А бомжей гоняют все кому не лень…
Бродяжка, заметив Степанова, спряталась.
Ц Да вылезай уж, не бойся, Ц позвал дворник Ц а то сейчас врачи с дежурст
ва пойдут.
Голова показалась опять. Это была женщина, не старая, не пьяница странная
какая-то.
Ц Ну, помочь, что ли? Ц Степанов подошел и протянул руку.
Женщина с его помощью выбралась наружу, и тут Степанов удивился. На ней бы
ла больничная рубашка, сверху Ц короткий зеленый балахон, какие надеваю
т врачи в операционной. Босые ноги в свежих ссадинах. Но что больше всего у
дивило Степанова Ц на плече у нее висела маленькая, шикарная, явно очень
дорогая кожаная сумочка.
«А сумочка-то наверняка краденая. Надо бы в милицию…» Ц подумал Степано
в. Но тут женщина произнесла:
Ц Скажите, пожалуйста, где здесь ближайшее отделение милиции?
Степанов повел ее к дыре в заборе. Хотя эта женщина и не была никакой бомжи
хой Ц он понял это, вглядевшись в ее лицо, и окончательно убедился, когда
она спросила про милицию, Ц Степанову почему-то не хотелось вести ее чер
ез ворота, мимо охранников.
Пролезая через пролом, она спросила:
Ц Извините, это Москва?
Ц Лесногорск, Ц пожав плечами, ответил Степанов, Ц до Москвы сорок мин
ут на электричке.
* * *
Дежурный в отделении милиции долго разглядывал странно одетую граждан
ку, потом листал ее паспорт. Было шесть часов утра, ему очень хотелось спат
ь. Наконец, сладко зевнув, он отдал ей паспорт и произнес:
Ц Я все-таки не понял, гражданочка, о чем заявить-то хотите? Ограбили вас,
изнасиловали? Что случилось?
Ц Все, спасибо, извините. Я не буду ничего заявлять. Не возражаете? Мне дом
ой надо, а в таком виде, босиком…
Опустившись на лавку для задержанных, женщина горько заплакала. Молоден
ький дежурный растерялся.
Ц Ну что вы, девушка, сюда не надо вам садиться, Ц он встал, протянул ей па
чку сигарет, Ц на, покури, успокойся.
Она замотала головой:
Ц Спасибо, я не курю. Простите, у вас здесь можно где-нибудь умыться?
Ц А, это пожалуйста. Пошли. Эй, погоди, у меня тапочки есть. Ноги за ночь уст
ают в ботинках. На, надень.
Ц Спасибо вам большое, Ц слабо улыбнулась Лена.
Когда она вернулась, умытая и причесанная, дежурный увидел, что она краси
вая, намного красивее, чем на паспортной фотографии. И никак нельзя дать е
й тридцать пять лет. Длинные темно-русые волосы, большие серые глаза, лоб
высокий, выпуклый слегка, и на нем будто написано высшее образование.
Ц Я тут чайку согрел, угощайтесь. И вот вам бумага ручка. Вы заявление все-
таки напишите.
Лена глотнула крепкого сладкого чаю и стала писать:
«Я, Полянская Елена Николаевна, 1960 г.р., домашний адрес: Москва, ул. Новослобо
дская, дом…»
Впервые в жизни ей приходилось писать заявление в милицию. Если описыват
ь все подробности, получится длинно, если без подробностей Ц никто ниче
го вообще не поймет.
Ц А на чье имя писать? Ц вскинула она глаза на дежурного.
Ц Пишите на имя начальника Лесногорского городского отделения МВД кап
итана Савченко К.С.
Ц Насколько подробно все описывать?
Ц Ну, желательно подробней.
Ц Тогда длинно получится.
Ц Ничего, разберемся.
Заявление уместилось на двух страницах. Лена написала, как в женской кон
сультации ее усыпили, как она очнулась на больничной койке и из разговор
а медсестер поняла, что ее собираются готовить к искусственным родам; ка
к она сбежала и просидела ночь в подвале, где ее не нашли по чистой случайн
ости.
«Я не знаю, с какой целью все это было проделано, Ц закончила она, Ц кому
понадобились я и мой ребенок (у меня беременность двадцать шесть недель),
но факт насилия, на мой взгляд, очевиден». Число и подпись.
* * *
Милицейский «газик» не спеша ехал по Ленинградскому шоссе. Лену знобило
, хотя на плечи ей накинули телогрейку. Только сейчас она поняла, как устал
а. Заявление не давало ей покоя. Наверное, не стоило его все-таки писать…
Оказавшись дома, она скинула больничное тряпье и встала под горячий душ.
Мылась долго, согревалась и смывала с себя всю эту жуткую, нелепую ночь.
«Почему я не написала, что искавшие меня в подвале упомянули фамилию Зот
ова? Наверное, эта Зотова имеет отношение ко всей истории. Впрочем, вряд ли
кто-то вообще будет заниматься моим заявлением. У них и так дел хватает. Н
у и хорошо, и отлично. Пусть все это забудется, исчезнет, как страшный сон. Н
ичего не было Ц ни больницы, ни подвала. Там, правда, остались мои вещи Ц л
юбимый белый свитер из альпаки, который связала тетя Зоя, отличная шерст
яная юбка Ц в ней можно было бы ходить до девятого месяца, просто пуговиц
ы переставить. Ладно, переживу. Главное, все кончилось. Теперь можно након
ец лечь в родную чистую постель, вытянуть ноги, поспать часа три-четыре и
все, все забыть…»
Выйдя из ванной в теплом махровом халате, Лена поставила чайник на огонь
и, позвонив на паботу, наговорила на автоответчик главному редактору, чт
о задержится сегодня и приедет часам к двум, так как неважно себя чувству
ет.
Потом она вернулась в ванную, с какой-то суеверной брезгливостью, двумя п
альцами подняла с пола больничные тряпки и кинула их в пластиковый мешок
, чтобы прямо сейчас, пока закипает чайник, выбросить все это в мусоропров
од на лестничной площадке.
Еще с детства у Лены была привычка брать с собой ключи, отправляясь вынос
ить мусор: английский замок мог запросто защелкнуться. Много лет на крюч
ке в стенном шкафу в прихожей висели запасные ключи от квартиры и от почт
ового ящика, которые Лена машинально брала и машинально вешала на место,
когда шла выносить мусор или доставать газеты.
Она привычно протянула руку и наткнулась на пустой крючок. Включив свет
в прихожей, обшарила дно шкафа, перетряхнула всю стоявшую там обувь. Ключ
ей не было.
«Успокойся, Ц приказала себе Лена, Ц ты просто забыла повесить их на ме
сто. Сядь и подумай, куда ты могла деть ключи. Надо ведь просто поискать ка
к следует. Но сначала Ц выкинуть эту гадость». Она заметила, что говорит в
слух.
Достав связку ключей из сумочки, Лена открыла дверь. Руки немного дрожал
и, и связка со звоном упала на кафель лестничной площадки, У дверного ковр
ика. Наклонившись, чтобы поднять ключи, она увидела у самого края коврика
окурок. Он был свежий, от него тошнотворно пахло табаком.
Быстро выбросив пакет с тряпьем в мусоропровод, Лена кинулась назад в кв
артиру, захлопнула дверь, заперла ее на цепочку и села на низенький телеф
онный столик в прихожей, пытаясь унять дрожь и успокоить дикое сердцебие
ние. Она старалась медленно, глубоко дышать носом, ни о чем не думая, тольк
о тупо считая вдохи и выдохи.
Но уже на втором вдохе она встала и распахнула приоткрытую дверь туалета
. Запах… Запах мужской мочи. Она зажгла свет. Эти скоты даже не спустили за
собой. Нажав рычаг слива и вылив в унитаз почти всю бутылку жидкого моюще
го средства, Лена уже спокойно выключила огонь под захлебывающимся чайн
иком и так же спокойно, стараясь не торопиться, оглядела обе комнаты.
Теплилась слабая надежда, что хоть что-нибудь пропало, кроме ключей, что э
то были просто воры. «Ага, Ц усмехнулась Лена, Ц пописать зашли».
Но ведь воры всякие бывают Ц открыли дверь отмычкой, тихо и аккуратно об
ыскали квартиру, ничего не порушили, взяли только драгоценности и деньги
, бросили окурок у двери, захватили ключи, чтобы навестить гостеприимных
хозяев еще разок-другой…
Нет, ерунда. Зачем им ключи? Нормальный человек в таком случае обязательн
о поменяет замок, и нормальный вор не может не понимать этого. К тому же у в
ора есть отмычка.
Полторы тысячи долларов, отложенные на машину, оказались на месте, в верх
нем ящике письменного стола. Воры нашли бы моментально. В деревянной шка
тулке среди серебряных безделушек лежали старинные прабабушкины серьг
и, золотые, с настоящими бриллиантами, и тоненькое золотое колечко с изум
рудом, папин подарок на шестнадцатилетие. Все было цело, а ведь шкатулка с
тояла на самом виду, на туалетном столике.
Может, все-таки позвонить в милицию? И что сказать? «Пропали запасные ключ
и, окурок у двери валяется, в туалете мужской мочой воняет?» Нет, не то. Нуже
н хороший юрист, чтобы посоветоваться… Да, срочно нужен юрист.
Лена взглянула на телефонный столик, на котором всегда лежала ее разбухш
ая старая, потрепанная записная книжка. В этой книжке были телефоны прак
тически всех ее знакомых за последние пятнадцать лет: ее сокурсников, ко
ллег, друзей, приятелей, людей, у которых она когда-то брала интервью, авто
ров, которых редактировала и публиковала, Ц словом, номеров было, наверн
ое, больше тысячи.
Книжку эту Лена никогда не выносила из дома, не перекладывала в другое ме
сто. Она как бы срослась с телефонным столиком, стала его частью, а потому
и не замечалась.
Но книжки не было. И в тот момент, когда Лена это обнаружила, зазвонил теле
фон. Она схватила трубку. Вот сейчас человеческий голос Ц все равно чей п
рекратит этот кошмар и все встанет на свои места…
Ц Алло, я слушаю!
Ответом было молчание.
Телефонное молчание всегда можно отличить от неполадок на линии: оно жив
ое, дышащее, жуткое. И тем не менее, прежде чем повесить трубку, Лена сказал
а:
Ц Вас не слышно. Перезвоните.
Теперь уже думать и приходить в себя было некогда. Лена натянула свободн
ое трикотажное платье, в небольшой кожаный рюкзачок бросила зубную щетк
у, пасту, бутылочку шампуня, нераспечатанные колготки, пару маек, прочие м
елочи. Ей часто приходилось ездить в командировки, набор необходимых вещ
ей был всегда под рукой. Собраться она могла за пять минут.
Заколов еще совершенно мокрые волосы, Лена накинула на голову шерстяной
шарф. Сапоги, длинное теплое пальто, рюкзак, сумка… Еще секунду подумав, он
а вбежала в комнату, взяла доллары из ящика, часть запихнула на дно рюкзак
а, под вещи, часть положила в маленькую сумочку. Потом надела на палец папи
но кольцо, а прабабушкины сережки бросила в карман пальто Ц некогда был
о разматывать шарф и вдевать их в уши. Теперь последнее Ц пресс-карта.
Международная пластиковая пресс-карта, размером чуть больше сигаретно
й коробки, валялась на холодильнике, под мешком с хлебом. В другой ситуаци
и Лена, наверное, потратила бы на поиски полчаса, а сейчас нашла моменталь
но.
Теперь все. Перед тем как захлопнуть дверь, она подсунула под внутренний
половичок ампулу с йодом, а вторую Ц под половичок на лестничной площад
ке, перед своей дверью.
Лифт был занят. Лена ждать не стала, пошла пешком. Пройдя два лестничных пр
олета, она услышала, как лифт остановился на ее пятом этаже и рванула по ле
стнице вниз.
У подъезда стояла машина «скорой помощи», обыкновенный белый, заляпанны
й грязью микроавтобус с красными полосами и цифрами 03 на боках. Шофер, кур
ивший в кабине, не обратил на вышедшую из подъезда женщину никакого вним
ания. Быстро пройдя мимо, Лена заставила себя оглянуться и запомнить ном
ер.
Не замечая мелкого ледяного дождя, она побежала к метро.
Глава 4
Зотова пришла домой в половине пятого утра совершенно разбитая. Час наза
д мальчики позвонили ей по сотовому телефону и сообщили, что в квартире н
икого нет. Она велела им найти запасные ключи, телефонную книжку и какую-н
ибудь фотографию хозяйки, но при этом следов не оставлять и ждать в машин
е где-нибудь поблизости.
Амалия Петровна любила свою просторную, идеально чистую и уютно обставл
енную квартиру, в которую переехала два года назад из однокомнатной клет
ушки в «хрущобе». Вот уже двенадцать лет, после развода со своим последни
м мужем, она жила одна. Детей у нее не было и быть не могло Ц не из-за пробле
м со здоровьем, она была удивительно здоровым человеком, при желании мог
ла бы нарожать кучу детей. Но желания не было.
Амалия Петровна терпеть не могла все, что связано с беременностью, родам
и, младенцами. Все это, по ее мнению, делало женщину беззащитной и жалкой, п
ридавало ей нечто животное.
Во время родов любая, даже самая сильная женщина превращалась в бессмысл
енную, воющую от дикой боли самку. Куда девались красота, интеллект, незав
исимость?
Амалию Петровну всегда поражало, почему неуемные бабы, пережив столько б
оли и унижения, решаются рожать по второму и третьему разу. Лично ей страс
ть к размножению была глубоко противна.
Но зато ее увлекало ощущение своей полной власти и над бабой, и над вылеза
ющим из нее красным, склизким детенышем. Потом этот детеныш может стать к
ем угодно Ц серым обывателем, гением, убийцей, Ц но в момент родов и он, и
его обезумевшая от боли мамаша зависят от ее воли. Несколько неверных дв
ижений, небольшая задержка во времени Ц да мало ли что может случиться? В
учебнике судебной медицины черным по белому написано:
«Наибольшее число ошибок, приводящих к роковым последствиям, встречает
ся в практике акушеров-гинекологов… Врачебные ошибки в медицинской пра
ктике не являются преступлением и не влекут за собой уголовной ответств
енности».
Ошибки случались у всех Ц от усталости, по недомыслию, от лени и небрежно
сти. У Амалии Петровны процент ошибок был меньше, чем у ее коллег, и никогд
а они не были случайными. Всегда и во всем она отдавала себе отчет.
Нет, Зотова не была сумасшедшей садисткой. Она была отличным, опытнейшим
врачом. Но иногда, крайне редко, позволяла себе небольшие «промашки». Ее п
раво на «ошибку», от которой зависят жизнь и смерть, было вполне законным,
и это давало ей ощущение собственной силы и значимости…
В половине восьмого утра ее разбудил телефонный звонок.
Ц Доброе утро, Амалия Петровна. Капитан Савченко беспокоит. К нам тут зая
вление поступило.
Ц Какое заявление? В чем дело? Ц Зотова терла глаза. Она никак не могла по
-настоящему проснуться, к тому же ждала совсем другого звонка.
Ц По телефону читать не хочется. Может, вы к нам в отделение зайдете? Или, е
сли хотите, я сам к вам подойду через часик. Устраивает?
Ц Константин Сергеевич, что случилось? Объясните толком, какое заявлен
ие?
Ц Да вы не волнуйтесь, Амалия Петровна, ничего серьезного, ерунда какая-
то. Но поговорить надо.
Ц Хорошо. Я жду.
На самом деле капитан Савченко понимал, что поступившее заявление вовсе
не ерунда. Недаром младший лейтенант Круглов задержался после ночного д
ежурства, чтобы доложить именно об этом заявлении ему, Савченко, лично.
Когда Савченко прочитал страницы, исписанные красивым почерком, в голов
е у него кто-то будто рявкнул: «Все. Началось!»
Ц Сумасшедшая какая-то писала. Можно было бы и не докладывать. Ну, что сто
ишь? Спать иди.
Он посмотрел на Круглова и встретил недоуменный взгляд голубых глаз мла
дшего лейтенанта.
Ц Нет что вы, товарищ капитан, она не сумасшедшая, она нормальная.
Ц И где сейчас эта твоя нормальная?
Ц Как где? Я Кузнецова попросил домой ее отвезти. Она ведь босиком была, з
амерзла, устала.
Ц Отлично, Круглов, отлично. Ты теперь всех босых бомжих будешь на казенн
ой машине по домам развозить? Задержать ее надо было, вот что!
Ц Да за что ее задерживать? Не бомжиха она. Нормальная женщина, к тому же б
еременная. Паспорт у нее в порядке.
Ц Ладно, Круглов, проехали, Ц тяжело вздохнул Савченко. Ц Ты хоть этот б
ред не регистрировал?
Ц Зарегистрировал… Савченко поморщился.
Ц Все, младший лейтенант, свободен. Домой иди, спать.
Ц Но я…
Ц Сказал, свободен!
Ц Слушаюсь, товарищ капитан! Круглов козырнул и вышел. А капитан Савченк
о, немного подумав, перечитав заявление еще раз, позвонил Зотовой.
Идти к ней ужасно не хотелось. Но с заявлением что-то надо было делать. Он ч
увствовал Ц расхлебывать историю с беременной журналисткой из Москвы
придется ему, Савченко. А почему, собственно? Он-то здесь при чем?
Так получилось, что два года назад капитан стал должником Амалии Петровн
ы. Его младшая дочь, шестнадцатилетняя Машенька, забеременела. Сначала н
икто ничего не заметил. Просто девятиклассница Маша Савченко стала хуже
учиться, часто плакала. Девочка она высокая, с широкой крестьянской кост
ью, вся в отца. Выпирающий животик стал заметен только на шестом месяце.
Состоялся семейный совет. Старший сын Володя кричал, что найдет и убьет «
гада, который обрюхатил сестренку». Маша горько плакала, говорила, что ви
новата сама и ребеночка хочет оставить.
В конце концов все смирились со случившимся и стали ждать прибавления се
мейства. Но тут выяснилось, что у Машеньки какие-то серьезные сложности с
о здоровьем, шансов родить нормально у нее мало, кесарево сечение тоже де
лать опасно. Машу возили в Москву, консультировались с лучшими специалис
тами.
1 2 3 4 5
Бродяжка, заметив Степанова, спряталась.
Ц Да вылезай уж, не бойся, Ц позвал дворник Ц а то сейчас врачи с дежурст
ва пойдут.
Голова показалась опять. Это была женщина, не старая, не пьяница странная
какая-то.
Ц Ну, помочь, что ли? Ц Степанов подошел и протянул руку.
Женщина с его помощью выбралась наружу, и тут Степанов удивился. На ней бы
ла больничная рубашка, сверху Ц короткий зеленый балахон, какие надеваю
т врачи в операционной. Босые ноги в свежих ссадинах. Но что больше всего у
дивило Степанова Ц на плече у нее висела маленькая, шикарная, явно очень
дорогая кожаная сумочка.
«А сумочка-то наверняка краденая. Надо бы в милицию…» Ц подумал Степано
в. Но тут женщина произнесла:
Ц Скажите, пожалуйста, где здесь ближайшее отделение милиции?
Степанов повел ее к дыре в заборе. Хотя эта женщина и не была никакой бомжи
хой Ц он понял это, вглядевшись в ее лицо, и окончательно убедился, когда
она спросила про милицию, Ц Степанову почему-то не хотелось вести ее чер
ез ворота, мимо охранников.
Пролезая через пролом, она спросила:
Ц Извините, это Москва?
Ц Лесногорск, Ц пожав плечами, ответил Степанов, Ц до Москвы сорок мин
ут на электричке.
* * *
Дежурный в отделении милиции долго разглядывал странно одетую граждан
ку, потом листал ее паспорт. Было шесть часов утра, ему очень хотелось спат
ь. Наконец, сладко зевнув, он отдал ей паспорт и произнес:
Ц Я все-таки не понял, гражданочка, о чем заявить-то хотите? Ограбили вас,
изнасиловали? Что случилось?
Ц Все, спасибо, извините. Я не буду ничего заявлять. Не возражаете? Мне дом
ой надо, а в таком виде, босиком…
Опустившись на лавку для задержанных, женщина горько заплакала. Молоден
ький дежурный растерялся.
Ц Ну что вы, девушка, сюда не надо вам садиться, Ц он встал, протянул ей па
чку сигарет, Ц на, покури, успокойся.
Она замотала головой:
Ц Спасибо, я не курю. Простите, у вас здесь можно где-нибудь умыться?
Ц А, это пожалуйста. Пошли. Эй, погоди, у меня тапочки есть. Ноги за ночь уст
ают в ботинках. На, надень.
Ц Спасибо вам большое, Ц слабо улыбнулась Лена.
Когда она вернулась, умытая и причесанная, дежурный увидел, что она краси
вая, намного красивее, чем на паспортной фотографии. И никак нельзя дать е
й тридцать пять лет. Длинные темно-русые волосы, большие серые глаза, лоб
высокий, выпуклый слегка, и на нем будто написано высшее образование.
Ц Я тут чайку согрел, угощайтесь. И вот вам бумага ручка. Вы заявление все-
таки напишите.
Лена глотнула крепкого сладкого чаю и стала писать:
«Я, Полянская Елена Николаевна, 1960 г.р., домашний адрес: Москва, ул. Новослобо
дская, дом…»
Впервые в жизни ей приходилось писать заявление в милицию. Если описыват
ь все подробности, получится длинно, если без подробностей Ц никто ниче
го вообще не поймет.
Ц А на чье имя писать? Ц вскинула она глаза на дежурного.
Ц Пишите на имя начальника Лесногорского городского отделения МВД кап
итана Савченко К.С.
Ц Насколько подробно все описывать?
Ц Ну, желательно подробней.
Ц Тогда длинно получится.
Ц Ничего, разберемся.
Заявление уместилось на двух страницах. Лена написала, как в женской кон
сультации ее усыпили, как она очнулась на больничной койке и из разговор
а медсестер поняла, что ее собираются готовить к искусственным родам; ка
к она сбежала и просидела ночь в подвале, где ее не нашли по чистой случайн
ости.
«Я не знаю, с какой целью все это было проделано, Ц закончила она, Ц кому
понадобились я и мой ребенок (у меня беременность двадцать шесть недель),
но факт насилия, на мой взгляд, очевиден». Число и подпись.
* * *
Милицейский «газик» не спеша ехал по Ленинградскому шоссе. Лену знобило
, хотя на плечи ей накинули телогрейку. Только сейчас она поняла, как устал
а. Заявление не давало ей покоя. Наверное, не стоило его все-таки писать…
Оказавшись дома, она скинула больничное тряпье и встала под горячий душ.
Мылась долго, согревалась и смывала с себя всю эту жуткую, нелепую ночь.
«Почему я не написала, что искавшие меня в подвале упомянули фамилию Зот
ова? Наверное, эта Зотова имеет отношение ко всей истории. Впрочем, вряд ли
кто-то вообще будет заниматься моим заявлением. У них и так дел хватает. Н
у и хорошо, и отлично. Пусть все это забудется, исчезнет, как страшный сон. Н
ичего не было Ц ни больницы, ни подвала. Там, правда, остались мои вещи Ц л
юбимый белый свитер из альпаки, который связала тетя Зоя, отличная шерст
яная юбка Ц в ней можно было бы ходить до девятого месяца, просто пуговиц
ы переставить. Ладно, переживу. Главное, все кончилось. Теперь можно након
ец лечь в родную чистую постель, вытянуть ноги, поспать часа три-четыре и
все, все забыть…»
Выйдя из ванной в теплом махровом халате, Лена поставила чайник на огонь
и, позвонив на паботу, наговорила на автоответчик главному редактору, чт
о задержится сегодня и приедет часам к двум, так как неважно себя чувству
ет.
Потом она вернулась в ванную, с какой-то суеверной брезгливостью, двумя п
альцами подняла с пола больничные тряпки и кинула их в пластиковый мешок
, чтобы прямо сейчас, пока закипает чайник, выбросить все это в мусоропров
од на лестничной площадке.
Еще с детства у Лены была привычка брать с собой ключи, отправляясь вынос
ить мусор: английский замок мог запросто защелкнуться. Много лет на крюч
ке в стенном шкафу в прихожей висели запасные ключи от квартиры и от почт
ового ящика, которые Лена машинально брала и машинально вешала на место,
когда шла выносить мусор или доставать газеты.
Она привычно протянула руку и наткнулась на пустой крючок. Включив свет
в прихожей, обшарила дно шкафа, перетряхнула всю стоявшую там обувь. Ключ
ей не было.
«Успокойся, Ц приказала себе Лена, Ц ты просто забыла повесить их на ме
сто. Сядь и подумай, куда ты могла деть ключи. Надо ведь просто поискать ка
к следует. Но сначала Ц выкинуть эту гадость». Она заметила, что говорит в
слух.
Достав связку ключей из сумочки, Лена открыла дверь. Руки немного дрожал
и, и связка со звоном упала на кафель лестничной площадки, У дверного ковр
ика. Наклонившись, чтобы поднять ключи, она увидела у самого края коврика
окурок. Он был свежий, от него тошнотворно пахло табаком.
Быстро выбросив пакет с тряпьем в мусоропровод, Лена кинулась назад в кв
артиру, захлопнула дверь, заперла ее на цепочку и села на низенький телеф
онный столик в прихожей, пытаясь унять дрожь и успокоить дикое сердцебие
ние. Она старалась медленно, глубоко дышать носом, ни о чем не думая, тольк
о тупо считая вдохи и выдохи.
Но уже на втором вдохе она встала и распахнула приоткрытую дверь туалета
. Запах… Запах мужской мочи. Она зажгла свет. Эти скоты даже не спустили за
собой. Нажав рычаг слива и вылив в унитаз почти всю бутылку жидкого моюще
го средства, Лена уже спокойно выключила огонь под захлебывающимся чайн
иком и так же спокойно, стараясь не торопиться, оглядела обе комнаты.
Теплилась слабая надежда, что хоть что-нибудь пропало, кроме ключей, что э
то были просто воры. «Ага, Ц усмехнулась Лена, Ц пописать зашли».
Но ведь воры всякие бывают Ц открыли дверь отмычкой, тихо и аккуратно об
ыскали квартиру, ничего не порушили, взяли только драгоценности и деньги
, бросили окурок у двери, захватили ключи, чтобы навестить гостеприимных
хозяев еще разок-другой…
Нет, ерунда. Зачем им ключи? Нормальный человек в таком случае обязательн
о поменяет замок, и нормальный вор не может не понимать этого. К тому же у в
ора есть отмычка.
Полторы тысячи долларов, отложенные на машину, оказались на месте, в верх
нем ящике письменного стола. Воры нашли бы моментально. В деревянной шка
тулке среди серебряных безделушек лежали старинные прабабушкины серьг
и, золотые, с настоящими бриллиантами, и тоненькое золотое колечко с изум
рудом, папин подарок на шестнадцатилетие. Все было цело, а ведь шкатулка с
тояла на самом виду, на туалетном столике.
Может, все-таки позвонить в милицию? И что сказать? «Пропали запасные ключ
и, окурок у двери валяется, в туалете мужской мочой воняет?» Нет, не то. Нуже
н хороший юрист, чтобы посоветоваться… Да, срочно нужен юрист.
Лена взглянула на телефонный столик, на котором всегда лежала ее разбухш
ая старая, потрепанная записная книжка. В этой книжке были телефоны прак
тически всех ее знакомых за последние пятнадцать лет: ее сокурсников, ко
ллег, друзей, приятелей, людей, у которых она когда-то брала интервью, авто
ров, которых редактировала и публиковала, Ц словом, номеров было, наверн
ое, больше тысячи.
Книжку эту Лена никогда не выносила из дома, не перекладывала в другое ме
сто. Она как бы срослась с телефонным столиком, стала его частью, а потому
и не замечалась.
Но книжки не было. И в тот момент, когда Лена это обнаружила, зазвонил теле
фон. Она схватила трубку. Вот сейчас человеческий голос Ц все равно чей п
рекратит этот кошмар и все встанет на свои места…
Ц Алло, я слушаю!
Ответом было молчание.
Телефонное молчание всегда можно отличить от неполадок на линии: оно жив
ое, дышащее, жуткое. И тем не менее, прежде чем повесить трубку, Лена сказал
а:
Ц Вас не слышно. Перезвоните.
Теперь уже думать и приходить в себя было некогда. Лена натянула свободн
ое трикотажное платье, в небольшой кожаный рюкзачок бросила зубную щетк
у, пасту, бутылочку шампуня, нераспечатанные колготки, пару маек, прочие м
елочи. Ей часто приходилось ездить в командировки, набор необходимых вещ
ей был всегда под рукой. Собраться она могла за пять минут.
Заколов еще совершенно мокрые волосы, Лена накинула на голову шерстяной
шарф. Сапоги, длинное теплое пальто, рюкзак, сумка… Еще секунду подумав, он
а вбежала в комнату, взяла доллары из ящика, часть запихнула на дно рюкзак
а, под вещи, часть положила в маленькую сумочку. Потом надела на палец папи
но кольцо, а прабабушкины сережки бросила в карман пальто Ц некогда был
о разматывать шарф и вдевать их в уши. Теперь последнее Ц пресс-карта.
Международная пластиковая пресс-карта, размером чуть больше сигаретно
й коробки, валялась на холодильнике, под мешком с хлебом. В другой ситуаци
и Лена, наверное, потратила бы на поиски полчаса, а сейчас нашла моменталь
но.
Теперь все. Перед тем как захлопнуть дверь, она подсунула под внутренний
половичок ампулу с йодом, а вторую Ц под половичок на лестничной площад
ке, перед своей дверью.
Лифт был занят. Лена ждать не стала, пошла пешком. Пройдя два лестничных пр
олета, она услышала, как лифт остановился на ее пятом этаже и рванула по ле
стнице вниз.
У подъезда стояла машина «скорой помощи», обыкновенный белый, заляпанны
й грязью микроавтобус с красными полосами и цифрами 03 на боках. Шофер, кур
ивший в кабине, не обратил на вышедшую из подъезда женщину никакого вним
ания. Быстро пройдя мимо, Лена заставила себя оглянуться и запомнить ном
ер.
Не замечая мелкого ледяного дождя, она побежала к метро.
Глава 4
Зотова пришла домой в половине пятого утра совершенно разбитая. Час наза
д мальчики позвонили ей по сотовому телефону и сообщили, что в квартире н
икого нет. Она велела им найти запасные ключи, телефонную книжку и какую-н
ибудь фотографию хозяйки, но при этом следов не оставлять и ждать в машин
е где-нибудь поблизости.
Амалия Петровна любила свою просторную, идеально чистую и уютно обставл
енную квартиру, в которую переехала два года назад из однокомнатной клет
ушки в «хрущобе». Вот уже двенадцать лет, после развода со своим последни
м мужем, она жила одна. Детей у нее не было и быть не могло Ц не из-за пробле
м со здоровьем, она была удивительно здоровым человеком, при желании мог
ла бы нарожать кучу детей. Но желания не было.
Амалия Петровна терпеть не могла все, что связано с беременностью, родам
и, младенцами. Все это, по ее мнению, делало женщину беззащитной и жалкой, п
ридавало ей нечто животное.
Во время родов любая, даже самая сильная женщина превращалась в бессмысл
енную, воющую от дикой боли самку. Куда девались красота, интеллект, незав
исимость?
Амалию Петровну всегда поражало, почему неуемные бабы, пережив столько б
оли и унижения, решаются рожать по второму и третьему разу. Лично ей страс
ть к размножению была глубоко противна.
Но зато ее увлекало ощущение своей полной власти и над бабой, и над вылеза
ющим из нее красным, склизким детенышем. Потом этот детеныш может стать к
ем угодно Ц серым обывателем, гением, убийцей, Ц но в момент родов и он, и
его обезумевшая от боли мамаша зависят от ее воли. Несколько неверных дв
ижений, небольшая задержка во времени Ц да мало ли что может случиться? В
учебнике судебной медицины черным по белому написано:
«Наибольшее число ошибок, приводящих к роковым последствиям, встречает
ся в практике акушеров-гинекологов… Врачебные ошибки в медицинской пра
ктике не являются преступлением и не влекут за собой уголовной ответств
енности».
Ошибки случались у всех Ц от усталости, по недомыслию, от лени и небрежно
сти. У Амалии Петровны процент ошибок был меньше, чем у ее коллег, и никогд
а они не были случайными. Всегда и во всем она отдавала себе отчет.
Нет, Зотова не была сумасшедшей садисткой. Она была отличным, опытнейшим
врачом. Но иногда, крайне редко, позволяла себе небольшие «промашки». Ее п
раво на «ошибку», от которой зависят жизнь и смерть, было вполне законным,
и это давало ей ощущение собственной силы и значимости…
В половине восьмого утра ее разбудил телефонный звонок.
Ц Доброе утро, Амалия Петровна. Капитан Савченко беспокоит. К нам тут зая
вление поступило.
Ц Какое заявление? В чем дело? Ц Зотова терла глаза. Она никак не могла по
-настоящему проснуться, к тому же ждала совсем другого звонка.
Ц По телефону читать не хочется. Может, вы к нам в отделение зайдете? Или, е
сли хотите, я сам к вам подойду через часик. Устраивает?
Ц Константин Сергеевич, что случилось? Объясните толком, какое заявлен
ие?
Ц Да вы не волнуйтесь, Амалия Петровна, ничего серьезного, ерунда какая-
то. Но поговорить надо.
Ц Хорошо. Я жду.
На самом деле капитан Савченко понимал, что поступившее заявление вовсе
не ерунда. Недаром младший лейтенант Круглов задержался после ночного д
ежурства, чтобы доложить именно об этом заявлении ему, Савченко, лично.
Когда Савченко прочитал страницы, исписанные красивым почерком, в голов
е у него кто-то будто рявкнул: «Все. Началось!»
Ц Сумасшедшая какая-то писала. Можно было бы и не докладывать. Ну, что сто
ишь? Спать иди.
Он посмотрел на Круглова и встретил недоуменный взгляд голубых глаз мла
дшего лейтенанта.
Ц Нет что вы, товарищ капитан, она не сумасшедшая, она нормальная.
Ц И где сейчас эта твоя нормальная?
Ц Как где? Я Кузнецова попросил домой ее отвезти. Она ведь босиком была, з
амерзла, устала.
Ц Отлично, Круглов, отлично. Ты теперь всех босых бомжих будешь на казенн
ой машине по домам развозить? Задержать ее надо было, вот что!
Ц Да за что ее задерживать? Не бомжиха она. Нормальная женщина, к тому же б
еременная. Паспорт у нее в порядке.
Ц Ладно, Круглов, проехали, Ц тяжело вздохнул Савченко. Ц Ты хоть этот б
ред не регистрировал?
Ц Зарегистрировал… Савченко поморщился.
Ц Все, младший лейтенант, свободен. Домой иди, спать.
Ц Но я…
Ц Сказал, свободен!
Ц Слушаюсь, товарищ капитан! Круглов козырнул и вышел. А капитан Савченк
о, немного подумав, перечитав заявление еще раз, позвонил Зотовой.
Идти к ней ужасно не хотелось. Но с заявлением что-то надо было делать. Он ч
увствовал Ц расхлебывать историю с беременной журналисткой из Москвы
придется ему, Савченко. А почему, собственно? Он-то здесь при чем?
Так получилось, что два года назад капитан стал должником Амалии Петровн
ы. Его младшая дочь, шестнадцатилетняя Машенька, забеременела. Сначала н
икто ничего не заметил. Просто девятиклассница Маша Савченко стала хуже
учиться, часто плакала. Девочка она высокая, с широкой крестьянской кост
ью, вся в отца. Выпирающий животик стал заметен только на шестом месяце.
Состоялся семейный совет. Старший сын Володя кричал, что найдет и убьет «
гада, который обрюхатил сестренку». Маша горько плакала, говорила, что ви
новата сама и ребеночка хочет оставить.
В конце концов все смирились со случившимся и стали ждать прибавления се
мейства. Но тут выяснилось, что у Машеньки какие-то серьезные сложности с
о здоровьем, шансов родить нормально у нее мало, кесарево сечение тоже де
лать опасно. Машу возили в Москву, консультировались с лучшими специалис
тами.
1 2 3 4 5