения. Они сказали, что она останется инвалидом на всю жизнь и должна побольше отдыхать.
Габриэль только усмехнулся:
— Но ваша неугомонная Феба и ухом не повела?
— Через три месяца после несчастья я заглянул к ней в комнату: она уже стояла на ногах, цепляясь за край кровати. Никто не мог переубедить ее, — сказал Энтони.
— И все-таки вы должны были лучше заботиться о ней, — мрачно повторил Габриэль. — Черт побери, Оуксли, вы хоть понимаете, что Килбурн похитил ее, чтобы принудить выйти за него замуж и завладеть вашим состоянием? Если б эта уловка удалась, жизнь ее была бы погублена безвозвратно.
— Теперь вы знаете, какие чувства при этом испытываешь, — приподнял брови Энтони.
Габриэль пристально посмотрел на него.
— Я бы убил его, — пробормотал Кларингтон, все еще не опомнившийся от мысли о грозившем Фебе несчастье. — Одному Богу известно, как ужасно сознавать, что не можешь защитить свою собственную дочь.
Габриэль не знал, что ему ответить. Со всей отчетливостью он понял, что восемь лет назад, в ту ночь, когда он пытался похитить Мередит, Кларингтон и его сын, несомненно, переживали те же чувства — гнев, страх и обиду, которые теперь испытывал он сам.
Впервые он взглянул на все с их точки зрения. И вынужден был признать, что, оказавшись на их месте, он поступил бы точно так же, как они поступили с ним. В самом деле, почему Кларингтоны не должны были видеть в нем охотника за приданым Мередит? В их глазах он был тогда таким же злодеем, как Килбурн.
— Я понимаю вас, сэр, — наконец произнес Габриэль.
Кларингтон встретился с ним взглядом. На миг в проницательных глазах старого графа вспыхнуло ответное понимание и что-то похожее на уважение.
— Похоже, вы наконец поняли, что я чувствовал тогда, сэр. — Кларингтон удовлетворенно кивнул. — Теперь я готов поверить, что вы и в самом деле способны позаботиться о моей дочери.
— Должен признаться, мои чувства к ней несколько омрачаются опасением, что в один прекрасный день она своими безрассудными порывами сведет меня с ума, — ответил Габриэль.
— Со мной ей это почти удалось, — улыбнулся Кларингтон. — Так что я с удовольствием переложу всю ответственность на ваши плечи, сэр, и пожелаю вам удачи.
— Спасибо. — Габриэль перевел взгляд на Энтони. — Мне нужны секунданты.
— Вы вызвали Килбурна на дуэль?
— Да.
— Феба моя сестра. Право первого выстрела за мной.
Габриэль усмехнулся:
— Вы уже раз исполняли свой братский долг по отношению к старшей сестре. Фебой займусь я.
Энтони все еще колебался:
— Не знаю, могу ли я вам позволить…
— В конце концов, я ее будущий муж. Защищать ее честь — мое право! — решительно произнес Габриэль.
— Хорошо, в таком случае я буду вашим секундантом, — согласился Энтони. — Поэтому займусь поиском второго секунданта. Но ведите себя осторожнее. Если вы убьете Килбурна, вам придется покинуть Англию, и Феба, чего доброго, последует за вами.
— Я не намерен снова покидать Англию, — ответил Габриэль. — Я оставлю Килбурна в живших. И только.
Энтони снова пристально посмотрел на него. Уголок его рта сочувственно приподнялся.
— Вы поступите с ним как тогда со мной?
— Ну уж нет, — сказал Габриэль, — я всажу в него пулю. Больше ему никогда не захочется похищать молодых леди.
Через три часа Энтони вернулся в клуб, чтобы дать Габриэлю отчет о предстоящей дуэли.
— Вам не повезло, — с порога заявил он, — Килбурн удрал из Лондона.
— Проклятие! — В ярости Габриэль с размаху ударил кулаком по деревянной ручке кресла. — Вы уверены?
— По словам дворецкого, хозяин отправился на север, и никто не знает, когда он вернется. Очевидно, не скоро. Слугам приказано закрыть его лондонский дом и разойтись. Всему Лондону уже известно, что он остался без пенса, неудачно вложив все свои деньги в какие-то предприятия.
— Ад и все дьяволы!
— Возможно, это даже к лучшему. — Энтони устроился в ближайшем кресле. — Все уже позади. Килбурн убрался с дороги, никакой дуэли не будет. Я, признаться, рад этому.
— А я нет.
— Поверьте, вы даже не подозреваете, как вам повезло, — усмехнулся Энтони. — Если бы Феба узнала, что вы собираетесь защищать ее честь на дуэли, она разъярилась бы. Вам, наверное, еще не приходилось иметь дело с разъяренной Фебой. Удовольствие, смею заметить, не из приятных.
Габриэль поглядел на него, думая, что они с Энтони, кажется, уже неплохо понимают друг друга, поскольку оба одинаково тревожатся за Фебу.
— Спасибо, что согласились быть моим секундантом. Остается только сожалеть, что вам не придется быть им на деле.
— Как я уже сказал, все позади. Килбурн проглотил свое унижение. И довольно об этом.
— Что ж, ничего не поделаешь… — Габриэль, помолчав, добавил:
— Я понимаю теперь, что вы пережили восемь лет назад, Оуксли.
— Да, вы все поняли. И представьте, Уальд, мне нравится Троубридж. И Мередит, судя по всему, очень счастлива с ним. Но если б тогда я знал вас так, как сейчас, то не стал бы преследовать той ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34