А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


В одной руке инспектор держал закипающий электрический чайник, а в другой — чайник для заварки.
«А все-таки он парень не плохой, — размышлял дальше Рефорд. — Иногда он слишком жесток, но с возрастом это пройдет, а пока он полезен и таким, какой есть».
Закипевший чайник прервал мысли инспектора. Рефорд налил кипяток в заварочный чайник.
По утрам, забирая молоко, инспектор любил дышать свежим воздухом. Это вошло у него в привычку, и Рефорд постоянно внушал жене, что только рано утром житель Лондона может получить глоток свежего воздуха. К девяти часам улицы будут переполнены дымом и выхлопными газами, поэтому ровно в семь тридцать, стоя на крыльце, инспектор в течение пяти минут полной грудью вдыхал свежий утренний воздух, а на кухне тем временем заваривался чай.
Едва открыв дверь, Рефорд сделал глубокий вдох, и в мгновение ока его легкие наполнились туманом.
Инспектор Берроу спал. Впервые после напряженной трудовой недели он получил возможность отдохнуть. Ему до смерти осточертело быть нянькой при Холмене. Во время всей этой катавасии ему могли бы дать задание поважнее. Берроу давно хотел проявить себя, показать, на что он способен. В конце концов, разве не он задержал этого Холмена? Как этот тип раздражает его! Правда, вначале Берроу был слишком груб с Холменом, но, когда понял, что ошибался, попробовал наладить отношения, защищал, как полагается телохранителю, беспокоился за него и даже пытался завязать дружбу. В конце концов, этот Холмен теперь важная персона, и Берроу головой отвечает за его безопасность. Но Джон предпочел держаться на расстоянии, словно не хотел прощать своему телохранителю прошлые обиды.
Впрочем, теперь это, пожалуй, не важно, так как опасность, кажется, миновала. Число жертв, конечно, велико, но, если верить властям, ситуация взята под контроль.
Берроу вспомнил, как прошлой ночью мысли беспорядочно сновали у него в голове, что было верным признаком крайнего переутомления. Он так устал, что даже не подцепил себе на эту ночь какую-нибудь девку.
Берроу заснул почти моментально и крепко спал до тех пор, пока тусклый серый свет не просочился в его спальню.
Семсон Кинг ощупью шел сквозь туман. Он с пятнадцати лет жил в Лондоне, но такой туман видел впервые. Хорошо еще, что автобусный парк был совсем рядом с домом Кинга, а то бы ему в жизни не попасть на работу сегодня утром. Правда, Семсон не был уверен, что идет правильно.
В отличие от родителей, он не скучал по солнечной Ямайке и почти не помнил ее теплые пляжи и темно-зеленое море, о которых постоянно говорили его старики. Нет, он привык к тусклому английскому солнцу и с трудом переносил жару. Конечно, его не заставят вести автобус в такую погоду. Бернис даже предложила Семсону остаться дома, но он боялся неприятностей. Кингу не хотелось потерять работу, что уже случалось с ним неоднократно. Ему нравилось сидеть за рулем огромного красного даблдекера, быть постоянно начеку и помыкать всякими пешеходами да малолитражками.
Кинг попытался угадать, где он сейчас находится.
— Черт побери, ну и погода! — выругался он вслух. Ему нужно было услышать свой голос. Он был совершенно один в тумане и чувствовал себя не человеком из плоти и крови, а привидением, бродящим в туманной пустыне.
Похоже, автобусный парк на противоположной стороне улицы. Белые полосы пешеходного перехода исчезли в тумане, но Кинг знал, что парк расположен в пятидесяти ярдах от «зебры». Этот переход часто помогал ему вывести автобус на оживленную улицу, когда поток машин останавливался, чтобы пропустить пешеходов.
Семсон Кинг начал переходить дорогу, напряженно озираясь при этом по сторонам. У него болела голова. Наверное, слишком уж напряженно всматривается, пытаясь разглядеть очертания знакомых предметов. По крайней мере, на дорогах сегодня будет свободнее. Вдруг Семсон Кинг расхохотался, сам не зная почему. Не прекращая смеяться, он пересек улицу, свернул вправо и пошел дальше, используя в качестве ориентиров магазины, расположенные по левую руку от него.
Содрогаясь от случайных смешков, Семсон вошел в гараж, где стояли автобусы. Он не спросил себя, почему в парке ни души, почему диспетчер его не отметил, куда подевались все уборщицы, где его напарник, всегда нетерпеливо его поджидавший. Семсон Кинг не задавал себе никаких вопросов.
Проснувшись утром, жители Лондона обнаружили, что их дома окутаны желтовато-серым туманов. Некоторые сразу все поняли, другие же ни о чем не догадывались, а многих это вообще не волновало. Они уже были безумны. Услышав, что по радио объявили тревогу, тысячи жителей ночью покинули город. Они предупреждали об опасности родственников, друзей и любимых, с трудом дозвонившись им по телефону (на станции была паника) или же забежав к ним на секунду.
Но город был слишком велик, и те тысячи, которые уехали, составляли лишь горстку от миллионов людей, не слышавших об опасности. В Лондоне развели гигантские костры, но туман проплыл высоко над ними и тут же опустился.
Вчерашняя паника ни в какое сравнение не шла с тем кошмарным столпотворением, которым должен был ознаменоваться наступивший день.
Глава 19
Выехав из огромного подземного укрытия, Холмен осторожно вел машину вверх по пригорку. Поднявшись на холм, автомобиль нырнул в туман. Рядом с Джоном сидел человек по имени Мейсон и озабоченно смотрел в окно из особо прочного стекла. На Мейсоне был защитный костюм, поэтому его фигура казалась толстой и бесформенной.
— Кажется, туман уже не такой густой, как раньше, — сказал Холмен, глядя на дорогу.
— Похоже, он осел в низине, а теперь понемногу расползается, — ответил Мейсон.
Джон кивнул. Предположение не было лишено логики. Лондон располагается в глубокой, напоминающей блюдце низине, окруженной холмами. Там-то, должно быть, и осел туман, прежде чем окутать весь город, а затем он, возможно, поползет на восток вдоль Темзы и окажется на равнинах Эссекса. Разумеется, если не будет сильного ветра.
— Поезжайте налево вдоль набережной, — сказал Мейсон, посмотрев на приборы. — Чтобы найти микоплазму, нужно ехать по дороге, ведущей в Сити.
Используя в качестве ориентира тротуар, Холмен свернул влево. Сейчас ему была видна противоположная сторона улицы. Утром, когда он направлялся в секретное убежище, туман был гораздо гуще. Джон внутренне содрогнулся, вспомнив то жуткое путешествие по мглистым улицам.
Настойчивый и резкий телефонный звонок раздался в тот самый момент, когда они с Кейси, потрясенные и напуганные, смотрели в окно на туман. Ими овладело отчаяние. Стряхнув с себя гипнотические чары тумана, Джон бросился к телефону, словно к спасательному тросу или соломинке, за которую хватается утопающий.
Звонил Дуглас Глайн, заместитель министра обороны. Резким, не допускающим возражений тоном он передал Джону инструкции. Холмен должен немедленно отправиться к Вестминстерскому мосту, где его будет ждать машина, похожая на военный автомобиль, только гораздо просторнее и тяжелее, оснащенная разными антеннами.
Оттуда Джон будет доставлен на секретное собрание. Пока что ему не обязательно знать, где состоится эта встреча, но попасть на нее он должен целым и невредимым и как можно скорее. Сейчас это его основная задача, поэтому по пути Холмен не должен ввязываться ни в какие истории. Одна или две жертвы не имеют никакого значения, когда речь идет о спасении миллионов жизней. И Джон ни в коем случае не должен брать с собой Кейси. Было бы слишком рискованно путешествовать по городу вдвоем. Если с Холменом что-то случится, о девушке позаботятся. Конечно, можно было бы прислать за Джоном машину, но из-за густого тумана это отняло бы слишком много времени. Если же Холмен откажется выполнить их поручение, они заберут у него Кейси.
Не успел Джон сказать, что все понял и готов выполнить их задание, как Дуглас Глайн повесил трубку. Одеваясь на скорую руку, Холмен рассказал Кейси о случившемся. Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. Она не плакала, не возражала, понимая, что другого выхода нет, что отныне ни она, ни Джон не вольны распоряжаться собой, что нужно действовать в соответствии с тем, как развиваются события. Джон велел Кейси крепче захлопнуть дверь и запереться в спальне. Они расстались, не прощаясь, чтобы не поддаться сильному искушению спрятаться вдвоем от охваченного безумием внешнего мира. Одного намека было бы достаточно, чтобы подчиниться этому желанию. Поэтому они молча поцеловались, и Джон ушел.
Не решаясь вызвать лифт, который и в лучшие-то времена работал кое-как, Холмен спустился пешком. Выйдя на улицу, он еще сильнее почувствовал ужас окружающей обстановки.
Больше всего пугало ощущение пустоты, полнейшего вакуума. Все вокруг казалось призрачным и нереальным. Боясь с кем-нибудь столкнуться, Джон держался как можно ближе к стене, но в то же время ему очень хотелось встретиться с нормальным человеком из плоти и крови, таким, как он сам. Вдруг послышались похожие на плач звуки. Холмен догадался, что поблизости кто-то есть. Он услышал, как мимо него пронеслась машина, исчезла вдалеке и врезалась во что-то, после чего наступила мертвая тишина. Затем раздался крик, женский крик вперемежку с хохотом. Безумным хохотом. Но все это казалось далеким и нереальным, словно голоса в доме с привидениями.
«Слава Богу, — подумал Холмен, — что еще слишком рано и люди спят или только что проснулись».
Перед его мысленным взором возник кавардак, который начнется днем. Джон ускорил шаг, почти побежал. Он догадывался, какую работу ему предстоит выполнять. Сейчас он был даже рад этому, как ни странно. Лучше уж что-то делать, чем бесцельно бродить в тумане, ожидая, что же произойдет. Вдобавок он снова окажется среди людей, в здравом рассудке которых не нужно будет сомневаться. Слава Богу, что Кейси вне опасности. Если их план, какой бы он ни был, провалится, Джон вернется к любимой и увезет ее отсюда. К черту их всех! Сами кашу заварили — сами пускай и расхлебывают. Он уже и так достаточно потрудился.
Вдруг Холмен заметил впереди себя черную тень, но было уже поздно. Он наткнулся на какого-то человека и сшиб его с ног. Джон не задумываясь остановился, чтобы помочь человеку встать, но незнакомец схватил его за плечи, и когда их лица оказались на расстоянии фута друг от друга, Джон увидел, что мужчина как-то странно улыбается. Холмен отпрянул назад, но незнакомец вцепился в него мертвой хваткой, глухо рыча и ухмыляясь. Джон попытался оторвать его от себя, но безумец схватил его за шею и притянул к себе. Холмен отчаянно сопротивлялся. Рыча от ярости, незнакомец хотел лягнуть его, но Джон увернулся от удара и вырвался из объятий. Он ударил противника ладонью под подбородок, из-за чего незнакомец расшиб себе затылок о кирпичную стену дома. Человек всхлипнул и с жалобным воем рухнул на колени. Одну руку он прижал к пострадавшему затылку, а другой пытался поймать Холмена за ногу, но тот вовремя отскочил и бросился бежать.
Немного спустя, не услышав позади шума погони, Джон остановился. Должно быть, он бежал по проезжей части, потому что ни справа, ни слева ничего не было видно. Холмен быстро пошел вперед, готовый в любую минуту столкнуться с опасностью. Оставалось только надеяться, что он не сбился с пути. Слева раздался вопль, долгий пронзительный вопль, а затем что-то упало с отвратительным глухим стуком. В лицо Джону брызнула какая-то жидкость. Он провел ладонью по щеке, и его рука запачкалась в крови. Холмен старательно вытер щеку рукавом пиджака. Похоже, кто-то, мужчина или женщина, только что выбросился из окна. Джону не хотелось думать об этом.
Холмен ускорил шаг. Нужно идти как можно быстрее, ведь чем дольше он будет искать Вестминстерский мост, тем больше народу появится на улицах. Нельзя ли воспользоваться какой-нибудь машиной? Это довольно опасно, потому что ехать придется почти вслепую, но рискнуть стоит. Внезапно Джон услышал пение. Голос был громким, звонким и счастливым. Впереди показалась черная тень, которая вскоре приобрела очертания велосипедиста. Человек ехал зигзагами, неторопливо крутя педали, безразличный ко всему, кроме своей песни. Велосипедист заметил Джона и начал ездить вокруг него, продолжая петь и улыбаться. Он не отрываясь смотрел Холмену в глаза, но в его безмятежном взгляде не было ни вызова, ни враждебности.
Когда незнакомец завершил очередной круг, Джон хотел было отобрать у него велосипед, но передумал, сообразив, что ехать на велосипеде опаснее, чем идти пешком. Махнув рукой, велосипедист скрылся в тумане, его голос замер вдалеке, отчего Холмену стало особенно одиноко.
Услышав топот ног, Джон резко обернулся, но заметил лишь промелькнувшую справа призрачную фигуру. Холмен понял, что надо что-то придумать. Его нервы напряжены до предела, продвигается он медленно. Если идти в таком темпе, то потребуется не один час, чтобы добраться до цели, а тем временем улицы заполнят толпы безумцев. Остается одно — взять чью-то машину. Найти автомобиль нетрудно, а уж завести его без ключа Джон сумеет. Он вернулся на тротуар и пошел по самому его краю, высматривая припаркованную машину.
По пути Холмену попалась женщина, которая, сквернословя и изрыгая проклятия на весь белый свет, засовывала швабру в сточный желоб.
Дальше Джон наткнулся на распластанное на тротуаре безжизненное тело, но даже не остановился узнать, мужчина это или женщина и не требуется ли помощь.
Потом Холмен увидел собаку, пожиравшую труп другого пса. Животное подняло к нему окровавленную, запачканную слюной морду и угрожающе зарычало. Собака не напала на Джона, а только пристально следила за ним, пока он не исчез в тумане.
Дышать становилось труднее, и Джон не знал, что тому причиной. Отравленный воздух? Напряженная обстановка? Нужно поскорее раздобыть машину.
Вдруг впереди Холмен заметил приглушенный свет, становившийся все ярче и ярче. Сначала Джон решил, что это костер, но потом подумал, что это, должно быть, витрина, так как сияние было ровным. Подойдя поближе, Холмен увидел, что это метро. Тут его осенило. Вот верный способ с минимальным риском добраться до цели. Конечно, это тоже опасно, но не больше, чем езда в автомобиле. Джон решительно вошел в метро.
Почти час спустя Холмен очутился на Трафальгарской площади. Его лицо было покрыто грязью, в запачканных руках горел фонарь. Путешествие по мрачным тоннелям подземки обошлось без приключений. Видимо, из-за ночной тревоги станция метро на Сент-Джонс-Вуд-роуд осталась без надзора, горели лампы, двери были открыты. Холмен заглянул в комнату, на двери которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен», и нашел там служебный фонарь с амортизатором. Спускаясь по эскалатору, Джон спрашивал себя, есть ли внизу свет, но ответить на этот вопрос было невозможно. Конечно, он не Собирался лезть на рельсы, но, черт побери, ему было бы гораздо спокойнее, знай он, где находится выключатель.
К счастью, отдельные маломощные лампы, оставленные для ночных уборщиц и ремонтников, давали немного света. Но в огромных промежутках между станциями царила кромешная тьма. Джон заметил, что станции окутаны прозрачной дымкой. Услышав приглушенные голоса, доносящиеся из параллельного тоннеля, Холмен выключил фонарь и ждал в темноте, пока те не замерли вдали. Больше всего он боялся, что его задавит поезд. Джона так пугала эта мысль, что он не замечал снующих под ногами надоедливых крыс.
Однако цель достигнута. Наконец Холмен вновь увидел дневной свет, хоть и серый. Радость была так велика, что он чуть не обезумел. Казалось, туман стал гуще, но, может быть, привыкшие к темноте глаза Джона обманывают его?
Холмен остановился, чтобы сориентироваться, выключил фонарь и положил его на землю. Справа послышались странные звуки, словно кто-то ворковал в тумане. Эхо разносило эти бесконечные, монотонные, навязчивые звуки. Джон сообразил, что это воркуют голуби, которых на Трафальгарской площади всегда было видимо-невидимо. Неужели туман поразил и птиц? Их странное однообразное воркование гипнотизировало Холмена, пробуждало любопытство. Забыв приказ не вмешиваться ни в какие истории, Джон направился к источнику этих надоедливых звуков, устало следя за происходящим вокруг. Он пересек широкую дорогу и оказался на площади.
Вокруг Джона темно-серым ковром сидели голуби. Очертания расплывались в тумане, и казалось, вся площадь целиком покрыта их крошечными телами. Время от времени один из голубей взлетал на несколько футов, но тут же приземлялся и, расталкивая других птиц, усаживался на новом месте. Но эта огромная беспорядочная стая не была напугана. Голуби были совершенно спокойны, если не считать, что иногда одна из птиц срывалась с места и, распихивая остальных, отвоевывала территорию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29