А Убежище и вовсе напоминало ему подземную пещеру.Но, конечно, это была очень надежная пещера.Когда он был ребенком, то часто играл в горах над Ночной рекой. Сокол хорошо помнил таинственные извивы подземных поворотов, крошечные ниши в каменных стенах и узкие лазы, куда он прятался, устраивая засады на товарищей по играм, – ведь все дети, как и он сам, отлично умели обходиться без света. Он и теперь тренировался по нескольку раз в неделю, забираясь в самые дальние части Убежища и бродя там в полной темноте. Джил, следуя его примеру в этом, как и во многом другом, тоже устраивала такие тренировки.– Ну, это не совсем то, что я имел в виду, – сказал Ледяной Сокол, когда они повернули налево и подошли к лестнице. Многие люди быстро начинали задыхаться, стараясь угнаться за стремительным шагом Сокола, но Джил была быстроногой. – Все равно, объясни мне, почему ты считаешь, что она лжет насчет предка, поселившегося в ее голове?– Уж очень бросается в глаза разница между ней и ее дядей.– Да, я думал об этом. Но это нетрудно объяснить; например, сестра старика могла выйти замуж за человека, занимавшего низшее положение в обществе.– Возможно.Похоже, эта мысль не слишком понравилась Джил. Она обращала внимание на мелочи. Лишь очень немногие из цивилизованных людей умели подмечать незначительные с виду детали. Она же сразу улавливала любое несоответствие, странность, все, что выглядело не так, как должно.– Кто угодно в состоянии нести какую-нибудь тарабарщину и утверждать, что это не известный никому язык. Вот только… жулики-проповедники в моем мире столетиями говорили как раз на том языке, на каком бормотала она. И еще… Это уже вопрос самой примитивной логики. Любому понятно, что люди должны были где-то жить, пока строились Убежища. И если подумать об этом, то придет мысль именно о пещерах.Ледяной Сокол кивнул и решил, что все это действительно похоже на сказки. Он ведь сам не раз поддразнивал Джил, смеясь над способностью цивилизованных людей верить в истории, которые звучат вполне правдиво, но правдой не являются.Они прошли под веревками, натянутыми поперек широких арок лестницы, – на веревках висела одежда, сохнувшая в потоках поднимавшегося снизу теплого воздуха, – и наконец вышли в главный зал. Он был несколько сотен ярдов в длину и более сотни в ширину, а его потолок исчезал во тьме над головой. Обсидиановые стены смутно поблескивали в свете разбросанных тут и там светильников; свет проникал также через двери и окна. Вода в многочисленных каналах, темная и чистая, как зимняя полночь, бежала под каменными мостиками без перил, пересекая необъятное черное пространство. А в дальнем конце зала виднелся бледный прямоугольник дневного света, лившегося сквозь Ворота – единственный вход в великую внутреннюю тьму Убежища. Две пары массивных металлических створок, между которыми оставалось пространство шириной футов в двадцать или тридцать, – такова была толщина наружной стены.Убежище Дейра. Последний оплот, так и не сдавшийся даркам, уничтожившим весь мир вокруг.– Оба они, и эта женщина, и ее дядя, не дураки поесть, – сказала Джил, ловя выбившуюся прядь темных волос и закручивая ее вокруг одной из крепких острых шпилек, что удерживали буйную шевелюру. – А на осла-то много не нагрузишь. Но куда больше меня настораживает другое. Она думает… то есть, она утверждает, что так ей насвистела эта птичка, Оале Найу… что сила Убежища – в механизмах. Она думает, что сердце Убежища – это какая-то машина. Ну, может, оно и так, если говорить об Убежище Прандхайз, или об Убежище Черных Скал в Геттлсенде. Об Убежищах, где маги не стали жертвовать собой, чтобы войти в сердце твердыни и превратиться в источник, питающий жизнь. Если бы Оале Найу действительно была магом Былых Времен, ей следовало знать об этом. Ей следовало знать о Брикотис.Джил очень мягко и тихо произнесла имя великой чародейки, принесшей себя в жертву; Брикотис была предком всех живущих в Убежище, – так думал Ледяной Сокол. Когда ему впервые рассказали о тайне, известной лишь очень немногим, он лишь удивился: и как он сам не догадался, что тут должно было произойти что-то в этом роде?Ведь здесь во всем ощущалась жизнь: и в переплетении узких подвесных переходов высоко над головой, и в течении темной воды по каналам, прорезанным в полу, и в самом воздухе, – он словно был исполнен свежего дыхания. И все вместе это было жизнью Убежища – такой, какая наполняет скалы и деревья, океан и каждую из тысячи тысяч звезд, ибо все они исполнены разнообразных духов. Правда, Ледяной Сокол впервые услышал о том, чтобы человеческое существо по собственному желанию обратилось в ки, духа, охраняющего некое место, – но его это ничуть не удивило.И этим духом была чародейка Брикотис. Она покинула человеческое тело и впитала свое естество в магические стены, дабы силой земли и подземных вод вечно поддерживать жизнь обитающих в Убежище людей.Ледяного Сокола изумляло скорее то, что об этом не догадывается любой и каждый, обитающий в этих стенах.Но после того как Сокол прожил среди цивилизованных людей достаточно долго, он уже ничему не удивлялся. «Копатели грязи» – так называло цивилизованных его собственное племя, Говорящие со Звездами. Цивилизованные слишком давно пользовались благами легкой и сытной жизни, владея пшеничными полями, и красивой мебелью, и одеждой, сковывавшей движения, – они бы не заметили даже единорога, поселившегося в их собственной гостиной.– Но почему здесь? – спросил Ледяной Сокол. – Зачем им рассказывать свои сказки именно нам?– Затем, что у нас много пищи, – пожала плечами Джил. – И никто, кроме нас, не умеет производить съестное. В конце концов, после того, как бандиты захватили прошлым летом Убежище Прандхайз, мы остались последней твердыней на всем протяжении Великой Бурой реки, от Пенамбры до Ледяной Цитадели на севере. Мы вполне преуспеваем. Ты ведь и сам знаешь, сколько теперь бродит вокруг алкетчских бандитов… Сотни солдат остались не у дел после того, как дочь старого императора собрала войска и разбила в пух и прах того полководца, который решил, что наилучший способ стать властителем, – это жениться на наследнице, пусть даже и против ее собственной воли. Вот идиот!– В Алкетче все дураки, – небрежно бросил Ледяной Сокол.Прежним владельцем руки, косточки которой были вплетены в косу Сокола, был когда-то один из принцев Алкетча.Они добрались наконец до двери в южной стене зала и вышли в темный коридор, а через него – в треугольное помещение стражи. Оно было ярко освещено светящимися камнями – древними многогранными кристаллами, до сих пор хранившими в себе магические лучи. Сторожевой пост наполняли теплые запахи картошки, тушеной оленины и влажной шерстяной одежды. Сержант Сейа играла с одним из новичков в маджонг. Джил мельком глянула на кости сержанта и покачала головой.– Если наша красотка Хетья пыталась выдать себя за древнего мага, желая завоевать себе прочное положение там, где она прежде жила, – продолжила Джил, снова поворачиваясь к Ледяному Соколу, – то наймиты служителей культа из Алкетча не постесняются устроить засаду где-нибудь поблизости от Убежища, чтобы подстеречь ее… В особенности если она унесла с собой что-нибудь ценное. Да и вообще, ты ведь знаешь, как Церковь на юге обходится с чародеями… Так что могу поспорить, ей и дядюшке Линоку пришлось уносить оттуда ноги – и как можно быстрее.– Выходит, они стащили осла, – сказал Ледяной Сокол, – и явились к нам… Но зачем? С какой целью? Чтобы одурачить нас?– Может, и так. Вероятно, она хочет завоевать себе прочное положение. Может, она начала врать, потому что они с дядей боялись, что мы не впустим их. В конце концов, всем нравятся занимательные истории.– Всем цивилизованным людям, – возразил Ледяной Сокол, не признававший за собой подобной слабости. – Но ведь они могли раздобыть немалую сумму, просто продав осла, – задумчиво добавил он.От некоторых перекупщиков Убежища Сокол знал, что Линоку уже предлагали за маленького ослика столько золота, сколько весило животное (это было на самом деле очень дешево). Конечно, кто-то мог попытаться просто стащить осла, хотя при том, что в Убежище живности совсем мало, подобную покражу было бы очень трудно скрыть.И тут Ледяному Соколу внезапно пришло в голову, что он и сам вполне мог убить и старика, и женщину, и продать осла по самой высокой цене, а потом купить себе все, чего ему хотелось. Но что ему нужно?Никто из клана Говорящих со Звездами не интересовался вещами, которые нельзя нести на спине двести миль подряд при пешем переходе. И привычки, привитые Ледяному Соколу с самого рождения, умирали с трудом.Вошел Гнифт-фехтовальщик. Наступил час утренней тренировки. Джил уже вернулась к ежедневным занятиям со стражами и заступала в свою очередь в дозоры. Ее сынишка Митрис уже начал ходить и учился говорить, да помогут ему Великие Предки… И когда все принялись разоблачаться до нижних рубах и обматывать ремнями запястья и кисти рук, Ледяной Сокол снова надел мягкую короткую куртку из выкрашенной черной волчьей шкуры, в которой он выходил на патрулирование (к ней был прикреплен белый четырехлистник – эмблема стражей), сверху натянул тяжелый жилет и прихватил перчатки. Хотя на дворе стоял апрель, на такой высоте ветер был очень холодным (и становился с каждым годом все холоднее). И все еще мог выпасть снег.Янус, коренастый и рыжеволосый командир стражников, окликнул Сокола:– Сейчас не твоя очередь идти в дозор, ты ведь знаешь.Ледяной Сокол пожал плечами.– Я просто хочу подняться к той долине; поищу разбойников. Их не может быть много, – добавил он, закончив шнуровать башмаки и выпрямляясь. Наблюдатели на Воротах никого не видели. И патрульные тоже. И все равно следовало проверить еще раз.Сокол собрал свой лук, взял колчан со стрелами, скатанное одеяло, а потом, поскольку он, как-никак, вырос в клане Говорящих со Звездами, добавил ко всему этому меч и флягу с водой, и еще подвесил к поясу небольшую кожаную сумку с вяленым мясом и пресным хлебом, – такого количества пищи вполне достаточно для хорошего дневного перехода. Кроме того, в сумке лежала горсть сухих фруктов. И еще, как и все стражники, он носил на поясе огневой кисет; в нем лежала укрытая в роге, залепленном глиной, гнилушка желтой березы, которая могла тлеть целый день.Стражников в Убежище было не так уж и много, а долина Ренвет тянулась на восемнадцать миль, от сапфировой стены ледника святого Пратиса до елового леса, темневшего в ее нижней части. И в соснах, и в пещерах наверху могло укрыться немалое количество людей, да и из-за увенчанных льдами вершин они вполне тоже могли напасть. Или со стороны восточного перевала…Было бы неплохо выяснить, откуда явилась последняя банда, и в какую сторону она ушла. Очередной патруль выступил лишь час назад, и Ледяной Сокол на минуту задумался, не стоит ли ему прихватить с собой кого-то еще, но тут же отбросил эту мысль. В простую разведывательную вылазку лучше идти одному. Кроме того, у него имелась еще одна причина… Ингольд сказал бы, что это типичный довод Белого Всадника, но Сокол и был Белым Всадником, а кроме того, этот довод был вполне логичным. У бандитов могло найтись оружие и лошади, – так почему бы Соколу их не присвоить?Инстинкт самосохранения заставил Ледяного Сокола как можно скорее добраться до деревьев и укрыться за ними. От огромных камней, лежавших у подножия ледника (эти камни именовались «Четыре красотки»), просматривалась всю долину от края до края. Ледяной Сокол осторожно пробирался под прикрытием крон и стволов к той круглой лужайке, на которой останавливались Линок и Хетья. Он вовсе не думал всерьез, что кто-то следит за ним от Четырех Красоток, но это не значило, что он должен демонстрировать любому любопытному взгляду, куда он направляется и зачем.Вчера он не видел ни малейших признаков бандитов. И днем раньше – тоже. И наблюдатели на Воротах, которые постоянно следят за нижней частью долины с восточной стороны, также никого не заметили.Странно.Остановившись под деревьями на краю открытого пространства, Сокол всмотрелся в бледное небо на севере. Он вырос в Истинном Мире и с детства был приучен внимательно всматриваться в каждую деталь окружавшего пространства, переходя взглядом от дерева к дереву, от лощинки к лощинке, замечая пятна влажной земли, ручейки, камни… Он знал долину Ренвет так же хорошо, как те места, в которых вырос, как знал он Призрачные горы и долину Ночной реки. И если бы вдруг те птицы-демоны, закрывающие небеса, о которых повествуют легенды, схватили его и бросили где-нибудь в пределах земель клана Говорящих со Звездами, он бы без труда определил, где именно находится, как дойти до ближайшей пещеры и в каком направлении двигаться, чтобы добраться до зимних стоянок своего племени, или до летних охотничьих лагерей; а эти места постоянно менялись, в зависимости от дождей и от того, где росло больше травы.Так что он знал совершенно точно, где находится отмеченный молнией большой вяз и три его меньших братца.Под вязами никого не было. Никого и ничего.Неужели тут побывали добросовестные бандиты, которые потом замели все следы своего пребывания здесь? Но по собственному опыту Ледяной Сокол отлично знал, что разбойники никогда не закапывают мусор, оставшийся на месте ночевки, и никогда не прикасаются к мертвецам.Когда Сокол этого хотел, он мог продвигаться чрезвычайно быстро, однако здесь то и дело попадались ручейки, а между стволами сосен и пихт лежало множество светлых валунов. Так что Ледяному Соколу понадобилось около часа, чтобы добраться до нужного места, и когда он пришел туда, солнце уже почти касалось своим краем острых беломраморных пиков Великих Снежных гор на западе.Бандит все так же лежал на краю поляны, широко раскинув руки, а его голова была повернута в сторону. Бритый череп покрылся короткими волосами, и хотя лицо человека выглядело молодым, борода и волосы на голове были белыми; впрочем, для алкетчцев это естественный цвет. Ни одна птица не коснулась его глаз или живота, ни одна лисица не выела мягкую плоть лица. Вообще, ни одно живое существо, насколько мог судить Ледяной Сокол, не покусилось на труп, – даже черви или насекомые.Он просто сгнил там, где лежал.Так быстро?Ледяной Сокол присел на корточки рядом с убитым, снял перчатку, чтобы коснуться щеки трупа. Размякшая плоть начала уже сползать с костей, обнажая бледные челюстные кости и зубы.Какая-то зараза?Мысль была не слишком приятной. В особенности с учетом того, что Ингольд отбыл на целую неделю в Гай, искать книги Хариломна-еретика. Но ведь этот самый человек совсем недавно выглядел достаточно здоровым для того, чтобы попытаться изнасиловать Хетью… если, конечно, он действительно собирался это сделать.Сокол стянул перчатку с руки трупа – и почти вся плоть слезла с кисти вместе с ней. И сразу же запах сообщил Ледяному Соколу, что тут что-то не так. Постоянные схватки с людьми северных равнин, жертвоприношения, посредством которых его племя регулярно обращалось к Великим Предкам, охота на мамонтов, волков и яков давным-давно научили его распознавать запахи смерти. Еще до того, как наступило Время Тьмы, и трупы стали валяться на улицах, словно сбитые ветром сливы.И вот сейчас Сокол чуял вонь, лишь отдаленно похожую на вонь разлагающейся человеческой плоти.Он сел на пятки. Птицы вокруг раскричались, устраиваясь на ночлег. Вверх по стволу вяза взбежала белка.Бандитов поблизости явно не было.Солнце начало опускаться за белый отрог ледника, накрывавшего Антир, самый северных из трех пиков, что охраняли перевал Сарда. Синие тени залили восточную часть долины, хотя небо еще полнилось светом. Ледяной Сокол встал и пошел по следам бандита к деревьям. Но тут, на земле, сплошь покрытой желтыми сосновыми иглами, не было ни единого местечка, где мог бы остаться хороший отпечаток; дело ничуть не облегчало и то, что бандит вовсе не имел обуви. Он, как нищие попрошайки в Гае до прихода дарков, просто обернул ступни обрывками шкуры. Однако вскоре Ледяной Сокол нашел ручей, через который перепрыгивал бандит, – в грязи на берегу следы виднелись отчетливо. И тут же Сокол обнаружил следы еще троих.Все четверо стояли тут рядом, незадолго до того, как один отделился и направился навстречу Хетье, Линоку и собственной судьбе. Остальные ушли на юго-запад.Ледяной Сокол нахмурился. Уже темнело, так что он присел на корточки, чтобы рассмотреть все получше.Нет, он не ошибся. Все четверо мужчин, судя по длине их шагов, были одного роста и одного веса.Когда Ледяной Сокол был еще совсем мальчишкой, он уже мог без труда отличить следы белой кобылы своего дедушки, Цветущей Красотки, от следов Ласки, кобылы его кузины, а заодно прекрасно разбирался в следах всех лошадей, принадлежавших кому-либо из родичей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38