За три шиллинга вы могли пообедать так, что потом с трудом передвигали ноги. Билл явно был голоден. Он остановился, поглазел на витрину еврейской булочной и потряс в кармане мелочью. Денег хватало. У него оставалось несколько пенни, он зашел внутрь и купил булку.Он прикончил ее к тому моменту, когда дошел до Дин-стрит. На Новом Королевском театре висела афиша мюзик-холла, но Билл прошел мимо. Также не обратил он внимания и на здание Общества человеколюбия и согласия, где, сообщалось в объявлении, миссис Литиция Миллс читала лекции о пользе умеренности во всем, сопровождая их показом диапозитивов.Следующим после этого центра благонравственности и просветленности стоял обшарпанный дом, где сдавались меблированные комнаты. Его двери были открыты, и оттуда на улицу вырывались свет и шум. Билл зашел внутрь, пробрался сквозь толпу, которой не хватило места на собрании социалистов, и теперь люди вынуждены были толкаться в коридоре, и по лестнице поднялся на третий этаж. Дом этот скорее напоминал клуб: одна комната была завалена книгами и газетами, несколько человек сидели там и читали; в другой комнатушке разыгрывались три партии в шахматы, и сгрудившиеся вокруг столов люди шепотом обсуждали перипетии поединков; в следующем помещении бородатый человек объяснял группе студентов преимущества анархизма, хотя, казалось, его мало кто слушал.Билл постучался в дверь, из-под которой выбивалась тоненькая полоска света, и из комнаты донесся голос:— Да? Immer herein! Да? Входите! (нем. )
Билл вошел. В комнате было накурено и душно, лампа стояла на стопке книг, бумаг и журналов, которыми был завален не только стол, но и пол вокруг истертого ковра. За столом сидел человек, к которому и пришел Билл, а напротив него — некто Малыш Мендел. Билл замер на месте с широко открытыми глазами и машинально сдернул с головы кепку, потому как Малыш Мендел был не кем иным, как известным главарем еврейских банд в Сохо. Власть в районе делили между собой евреи, ирландцы и итальянцы, и Мендел слыл настоящим королем. Ему шел четвертый десяток, он был высок, с озорными глазами и заметной лысиной, одет с иголочки. Поговаривали, будто он голыми руками убил двух человек и организовал ограбление банка на Веллингтон-стрит; об этом знали даже в полиции. Но он был слишком умен, чтобы попасться им в лапы. Как-то Мендел заявил, что в грядущем веке отойдет от дел, уедет в Брайтон и там, богатый и всеми уважаемый, попытается добиться места в парламенте. А поскольку он был Малышом Менделом и говорил это абсолютно серьезно, никто и не подумал усомниться в его намерениях.И конечно, авторитет мистера Голдберга в глазах Билла не мог не возрасти, когда он увидел, что в гости к нему пожаловал такой великий человек.Мистер Голдберг помахал в воздухе своей сигарой.— Мой друг, Билл Гудвин, — представил он его. — Мы почти закончили, Билл.— Здравствуй, — сказал Малыш Мендел, и Билл робко шагнул вперед, чтобы пожать ему руку. — Ты откуда будешь, Билл?— Из Ламбета, мистер Мендел, — сиплым голосом ответил он.— Дэн сказал, что ты неплохой малый. Может, как-нибудь встретимся, потолкуем? Что ж, старина, мне пора, — сказал он Голдбергу, вставая со стула. — Весьма интересные вещи ты мне рассказал. Думаю, в этом что-то есть. Всего доброго, Билл.Парень с благоговением посмотрел ему вслед.Голдберг рассмеялся, и Билл повернул голову. Человек за столом был моложе Малыша Мендела — вот и все, что Билл знал о нем. Голдберг был для него загадкой, в нем он чувствовал что-то дьявольское. Парень не удивился бы, увидев у него рога, копыта и длинный хвост; даже от его сигары несло серой. В один прекрасный день Голдберг появился в полицейском участке, где Билл находился за разбитое окно и украденные серебряные вещицы. Парень видел этого человека первый раз в жизни, но слова его звучали так убедительно, что вскоре он и сам стал припоминать, как в день ограбления помогал Голдбергу организовать пикник для еврейских сирот на пустоши Хэмпстед.— Я принес ее, мистер Голдберг, — сказал он, положив кожаную сумку на стол. — И это тоже. — Рядом он бросил потрепанную записную книжку.— Отлично, — ответил Голдберг. — Садись. Ты их считал?— Конечно, нет. — Казалось, Билла оскорбила сама мысль об этом. — Я их не трогал. Только отдал Лайаму его долю.Голдберг расчистил место на столе, сдвинув рукой все, что на нем находилось, в сторону, и высыпал содержимое сумки. Там оказались золотые соверены, серебро и пачки банкнот. Он быстро пересчитал их.— Триста тридцать. Двадцать — тебе, десять — на расходы мне, итого остается триста. А теперь слушай. Знаешь еврейский приют на Леман-стрит?— Тот, что у доков?— Именно. Отнесешь деньги туда и передашь управляющему. Скажешь, это от жертвователя, пожелавшего остаться неизвестным. Если он начнет задавать вопросы, просто спроси, будет он их брать или нет.— Хорошо, мистер Голдберг. А зачем книжка? Я пытался разобрать, что там написано, но ничего не понял. Видимо, почерк скверный.— Видимо, Билл. Теперь слушай: за дверью тебя ждет меламед Учитель в синагогальной школе.
, мистер Кипнис. Возьми свой учебник, вон там, на стуле возле окна.Билл взял маленькую книгу в матерчатом переплете, на которую указал Голдберг, поблагодарил его и вышел из комнаты. А Голдберг закурил сигару, положил ноги на стол и, устроившись поудобнее, начал изучать записную книжку.
Меламед, учитель идиша, был не столь образован, как раввин. Простой ремесленник, он вбивал основы языка в головы непослушных мальчишек. Однако Билла он обучал не идишу — парень учился читать по-английски, так как был неграмотен и, будучи евреем, стыдился этого.Долгое время Билл не знал, что он еврей. Он вообще не знал, кто он и откуда. Вырос среди ирландских семей в Ламбете, в школу не ходил, слонялся по улице и научился лишь драться и обманывать. Когда ему исполнилось тринадцать, жизнь круто переменилась — его взял помогать по хозяйству Рейбен Леви, портной с Уолнат-Три-уок. Билл влюбился в его дочь Ребекку, скорее даже не в нее, а в богатую, сытую и красивую жизнь семьи портного со всеми ее обычаями и традициями. Ему нравилось так жить, он хотел роскоши и всеми силами старался приобщиться к ней.Всем было ясно, что Билл еврей. Он совсем не был похож на ирландца. Билл слышал, что для того, чтобы стать настоящим евреем, нужно совершить целый обряд, но сначала надо научиться читать и писать. Все евреи, которых он встречал, обладали одной общей чертой — они были хорошо образованны. Старый Рейбен Леви чуть что — сразу бросал работу и начинал упоенно спорить, делясь умными мыслями по поводу политики, религии, литературы, юриспруденции или чего-нибудь еще; и остальные евреи тоже спорили — простые работяги говорили, как царь Соломон. Малыш Мендел, должно быть, долго учился, думал Билл, уж по крайней мере грамоту знал. Поэтому и стал тем, кем стал.Билл скрывал свое желание учиться до того, как познакомился с Голдбергом. Тот нашел старого бедного меламеда, мистера Кипниса, чьи нервы уже изрядно потрепали маленькие дети, и познакомил с ним Билла; и теперь парень занимался, как одержимый, уча азбуку и царапая буквы на грифельной доске, пока мистер Кипнис тайком отпивал из своей фляжки.А в соседней комнате Дэн Голдберг бросил записную книжку в ящик, налил себе стакан бренди и достал свои записи, касающиеся очень необычного дела мистера Пэрриша: судебного процесса, в который была вовлечена женщина по фамилии Локхарт. Глава пятаяУчебная стрельба На следующее утро у Салли была назначена встреча с тремя клиентами, кроме того, ей надо было написать несколько писем, поэтому к своему поверенному она выбралась лишь днем.Похоже, он был удивлен, увидев ее.— У меня нет новостей, — сказал он. — Слушание дела назначено, как вы знаете, на четырнадцатое число следующего месяца — довольно скоро, но, может, это и к лучшему?— Как к лучшему, мистер Эдкок? У нас совсем не остается времени!— Времени на что? — Он развел руками. Она с трудом сдерживала негодование.— Вы хотите сказать, что не намерены ничего делать? Господи боже мой, да что же…— Наша позиция — Пэрриш ошибается, и никакого брака не было, — перебил Салли мистер Эдкок. — Это главное. Я уже обдумал ответы на все возможные вопросы в зале суда, если хотите, можем еще раз по ним пройтись, но, должен заметить, в три часа у меня еще один клиент…— Мистер Эдкок, я видела метрическую книгу в Портсмуте. Ее подделали.— Что?Он внимательно выслушал все, что она ему рассказала. Нахмурился, поджал губы и в задумчивости постучал кончиками пальцев по столу.— Сама книга была в порядке? Не показалось ли вам, что там вставлена лишняя страница, одна страница заменена другой или что-нибудь в этом роде?— Как раз это я и пыталась выяснить. Нет, ничего такого я не заметила. Книга как книга. Там написано, что третьего января тысяча восемьсот семьдесят девятого года я вышла замуж, но я не выходила замуж, клянусь вам. Нужно найти мистера Бича, приходского священника, который сделал запись о моем бракосочетании. Если мы найдем его и он подтвердит, что ничего такого не было, все — дело закрыто. Мы победили.Мистер Эдкок снисходительно улыбнулся.— Жаль вас расстраивать, — сказал он, — но все не так просто. Ищите преподобного мистера Бича, если считаете нужным. Я могу нанять частного сыщика, конечно, это потребует дополнительных расходов. Но пастор Бич может подтвердить отнюдь не ваши показания. А ведь мы обсудили лишь один пункт прошения. Там ведь еще упоминаются измена, злоупотребление спиртным, плохое обращение со слугами, растрата денег, невозможность воспитывать ребенка, жизнь с людьми спорных моральных качеств…Эдкок снова развел руками. Пока он читал обвинения в ее адрес, Салли чувствовала будто уколы в сердце: она уже пару дней не видела этот документ и подзабыла, как он на нее действует.Кто-то, верно, очень ее ненавидит, раз так с ней поступает. Когда подобные чувства испытывает к тебе человек, которого ты знаешь, это неприятно, но сознавать, что тебя ненавидит кто-то совершенно незнакомый, — неприятно вдвойне. Вновь это отвратительное чувство нахлынуло на Салли, оно лишало ее сил сопротивляться. Она даже не могла спорить с адвокатом. Вместо этого просто молча кивала, глядя в пол.— Понимаю, — наконец сказала она. — Я хочу, чтобы вы наняли сыщика и отыскали мистера Бича. Единственно, что мне удалось разузнать, — это что он будто бы похитил из церкви серебро и сейчас, возможно, находится в тюрьме. Но это всего лишь слухи.Эдкок выглядел встревоженным.— Моя дорогая мисс Локхарт, я прошу вас, я вас умоляю не повторять того, что вы сейчас сказали. Понимаете ли, клевета — уголовно наказуемое деяние, и не хватало еще, чтобы вас в ней обвинили.— Хорошо, но вы расскажете об этом сыщику?— Я дам ему всю необходимую информацию. Также можно разузнать кое-что и про самого мистера Пэрриша, если пожелаете. Его дела, происхождение, а? Это может нам пригодиться.Салли, воодушевленная тем, что услышала наконец от Эдкока что-то дельное, согласилась. Потом добавила:— Мистер Эдкок, а что, если все пойдет совсем не так, как мы хотим? Что будет в худшем случае?— О, не стоит об этом думать. Давайте не загадывать на будущее.— Но я хочу знать. Могут ли они забрать Харриет, мою дочь, могут ли они забрать ее у меня?— Если проситель выиграет дело, вы должны будете передать опеку над дочерью ее отц… мистеру Пэрришу. Но не будем…— А если я откажусь?— Это невыполнение постановления суда. Вас могут арестовать и посадить в тюрьму.— Они что, силой заберут у меня Харриет?— Мисс Локхарт, к чему сейчас все эти разговоры?— Заберут? Силой?— Ну, если по-другому не получится, да, так оно и случится. Но не надо думать о крайностях. Закон служит человеку, а не наоборот. Существует такая вещь, как компромисс… Все, что угодно, можно решить, обсудив…— Как я могу договариваться с человеком, которого не знаю и который хочет забрать у меня ребенка? О каком компромиссе вы говорите? Какой тут может быть компромисс? Я не понимаю, мистер Эдкок. — Она подняла руку, дав понять, что не желает ничего слушать, и встала. — Ладно, простите, вы всего лишь отвечали на мой вопрос. Я, пожалуй, пойду. Наймите сыщика, это отличная мысль. Когда мне зайти в следующий раз?— У нас есть две недели. Надо встретиться до слушаний… Давайте через неделю?Салли казалось, что они должны видеться каждый день, что адвокат должен заниматься только ее делом и ничем более, но она лишь кивнула.— А мой защитник в суде, мистер Коулмен? Когда я познакомлюсь с ним?— Видите ли, он очень занятой человек. Не думаю, что он захочет тратить время на пустые формальности.Салли, пораженная, снова опустилась на стул.— Вы хотите сказать, он придет в суд, даже ни разу не выслушав меня?— Я ваш поверенный, мисс Локхарт. Я выслушиваю вас, а потом инструктирую его. У него будут все необходимые документы, поверьте мне. Я могу договориться о встрече, если вы настаиваете, но уверяю вас, мистер Коулмен — королевский адвокат, он очень компетентен и опытен. Лучше вам и не найти.— Я очень рада. Но все равно очень хотела бы с ним встретиться. Вы можете это устроить?— Я постараюсь. Хотя, как я уже сказал, у него очень мало свободного времени.Салли покидала адвокатскую контору с тяжелым сердцем. Она решила попрощаться с мистером Байуотером, старым клерком, однако он и сам ее ждал.— У меня для вас кое-что есть. — Байуотер достал листок из кармана жилетки. — Я тут поговорил со своим знакомым, он работал клерком у адвокатов мистера Пэрриша. Попросил его разведать, что да как. Конечно, он уже давно не знает, какие дела ведет эта адвокатская фирма, но фамилию Пэрриш он вспомнил. Вроде три-четыре года назад состоялись судебные слушания, обвинялся человек с Блэкмур-стрит…— У него там контора!— Погодите, — прервал он строго, — сейчас я до этого дойду. Их подзащитный, Белкович, обвинялся в противозаконных действиях, что-то там было связано с его бизнесом. Если хотите, просмотрите бумаги, там все написано. Так вот, суд он проиграл, подал апелляцию и опять проиграл. Это то, что на поверхности. В действительности же он не совершал ничего противоправного, но это выяснилось много позже, во время слушаний по совершенно другому делу. Но было уже поздно. Белкович утопился. Истца — того, кто начал против него дело, — зовут Ли. Позже, когда бизнес Белковича распродавался, он купил его и назначил Пэрриша управляющим. Сменил название. Все законно, не подкопаешься. Так вот, оказывается, Пэрриш — вовсе не босс. Главный там Ли. Я про него ничего не знаю. Мой знакомый говорит, что в деле фигурировал какой-то адрес в Спайталфилдс. Вроде французское название, но вспомнить точно он не смог. Какая-то площадь, начинается на «Ф». Вот, держите.Он протянул Салли листок бумаги с адресом, выведенным аккуратным почерком.— Без номера, — добавил Байуотер.— Это адрес мистера Ли? Или ваш друг не уверен?— Он не может вспомнить. Все, что он знает, — это как-то связано с делом «Ли против Белковича».— Белкович… Он был евреем, этот человек?— Не знаю. Видимо, да, но я не уверен. Это имеет значение?— Нет, наверное, нет. Просто интересно. Большое спасибо, мистер Байуотер. И поблагодарите от меня вашего знакомого. Вы расскажете об этом мистеру Эдкоку?— Как скажете, мисс. Думаю, вреда от этого не будет.Однако по его тону было понятно, что и никакой пользы не будет тоже. Салли поблагодарила старого клерка, попрощалась и вышла.
Всего пара слов на листке бумаги, имевших весьма отдаленное отношение к ее делу, вряд ли стоит туда ехать. День клонился к вечеру, и Салли не хотела возвращаться домой затемно. Идя по Мидл-Темпл-лейн в сторону Флит-стрит, она поймала себя на том, что беспрестанно зевает, на нее навалилась дикая усталость. Ей хотелось лишь спать, но спать было нельзя, потому что вокруг нее кто-то расставлял ловушки, раскидывал сети, готовил яд. Она должна быть собранной и энергичной, она обязана избавиться от этих вздорных обвинений, как смахивают с плеча паутину. Хотя все это было не важно. Этот Пэрриш, должно быть, просто сумасшедший.Она выпрямилась, повыше подняла голову, пошире открыла глаза, пытаясь сбросить с себя сковывавшие ее путы сна. Раньше она и не представляла, как, оказывается, устаешь, когда нервничаешь.Она свернула на Флит-стрит, остановилась возле газетного киоска и купила последние выпуски «Иллюстрейтед Лондон ньюз» и «Джуиш кроникл». Ей захотелось теперь почитать о событиях в России. Производителя оружия Акселя Беллмана, который был повинен в смерти Фредерика, финансировали русские, с тех пор Салли начала интересоваться этой страной.Фредерик…Порой, когда она совсем не ожидала, у нее появлялось навязчивое ощущение, что он рядом, что стоит ей лишь повернуть голову, и она увидит его. Салли была абсолютно в этом уверена. Ей не мерещилось — он действительно был рядом.Сейчас, у газетного киоска, у нее опять появилось это чувство, такое острое, что она ахнула, лицо ее осветилось счастьем, а губы уже начали произносить:
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Салли Локхарт - 3. Тигр в колодце'
1 2 3 4 5 6 7
Билл вошел. В комнате было накурено и душно, лампа стояла на стопке книг, бумаг и журналов, которыми был завален не только стол, но и пол вокруг истертого ковра. За столом сидел человек, к которому и пришел Билл, а напротив него — некто Малыш Мендел. Билл замер на месте с широко открытыми глазами и машинально сдернул с головы кепку, потому как Малыш Мендел был не кем иным, как известным главарем еврейских банд в Сохо. Власть в районе делили между собой евреи, ирландцы и итальянцы, и Мендел слыл настоящим королем. Ему шел четвертый десяток, он был высок, с озорными глазами и заметной лысиной, одет с иголочки. Поговаривали, будто он голыми руками убил двух человек и организовал ограбление банка на Веллингтон-стрит; об этом знали даже в полиции. Но он был слишком умен, чтобы попасться им в лапы. Как-то Мендел заявил, что в грядущем веке отойдет от дел, уедет в Брайтон и там, богатый и всеми уважаемый, попытается добиться места в парламенте. А поскольку он был Малышом Менделом и говорил это абсолютно серьезно, никто и не подумал усомниться в его намерениях.И конечно, авторитет мистера Голдберга в глазах Билла не мог не возрасти, когда он увидел, что в гости к нему пожаловал такой великий человек.Мистер Голдберг помахал в воздухе своей сигарой.— Мой друг, Билл Гудвин, — представил он его. — Мы почти закончили, Билл.— Здравствуй, — сказал Малыш Мендел, и Билл робко шагнул вперед, чтобы пожать ему руку. — Ты откуда будешь, Билл?— Из Ламбета, мистер Мендел, — сиплым голосом ответил он.— Дэн сказал, что ты неплохой малый. Может, как-нибудь встретимся, потолкуем? Что ж, старина, мне пора, — сказал он Голдбергу, вставая со стула. — Весьма интересные вещи ты мне рассказал. Думаю, в этом что-то есть. Всего доброго, Билл.Парень с благоговением посмотрел ему вслед.Голдберг рассмеялся, и Билл повернул голову. Человек за столом был моложе Малыша Мендела — вот и все, что Билл знал о нем. Голдберг был для него загадкой, в нем он чувствовал что-то дьявольское. Парень не удивился бы, увидев у него рога, копыта и длинный хвост; даже от его сигары несло серой. В один прекрасный день Голдберг появился в полицейском участке, где Билл находился за разбитое окно и украденные серебряные вещицы. Парень видел этого человека первый раз в жизни, но слова его звучали так убедительно, что вскоре он и сам стал припоминать, как в день ограбления помогал Голдбергу организовать пикник для еврейских сирот на пустоши Хэмпстед.— Я принес ее, мистер Голдберг, — сказал он, положив кожаную сумку на стол. — И это тоже. — Рядом он бросил потрепанную записную книжку.— Отлично, — ответил Голдберг. — Садись. Ты их считал?— Конечно, нет. — Казалось, Билла оскорбила сама мысль об этом. — Я их не трогал. Только отдал Лайаму его долю.Голдберг расчистил место на столе, сдвинув рукой все, что на нем находилось, в сторону, и высыпал содержимое сумки. Там оказались золотые соверены, серебро и пачки банкнот. Он быстро пересчитал их.— Триста тридцать. Двадцать — тебе, десять — на расходы мне, итого остается триста. А теперь слушай. Знаешь еврейский приют на Леман-стрит?— Тот, что у доков?— Именно. Отнесешь деньги туда и передашь управляющему. Скажешь, это от жертвователя, пожелавшего остаться неизвестным. Если он начнет задавать вопросы, просто спроси, будет он их брать или нет.— Хорошо, мистер Голдберг. А зачем книжка? Я пытался разобрать, что там написано, но ничего не понял. Видимо, почерк скверный.— Видимо, Билл. Теперь слушай: за дверью тебя ждет меламед Учитель в синагогальной школе.
, мистер Кипнис. Возьми свой учебник, вон там, на стуле возле окна.Билл взял маленькую книгу в матерчатом переплете, на которую указал Голдберг, поблагодарил его и вышел из комнаты. А Голдберг закурил сигару, положил ноги на стол и, устроившись поудобнее, начал изучать записную книжку.
Меламед, учитель идиша, был не столь образован, как раввин. Простой ремесленник, он вбивал основы языка в головы непослушных мальчишек. Однако Билла он обучал не идишу — парень учился читать по-английски, так как был неграмотен и, будучи евреем, стыдился этого.Долгое время Билл не знал, что он еврей. Он вообще не знал, кто он и откуда. Вырос среди ирландских семей в Ламбете, в школу не ходил, слонялся по улице и научился лишь драться и обманывать. Когда ему исполнилось тринадцать, жизнь круто переменилась — его взял помогать по хозяйству Рейбен Леви, портной с Уолнат-Три-уок. Билл влюбился в его дочь Ребекку, скорее даже не в нее, а в богатую, сытую и красивую жизнь семьи портного со всеми ее обычаями и традициями. Ему нравилось так жить, он хотел роскоши и всеми силами старался приобщиться к ней.Всем было ясно, что Билл еврей. Он совсем не был похож на ирландца. Билл слышал, что для того, чтобы стать настоящим евреем, нужно совершить целый обряд, но сначала надо научиться читать и писать. Все евреи, которых он встречал, обладали одной общей чертой — они были хорошо образованны. Старый Рейбен Леви чуть что — сразу бросал работу и начинал упоенно спорить, делясь умными мыслями по поводу политики, религии, литературы, юриспруденции или чего-нибудь еще; и остальные евреи тоже спорили — простые работяги говорили, как царь Соломон. Малыш Мендел, должно быть, долго учился, думал Билл, уж по крайней мере грамоту знал. Поэтому и стал тем, кем стал.Билл скрывал свое желание учиться до того, как познакомился с Голдбергом. Тот нашел старого бедного меламеда, мистера Кипниса, чьи нервы уже изрядно потрепали маленькие дети, и познакомил с ним Билла; и теперь парень занимался, как одержимый, уча азбуку и царапая буквы на грифельной доске, пока мистер Кипнис тайком отпивал из своей фляжки.А в соседней комнате Дэн Голдберг бросил записную книжку в ящик, налил себе стакан бренди и достал свои записи, касающиеся очень необычного дела мистера Пэрриша: судебного процесса, в который была вовлечена женщина по фамилии Локхарт. Глава пятаяУчебная стрельба На следующее утро у Салли была назначена встреча с тремя клиентами, кроме того, ей надо было написать несколько писем, поэтому к своему поверенному она выбралась лишь днем.Похоже, он был удивлен, увидев ее.— У меня нет новостей, — сказал он. — Слушание дела назначено, как вы знаете, на четырнадцатое число следующего месяца — довольно скоро, но, может, это и к лучшему?— Как к лучшему, мистер Эдкок? У нас совсем не остается времени!— Времени на что? — Он развел руками. Она с трудом сдерживала негодование.— Вы хотите сказать, что не намерены ничего делать? Господи боже мой, да что же…— Наша позиция — Пэрриш ошибается, и никакого брака не было, — перебил Салли мистер Эдкок. — Это главное. Я уже обдумал ответы на все возможные вопросы в зале суда, если хотите, можем еще раз по ним пройтись, но, должен заметить, в три часа у меня еще один клиент…— Мистер Эдкок, я видела метрическую книгу в Портсмуте. Ее подделали.— Что?Он внимательно выслушал все, что она ему рассказала. Нахмурился, поджал губы и в задумчивости постучал кончиками пальцев по столу.— Сама книга была в порядке? Не показалось ли вам, что там вставлена лишняя страница, одна страница заменена другой или что-нибудь в этом роде?— Как раз это я и пыталась выяснить. Нет, ничего такого я не заметила. Книга как книга. Там написано, что третьего января тысяча восемьсот семьдесят девятого года я вышла замуж, но я не выходила замуж, клянусь вам. Нужно найти мистера Бича, приходского священника, который сделал запись о моем бракосочетании. Если мы найдем его и он подтвердит, что ничего такого не было, все — дело закрыто. Мы победили.Мистер Эдкок снисходительно улыбнулся.— Жаль вас расстраивать, — сказал он, — но все не так просто. Ищите преподобного мистера Бича, если считаете нужным. Я могу нанять частного сыщика, конечно, это потребует дополнительных расходов. Но пастор Бич может подтвердить отнюдь не ваши показания. А ведь мы обсудили лишь один пункт прошения. Там ведь еще упоминаются измена, злоупотребление спиртным, плохое обращение со слугами, растрата денег, невозможность воспитывать ребенка, жизнь с людьми спорных моральных качеств…Эдкок снова развел руками. Пока он читал обвинения в ее адрес, Салли чувствовала будто уколы в сердце: она уже пару дней не видела этот документ и подзабыла, как он на нее действует.Кто-то, верно, очень ее ненавидит, раз так с ней поступает. Когда подобные чувства испытывает к тебе человек, которого ты знаешь, это неприятно, но сознавать, что тебя ненавидит кто-то совершенно незнакомый, — неприятно вдвойне. Вновь это отвратительное чувство нахлынуло на Салли, оно лишало ее сил сопротивляться. Она даже не могла спорить с адвокатом. Вместо этого просто молча кивала, глядя в пол.— Понимаю, — наконец сказала она. — Я хочу, чтобы вы наняли сыщика и отыскали мистера Бича. Единственно, что мне удалось разузнать, — это что он будто бы похитил из церкви серебро и сейчас, возможно, находится в тюрьме. Но это всего лишь слухи.Эдкок выглядел встревоженным.— Моя дорогая мисс Локхарт, я прошу вас, я вас умоляю не повторять того, что вы сейчас сказали. Понимаете ли, клевета — уголовно наказуемое деяние, и не хватало еще, чтобы вас в ней обвинили.— Хорошо, но вы расскажете об этом сыщику?— Я дам ему всю необходимую информацию. Также можно разузнать кое-что и про самого мистера Пэрриша, если пожелаете. Его дела, происхождение, а? Это может нам пригодиться.Салли, воодушевленная тем, что услышала наконец от Эдкока что-то дельное, согласилась. Потом добавила:— Мистер Эдкок, а что, если все пойдет совсем не так, как мы хотим? Что будет в худшем случае?— О, не стоит об этом думать. Давайте не загадывать на будущее.— Но я хочу знать. Могут ли они забрать Харриет, мою дочь, могут ли они забрать ее у меня?— Если проситель выиграет дело, вы должны будете передать опеку над дочерью ее отц… мистеру Пэрришу. Но не будем…— А если я откажусь?— Это невыполнение постановления суда. Вас могут арестовать и посадить в тюрьму.— Они что, силой заберут у меня Харриет?— Мисс Локхарт, к чему сейчас все эти разговоры?— Заберут? Силой?— Ну, если по-другому не получится, да, так оно и случится. Но не надо думать о крайностях. Закон служит человеку, а не наоборот. Существует такая вещь, как компромисс… Все, что угодно, можно решить, обсудив…— Как я могу договариваться с человеком, которого не знаю и который хочет забрать у меня ребенка? О каком компромиссе вы говорите? Какой тут может быть компромисс? Я не понимаю, мистер Эдкок. — Она подняла руку, дав понять, что не желает ничего слушать, и встала. — Ладно, простите, вы всего лишь отвечали на мой вопрос. Я, пожалуй, пойду. Наймите сыщика, это отличная мысль. Когда мне зайти в следующий раз?— У нас есть две недели. Надо встретиться до слушаний… Давайте через неделю?Салли казалось, что они должны видеться каждый день, что адвокат должен заниматься только ее делом и ничем более, но она лишь кивнула.— А мой защитник в суде, мистер Коулмен? Когда я познакомлюсь с ним?— Видите ли, он очень занятой человек. Не думаю, что он захочет тратить время на пустые формальности.Салли, пораженная, снова опустилась на стул.— Вы хотите сказать, он придет в суд, даже ни разу не выслушав меня?— Я ваш поверенный, мисс Локхарт. Я выслушиваю вас, а потом инструктирую его. У него будут все необходимые документы, поверьте мне. Я могу договориться о встрече, если вы настаиваете, но уверяю вас, мистер Коулмен — королевский адвокат, он очень компетентен и опытен. Лучше вам и не найти.— Я очень рада. Но все равно очень хотела бы с ним встретиться. Вы можете это устроить?— Я постараюсь. Хотя, как я уже сказал, у него очень мало свободного времени.Салли покидала адвокатскую контору с тяжелым сердцем. Она решила попрощаться с мистером Байуотером, старым клерком, однако он и сам ее ждал.— У меня для вас кое-что есть. — Байуотер достал листок из кармана жилетки. — Я тут поговорил со своим знакомым, он работал клерком у адвокатов мистера Пэрриша. Попросил его разведать, что да как. Конечно, он уже давно не знает, какие дела ведет эта адвокатская фирма, но фамилию Пэрриш он вспомнил. Вроде три-четыре года назад состоялись судебные слушания, обвинялся человек с Блэкмур-стрит…— У него там контора!— Погодите, — прервал он строго, — сейчас я до этого дойду. Их подзащитный, Белкович, обвинялся в противозаконных действиях, что-то там было связано с его бизнесом. Если хотите, просмотрите бумаги, там все написано. Так вот, суд он проиграл, подал апелляцию и опять проиграл. Это то, что на поверхности. В действительности же он не совершал ничего противоправного, но это выяснилось много позже, во время слушаний по совершенно другому делу. Но было уже поздно. Белкович утопился. Истца — того, кто начал против него дело, — зовут Ли. Позже, когда бизнес Белковича распродавался, он купил его и назначил Пэрриша управляющим. Сменил название. Все законно, не подкопаешься. Так вот, оказывается, Пэрриш — вовсе не босс. Главный там Ли. Я про него ничего не знаю. Мой знакомый говорит, что в деле фигурировал какой-то адрес в Спайталфилдс. Вроде французское название, но вспомнить точно он не смог. Какая-то площадь, начинается на «Ф». Вот, держите.Он протянул Салли листок бумаги с адресом, выведенным аккуратным почерком.— Без номера, — добавил Байуотер.— Это адрес мистера Ли? Или ваш друг не уверен?— Он не может вспомнить. Все, что он знает, — это как-то связано с делом «Ли против Белковича».— Белкович… Он был евреем, этот человек?— Не знаю. Видимо, да, но я не уверен. Это имеет значение?— Нет, наверное, нет. Просто интересно. Большое спасибо, мистер Байуотер. И поблагодарите от меня вашего знакомого. Вы расскажете об этом мистеру Эдкоку?— Как скажете, мисс. Думаю, вреда от этого не будет.Однако по его тону было понятно, что и никакой пользы не будет тоже. Салли поблагодарила старого клерка, попрощалась и вышла.
Всего пара слов на листке бумаги, имевших весьма отдаленное отношение к ее делу, вряд ли стоит туда ехать. День клонился к вечеру, и Салли не хотела возвращаться домой затемно. Идя по Мидл-Темпл-лейн в сторону Флит-стрит, она поймала себя на том, что беспрестанно зевает, на нее навалилась дикая усталость. Ей хотелось лишь спать, но спать было нельзя, потому что вокруг нее кто-то расставлял ловушки, раскидывал сети, готовил яд. Она должна быть собранной и энергичной, она обязана избавиться от этих вздорных обвинений, как смахивают с плеча паутину. Хотя все это было не важно. Этот Пэрриш, должно быть, просто сумасшедший.Она выпрямилась, повыше подняла голову, пошире открыла глаза, пытаясь сбросить с себя сковывавшие ее путы сна. Раньше она и не представляла, как, оказывается, устаешь, когда нервничаешь.Она свернула на Флит-стрит, остановилась возле газетного киоска и купила последние выпуски «Иллюстрейтед Лондон ньюз» и «Джуиш кроникл». Ей захотелось теперь почитать о событиях в России. Производителя оружия Акселя Беллмана, который был повинен в смерти Фредерика, финансировали русские, с тех пор Салли начала интересоваться этой страной.Фредерик…Порой, когда она совсем не ожидала, у нее появлялось навязчивое ощущение, что он рядом, что стоит ей лишь повернуть голову, и она увидит его. Салли была абсолютно в этом уверена. Ей не мерещилось — он действительно был рядом.Сейчас, у газетного киоска, у нее опять появилось это чувство, такое острое, что она ахнула, лицо ее осветилось счастьем, а губы уже начали произносить:
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Салли Локхарт - 3. Тигр в колодце'
1 2 3 4 5 6 7