А она не может, иначе
бы она просто убила тебя там, в саду.
Дженни накинула на плечи шаль - тонкую мерцающую паутинку шелка;
масса темных волос улеглась сверху, как вторая шаль. Казалось, от окна в
спину потянуло холодом.
Гарет снова зашагал по комнате, засунув руки в карманы старых кожаных
штанов, надеваемых обычно лишь для охоты.
- Но она же не знает его имени, так ведь?
- Нет, - ответила Дженни. - Разве что... - Она помедлила и
нахмурилась, отгоняя мысль.
- Что? - быстро спросил Джон, уловив сомнение в ее голосе.
- Нет, - повторила она. - Это невероятно, чтобы колдунья такой мощи
не владела Ограничениями. Это азы магии. - И, видя, что Гарет не понимает,
пояснила: - Самая трудоемкая часть заклинания. Ты должен ограничивать
действие любого заклятия. Если ты вызвал дождь, изволь ограничить его
силу, иначе ты уничтожишь посевы. Если ты призвал беды на чью-либо голову,
установи Ограничения, иначе несчастье станет неуправляемо и, вполне
возможно, обрушится потом на твой собственный дом. Магия весьма щедра на
неожиданности. Ограничения - это первое, с чего начинается обучение.
- А у гномов? - спросил Гарет. - Ты же сказала, что у них все
по-другому.
- Да, они обучают как-то иначе... Я не все поняла из того, что мне
рассказывала Мэб, а кое о чем она просто не захотела говорить. Но все
равно магия есть магия. Мэб знает Ограничения, и мне показалось, что гномы
придают им даже большее значение, чем мы. Так что если Зиерн училась у
гномов, она тоже должна их знать.
Джон запрокинул голову и расхохотался от души.
- Вот это дала маху! - выговорил он. - Подумай, Джен! Она хочет
отделаться от гномов, насылает самое страшное проклятие, какое только
может придумать, - и нечаянно вызывает дракона, от которого уже не
отделаешься! Ну, чудненько!..
- Ничего себе - чудненько! - возразила Дженни.
- Не удивительно, что она меня ударила огнем! Вот бесится, наверное,
как вспомнит о драконе! - Глаза Джона смеялись из-под опаленных бровей.
- Но это просто невозможно, - строго проговорила Дженни - таким
голосом она обычно унимала расшалившихся сыновей. Затем - уже тревожно: -
Она не могла без обучения достичь такой власти, Джон. Это исключено.
Колдовство даром не дается.
- А как ты еще все это объяснишь?
Дженни не ответила. Долго смотрела в окно, на темные очертания
зубчатой стены под россыпью холодных осенних звезд.
- Я не знаю, - сказала она наконец, одергивая концы паутинчатой шали.
- Ее власть слишком велика. Не может быть, чтобы такое досталось даром.
Ключ к магии - сама магия. Она должна была потратить массу времени и сил.
Хотя... - Дженни помедлила, прислушиваясь к чувствам, которые вызывала в
ней Зиерн. - Я полагала, что колдунья ее уровня должна вести себя
по-другому.
- Ах... - мягко вздохнул Джон. Глаза их встретились. - Только не
думай, пожалуйста, что все, что она делает со своей магией, как-то унижает
твои старания, милая. Ничуть не бывало. Она унижает лишь саму себя.
Дженни грустно улыбнулась, в который раз отметив эту дьявольскую
способность Джона попасть в точку одной фразой, и они по старой своей
тайной привычке снова поцеловались взглядами.
Гарет сказал тихо:
- Но что же нам теперь делать? Дракон должен быть уничтожен, а если
ты уничтожишь его, то сыграешь ей на руку.
Лицо Джона на секунду осветилось улыбкой. Потом он пристально
посмотрел на Дженни; рыжеватая бровь вздернута, в глазах - вопрос. За
десять лет они научились понимать друг друга без слов.
И Дженни вновь задохнулась от страха, хотя знала, что Джон прав во
всем. Спустя момент заставила себя вздохнуть и кивнула.
- Ну и славно. - Бесовская улыбка Джона стала шире. Словно мальчишка,
предвкушающий очередную проказу, он живо потер руки. Потом повернулся к
Гарету: - Начинай укладывать чулки, мой герой. Сегодня отбываем к Бездне.

9
- Стоп!
Сбитые с толку Гарет и Джон натянули поводья, когда Дженни внезапно
остановила Лунную Лошадку посреди усыпанной листьями дороги. Звякнула
уздечка ведомого в поводу Оспри, а мул Кливи шумно принялся щипать сорняки
на обочине. Тишина, залегшая в предгорьях Злого Хребта, нарушалась лишь
слабым посвистом ветра в обугленных стволах спаленной рощи. Ниже, у
подножия холма, леса уцелели и были раздеты скорее надвигающейся зимой,
чем драконьим огнем; там, под оловянно-серыми стволами берез густо лежала
ржавая листва. Здесь же - только путаница хрупких веток, готовая
рассыпаться при малейшем прикосновении. На обугленных плитах дороги,
наполовину скрытые сорняками, чернели кости тех, что пытались спастись от
первой атаки дракона, - вперемешку с черепками посуды и брошенными на бегу
серебряными монетами. Монеты так и остались лежать в грязи. Никто не
отважился подойти к разрушенному городу и собрать их.
Выше, освещенные тусклым зимним солнцем, виднелись останки первых
домов Бездны. По рассказам Гарета, гномы никогда не строили крепостных
стен. Дорога вбегала в город через арку с обрушившейся Часовой Башней.
Дженни долго вслушивалась в тишину, обводя окрестности взглядом.
Мужчины тоже молчали. С того самого момента, как они выскользнули из
дворца перед самым рассветом, Дженни все острее и острее ощущала гнетущее
молчание Джона. Она посмотрела искоса, как он горбится в седле своей
верховой лошади Слонихи, и в который раз за этот день вспомнила слова
Зиерн о том, что без ее помощи нечего и думать о встрече с черным драконом
Моркелебом.
Вне всякого сомнения, Джон думал о том же.
- Гарет, - окликнула наконец Дженни, и голос ее был чуть громче
шепота. - Это единственный путь в город? Может, есть какое-нибудь другое
место - подальше от входа в Бездну?
Гарет нахмурился.
- Но почему?
Дженни качнула головой, сама не ведая причин своей тревоги. Но что-то
нашептывало ей, как несколько недель назад у руин безымянного города в
Уинтерлэнде, что впереди опасно; и Дженни напряженно высматривала вокруг
приметы этой опасности. Она многому научилась у Мэб, инстинкты ее
обострились, и вот теперь что-то властно запрещало ей проехать сквозь арку
с обрушенной Часовой Башней в залитую солнцем Долину Бездны.
После минутного размышления Гарет сказал:
- Самое удаленное место от входа - Холм Кожевников. Это у подножия
вон того пика, что ограничивает город с запада. Я думаю, там будет с
полмили до Врат. Сам город маленький, не больше четверти мили насквозь...
Был...
- А Врата оттуда видны?
Он кивнул, озадаченный странным условием.
- Холм довольно высок, и все дома были разрушены при первой атаке
дракона. Но если тебе нужно видеть Врата, достаточно объехать Часовую
Башню слева - и...
- Нет, - пробормотала Дженни. - Я думаю, нам туда ехать не стоит.
Джон мгновенно повернулся к ней. Гарет запнулся.
- Так он что же... нас слышит?
- Да, - сказала Дженни, сама не понимая, откуда в ней эта
уверенность. - Вернее, не слышит, а... Я не знаю. Просто мне кажется...
Нет, он еще не чувствует, что мы здесь. Но если мы подъедем ближе - может
и почувствовать. Это старый дракон, Гарет, его имя есть в Списках. Я
вычитала в одной древней книге из дворцовой библиотеки, что драконы, меняя
душу, меняют и оболочку. Пока дракон молод - окраска его светла и проста.
С возрастом на его шкуре проступают сложные узоры, а к старости, достигнув
наивысшей силы, он снова становится одноцветным, но уже темных мрачных
тонов. Моркелеб - черен. Я не знаю, что это значит, но во всяком случае -
это огромный возраст, огромная власть, и его чувства сейчас наверняка
заполняют Долину Бездны, как вода, чуткая к малейшей ряби.
- А рыцари короля изрядно ее взбаламутили, - цинично заметил Джон.
У Гарета был несчастный вид. Дженни мягко подтолкнула кобылу,
заставив сделать пару шагов в сторону Часовой Башни. Чувства Дженни
медленно, как круги по воде, расходились по всей Долине. Через ломаную
путаницу ветвей впереди виднелся массивный западный отрог Злого Хребта.
Его головокружительные высоты были окрашены ржавчиной, прорезанной
лиловыми тенями расселин; выветрившиеся уступы белели, как торчащие
обломки костей. Над драконовыми пепелищами по склонам стоял строевой лес,
выше поднимались замшелые утесы. Голые ледяные вершины Хребта были сейчас
подернуты облаками, но за горбатым западным отрогом заметен был прозрачный
след дыма - там отбивалась от королевских войск мятежная Цитадель Халната.
Ниже громоздящегося камня и деревьев лежала сама Долина - омут
воздуха, залив, полный бледного искрящегося солнца... и чего-то еще.
Чувства Дженни коснулись краешком этого "чего-то" и испуганно съежились -
подобное ощущение возникает, когда нечаянно нашаришь в темноте
свернувшуюся кольцами змею.
Сзади слышался возбужденный юношеский тенорок:
- Но ведь тот дракон, которого ты убил в Вире, не знал о твоем
приближении... - Громкость его голоса раздражала, и Дженни захотелось
оборвать Гарета. - Ты смог обойти его и захватить врасплох. Я не вижу,
почему здесь...
- И я не вижу, мой герой, - мягко остановил его Джон, перекладывая
поводья Слонихи в одну руку, а поводья Оспри - в другую. - Но если ты
хочешь проверить ценой собственной шкуры, права Дженни или нет, то я тебе
компании не составлю. Веди-ка нас лучше к своему знаменитому Холму...
В ночь пришествия дракона многие искали убежища в строениях Холма
Кожевников; их кости лежали везде среди закопченных обломков раскрошенного
камня. С открытой площади, окруженной складами, можно было когда-то
озирать весь толпящийся над Бездной городок, вечно подернутый вуалью дыма
плавилен и кузниц. Дым теперь исчез, словно сдунутый драконьим огнем, и
город лежал в незамутненном холодноватом свете зимнего солнца мешаниной
костей и развалин.
Оглядев строения Холма, Дженни почувствовала потрясение, как будто ее
ударили под вздох. Затем она поняла, откуда ей знакомо это место, и
потрясение сменилось ужасом отчаяния.
Это было то самое место, увиденное ею в чаше воды, - место, где
должен был, по предсказанию, умереть Джон.
Никогда раньше ей не удавалось, ворожа, предсказать что-либо с такой
точностью. Эта точность пугала ее - каждый камень, каждая лужица, каждый
пролом в стене были именно теми, виденными когда-то. Она припомнила даже
мрачную линию утесов на фоне неба и узор разбросанных костей. Ошеломленная
отчаянным желанием изменить хоть что-нибудь: обрушить стену, пробить
брешь, убрать кустарник у подножия Холма, - Дженни уже сознавала, что
ничего тут не изменишь, а если изменишь - то тут же поймешь, что только
усилила этим точность картины.
Губы ее, казалось, онемели.
- А подальше места нет? - спросила она, зная заранее, что ответит
Гарет.
- Нет, это самое дальнее. Тут все дело в запахе из дубильных чанов.
Видишь, они даже не селились вокруг Холма. Даже вода поступала сюда из
резервуаров на северных утесах, хотя источники есть и здесь...
Дженни хмуро кивнула, оглядывая высокие скалы на севере, куда
указывал Гарет. Но что-то в душе ее кричало: "Нет! Нет!.."
Внезапно она почувствовала усталость, безнадежность и невероятную
беспомощность. "Какое же мы дурачье! - с горечью подумала она. - Да ведь
нам же просто повезло с первым драконом! Мы бы никогда не осмелились на
это, будь мы чуть поумнее, и никогда бы не вообразили себе, что можем
такое повторить!.. Зиерн была права. Зиерн была права..."
Она оглянулась на Джона, который к тому времени покинул седло и
теперь оглядывал с каменистой кромки Холма склоны, сбегающие в Долину и
вновь вздымающиеся на той стороне к Вратам Бездны. Холод пробрал Дженни до
костей, словно огромный крылатый силуэт на миг заслонил солнце, и она
направила Лунную Лошадку к Джону.
Он сказал, не оборачиваясь:
- А знаешь, я тут кое-что придумал. Храм Сармендеса - это четверть
мили в глубь Большого Туннеля, если Дромар говорил правду. Если погнать
Оспри во весь опор, мы с ним можем перехватить дракона в Рыночном Зале,
сразу за Вратами. Даже если он почует нас еще на Холме, выбраться наружу и
взлететь он просто не успеет. А места для драки в Рыночном Зале
достаточно... Это мой единственный шанс.
- Нет, - тихо сказала Дженни, и он посмотрел на нее, приподняв брови.
- У тебя есть другой шанс. Мы сейчас поворачиваем и возвращаемся в Бел.
Зиерн должна помочь тебе подкрасться к дракону с тыла, из пещер. Кроме
того, ее заклинания защитят тебя, а мои - нет.
- Джен... - Его настороженное лицо внезапно расплылось в улыбке. Он
протянул руку, чтобы помочь Дженни слезть с седла, и отрицательно помотал
головой.
Она не шевельнулась.
- По крайней мере, в ее интересах сохранить тебе жизнь, если она и
вправду хочет, чтобы дракон был убит. А остальное - не твое дело.
Улыбка Джона стала еще шире.
- Все верно, милая, - согласился он. - Но вот бобы она готовить,
бьюсь об заклад, не умеет.
И он помог Дженни спешиться.

Дурное предчувствие, тяготившее Дженни, не исчезло - напротив,
продолжало нарастать. Зря она твердила себе, очерчивая магический круг и
разводя в его середине огонь, что гадания на воде всегда лживы, что в чаше
можно увидеть лишь один вариант будущего, которому, может быть, даже и не
суждено сбыться. Но ощущение надвигающегося несчастья сдавливало сердце,
и, пока день вечерел, в огне под котелком, в котором побулькивало ядовитое
варево, не раз возникали все те же картины: кольчуга Джона, прорванная
страшными когтями, и мерцание темной крови на ее погнутых звеньях.
Дженни развела костер в дальнем конце Холма, чтобы ветер не относил
напоенный ядом дым ни к лагерю, ни в Долину, и весь полдень упорно
трудилась, заклиная зелье и гарпуны. Мэб подсказала ей рецепт более
действенной драконьей отравы, а те составные, которых не нашлось в
оскудевших запасах гномов, Дженни раздобыла на улице Аптекарей в портовых
кварталах Бела. Пока она работала, мужчины, стараясь не мешать,
обустраивали лагерь и носили воду лошадям из маленького отдаленного
источника, поскольку от акведука, питавшего Холм, остались одни только
горы щебня. Джон по-прежнему хранил молчание, а Гарет уже весь дрожал от
ужаса и восторга.
Дженни была, честно говоря, слегка удивлена, когда Джон предложил
Гарету ехать с ними, хотя сама хотела попросить его о том же. Прихватить с
собой мальчишку было необходимо, но, конечно, не для того, чтобы дать ему
возможность посмотреть вблизи на поединок с драконом. Просто Дженни (как,
впрочем, и Джон) прекрасно сознавала, что с их исчезновением Гарет
останется в Беле без защиты.
"Возможно, Мэб была и права, - думала Дженни, отворачиваясь от
удушливых испарений и отирая лицо тыльной стороной перчатки. - Дракон - не
самое страшное зло в этих землях. В крайнем случае, он может тебя убить,
но не более того..."
Ее слуха коснулись голоса мужчин, занявшихся стряпней на той стороне
лагеря. Дженни обратила внимание, что на краю Холма никто из них не
осмеливается заговорить громко.
- Когда-нибудь я все-таки научусь их печь, - сказал Джон. Шлепнул
тесто на сковородку и посмотрел на Гарета. - Что из себя представляет этот
Рыночный Зал? Черт ногу сломит?
- Не думаю, - поразмыслив, отозвался Гарет. - Дракон ведь вползал
туда, а потом выползал наружу. Дромар говорит, это огромная пещера: сотня
футов в высоту, а в ширину даже больше. Сверху торчат каменные клыки,
кроме того, висят сотни цепей для ламп. Пол гномы выровняли для всяких
лотков и навесов - это был самый большой рынок королевства. Теперь там,
наверное, все сгорело...
Аверсин шлепнул на сковороду последнюю лепешку и выпрямился, вытирая
пальцы краем пледа. Голубые сумерки опускались на Холм Кожевников. Костер
обвел силуэты мужчин золотистой каймой. Они избегали подходить к Дженни:
отчасти - из-за ядовитого смрада, отчасти - чтобы не заступить круг
заклятий. Ключ к магии - сама магия; Дженни казалось, что она смотрит на
них из другого мира - одна, опаляемая жаром и клубами ядовитых испарений,
с тяжестью смертельных заклинаний в сердце.
Джон подошел к краю Холма - наверное, десятый раз за этот вечер.
Поверх руин на него в упор смотрела черная глазница Врат. Стальные плиты и
обугленные деревянные обломки лежали в беспорядке на широких гранитных
ступенях, едва различимые в водянистом свете ущербной луны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35