– Я уже сталкивался с его умением подслушивать, поэтому лучше переоценить его, чем недооценить. Чем меньше о вас знают, тем лучше – я не рассказал про вас даже Элронду, хотя и предполагал, что вы появитесь здесь. А с ним я остаюсь потому, что северных орков возглавляет сам Саурон, с которым здесь не справится никто, кроме меня. Сейчас я нужнее в отряде, а вы и сами сумеете благополучно добраться до Синих гор. Западная дорога пока еще безопасна. Вы тоже вне опасности, пока Саурон не знает про вас – но если он узнает, я не дам за ваши жизни и медяка. Держите это в голове каждый раз, когда надумаете распускать языки – понял, Горм?
– Когда это мы, гномы, болтали? – буркнул тот. – Это ты, Рамарон, не сболтни!
– Я? Что я, не знаю, когда и что можно говорить? – искренне удивился бард. – Когда нужно, я бываю немее рыбы!
Фандуил промолчал. Незачем было говорить, что его собственная жизнь и так уже упала в цене до медяка, когда он увидел обугленные комли дубов. Простит ли он когда-нибудь себе, что не сумел избежать обещания Тинтариэль ждать его здесь? Забудет ли он когда-нибудь, что если бы не это обещание, девушка могла бы уйти в Линдон вместе с Кэриэль и была бы сейчас в безопасности?
– Может, вам что-то нужно в дорогу? – спросил Олорин.
– Да, мы надеялись, что пополним в Ост-ин-Эдиле дорожные припасы, – вспомнил практичный гном.
– Я скажу Элронду, чтобы он обеспечил вас провизией. Когда вы собираетесь выходить?
– Чем скорее, тем лучше. – Горм обернулся к своим друзьям: – Заночуем и пойдем – верно, парни?
– Конечно, чего нам здесь делать, – охотно откликнулся Рамарон.
– Фандуил?
Эльф вздрогнул, словно очнувшись:
– Да, конечно. Только… сначала я схожу туда… в дубраву.
Не дожидаясь ответа, он быстро вышел из палатки.
– И я тоже. – Рамарон шагнул было к двери, но был пойман Гормом за рукав.
– А я, по-твоему, один пойду за провизией? Нет уж, иди со мной!
– Да ладно, не дотащишь, что ли? Такой здоровенный гномище!
– Да оставь ты его одного, болван! Почтеннейший Олорин, раз уж мы договорились насчет припасов, тогда чего тянуть?
Усмехнувшись в длинную белую бороду, маг повел их за провизией. Элронд без лишних вопросов распорядился выдать требуемое – ему давно было известно, что Олорин ничего не делает просто так.
Фандуил тем временем шел по выжженным улицам наземного Ост-ин-Эдила. Розовато-серые бруски гранитной мостовой наземного города почернели от гари и пепла. О стоявших здесь уютных домиках напоминали только черные остовы по сторонам улицы. Вот здесь жила семья атани, здесь еще одна… здесь стоял дом для учеников-гномов, пустовавший с тех пор, как они были отозваны в Казад. Здесь была бесплатная закусочная, а чуть подальше, на другой стороне улицы, виднелись обгорелые развалины дома, где жили они с Гормом.
Вот здесь они впервые увидели Серого Странника. По словам Кэриэль, его приход предвещал несчастье – и оно не замедлило явиться следом. А здесь им встретилась Тинтариэль с подругой в тот день, когда он догадался об ее чувствах к нему. А вот и старый платан… вернее, горелый пень, оставшийся на его месте. Скамейка по странной случайности уцелела – черная и обугленная, она стояла у пня, усугубляя кошмар случившегося.
Дальше дорога вела к засыпанному пеплом и утыканному горелыми комлями пространству, еще недавно бывшему эльфийской дубравой. Деревья были срублены оркскими топорами, кое-где валялись останки стволов, не доеденные бушевавшим здесь пожаром. Дубы плохо горят – не иначе, их запалила магия Саурона. Вот этот пень – все, что осталось от чайной Кэризль, а здесь стояло дерево, под которым размещалось жилье учителя.
Фандуил переходил от комля к комлю, вспоминая живших здесь нолдоров. Это было больно, но он чувствовал себя обязанным отдать им скорбный долг. Выходцы из Валинора, они искренне стремились сблизиться с коренными народами Средиземья, хотя и было в них нечто, не позволявшее стать вровень с остальными. Нолдоры всегда были старшими, они были учителями – добрыми, понимающими, отзывчивыми, но все-таки посторонними. Может, поэтому они и остались одни в трудную минуту? Может, соседские атани просто не поверили, что их мудрые, всезнающие опекуны могут сами нуждаться в помощи?
Пока они были здесь, казалось, что они будут здесь всегда. Но теперь, когда их больше не было – отважных и самонадеянных искателей мудрости, слишком поверивших в собственную силу и тем накликавших на себя проклятие Мандоса – стало очевидным, какую потерю понесло Средиземье. Фандуилу вспомнился легкий налет отчужденности, мешавший ему свободно бывать в дубраве и чувствовать себя своим среди нолдоров. Теперь этот невидимый барьер рухнул – посмертно.
Сам того не замечая, Фандуил обошел дубраву и направился обратно. Он знал о гибели Тинтариэль еще тогда, на опушке Сумрачного леса, хотя и отказывался поверить в нее, пока не увидел сожженный Ост-ин-Эдил. Перед лицом этого беспощадного знания было бессмысленно тешить себя надеждой, что девушка укрылась в лесах или все же ушла в Линдон вместе с беженцами. Он шел по останкам мертвого города, сдавшись наконец чувству безвозвратной потери, которому до сих пор сопротивлялся, как мог.
Вот здесь, на этом месте, после первого налета орков выла и голосила женщина-атани. Кого она оплакивала тогда – мужа, сына или обоих сразу – Фандуил так и не узнал. Теперь он позавидовал ей, потому что не мог, не умел забыться звериным воем, опустившись до уровня обезумевшего от боли животного – в нем стояла прозрачная, болезненно-ослепительная ясность. Он нес свое горе, словно хрустальную чашу с Белоцветом, и не было звука, который не осквернил бы скорбную красоту этой чаши.
***
Гномий тракт был прямым и наезженным, хотя гномы со времен Войны Гнева почти не пользовались им. Теперь он соединял цепочку больших и малых селений атани, выстроившихся в последние столетия вдоль удобной дороги. Друзья шли по ней сквозь жаркое ягодное лето, пока на его исходе впереди не показались невысокие и бесснежные вершины Синих гор. Их сизый гранит был затянут полупрозрачной дымкой, придававшей горам оттенок, за который они получили свое название.
Чем выше становился горный хребет на горизонте, тем чаще друзья обсуждали, что им делать, прибыв на место. Как ни увлекались Фандуил и Рамарон всевозможными предложениями и предположениями, они всегда оставляли последнее слово за Гормом – кому, как не гному, знать подход к другим гномам. С одной стороны, Горму было лестно ощущать свое исключительное положение, с другой – он быстро понял, что оно влечет за собой исключительную ответственность. Он никогда не бывал в Казад-Гуше и почти ничего знал об его жильцах, за исключением основных исторических сведений, известных каждому гному.
В Казад-Гуше жило четыре гномьих клана. Катаклизм во время Войны Гнева разорвал Синие горы надвое как раз по перевалу между Габилгатхолом и Тумунзахаром, которые теперь были разделены Лунским заливом. Второй и третий кланы, возглавляемые Ньяллом и Браином, жили севернее Лунского залива, в Габилгатхоле. К югу от залива, в Тумунзахаре, жили шестой и седьмой кланы, возглавляемые Грором и Фарином. После катаклизма, когда оставшиеся здесь гномы восстанавливали свои жилища и шахты, оба города были соединены под заливом не менее чем двумя подземными путями, как это принято у подгорного народа.
Хотя Коугнир обещал ждать в Синих горах, он мог поселиться в любом из кланов, каждый из которых имел свои наружные выходы, свои порядки и стражу. Как ни пытались друзья предугадать, в каком именно, они не сошлись ни на чем, решив только, что вряд ли это будет клан Грора, гонявшийся за Келебримбером. Из трех оставшихся кланов два жили в Габилгатхоле, и Горм предложил направиться сначала к северным гномам. Так как на восточную сторону хребта выходили главные ворота кланов Браина и Фарина, гном принял решение идти к Браину, понадеявшись, что и Коугнир будет рассуждать точно так же.
Главные ворота синегорских кланов издавна предназначались для торговли с наземными народами, поэтому здешние гномы не маскировали их, в отличие от остальных наружных выходов. Ворота клана Браина располагались невысоко от подножия хребта, к ним вела торная двухколейная дорога, начинавшаяся от западного тракта и заканчивавшаяся перед ними площадкой для подвод. Фандуилу, однако, показалось, что прежде по дороге ездили чаще, а теперь она начала зарастать.
Горм подобрал камень и постучал им в чугунные створки, украшенные литьем и чеканкой. Изнутри раздался лязг засовов, и ворота распахнулись. Двое привратников, узнав соплеменника, дружелюбно приветствовали Горма. Тот ответил им таким же витиеватым, неспешным и обстоятельным приветствием.
– Я – Горм, сын Орина из рода Ульфрига, – представился он наконец, как и положено доброму гному. Привратники тоже представились, добавив себе еще по паре родословных колен, чтобы подчеркнуть древность своих родов.
– С чем пожаловал, Горм сын Орина? – спросил тот, который был постарше. – В гости к родне или на обучение? Или уж не посланец ли ты от многославного короля Дарина? Не привез ли ты нам новости из древнего Казад-Дума?
Горму было прекрасно известно как то, что вожди Казад-Дума и Казад-Гуша обмениваются посланиями только в исключительных случаях, так и то, что после раздачи колец отношения между кланами стали прохладнее, чем прежде. Он счел за лучшее прикинуться посланником Дарина – новости годичной давности могли сойти здесь за свежайшие, а до разоблачения было еще ох как далеко.
– Я бесконечно восхищен твоей прозорливостью, – поклонился он привратнику. – У меня есть свежайшие новости для доблестного вождя Браина, если он изволит преклонить свое ухо к моим недостойным устам и выслушать мои речи.
– Несомненно, доблестный Браин изволит преклонить свое ухо к речам посланца многославного Дарина, – с глубочайшей важностью ответил привратник. – Будь гостем нашего клана, почтенный Горм сын Орина.
– Я с радостью приму гостеприимство вашего клана. Но со мной двое попутчиков – эльф Фандуил, направляющийся в Линдон на обучение, и атани Рамарон, бард, который мечтает продемонстрировать свое искусство подгорному народу… должен заметить, за весьма умеренную цену, поскольку он преисполнен уважения к отважному Браину и надеется увековечить его мудрое правление в песнях. Я взял на себя смелость предложить им гостеприимство клана Браина, славящегося своей щедростью и дружелюбием к усталым путникам.
Горм врал вдохновенно и нагло, но безуспешно. Гостеприимство подгорного народа и прежде относилось к тем же категориям явлений, что и сухой дождичек, а теперь, под влиянием колец Саурона, гномы стали еще нетерпимее к чужакам, хотя сами они называли это осторожностью. Витиеватая и льстивая речь мнимого посланца не обманула нахмурившегося привратника.
– Смелость приличествует воину в битве, а не в предложении того, что ему не принадлежит, – сурово заявил он. – Сейчас не те времена, чтобы пускать в клан кого попало. Мы не нуждаемся ни в этих спесивых эльфах, ни в этих склочных аданах, и я весьма удивлен, что посланец самого Дарина заводит в пути такие подозрительные знакомства. Надеюсь, у тебя нет в запасе еще и парочки орков, почтенный Горм сын Орина?
– Орки – наши исконные враги, но с эльфами и атани гномов связывает давняя дружба и сотрудничество. Или чьи-то лживые языки обманули меня россказнями о дружелюбии гномов Габилгатхола?
– Эльфы и аданы оказались недостойными нашей дружбы и сотрудничества. Теперь в Габилгатхол могут войти только гномы – вот мое последнее слово.
Что такое заупрямившийся гном, Горм отлично знал – он и сам был гномом. Поразмыслив, он решил войти туда в одиночку и найти там Коугнира, надеясь, что айнур замолвит слово за его спутников.
– Мне прискорбно это слышать, – упрекнул он привратника. – Ладно, я пойду к вам один, но сначала извинюсь перед своими попутчиками и провожу их обратно на тракт.
Тот пожал плечами и захлопнул ворота перед его носом. Горм повернулся к товарищам, стоявшим в десятке шагов от него.
– Видите, какое дело… – он смущенно запнулся.
– Мы все слышали, – помог ему Рамарон. – Нас туда не пустят.
– Это потому, что я им никто – я не из их клана. Но, думаю, друзей Коугнира они примут, нужно только разыскать его.
– Значит, ты пойдешь туда один, – сказал Фандуил, догадавшись о намерении гнома.
– Да, и приду за вами, как только встречусь с ним. Если и он не уговорит их, тогда мы вместе с ним подумаем, как быть дальше.
– В конце концов, попасть к ним в гости – это не главное, – рассудил бард. – Нам нужны не их угощения, а их кольца.
– Как по-твоему, Горм, сколько времени тебе понадобится? – спросил Фандуил.
– Дня два-три. Раз я назвался посланцем Дарина, сначала я должен буду поговорить с вождем Браином. Сегодня ему доложат обо мне, а завтра он назначит мне время для беседы. Если Коугнир в этом клане, я встречусь с ним сегодня же, но если он в другом клане, я попаду туда только через день. В любом случае через три дня я выйду к вам и расскажу, как обстоят дела.
Фандуил оглянулся и кивнул на лес:
– Здесь неподалеку есть хорошее место для стоянки. Мы с Рамароном подождем тебя там.
Они спустились через лес к ручью и выбрали удобную поляну на ближайшем пригорке. Фандуил и Рамарон стали устраиваться на стоянку, а Горм огляделся по сторонам, чтобы запомнить место, и пошел обратно к воротам. Оставшись вдвоем, они пообедали, затем запасли дров на вечер. Фандуил с удовольствием улегся на траве в тени раскидистого вяза и уставился сквозь листву в безоблачное голубое небо. Ему ничего не стоило проваляться так целый день, наслаждаясь запахами леса, шелестом листвы и щебетанием птиц.
Но такое времяпровождение было не для непоседливого Рамарона. Он попробовал последовать примеру эльфа, поворочался с боку на бок, затем взял лютню, но тут же отложил ее.
– Нет, целый день мне здесь не высидеть – пойду-ка я погуляю по окрестностям, – не успев договорить, он вскочил на ноги и устремился в лес.
– Не уходи далеко, – крикнул ему вслед Фандуил.
Будучи эльфом, он не чувствовал хода времени, особенно в бездельи. Оставшееся до заката время прошло для него как одно затяжное мгновение, наполненное иссякающим жаром позднего лета и лесной прогалиной у ручья. Только когда солнце спустилось за хребет и окрестный лес вдруг разом погрузился в предвечерний сумрак, Фандуил приподнял голову с травы и вышел из блаженного, бездумно-созерцательного состояния.
Сумерки. Пора ужин делать, а Рамарон все еще где-то шляется. Значит, придется начинать самому.
Одним скользящим движением, как это могут только эльфы, он поднялся на ноги. Затем он развел костер, сходил с котелками к ручью за водой и поставил их на огонь. Засыпал крупу, нарвал трав для заварки. Снял один котелок, заварил туда травы, помешал крупу в другом. Снял другой котелок, поставил кашу у костра допревать.
Наступила ночь, безлунная и темная, хотя для глаз Фандуила она означала густые сумерки, не больше. Рамарона не было, и эльф начинал тревожиться. Благодаря Палландо глаза барда теперь видели в темноте не хуже эльфийских, но этого было мало, чтобы не потеряться в лесу.
Фандуил поужинал, все еще надеясь, что Рамарон вернется. Когда приблизилась полночь, он понял, что парня нужно разыскивать. Эльф поставил котелки с ужином у костра, положил в дорожную котомку немного провизии и фляжку с водой. Остальные вещи он спрятал в кусте и прикрыл маскировочным заклинанием. Надев котомку через плечо, он направился по следу Рамарона.
К счастью, этот след мог потерять только слепой. Там, где осторожные ступни эльфа прошли бы по тощей коряге, слегка вдавив ее в раскисшую низинную почву, четкие оттиски башмаков Рамарона уверенно пролегли по черной жиже рядом с корягой. Там, где ноги эльфа раздвинули бы высокую траву – легонько и бережно, чтобы она тут же сомкнулась позади – путь Рамарона отмечала линия полегших стеблей и раздавленных ростовых мутовок. Там, где эльф просочился бы сквозь кустарник, не потревожив ни листочка, за Рамароном оставался проход, отмеченный поломанными ветвями и вывернутыми против солнца листьями. С такого следа не сбился бы даже гном.
След вывел Фандуила к Синим горам и повел краем леса вдоль подножия хребта. Парень явно старался идти так, чтобы затем легко найти обратный путь. Вскоре на пути попалась лощина, рассекавшая нижнюю часть хребта и слишком соблазнительная, чтобы не заглянуть в нее. След Рамарона свернул туда и привел Фандуила к полуобвалившемуся входу в заброшенные гномьи шахты. Оглядев землю перед входом, эльф установил, что Рамарон потоптался снаружи, затем вошел внутрь. Оглядев ее внимательнее, он установил, что обратных следов не было.
Воображение Фандуила рассталось с перечнем всевозможных несчастий, подстерегавших беспечного путника в лесу – Рамарон не забрел в болото и не утонул в трясине, не свалился в овраг и не сломал себе шею, не был загрызен лесными хищниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Когда это мы, гномы, болтали? – буркнул тот. – Это ты, Рамарон, не сболтни!
– Я? Что я, не знаю, когда и что можно говорить? – искренне удивился бард. – Когда нужно, я бываю немее рыбы!
Фандуил промолчал. Незачем было говорить, что его собственная жизнь и так уже упала в цене до медяка, когда он увидел обугленные комли дубов. Простит ли он когда-нибудь себе, что не сумел избежать обещания Тинтариэль ждать его здесь? Забудет ли он когда-нибудь, что если бы не это обещание, девушка могла бы уйти в Линдон вместе с Кэриэль и была бы сейчас в безопасности?
– Может, вам что-то нужно в дорогу? – спросил Олорин.
– Да, мы надеялись, что пополним в Ост-ин-Эдиле дорожные припасы, – вспомнил практичный гном.
– Я скажу Элронду, чтобы он обеспечил вас провизией. Когда вы собираетесь выходить?
– Чем скорее, тем лучше. – Горм обернулся к своим друзьям: – Заночуем и пойдем – верно, парни?
– Конечно, чего нам здесь делать, – охотно откликнулся Рамарон.
– Фандуил?
Эльф вздрогнул, словно очнувшись:
– Да, конечно. Только… сначала я схожу туда… в дубраву.
Не дожидаясь ответа, он быстро вышел из палатки.
– И я тоже. – Рамарон шагнул было к двери, но был пойман Гормом за рукав.
– А я, по-твоему, один пойду за провизией? Нет уж, иди со мной!
– Да ладно, не дотащишь, что ли? Такой здоровенный гномище!
– Да оставь ты его одного, болван! Почтеннейший Олорин, раз уж мы договорились насчет припасов, тогда чего тянуть?
Усмехнувшись в длинную белую бороду, маг повел их за провизией. Элронд без лишних вопросов распорядился выдать требуемое – ему давно было известно, что Олорин ничего не делает просто так.
Фандуил тем временем шел по выжженным улицам наземного Ост-ин-Эдила. Розовато-серые бруски гранитной мостовой наземного города почернели от гари и пепла. О стоявших здесь уютных домиках напоминали только черные остовы по сторонам улицы. Вот здесь жила семья атани, здесь еще одна… здесь стоял дом для учеников-гномов, пустовавший с тех пор, как они были отозваны в Казад. Здесь была бесплатная закусочная, а чуть подальше, на другой стороне улицы, виднелись обгорелые развалины дома, где жили они с Гормом.
Вот здесь они впервые увидели Серого Странника. По словам Кэриэль, его приход предвещал несчастье – и оно не замедлило явиться следом. А здесь им встретилась Тинтариэль с подругой в тот день, когда он догадался об ее чувствах к нему. А вот и старый платан… вернее, горелый пень, оставшийся на его месте. Скамейка по странной случайности уцелела – черная и обугленная, она стояла у пня, усугубляя кошмар случившегося.
Дальше дорога вела к засыпанному пеплом и утыканному горелыми комлями пространству, еще недавно бывшему эльфийской дубравой. Деревья были срублены оркскими топорами, кое-где валялись останки стволов, не доеденные бушевавшим здесь пожаром. Дубы плохо горят – не иначе, их запалила магия Саурона. Вот этот пень – все, что осталось от чайной Кэризль, а здесь стояло дерево, под которым размещалось жилье учителя.
Фандуил переходил от комля к комлю, вспоминая живших здесь нолдоров. Это было больно, но он чувствовал себя обязанным отдать им скорбный долг. Выходцы из Валинора, они искренне стремились сблизиться с коренными народами Средиземья, хотя и было в них нечто, не позволявшее стать вровень с остальными. Нолдоры всегда были старшими, они были учителями – добрыми, понимающими, отзывчивыми, но все-таки посторонними. Может, поэтому они и остались одни в трудную минуту? Может, соседские атани просто не поверили, что их мудрые, всезнающие опекуны могут сами нуждаться в помощи?
Пока они были здесь, казалось, что они будут здесь всегда. Но теперь, когда их больше не было – отважных и самонадеянных искателей мудрости, слишком поверивших в собственную силу и тем накликавших на себя проклятие Мандоса – стало очевидным, какую потерю понесло Средиземье. Фандуилу вспомнился легкий налет отчужденности, мешавший ему свободно бывать в дубраве и чувствовать себя своим среди нолдоров. Теперь этот невидимый барьер рухнул – посмертно.
Сам того не замечая, Фандуил обошел дубраву и направился обратно. Он знал о гибели Тинтариэль еще тогда, на опушке Сумрачного леса, хотя и отказывался поверить в нее, пока не увидел сожженный Ост-ин-Эдил. Перед лицом этого беспощадного знания было бессмысленно тешить себя надеждой, что девушка укрылась в лесах или все же ушла в Линдон вместе с беженцами. Он шел по останкам мертвого города, сдавшись наконец чувству безвозвратной потери, которому до сих пор сопротивлялся, как мог.
Вот здесь, на этом месте, после первого налета орков выла и голосила женщина-атани. Кого она оплакивала тогда – мужа, сына или обоих сразу – Фандуил так и не узнал. Теперь он позавидовал ей, потому что не мог, не умел забыться звериным воем, опустившись до уровня обезумевшего от боли животного – в нем стояла прозрачная, болезненно-ослепительная ясность. Он нес свое горе, словно хрустальную чашу с Белоцветом, и не было звука, который не осквернил бы скорбную красоту этой чаши.
***
Гномий тракт был прямым и наезженным, хотя гномы со времен Войны Гнева почти не пользовались им. Теперь он соединял цепочку больших и малых селений атани, выстроившихся в последние столетия вдоль удобной дороги. Друзья шли по ней сквозь жаркое ягодное лето, пока на его исходе впереди не показались невысокие и бесснежные вершины Синих гор. Их сизый гранит был затянут полупрозрачной дымкой, придававшей горам оттенок, за который они получили свое название.
Чем выше становился горный хребет на горизонте, тем чаще друзья обсуждали, что им делать, прибыв на место. Как ни увлекались Фандуил и Рамарон всевозможными предложениями и предположениями, они всегда оставляли последнее слово за Гормом – кому, как не гному, знать подход к другим гномам. С одной стороны, Горму было лестно ощущать свое исключительное положение, с другой – он быстро понял, что оно влечет за собой исключительную ответственность. Он никогда не бывал в Казад-Гуше и почти ничего знал об его жильцах, за исключением основных исторических сведений, известных каждому гному.
В Казад-Гуше жило четыре гномьих клана. Катаклизм во время Войны Гнева разорвал Синие горы надвое как раз по перевалу между Габилгатхолом и Тумунзахаром, которые теперь были разделены Лунским заливом. Второй и третий кланы, возглавляемые Ньяллом и Браином, жили севернее Лунского залива, в Габилгатхоле. К югу от залива, в Тумунзахаре, жили шестой и седьмой кланы, возглавляемые Грором и Фарином. После катаклизма, когда оставшиеся здесь гномы восстанавливали свои жилища и шахты, оба города были соединены под заливом не менее чем двумя подземными путями, как это принято у подгорного народа.
Хотя Коугнир обещал ждать в Синих горах, он мог поселиться в любом из кланов, каждый из которых имел свои наружные выходы, свои порядки и стражу. Как ни пытались друзья предугадать, в каком именно, они не сошлись ни на чем, решив только, что вряд ли это будет клан Грора, гонявшийся за Келебримбером. Из трех оставшихся кланов два жили в Габилгатхоле, и Горм предложил направиться сначала к северным гномам. Так как на восточную сторону хребта выходили главные ворота кланов Браина и Фарина, гном принял решение идти к Браину, понадеявшись, что и Коугнир будет рассуждать точно так же.
Главные ворота синегорских кланов издавна предназначались для торговли с наземными народами, поэтому здешние гномы не маскировали их, в отличие от остальных наружных выходов. Ворота клана Браина располагались невысоко от подножия хребта, к ним вела торная двухколейная дорога, начинавшаяся от западного тракта и заканчивавшаяся перед ними площадкой для подвод. Фандуилу, однако, показалось, что прежде по дороге ездили чаще, а теперь она начала зарастать.
Горм подобрал камень и постучал им в чугунные створки, украшенные литьем и чеканкой. Изнутри раздался лязг засовов, и ворота распахнулись. Двое привратников, узнав соплеменника, дружелюбно приветствовали Горма. Тот ответил им таким же витиеватым, неспешным и обстоятельным приветствием.
– Я – Горм, сын Орина из рода Ульфрига, – представился он наконец, как и положено доброму гному. Привратники тоже представились, добавив себе еще по паре родословных колен, чтобы подчеркнуть древность своих родов.
– С чем пожаловал, Горм сын Орина? – спросил тот, который был постарше. – В гости к родне или на обучение? Или уж не посланец ли ты от многославного короля Дарина? Не привез ли ты нам новости из древнего Казад-Дума?
Горму было прекрасно известно как то, что вожди Казад-Дума и Казад-Гуша обмениваются посланиями только в исключительных случаях, так и то, что после раздачи колец отношения между кланами стали прохладнее, чем прежде. Он счел за лучшее прикинуться посланником Дарина – новости годичной давности могли сойти здесь за свежайшие, а до разоблачения было еще ох как далеко.
– Я бесконечно восхищен твоей прозорливостью, – поклонился он привратнику. – У меня есть свежайшие новости для доблестного вождя Браина, если он изволит преклонить свое ухо к моим недостойным устам и выслушать мои речи.
– Несомненно, доблестный Браин изволит преклонить свое ухо к речам посланца многославного Дарина, – с глубочайшей важностью ответил привратник. – Будь гостем нашего клана, почтенный Горм сын Орина.
– Я с радостью приму гостеприимство вашего клана. Но со мной двое попутчиков – эльф Фандуил, направляющийся в Линдон на обучение, и атани Рамарон, бард, который мечтает продемонстрировать свое искусство подгорному народу… должен заметить, за весьма умеренную цену, поскольку он преисполнен уважения к отважному Браину и надеется увековечить его мудрое правление в песнях. Я взял на себя смелость предложить им гостеприимство клана Браина, славящегося своей щедростью и дружелюбием к усталым путникам.
Горм врал вдохновенно и нагло, но безуспешно. Гостеприимство подгорного народа и прежде относилось к тем же категориям явлений, что и сухой дождичек, а теперь, под влиянием колец Саурона, гномы стали еще нетерпимее к чужакам, хотя сами они называли это осторожностью. Витиеватая и льстивая речь мнимого посланца не обманула нахмурившегося привратника.
– Смелость приличествует воину в битве, а не в предложении того, что ему не принадлежит, – сурово заявил он. – Сейчас не те времена, чтобы пускать в клан кого попало. Мы не нуждаемся ни в этих спесивых эльфах, ни в этих склочных аданах, и я весьма удивлен, что посланец самого Дарина заводит в пути такие подозрительные знакомства. Надеюсь, у тебя нет в запасе еще и парочки орков, почтенный Горм сын Орина?
– Орки – наши исконные враги, но с эльфами и атани гномов связывает давняя дружба и сотрудничество. Или чьи-то лживые языки обманули меня россказнями о дружелюбии гномов Габилгатхола?
– Эльфы и аданы оказались недостойными нашей дружбы и сотрудничества. Теперь в Габилгатхол могут войти только гномы – вот мое последнее слово.
Что такое заупрямившийся гном, Горм отлично знал – он и сам был гномом. Поразмыслив, он решил войти туда в одиночку и найти там Коугнира, надеясь, что айнур замолвит слово за его спутников.
– Мне прискорбно это слышать, – упрекнул он привратника. – Ладно, я пойду к вам один, но сначала извинюсь перед своими попутчиками и провожу их обратно на тракт.
Тот пожал плечами и захлопнул ворота перед его носом. Горм повернулся к товарищам, стоявшим в десятке шагов от него.
– Видите, какое дело… – он смущенно запнулся.
– Мы все слышали, – помог ему Рамарон. – Нас туда не пустят.
– Это потому, что я им никто – я не из их клана. Но, думаю, друзей Коугнира они примут, нужно только разыскать его.
– Значит, ты пойдешь туда один, – сказал Фандуил, догадавшись о намерении гнома.
– Да, и приду за вами, как только встречусь с ним. Если и он не уговорит их, тогда мы вместе с ним подумаем, как быть дальше.
– В конце концов, попасть к ним в гости – это не главное, – рассудил бард. – Нам нужны не их угощения, а их кольца.
– Как по-твоему, Горм, сколько времени тебе понадобится? – спросил Фандуил.
– Дня два-три. Раз я назвался посланцем Дарина, сначала я должен буду поговорить с вождем Браином. Сегодня ему доложат обо мне, а завтра он назначит мне время для беседы. Если Коугнир в этом клане, я встречусь с ним сегодня же, но если он в другом клане, я попаду туда только через день. В любом случае через три дня я выйду к вам и расскажу, как обстоят дела.
Фандуил оглянулся и кивнул на лес:
– Здесь неподалеку есть хорошее место для стоянки. Мы с Рамароном подождем тебя там.
Они спустились через лес к ручью и выбрали удобную поляну на ближайшем пригорке. Фандуил и Рамарон стали устраиваться на стоянку, а Горм огляделся по сторонам, чтобы запомнить место, и пошел обратно к воротам. Оставшись вдвоем, они пообедали, затем запасли дров на вечер. Фандуил с удовольствием улегся на траве в тени раскидистого вяза и уставился сквозь листву в безоблачное голубое небо. Ему ничего не стоило проваляться так целый день, наслаждаясь запахами леса, шелестом листвы и щебетанием птиц.
Но такое времяпровождение было не для непоседливого Рамарона. Он попробовал последовать примеру эльфа, поворочался с боку на бок, затем взял лютню, но тут же отложил ее.
– Нет, целый день мне здесь не высидеть – пойду-ка я погуляю по окрестностям, – не успев договорить, он вскочил на ноги и устремился в лес.
– Не уходи далеко, – крикнул ему вслед Фандуил.
Будучи эльфом, он не чувствовал хода времени, особенно в бездельи. Оставшееся до заката время прошло для него как одно затяжное мгновение, наполненное иссякающим жаром позднего лета и лесной прогалиной у ручья. Только когда солнце спустилось за хребет и окрестный лес вдруг разом погрузился в предвечерний сумрак, Фандуил приподнял голову с травы и вышел из блаженного, бездумно-созерцательного состояния.
Сумерки. Пора ужин делать, а Рамарон все еще где-то шляется. Значит, придется начинать самому.
Одним скользящим движением, как это могут только эльфы, он поднялся на ноги. Затем он развел костер, сходил с котелками к ручью за водой и поставил их на огонь. Засыпал крупу, нарвал трав для заварки. Снял один котелок, заварил туда травы, помешал крупу в другом. Снял другой котелок, поставил кашу у костра допревать.
Наступила ночь, безлунная и темная, хотя для глаз Фандуила она означала густые сумерки, не больше. Рамарона не было, и эльф начинал тревожиться. Благодаря Палландо глаза барда теперь видели в темноте не хуже эльфийских, но этого было мало, чтобы не потеряться в лесу.
Фандуил поужинал, все еще надеясь, что Рамарон вернется. Когда приблизилась полночь, он понял, что парня нужно разыскивать. Эльф поставил котелки с ужином у костра, положил в дорожную котомку немного провизии и фляжку с водой. Остальные вещи он спрятал в кусте и прикрыл маскировочным заклинанием. Надев котомку через плечо, он направился по следу Рамарона.
К счастью, этот след мог потерять только слепой. Там, где осторожные ступни эльфа прошли бы по тощей коряге, слегка вдавив ее в раскисшую низинную почву, четкие оттиски башмаков Рамарона уверенно пролегли по черной жиже рядом с корягой. Там, где ноги эльфа раздвинули бы высокую траву – легонько и бережно, чтобы она тут же сомкнулась позади – путь Рамарона отмечала линия полегших стеблей и раздавленных ростовых мутовок. Там, где эльф просочился бы сквозь кустарник, не потревожив ни листочка, за Рамароном оставался проход, отмеченный поломанными ветвями и вывернутыми против солнца листьями. С такого следа не сбился бы даже гном.
След вывел Фандуила к Синим горам и повел краем леса вдоль подножия хребта. Парень явно старался идти так, чтобы затем легко найти обратный путь. Вскоре на пути попалась лощина, рассекавшая нижнюю часть хребта и слишком соблазнительная, чтобы не заглянуть в нее. След Рамарона свернул туда и привел Фандуила к полуобвалившемуся входу в заброшенные гномьи шахты. Оглядев землю перед входом, эльф установил, что Рамарон потоптался снаружи, затем вошел внутрь. Оглядев ее внимательнее, он установил, что обратных следов не было.
Воображение Фандуила рассталось с перечнем всевозможных несчастий, подстерегавших беспечного путника в лесу – Рамарон не забрел в болото и не утонул в трясине, не свалился в овраг и не сломал себе шею, не был загрызен лесными хищниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48