) десять с половиной миллионов! Наличными. Вот где размах Левиафана! Вы только вдумайтесь в цифры: Миша сделал СТО концов! И что? Много вы найдете статей в американских газетах про Коппера? Можно перечесть по пальцам. Зато злодейское «обогащение» Граммов обсасывается на каждом шагу.
Чтобы окончательно завершить разговор об обогащении Граммов, приведу и остальные цифры, которые остались за кадром мыльной оперы про «взятки». Поскольку Уэнди Грамм и ее супруг искренне верили в финансовый гений Эндрю Фастова и мудрую прозорливость Кеннета Лея, то все свои пенсионные отчисления доверили Энрону. Ну а тот инвестировал деньги на счетах так называемого пенсионного плана 401(к) в собственные же акции (кто бы сомневался). Поэтому после банкротства Энрона, семья Граммов потеряла 686 тысяч долларов своей безмятежной старости. Кроме того полностью улетучились опционы на акции Энрона на общую сумму в 700 тысяч долларов.
Еще более впечатляет «корыстолюбие» Уэнди Грамм, когда в 1998 году она продала все имеющиеся у нее акции Энрона на общую сумму 207 тысяч долларов. Но и этого показалось мало, поэтому она обратилась к руководству компании с просьбой, чтобы в дальнейшем с ней расплачивались за работу в Совете директоров не акциями, а наличными. Так, мол, будет этичней и удастся избежать конфликта интересов, накануне прямого участия мужа, сенатора Фила Грамма, в дебатах по национальной энергетической политике. Святая простота!
Все бы ничего, но только время для продажи акций Энрона было выбрано самое «подходящее», прямо-таки выдающее инсайдера, посвященного в тайны корпоративной жизни. Как только Уэнди продала акции, те не просто пошли вверх, а буквально уподобились извержению вулкана . Что не удивительно – в 1999 году полным ходом заработали финансовые схемы Энди Фастова. Поразительно, но и на этот раз золотой дождь пролился мимо Граммов. Интересно, почему же никто не предупредил добрую соратницу Уэнди о грядущем преуспеянии?
В свете всех этих фактов особо умиляет решение комиссии Конгресса допросить Уэнди Грамм с целью узнать, было ли ей заранее известно о финансовых проблемах Энрона! Ведь Уэнди являлась не только членом Совета директоров, но и входила в аудиторский комитет, который скрупулезно отслеживал деловую активность компании. Однако, похоже, что вопреки тайным знаниям, Граммы не воспользовались инсайдерской информацией. «Постеснялась», – скажет оптимист. «Побоялась», – возразил скептик.
В обвинительной речи «четвертой власти» против Уэнди Грамм, как вы помните, фигурируют еще и 50 тысяч долларов, которые Кеннет Лей якобы пожертвовал (а на самом деле дал, мол, взятку за услуги) родному университету Уэнди Грамм . Даже не знаю, как это комментировать – какой-то неприличный удар ниже пояса. Почему бы тогда не вспомнить о многих сотнях тысяч долларов, которые Лей пожертвовал хьюстонскому музею холокоста? Ведь их тоже можно представить в виде компенсации за услуги Энди Фастова. Еще пикантнее смотрится «взятка», данная Кеннетом Леем онкологическому Центру Андерсена, куда семья председателя правления Энрона пожертвовала за период с 1993 года полтора миллиона (!!!) долларов, и еще обещала 600 тысяч в ближайшие два года ? Интересно только – за что давалась «взятка»? По логике «четвертой власти» – за услуги. И в чем же эти услуги состояли? Не приведи господи, если по профилю.
Теперь поговорим о другом семействе, пострадавшем от близости к Энрону – Белферах. В данном случае, материальные потери достигли таких запредельных размеров, что даже жестокая «четвертая власть» не позволила себе злорадства. Еще бы: большие деньги – это святое! Не чета каким-то пенсионным сбережениям академической дамы. Но есть и еще один важный момент: речь идет о святая святых – бруклинских столпах общества. Показательно название статьи в «Нью-Йорк Таймс», посвященной трагедии Роберта Белфера: «Преданность Энрону обходится нью-йоркской семье в миллиарды. Член Совета директоров держал акции до самого горького конца». Так и хочется прокомментировать: «Ну и дурак!». Потом задумался: «Разве могут Белферы – великие Белферы – быть дураками?». Судите сами.
Роберт Белфер, один из директоров Энрона и самый крупный частный держатель акций Левиафана, потерял ДВА МИЛЛИАРДА ДОЛЛАРОВ! Да-да, два миллиарда. Именно столько стоили ценные бумаги Энрона, находившиеся в собственности семьи Белферов, в начале 2001 года. Теперь они ничего не стоят. В буквальном смысле – ничего. Когда Энрон объявил о банкротстве 2 декабря 2001 года и его акции обесценились на глазах, основатель династии Белферов не просто перевернулся в гробу, а превратился в ротор.
Нет, не о таком будущем мечтал молодой торговец куриным пером, Артур Белфер, когда в начале тридцатых годов благополучно перебрался из Польши в свободный город Нью-Йорк, где его талантов хватило для создания семейной империи в трех поколениях. Империи, конечно, не перьевой, а нефтяной. Случалось, конечно, вспоминать и старое ремесло: какое-то время Артур поставлял пуховые спальные мешки для вооруженных сил США. Однако уже в начале 50-х определился конек: сперва пенорезина, а затем нефть и недвижимость.
Прорыв случился в начале 60-ых, когда удачные вложения в нефтяные разработки в Перу обернулись золотым дождем. В 1962 году семейный бизнес Belco Petroleum становится публичной компанией и котируется на Нью-йоркской фондовой бирже. С 1965 года во главе Belco становится сын Роберт.
В начале 80-ых в государстве Перу запахло жаренным и обладающие выдающимся историческим чутьем Белферы стали энергично подыскивать покупателя для своих нефтяных вышек. Такой покупатель вскорости объявился. Им стал... InterNorth, папа Энрона! В 1983 году InterNorth выкупил Belco Petroleum со всеми его нефтяными разработками в Скалистых горах, Канаде и Перу. А еще через два года армия Перу захватила собственность Belco и национализировала ее. Ну да какая разница? Теперь-то все это принадлежало подразделению HNG InterNorth. За продажу Belco семья Белферов выручила бумаги спрева InterNorth, а затем и Энрона. Однако бумаги были не простые, а золотые – в прямом смысле слова: особого класса preferreds , по которым начислялись очень высокие дивиденды. К тому же в любой момент их можно было обменять на обыкновенные акции из расчета 1 к 27. В общей сложности Роберту Белферу принадлежало 1.18 % обыкновенных акций Энрона и 17.02 % – привилегированных .
В 1986 году произошло слияние всех нефтегазовых подразделений Энрона и на свет появился Enron Oil & Gas. До этого времени Роберт Белфер числился президентом и председателем правления Belco Petroleum, теперь же ушел в отставку и занялся двумя близкими сердцу делами: благотворительностью и коллекционированием произведениями искусства. В основном деньги передавались в университет Йешива и медицинский колледж Альберта Эйнштейна. Около 6 миллионов долларов Роберт и его жена Рене передали в нью-йоркский музей искусств Метрополитан для специальной галереи древнегреческого искусства Belfer Court.
Однако все это время Роберт Белфер не упускал Энрон из вида, проявлял активность в Совете директоров и внимательно присматривался к ускоренной метаморфозе газового гиганта в энергетического трейдера. Видимо, эти процессы произвели на Белфера столько глубокое впечатление, что в 1992 году он учредил собственную энергетическую компанию Belco Oil & Gas Corp. и снова взялся за сторое.
Деятельность Belco Oil & Gas была почти целиком завязана на Энрон. Белфер даже выкупил в 1997 году за 150 миллионов долларов одно из подразделений Энрона – Coda Energy. Но самое главное, что Belco Oil & Gas являлся активным участником Газового банка (помните такой?) и хеджировал через Энрон все свои сырьевые контракты. Именно на этом поле гений Скиллинга переиграл чутье Белфера по всем статьям. Мы хорошо помним, что по второй половине 90-ых цены на нефть и газ были стабильно низкими. Однако на рубеже веков они взлетели вверх и тут-то Энрон взял свое за долгосрочную ценовую увязку сырья: в одном только 2000 году Belco Oil & Gas был вынужден компенсировать Энрону 34 миллиона долларов по хеджевым соглашениям.
Но даже эти временные потери не заставили Роберта Белфера изменить Энрону. Видимо и в самом деле существовала мистическая связь между ним и Левиафаном: даже когда корабль начал тонуть (октябрь 2001 года) славный старпом Белфер не оставил вахты. Он держался до последнего, пока все его два миллиарда долларов не растворились в небытии.
Как тут не вспомнить об одном мудром индийском учении: когда Belco Petroleum продал InterNorth свои перуанские нефтяные вышки буквально на носу национализации, Белферы не только заработали кучу денег, но и изрядно подпортили свою карму. Так что не приходится удивляться, что двадцать лет спустя все отыгралось в обратную сторону.
Однако не будем переживать за почтенное нью-йоркское семейство. Белферы хоть и не в полном, но порядке: у них замечательнейшие апартаменты на манхэттенском Пятом Авеню и хоромы в Саутхэмптоне и Палм Бич. Ведь помимо вложений в Энрон, у Роберта и его сына Лоуренса имеются обширные интересы в ряде общесемейных недвижимых проектов, а также солидный пакет акций одного из крупнейших нефтегазовых разработчиков – Westport Resources.
Вот только одна мысль не дает мне покоя: неужели такие непотопляемые авуары можно взбить на пухе и перьях?
Глава 11. Дабхол и хоббиты
Индивид, который не рисковал жизнью, может быть, конечно, признан личностью, но истины этой признанности как некоторого самостоятельного самосознания он не достиг.
Георг Гегель. Феноменология духа
1993 год подарил Энрону Джедаи и Шеррон Уоткинс. Совместное предприятие с калифорнийской пенсионной системой и прием в штат сотрудницы с гипертрофированным талантом упаковывать собственные карьерные амбиции в высокогражданский пафос доноса отлились Энрону через восемь лет почище кошкиных слезок.
Но вот интересно, могли бы эти «слезки» стать причиной летального исхода? Общепринятое мнение: «Не только – могли, но и стали. Энрон похоронили безответственные манипуляции с внебалансным кредитованием через SPE – Чуко, LJM и Рапторы». Именно к этому склоняется большинство аналитиков, журналистов и членов многочисленных комиссий, расследующих дело Энрона. Хотя, что значит – склоняется? Об этом пишут в американской прессе, говорят на телевизионных шоу. Означает ли это, что те, кто это пишут и говорят, также и думают? Вопрос может показаться неуместным применительно к «бастиону мировой демократии». Даже дети малые знают, что в Америке каждый может сказать все, что угодно. Правильно – все что угодно. Но только не везде, где угодно!
Кстати, это смещение приоритета от quid к quo – большая тайна нового мирового порядка. Сидя в пабе и наливаясь пародией на пиво, под названием Будвайзер, в самом деле, можно говорить все, что угодно. На своей страничке в интернете, расположенной по адресу с доменом третьего уровня, тоже можно говорить все, что угодно. По крайней мере до тех пор, пока посещаемость сайта не достигнет определенного критического предела. После чего с вами обязательно поговорят и вы либо смените тематику, либо вам придется подыскивать сервер в более свободном киберпространстве. А вот говорить, что угодно на страницах прессы, нет, даже не федеральной – об этом и речи быть не может! – но хотя бы региональной, тут уж – увольте. Нет, вы, конечно, сумеете высказаться – по недосмотру (и на старуху бывает проруха). Но только один раз. А после этого оказывать нежелательное влияние на добропорядочных граждан вам больше не дадут .
Предвижу вопрос читателя: «Это на что вы тут намекаете, господин Голубицкий? Уж не на то ли, что внебалансное финансирование не явилось главной причиной банкротства Энрона?» Правильно, именно на это я и намекаю. Впрочем дальше намека мы сейчас не пойдем. Всему свое время: есть у меня в запасе еще пара-тройка головокружительных историй из жизни Левиафана, которые я приберег для читателей (один Дабхол чего стоит, не говоря о Рапторе и LJM!). А уж после и будем делать выводы.
Хотя маленькую зацепочку – так уж и быть – подброшу. Какая никакая, а все ж информация к размышлению. Так вот: то, чем занимался Энрон в Чуко, LJM и Рапторах, делают практически все американские компании! Использование целевых компаний для выведения из баланса затратных проектов – норма и правило, а не исключение. Однако почему-то потопили только Энрон.
Предвижу возражение: «А как же быть с пересмотром отчетности и начислением постфактум расходов в размере миллиарда долларов?». А вы взгляните на 10-Q повнимательней: что мы видим в краткосрочной перспективе? Правильно: убыток в 84 цента на акцию. А в долгосрочной? Для ответа взглянем на активы компании. И что мы там видим? А вот что:
Ты только вдумайся, читатель: одних «заводов, кораблей и пароходов» у Энрона на почти одиннадцать миллиардов долларов! А ведь это не какие-то там виртуальные и ненадежные акции, облигации и долговые расписки, это – самые настоящие и живые газопроводы, электростанции, небоскребы и оптоволоконные коммуникации . Именно на эти активы и рассчитывал Кеннет Лей, когда делал оптимистические прогнозы на будущее: он просто был уверен, что консолидация целевых компаний в баланс Энрона – событие хоть и пренеприятнейшее, но не летальное. Лей надеялся выжить. А не выжил. Почему? С какой стати компания с такими активами должна погибнуть? Ведь на американском рынке представлены сотни фирм, у которых нет ничего кроме долгов. Фирм, которые за все годы своего существования ни разу не показали прибыль – одни убытки. И при этом ничего с ними не делается: как жили припеваючи, выплачивая многомиллионные зарплаты и бонусы своим топ-менеджерам, так и продолжают жить. А вот Энрон похоронили. С чего бы это?
Но и это еще не все: вспомните череду разоблачений, которые последовали сразу же за банкротством Энрона. Оказывается, практически все американские компании энергетического профиля финансировали затратные проекты точно также, как и наш герой – через целевые компании! Да и в других секторах рынка всплыли злоупотребления, вступающие в противоречие с общепринятыми бухгалтерскими принципами (GAAP): чего стоят манипуляции Ксерокса с проводкой лизинговых сделок в мексиканском филиале. Нет, мы обязательно разберемся с этой загадкой. Но только чуточку позже. А пока что вернемся в 1993 год.
В том году случилось еще одно событие, наполненное куда более глубоким и зловещим смыслом: Дабхол – грандиозный энергетический проект Энрона в Индии. Хотя правильнее будет сказать – «великий энергетический облом Энрона в Индии». Однако значение его огромно: больше того, если нам удастся понять Дабхол, мы сделаем решающий шаг к пониманию подлинной причины гибели Левиафана.
Энрон в 1993 году существенно расширил географию своей международной экспансии: в марте он подписал соглашение о маркетинге российского газа на европейском рынке, в ноябре заключил сделку на один миллиард долларов по строительству двух электростанций в Турции. Казалось, сами звезды благоволят Левиафану: его турецкий контракт неожиданно лег в фарватере политических игр, поэтому государственный экспортно-импортный банк Америки (Ex-Im Bank) пошел на финансовую поддержку сделки в размере 285 миллионов, а Инвестиционный Совет по частным вложениям за рубежом (Overseas Private Investment Council, OPIC) взял на себя покрытие страховых издержек.
И тут взгляд Энрона упал на Дабхол. Предыстория такова: Индия, перманентно испытывающая комплекс великой державы, решила построить самую большую в мире газовую электростанцию. Но как обычно и бывает у супердержав денег на строительство не нашлось. Тогда Индия обратилась в Мировой банк (World Bank), который внимательно изучил проект и отрицательно покачал головой – мол, не дадим. Хайнц Вергин, куратор банка по Индии подписал приговор в апреле 1993 года: «Проект экономически нежизнеспособен».
С чего бы это? Да с того, что против крупнейшей иностранной инвестиции в Индии с самого начала дружно выступили как защитники окружающей среды, так и патриоты (есть там и такие, так что Россия в этом отношении не монополист). Кроме того у Мирового банка возникли большие сомнения по поводу надежности потребительской базы, и, надо сказать, как в воду глядели. Дело в том, что куда ни глянь, проглядывал только один потенциальный покупатель электроэнергии, которую будет производить станция в Дабхоле – государственная контора Энергетический Совет штата Махараштра (Maharashtra State Electricity Board, MSEB). А, что такое государственная контора в странах Востока, Мировой банк знал не понаслышке. А вот Энрон не знал. И американская администрация тоже не знала. На самом деле, конечно знала, но у них – свои расчеты.
Итак, наш Левиафан заручился поддержкой на федеральном уровне и стал во главе консорциума по строительству и эксплуатации электростанции. Уже знакомый нам OPIC предоставил кредит в размере 160 миллионов долларов, а также «страхование политических рисков» еще на 180 миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64