Алка всю дорогу молчала, стиснув зубы. Потом уже, когда подъезжали к городу, она вдруг сказала, стиснув зубы:
— Никогда ему этого не прощу!
Надежда даже рот разинула.
— Алка, ты что, рехнулась? Ты что, думаешь, что это он убил вашу собаку?
— А кто еще? Ведь написал же: собаку забираю с собой! А потом эта его стерва не захотела собаку, вот он и убил Гаврика, сволочь!
Надежда только махнула рукой — что с ненормальной разговаривать!
В метро Надежда с грустью проехала свою остановку — опять домой не попасть, но Алку оставлять одну в таком состоянии было нельзя. Они купили в ларьках возле метро сока, сметаны, овощей и пошли домой. Попугай был на месте, живой, здоровый и встретил их воплем:
— Руки вверх!
— Что это он, фильм про шпионов посмотрел?
— Да нет, это группа такая, у Пашки есть записи.
Надежда нарезала полную миску салата из огурцов, помидоров и зелени, достала из холодильника охлажденный сок, красиво накрыла на стол и позвала Алку поесть. Не услышав ответа, она пошла в комнату и застала Алку на диване в обнимку с кошкой Марфой, проливающей горючие слезы.
— Алка, ты платок возьми, а то кошку уже хоть выжми.
Алка посмотрела мрачно и от еды отказалась. Надежда уже начинала терять терпение: ну взрослая же баба, а ведет себя как ребенок!
— Слушай, ну прекрати капризничать, мне тоже недосуг с тобой возиться!
Ты лучше подумай: есть у тебя знакомый, который тебя так сильно ненавидит, что мог бы тебе так отомстить, собаку убить.
Мария Николаевна сказала, что очень похоже на месть, в ее практике такое случалось.
— Нет, никто меня не ненавидит, кроме моего бывшего мужа Тимофеева. Он и убил собаку.
— Ну вот опять завела свое! Да с чего ему тебя ненавидеть, вы ведь и не ссорились. Это он от тебя ушел, а не ты от него. И послушай, что-то странно даже: с чего это ты так уверена, что муж тебя бросил. Пропал человек и оставил записку, только и доказательств, что записка.
А в записке что сказано?
Надежда нашла на столе записку и опять стала читать вслух.
— «Дорогая Алла», ну тут все правильно, если не считать того, что Аллой он тебя никогда в жизни не называл. А как он кстати, тебя называл?
— Мамочкой, — как-то смущенно ответила Алка.
— Ну, это при детях, а ночью, в интимные, так сказать, минуты, тогда как?
— Не помню, — Алка помолчала, — у нас последнее время с этим делом как-то не очень, парни взрослые за стенкой, сама понимаешь…
— Ага, а когда они все уехали и можно бы найти время с мужем пообщаться, у тебя педсовет, выпускной, медальная комиссия и что там еще-то? Ну, не буду, не буду, не реви.
Кошка Марфа наконец вырвалась из Алкиных рук и принялась с негодованием умываться.
— Дальше читаем: «я встретил другую женщину», ну, допустим, встретил, так что, сразу уходить?
— Не цепляйся к словам, — разозлилась Алка, — она его понимает лучше, чем я, а что, если действительно так?
— А что его понимать-то? Какие такие у него проблемы? Сексуальные?
— Да брось ты! — Алка махнула рукой. — Какой там секс? Мы же уже старые!
— Ты что? Твоему Петюнчику еще пятидесяти нет, а у мужиков в это время как раз вторая молодость.
— Да? А я и не знала. Все как-то некогда посидеть, подумать, годы бегут, бегут…
— Ну, ладно, дальше в записке: «Поэтому я ухожу к ней навсегда». Уходит навсегда, а вещи не взял, документы оставил, да мужика без военного билета никуда не пропишут! С детьми не попрощался, одежды даже не взял, белья смены, это как объяснить? И потом «собаку забираю с собой», почему после подписи такая приписка? И почему только собаку, а не кошку и не попугая? Поделили животных, да?
Одна собака равняется одна кошка плюс один попугай? Неравноценно.
— Это как сказать, попугай очень дорогой.
— Все подорож-жало! — немедленно отозвался попугай.
— Ну так вот, все в записке вранье: и собаку он не забрал, и уходить никуда не собирался, раз веши не взял.
Надежда еще раз внимательно рассмотрела записку.
— Постой-постой! Вот смотри, записка написана шариковой ручкой, так? А вот тут в слове «поэтому» ручка вдруг перестала писать.
— Ну паста кончилась.
— Нет, если бы паста кончилась, дальше бы он другой ручкой писал, а тут дальше та же паста, синяя. Есть у тебя шариковая ручка самая простая, лучше синяя для чистоты эксперимента?
— Конечно, есть.
У Алки в сумке всегда был запас простых шариковых ручек для нерадивых и забывчивых учеников. Надежда вырвала из тетради листок в клеточку. Поискала толстый блокнот или книжку, подложила под листок и дала Алке, держа его полувертикально.
— На, пиши записку.
— Какую записку?
— Пиши: дорогая Алла, и так далее, быстрее только.
Алка послушно стала писать записку самой себе, ручка перестала писать на слове «ухожу».
— Вот видишь, это всем известно, что если шариковую ручку использовать на негоризонтальной поверхности, через некоторое время она перестанет писать.
— Дай-ка я попробую.
Надежда стала писать ту же записку, и через некоторое время ручка забарахлила на слове «навсегда».
— Все ясно, он писал эту записку в походных условиях, стола под рукой не было. И где же, интересно знать? В этой квартире столов навалом: ваш общий письменный в спальне, Пашкин у него в комнате, здесь в гостиной стол есть, на кухне, в конце концов. Ну что ты, Алка, молчишь, объясни мне, где он эту записку писал? На улице? Вот прошла мимо другая женщина, когда он с собакой гулял, он в нее влюбился с первого взгляда, мигом написал тебе записку, забежал домой, паспорт прихватил и костюм выходной, чтобы в загс идти, и — ходу за ней?
— А собака как же?
— А собаку так за собой и таскал, некогда было отцепить. Тебе самой-то не смешно?
— Не до смеха мне!
— Да пойми ты, Алка, не такой твой муж человек, чтобы вот так уходить! Не в его это характере. Таким образом мальчишка семи лет может из дому сбежать, чтобы в Африку поехать на львов охотиться или в космонавты, а не солидный мужчина, доктор наук.
— И как же бедный Гаврик оказался там на шоссе?
— Вот, — Надежда стала серьезной, — я тебя к мысли подвожу, что мужа твоего Тимофеева Петра Николаевича похитили.
— Что-что? Ты, Надежда, совсем сбрендила, везде тебе преступления мерещатся. Да кому он нужен-то, зачем его похищать? Выкуп за него будут требовать, что ли? Так у меня только триста долларов, больше ни копейки в доме нет. Правда, я за него больше бы и не дала, но и этих жалко.
— А ты подумай как следует. Вот пошел он вечером в пятницу гулять с собакой, оделся попроще, как всегда. Гуляет это он на пустыре, вдруг подъезжает машина сзади, народу там не много, могли люди ничего не заметить, хватают твоего Петюнчика, Гаврюше вкалывают лекарство и заставляют Петюнчика писать тебе записку, чтобы ты его не искала. Запугали человека, он и написал. А они у него отобрали ключи, пошли к вам домой, сделали разгром, костюм выходной забрали, потому что это точно его вещь, по размеру видно — сыновья-то в тебя удались, вон какие высоченные вымахали.
Прихватили они еще паспорт и деньги, а колечко и сережки какая-то сволочь просто себе в карман украла. А про доллары они не знали, муж твой им, естественно, не сказал ничего. И про остальные документы не доперли.
— А рукописи зачем взяли, весь ящик выгребли?
— Вот, может, его из-за этого и похитили, может быть, у него в бумагах что-нибудь было. Ведь не зря он письмо спрятал про эту Анну Руммо.
— Не про нее, а про ее дом, ее-то уже и на свете нет давно. Спасибо тебе, конечно, Надя, за то, что ты за моего Тимофеева так беспокоишься, а только все это ерунда, другая баба у него есть, это точно.
— Да с чего ты взяла-то?
— Так, наверное, дня четыре тому назад звонит мне на работу какая-то женщина и говорит, что, мол, ах, простите, мне так неудобно, но не могу молчать, у мужа вашего, говорит, на работе любовница есть молодая, и весь отдел знает, всем неудобно, а они даже и не скрываются. Я, конечно, сначала растерялась, а потом и спрашиваю, кто, мол, это со мной говорит, представьтесь, пожалуйста.
Она говорит, пожалуйста, Белова Лидия Васильевна, старший научный сотрудник, мужа вашего давно знаю и очень за него переживаю, а мы, говорит, с ним уже лет пятнадцать вместе работаем.
— Вот это да, что же ты мне раньше не сказала, я тут сижу, как дура, предположения строю. Ладно, пойдем все-таки поедим.
На столе в кухне сидела Марфа и спокойно вылизывала из салата сметану. Алка подкралась и больно шлепнула кошку полотенцем. Марфа улепетнула на балкон. Попугай бурно радовался в клетке.
Алка с Надеждой поели и даже выпили по рюмочке сухого вина, которое Алка нашла в холодильнике — помянули бедного Гаврика. Алка опять всплакнула, но уже просто, без надрыва. После обеда Надежда опять стала Алку воспитывать.
— Послушай, как же так, у меня в голове не укладывается, как же ты после разговора с той теткой, узнав такое про собственного мужа, никак виду не подала.
— Да я хотела с ним объясниться, да ждала, пока Пашка уедет, а потом выпускной, а потом я дома не ночевала, думала, как раз на этих выходных поговорим, а приезжаю в субботу утром — его нет, остальное ты все знаешь.
Надежда представила, как ей звонит на работу какая-то посторонняя женщина и говорит, что у ее мужа, ее Саши, молодая любовница на работе. Какая была бы у Надежды первая мысль? Не может быть!
А потом бы сразу к нему, поскандалить, все выяснить и наплевать на всякую психологию.
— Алка, ты потому так спокойно ждала несколько дней, что не поверила, да?
— Да, тогда не поверила, а теперь верю.
И потом я мимоходом успела его спросить, работает ли у них такая Белова Лидия Васильевна? А он замялся так и говорит, что работает, а мне зачем? Ну, я сразу разговор на другое перевела.
— Все-таки странно это. Никогда я за твоим мужем никаких вывертов не замечала, всегда был спокойный разумный человек.
— Сама же говорила, что в районе пятидесяти у них вторая молодость происходит, а если по-простому, то бес в ребро.
— Ну ладно, ты мне все же скажи, какие события у вас в семье случились за последние несколько месяцев.
— Ну что, — Алка начала добросовестно вспоминать, — Сашка уехал в Штаты, только это еще раньше было, прошлой осенью, кошку кастрировали, Пашка руку сломал, она уже зажила, компьютер новый купили, унитаз раскололся, всех соседей залили, пришлось не только новый унитаз покупать, но и соседке еще за ремонт пятьсот долларов платить.
— Ужас, какие деньги! Слушай, это все интересно, но немножко не то. А вот с мужем твоим что-нибудь из этих событий связано?
— Ну, я не знаю. Вот разве когда Марфе после операции было плохо, думали, так и не отойдет от наркоза, я уже отступилась, так Тимофеев ночь не спал, растирал ее, кофе поил, можно сказать, он ей жизнь спас.
— Благородный поступок, ну да я в его благородстве никогда и не сомневалась. А еще что-нибудь было?
— Ой, слушай, что я все про унитазы, свекровь ведь умерла полгода назад в январе! Я просто думала, что это еще раньше было. Да я ведь тебе про свекровь и раньше говорила?
— Да, теперь припоминаю.
Алкина свекровь была по-своему замечательной женщиной. Вырастив единственного сына одна, так как муж ее разбился на мотоцикле, когда Петюнчику было семь лет, она выучила его, дала образование, помогла защитить кандидатскую диссертацию и сдала в тридцатилетнем возрасте Алке с рук на руки. По внешности и по характеру она была полной противоположностью своей будущей невестке, поэтому приняла мудрое решение не жить с ней вместе ни дня. Она дала в приданое Петюнчику их двухкомнатную квартиру, а сама, не тратя времени даром, вышла замуж за своего старого поклонника, который к тому времени тоже овдовел. Общение с невесткой она свела до минимума, то есть навещала семью сына только по праздникам да в каникулы водила внуков по музеям. Таким образом, у Алки со свекровью сохранялись идеальные отношения до самого конца жизни этой мудрой и дальновидной женщины.
— Ну и что, когда мать умерла, муж твой сильно переживал?
— Конечно, переживал, да ведь она болела, там давно к этому шло. Послушай, — Алка озабоченно поглядела на Надежду, — может, это смерть матери так на него повлияла, что он… — Алка выразительно махнула рукой налево.
— Здрас-сте-пожалуйста, мать в январе умерла, а он надумал только сейчас из дому уходить! На дворе-то сегодня что — июнь! Ты лучше скажи, мать оставила ему что-нибудь?
— Да нет, ничего особенного, она ведь еще раньше, когда мы поженились, квартиру нам отдала, а сама к мужу переехала, Илье Семенычу. Там книги кое-какие, фотографии, Илья Семеныч говорил, чтобы мы забрали, да я не очень спешила, потому что, сама видишь — тесно у нас, книги и так некуда ставить.
— Да, ничего подозрительного тут нет Внезапно Надежду осенило:
— Послушай, Алка, что мы голову ломаем? Завтра понедельник, позвоним твоему Тимофееву на работу и все выясним.
— Ты что? Стану я еще унижаться, бегать за ним. Не дождется!
— Ну хорошо, я сама позвоню. Если хочешь, я даже разговаривать с ним не буду, просто послушаю его голос, пойму, что он живой и здоровый, и повешу трубку. У тебя хоть телефон его рабочий есть?
— Был где-то в записной книжке.
Алка нашла свою сумку в прихожей и стала в ней рыться. Сумка у нее была большая, учителю без этого нельзя, нужно, чтобы и тетради помещались, и бумаги всякие, и методические материалы. Видя, что Алка долго не возвращается, Надежда крикнула:
— Ну что ты там возишься? Иди сюда вместе с сумкой!
Алка вошла в комнату с озабоченным видом и вывалила содержимое сумки на диван.
— Ежедневник куда-то подевался.
— Какой он из себя-то?
— Большой такой блокнот темно-зеленый, ох, беда будет, если пропадет! У меня там все дела и телефоны записаны, я без него как без рук.
Они перетряхнули все содержимое сумки, блокнота не было.
— Ты вспомни, когда ты его последний раз видела?
Алка задумалась.
— В пятницу на педсовете он точно был, я туда кое-что записывала, потом собралась, больше никуда не заходила, меня Игорь Петрович в машину прямо у школы посадил и на дачу повез. Вспомнила! Я ежедневник у них на даче оставила! Я тогда в субботу рано утром проснулась, все спят, мобильник не нашла, а спать уже расхотелось. Я и села немного поработать, кое-что записать. Там в комнате стола не было, я на подоконнике устроилась, а потом машина пришла, я быстро собралась и забыла про блокнот.
— Кто тебя обратно отвозил, Игорь Петрович?
— Нет, приехал шофер из его фирмы, и машина была другая.
— А накануне он не мог этого шофера прислать?
— Значит, не мог, что ты, Надежда, людей подозреваешь!
— Потому что получается странное совпадение: как только ты единственный раз в жизни дома не ночевала, так сразу твой муж к другой ушел. Специально он ждал такого случая, что ли? А если бы ты всегда домой вовремя приходила, то он так и прожил бы с тобой до конца жизни?
Ну ладно, тебе ничего не докажешь, ищи старую записную книжку, муж твой в своем НИИ много лет работает, телефон у него не менялся.
После долгих поисков Алка обнаружила в столе старую записную книжку со всеми телефонами. Решили лечь пораньше, потому что Алке на работу было к десяти, но утром надо было еще звонить Петюнчику на службу. Перед сном кошку Марфу выудили с балкона из цветочного ящика и заперли в Пашкиной комнате, а попугая выпустили полетать. Он полетал немного, потом уселся на включенный телевизор и стал смотреть рекламу стирального порошка и женских прокладок.
Наутро Надежда поднялась пораньше и разбудила Алку. Алка всю жизнь любила поспать, разбудить ее можно было только, если как следует потрясти и сдернуть одеяло. Надежда в детстве занималась этим довольно часто, когда они с Алкой отдыхали летом в пионерлагере. Интересно, кто будил Алку все эти двадцать лет?
Разумеется, Петюнчик. Вспомнив, что это за каторжная работа, Надежда почувствовала к нему сострадание.
С завтраком решили не заводиться, выпили наскоро кофейку и, пока Алка приводила себя в порядок, Надежда набрала номер рабочего телефона ее мужа.
Она прокашлялась и постаралась вложить в свой голос максимум приветливости.
— Алло! — раздалось в трубке.
— Добрый день, могу я попросить к телефону Петра Николаевича? — пропела Надежда с восходящей интонацией.
— Не можете! — Женщина на том конце провода говорила мужским басом.
— А почему? — растерялась Надежда.
— Нет его и не будет! — В трубке раздались гудки.
Алка выглядела удовлетворенной.
— Вот, слышала, он велел нарочно так по телефону отвечать, чтобы я его не разыскивала.
— Глупости, это же учреждение, просто попалась хамская баба, я потом перезвоню и все выясню. Ты собирайся, а то опоздаешь.
Алка накрасилась, причесалась, надела синий костюм в мелкий беленький цветочек, и завуч старших классов Алла Владимировна Тимофеева торжественно отбыла на работу. После ее ухода Надежда немного прибралась в квартире, покормила животных, натянула осточертевшие джинсы и поехала домой, чтобы там переодеться, полить цветы, забрать кое-какие вещи и вернуться обратно к Алке, потому что Алка решила ехать на дачу и выцарапать свой блокнот во что бы то ни стало, без него она как без рук.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Две дамы с попугаем'
1 2 3 4
— Никогда ему этого не прощу!
Надежда даже рот разинула.
— Алка, ты что, рехнулась? Ты что, думаешь, что это он убил вашу собаку?
— А кто еще? Ведь написал же: собаку забираю с собой! А потом эта его стерва не захотела собаку, вот он и убил Гаврика, сволочь!
Надежда только махнула рукой — что с ненормальной разговаривать!
В метро Надежда с грустью проехала свою остановку — опять домой не попасть, но Алку оставлять одну в таком состоянии было нельзя. Они купили в ларьках возле метро сока, сметаны, овощей и пошли домой. Попугай был на месте, живой, здоровый и встретил их воплем:
— Руки вверх!
— Что это он, фильм про шпионов посмотрел?
— Да нет, это группа такая, у Пашки есть записи.
Надежда нарезала полную миску салата из огурцов, помидоров и зелени, достала из холодильника охлажденный сок, красиво накрыла на стол и позвала Алку поесть. Не услышав ответа, она пошла в комнату и застала Алку на диване в обнимку с кошкой Марфой, проливающей горючие слезы.
— Алка, ты платок возьми, а то кошку уже хоть выжми.
Алка посмотрела мрачно и от еды отказалась. Надежда уже начинала терять терпение: ну взрослая же баба, а ведет себя как ребенок!
— Слушай, ну прекрати капризничать, мне тоже недосуг с тобой возиться!
Ты лучше подумай: есть у тебя знакомый, который тебя так сильно ненавидит, что мог бы тебе так отомстить, собаку убить.
Мария Николаевна сказала, что очень похоже на месть, в ее практике такое случалось.
— Нет, никто меня не ненавидит, кроме моего бывшего мужа Тимофеева. Он и убил собаку.
— Ну вот опять завела свое! Да с чего ему тебя ненавидеть, вы ведь и не ссорились. Это он от тебя ушел, а не ты от него. И послушай, что-то странно даже: с чего это ты так уверена, что муж тебя бросил. Пропал человек и оставил записку, только и доказательств, что записка.
А в записке что сказано?
Надежда нашла на столе записку и опять стала читать вслух.
— «Дорогая Алла», ну тут все правильно, если не считать того, что Аллой он тебя никогда в жизни не называл. А как он кстати, тебя называл?
— Мамочкой, — как-то смущенно ответила Алка.
— Ну, это при детях, а ночью, в интимные, так сказать, минуты, тогда как?
— Не помню, — Алка помолчала, — у нас последнее время с этим делом как-то не очень, парни взрослые за стенкой, сама понимаешь…
— Ага, а когда они все уехали и можно бы найти время с мужем пообщаться, у тебя педсовет, выпускной, медальная комиссия и что там еще-то? Ну, не буду, не буду, не реви.
Кошка Марфа наконец вырвалась из Алкиных рук и принялась с негодованием умываться.
— Дальше читаем: «я встретил другую женщину», ну, допустим, встретил, так что, сразу уходить?
— Не цепляйся к словам, — разозлилась Алка, — она его понимает лучше, чем я, а что, если действительно так?
— А что его понимать-то? Какие такие у него проблемы? Сексуальные?
— Да брось ты! — Алка махнула рукой. — Какой там секс? Мы же уже старые!
— Ты что? Твоему Петюнчику еще пятидесяти нет, а у мужиков в это время как раз вторая молодость.
— Да? А я и не знала. Все как-то некогда посидеть, подумать, годы бегут, бегут…
— Ну, ладно, дальше в записке: «Поэтому я ухожу к ней навсегда». Уходит навсегда, а вещи не взял, документы оставил, да мужика без военного билета никуда не пропишут! С детьми не попрощался, одежды даже не взял, белья смены, это как объяснить? И потом «собаку забираю с собой», почему после подписи такая приписка? И почему только собаку, а не кошку и не попугая? Поделили животных, да?
Одна собака равняется одна кошка плюс один попугай? Неравноценно.
— Это как сказать, попугай очень дорогой.
— Все подорож-жало! — немедленно отозвался попугай.
— Ну так вот, все в записке вранье: и собаку он не забрал, и уходить никуда не собирался, раз веши не взял.
Надежда еще раз внимательно рассмотрела записку.
— Постой-постой! Вот смотри, записка написана шариковой ручкой, так? А вот тут в слове «поэтому» ручка вдруг перестала писать.
— Ну паста кончилась.
— Нет, если бы паста кончилась, дальше бы он другой ручкой писал, а тут дальше та же паста, синяя. Есть у тебя шариковая ручка самая простая, лучше синяя для чистоты эксперимента?
— Конечно, есть.
У Алки в сумке всегда был запас простых шариковых ручек для нерадивых и забывчивых учеников. Надежда вырвала из тетради листок в клеточку. Поискала толстый блокнот или книжку, подложила под листок и дала Алке, держа его полувертикально.
— На, пиши записку.
— Какую записку?
— Пиши: дорогая Алла, и так далее, быстрее только.
Алка послушно стала писать записку самой себе, ручка перестала писать на слове «ухожу».
— Вот видишь, это всем известно, что если шариковую ручку использовать на негоризонтальной поверхности, через некоторое время она перестанет писать.
— Дай-ка я попробую.
Надежда стала писать ту же записку, и через некоторое время ручка забарахлила на слове «навсегда».
— Все ясно, он писал эту записку в походных условиях, стола под рукой не было. И где же, интересно знать? В этой квартире столов навалом: ваш общий письменный в спальне, Пашкин у него в комнате, здесь в гостиной стол есть, на кухне, в конце концов. Ну что ты, Алка, молчишь, объясни мне, где он эту записку писал? На улице? Вот прошла мимо другая женщина, когда он с собакой гулял, он в нее влюбился с первого взгляда, мигом написал тебе записку, забежал домой, паспорт прихватил и костюм выходной, чтобы в загс идти, и — ходу за ней?
— А собака как же?
— А собаку так за собой и таскал, некогда было отцепить. Тебе самой-то не смешно?
— Не до смеха мне!
— Да пойми ты, Алка, не такой твой муж человек, чтобы вот так уходить! Не в его это характере. Таким образом мальчишка семи лет может из дому сбежать, чтобы в Африку поехать на львов охотиться или в космонавты, а не солидный мужчина, доктор наук.
— И как же бедный Гаврик оказался там на шоссе?
— Вот, — Надежда стала серьезной, — я тебя к мысли подвожу, что мужа твоего Тимофеева Петра Николаевича похитили.
— Что-что? Ты, Надежда, совсем сбрендила, везде тебе преступления мерещатся. Да кому он нужен-то, зачем его похищать? Выкуп за него будут требовать, что ли? Так у меня только триста долларов, больше ни копейки в доме нет. Правда, я за него больше бы и не дала, но и этих жалко.
— А ты подумай как следует. Вот пошел он вечером в пятницу гулять с собакой, оделся попроще, как всегда. Гуляет это он на пустыре, вдруг подъезжает машина сзади, народу там не много, могли люди ничего не заметить, хватают твоего Петюнчика, Гаврюше вкалывают лекарство и заставляют Петюнчика писать тебе записку, чтобы ты его не искала. Запугали человека, он и написал. А они у него отобрали ключи, пошли к вам домой, сделали разгром, костюм выходной забрали, потому что это точно его вещь, по размеру видно — сыновья-то в тебя удались, вон какие высоченные вымахали.
Прихватили они еще паспорт и деньги, а колечко и сережки какая-то сволочь просто себе в карман украла. А про доллары они не знали, муж твой им, естественно, не сказал ничего. И про остальные документы не доперли.
— А рукописи зачем взяли, весь ящик выгребли?
— Вот, может, его из-за этого и похитили, может быть, у него в бумагах что-нибудь было. Ведь не зря он письмо спрятал про эту Анну Руммо.
— Не про нее, а про ее дом, ее-то уже и на свете нет давно. Спасибо тебе, конечно, Надя, за то, что ты за моего Тимофеева так беспокоишься, а только все это ерунда, другая баба у него есть, это точно.
— Да с чего ты взяла-то?
— Так, наверное, дня четыре тому назад звонит мне на работу какая-то женщина и говорит, что, мол, ах, простите, мне так неудобно, но не могу молчать, у мужа вашего, говорит, на работе любовница есть молодая, и весь отдел знает, всем неудобно, а они даже и не скрываются. Я, конечно, сначала растерялась, а потом и спрашиваю, кто, мол, это со мной говорит, представьтесь, пожалуйста.
Она говорит, пожалуйста, Белова Лидия Васильевна, старший научный сотрудник, мужа вашего давно знаю и очень за него переживаю, а мы, говорит, с ним уже лет пятнадцать вместе работаем.
— Вот это да, что же ты мне раньше не сказала, я тут сижу, как дура, предположения строю. Ладно, пойдем все-таки поедим.
На столе в кухне сидела Марфа и спокойно вылизывала из салата сметану. Алка подкралась и больно шлепнула кошку полотенцем. Марфа улепетнула на балкон. Попугай бурно радовался в клетке.
Алка с Надеждой поели и даже выпили по рюмочке сухого вина, которое Алка нашла в холодильнике — помянули бедного Гаврика. Алка опять всплакнула, но уже просто, без надрыва. После обеда Надежда опять стала Алку воспитывать.
— Послушай, как же так, у меня в голове не укладывается, как же ты после разговора с той теткой, узнав такое про собственного мужа, никак виду не подала.
— Да я хотела с ним объясниться, да ждала, пока Пашка уедет, а потом выпускной, а потом я дома не ночевала, думала, как раз на этих выходных поговорим, а приезжаю в субботу утром — его нет, остальное ты все знаешь.
Надежда представила, как ей звонит на работу какая-то посторонняя женщина и говорит, что у ее мужа, ее Саши, молодая любовница на работе. Какая была бы у Надежды первая мысль? Не может быть!
А потом бы сразу к нему, поскандалить, все выяснить и наплевать на всякую психологию.
— Алка, ты потому так спокойно ждала несколько дней, что не поверила, да?
— Да, тогда не поверила, а теперь верю.
И потом я мимоходом успела его спросить, работает ли у них такая Белова Лидия Васильевна? А он замялся так и говорит, что работает, а мне зачем? Ну, я сразу разговор на другое перевела.
— Все-таки странно это. Никогда я за твоим мужем никаких вывертов не замечала, всегда был спокойный разумный человек.
— Сама же говорила, что в районе пятидесяти у них вторая молодость происходит, а если по-простому, то бес в ребро.
— Ну ладно, ты мне все же скажи, какие события у вас в семье случились за последние несколько месяцев.
— Ну что, — Алка начала добросовестно вспоминать, — Сашка уехал в Штаты, только это еще раньше было, прошлой осенью, кошку кастрировали, Пашка руку сломал, она уже зажила, компьютер новый купили, унитаз раскололся, всех соседей залили, пришлось не только новый унитаз покупать, но и соседке еще за ремонт пятьсот долларов платить.
— Ужас, какие деньги! Слушай, это все интересно, но немножко не то. А вот с мужем твоим что-нибудь из этих событий связано?
— Ну, я не знаю. Вот разве когда Марфе после операции было плохо, думали, так и не отойдет от наркоза, я уже отступилась, так Тимофеев ночь не спал, растирал ее, кофе поил, можно сказать, он ей жизнь спас.
— Благородный поступок, ну да я в его благородстве никогда и не сомневалась. А еще что-нибудь было?
— Ой, слушай, что я все про унитазы, свекровь ведь умерла полгода назад в январе! Я просто думала, что это еще раньше было. Да я ведь тебе про свекровь и раньше говорила?
— Да, теперь припоминаю.
Алкина свекровь была по-своему замечательной женщиной. Вырастив единственного сына одна, так как муж ее разбился на мотоцикле, когда Петюнчику было семь лет, она выучила его, дала образование, помогла защитить кандидатскую диссертацию и сдала в тридцатилетнем возрасте Алке с рук на руки. По внешности и по характеру она была полной противоположностью своей будущей невестке, поэтому приняла мудрое решение не жить с ней вместе ни дня. Она дала в приданое Петюнчику их двухкомнатную квартиру, а сама, не тратя времени даром, вышла замуж за своего старого поклонника, который к тому времени тоже овдовел. Общение с невесткой она свела до минимума, то есть навещала семью сына только по праздникам да в каникулы водила внуков по музеям. Таким образом, у Алки со свекровью сохранялись идеальные отношения до самого конца жизни этой мудрой и дальновидной женщины.
— Ну и что, когда мать умерла, муж твой сильно переживал?
— Конечно, переживал, да ведь она болела, там давно к этому шло. Послушай, — Алка озабоченно поглядела на Надежду, — может, это смерть матери так на него повлияла, что он… — Алка выразительно махнула рукой налево.
— Здрас-сте-пожалуйста, мать в январе умерла, а он надумал только сейчас из дому уходить! На дворе-то сегодня что — июнь! Ты лучше скажи, мать оставила ему что-нибудь?
— Да нет, ничего особенного, она ведь еще раньше, когда мы поженились, квартиру нам отдала, а сама к мужу переехала, Илье Семенычу. Там книги кое-какие, фотографии, Илья Семеныч говорил, чтобы мы забрали, да я не очень спешила, потому что, сама видишь — тесно у нас, книги и так некуда ставить.
— Да, ничего подозрительного тут нет Внезапно Надежду осенило:
— Послушай, Алка, что мы голову ломаем? Завтра понедельник, позвоним твоему Тимофееву на работу и все выясним.
— Ты что? Стану я еще унижаться, бегать за ним. Не дождется!
— Ну хорошо, я сама позвоню. Если хочешь, я даже разговаривать с ним не буду, просто послушаю его голос, пойму, что он живой и здоровый, и повешу трубку. У тебя хоть телефон его рабочий есть?
— Был где-то в записной книжке.
Алка нашла свою сумку в прихожей и стала в ней рыться. Сумка у нее была большая, учителю без этого нельзя, нужно, чтобы и тетради помещались, и бумаги всякие, и методические материалы. Видя, что Алка долго не возвращается, Надежда крикнула:
— Ну что ты там возишься? Иди сюда вместе с сумкой!
Алка вошла в комнату с озабоченным видом и вывалила содержимое сумки на диван.
— Ежедневник куда-то подевался.
— Какой он из себя-то?
— Большой такой блокнот темно-зеленый, ох, беда будет, если пропадет! У меня там все дела и телефоны записаны, я без него как без рук.
Они перетряхнули все содержимое сумки, блокнота не было.
— Ты вспомни, когда ты его последний раз видела?
Алка задумалась.
— В пятницу на педсовете он точно был, я туда кое-что записывала, потом собралась, больше никуда не заходила, меня Игорь Петрович в машину прямо у школы посадил и на дачу повез. Вспомнила! Я ежедневник у них на даче оставила! Я тогда в субботу рано утром проснулась, все спят, мобильник не нашла, а спать уже расхотелось. Я и села немного поработать, кое-что записать. Там в комнате стола не было, я на подоконнике устроилась, а потом машина пришла, я быстро собралась и забыла про блокнот.
— Кто тебя обратно отвозил, Игорь Петрович?
— Нет, приехал шофер из его фирмы, и машина была другая.
— А накануне он не мог этого шофера прислать?
— Значит, не мог, что ты, Надежда, людей подозреваешь!
— Потому что получается странное совпадение: как только ты единственный раз в жизни дома не ночевала, так сразу твой муж к другой ушел. Специально он ждал такого случая, что ли? А если бы ты всегда домой вовремя приходила, то он так и прожил бы с тобой до конца жизни?
Ну ладно, тебе ничего не докажешь, ищи старую записную книжку, муж твой в своем НИИ много лет работает, телефон у него не менялся.
После долгих поисков Алка обнаружила в столе старую записную книжку со всеми телефонами. Решили лечь пораньше, потому что Алке на работу было к десяти, но утром надо было еще звонить Петюнчику на службу. Перед сном кошку Марфу выудили с балкона из цветочного ящика и заперли в Пашкиной комнате, а попугая выпустили полетать. Он полетал немного, потом уселся на включенный телевизор и стал смотреть рекламу стирального порошка и женских прокладок.
Наутро Надежда поднялась пораньше и разбудила Алку. Алка всю жизнь любила поспать, разбудить ее можно было только, если как следует потрясти и сдернуть одеяло. Надежда в детстве занималась этим довольно часто, когда они с Алкой отдыхали летом в пионерлагере. Интересно, кто будил Алку все эти двадцать лет?
Разумеется, Петюнчик. Вспомнив, что это за каторжная работа, Надежда почувствовала к нему сострадание.
С завтраком решили не заводиться, выпили наскоро кофейку и, пока Алка приводила себя в порядок, Надежда набрала номер рабочего телефона ее мужа.
Она прокашлялась и постаралась вложить в свой голос максимум приветливости.
— Алло! — раздалось в трубке.
— Добрый день, могу я попросить к телефону Петра Николаевича? — пропела Надежда с восходящей интонацией.
— Не можете! — Женщина на том конце провода говорила мужским басом.
— А почему? — растерялась Надежда.
— Нет его и не будет! — В трубке раздались гудки.
Алка выглядела удовлетворенной.
— Вот, слышала, он велел нарочно так по телефону отвечать, чтобы я его не разыскивала.
— Глупости, это же учреждение, просто попалась хамская баба, я потом перезвоню и все выясню. Ты собирайся, а то опоздаешь.
Алка накрасилась, причесалась, надела синий костюм в мелкий беленький цветочек, и завуч старших классов Алла Владимировна Тимофеева торжественно отбыла на работу. После ее ухода Надежда немного прибралась в квартире, покормила животных, натянула осточертевшие джинсы и поехала домой, чтобы там переодеться, полить цветы, забрать кое-какие вещи и вернуться обратно к Алке, потому что Алка решила ехать на дачу и выцарапать свой блокнот во что бы то ни стало, без него она как без рук.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Две дамы с попугаем'
1 2 3 4