Девушки молчали, и лишь когда на лестнице затихли тяжелые шаги герцогини, Кэролайн воскликнула:— Если я еду в Лондон с мамой, то как же я убегу с Патриком?В ее голосе было столько отчаяния, что Рокуэйна попыталась ее успокоить:— Тебе придется приехать на венчание, но я уверена, что Патрик к тому времени придумает какой-нибудь способ вовремя увезти тебя.— А если мама задержит меня там до самой последней минуты? Ты же знаешь, какой она становится, когда речь идет о нарядах!— Все равно тебе в конце концов придется вернуться, — настаивала кузина.— Но Патрик хотел, чтобы мы уехали раньше…— Я повидаюсь с ним, — обещала Рокуэйна, — и хотя это будет нелегко, пришлю тебе письмо. Я постараюсь написать так, чтобы только тебе было понятно, о чем там написано. Что-то вроде шифра.— А если я не пойму, а мама прочтет его?— Ну, я что-нибудь придумаю. Может быть, там будет фигурировать кличка какой-нибудь лошади, но ты будешь знать, что я имею в виду Патрика.— Но я не могу ехать в Лондон! — сокрушалась Кэролайн. — Может, мне сказаться больной, чтобы мама не взяла меня с собой?— Тебе нужно ехать. Иного выхода нет. Но ты обязательно должна написать мне о дне вашего возвращения, чтобы Патрик смог все тщательно продумать.Рокуэйна села рядом с кузиной и нежно обняла ее.— Тебе нужно быть смелее. Придется пройти через это испытание, чтобы раз и навсегда отделаться от маркиза.— А если мне все же не удастся убежать до венчания с маркизом?— Убежишь, — твердо заверила ее Рокуэйна. — Я чувствую это нутром, как говорит няня.Затем, видя, что не убедила подругу, она добавила:— Поверь, я действительно чувствую это, ведь папа считал, что этот дар я унаследовала от мамы.— Ты хочешь сказать: дар ясновидения? — всхлипнула Кэролайн.— Да, вроде того, но скорее всего это инстинкт, подсказывающий мне, что, несмотря на трудности, все закончится хорошо.При этом Рокуэйна подумала о том, что она, бывало, предчувствовала и беду.Так было в то лето, когда однажды они гуляли с мамой по лугу и маму укусила змея. И хотя врачи говорили, что укус не смертельный, Рокуэйна знала, что мама умрет.И тем страшным холодным днем, когда отец уехал на охоту с намерением скоро вернуться, то же чувство подсказало ей, что она его больше не увидит.Тогда Рокуэйна пошла на конюшню и сказала отцу:— Погода ужасная, не езди на охоту, папа. Пожалуйста, останься дома!— Какая бы погода ни была, мне необходимо размяться. Кроме того, родная, я обещал повидаться с друзьями. Если я припозднюсь, знай, что я заехал к ним выпить.Он поцеловал ее и вскочил в седло, а затем посмотрел на дочь и добавил:— Мне бы очень хотелось взять тебя с собой, но лучше в другой раз. Да хранит тебя Господь!Эти же слова мысленно произнесла и она, глядя вслед отцу и чувствуя, что таким — веселым, с шутливо сдвинутой набок шляпой — он уходит из ее жизни, и никакого «другого раза» уже не будет.И теперь, глядя на Кэролайн, она сказала твердо:— Обещаю тебе, дорогая, что какие бы трудности ни ожидали тебя, какие бы препятствия ни стояли на твоем пути, все закончится хорошо и ты выйдешь за Патрика.— Ты уверена в этом? Абсолютно уверена? Ты действительно видишь это?— Мой дар никогда не подводил меня, — улыбнулась кузина. — Тебе никогда не бывать маркизой Куорн, ты будешь женой Патрика Фэрли.Кэролайн обняла ее и поцеловала в щеку.— Именно этого я хочу больше всего на свете, и я верю тебе, Рокуэйна… правда… верю тебе! Глава 3 Сразу же после завтрака Рокуэйна проводила Кэролайн, герцогиню и няню и поспешила наверх, чтобы переодеться в платье для верховой езды.При этом девушка понимала, что нарушает указания герцогини, данные перед отъездом.Герцогиня зашла в комнату Рокуэйны и, указав на платья, грудой лежавшие на стуле, сказала:— Пока меня не будет, ты отремонтируешь всю эту одежду, и если к моему возвращению работа не будет окончена, ты меня рассердишь.Даже если бы герцогиня захотела скрыть свою неприязнь к племяннице, ей это вряд ли бы удалось: голос и глаза выдавали ее чувства.Рокуэйна промолчала, и герцогиня продолжила:— Я обдумывала, чем ты будешь заниматься, когда Кэролайн выйдет замуж, и решила, что тебе следует заняться вышиванием.Рокуэйна окаменела, а герцогиня добавила:— Хватит понапрасну тратить время на верховую езду и чтение книг. Ты будешь работать, а не бездельничать.Она сделала паузу и, оглядев девушку, добавила:— В конце концов ты должна хоть каким-то образом возместить убытки, понесенные герцогом от погашения долгов твоего отца, и своим трудом пусть немного, но искупить вину родичей твоей матери за те раны и увечья, которые получили наши солдаты.Рокуэйна крепко сцепила руки, чтобы удержаться от возражений, уже готовых сорваться с языка. Дело в том, что ни один родственник ее матери не служил в наполеоновской армии.Мама всегда говорила, что дедушка Рокуэйны осуждал войну и презирал выскочек из новой аристократии, сформированной победоносным корсиканцем на месте ancien regime Старого режима (фр.).
, к которому принадлежали все родовитые аристократические семьи Франции.Но Рокуэйна знала, что бесполезно говорить об этом герцогине, которая никогда не испытывала к ее родителям ничего, кроме ненависти.Поэтому она продолжала молчать, а герцогиня, еще больше разозлившаяся за то, что девушка никак не реагирует на ее слова, сердито предупредила:— Имей в виду, что вся эта одежда должна быть отремонтирована самым тщательным образом, иначе я жестоко накажу тебя за разгильдяйство!И она поспешила вниз к Кэролайн, ожидавшей ее в холле.Рокуэйна вышла следом и, увидев Кэролайн, поняла, что кузина расстроена после разговора с матерью.Кэролайн очень переживала, что ей приходится покидать Патрика, поэтому играть роль невесты было для нее непросто.Целуя Рокуэйну на прощание, она шепнула ей на ухо так, чтобы никто не услыхал:— Напиши, как только повидаешь его. Я должна знать, что он придумал.Рокуэйна решила, что при герцогине опасно говорить об этом, поэтому она лишь кивнула, и Кэролайн с грустью на лице помахала ей, когда экипаж тронулся.Герцог и маркиз уже уехали, чтобы приветствовать первых победителей скачек.Несмотря на угрозу герцогини, Рокуэйна вовсе не собиралась пропускать состязания. Поэтому она быстро переоделась, бегом спустилась по задней лестнице и побежала к конюшням. К этому времени большинство грумов уже ушли к месту старта у северного края парка, где начиналась равнина.Девушка знала, что там собралась масса зрителей, поэтому ехала через сад и, стараясь, чтобы ее не заметили, направилась к месту, откуда хорошо был виден старт и большая часть трассы.Последнее препятствие находилось прямо перед ней, а финиш — на расстоянии четверти мили.От посторонних глаз ее укрывали деревья, и, остановив лошадь, она подумала, как было бы хорошо стоять здесь с Кэролайн, смеяться над одними участниками скачек и восторгаться другими.Она видела, как лошади беспорядочно столпились у стартовой линии, а герцог пытался навести порядок.Девушка была уверена, что его раздражают зрители, путающиеся под ногами, и их собаки, лающие на лошадей, от чего те вставали на дыбы и брыкались.Затем она увидела маркиза на большом вороном жеребце. Без сомнения, другим участникам будет трудно состязаться с таким великолепным конем.Патрик выступал на норовистой лошади, выездкой которой занимался сам. Большим преимуществом для юноши было хорошее знание скакового круга, по которому он проскакал не меньше десятка раз, как, впрочем, и некоторые другие участники, жившие по соседству.Среди наездников были и такие, которые участвовали в соревнованиях просто ради забавы, без малейшего шанса на успех.Со своего наблюдательного пункта на невысоком холме Рокуэйна видела все как на ладони. «Странно, — подумала она, — что больше никто не догадался прийти сюда».Девушка не раз присутствовала на таких состязаниях и по опыту знала, что все наблюдают старт, а потом бегут к финишу, чтобы увидеть победителей.Кони с всадниками выстроились в одну линию, герцог взмахнул флажком, и забег начался!У Рокуэйны перехватило дыхание, когда она увидела, как стремительно всадники приближаются к первому препятствию. Она и сама не раз одолевала его и хорошо знала, что, если не рассчитать прыжок, можно попасть в неприятную ситуацию.Поэтому она не удивилась, когда две лошади упали.Следующие три препятствия были не очень трудными, и потому там обошлось без инцидентов.Рокуэйна заметила, что одна лошадь без всадника сошла с дорожки и была поймана грумом.Участок круга, где грунт всегда был влажным, маркиз преодолел без труда.После четырех следующих препятствий несколько участников выбыли из борьбы, сочтя дистанцию чересчур сложной, лошади двух других отказались прыгать, а одна сбросила своего седока через голову.Теперь участники почти завершили первый круг и, обойдя финишный столб слева, вернулись к первому препятствию, чтобы начать второй круг.Число участников сильно сократилось. Маркиз был впереди на целый корпус, причем его конь брал каждое препятствие с большим запасом — это Рокуэйна видела даже с такого большого расстояния.Кроме того, она отметила, что маркиз держится в седле лучше многих, не считая ее отца, или, вернее, так же, как ее отец.Казалось, ему придает уверенности сам факт, что он управляет таким прекрасным животным.Рокуэйна подумала, что, должно быть, перед каждым препятствием он подбадривает коня, как это делал ее отец.После очередного препятствия он наклонился, потрепал коня по шее, обогнал лошадь без всадника и поскакал дальше, не обращая внимания на зрителя, чуть не попавшего под ноги коню.Но затем, когда до финиша оставалось два препятствия, маркиза догнал еще один всадник. К своему восторгу, Рокуэйна увидела, что это Патрик!Он держался чуть позади маркиза и, казалось, так же придерживал лошадь.Но вот Патрик подался вперед, взяв предпоследнее препятствие одновременно с маркизом, и припал к шее лошади.Рокуэйна не была уверена, но ей почудилось, что маркиз поражен. Чего-чего, но соперничества он не ожидал.Последнее препятствие их лошади преодолели одновременно, и теперь от финиша их отделял лишь небольшой участок дороги.К этому времени большинство зрителей собрались у финиша, и Рокуэйне было слышно, как они подбадривают всадников; их крики эхом разносились по всей долине.Обе лошади неслись во всю прыть, из-под их копыт летели кучи дерна, и напряжение всадников, передалось зрителям.Издали Рокуэйне показалось, что оба всадника достигли финиша одновременно. Она услышала, как зрители радостно приветствуют победителя. Но кого? Маркиза или Патрика? Ей хотелось надеяться, что Патрика, так как это было бы хорошим предзнаменованием для него и Кэролайн.Когда скачки завершились, она решила вернуться в замок и постараться встретиться с Патриком до того, как он вернется домой.Когда она ехала обратно, у нее было удивительно радостно на душе оттого, что она не увидит герцогиню, запретившую ей присутствовать на состязании. Правда, Рокуэйне не хотелось, чтобы кто-нибудь из гостей замка видел ее.И вот теперь после скачек она заехала в конюшню, зная, что успеет управиться до прихода грумов, сняла уздечку, расседлала коня и поставила его в стойло.Она уже собиралась уходить, когда услышала шум в другом конце конюшни.Она поняла, что какая-то лошадь вырвалась и грумы кричат друг на друга.Девушка прошла по проходу между стойлами, отмечая для себя, какие лошади герцога стоят на месте.Пройдя дальше, она увидела прекрасного коня, по ее мнению, не хуже того, на котором маркиз участвовал в скачках.Он вставал на дыбы и не давал грумам накинуть уздечку.— Что случилось? — спросила девушка. Все три грума были ей не знакомы.— Это жеребец, которого его милость купил на прошлой неделе, мисс, — ответил старший.— Да он совсем дикарь, — с улыбкой заметила Рокуэйна.— Его никак не удержать, мисс, вот в чем дело! Его милость приказал нам доставить его сюда на тот случай, если решит ехать на нем, а не на Завоевателе, а теперь уж и не знаем, как с ним управиться и доставить домой.— Его милость собирается ехать на нем?— Нет, мисс, его кличка Вулкан, и на нем должен ехать Джед. Он вместе с другим грумом, который поедет на жеребце, участвовавшем в скачках, будет сопровождать фаэтон.— Я не поеду на нем! — воскликнул Джед. — Мне еще не надоело жить!— Его милость приказал оседлать его?— Согласно указаниям его милости, мисс, — сказал один из грумов, — мы должны подготовиться к отъезду сразу по окончании скачек.Остальные грумы кивнули, и один из них сказал:— Но мы не можем справиться с Вулканом и боимся, что хозяин рассердится на нас!— Говорю вам, я не поеду на нем, не поеду! — истерично вопил Джед.— На нем никто не поедет, если мы не наденем на него узду, — ответил другой.— Позвольте мне, — сказала Рокуэйна. На лицах слуг отразилось изумление.Когда она открыла дверь в стойло, старший грум сказал:— Нет, мисс, к Вулкану нельзя входить! Он в таком состоянии, что, не дай Бог, может убить вас!— Не думаю, — спокойно ответила девушка. Она вошла в стойло и нежно заговорила с конем, вспомнив, как делал это отец, когда усмирял необъезженных животных.— Почему ты так взволнован? — мягко спросила она жеребца. — Наверно, потому, что тебе не разрешили участвовать в скачках? Это несправедливо. Ты такой красивый, такой величественный. Я уверена, что ты выиграл бы состязание. Но не стоит переживать, еще будут и другие скачки. А ведь ты хочешь, чтобы тобой восхищались и чувствовали себя счастливыми, что едут на тебе.Так она разговаривала с конем, стоя у стенки и не приближаясь к Вулкану, который устало наблюдал за ней, прядая ушами, словно прислушивался.Наконец, продолжая восхищаться им и расхваливать, Рокуэйна сделала несколько шагов в сторону коня.Казалось, Вулкан немного успокоился и уже не пытался встать на дыбы.Рокуэйна совсем приблизилась к нему, потрепала по шее, погладила нос и уши, и, видимо, ему так это понравилось, что, когда она перестала гладить, он потянулся к ней мордой.Только тогда, не повышая голоса, девушка сказала:— Дайте уздечку!Грум, державший уздечку, вошел в стойло и протянул ей.Она взяла ее правой рукой, продолжая левой поглаживать жеребца. Накинув узду ему на голову, она сказала:— Ведь ты не хочешь оставаться здесь в такой чудесный день. Пойдем со мной на солнышко. Там просторно, не то что здесь.Девушка развернула жеребца, вывела его из стойла и только тут заметила, что на нее изумленно взирают уже не три, а четыре пары глаз.С минуту она смотрела на маркиза и поняла, что он поражен.Затем, намеренно не обращая на него внимания, вывела жеребца во двор конюшни. При этом она продолжала рассказывать, как приятно ему будет во дворе и как все будут восхищаться им.Остановив его, она сказала:— Седлайте его, только очень осторожно. Она почувствовала, что Вулкан окаменел, когда к нему подошел другой человек, и крепко натянула узду, чтобы не дать ему встать на дыбы. В этот миг, не веря своим глазам, она увидела, что седло принес сам маркиз.Он осторожно, как она и просила, положил седло на спину коня.Пока грум крепил подпругу, маркиз подошел к ней и спросил:— Кто вы? И откуда вы знаете, как управляться с таким своенравным животным?Рокуэйна посмотрела на него и улыбнулась.Она зашла к Вулкану в стойло и машинально сняла шляпу, опасаясь, что она будет ей мешать.И теперь, когда ее волосы сияли в солнечном свете, девушка казалась миниатюрной рядом с огромным жеребцом.Маркиз был так высок, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. В его глазах читалось удивление.— Вулкан просто балуется, а лошади всегда знают, когда их боятся, и тогда ведут себя вызывающе.— Как ваше имя?— Рокуэйна.Она не собиралась ничего добавлять, но, поняв, что он ждет, неохотно добавила:— …Брант!— Вы член семьи герцога! Я не видел вас вчера? вечером, видимо, вы только что приехали?— Нет, я здесь живу.Но тут она сообразила, что ей не следует разговаривать с маркизом и что если герцогиня узнает, то ей несдобровать. Поэтому она поспешно сказала:— Теперь Вулкан будет слушаться, но, мне кажется, вам самому следует ехать на нем и приучить к себе,— Вы даете мне наставления? — посмеиваясь, спросил маркиз.— Нет-нет! Я просто посоветовала, и позвольте поздравить вас с удачным финишем на скачках.Затем, не в силах удержаться, она спросила его:— Кто выиграл?— Мы согласились, что пришли одновременно, — ответил маркиз и по лицу девушки понял, что она рада.Она передала уздечку маркизу и сказала:— Это было потрясающее зрелище! И лошади у вас великолепные!Она повернулась, не дождавшись его ответа, и побежала через двор, на бегу вспомнив, что оставила в стойле свою шляпу.Вернувшись к себе, Рокуэйна еще раз вспомнила всю сцену с видимым удовольствием.Но, подумав о маркизе, она пришла к заключению, что многое из услышанного о нем — правда.«Он действительно подавляет, — сказала она себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
, к которому принадлежали все родовитые аристократические семьи Франции.Но Рокуэйна знала, что бесполезно говорить об этом герцогине, которая никогда не испытывала к ее родителям ничего, кроме ненависти.Поэтому она продолжала молчать, а герцогиня, еще больше разозлившаяся за то, что девушка никак не реагирует на ее слова, сердито предупредила:— Имей в виду, что вся эта одежда должна быть отремонтирована самым тщательным образом, иначе я жестоко накажу тебя за разгильдяйство!И она поспешила вниз к Кэролайн, ожидавшей ее в холле.Рокуэйна вышла следом и, увидев Кэролайн, поняла, что кузина расстроена после разговора с матерью.Кэролайн очень переживала, что ей приходится покидать Патрика, поэтому играть роль невесты было для нее непросто.Целуя Рокуэйну на прощание, она шепнула ей на ухо так, чтобы никто не услыхал:— Напиши, как только повидаешь его. Я должна знать, что он придумал.Рокуэйна решила, что при герцогине опасно говорить об этом, поэтому она лишь кивнула, и Кэролайн с грустью на лице помахала ей, когда экипаж тронулся.Герцог и маркиз уже уехали, чтобы приветствовать первых победителей скачек.Несмотря на угрозу герцогини, Рокуэйна вовсе не собиралась пропускать состязания. Поэтому она быстро переоделась, бегом спустилась по задней лестнице и побежала к конюшням. К этому времени большинство грумов уже ушли к месту старта у северного края парка, где начиналась равнина.Девушка знала, что там собралась масса зрителей, поэтому ехала через сад и, стараясь, чтобы ее не заметили, направилась к месту, откуда хорошо был виден старт и большая часть трассы.Последнее препятствие находилось прямо перед ней, а финиш — на расстоянии четверти мили.От посторонних глаз ее укрывали деревья, и, остановив лошадь, она подумала, как было бы хорошо стоять здесь с Кэролайн, смеяться над одними участниками скачек и восторгаться другими.Она видела, как лошади беспорядочно столпились у стартовой линии, а герцог пытался навести порядок.Девушка была уверена, что его раздражают зрители, путающиеся под ногами, и их собаки, лающие на лошадей, от чего те вставали на дыбы и брыкались.Затем она увидела маркиза на большом вороном жеребце. Без сомнения, другим участникам будет трудно состязаться с таким великолепным конем.Патрик выступал на норовистой лошади, выездкой которой занимался сам. Большим преимуществом для юноши было хорошее знание скакового круга, по которому он проскакал не меньше десятка раз, как, впрочем, и некоторые другие участники, жившие по соседству.Среди наездников были и такие, которые участвовали в соревнованиях просто ради забавы, без малейшего шанса на успех.Со своего наблюдательного пункта на невысоком холме Рокуэйна видела все как на ладони. «Странно, — подумала она, — что больше никто не догадался прийти сюда».Девушка не раз присутствовала на таких состязаниях и по опыту знала, что все наблюдают старт, а потом бегут к финишу, чтобы увидеть победителей.Кони с всадниками выстроились в одну линию, герцог взмахнул флажком, и забег начался!У Рокуэйны перехватило дыхание, когда она увидела, как стремительно всадники приближаются к первому препятствию. Она и сама не раз одолевала его и хорошо знала, что, если не рассчитать прыжок, можно попасть в неприятную ситуацию.Поэтому она не удивилась, когда две лошади упали.Следующие три препятствия были не очень трудными, и потому там обошлось без инцидентов.Рокуэйна заметила, что одна лошадь без всадника сошла с дорожки и была поймана грумом.Участок круга, где грунт всегда был влажным, маркиз преодолел без труда.После четырех следующих препятствий несколько участников выбыли из борьбы, сочтя дистанцию чересчур сложной, лошади двух других отказались прыгать, а одна сбросила своего седока через голову.Теперь участники почти завершили первый круг и, обойдя финишный столб слева, вернулись к первому препятствию, чтобы начать второй круг.Число участников сильно сократилось. Маркиз был впереди на целый корпус, причем его конь брал каждое препятствие с большим запасом — это Рокуэйна видела даже с такого большого расстояния.Кроме того, она отметила, что маркиз держится в седле лучше многих, не считая ее отца, или, вернее, так же, как ее отец.Казалось, ему придает уверенности сам факт, что он управляет таким прекрасным животным.Рокуэйна подумала, что, должно быть, перед каждым препятствием он подбадривает коня, как это делал ее отец.После очередного препятствия он наклонился, потрепал коня по шее, обогнал лошадь без всадника и поскакал дальше, не обращая внимания на зрителя, чуть не попавшего под ноги коню.Но затем, когда до финиша оставалось два препятствия, маркиза догнал еще один всадник. К своему восторгу, Рокуэйна увидела, что это Патрик!Он держался чуть позади маркиза и, казалось, так же придерживал лошадь.Но вот Патрик подался вперед, взяв предпоследнее препятствие одновременно с маркизом, и припал к шее лошади.Рокуэйна не была уверена, но ей почудилось, что маркиз поражен. Чего-чего, но соперничества он не ожидал.Последнее препятствие их лошади преодолели одновременно, и теперь от финиша их отделял лишь небольшой участок дороги.К этому времени большинство зрителей собрались у финиша, и Рокуэйне было слышно, как они подбадривают всадников; их крики эхом разносились по всей долине.Обе лошади неслись во всю прыть, из-под их копыт летели кучи дерна, и напряжение всадников, передалось зрителям.Издали Рокуэйне показалось, что оба всадника достигли финиша одновременно. Она услышала, как зрители радостно приветствуют победителя. Но кого? Маркиза или Патрика? Ей хотелось надеяться, что Патрика, так как это было бы хорошим предзнаменованием для него и Кэролайн.Когда скачки завершились, она решила вернуться в замок и постараться встретиться с Патриком до того, как он вернется домой.Когда она ехала обратно, у нее было удивительно радостно на душе оттого, что она не увидит герцогиню, запретившую ей присутствовать на состязании. Правда, Рокуэйне не хотелось, чтобы кто-нибудь из гостей замка видел ее.И вот теперь после скачек она заехала в конюшню, зная, что успеет управиться до прихода грумов, сняла уздечку, расседлала коня и поставила его в стойло.Она уже собиралась уходить, когда услышала шум в другом конце конюшни.Она поняла, что какая-то лошадь вырвалась и грумы кричат друг на друга.Девушка прошла по проходу между стойлами, отмечая для себя, какие лошади герцога стоят на месте.Пройдя дальше, она увидела прекрасного коня, по ее мнению, не хуже того, на котором маркиз участвовал в скачках.Он вставал на дыбы и не давал грумам накинуть уздечку.— Что случилось? — спросила девушка. Все три грума были ей не знакомы.— Это жеребец, которого его милость купил на прошлой неделе, мисс, — ответил старший.— Да он совсем дикарь, — с улыбкой заметила Рокуэйна.— Его никак не удержать, мисс, вот в чем дело! Его милость приказал нам доставить его сюда на тот случай, если решит ехать на нем, а не на Завоевателе, а теперь уж и не знаем, как с ним управиться и доставить домой.— Его милость собирается ехать на нем?— Нет, мисс, его кличка Вулкан, и на нем должен ехать Джед. Он вместе с другим грумом, который поедет на жеребце, участвовавшем в скачках, будет сопровождать фаэтон.— Я не поеду на нем! — воскликнул Джед. — Мне еще не надоело жить!— Его милость приказал оседлать его?— Согласно указаниям его милости, мисс, — сказал один из грумов, — мы должны подготовиться к отъезду сразу по окончании скачек.Остальные грумы кивнули, и один из них сказал:— Но мы не можем справиться с Вулканом и боимся, что хозяин рассердится на нас!— Говорю вам, я не поеду на нем, не поеду! — истерично вопил Джед.— На нем никто не поедет, если мы не наденем на него узду, — ответил другой.— Позвольте мне, — сказала Рокуэйна. На лицах слуг отразилось изумление.Когда она открыла дверь в стойло, старший грум сказал:— Нет, мисс, к Вулкану нельзя входить! Он в таком состоянии, что, не дай Бог, может убить вас!— Не думаю, — спокойно ответила девушка. Она вошла в стойло и нежно заговорила с конем, вспомнив, как делал это отец, когда усмирял необъезженных животных.— Почему ты так взволнован? — мягко спросила она жеребца. — Наверно, потому, что тебе не разрешили участвовать в скачках? Это несправедливо. Ты такой красивый, такой величественный. Я уверена, что ты выиграл бы состязание. Но не стоит переживать, еще будут и другие скачки. А ведь ты хочешь, чтобы тобой восхищались и чувствовали себя счастливыми, что едут на тебе.Так она разговаривала с конем, стоя у стенки и не приближаясь к Вулкану, который устало наблюдал за ней, прядая ушами, словно прислушивался.Наконец, продолжая восхищаться им и расхваливать, Рокуэйна сделала несколько шагов в сторону коня.Казалось, Вулкан немного успокоился и уже не пытался встать на дыбы.Рокуэйна совсем приблизилась к нему, потрепала по шее, погладила нос и уши, и, видимо, ему так это понравилось, что, когда она перестала гладить, он потянулся к ней мордой.Только тогда, не повышая голоса, девушка сказала:— Дайте уздечку!Грум, державший уздечку, вошел в стойло и протянул ей.Она взяла ее правой рукой, продолжая левой поглаживать жеребца. Накинув узду ему на голову, она сказала:— Ведь ты не хочешь оставаться здесь в такой чудесный день. Пойдем со мной на солнышко. Там просторно, не то что здесь.Девушка развернула жеребца, вывела его из стойла и только тут заметила, что на нее изумленно взирают уже не три, а четыре пары глаз.С минуту она смотрела на маркиза и поняла, что он поражен.Затем, намеренно не обращая на него внимания, вывела жеребца во двор конюшни. При этом она продолжала рассказывать, как приятно ему будет во дворе и как все будут восхищаться им.Остановив его, она сказала:— Седлайте его, только очень осторожно. Она почувствовала, что Вулкан окаменел, когда к нему подошел другой человек, и крепко натянула узду, чтобы не дать ему встать на дыбы. В этот миг, не веря своим глазам, она увидела, что седло принес сам маркиз.Он осторожно, как она и просила, положил седло на спину коня.Пока грум крепил подпругу, маркиз подошел к ней и спросил:— Кто вы? И откуда вы знаете, как управляться с таким своенравным животным?Рокуэйна посмотрела на него и улыбнулась.Она зашла к Вулкану в стойло и машинально сняла шляпу, опасаясь, что она будет ей мешать.И теперь, когда ее волосы сияли в солнечном свете, девушка казалась миниатюрной рядом с огромным жеребцом.Маркиз был так высок, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. В его глазах читалось удивление.— Вулкан просто балуется, а лошади всегда знают, когда их боятся, и тогда ведут себя вызывающе.— Как ваше имя?— Рокуэйна.Она не собиралась ничего добавлять, но, поняв, что он ждет, неохотно добавила:— …Брант!— Вы член семьи герцога! Я не видел вас вчера? вечером, видимо, вы только что приехали?— Нет, я здесь живу.Но тут она сообразила, что ей не следует разговаривать с маркизом и что если герцогиня узнает, то ей несдобровать. Поэтому она поспешно сказала:— Теперь Вулкан будет слушаться, но, мне кажется, вам самому следует ехать на нем и приучить к себе,— Вы даете мне наставления? — посмеиваясь, спросил маркиз.— Нет-нет! Я просто посоветовала, и позвольте поздравить вас с удачным финишем на скачках.Затем, не в силах удержаться, она спросила его:— Кто выиграл?— Мы согласились, что пришли одновременно, — ответил маркиз и по лицу девушки понял, что она рада.Она передала уздечку маркизу и сказала:— Это было потрясающее зрелище! И лошади у вас великолепные!Она повернулась, не дождавшись его ответа, и побежала через двор, на бегу вспомнив, что оставила в стойле свою шляпу.Вернувшись к себе, Рокуэйна еще раз вспомнила всю сцену с видимым удовольствием.Но, подумав о маркизе, она пришла к заключению, что многое из услышанного о нем — правда.«Он действительно подавляет, — сказала она себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12