А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он надавил кнопку “вверх”. Еще щелчок. Лифт не двигался. Сандерс взглянул наверх. Крыши на клетке не было, и он видел вершину скалы, примерно в пятнадцати футах в стороне от него.
Дойдя до верха лестницы, Гейл дышала с трудом, и у нее ныли от напряжения мышцы ног. Она прошла еще несколько метров по тропке и удивилась, что лифт до сих пор не поднялся. Сначала она усмехнулась: Дэвид, наверное, испугался и идет теперь за ней по лестнице. Гейл вернулась к лестнице и взглянула вниз: там никого не было. От следующей мысли у нее на лбу выступил пот. Она ринулась туда, где должен был стоять лифт, и, держась за перила, наклонилась над краем скалы. У нее отлегло от сердца: клетка была на месте, по крайней мере, она не оторвалась от столба и не свалилась на дно. Сандерс, продев пальцы сквозь прутья решетки, держался за столб.
– С тобой все в порядке? – крикнула она.
– Он просто остановился.
Гейл взглянула на механизм наверху шахты. Две стальные мачты, закрепленные в бетонированных основаниях, поддерживали столб. Кроме того, там был большой металлический ящик, в котором, как она полагала, находился двигатель. Но она не видела никаких элементов управления, никаких кнопок.
– Не двигайся, – сказала она, – я пойду за помощью.
Она вбежала в холл клуба “Апельсиновая роща”, не обращая внимания на строгий плакат, запрещающий “появление в купальных костюмах и без обуви” в публичных помещениях клуба.
– Лифт застрял! – закричала она, подбегая к столу портье. – Мой муж оказался внутри клетки.
Стареющий клерк в утреннем халате, казалось, был более озабочен отсутствием одежды на Гейл, чем ее тревожным состоянием. Все, что он сказал, было “да”.
– Лифт застрял! Мой муж...
– Да, – снова повторил клерк. Он снял телефонную трубку и набрал одну цифру.
– Ну сделайте хоть что-нибудь! – воскликнула Гейл.
– Этим я и занимаюсь, мадам! – Он проговорил в трубку ехидным тоном: – Кларенс? Это произошло снова. – Повесив трубку, он повернулся к Гейл: – Помощь будет сейчас оказана.
– Что вы имеете в виду под словом “сейчас”?
– Мадам, – жестко произнес клерк, неодобрительно глядя на ее обнаженную талию, – если вас не затруднит, подождите на веранде.
Как только Гейл оказалась снаружи, она кинулась бежать и вдруг увидела Сандерса, с улыбкой на лице ожидающего ее на вершине скалы. Гейл ринулась к нему, обняла и поцеловала его.
– Я так испугалась... – сказала она. – Как ты заставил его работать?
– Заставил работать? Я вскарабкался по столбу.
– Что ты сделал?
– Вскарабкался. Ну, понимаешь, залез по столбу.
Не в силах поверить, Гейл взглянула вниз с края скалы. Лифт все еще был на том же месте, и снаряжение лежало в клетке.
– Но зачем?
– Я никогда не делал этого прежде.
Она посмотрела на него и вдруг почувствовала прилив гнева.
– Ты что, пытаешься убить себя?
– Не глупи. Это был разумный, рассчитанный риск. Я подумал, что смогу это сделать, и так и вышло.
– А если бы ты ошибся?
– Что ж, иногда надо рисковать. – Он заметил выражение ярости в ее глазах. – Ну ладно, все ведь обошлось...
Увидев, как рука Гейл движется в направлении его лица, Сандерс увернулся, и ее кулак скользнул по его темени.
– Ради бога! – сказал он, поднимая руку, чтобы предотвратить второй удар. Он обхватил Гейл, прижав ее руки к бокам, и притянул жену к себе: – Эй, никто не пострадал.
Она сперва сопротивлялась, затем успокоилась и позволила ему обнять себя.
– На кого ты пытался произвести впечатление? – спросила она.
Дэвид собрался ответить, но тут услышал шаги у себя за спиной. Он обернулся и увидел темнокожего старика со связкой ключей, тихо бормочущего что-то себе под нос.
– Что там случилось? – спросил Сандерс.
– Капризный, как ребенок. – Служитель выбрал ключ, чтобы отпереть металлический ящик.
– И часто такое случается?
Старик не ответил. Он открыл ящик, залез внутрь и щелкнул выключателем. Немедленно звук двигателя снова стал нормальным. Старик подергал еще за что-то, и после пары щелчков колеса снова пришли в движение. Через несколько секунд лифт уже был на вершине скалы. Служитель закрыл дверь, повернул ключ в замке и направился прочь.
– Эй, – окликнул его Сандерс, – что же случилось?
– Никогда нельзя сказать наверняка. Может, перегрелся, а может, наоборот, слишком остыл.
– Но он не свалится со столба, надеюсь?
– Такого еще не было. Если что-нибудь не в порядке, там, внизу, на столбе есть скобы, похожие на клешни осьминога. Нет, до сих пор он только останавливался, и если люди терпеливы, ничего не случается.
Когда старик удалился, Сандерс выгрузил их подводное снаряжение из лифта.
– Поможешь все это унести? – спросил он Гейл.
Она не сдвинулась с места и, взглянув на него, мрачно сказала:
– Никогда больше не смей делать что-либо подобное.
Глава 2
Сандерс вышел из душа, вытерся и остановился перед зеркалом в ванной. Он напряг бицепсы и мышцы грудного пресса и остался доволен видом мускулов, проступивших под кожей. Постучав себя по плоскому животу, он улыбнулся.
За его спиной открылась дверь ванной, и сквозняк принес аромат Гейл.
Она осторожно ущипнула небольшие складки плоти над его бедрами.
– Не упражняйся слишком много, – сказала она, – мне не хотелось бы, чтобы ты потерял эти прелестные ручки, за которые так удобно держаться, занимаясь любовью.
– Ни за что на свете.
Сандерс обернулся и поцеловал ее.
Они переоделись к обеду и вышли из коттеджа. Сандерс захлопнул дверь, повернул ключ в замке и дернул дверную ручку, чтобы убедиться, что замок сработал.
– Кто здесь станет красть? – спросила Гейл.
– Кто угодно. Камеры, аппараты для подводного плавания – все это дорогие вещи. Нет смысла подвергать людей искушению.
– Ну, закрывая дверь, мы все равно не защитимся от вора, ведь у горничной есть ключи.
Держась за руки, они прошли по дорожке к главному зданию клуба “Апельсиновая роща”. Прогулка напоминала путешествие по тропическому саду. Олеандр, гибискус, бугенвиллея, пуанциана и пуансеттия в полном цветении теснились по краям дорожки. Апельсины и лимоны падали с деревьев в маленьких, великолепно ухоженных рощицах. Сандерс и Гейл прошли мимо группы коттеджей, похожих на их собственный. Известняковые стены домов были окрашены в оранжевый цвет, только крыши сияли нежной белизной в лучах вечернего солнца. Гейл спросила:
– Видел ли ты когда-нибудь более чистые крыши?
– Лучше бы им всегда быть чистыми. Ведь это с них мы пьем воду.
– Что ты имеешь в виду?
– На Бермудах нет ни водных источников, ни подземных течений, ни рек – ничего. Всю воду получают из дождя. Дождевая вода стекает с крыш и накапливается в цистернах.
– Мне казалось, ты говорил, что здесь никогда не бывает дождей.
– Я сказал, что здесь никогда не бывает меньше трехсот сорока солнечных дней в году. Но дождей при этом выпадает достаточно много, даже летом. Штормы возникают внезапно, и они довольно сильны, но непродолжительны.
– Для человека, никогда не бывавшего здесь прежде, ты буквально напичкан всякими фактами.
– Читайте “Нэшнл джиогрэфик”, – провозгласил Сандерс. – Жизнь не что иное, как исследование и разгадка таинственных явлений.
– Почему ты перестал работать на “Джиогрэфик”? Мне казалось, что писать для них – просто удовольствие.
– Писать, может быть, и удовольствие, – улыбнулся Сандерс. – Делать что-нибудь – тоже. Но я не делал и не писал. Я ведь сочинял только заголовки. Легенды, как они их называют. Я пошел туда работать, потому что хотел жить среди диких обезьян, сражаться с крокодилами и нырять на места кораблекрушений, где не бывал ни один человек. Вместо этого я проводил целые дни придумывая такие, например, строки: “Калькутта: взгляд изнутри на бесчисленные миллионы индусов”. Я никогда ничего там не делал. Мне платили за сокращение того, что сочиняли другие люди.
Когда они подходили к главному зданию кл6a, другая пара, помоложе, появилась на дорожке, приближаясь к ним. Они шли неуклюже, так как обнимали друг друга за талию, а мужчина был намного выше своей подруги, и ему приходилось укорачивать шаги, чтобы она поспевала за ним. Как только Сандерс увидел молодую пару, он разжал руку, в которой держал руку Гейл.
Когда пара прошла мимо, Гейл спросила:
– Почему ты это сделал?
– Что именно?
– Убрал свою руку.
Сандерс покраснел.
– Молодожены заставляют меня нервничать.
Она взяла его за руку и дотронулась головой до его плеча.
– Ты ведь тоже молодожен, знаешь ли.
– Да. Но у меня уже был один медовый месяц.
– Зато для меня он первый, – сказала Гейл. – Не мешай мне наслаждаться.
Они пересекли холл – большой, пустынный, облицованный блестящими панелями из кедра, и прошли через бильярдную, комнаты для игры в теннис и карты, читальный зал и бар, направляясь во внутренний дворик с видом на океан. Их проводили к крайнему столику. Солнце, садящееся у них за спиной, окрашивало облака на горизонте в ярко-розовый цвет.
Подошел официант, чтобы принять заказ на напитки. Это был молодой темнокожий парень, на его нагрудном кармане была приколота табличка с именем: Слэйк. Он говорил односложно и обращался к ним обоим не то чтобы неуважительно, но с чувством собственного достоинства.
Когда он отошел, Гейл поглядела ему вслед и тихо сказала:
– Должно быть, паршивая работа.
– Почему?
– Какие перспективы? Разве что, если он и правда хорош в своем деле, станет когда-нибудь старшим официантом.
– А что же в этом плохого? – спросил Сандерс. – Это все же лучше, чем быть безработным.
– Ты заметил его имя? Слэйк. Звучит как-то не по-бермудски.
– Не думаю, что вообще есть слова, звучащие по-бермудски. Есть чернокожие люди с именами типа Бэскомб, говорящие по-английски так, как будто всю жизнь прожили на Сэвил-Роу, а есть белые, говорящие так, будто бы вырвались из гетто на Ямайке. В этническом отношении это место – смешение всего сущего на земле.
Им принесли напитки, и они сидели молча, прислушиваясь к шуму волн внизу и глядя на пятна коралловых рифов, видимых только в безветренную вечернюю пору.
Сандерс порылся в карманах и вынул найденную ампулу.
– Утром надо будет поискать кого-нибудь из здешних обитателей, кто проверит ее для нас. Держу пари, что это пенициллин из судовой аптечки. На всех судах были запасы антибиотиков.
– Не думаю, что пенициллин был широко распространен до окончания войны. Это больше похоже на вакцину. Так или иначе, имеется шанс заработать.
Он хотел отдать ампулу Гейл, чтобы она положила ее в сумочку, когда за спиной у него раздался чей-то голос:
– Где вы это взяли?
Они обернулись и увидели их официанта, держащего в руке меню.
– Прошу прощения? – переспросила Гейл.
Казалось, он сам был обескуражен внезапностью своего вопроса.
– Извините. Увидел этот маленький сосуд и заинтересовался, где вы его нашли.
Слэйк говорил с мелодичным акцентом, характерным для Ямайки. Сандерс ответил:
– На месте кораблекрушения.
– “Голиафа”?
– Да. – Гейл подняла ампулу на ладони, чтобы Слэйку было удобнее рассмотреть. – Вы знаете, что это такое?
Слэйк взял ампулу большим и указательным пальцами. У него за спиной горел газовый светильник, и он покрутил ампулу в его свете, потом вернул ее Гейл и ответил:
– Не имею ни малейшего представления.
Сандерс спросил:
– Тогда почему же вы так ею заинтересовались?
– Меня заинтересовало стекло. Оно выглядит старым и очень красивым. Извините.
Слэйк положил меню на столик и направился к кухне.
После обеда Сандерсы рука об руку пошли по дорожке к своему коттеджу. На небе висел серпик луны, заливавший золотым светом листву и цветы. Кусты казались живыми из-за кваканья населявших их лягушек.
Сандерс отпер дверь коттеджа и предложил:
– Выпьем по рюмочке бренди на веранде.
– Надеюсь, нас не съедят живьем.
Он разлил бренди в два стаканчика из ванной и вынес их на веранду. Гейл сидела в одном из двух сплетенных из пальмовых листьев стульев возле маленького столика.
– Прекрасно, – сказала она, с наслаждением вдыхая воздух. – Тысячи разных ароматов.
В течение нескольких минут они молча глядели на небо и прислушивались к шуршанию бриза в листве.
– Готова ли ты услышать об еще одном потрясающем факте из анналов “Джиогрэфик”? – спросил Сандерс.
– Конечно.
– В семнадцатом веке это место было известно под названием “Остров дьяволов”.
– Почему?
– Откуда мне знать? Мой контракт предусматривает только обязанность сообщать тебе факты. Кому-то другому следует платить за то, чтобы он их объяснял.
– Сейчас я начну зевать, – предупредила Гейл.
– Не стесняйся.
– Это будет наиболее чувственный и провокационный зевок, который кто-либо слышал. Он будет обещать дикое, невообразимое наслаждение, которое заставит меня позабыть, что ты маньяк со склонностью к самоубийству. Короче говоря, это будет нечто.
– Давай, – сказал Сандерс. Он прикрыл глаза и замер, вслушиваясь.
Гейл начала выводить низкий, стонущий, блаженный зевок. И вдруг он прекратился – так внезапно, как если бы кто-то заткнул ей горло пробкой.
– В чем дело? – спросил Дэвид. – Проглотила язык? – Он открыл глаза и увидел, что она всматривается во тьму. – Что?
– Кто-то здесь есть.
– Это ветер.
– Нет, не ветер.
Сандерс подошел к краю веранды. Тропа была пустынна. Он обернулся к Гейл и сказал:
– Никого нет.
– Посмотри. – Гейл указывала пальцем на что-то позади него.
Когда Сандерс обернулся снова, то увидел человека, выходящего из кустов на тропу. Незнакомец приблизился к ним, остановился в нескольких ярдах от веранды и сказал:
– Извините меня.
Это был темнокожий мужчина в черном костюме. Все, что Сандерсы могли разглядеть как следует, – это белки его глаз и белое пятно рубашки.
– Как давно вы здесь находитесь? – спросил Сандерс.
– Что? Я подошел сию минуту.
– Из этих кустов?
Человек рассмеялся:
– Это кратчайший путь. Тропинка сильно петляет. – У него был жесткий акцент зажиточного британца.
– Чем мы могли бы помочь вам?
– Если разрешите, я хотел бы поговорить с вами.
– Хорошо. Но подойдите же к свету.
Человек, выглядевший лет на пятьдесят, поднялся на веранду. Его иссиня-черная кожа была морщинистой, а в волосах проблескивала седина.
– Меня зовут Таппер. Бэзил Таппер. Работаю управляющим ювелирного магазина в Гамильтоне. Магазин Дрейка. Возможно, вы слышали о нем. Но это неважно. Мое хобби – античное стекло.
Сандерс взглянул на Гейл:
– Полно обожателей стекла на этих Бермудах. Таппер сказал:
– Мне стало известно, что недавно у вас появился маленький стеклянный предмет из района кораблекрушения “Голиафа”. Мне бы очень хотелось взглянуть на него.
– Зачем?
– Что же в нем такого любопытного? – спросила Гейл, взяв сумку со своего стула. – Это просто медицинский сосуд.
– В нем действительно нет ничего любопытного, – ответил Таппер, – но не для людей, которые интересуются тонким стеклом. Парень по имени Рейнхардт работал по стеклу в Норфолке в середине сороковых годов. Его изделия довольно редко попадают на рынок. Они стоят немного в открытой продаже, но в нашем маленьком кружке завладеть стеклом работы Рейнхардта – настоящая удача.
Гейл нашла капсулу и протянула Тапперу. Он поднес ее к свету.
– Прекрасная вещь, – сказал он, – не выдающаяся, но очень хороша.
– Это ампула, – сказал Сандерс, – таких везде сколько угодно.
– Верно, но вот здесь крошечный пузырек на одном конце. Так расписывался Рейнхардт.
– А что в ней находится? – спросила Гейл.
– Не имею понятия. Могло быть все что угодно. И меня это абсолютно не интересует.
Гейл улыбнулась:
– Для человека, которого не интересует, что у нее внутри, вы изучаете ее весьма тщательно.
– Я исследую сосуд, а не его содержимое. Жидкость имеет желтый цвет, но меня это не удивляет. Стекла Рейнхардта часто придавали свой цвет жидкостям. – Таппер вернул Гейл ампулу. – Очень хороша. Я готов предложить вам за нее двадцать долларов.
– Двадцать долларов! – сказал Сандерс. – Но это...
– Я знаю. Это кажется большой суммой. Но, как я уже сказал, в нашем маленьком коллекционном бизнесе существует довольно сильная конкуренция. Я был бы чрезвычайно рад стать первым, кто приобрел стекло работы Рейнхардта. Честно говоря, эта вещь стоит не более десяти долларов, но, предлагая вам двадцать, я знаю, что большинство других не смогут заплатить вам так много. Кто-нибудь вроде вашего знакомого Слэйка вряд ли сумеет выложить за нее более десяти долларов. Я предлагаю вам сделку, заранее превышающую возможные ставки, если можно так выразиться.
– Вы не станете возражать, если мы извлечем из нее часть жидкости? – спросила Гейл. – В отличие от вас, нам бы хотелось узнать, что в ней находится.
– Нет, – ответил Таппер, – Это совершенно невозможно. Чтобы вытянуть часть жидкости, вам пришлось бы разбить конец сосуда. Это обесценит вещицу.
– Тогда, боюсь, не может быть и речи о продаже, – сказал Сандерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27