— спросил дворф, тыча в грудь пальцем, на котором быстро затвердевал камень.— Да, — подтвердил гном. — Во-первых, для таких вот штук, — показал он на застывавшие каменные волны, — а во-вторых, мне нужна будет помощь животных, но не волнуйся, ни одно из них не пострадает. Если мы все сделаем быстро и правильно.— Хи-хи-хи.Нанфудл обрадовался, увидев на понуром лице дворфа слабую улыбку. Пайкел казался гному таким ранимым и беззащитным существом, что мысль о его страданиях была просто невыносима. Но при этом он понимал, что дворф больше терзается не от физической боли, — в таких случаях очень важно сознавать свою полезность и незаменимость.— Пошли, — бодро сказал он, протягивая Пайкелу руку. — Работы много.
— Да вы меня за нос водите, — буркнул Вокко Браунавил, брат Браско и кузен командующего Мифрил Хала.— Если б это было так, ты бы уже до земли согнулся, это точно, — ответил Айвэн Валуноплечий.— Вот беспокойная душа этот гном, — сказал Вокко. — Надеюсь, он не хочет настряпать этих гремучек? Я слышал, это эти штуки взрываются прямо в руках, а не перед врагом.— Да нет, ничего такого, — заверил его Айвэн. Собравшиеся вокруг них кузнецы облегченно вздохнули. Айвэн предусмотрительно недоговаривал, поскольку, если бы эти дворфы, все как один опытные горные мастера, поняли, что задумал Нанфудл, им бы это вряд ли пришлось по вкусу.— Так, значит, тебе просто нужна металлическая труба? — уточнил другой дворф.— Да, но точно такого диаметра, — ответил Айвэн.— И длины?— Пусть будет длинной, насколько возможно. Кузнецы переглянулись.— И Реджис хочет, чтобы мы этим занялись? — недоверчиво спросил настойчивый дворф.— Так вот же его подпись, видите? — Айвэн сунул им пергамент, заполненный схемами и планами, за подписью правителя Мифрил Халла.— Что, все кузнецы?— Наверху битва, а нам столько оружия надо починить, — пояснил Вокко. — Нас и так не хватает, ведь Реджис еще отправил на юг целый отряд.— Это первоочередное, — твердо сказал Айвэн. — Да ну, если вы постараетесь и сделаете хороший шаблон, будете печь их как пирожки!Кузнецы снова переглянулись.— Сколько тебе надо? — спросил Вокко.— Делайте, — сказал Айвэн, усмехнувшись, вынул другой свиток и развернул перед дворфами. Там была еще одна схема, гораздо более сложная, чем предыдущая, где были металлические трубы. — А я поработаю со взрывчатым маслом, — хихикнул Айвэн.— А ну как громыхнет? — спросил Вокко.— Надеюсь, что молот из рук не выпущу, — пошутил Айвэн, и остальные дружно рассмеялись.Вокко поднял свиток в прощальном жесте и подал знак остальным возвращаться к наковальням.Айвэн же направился в небольшую комнатку, которую выделил ему Реджис. Его ждала более тонкая работа. Уходя, он оглянулся и поглядел на двери, закрывавшие входы в туннели, которыми давно никто не пользовался, и улыбка сошла с его бородатого лица. Там сейчас находились его брат Пайкел и Нанфудл. Оставалось только надеяться, что у них все получится и Пайкел снова начнет смеяться.
Птичка, сидевшая на культе Пайкела, беспокойно затрепыхалась. Друид поднес ее к лицу и стал нашептывать что-то успокаивающее, после чего шагнул в боковой коридор, освещенный мягким красноватым светом.— Ты уверен? — спросил дворфа Нанфудл. — С оружием у меня не очень, да и заклинания вряд ли справятся с такими существами.В ответ Пайкел поморщился и крепко закрыл глаза, напоминая, что они договорились не пользоваться в туннелях никаким огнем, в том числе и магическим, так как это могло обернуться катастрофой.— Да, но… — начал гном, но Пайкел, хихикнув, двинулся дальше.Нанфудл взглянул на пятерых дворфов, назначенных в сопровождающие, — тех, похоже, все происходящее не тревожило, а скорее забавляло.— Это всего лишь насекомые, малыш, — пояснил один из них. — Большие, конечно, но все-таки жуки.И чтобы немного приободрить его, дворфы подняли оружие, в том числе два длинных волшебных меча, чей холодный огонь освещал им дорогу.Однако такой свет не понадобился: Пайкел без труда договорился с предполагаемыми врагами, убедив их, что они пришли без дурных намерений, и в результате все семеро вскоре уже ехали верхом на громадных жуках со светящимися красным железами. Эти так называемые огненные жуки нередко гибли от рук путешественников по Подземью, поскольку сохраняли способность светиться еще в течение нескольких дней после смерти. Однако способ Пайкела оказался не только более щадящим, но и более эффективным, поскольку свет у них теперь был всегда.По пути Пайкел переговаривался с новыми необычными друзьями — щелчками и шлепками — и даже уверял, что ему удалось разузнать у них кое-что полезное.Правда это была или нет — неизвестно, но спустя некоторое время дворф вывелих в странный, уходящий вниз туннель, в котором стоял отвратительный запах, а все стены были в цветных пятнах, хотя в красных отсветах трудно было сказать, какого именно они цвета.— Они желтые, — заверил всех Нанфудл, сразу узнав характерный запах серы. — Позаботься о своей птичке, Пайкел. Как бы она не померла ненароком.Пайкел негодующе пискнул и поднес птичку к лицу. Птаха беспокойно забила крылышками. Дворф что-то шепнул ей, и она отправилась в обратный путь.Нанфудл смело пошел вперед. Коридор оканчивался просторным высоким залом, заполненным сталагмитами и сталактитами. Всю пещеру застилала дымка, так что дворфам пришлось прикрыть лица платками, которые загодя приготовил Пайкел.— Похоже, завтрак я съел зря, — громко объявил один из дворфов.Однако Нанфудл был так радостно возбужден, что на провожатых не обращал внимания. Он остановил своего жука, спешился и протиснулся между сталагмитами к краю подземного озерца. Вода в нем бурлила и клокотала — верный признак того, что серные газы именно здесь выходили на поверхность. Гном довольно улыбнулся, а потом сурово сказал:— Если кто-нибудь зажжет факел, от всех нас останется только горстка пепла.— Тогда надеюсь, что ты ничего острого на завтрак не ел, — обратился один из дворфов к товарищу, который стоял на четвереньках и содрогался от спазмов.Остальные с любопытством подошли к Нанфудлу.— Нужный нам газ невидим и не имеет запаха, — пояснил гном.— Но я же вижу, — возразил один из дворфов.— Нет-нет, — поспешно начал алхимик. — Этот газ смешивается под давлением с другими испарениями. Видите, выходит? — показал он на пузыри, — Он все тут заполняет.— Что-то я ничего не понимаю, — сказал один из дворфов. — Но ты нашел, что хотел? Можем уходить?— Сейчас-сейчас, — отозвался Нанфудл. — Только обследуем здесь камень. Когда вернемся, нужно быть готовыми ко всему, потому что дело не из легких.Он поглядел на Пайкела — тот, закрыв глаза и плавно двигая руками, приступил к сотворению заклинания.Потом друид захихикал, лег и исчез, с головой погрузившись в пол.— Похоже, он того, — пробормотал один из дворфов, дрожа всем телом.— Закрой варежку и садись на жука, — оборвал его другой.— Да уж, ду-ид… — протянул третий.Нанфудл слушал их с улыбкой.Вскоре Пайкел показался вновь, проявляясь на полу, как барельеф. Потом он всплыл целиком, вскочил и отряхнулся.— Ого! — вскрикнул он.— Толстый? — нетерпеливо спросил Нанфудл.Пайкел три раза стукнул себя по голове.— Ага, пятнадцать футов, — пробормотал гном.— А ты почем знаешь? — спросил один из дворфов— Три Пайкела в глубину, — пояснил ему товарищ— Ты меня пугаешь, гном, — тихо добавил третий— Ну что, пройдем сквозь такую толщу? — обратился к Пайкелу Нанфудл.— Хи-хи-хи! Глава 23МЫСЛИ ЭЛЬФА И СТРАХИ ГИГАНТА
Сидя на камне на восточном склоне, Дзирт наблюдал, как глубокая предрассветная синева постепенно светлеет и небо понемногу становится сиренево-розовым. Услышав за спиной тихие шаги Инновиндиль, он обрадовался, потому что за два дня, минувшие после гибели Тарафиэля, она ни разу не выходила из пещеры.Встав рядом, девушка облокотилась на каменный выступ.— Рассвет будет великолепным, — сказала она.— Они всегда прекрасны, — отозвался дроу, — Я люблю эти часы, особенно когда облака висят над горизонтом. Нет ничего приятнее для моих усталых, привыкших к темноте глаз, чем этот мягкий свет, пробивающийся сквозь облачную дымку.— Несмотря на то что ты столько лет живешь здесь?Дзирт поглядел на девушку — в предутреннем свете ее точеные черты немного смягчились, а голубые глаза казались глубже. Он решил, что предрассветный час сильнее подчеркивает ее красоту. Сейчас она олицетворяла женственность и нежность, полную противоположность суровой воинственности. Дроу теперь понял, как она многогранна.— Сколько тебе лет? — спросил он.— Заканчивается третий век. Тарафиэль был старше меня на несколько десятилетий.— Ну, для нас это несущественно.При этом Дзирт прикрыл глаза и задумался. Что ждет его на втором веку? А что происходит с расами, что живут недолго? Может, у них одна жизнь повторяет другую? В чем тогда смысл? Но, поглядев на восходящее солнце, он с надеждой подумал, что каждая жизнь все же приносит в мир нечто новое, приобретая знания и делая открытия. Инновиндиль улыбалась, и взгляд ее дарил умиротворение.— Ты, верно, не понимаешь, каково это быть эльфом? — спросила она.Дзирт молчал, глядя на нее.— Ведь ты ушел из Подземья совсем ребенком, — продолжала она.— Да нет, постарше.— Все равно ты жил не в традиционной среде эльфов.Дзирту нечего было возразить, поскольку всю свою юность в Мензоберранзане он учился лишь сражаться и убивать.— А здесь ты жил среди народов, у которых короткая жизнь.— Бренор считает свой возраст веками, как и ты, — возразил Дзирт.— Дворфам чужды традиции эльфов, — сказала Инновиндиль.— Ты говоришь так, будто это нечто вещественное.Оба замолчали — на востоке всходило солнце, и все вокруг менялось каждое мгновение. Небо в легкой дымке облаков переливалось тысячами оттенков.— А красота восхода — вещественна? — спросила девушка.Дзирт улыбнулся — она победила.— Дзирт До'Урден, ты должен осознать, что это значит — прожить несколько столетий, — сказала она, — Это необходимо. Если посчастливится избежать вражеского клинка, ты проживешь отпущенный тебе срок. Но твои друзья — меньше, и ты должен понимать, что это значит.— Меньше? — уточнил Дзирт.— Живут меньше, — тут же поправилась Инновиндиль.Дроу хотел что-то сказать, но замер, глядя на восток. Сердце ныло, а созерцание прекрасного смягчало боль.— Ну, так что? — не отступала Инновиндиль. Он молчал. Девушка осторожно опустила руку ему на плечо, и гнев, злость и безысходность, начинавшие подниматься в его душе, отступили.— Дзирт? — тихо окликнула она.— Это хорошие друзья, — наконец выдавил он. Девушка держала его за плечо, пока он не обернулся.— Наверное, даже больше, чем друзья? — спросила она.Дзирт сжал зубы.— Дочь Бренора, — поняла Инновиндиль. — Ты любишь человека, приемную дочь короля по имени Кэтти-бри.Дзирт проглотил комок в горле:— Любил.Инновиндиль удивленно поглядела на него.— Она погибла в Низинах вместе с Бренором, Вульфгаром и Реджисом, — глухо промолвил Дзирт. — У меня были прекрасные друзья…Голос его прервался, и он снова сосредоточился на великолепном зрелище, не обращая внимания на боль, которую свет причинял его глазам, словно хотел, чтобы она заглушила ту, другую, более сильную и незатихающую.Инновивдиль крепко сжала его плечо и спросила:— Ты жалеешь о своем выборе?— Нет, — ответил дроу, ни секунды не раздумывая.— Но ты полюбил человека.— Что же, я ошибся? — с вызовом спросил Дзирт, но потом добавил тише и с другой интонацией: — Разве я ошибся?В глазах его стояли слезы.— А ты считаешь, что эльфу, который может прожить семьсот лет, разумно влюбиться в женщину, которая в самом лучшем случае доживет до ста? — вопросом на вопрос ответила Инновиндиль. — И подумал ли ты, что если у вас будут дети, они состарятся и умрут раньше тебя, разве это не ужасно?Дзирт невольно вздрогнул.— Не знаю, — едва слышно ответил он.— Это потому, что ты не понимаешь — что значит быть эльфом, — с уверенностью заключила Инновиндиль.— Значит, ты считаешь, что я был не прав? — спросил Дзирт, обернувшись к ней.Однако Инновиндиль поглядела на него с обезоруживающей улыбкой.— Это наше проклятие — пережить многих из тех, кто нам близок и дорог, — сказала она. — У меня было двое возлюбленных из рода людей.Дзирт глядел на нее, не зная, что сказать.— Первой любовью моей жизни оказался человек, причем уже не юный по меркам людей, — продолжала она, тоже повернувшись в сторону восходящего солнца. — Он был необычайно одаренным магом, причем абсолютно нечестолюбивым, и очень добрым и отзывчивым. — Она печально усмехнулась. — Как же я его любила! А похоронила, когда по меркам эльфов была еще совсем девочкой — мне тогда было меньше, чем тебе сейчас. Было так больно… Прошел почти век, прежде чем я решилась полюбить другого человека, — проговорила она, устремив в небо невидящий взгляд.— И он тоже умер, — договорил Дзирт.— Да, но мы провели вместе тридцать прекрасных лет, — с улыбкой сказала Инновиндиль. Она помолчала, потом повернулась и в упор посмотрела на дроу. — Ты не знаешь, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден, потому что никто не помог тебе это понять.Ее слова прозвучали как предложение. Но Дзирт боялся его принять. Если он осмелится еще раз открыть сердце, вдруг оно снова разобьется?— У нас есть незаконченное дело, — решительным тоном объявил он. — Тарафиэль не должен остаться неотомщенным.— Ты убьешь зарубившего его орка?— Обещаю, — сжав зубы, ответил дроу. Он не сразу заметил тяжелый, пристальный взгляд Инновиндиль, но под ним его решимость как-то поколебалась.— Выходит, наша цель — отомстить за Тарафиэля? — спросила она.— А разве нет?— Нет! — гневно воскликнула Инновиндиль, встав во весь рост и надвигаясь на Дзирта, как грозная богиня. — Ненависть и возмездие не могут быть нашей — во всяком случае моей — целью.Дзирт невольно отшатнулся.— По крайней мере до тех пор, пока Заря находится у этих грубых и жестоких тварей, — продолжала Инновиндиль, справившись с эмоциями и становясь спокойнее. — Я не позволю гневу убивать мою душу, Дзирт До'Урден. Я не позволю злобе затуманить мой взор или хотя бы на шаг сбить меня с избранного пути. Я в ответе за Зарю и не предам друга ради утоления своей ярости.В последний раз взглянув на Дзирта, она повернулась и пошла к пещере.И Дзирт остался один на склоне, облитом теплым утренним светом.
— Рассек эльфа пополам, — доложил Герти один из двух гигантов, явившихся к ней с докладом. — Он обращается с мечом так, словно обладает силой тьерлаан-гау, — добавил он, употребив самоназвание гигантов.Герти Орельсдоттр поджала губы. Снова этот Обальд победил, устроив ошеломляющее зрелище своим подданным, которые и так уже считают его богом.— А что дроу и другой эльф?— О Дзирте До'Урдене мы ничего не слышали… вроде бы, — ответил гигант, поглядев на товарища, с которым они ходили вместе.— Вроде бы? — переспросила великанша. — Нашли труп дроу.— Дзирта? — уточнила Герти.— Доннии Сольду, — ответил первый гигант, и Герти удивленно уставилась на него.— Тело нашли в скалах, — добавил другой. — Резаные раны.Герти призадумалась. Может, Донния столкнулась с Дзиртом? Или с наземными эльфами? Потом великанша хихикнула, решив, что Донния довела своих же товарищей. Но ведь у дроу так нередко случается. Они настолько озабочены соперничеством между собой, что так и не совершили никаких значительных завоеваний.— Мне ее будет не хватать, — проговорила она. — Она была такая… забавная.Гиганты заметно повеселели, поскольку боялись, что гибель Доннии разозлит их предводительницу.— Значит. Обальд убил одного из эльфов, разбойничавших в той местности, — сказала она.— Да, и захватил одного крылатого коня.Герти вытаращила глаза:— Да ну? У Обальда теперь есть пегас?— Мы бы предпочли его убить, — продолжал гигант. — А этот эльф — один из двоих всадников, что напали на нас под Низинами.— Да, конина вкусная, — пробормотал второй, думая о своем.Герти помолчала, потом сказала:— Надо было убить животное. Свернуть ему шею, пока Обальд сражался с его хозяином!Гиганты с испугом глядели на нее, а она продолжала:— Это красивые звери, конечно, и мне тоже хотелось бы иметь одного. Но я не желаю видеть, как царь орков носится над полем битвы на крылатом скакуне и отдает приказы своим войскам, словно спустившийся на землю бог.— Н-но… мы не знали, — пробормотал один из «докладчиков.— К тому же мы все равно не смогли бы убить коня, — стал оправдываться второй. — Иначе пришлось бы драться с сотней орков.Герти взмахом руки отпустила обоих, а сама призадумалась. Обальд снова стал героем, а значит, в его войско вскоре прибудут новые гоблины и орки. Его небывалая слава притягивала их, будто магнит.Но что остается ей? Смиренно стоять и смотреть снизу вверх на этого зарвавшегося орка, парящего в небесах?Размышления гигантши прервал звук рога, и, поглядев туда, откуда он доносился, она увидела толпы орков, во главе которых шагал Обальд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Да вы меня за нос водите, — буркнул Вокко Браунавил, брат Браско и кузен командующего Мифрил Хала.— Если б это было так, ты бы уже до земли согнулся, это точно, — ответил Айвэн Валуноплечий.— Вот беспокойная душа этот гном, — сказал Вокко. — Надеюсь, он не хочет настряпать этих гремучек? Я слышал, это эти штуки взрываются прямо в руках, а не перед врагом.— Да нет, ничего такого, — заверил его Айвэн. Собравшиеся вокруг них кузнецы облегченно вздохнули. Айвэн предусмотрительно недоговаривал, поскольку, если бы эти дворфы, все как один опытные горные мастера, поняли, что задумал Нанфудл, им бы это вряд ли пришлось по вкусу.— Так, значит, тебе просто нужна металлическая труба? — уточнил другой дворф.— Да, но точно такого диаметра, — ответил Айвэн.— И длины?— Пусть будет длинной, насколько возможно. Кузнецы переглянулись.— И Реджис хочет, чтобы мы этим занялись? — недоверчиво спросил настойчивый дворф.— Так вот же его подпись, видите? — Айвэн сунул им пергамент, заполненный схемами и планами, за подписью правителя Мифрил Халла.— Что, все кузнецы?— Наверху битва, а нам столько оружия надо починить, — пояснил Вокко. — Нас и так не хватает, ведь Реджис еще отправил на юг целый отряд.— Это первоочередное, — твердо сказал Айвэн. — Да ну, если вы постараетесь и сделаете хороший шаблон, будете печь их как пирожки!Кузнецы снова переглянулись.— Сколько тебе надо? — спросил Вокко.— Делайте, — сказал Айвэн, усмехнувшись, вынул другой свиток и развернул перед дворфами. Там была еще одна схема, гораздо более сложная, чем предыдущая, где были металлические трубы. — А я поработаю со взрывчатым маслом, — хихикнул Айвэн.— А ну как громыхнет? — спросил Вокко.— Надеюсь, что молот из рук не выпущу, — пошутил Айвэн, и остальные дружно рассмеялись.Вокко поднял свиток в прощальном жесте и подал знак остальным возвращаться к наковальням.Айвэн же направился в небольшую комнатку, которую выделил ему Реджис. Его ждала более тонкая работа. Уходя, он оглянулся и поглядел на двери, закрывавшие входы в туннели, которыми давно никто не пользовался, и улыбка сошла с его бородатого лица. Там сейчас находились его брат Пайкел и Нанфудл. Оставалось только надеяться, что у них все получится и Пайкел снова начнет смеяться.
Птичка, сидевшая на культе Пайкела, беспокойно затрепыхалась. Друид поднес ее к лицу и стал нашептывать что-то успокаивающее, после чего шагнул в боковой коридор, освещенный мягким красноватым светом.— Ты уверен? — спросил дворфа Нанфудл. — С оружием у меня не очень, да и заклинания вряд ли справятся с такими существами.В ответ Пайкел поморщился и крепко закрыл глаза, напоминая, что они договорились не пользоваться в туннелях никаким огнем, в том числе и магическим, так как это могло обернуться катастрофой.— Да, но… — начал гном, но Пайкел, хихикнув, двинулся дальше.Нанфудл взглянул на пятерых дворфов, назначенных в сопровождающие, — тех, похоже, все происходящее не тревожило, а скорее забавляло.— Это всего лишь насекомые, малыш, — пояснил один из них. — Большие, конечно, но все-таки жуки.И чтобы немного приободрить его, дворфы подняли оружие, в том числе два длинных волшебных меча, чей холодный огонь освещал им дорогу.Однако такой свет не понадобился: Пайкел без труда договорился с предполагаемыми врагами, убедив их, что они пришли без дурных намерений, и в результате все семеро вскоре уже ехали верхом на громадных жуках со светящимися красным железами. Эти так называемые огненные жуки нередко гибли от рук путешественников по Подземью, поскольку сохраняли способность светиться еще в течение нескольких дней после смерти. Однако способ Пайкела оказался не только более щадящим, но и более эффективным, поскольку свет у них теперь был всегда.По пути Пайкел переговаривался с новыми необычными друзьями — щелчками и шлепками — и даже уверял, что ему удалось разузнать у них кое-что полезное.Правда это была или нет — неизвестно, но спустя некоторое время дворф вывелих в странный, уходящий вниз туннель, в котором стоял отвратительный запах, а все стены были в цветных пятнах, хотя в красных отсветах трудно было сказать, какого именно они цвета.— Они желтые, — заверил всех Нанфудл, сразу узнав характерный запах серы. — Позаботься о своей птичке, Пайкел. Как бы она не померла ненароком.Пайкел негодующе пискнул и поднес птичку к лицу. Птаха беспокойно забила крылышками. Дворф что-то шепнул ей, и она отправилась в обратный путь.Нанфудл смело пошел вперед. Коридор оканчивался просторным высоким залом, заполненным сталагмитами и сталактитами. Всю пещеру застилала дымка, так что дворфам пришлось прикрыть лица платками, которые загодя приготовил Пайкел.— Похоже, завтрак я съел зря, — громко объявил один из дворфов.Однако Нанфудл был так радостно возбужден, что на провожатых не обращал внимания. Он остановил своего жука, спешился и протиснулся между сталагмитами к краю подземного озерца. Вода в нем бурлила и клокотала — верный признак того, что серные газы именно здесь выходили на поверхность. Гном довольно улыбнулся, а потом сурово сказал:— Если кто-нибудь зажжет факел, от всех нас останется только горстка пепла.— Тогда надеюсь, что ты ничего острого на завтрак не ел, — обратился один из дворфов к товарищу, который стоял на четвереньках и содрогался от спазмов.Остальные с любопытством подошли к Нанфудлу.— Нужный нам газ невидим и не имеет запаха, — пояснил гном.— Но я же вижу, — возразил один из дворфов.— Нет-нет, — поспешно начал алхимик. — Этот газ смешивается под давлением с другими испарениями. Видите, выходит? — показал он на пузыри, — Он все тут заполняет.— Что-то я ничего не понимаю, — сказал один из дворфов. — Но ты нашел, что хотел? Можем уходить?— Сейчас-сейчас, — отозвался Нанфудл. — Только обследуем здесь камень. Когда вернемся, нужно быть готовыми ко всему, потому что дело не из легких.Он поглядел на Пайкела — тот, закрыв глаза и плавно двигая руками, приступил к сотворению заклинания.Потом друид захихикал, лег и исчез, с головой погрузившись в пол.— Похоже, он того, — пробормотал один из дворфов, дрожа всем телом.— Закрой варежку и садись на жука, — оборвал его другой.— Да уж, ду-ид… — протянул третий.Нанфудл слушал их с улыбкой.Вскоре Пайкел показался вновь, проявляясь на полу, как барельеф. Потом он всплыл целиком, вскочил и отряхнулся.— Ого! — вскрикнул он.— Толстый? — нетерпеливо спросил Нанфудл.Пайкел три раза стукнул себя по голове.— Ага, пятнадцать футов, — пробормотал гном.— А ты почем знаешь? — спросил один из дворфов— Три Пайкела в глубину, — пояснил ему товарищ— Ты меня пугаешь, гном, — тихо добавил третий— Ну что, пройдем сквозь такую толщу? — обратился к Пайкелу Нанфудл.— Хи-хи-хи! Глава 23МЫСЛИ ЭЛЬФА И СТРАХИ ГИГАНТА
Сидя на камне на восточном склоне, Дзирт наблюдал, как глубокая предрассветная синева постепенно светлеет и небо понемногу становится сиренево-розовым. Услышав за спиной тихие шаги Инновиндиль, он обрадовался, потому что за два дня, минувшие после гибели Тарафиэля, она ни разу не выходила из пещеры.Встав рядом, девушка облокотилась на каменный выступ.— Рассвет будет великолепным, — сказала она.— Они всегда прекрасны, — отозвался дроу, — Я люблю эти часы, особенно когда облака висят над горизонтом. Нет ничего приятнее для моих усталых, привыкших к темноте глаз, чем этот мягкий свет, пробивающийся сквозь облачную дымку.— Несмотря на то что ты столько лет живешь здесь?Дзирт поглядел на девушку — в предутреннем свете ее точеные черты немного смягчились, а голубые глаза казались глубже. Он решил, что предрассветный час сильнее подчеркивает ее красоту. Сейчас она олицетворяла женственность и нежность, полную противоположность суровой воинственности. Дроу теперь понял, как она многогранна.— Сколько тебе лет? — спросил он.— Заканчивается третий век. Тарафиэль был старше меня на несколько десятилетий.— Ну, для нас это несущественно.При этом Дзирт прикрыл глаза и задумался. Что ждет его на втором веку? А что происходит с расами, что живут недолго? Может, у них одна жизнь повторяет другую? В чем тогда смысл? Но, поглядев на восходящее солнце, он с надеждой подумал, что каждая жизнь все же приносит в мир нечто новое, приобретая знания и делая открытия. Инновиндиль улыбалась, и взгляд ее дарил умиротворение.— Ты, верно, не понимаешь, каково это быть эльфом? — спросила она.Дзирт молчал, глядя на нее.— Ведь ты ушел из Подземья совсем ребенком, — продолжала она.— Да нет, постарше.— Все равно ты жил не в традиционной среде эльфов.Дзирту нечего было возразить, поскольку всю свою юность в Мензоберранзане он учился лишь сражаться и убивать.— А здесь ты жил среди народов, у которых короткая жизнь.— Бренор считает свой возраст веками, как и ты, — возразил Дзирт.— Дворфам чужды традиции эльфов, — сказала Инновиндиль.— Ты говоришь так, будто это нечто вещественное.Оба замолчали — на востоке всходило солнце, и все вокруг менялось каждое мгновение. Небо в легкой дымке облаков переливалось тысячами оттенков.— А красота восхода — вещественна? — спросила девушка.Дзирт улыбнулся — она победила.— Дзирт До'Урден, ты должен осознать, что это значит — прожить несколько столетий, — сказала она, — Это необходимо. Если посчастливится избежать вражеского клинка, ты проживешь отпущенный тебе срок. Но твои друзья — меньше, и ты должен понимать, что это значит.— Меньше? — уточнил Дзирт.— Живут меньше, — тут же поправилась Инновиндиль.Дроу хотел что-то сказать, но замер, глядя на восток. Сердце ныло, а созерцание прекрасного смягчало боль.— Ну, так что? — не отступала Инновиндиль. Он молчал. Девушка осторожно опустила руку ему на плечо, и гнев, злость и безысходность, начинавшие подниматься в его душе, отступили.— Дзирт? — тихо окликнула она.— Это хорошие друзья, — наконец выдавил он. Девушка держала его за плечо, пока он не обернулся.— Наверное, даже больше, чем друзья? — спросила она.Дзирт сжал зубы.— Дочь Бренора, — поняла Инновиндиль. — Ты любишь человека, приемную дочь короля по имени Кэтти-бри.Дзирт проглотил комок в горле:— Любил.Инновиндиль удивленно поглядела на него.— Она погибла в Низинах вместе с Бренором, Вульфгаром и Реджисом, — глухо промолвил Дзирт. — У меня были прекрасные друзья…Голос его прервался, и он снова сосредоточился на великолепном зрелище, не обращая внимания на боль, которую свет причинял его глазам, словно хотел, чтобы она заглушила ту, другую, более сильную и незатихающую.Инновивдиль крепко сжала его плечо и спросила:— Ты жалеешь о своем выборе?— Нет, — ответил дроу, ни секунды не раздумывая.— Но ты полюбил человека.— Что же, я ошибся? — с вызовом спросил Дзирт, но потом добавил тише и с другой интонацией: — Разве я ошибся?В глазах его стояли слезы.— А ты считаешь, что эльфу, который может прожить семьсот лет, разумно влюбиться в женщину, которая в самом лучшем случае доживет до ста? — вопросом на вопрос ответила Инновиндиль. — И подумал ли ты, что если у вас будут дети, они состарятся и умрут раньше тебя, разве это не ужасно?Дзирт невольно вздрогнул.— Не знаю, — едва слышно ответил он.— Это потому, что ты не понимаешь — что значит быть эльфом, — с уверенностью заключила Инновиндиль.— Значит, ты считаешь, что я был не прав? — спросил Дзирт, обернувшись к ней.Однако Инновиндиль поглядела на него с обезоруживающей улыбкой.— Это наше проклятие — пережить многих из тех, кто нам близок и дорог, — сказала она. — У меня было двое возлюбленных из рода людей.Дзирт глядел на нее, не зная, что сказать.— Первой любовью моей жизни оказался человек, причем уже не юный по меркам людей, — продолжала она, тоже повернувшись в сторону восходящего солнца. — Он был необычайно одаренным магом, причем абсолютно нечестолюбивым, и очень добрым и отзывчивым. — Она печально усмехнулась. — Как же я его любила! А похоронила, когда по меркам эльфов была еще совсем девочкой — мне тогда было меньше, чем тебе сейчас. Было так больно… Прошел почти век, прежде чем я решилась полюбить другого человека, — проговорила она, устремив в небо невидящий взгляд.— И он тоже умер, — договорил Дзирт.— Да, но мы провели вместе тридцать прекрасных лет, — с улыбкой сказала Инновиндиль. Она помолчала, потом повернулась и в упор посмотрела на дроу. — Ты не знаешь, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден, потому что никто не помог тебе это понять.Ее слова прозвучали как предложение. Но Дзирт боялся его принять. Если он осмелится еще раз открыть сердце, вдруг оно снова разобьется?— У нас есть незаконченное дело, — решительным тоном объявил он. — Тарафиэль не должен остаться неотомщенным.— Ты убьешь зарубившего его орка?— Обещаю, — сжав зубы, ответил дроу. Он не сразу заметил тяжелый, пристальный взгляд Инновиндиль, но под ним его решимость как-то поколебалась.— Выходит, наша цель — отомстить за Тарафиэля? — спросила она.— А разве нет?— Нет! — гневно воскликнула Инновиндиль, встав во весь рост и надвигаясь на Дзирта, как грозная богиня. — Ненависть и возмездие не могут быть нашей — во всяком случае моей — целью.Дзирт невольно отшатнулся.— По крайней мере до тех пор, пока Заря находится у этих грубых и жестоких тварей, — продолжала Инновиндиль, справившись с эмоциями и становясь спокойнее. — Я не позволю гневу убивать мою душу, Дзирт До'Урден. Я не позволю злобе затуманить мой взор или хотя бы на шаг сбить меня с избранного пути. Я в ответе за Зарю и не предам друга ради утоления своей ярости.В последний раз взглянув на Дзирта, она повернулась и пошла к пещере.И Дзирт остался один на склоне, облитом теплым утренним светом.
— Рассек эльфа пополам, — доложил Герти один из двух гигантов, явившихся к ней с докладом. — Он обращается с мечом так, словно обладает силой тьерлаан-гау, — добавил он, употребив самоназвание гигантов.Герти Орельсдоттр поджала губы. Снова этот Обальд победил, устроив ошеломляющее зрелище своим подданным, которые и так уже считают его богом.— А что дроу и другой эльф?— О Дзирте До'Урдене мы ничего не слышали… вроде бы, — ответил гигант, поглядев на товарища, с которым они ходили вместе.— Вроде бы? — переспросила великанша. — Нашли труп дроу.— Дзирта? — уточнила Герти.— Доннии Сольду, — ответил первый гигант, и Герти удивленно уставилась на него.— Тело нашли в скалах, — добавил другой. — Резаные раны.Герти призадумалась. Может, Донния столкнулась с Дзиртом? Или с наземными эльфами? Потом великанша хихикнула, решив, что Донния довела своих же товарищей. Но ведь у дроу так нередко случается. Они настолько озабочены соперничеством между собой, что так и не совершили никаких значительных завоеваний.— Мне ее будет не хватать, — проговорила она. — Она была такая… забавная.Гиганты заметно повеселели, поскольку боялись, что гибель Доннии разозлит их предводительницу.— Значит. Обальд убил одного из эльфов, разбойничавших в той местности, — сказала она.— Да, и захватил одного крылатого коня.Герти вытаращила глаза:— Да ну? У Обальда теперь есть пегас?— Мы бы предпочли его убить, — продолжал гигант. — А этот эльф — один из двоих всадников, что напали на нас под Низинами.— Да, конина вкусная, — пробормотал второй, думая о своем.Герти помолчала, потом сказала:— Надо было убить животное. Свернуть ему шею, пока Обальд сражался с его хозяином!Гиганты с испугом глядели на нее, а она продолжала:— Это красивые звери, конечно, и мне тоже хотелось бы иметь одного. Но я не желаю видеть, как царь орков носится над полем битвы на крылатом скакуне и отдает приказы своим войскам, словно спустившийся на землю бог.— Н-но… мы не знали, — пробормотал один из «докладчиков.— К тому же мы все равно не смогли бы убить коня, — стал оправдываться второй. — Иначе пришлось бы драться с сотней орков.Герти взмахом руки отпустила обоих, а сама призадумалась. Обальд снова стал героем, а значит, в его войско вскоре прибудут новые гоблины и орки. Его небывалая слава притягивала их, будто магнит.Но что остается ей? Смиренно стоять и смотреть снизу вверх на этого зарвавшегося орка, парящего в небесах?Размышления гигантши прервал звук рога, и, поглядев туда, откуда он доносился, она увидела толпы орков, во главе которых шагал Обальд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37