После чего виновато задвинул зад подальше за кресло.
Ц Ты чего вчера явилась так поздно? Ц спросила мать, когда улеглась сум
атоха. Она боком сидела у стола, в любой момент готовая вскочить и бросить
ся ухаживать за семейством, Ц элегантная, высоченная, лишь чуть ниже отц
а, стильно причесанная, в джинсах и свитере. Всю жизнь Катерина гордилась,
что у нее такая мать.
Ц Ой, у нас новый клиент. Ц Катерине хотелось рассказать все родителям.
Их мнению она безоговорочно доверяла. Ц Догадайтесь, кто?
Ц Березовский, Ц предположил отец.
Ц Билл Клинтон, Ц сказала бабушка, любившая американского президента.

Ц Сама ты Билл Клинтон, Ц разуверила бабушку Катерина. Ц Тимофей Коль
цов, вот кто.
Ц Весьма солидно, Ц заявила мать, наливая себе еще кофе и подвигая бабу
шке пепельницу. Ц А что с ним нужно делать?
Ц В губернаторы продвигать, а потом в президенты.
Ц России? Ц уточнила мать.
Ц Нет, Швейцарской Конфедерации, Ц разъяснила Катерина.
Ц Разве вы умеете это делать? Ц спросила мать. Ц По-моему, это полное бе
зумие. Или твой Приходченко считает, что под такое дело он наймет професс
ионалов?
Ц Мой Приходченко считает, что самый лучший профессионал Ц я, Ц усмехн
улась Катерина, прихлебывая из чашки.
Ц Но ведь ты не занималась политическим пиаром, Ц вступил отец. Ц Или в
ам кажется, что это очень просто?
Ц Нет, мне лично кажется, что это, как выражается мама, полное безумие, но о
ни уже подписали контракт и горды собой невероятно. Они считают, что, раз я
хорошо придумала стратегию для пивоваренного завода, значит, мне ничего
не стоит придумать стратегию для будущего президента.
Ц Объясни им, что ты этого не умеешь, Ц посоветовала мать, Ц или попадеш
ь впросак. Не будь, как мои студенты. Они для того, чтобы их взяли работать з
а границу, придумывают про себя бог весть что, а потом, когда их через меся
ц отовсюду увольняют, звонят и плачут, что им не на что улететь в Москву.
Ц А она им отправляет деньги, Ц доверительно сообщил Катерине отец.
Ц Ну и что же? Ц Марья Дмитриевна пожала безупречными плечами под кашем
ировым английским свитером. Ц Человеку всегда нужно предоставить втор
ой шанс, особенно если человек молод, а у тебя есть такая возможность.
Ц Ну а мне второй шанс никто не предоставит, Ц заявила Катерина, не дава
я семейству увести себя от темы. Ц Я понимаю, что если кампания провалитс
я, то провалю ее именно я, а не Олег и не Скворцов. То есть, конечно, перед все
могущим Котом Тимофеем не я буду отвечать, но будет подразумеваться, что
грош мне цена.
Ц Глупости какие! Ц громко воскликнул отец, незаметно скармливая под с
толом Кузьме еще одну оладью. Ц Если ты не знаешь, что делать, значит, нужн
о сразу сказать, и соответственно, или не браться, или быстро научиться.
Ц Дим, не корми собаку со стола, Ц заметила мать с досадой, Ц они и так у н
ас избаловались до невозможности. Спят где хотят, едят что хотят и где хот
ят. Катька с бабушкой с ними не справятся.
Ц А мы Вольфганга с собой возьмем, Ц предложил отец.
Ц Лучше уж тогда возьмем бабушку с Катериной, а эти пусть тут как знают,
Ц улыбнулась мать и внезапно поцеловала отца в ухо. Ц Заодно Катьке не н
ужно будет стратегий придумывать.
Они вдвоем уезжали в Англию, в Кембридж, где отец руководил лабораторией,
а мать читала лекции по физике. Обычно они отсутствовали месяца по два, ин
огда по три. Время от времени Катерина летала к ним погостить и однажды св
озила бабушку. Страна бабушке понравилась, а кухня и англичанки Ц нет. “И
то, и другое одинаково убогое”, Ц заключила она тогда.
Ц Однажды я его видел, Ц задумчиво произнес отец.
Ц Кого? Ц не поняла Катерина.
Ц Кольцова.
Ц Пап, его в этой стране хоть раз в жизни видел, наверное, каждый. Его кажды
й день по телевизору показывают.
Ц Я имею в виду Ц живьем, Ц улыбнулся отец, Ц в прошлом году, в Париже. Мы
прилетели на конференцию и жили в этом шикарном отеле, который почти на п
лощади Конкорд. Я забыл, как он называется…
Ц “Георг Пятый”, Ц подсказала мать.
Ц Точно! Вот мы жили в этом “Георге” и однажды столкнулись с Кольцовым в
вестибюле. Он вышел откуда-то, из лифта, что ли, а мы ждали сопровождающего
из Сорбонны. Я даже запомнил, что он остановился возле нас вместе со всей с
воей охранной сворой, потому что у него мобильный зазвонил. Он совершенн
о ужасный, это я точно запомнил. Больше ничего не запомнил, а что ужасный
Ц помню.
Ц Ты меня просто утешаешь, пап, Ц пробормотала Катерина.
Ц Не знаю, по-моему, пытаться определить его в губернаторы Ц дело гибло
е, Ц продолжал отец задумчиво. Ц Он весь такой… закомплексованный, что
ли. Людей боится, в глаза не смотрит. Да и внешность у него, прямо скажем, спе
цифическая.
Ц Это его люди боятся, Ц сказала Катерина, допивая кофе. Ц А в глаза не с
мотрит, чтоб никто ничего вдруг не попросил. А внешность можно любую изоб
разить, ты ж понимаешь.
Ц Дима прав, Ц вступила бабушка. Ц Вера Владимировна считает, что у все
х нынешних политиков физиономии уголовных преступников, а народ таких н
е любит.
Вера Владимировна была одной из бабушкиных “девочек”, посещавших сауну.
Ее муж когда-то работал в ЦК и лично знал коменданта Кремля, а потому Вера
Владимировна считалась непревзойденным авторитетом в области политик
и.
Ц И все-таки вы бы прежде подумали, Ц посоветовала мать, Ц может, и не ст
оит связываться…
Ц Мам, за меня уже подумали и связались. Ц Катерина начала раздражаться
потому, что все, включая бабушку, были правы. Ц Мне остается только вывер
нуться наизнанку, а процесс запустить. Кстати, в понедельник меня везут, п
редставляться.
Ц Не злись, Катька, Ц посоветовал отец. Ц Просто мы за тебя болеем.
Катерина улыбнулась:
Ц Вы Ц отличные болельщики! Пап, если тебе нечем заняться, посмотри мой
карбюратор, а? А то вы уедете, и я с ним вообще не справлюсь.
Отец согласился с неожиданным энтузиазмом, а Марья Дмитриевна пояснила:

Ц Ему доклад писать, а он отлынивает. Карбюратор все лучше доклада, а, Дим?!
Ц прокричала она ему вслед.
Ц Проницательная ты моя! Ц пробасил с крыльца отец, и его ножищи с шумом
протопали под окном террасы.
Ц Столовая закрыта до обеда, Ц объявила Марья Дмитриевна собакам и кот
у. Ц Выметайтесь все. Мам, ты на улицу?
Ц Конечно. Грех такой день в доме просидеть. Ц Бабушка величественно по
днялась и переложила кота, бессильно свесившего ноги и хвост, в ближайше
е кресло.
Ц Мам, обед сегодня я готовлю, Ц заявила Катерина, Ц а до обеда я должна
дочитать его досье и подумать.
Она надела джинсы, шерстяные носки и огромный свитер и устроилась в гама
ке под соснами. Откусывая от большого яблока, которое положила ей на коле
ни проходившая мимо Марья Дмитриевна, Катерина некоторое время читала, а
потом закрыла папку и принялась думать, мечтательно уставившись в невоо
бразимо синее небо.
Ничего сверхъестественного в досье не было. Обычный путь обычного начин
ающего политика средней руки. Он был депутатом от Калининграда, а в депут
аты стремились все, кому нужно прикрытие для различных махинаций или ста
ртовая площадка для дальнейших свершений на благо отечества.
Катерина не слишком поняла, зачем вообще его понесло в политику. Прикрыв
аться ему явно было незачем, он и так прекрасно себя чувствовал и в Калини
нграде, и в Москве. Людям, достигшим в бизнесе его уровня, как правило, не ну
жны должности для развязывания рук или поддержания статуса. Таких, как Т
имофей Кольцов, во всей державе насчитывалось человек десять. Их и так вс
е знали, без должностей. Как раз должностей подчас не знали, а физиономию п
о телевизору узнавали неизменно.
На первый взгляд стремление Тимофея Кольцова осчастливить политически
й Олимп своим присутствием можно было объяснить несколькими причинами.
Первая, и самая правдоподобная, Ц сумасшедшее честолюбие мальчика с ок
раины, решившего завоевать мир.
Вторая, не менее правдоподобная, Ц ни в какие губернаторы и президенты Т
имофей Кольцов не стремится, просто ему нужно отмыть очередные “черные”
деньги, которых, очевидно, слишком много, чтобы отмыть их более удобным пу
тем.
Третья, совсем неправдоподобная, но возможная, Ц Тимофей Кольцов прост
о не отдает себе отчета в затеянном, а окружение боится ему возражать или
не возражает специально, выискивая для себя какие-то выгоды из стремлен
ия босса прыгнуть выше головы.
Можно было сочинить еще десяток версий, но Катерина не стала утруждаться
, понимая, что все равно промахнется Ц информации явно недостаточно.
В голубом просторе над головой величественно шумели сосны, казавшиеся о
чень высокими устроившейся в гамаке Катерине. Ноги в шерстяных носках на
чали подмерзать, а она все сидела и лениво думала, что информацию придетс
я добывать самостоятельно, не полагаясь ни на какие официальные досье. З
начит, Миша Гордеев и Саша Андреев поедут в прибалтийский город Калининг
рад и будут рыть землю, выискивая слухи и сплетни, заводя дружбу с местной
милицией, втираясь в доверие к бывшим друзьям, женам, замам, покупая стары
е архивы и воруя свежую информацию. Вот тому досье, что привезут в конце ко
нцов Саша с Мишей, Катерина будет доверять полностью и только на нем пост
роит свои знаменитые стратегии. И только тогда она сможет точно сказать,
что получили ее прыткие начальники Ц золотые прииски или самые крупные
неприятности в своей жизни.
О третьей возможности она тогда не подозревала, и, если бы даже ей удалось
разглядеть ее в голубом осеннем небе сквозь сизые от солнца сосновые вет
ви, она ни за что не поверила бы, что это случится.


* * *

Для Тимофея Ильича Кольцова понедельник начался в четыре часа утра. Он п
роснулся мгновенно, как просыпался всегда, когда ему снились кошмары. Он
открыл глаза и через секунду, осознав себя вне сна, испытал приступ остро
го, безудержного счастья.
Ему удалось выбраться. Он жив и здоров, он сам себе хозяин, поэтому сейчас
он встанет и пойдет в душ, и будет пить кофе и сидеть в тишине и тепле своей
собственной кухни столько, сколько захочет. Ему не страшны никакие сны
Ц он их победил, и они не затянут его обратно. Они снились ему все реже и ре
же. А ведь было время, когда он почти не мог спать. Стоило ему закрыть глаза,
и они приходили.
Крепко зажмурившись, чтобы Ц не дай бог! Ц не увидеть себя в зеркале, он в
ытер кулаком мокрые щеки. Он все еще плакал во сне. Он справится с этим, и ни
кто никогда ничего не узнает. Он повторял это как заклинание, как молитву,
как пароль, дающий ему право на выход из гиблого ночного мира, в котором он
увязал. В котором он не мог сопротивляться.
Никто. Никогда. Ничего. Не узнает. Тимофей рывком поднял себя из глубин суп
ерудобного водяного матраса и пошел в ванную. После ночных визитов персо
нального, только к нему приставленного дьявола Тимофей как будто заново
прилаживал свой дух к большому, неповоротливому, мокрому от страха телу.
Он загнал себя под душ и долго стоял, закинув голову и закрыв глаза, под на
пором целого снопа яростных водяных струй. Очень холодные и острые, они ж
алили лицо и тело, буравили кожу, раскидывали мокрые волосы на голове Ц и
Тимофей приходил в себя.
Через несколько минут он понял, что можно уже открыть глаза. По опыту он зн
ал, что их нельзя открывать раньше, чем дьявол окончательно отпустит его,
Ц до следующего ночного визита. И нельзя раньше времени смотреть на себ
я в зеркало.
Тимофей открыл глаза. Прямо перед ним была золоченая розетка душа, из кот
орой, пенясь, летела ему в лицо белая злая вода. Он давно уже изучил черный
мрамор потолка и золотую насадку до мельчайших подробностей и теперь см
отрел внимательно, удостоверяясь, что ничего не изменилось, и оттягивая
момент, когда нужно будет посмотреть на себя в зеркало. Он боялся этого мо
мента и ненавидел его. Презирая себя за трусость, он еще некоторое время п
остоял спиной к зеркальной стене. А потом решительно повернулся.
Из влажной банной глубины проклятого стекла на него смотрел больной мра
чный мужчина сорока с лишним лет. У мужчины было тяжелое, совсем не спорти
вное тело и глаза человека, страдающего тяжким психическим недугом. Дьяв
ол еще не успел далеко уйти Ц глаза выдавали его близкое присутствие. Он
знал, что через пол-Часа дьявол скроется в своей преисподней как раз до сл
едующего визита, и у него будет несколько дней передышки. И глаза станут п
охожи на человеческие.
Он еще раз осторожно посмотрел на себя. Ничего. Обошлось.
Он выключил воду и пригладил назад короткие мокрые волосы. По обыкновени
ю, кое-как обтерся громадным толстым и теплым полотенцем, которое всегда
грелось справа от него. Вешая полотенце, он окинул взглядом свою ванную и
усмехнулся, осторожно радуясь, что уже может усмехаться.
Ванную оформляла Диана. В ней были черные полы и потолки, зеркальные стен
ы и двери, золотые краны и трубы, немыслимый тропический цветок в экзотич
еском горшке и белый пушистый пуфик для педикюра. “Надо же Ц педикюра!”
Ц это слово почему-то всегда чрезвычайно веселило Тимофея и напоминало
какие-то европейские курорты, которых объезжено было десятки, и стрижен
ных под пуделей престарелых красавиц.
Представление о богатстве у его жены ассоциировалось почему-то с обилие
м зеркал. Он не возражал. Он никогда не возражал. Ему было все равно.
Через десять минут кофе уже славно булькал в кофеварке, а Тимофей сидел, в
ытянув облаченные в джинсы ноги и прислонившись затылком к прохладной с
тене. Ему нужно было еще с полчаса, чтобы прийти в себя. Через полчаса он см
ожет работать и превратится в того Тимофея Кольцова, которого знают все.
Он был рад, что деньги вполне позволяют ему иметь жизненное пространство
такого размера, что почти не/приходится пересекаться с женой. Ее присутс
твия рядом он бы не вынес. Да и ей от его присутствия радости мало.
Тимофей отлично представлял себе, какое впечатление он производит на лю
дей. Он давно раскусил их всех и знал, как ими управлять. Он знал наперечет
все их слабости и страхи, их мелочность и эгоизм. Он знал, на чем стоит игра
ть, а что приберечь за пазухой для последнего удара. Не было случая, чтобы
он рассчитал неправильно, ошибся и отпустил жертву целой и невредимой. О
н гнул их, ломал, топтал и заставлял действовать в собственных интересах.
Слабых он заглатывал не жуя, а сильных выплевывал в непригодном к употре
блению состоянии.
Еще он отлично умел их организовать для нужной ему работы. Он контролиро
вал подчиненных с мелочностью надоедливого комара и кровожадностью ак
улы. Он знал все обо всех и никому ничего не спускал. Он до отвала кормил их,
и ближних, и дальних, Ц о зарплатах на его заводах по России ходили леген
ды Ц и требовал, требовал, как одержимый. Впрочем, он и был одержимый. Ближ
айшее окружение знало о нем ничуть не больше, чем начальник цеха самой по
следней его верфи. Он ни с кем не дружил, никого не любил и никому не доверя
л. Журналисты боялись и недолюбливали его за пренебрежение, граничащее с
хамством, Ц он знал, что общаться с прессой не умеет, а учиться ему было не
когда и недосуг, поэтому он выбрал такой тон, что самые наглые и закаленны
е журналисты терялись. Ему все сходило с рук, потому что за него горой стоя
ли люди, работающие на его производствах, а остальных он не замечал. Он упр
авлял своей державой с ловкостью латиноамериканского диктатора и был у
верен, что размер державы для него уже не имеет значения. Хотя бы и… скольк
о там она?.. одна шестая часть суши.
Он не был честолюбив в прямом смысле этого слова. Но пребывал в абсолютно
й уверенности, что, если будет работать по двадцать часов в сутки, у его ли
чного дьявола не останется никаких шансов.
В восемь часов он сделал первый за этот день звонок. В восемь тридцать он у
ехал на работу, даже не вспомнив о том, что жена так и не вышла его проводит
ь.
Встреча была назначена на пять часов, а к трем в агентстве “Юнион” начала
сь тихая паника. С утра все уже поняли Ц что-то происходит. Солнцева сиде
ла в кабинете у Приходченко с десяти часов. Скворцов, приехавший, по своем
у обыкновению, позже всех, тоже сразу отправился туда. Даже разделся прям
о в приемной генерального. Секретарша Ира знала по опыту, что это очень пл
охой признак. Без остановки они пили кофе и курили, хотя, как правило, Прих
одченко не любил, когда чужие курят в его кабинете, да еще так много. Явно п
роисходило что-то непонятное и оттого пугающее.
В середине дня слухи о новом, невиданном заказе просочились из района пр
иемной генерального, и предположения высказывались одно другого невер
оятней.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Персональный ангел'


1 2 3 4