А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Делая то, что им желательно, женщина создает себе очень скучную жизнь. А кроме того, Дори кое-чему научилась за последние несколько недель. Она слушалась своего отца, а он за это держал ее в тюрьме и требовал от нее все больше. Ровена же отцу не повиновалась и получила любовь и свободу. Сейчас Дори слушалась мистера Хантера каждый раз, и — ей-Богу! — он в нее влюбился. Когда она выберется из этой беды, она обдумает всю эту философию, хотя уже сейчас должна признать, что в этом нет никакого смысла. Между тем она собиралась слушаться мистера Хантера во всем, так что, возможно, в конце концов он будет целовать ей ноги — или что там еще он хочет целовать, думала она.С тех пор, как все глаза устремились на нее, Дори отошла от людей Форда и ни один не попытался остановить ее. После трех куплетов птичьей песни она запела коротенькую песенку с приятной мелодией, которую слышала от жены бакалейщика.Через несколько минут, как она догадалась, она потеряет внимание публики, но до сих пор Коул ничего не предпринял, стоял на одном месте и пылая негодованием. Он нисколько не приблизился к осуществлению намерения добыть оружие, или лошадей, или вообще чего-либо. И уже казалось, что снова мужчин в салуне больше увлекали карты, чем пение (пусть даже и новой) полураздетой женщины. Когда мужчины убивают друг друга пачками, нужно очень постараться, чтобы удержать их интерес.Дори не думала, что делает, просто что-то делала.Главное — заставить мужчин сосредоточить внимание на ней, а не на Коуле. Сначала она стояла у стены салуна и пела, затем взобралась на табурет, перешагнула на стойку бара и стала прохаживаться по длинной поцарапанной поверхности красного дерева, а затем запела погромче. Поглядывая сверху на публику, она заметила, что Коул, наконец-то пришел в себя и ищет револьвер.Между тем Дори стало весело. Может, потому, что она слишком долго жила как в тюрьме. А может быть, из-за того, что годами никто не обращал на нее внимания, тогда как старшая сестра притягивала к себе взгляды всех мужчин. Она сама не сознавала почему, но ей стало весело.Она повторила свою песенку о птичке, но теперь исполнила ее по-другому. И тут она увидела, что Коул потянулся к столу за несколькими монетами, а один из игроков вот-вот его заметит. Чтобы заставить мужчину смотреть на нее, Дори приподняла юбку, показав лодыжку.Реакция мужчин была настолько простосердечна, что она приподняла юбку повыше — немножко. «Что за суета и волнение из-за пустяка, — подумала она, — и это всего навсего из-за лодыжки!»Кто-то заиграл на фортепьяно, и, невзирая на отсутствие нескольких клавиш, выбитых пулями, звуки были веселыми. Дори показалось, что пора уже подумать и о танце. Она двигалась к дальнему концу бара, но уже не просто шла, а важно прохаживалась, плавно покачивая бедрами, как делала Ровена, что Дори наблюдала множество раз. Дойдя до дальнего конца бара, Дори взглянула через левое плечо на мужчин в салуне. Затем медленно повела плечом.Когда Коул вышел из салуна, она так испугалась, что Форд тоже это заметит, что начала расстегивать платье спереди — крючок за крючком, двигаясь очень медленно, так медленно, что мужчины стали ставить пивные кружки на грязные старые столы.Она не беспокоилась по-настоящему до тех пор, пока не расстегнула последний крючок, а от Коула не было никакого сигнала. Ну не бросил же он ее здесь этим варварам? Или бросил? Или у него такое к ней отвращение, что он не захочет снова ее увидеть? Но он ведь должен за ней вернуться! Или нет? Не должен?Очень медленно с ее бедер соскользнуло платье — в лужу пива на стойке бара, и его немедленно подхватила одна из женщин. Дори предположила, что это Элли — владелица платья. И Дори осталась только в корсаже и нижнем белье.Пришел черед нижних юбок, а Коула все еще не было. Корсаж упал следом, и был схвачен тотчас же женщиной, стоявшей у ее ног, как будто та была горничной странной леди.— Могу я что-нибудь выпить? — пробормотала Дори, обращаясь к мужчине за стойкой бара, но он не обратил ни малейшего внимания на ее слова. Его глаза, как и глаза всех мужчин в салуне, застыли в ожидании. А чего она вообще ожидала? Пахты?Она возилась с передними застежками корсета, когда верхом на большой гнедой лошади, с тремя мужчинами позади себя, Коул ворвался через двери салуна. Никогда и никому в жизни она так не радовалась.В течение нескольких секунд вспыхнула общая сумятица, вызванная и въездом в салун четырех человек на лошади (по мнению Дори, животное только улучшило запах в этом месте), и разочарованием из-за прерванного выступления Дори.Дори не догадывалась, в каком Коул настроении. Подъехав на лошади к стойке, среди кулачной драки, с выхваченным револьвером, он обхватил ее талию, не глянув ей в лицо, забросил, опять же лицом вниз, поперек лошади и вывез из салуна. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ — Мне нужно было тебя там оставить, — сказал Коул.Они были вместе в кровати, или, вернее, в спальном вагоне поезда, направлявшегося в Лэсем. На этот раз он поучал ее уже в течение трех дней. Дори интересовало, не было ли это рекордом. Но потом он прекратил выражать свое недовольство, занимаясь с ней любовью при всякой удобной возможности с тех пор, как они освободились от Вайнотки Форда и его людей. Только однажды Дори удалось сказать, что она ему помогла. А если послушать Коула, то это было не так: если бы она делала то, что он ей велел, он спас бы их даже скорее.Дори только сказала:— Да, дорогой, — и прижалась к нему, чтобы он ее поцеловал.Забрав револьвер и немного денег у картежников в салуне, он выбежал наружу, разыскал мужчин, которые хотели убить Форда, и доставил их обратно к салуну. Коул считал, что они, должно быть, все перестреляли друг друга.Конечно, он сказал Дори, что самая большая трудность была в ее неприличном танце. Когда она сбрасывала свою одежду!Он не был так великодушен, чтобы дать Дори возможность защитить себя, но после того, как она сообразила, как сильно он ревнует, она и не хотела себя защищать. Она вызывала в мужчинах гнев, но ни разу ее не ревновали, и она увидела, что это ей даже нравится. Она также увидела, что Коул беспокоится потому, что подумал, будто ей понравилось давать себе волю и раздеваться на виду у всех мужчин. Она хотела себя защитить, сказать ему, что сделала это ради него, что ей было ненавистно, как на нее смотрели мужчины, но такого шанса он ей не дал. А позже, когда шанс появился, она подумала, что возможно, немного тайны лучше сохранить, чем выкладывать все как на духу.В первое время она думала пресечь его упреки по поводу того, какую ужасную вещь она сотворила, продемонстрировав ему, как она закончила свое выступление в салуне. К тому времени он купил ей платье вдвое большего размера и закрывающее каждый дюйм ее тела, а также шляпу, такую огромную, что даже лица не было видно.Не прекращая свою тираду — как она его не слушала и подвергла себя опасности, — он записал их в отеле как мужа и жену. Едва оказавшись в комнате, Дори начала снимать свою одежду. Коул сидел в кресле и не сказал ни слова с той минуты, как были расстегнуты первые три пуговицы на ее платье.И вот сейчас они были на пути в Лэсем, крепко обнимая друг друга в спальном вагоне поезда.— Дори, тебе понравилось выступать перед теми мужчинами? — спросил он.Вместо ответа она поцеловала его. Говорить ему правду она не собиралась.— Ну хорошо, — сказал он, но она заметила, что ее молчание раздражало его. — Ладно, не говори. Тогда расскажи мне об этом твоем городке. Это что-то похожее на городок Форда?Дори не понравился его покровительственный тон, подразумевающий, что Лэсем сам по себе крутится. Это было не случайно.— Целым городом управлять нелегко, — ответила она. — Я уже говорила тебе, что мистер Уэкслер не платит ренты?— А почему? — спросил он, зевая.— Из-за того, что все женщины в городке его любят. Нет, нет, не смотри так на меня. Мистер Уэкслер — это маленький некрасивый человек, но он производит тоник, который любят все женщины в городке. Лично мне этот напиток не нравится. Я от него засыпаю, а мужчины дают его своим женам, потому что это заставляет их говорить «да». Так или иначе, мистер Уэкслер не платит ренты, и всякий раз, когда я пытаюсь выселить его по суду, городок готов привязать меня к столбу и сжечь на костре. И я на самом деле не знаю, что делать. А почему ты смеешься?Все еще улыбаясь, Коул прижался к ее шее.— Ты знаешь, я обычно считал, что хорошие люди отличаются от плохих, а теперь твердо знаю, что у них только на бутылках разные этикетки.Он поцеловал ее несколько раз.— Эполодорайя, любовь моя, когда я тебя встретил в первый раз, я решил, что тебе никто не нужен. Я думал, тебе хватает самой себя. Но с каждой минутой я теперь яснее понимаю, что ты нуждалась именно во мне.— Ха! — сказала она. — Я спасла тебя в том грязном городишке. Если бы не было меня…— М-м-м?Но она больше ничего не сказала.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13