А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И протянула было руку, чтобы погладить щеку Ранулфа, мечтая о его тепле, близости, надежности… Но глаза недоуменно распахнулись, когда рука встретила только холод пустоты. Лайонин сразу вспомнила о прошлой ночи и села, прижимая к груди одеяло. Элис подняла голову от шитья и улыбнулась госпоже.
– Уже поздно?
Элис утвердительно кивнула.
– Ты позволила мне долго спать…
Элис снова улыбнулась и снова опустила глаза на заплатанную шерстяную тунику. Лайонин задумчиво посмотрела на нее:
– Ты все знаешь, верно? До сих пор я этого не понимала, но тебе все известно.
Элис хитро усмехнулась, давая понять, что Лайонин совершенно права, после чего поднялась и принесла госпоже одеться.
Весь день они провели в комнате, то и дело с беспокойством поглядывая на закрытое ставней окно. К вечеру пришла леди Маргарет.
– Значит, сегодня ты не пожелала почтить нас своим присутствием. Думаю, лорду Мореллу тебя не хватало.
– Он очень редко удостаивает меня взглядом. Поэтому я не понимаю, о чем вы говорите.
– Он прямо сейчас отправляется в Англию – узнать, почему твой муж не пожелал прислать выкуп.
Лайонин ослепительно улыбнулась, слегка прижимая руку к животу, где отчаянно толкался ребенок:
– Мне казалось, вы считаете, что мужу я не нужна, иначе он не поехал бы ко двору развлекаться.
Леди Маргарет нахмурилась:
– Сегодня ты что-то чересчур уверена в себе! Не знай я, как хорошо охраняют эту комнату, подумала бы, что у тебя завелись секреты.
– О нет, это все ребенок, – дерзко усмехнулась Лайонин. – Наверное, вам известно, какая безмятежность снисходит на женщину незадолго до родов.
– Нет, такое проклятие, как огромный живот, до сих пор меня миновало. У меня никогда не было детей, и слава Богу! Предпочитаю получать наслаждение без подобных последствий. Такого наказания я не заслужила. Когда начнутся схватки, пусть Элис придет ко мне, и я пошлю за повивальной бабкой. Ты меня поняла, Элис? Если у госпожи заболит живот беги скорее ко мне.
Элис тупо вытаращилась на хозяйку и энергично закивала: глаза сияют, рот слегка приоткрыт. Словом, истинное воплощение глупости!
– Не понимаю, как ты можешь выносить ее присутствие целыми днями и при этом сохранять рассудок! – раздраженно бросила Маргарет.
– Ее намерения чисты, и она искренне заботится обо мне.
– Пора идти. Я наняла новых охранников для твоей защиты. Морелл уверяет, что я поступила правильно, но мне немного не по себе.
– Вот как? – пробормотала Лайонин, глядя в огонь. – И они так же свирепы и уродливы, как те четверо?
Леди Маргарет плотоядно рассмеялась:
– О нет, они настоящие красавцы, сильные и стройные! Когда твоя фигура станет прежней, я отдам тебя одному из них. Тебе они понравятся, тем более что, как я слышала, тебе по вкусу черноволосые мужчины.
Язвительно хмыкнув, она повернулась и вышла.
Рука Элис легла на плечо Лайонин. Их глаза встретились.
– Да, знаю, что была неосторожна и едва не выдала себя, но она не сумела узнать в них людей Ранулфа. Я рада, что сэр Морелл уезжает. Ранулф говорит, что легко совладаете моими стражами. Хорошо, что в замке осталось меньше защитников.
Настала ночь. Лайонин нетерпеливо ждала, положив рядом узелок с одеждой. При мысли об опасности, грозившей Ранулфу, о риске, которому он подвергался по ее глупости и доверчивости, тревога все усиливалась. Перед тем как лечь в постель, она несколько часов молилась, стоя на коленях. Только безмолвные просьбы Элис заставили ее встать.
Как ни удивительно, она быстро заснула и проснулась в темноте. Большая теплая ладонь зажимала ее рот. Она взглянула в глаза Сэнневиллу.
– Миледи, я рад снова видеть вас.
Она на мгновение сжала его руку, наслаждаясь видом знакомого, дружеского лица.
– Миледи, он не стоит ваших знаков внимания. Можете представить, что я буквально заставил его спуститься по этой веревке? Он твердил, что башня непременно обрушится и похоронит его под обломками.
Лайонин улыбнулась Корбету, счастливая слышать привычные шутки и балагурство:
– Ни за что не поверю. Надеюсь, вы оба живы и полны сил.
– Только сейчас, когда солнце снова взошло. Мальвуазен погружен во мрак без своей золотоволосой хозяйки.
Лайонин задохнулась от радости и смахнула непрошеные слезы.
– Сэр Корбет, ты ничуть не изменился, но все равно очень приятно увидеться с вами обоими. Сэр Сэнневилл, надеюсь, ты стараешься помешать его проделкам?
Сэнневилл лукаво подмигнул:
– Вижу, вы хорошо его знаете. Но не он причинил нам всем столько бед и неприятностей.
Она прикрыла руками лицо. . – Нет, не нужно журить меня. И без того муж меня хорошо отругал. Скажите правду, он действительно рубил дрова? «Черные стражи» хитро переглянулись:
– Так оно и было. Нелегко ему пришлось, и мы часто подбадривали его, стоя на стенах замка.
– Не может быть!
– Ну… не могли же мы упустить такой шанс! Когда еще удастся покомандовать своим господином! – хмыкнул Корбет.
– Пусть Хьюго боится за свою жизнь! – выпалил Сэнневилл.
– А что натворил сэр Хьюго? – всполошилась она. – Такой спокойный, мирный человек!
Корбет старался приглушить так и рвавшийся из горла смех.
– Леди Маргарет велела ему присмотреть за сервами. Лорд Ранулф всячески старался уклониться от своих обязанностей, но Хьюго не смог допустить такого. Он отважный рыцарь.
– Мой муж?
– Нет, – хмыкнул Сэнневилл. – Это у сэра Хьюго больше отваги, чем у нас всех, вместе взятых. Он прислонился к стене, жуя яблоко, и преспокойно ткнул пальцем в нашего господина. До сих пор слышу его слова: «Эй, ты там! Вроде бы крепкий парень, так что будешь колоть дрова, а те, кто пониже ростом и послабее, носите их в дом».
– Удивляюсь еще, как поленья не загорелись от проклятий лорда Ранулфа.
Лайонин радостно засмеялась:
– Все равно страдать будет не сэр Хьюго, а я, из-за которой у вас столько неприятностей.
Случайно взглянув в угол, она заметила тихонько сидевшую Элис и спросила:
– Ты знаешь этих людей, Элис?
– Это она привела нас к леди Маргарет, – весело сообщил Корбет. Элис показала сначала на свои, потом на их глаза, и Лайонин пояснила:
– Она, должно быть, поняла, что вы из «черной стражи». Я часто рассказывала ей о Мальвуазене.
– Какой почет для всех нас! Значит, вы помнили о верных слугах. Наша любимая миссия – спасать попавших в беду дам. Жаль только, что нигде не найти свирепого дракона, дабы убить его в вашу честь!
Она откинулась на каменную стену и тяжело вздохнула. Несмотря на все шуточки, миссия на самом деле была нелегка и могла стоить им жизни. И все же они вели себя так, словно отправлялись на прогулку.
Лайонин попыталась подняться, и Элис сразу же подхватила ее под руку. Переодеваться не было нужды: в ожидании побега Лайонин спала в шерстяной одежде. Оба стража были потрясены ее изменившейся фигурой.
– Теперь я понимаю, что случилось с солнцем. Лайонин недоуменно посмотрела на Корбета.
– Вы его проглотили.
Лайонин так и прыснула со смеху. К тому же сейчас было не время упрекать их за дерзость. Они были связаны древними узами дружбы между неравными по положению людьми. Позже, в Мальвуазене, все вернется на круги своя. Они опять станут простыми рыцарями, она – знатной дамой. Но теперь обстоятельства переменились.
Элис натянула на нее сюрко и плащ из толстой ткан и: теплую, крепкую одежду.
– Ты не передумала, Элис? Может, поедешь с нами?
Элис дотронулась до волос Лайонин и покачала головой. Она ирландка. Ее семья и корни здесь. Она не покинет свой дом.
Разговор был прерван криком в коридоре. Лайонин поразилась скорости, с какой Корбет и Сэнневилл оказались у двери и прислонились к ней спинами, удерживая тех, кто пытался ворваться в комнату.
– Подведи ее к окну, – велел Сэнневилл Элис. – Если понадобится, спустишь ее на веревке. Внизу ждет Герн.
В коридоре слышались звон стали и громкие голоса. В дверь оглушительно колотили, но стук смолк, когда в бой вступили Ранулф и его люди. Лайонин сидела на стуле около окна, с белым от страха и напряжения лицом.
Боевой клич Ранулфа разнесся по замку, наполняя каждый уголок старого донжона. Лайонин ничего не оставалось, кроме как ждать и прислушиваться к леденящим кровь воплям, звукам ударов стали по дереву, камням и человеческой плоти.
Сэнневилл и Корбет следили за ней. Они не могли помочь товарищам и сюзерену. Ожидание для них было куда труднее любого сражения.
Когда ей уже казалось, что сердце сейчас разорвется от парализующего страха, за дверью вновь раздался приказ Ранулфа:
– Открывайте!
Корбет и Сэнневилл распахнули тяжелую дверь, за которой оказался залитый кровью Ранулф. Его свирепое, искаженное яростной гримасой лицо было пугающим. Лайонин попыталась встать и приветствовать его, но колени подкашивались. Элис помогла ей.
Ранулф поглядел в ее сторону – удостовериться, что она невредима.
– Морелл собирает армию. Несколько сотен головорезов. Гилберт видел, как они во весь опор скачут к замку. Должно быть, кто-то донес о нашем появлении. Я послал гонца к кузену Дейкра, и они пообещали встретить нас к северу отсюда.
Одним шагом он перекрыл расстояние, отделявшее его от Лайонин, и, едва взглянув на жену, подхватил ее на руки.
– Герн уже оседлал лошадей. Корбет, захвати мое оружие.
Лайонин спрятала лицо у него на груди, задыхаясь то ли от запаха крови, то ли от ужаса. Живот свело болезненной судорогой.
Времени хватило только, чтобы послать Элис прощальный взгляд.
За воротами замка их ждали восемь оседланных лошадей во главе с Таем. Ранулф поднял ее в седло, и она стиснула луку, корчась от боли.
– Ты не ранена? – резко бросил Ранулф.
– Все хорошо…
– Тогда я должен позаботиться о своем рыцаре.
Лайонин оглянулась. Маларда подсаживали в седло. Левая нога рыцаря сильно кровоточила, а плащ был располосован почти надвое.
Ранулф обменялся с ним несколькими словами и, вернувшись, вскочил в седло позади жены.
– Он сможет ехать? – спросила она.
– Да, по крайней мере пока. Его ранили боевым топором. Нужно как можно скорее обработать рану, иначе ему грозит потеря ноги, а то и жизни, – объяснил он, беря поводья и пуская Тая в галоп. Новый приступ боли едва не лишил ее сознания. Тогда она поняла, что малыш решил встретиться с отцом, и стала молиться про себя, чтобы у них хватило времени уйти от преследования. Если Морелл вновь захватит их… всему конец.
Они мчались как ветер около двух часов, после чего Ранулф объявил привал. Лайонин сжала живот, радуясь, что боль не сразу вернулась и тряска намного уменьшилась. Ранулф спешился и подошел к Маларду.
– Боюсь, он потерял сознание, милорд, – донесся до нее тихий голос Хьюго.
Лайонин круто обернулась. Сильный темноволосый рыцарь без чувств склонился на холку коня. Кровь покрывала бока всадника и животного. Зрелище отнюдь не облегчило боли роженицы.
– Он больше не может скакать, – покачал головой Ранулф. – Моя жена тоже устала. Я останусь с ними: за этими деревьями видна хижина. А вам нужно ехать, и как можно быстрее, ибо, если люди Морелла увидят вас и поймут, что нас с вами нет, они вернутся и отыщут всех троих. Шестеро рыцарей торжественно кивнули.
– Люди Дейкра ожидают вас. Оставьте все тряпки, какие только можно, для ноги Маларда. А теперь в путь, и не возвращайтесь, пока не окажетесь в безопасности.
Они, наскоро помолившись, стали поспешно вытаскивать полотняные камизы из седельных сумок. С их отъездом в лесу воцарилась неестественная тишина. Ранулф взял коней под уздцы и повел к небольшому каменному домику с полуразрушенной черепичной крышей, под остатками которой надеялся найти убежище. Оставив людей и животных под деревьями, он вынул меч и тщательно обследовал домик. Убедившись, что он пуст, Ранулф вернулся к лошадям и снял Лайонин с седла. Измученная женщина прислонилась к дереву.
Осторожно снять Маларда с лошади оказалось нелегкой задачей, но Ранулф понимал, что от этого зависит жизнь человека. Ноги подгибались под тяжестью одетого в доспехи рыцаря. Но он все-таки сумел донести и уложить Маларда на грязные тростниковые подстилки.
Лайонин снова схватилась за живот: очередная схватка не заставила себя ждать. Теперь они следовали одна задругой. И каждая была сильнее прежней. Но бояться не было времени: следовало как можно скорее позаботиться о Маларде. Она собралась с силами, вошла в хижину и встала на колени рядом с раненым:
– Сейчас я перевяжу рану. Только приподними его, и мы снимем шоссы. Принеси тряпки. Нельзя ли разжечь огонь?
– Нельзя. Остается надеяться, что люди Морелла не увидят этих развалин. Морелл! Хотел бы я встретиться с ним один на один!
– Не трать время на размышления об этом человеке. Лучше найди какой-нибудь сосуд и поищи воду. Нужно очистить и забинтовать рану.
Ранулф молча вышел, так и не увидев, как жена зажмурилась и снова обхватила живот.
– Ребенок? – прерывисто прошептал Малард.
Она улыбнулась и пригладила мокрые от пота волосы:
– Не смей разговаривать и зря тратить силы. Мы позаботимся о тебе, и все будет хорошо, но ты должен отдохнуть. И ты прав, роды начались, только ничего не говори Ранулфу.
– Думаю, он и сам скоро узнает.
– Да. А теперь лежи смирно. Мне нужно вынуть из раны кусочки железа.
Вернулся Ранулф с большой глиняной миской, полной воды:
– Она треснула, но воду еще держит. Малард говорил с тобой?
– Он беспокоится за мою безопасность, – сказала она, почти нежно глядя на рыцаря.
Ранулф пригляделся к ней и, заметив ее бледность, коснулся волос и погладил по щеке.
Лайонин согнулась от боли. Ранулф прижал ее к себе:
– Опять малыш брыкается?
– Да, совсем разошелся. А теперь разорви камизу и намочи тряпки, пока я осмотрю рану.
Они молча и дружно работали. Лайонин тщательно удалила все обломки железа сорванной веточкой, с которой содрала кору. Приходилось часто замирать, чтобы вытерпеть очередной приступ боли. Ранулф не утешал ее, только держал за плечи.
Наконец нога Маларда была перевязана. Они подумали, что раненый заснул, но он неожиданно открыл глаза:
– Теперь ваша очередь, миледи.
– Да, – улыбнулась она. – Боюсь, моя очередь уже подошла.
Ей приходилось терпеть почти непрерывную боль.
– Что с тобой? – нахмурился Ранулф.
– Ваше дитя просится на свет, милорд, – прошептал Малард.
– Не может быть! Роды некому принимать! Графиня, терзаемая особенно сильной схваткой, невольно рассмеялась.
– Лайонин, тебе нельзя сейчас рожать. Погоди, пока я не найду повитуху!
– Нет, Ранулф, не оставляй меня. Помоги лучше лечь. Он взял ее на руки, и она ощутила, как дрожит его сильное тело.
– Боюсь, я опять залью тебя кровью, ибо роды без крови не обходятся. Ранулф! Я всего лишь хотела пошутить. Не принимай все так близко к сердцу! Роды – это легкий труд!
Он осторожно уложил ее на подстилку.
– Пойду нарву мха, чтобы сделать тебе постель. Время еще есть? – с трудом выдавил он.
– Да, но совсем немного. Ранулф вылетел из хижины.
Новая схватка оказалась такой сильной, что она судорожно схватилась за грязные стебли тростника. Чья-то большая теплая рука взяла ее руку. Сила и близость Маларда ободрили ее.
Ранулф вернулся очень быстро и расстелил под ней мох. И хотя увидел, как жена и Малард держатся за руки, ничего не сказал и втайне порадовался, что есть кому помочь. Лайонин согнула ноги в коленях и стала тужиться.
Ранулф взял себя в руки, разрезал на ней одежду, смочил тряпку и стал вытирать ее лоб, бормоча нежные слова при каждом новом приступе боли. Где-то неподалеку раздался конский топот, и все трое замерли, боясь, что Морелл их обнаружит. Но всадники промчались мимо, и они облегченно вздохнули.
Однако тишина стояла недолго. У Лайонин отошли воды, и Ранулф, на своем веку помогавший разродиться многим кобылам, понял, что ребенок скоро появится на свет. Малард, поддерживая себя руками, подобрался ближе и зажимал ей рот каждый раз, когда она пыталась закричать. К счастью, мучения ее скоро прекратились. Еще немного – и между ног роженицы показалась темная головка. Ранулф едва успел подхватить малыша, быстро размотал обвитую вокруг шеи пуповину и очистил ротик от слизи. Ребенок оглушительно завопил, протестуя против сырости и холода, и Ранулф поскорее обрезал пуповину и убрал послед.
Рождение младенца словно влило в Маларда новые силы. Именно он вытер кричащего ребенка лоскутом, оторванным от бархатного плаща, и потеплее закутал, осторожно касаясь густых черных волосиков, покрывавших головку. Он отдал ребенка измученной матери, и она нежно погладила сморщенное личико и крошечные ушки.
– Я тоже хочу увидеть свое дитя, – спокойно объявил Ранулф, беря у нее ребенка. Стояла ночь, и хотя они не смели разжечь костер, было светло – луна светила ярко. Ранулф вынес ребенка из хижины и, развернув плащ, принялся изучать маленькое тельце. Лайонин был виден только профиль мужа, державшего на руках сына:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32